Бездомные скитальцы

В кабинете сидели двое. Плотный пожилой человек с блестящей, как биллиардный шар, головой улыбался, глядя на своего собеседника — моложавого подтянутого человека. Тот был явно озабочен, и его лицо выражало плохо скрытое недоумение.

— Послушай, Ханс, что произошло? — нарушил он затянувшееся молчание. — Я никак не ожидал, что сегодня придется облететь половину планеты, да еще за несколько часов. Телесвязь работает отлично, закрытый канал — тоже. Неужели не было никакой возможности переговорить на расстоянии?

— Нет, Пит, дорогой, нельзя было, никак нельзя… Я должен переговорить с тобой вот так, наедине, лицом к лицу.

— Значит, дело серьезное?

— Да, серьезное. И очень. Извини за нескромный вопрос: как ты относишься к полетам во Вселенную?

Пит буквально взвился:

— И из-за этого дурацкого вопроса ты меня…

— Успокойся. Я вызвал тебя не только для того, чтобы узнать о твоем отношении к космическим полетам. — Ханс смахнул улыбку. — Вот что, Пит, давай-ка собирайся в дорогу. Ты — психолог и выдающийся полицейский. Твой скафандр уже готов. И три недели дает тебе на подготовку Управление по аэронавтике.

— Это… серьезно? Извини… А ты знаешь, Ханс, — попробовал пошутить Пит, — мне это даже нравится, я иногда завидовал астронавтам. Не знаю, зачем я нужен в полете, но все равно согласен. Посмотрю на Землю, на звезды…

— Ты летишь работать! Я уже подписал наш допуск. Лететь тебе придется к Сатурну. Вернее, к его кольцам, а потом обратно.

— И что же мне, полицейскому, на этих кольцах делать? Там что — кого-то убили, ограбили или у каких-то растяп увели космический корабль? — Задание несколько озадачило Пита, но он не любил отказываться от сложных дел. — А впрочем, первый полицейский в дальнем космосе — это совсем не так уж и плохо.

Но начальство, как и всегда в критических ситуациях, не понимало юмора:

— Я буду говорить со слов ученых, а они редко произносят понятные для всех слова. Так вот, дело там весьма запутанное. Экипаж, который впервые летит к Сатурну, готовят уже давно. Астронавты с успехом прошли долгое наземное испытание. Потом были полеты на Луну и Марс. И вот что отметили тамошние психологи: в космосе обязательно были стычки, ссоры, жестокие долгие размолвки. Словом, эти люди вели себя совсем иначе, чем на Земле. Они стали другими! И в чем дело, понять никто не может. — Ханс немного помолчал. — Тянуть с полетом нельзя. Какое-то там будет противостояние у Марса, и оно поможет им набрать дополнительную скорость. Одним словом, дату старта нельзя отложить, других астронавтов уже не подготовить. Но в Управлении по аэронавтике побаиваются очередных осложнений. Вот и решили тебя ввести в эту компанию. Да, — Ханс заглянул в листок, — среди них есть представитель военного ведомства — пилот-монтажник ВВС Барк Криппен. Он тоже недавно введен в экипаж, и, по-моему, его тебе надо сразу сделать союзником. Полиция и армия имеют много общего, а значит, и люди этих ведомств тоже. Так что… — Ханс развел руками и снова улыбнулся. Однако Питу уже было не до шуток:

— Все ясно, Ханс. Лицо у полицейского всегда есть, а грязь тоже найдется. Но попробую. Хотя пойми и меня. В экипаже ведь не бандиты, не наркоманы, не мошенники. Астронавты — люди высокого интеллекта. Я многого не знаю. Меня учили другому, я всего лишь полицейский…

— Ладно, ладно, не прибедняйся. Ты — полицейский первого разряда и известный в своем кругу психолог, а это много значит. Так что тебе приказ — все понять, во всем разобраться и вернуться. Понял, Пит?

В эту ночь Пит спал плохо. Ему снился космос в виде огромного паука, распустившего свои щупальца во все четыре стороны. Потом ему пригрезилась вся Вселенная сразу — что-то черное, огромное, липкое, как густая нефть, в которой он беспомощно барахтался и задыхался…

Кухонный автомат, уже приготовивший завтрак, еле дождался своего хозяина.

— Сэр, я подогревал завтрак дважды, — с укором произнес автомат. — Вкусовые качества снизились на тридцать процентов.

— Ничего, Фил, стерплю: сам виноват, — принял замечание Пит.

— Приятного аппетита, сэр.

— Спасибо. И вот что, Фил… Меня не будет недели три-четыре, может быть даже, я задержусь еще на какое-то время… а вот Джой точно приедет. Она любит поесть, и ты уж тут постарайся.

— Конечно, сэр. Я помню Джой. Она, сэр, подсказала мне превосходные рецепты. Таких сочетаний не было в моих ячейках памяти. И она очень умна, сэр.

— Ну, Фил, ты отличный кулинар, но не психолог. Джой, конечно, хороша, но это скорее привычка, а не любовь. Да, Фил, ты знаешь, я улетаю в космос.

— Куда вы, сказали, летите, сэр, в космос? В моем каталоге — это французское блюдо из говядины.

— Фил, милый, космос — это все, что вокруг нас. Он бесконечен, холоден и черен. Это неисчислимое множество звезд и планет.

— Я этого не понимаю, сэр, но все-таки пожелаю вам приятной дороги и хорошей кухни. Не забудьте теплый халат… А когда вернетесь, расскажите, пожалуйста, обо всем. Мне будет очень интересно послушать. Я ведь из дома не выхожу, да и соседи тоже.

Пит, как обычно, не придал никакого значения разговору с автоматом, но потом, уже собираясь в космический Центр, неожиданно поймал себя на мысли, что эта кухонная утварь может чем-то интересоваться.

— Боже, да они общаются! — хлопнул он себя по лбу. — Он ведь сказал «соседи тоже». Надо будет подумать над этим. Интересно, что они друг другу рассказывают о нас?

В зал для тренировок Пит вошел в голубом спортивном костюме. Черный круг — эмблема полицейского — выделялся на его рукаве. Он решил, что так будет лучше: пусть все сразу узнают, кто он такой.

Какое-то время он переминался у порога, не зная, что делать дальше, потому что появился в тот момент, когда все астронавты карабкались по канатам. Один из канатов был свободен, и подошедший тренер Центра молча кивком указал на него. Пит ловко рванулся вверх. Краем глаза он заметил, что все-таки обогнал двух верхолазов, и был очень горд этим.

Вскоре все были уже внизу. Все шесть. Пит был седьмым.

— Разрешите представить вам мистера Свима, — рекомендовал его членам экипажа тренер. — Его зовут Пит. Как видите, он действительно сильный и ловкий, если сумел обогнать на канате мисс Конрад и мисс Купер, а они хорошо освоили это упражнение. — Тренер повернулся в сторону самых маленьких и стройных астронавтов. — Но учтите, мистер Свим: мистеры Крафт, Боумен, Криппен, Гарольд дадут вам фору в четверть каната.

…Все остальные дни Пит бегал, прыгал, крутился на центрифугах, сидел в баро- и термокамерах. Целые сутки он пребывал в абсолютной тишине, на плаву в бассейне в скафандре с закрытым шлемом. К его удивлению, это испытание оказалось совсем не простым. Он был одинок, он плыл в волнах времени и невесомости, не воспринимал звуков, ощущений, контакта. Глаза его упирались в полную темноту, уши слушали абсолютную тишину. Все это ему очень не понравилось. Он был человеком дела, способным моментально переварить массу информации, осмыслить и разрешить сложнейшую задачу, найти единственно правильный выход из, ну, мягко говоря, непростой ситуации. Но для этого ему нужна была информация, к которой он тоже привык. А сейчас, когда его лишили всего этого, он был в некоторой растерянности.

Каждый день Пит давал себе слово начать тесное знакомство с экипажем, но сил явно не хватало: с тренировок он возвращался измученным донельзя. И поэтому его сведения о членах экипажа не отличались особой полнотой.

«Командир, начальник экспедиции и первый пилот Вилли Крафт. Сорок шесть лет, двадцать пятый полет. Бывший рейнджер. Молчаливый, волевой.

Навигатор и второй пилот Крис Боумен. Тридцать лет, пятнадцатый полет. Начитан. Всегда в настроении, прост в обращении.

Лили Конрад. Четвертый полет. Двадцать шесть лет. Археолог, языковед, юрист. (Когда только успела?) В общении открыта. Любит контакт. Заботлива.

Бат Купер. Третий полет. Двадцать девять лет. Зоолог, ботаник, специалист по развитию разума. Устремленная в себя, а потому задумчивая и крайне рассеянная. (Глаз да глаз за ней нужен!) Чрезвычайно умная девица.

Дайв Гарольд. Восьмая экспедиция. Геолог, селенолог: облазил Луну и Марс. Безумно смел, несдержан, даже грубоват.

Барк Криппен. Двадцать пятый полет. Личность, безусловно, сильная. (Что-то эти военные разлетались в последнее время и везде суют свой нос. Даже вот теперь на Сатурн.) Дело знает. Сорок лет».

Вот, собственно, и все. Кто же мог из первых пяти астронавтов будоражить экипаж? В чем корень зла и раздора? Может, в Дайве? Парень, безусловно, красив. Или во всем виноваты симпатичные Бат и Лили? Да, ему придется попотеть с этой публикой. И действительно, вся надежда только на помощь Криппена…

Но Барка неожиданно отозвало военное ведомство. И в вечерней передаче Пит с удивлением услышал, что завтра утром в составе экипажа военно-воздушных сил США он летит в космос. Программа полета не объявлялась.

Пока все его коллеги по полету на Сатурн спали после утомительных тренировок, Барк отчаянно боролся с дремотой. Он неотрывно смотрел в окно мчавшейся машины и пытался сконцентрировать свое внимание на пролетающих мимо строениях.

Когда до старта оставалось три часа, Барка провели во второй зал экипажа и оставили одного. Он переоделся. На легком комбинезоне голубого цвета можно было прочитать: «Барк Криппен. Специалист I разряда, ВВС США». Он уселся в кресло, ожидая дежурного генерала из объединенного космического командования, который должен был ознакомить его с поставленной задачей. Судя по тому, что его посылали в Центр управления военными полетами — Стоунхаус — весьма срочно, там, наверху, видимо, что-то случилось…

Пилоты корабля ждали в другом зале, и оттуда порой слышался громкий смех.

«…И случилось там что-то действительно серьезное, раз инструктировать будут отдельно», — подумал Барк.

На миг он отвлекся от этой тревожной мысли и стал прислушиваться к тому, что творилось за дверью.

Дон, первый пилот, рассказывал очередной анекдот, а второй, Крас, громоподобно хохотал.

— И что же он? — послышался голос Краса.

— А он, Крас, и говорит: «…Я вижу, что вы полицейский, и именно поэтому буду рассказывать анекдот медленно и два раза…»

— Ну и что? Что же тут особенного? — вопрошал Крас.

Теперь хохотал до упада Дон.

Потом послышалось какое-то движение.

Первый пилот Джексон к полету готов, — отчеканил Дон.

— Второй пилот Пиркман, — коротко представился Крас.

Вошедший в зал пилотов был дежурный генерал. Невольно Барк прислушался к тому, о чем говорилось за дверью.

Генерал сразу взял быка за рога:

— Ваше задание — подойти к спутнику «17» системы второго слоя. Криппен перелетит к нему на ранце. Поковыряется в нем и назад. Потом вам предстоит контрольный пролет под слоем «Три». Блокировки боевого применения будут введены, так что не беспокойтесь. Проверите систему предупреждения, не больше. Пусть лазеры хоть чуть-чуть встрепенутся. И вот что, Дон. На борту твоего корабля самая новая система инспекции спутников. Понимаешь, как это сейчас важно: лазеры с ядерной накачкой постоянно совершенствуются, и их все труднее прятать… Так что корабль должен быть завтра здесь. Ты за него головой отвечаешь. Все. Хорошей вам тяги, парни. Да, чуть не забыл! Дон, я тебя поздравляю: твой счет после этого полета перевалит за полмиллиона. А ты, Крас, скоро войдешь в двадцатку лидеров.

Барк услышал приближающиеся шаги. Он с силой выдохнул воздух, стряхивая дремоту.

Генерал уже стоял перед Барком, протянул руку.

— Здравствуй, Барк. Тебе опять предстоит срочная работенка. Видишь, как получается: в космосе болтается пятьсот станций, спутников, системы зеркал и всякой электронной требухи — и идиоту ясно, что все это не может не ломаться. Не мо-ожет! Ты извини, что я горячусь, но меня опять отстегали, как мальчишку. И за что? За то, что я высказал сомнение по поводу ведущего компьютера. И на тебе, он-то и дал сбой в пятом блоке… Так вот, тебе надо заменить одну электронную плату. Нечто подобное ты уже делал раньше, но все равно… будь внимателен. Это важный блок. — Генерал передал маленький плоский чемоданчик. — Давай перепиши его на свою руку, а то не откроешь там, на орбите.

Они одновременно приложили большие пальцы к пластинке на чемоданчике. Красная полоска мигнула и вновь засветилась.

— Ну вот, все в порядке. — Генерал уселся в кресло и жестом пригласил Барка занять место рядом. — А теперь самое главное. На первом дисплее просмотри инструкцию: там есть одна особенность. Запомни, это делается впервые и это — риск! Чтобы не ослабить боеготовность системы хоть на мгновение, надо будет прямо на спутнике отключить систему общей оценки достоверности информации с периферийных спутниковых систем. Главный компьютер на это время не будет учитывать обстановку на орбите и на Земле, связанную иными ситуациями, кроме военных действий. Компьютер будет все воспринимать за чистую монету, расценивая любой всплеск ядерного фона как нападение. И когда все закончишь, не забудь ее включить. Ради бога, Барк, запомни: после работы красная кнопка должна быть отжата. Она опять подключит алгоритмы вероятностных оценок фона и возможных всплесков ядерных излучений. Это — «фильтр начала войны», Барк!

— Постараюсь об этом не забыть. А кстати, — попытался Барк разрядить обстановку, — за эту работу, думаю, фирма заплатит по высшему коэффициенту?

— Конечно, Барк, конечно! Об этом так и записано в контракте. Тебе осталось его подтвердить. Сделай это сейчас же, Барк, я включил запись. Только не забудь, что это официальное обращение.

Скороговоркой Барк начал читать:

— «Я, Барк Криппен, согласен выполнить специальную работу рейса № 52 на спутнике № 17 нижнего слоя стратегической системы. Инструкция ясна, сохранность тайны гарантирую. Условия контракта с коэффициентом высшего разряда принимаю, Барк Криппен, в добром здравии и ясности ума, специалист-монтажник».

— А по поводу твоего полета к Сатурну сомнений нет: полетишь, успеешь. Ведь ты им понадобился как лучший ковбой, укротивший «летающий чемодан». Так вы его называете? Я не ошибся?

— Да, Сименс, не ошибся. А как быть на этот раз с системой соседа? Есть гарантии, что они нас не сожгут?

— Наши умники считают, что нет. Так что об этом не думай. А потом — корабль-то первого класса, с системой предупреждения. Да и ребята на нем одни из лучших. Ты ведь с ними летал, знаешь.

— Да, летал, и не раз. И скажу, что люблю их, этих твоих грубиянов. Их шутки настолько просты, что действительно хочется хохотать.

Но сейчас вопрос в другом… Корабль — с системой предупреждения, но ведь я-то буду на «чемодане», далеко от корабля и его датчиков. А там, в космосе, тем более открытом, ощущение такое, что за тобой постоянно подсматривают. Все время думаешь о том, что в тебя постоянно целятся, и если что будет не так, то могут зажарить каким-нибудь лазером. Не надо забывать, что там автоматы, хотя, как говорят, ученые в них впихнули интеллект человека.

Предстартовая подготовка прошла без сбоев.

«Бывает и такое у этих компьютеров, — подумал Барк. — А вот мне чаще всего приходится иметь дело с капризными электронными созданиями. И как только люди решились вручить свою судьбу «думающим» автоматам? Это какое-то безумие! Неужели нельзя было обойтись без них? Автоматы сторожат автоматы. А вот ремонтировать их летит человек. Так кто же кого, в конце концов, сторожит?» Настроение у него явно портилось.

Облачившись в скафандр, он подключился к системам связи корабля.

— На борту порядок. Ценный груз в регистре, — шутил Дон, явно намекая на специалиста-монтажника. — К старту готовы.

— За «груз» отвечаете головой, следите за ним в оба, не потеряйте, разини, — в свою очередь, попытался подыграть ему Сименс. — Сейчас компьютер даст отсчет. И не забудь, Дон, вернуть корабль, за него с тебя тоже спросят.

— Время на экране! — Официальный голос Дона вдруг сменился ничем не сдерживаемым гоготом. — Ну вы и даете, ребята! Генерал Сименс, передайте наземщикам наше восхищение их шуткой.

Барка разобрало любопытство, и он тоже взглянул на дисплей.

Вместо цифр, которые обычно высвечивали время, оставшееся до старта, на экране была нарисована пачка долларов, которая таяла на глазах, и тут же, в углу, были изображены чековые книжки астронавтов. Там, в колонке «Приход» соответственно цифры росли.

— Ноль, — послышалось в наушниках гермошлема, и на дисплее засветилась эта цифра, внутри которой отплясывали две девицы, изображая сполохи пламени.

Засмотревшись на картинку, Барк сначала даже не понял, что они все еще на старте.

— Нет тяги! — вдруг рявкнул Дон.

— Старт — автономно! — ворвался в гермошлемы голос Сименса.

«Все было продумано заранее, — отметил про себя Барк. — Да, такое впервые. Видно, «горит» там, на орбите, черт возьми…»

Тут стальная махина вздрогнула и, немного помедлив, рванулась вверх и скрылась в черных тучах.

Сименс облегченно вздохнул, побрел было к выходу, но голос из динамика заставил его мгновенно остановиться:

«Информация для генерала Сименса. Пять секунд назад стартовал корабль соседей S-101. Орбита компланарная, относительное расстояние на орбите по прогнозу около 200 километров».

— На борт не сообщать! — что есть силы крикнул Сименс.

Барк всегда любил смотреть в иллюминатор. И сейчас он с удовольствием разглядывал четкую границу облачности. Как будто кто-то твердой рукой провел белой краской разделительную черту.

«И почему это называют по-военному — «фронт»? — промелькнуло в его голове. — Откуда такая тяга к военному лексикону?»

Но вот корабль вошел в тень Земли и заворочался с боку на бок.

— Эй, Барк, как ты там, старина?

— Все о'кей, Дон, спасибо.

— Сейчас мы тут построим ориентацию, плюнем назад пламенем, а затем немножко можно будет и подремать, пока не сблизимся с твоим клиентом, С ним что-нибудь серьезное? С «семнадцатым»?

— Думаю, не очень. А вернее — не знаю. И надо быть аккуратным. Мне. Тебе — внимательным.

— Ладно, не впервой.

Толкнуло в спину — это включился двигатель. Потом перегрузка исчезла, и тело опять всплыло в невесомости.

— Коррекция орбиты выполнена. Замечаний нет, — официально доложил Крас для записи в систему контроля. — Прогнозируемое время сближения с целью № 17 на расстояние пятидесяти метров совпадает с расчетным. Системы отключаю. Корабль — в дрейф.

— Всем отдыхать, — распорядился Дон и стал освобождаться от ремней кресла.

Крас еще возился у иллюминатора, потом обернулся:

— Эй, Дон, за нами «хвост» увязался. Я заметил его еще в начале витка. Когда он тоже корректировал орбиту, я засек его пламя. Теперь он ясно обозначился в перископе. Это корабль S-101 по международному регистру. Я так думаю, что «соседи» решили, наверное, присмотреть за нами.

— Пусть смотрят. А ты, Крас, следи за ними. Может, отстанут от нас? И ведь не отгонишь: в космосе зон «своих» и «чужих» еще не ввели…

Тебе, Барк, готовиться. Ты уж держись там за свой «чемодан» покрепче. Не дай уволочь себя на чужой корабль вместе со своими отвертками.

Барк стал неторопливо снимать свой стартовый скафандр. Его мысли были далеко от того, что ему предстоит сейчас делать. «Черт с ними, пускай смотрят. Все равно они не поймут, что к чему. Мы и сами-то не все знаем. Дали кассету, которая тебе диктует инструкцию, вот ты и исполняй, что приказано. Слушай и делай. Проще некуда: робот в человеческом обличье. Если б не деньги…»

Когда подошло время действовать, Барк проверил системы скафандра, вставил кассету с инструкцией и, убедившись, что все в порядке, запросил компьютер о готовности «летающего чемодана».

— Все системы установки работоспособны, — бесцветным голосом доложил компьютер.

— У Барка все в норме — и он, и его «чемодан» в полном порядке, — подвел итог Крас.

Дон затянул ремни кресла и положил руки на пульт:

— Прости, Дон, но даже для тебя ближе пятидесяти метров подойти не смогу. Инструкция работы со спецспутником не позволяет. Как говорится, «безопасность системы превыше всего»… Вот так-то, дружище.

Спутник рос в иллюминаторе. Медленно вращаясь, он показывал то один бок, то другой. Барк внимательно рассматривал его, отыскивая технологический люк, который ему надо было открыть.

«Вот он, красного цвета. И номер на нем «21». Все точно», — проверял себя Барк. Затем он глубоко вздохнул:

— Дон, Крас, мне надо вот сюда. Там, где написано «21».

— Это мы сумеем, чего проще, — раздался голос командира. — Ну давай, Крас, теперь ты покажи свое умение, — послышался легкий смешок. — Но учти, что корректировка орбиты — за твой счет.

Крас никак не отреагировал на шутку своего командира, только плотнее сжал ручки управления. В иллюминатор было видно, как спутник стал замирать. Видимое его вращение становилось все медленнее, и вот он совсем застыл, ожидая прилета Барка. Крас отстегнул ремни и повернулся к окулярам перископа.

— Отлично сработано, Крас, — похвалил ювелирную точность пилота Барк. — Мне теперь и делать-то нечего. Сейчас перелечу, минут двадцать поработаю и… назад. Так что еще сегодня можем успеть в «Приют спустившихся с небес».

Теперь наступил черед действовать ему. Барк нырнул в скафандр и переплыл в шлюзовую камеру, за ним вплыл в шлюз и Дон. Он помог Барку подключиться к системе контроля. Потом и Барк обслужил Дона. Когда проверка показала, что оба скафандра в полном порядке, Барк открыл клапан. Вскоре последние капли воздуха с шипением улетели в бездонное пространство.

Дон дал команду на открытие люка.

— Ну что, Барк, удачи. Я посмотрю за тобой. — Он похлопал по плечу Барка и легонько подтолкнул к раскрывшейся бездне.

Сначала исчезла голова астронавта, потом плечи, исчезли и ноги. Дон подплыл к люку, высунулся из него по пояс и увидел Барка. Тот возился со своим «чемоданом».

— Наконец-то добрался до своего «шевроле»? — беззаботно, словно все происходило на земле, поинтересовался он. — Бензина под заглушку? Когда будешь трогаться, не забудь протереть стекло: его могли забрызгать, ведь движение сегодня оживленное. И будь осторожнее на перекрестках. Гололед, во-первых, а во-вторых, там сегодня дежурит этот зверюга сержант Хойл. Смотри, еще оштрафует…

Однако Барку было не до шуток:

— Ты что болтаешься в люке? И опять не пристегнул страховочные ремни? Смотри — вылетишь, и не поймать тебя тогда.

— А на что твой «чемодан»? Да и Крас вроде не собирается вертеть нашу махину. Так ведь, приятель?

— Не собираюсь, — подтвердил Крас. — Но все же… а вот и наши зрители пожаловали. Сейчас займут места получше и уставятся на сцену. Ты уж, Барк, постарайся, ведь у тебя как-никак сольный номер.

Барк тем временем устроился в кресле, застегнул страховочные ремни и немного поворочался, устраиваясь поудобнее.

— Все о'кей, Дон. Отстыковываюсь.

— Разрешаю.

— Я, Барк, — расстыковка.

Фигура астронавта вздрогнула и поплыла прочь от корабля. Затем из «летающего чемодана» вырвалось легкое облачко. Это сработали реактивные двигатели. Барк тихо удалялся в черную бездну и вскоре слился со спутником.

— Ну вот и мой клиент, друзья. Спасибо тебе, Крас, ты много облегчил мою работу.

В перископ Крас увидел, как астронавт ткнулся в спутник, а затем, словно муха, пополз к люку.

— Начнем удаление опухоли, — комментировал Барк свои действия. — Но сначала вскроем тело.

— Учти, Барк, — не удержался Дон. — Они совсем рядом, метрах в двухстах.

— А-а, все равно они все видят, — не сдавался Барк. — Не зря же так близко подлетели. Так что не волнуйся. Пусть их. Лишнего я не скажу. Эй, парни! — весело окликнул он. — Подлетайте поближе, познакомимся. У нас в баре Крас, он и столик подготовит.

Молчание в эфире не было нарушено.

— Не хотят говорить, — заметил ехидно Крас.

Барк, уже ни на что не обращая внимания, приступил к делу. Он легко открыл крышку, достал запасной блок.

«Отключить блокировку. Красная кнопка номер 28», — послышалось в наушниках Барка. Это зазвучали пункты инструкции, которые магнитофон деловито считывал Барку. Астронавт засунул руку в люк и нажал красную кнопку. Теперь система оценки достоверной информации была отключена.

«Насколько я разбираюсь в ситуации, действовать надо быстрее, — торопил себя Барк. — Теперь эта система не способна объективно оценивать обстановку: она напоминает солдата, готового только стрелять».

«Снять отказавший блок, его номер 15. Он располагается слева от обреза люка и чуть вверх. — И, следуя командам, рука Барка в точности выполняла инструкцию. — Кнопка расфиксации под большим пальцем. Нажмите ее, и тогда блок легко подастся к вам».

Извлекая блок, Барк по достоинству оценил советы, данные ему магнитофоном.

«Закрепите блок в транспортировочный контейнер», — монотонно продолжал механический голос. Барк сделал и это, спокойно, без спешки осуществляя размеренные команды.

«Установить новую плату», — принял он затем следующее распоряжение.

Барк аккуратно прицелился в посадочные места и ткнул блок вперед. С первого раза не получилось: мешал скафандр. Не удалась и вторая попытка. Грубые для такой работы перчатки скафандра стали для него в космосе главным врагом… И внезапно задрожали руки. Магнитофон давал следующие команды, и Барк раздраженно ткнул на пульте клавишу «стоп». Наступила тишина.

Барк решил передохнуть и неосознанно посмотрел на корабль. Увиденное заставило его вздрогнуть…

Корабль… вращался, окутанный облаком. В промелькнувшем люке Дона не оказалось. Ужасная догадка заставила Барка действовать немедленно. Он с силой вдавил плату в гнездо, захлопнул люк, оттолкнулся от спутника и, взяв ручку управления, стал медленно вращаться, осматривая пространство. Дона он увидел неподалеку от корабля. Тот летел, беспомощно раскинув руки, жалкий и обреченный.

«Говорил же ему, пристегнись ремнями», — зло подумал Барк.

— Крас, Дон, кто меня слышит? — голос Барка дрожал.

— Барк, это я — Крас, — послышалось в эфире. — Только добрался до кресла, как отбросило вращением. Лопнул бак, топливо так и хлещет. Через три минуты его уже не хватит на спуск. Дон, ответь, где ты и что мне делать?

— Крас, Дона выбросило из шлюза. Я его вижу: он летит по направлению ко мне. Судя по всему, Дон без сознания.

— Ошибаешься, Барк, я уже пришел в себя, — голос Дона звучал ровно. — Запаса кислорода у меня на семь часов. И ты успеешь меня подобрать. Ты, Крас, садись немедленно. Садись без нас. Корабль терять нельзя, а тем более оставить здесь, на орбите, беспомощным, без маневра, без топлива. Это приказ мой и Сименса. Выполняй!

— Есть выполнять приказ. — И корабль, озарившись серией вспышек, исчез.

— Прошу тебя, Барк, не спеши, — снова ожил эфир. — Торопиться теперь нам с тобой некуда. И наши и эти что-то помалкивают.

— А что они могут сказать? — пробурчал Барк. — Пусть наши зрители помалкивают себе, это дело их совести. Соглашение о взаимопомощи на орбите подписано всеми. И ими тоже.

Сплошной комок нервов, Барк буквально по сантиметрам подползал к Дону.

— Возьми чуть левее, на всякий случай, — подбадривал его Дон. — Сейчас войдем в тень, и я включу освещение на гермошлеме, а ты зажигай фару своего «чемодана», тогда и я тебя не потеряю. Если будут трудности, переждем темноту. Выйдем на свет, там меня и подберешь. Вдвоем все же веселее…

И тут Барк заметил, что у соседей что-то изменилось. Корабль как будто приблизился.

Точно. В наступившей темноте отчетливо стали видны вспышки его двигателей.

И тут же в темноте ночи родился маленький светлячок. Барк включил прожектор, и его луч невидимым веером пронзил черноту. Ощупывая пространство, Барк наконец поймал лучом этого светлячка, и белый скафандр заблистал в ночи. Барк был совсем близко.

К удивлению Барка, в наушниках послышалось шуршание, и на его фоне возник голос:

— Я — командир корабля. Предлагаю перейти на наш борт. Наше командование разрешило акцию вашего спасения.

И тут же ворвался другой голос:

— Я — Стоунхаус. Переход на борт S-101 разрешаю ввиду чрезвычайных обстоятельств. — Центр Управления умолк так же неожиданно, как и возник.

Когда тень закончилась, огромный корабль и две крохотные фигурки осветились солнцем. Теперь людям, оказавшимся в космосе, было легче рассчитать свои действия. Барк благополучно преодолел оставшееся расстояние и, извинившись за недостаточную вежливость, ухватил своего товарища за ноги. Теперь они уже кружились вдвоем.

Командир «соседей», видимо, внимательно следил за всеми перемещениями: как только астронавты произвели «стыковку», тут же последовали его советы:

— Барк, остановите вращение, я иду на сближение. Будем брать вас манипуляторами.

— Командир, а если я все же на своих двигателях к вам подлечу? — попросил Барк. — Вдвоем, правда, трудновато, да и обзора мало…

— Ну, что касается вашего умения пилотировать, то я имел удовольствие лично наблюдать за ним… — рассмеялся «сосед». — А манипулятор предлагаю для большей страховки. Так что потерпите еще немножко.

Корабль вырастал с каждой секундой. И скоро уже в его иллюминаторах были видны головы людей, которые с любопытством смотрели на Барка и Дона. И вот «спина» корабля дрогнула, сгорбилась, оголив огромный ангар. Край ангара зашевелился, и металлическая рука взметнулась над громадиной корабля. Она несколько раз сложилась и разогнулась, словно разминаясь. Потом медленно потянулась к астронавтам. Оператор «соседей» был, вероятно, мастером высочайшего класса. Металлическая рука застыла перед самым шлемом Дона, ее клешня хищно клацнула и метнулась к его ноге. Так, за ногу, как котенка, его опустили затем в ангар, прямо к люку шлюзовой камеры. Затем клешня потянулась к Барку, но тот, ловко увернувшись от ее объятий, сам влетел в ангар, прилепил «чемодан» в нишу и устроился рядом с Доном.

Когда операция по спасению была закончена, люк вздрогнул и стал уходить внутрь. Потом из него высунулась безликая фигура в скафандре и призывно махнула рукой.

— Входите, — пригласил он. — Только по одному, в шлюзе места на троих не хватит.

— Входи ты первым, Дон. — Барк отодвинулся от люка. — У тебя кислорода поменьше…

Когда Дон исчез в проеме люка, он закрылся, затем открылся вновь, и из него опять показался человек в скафандре. Он проплыл мимо Барка и завозился возле «летающего чемодана».

— Вам помочь? — вежливо осведомился Барк.

— Нет, — прозвучал короткий ответ. — Входите лучше в шлюз, только ничего там не трогайте, я все сделаю сам. Впрочем, я тоже уже возвращаюсь: вы неплохо разобрались в нашей системе крепления. Вы — профессионал, Барк.

Пропустив вперед Барка, астронавт втиснулся в камеру, закрыл люк и включил наддув шлюзовой камеры. Вскоре он открыл гермошлем и предстал перед Барком с открытой улыбкой.

— С прибытием вас и с новосельем. Приглашаю в камбуз. После обеда предстоит посадка, правда, на нашем аэродроме. Извините, но по-другому я не могу. Я и есть командир корабля. — Молодой русоволосый человек с черными глазами тряхнул головой, и копна волос заструилась над белым скафандром.

Барк знал конструкцию кораблей этого типа по международным каталогам. И все равно он с любопытством оглядывался вокруг. Бросились в глаза чехлы, закрывающие приборы и пульты.

«А ведь было время, — невольно подумалось Барку, — когда мы летали вместе и ничего не прятали друг от друга…»

Дон тоже о чем-то напряженно размышлял, поглядывая на дружную работу команды.

Разговаривать не хотелось. Роль спасенных была чем-то обязывающей и несколько унижающей.

Это чувство неловкости, которое царило и за обедом, было нарушено сиреной. Включилась программа спуска.

…Командир посадил корабль просто классически, буквально притерев его колеса к посадочной полосе. Дона и Барка сразу же посадили в машину, туда же уложили «летающий чемодан» и скафандры для работы в открытом космосе.

Перелет к своим был недолог. Встретил их Сименс. Он улыбался, но глаза его были тревожны и грустны.

«Наверное, досталось ему… — отметил про себя Барк. — А впрочем, за что?»

— С возвращением вас, парни, надеюсь, все в порядке?

Барк неопределенно пожал плечами. Сейчас его волновало уже нечто другое.

— Надеюсь, генерал, я буду сегодня там же, откуда вы меня вызвали?

— А как там у них на борту? — вопросом на вопрос ответил Сименс.

— Трудно ответить, все было зачехлено. Оптику я видел, было что-то похожее на ускоритель, — вспоминал Дон.

— Не забудь, накормили еще неплохо, — грубовато добавил Барк, но, заметив недовольство в глазах генерала, добавил: — Я — монтажник. Свое дело я сделал. — И, помолчав, повторил свой вопрос: — Наш договор на Сатурн остается в силе?

Сименс пожевал губами, поглядывая на Барка. Он словно испытывал его.

— Не скрою, мнения об этом были разные, как сам понимаешь, — неторопливо заговорил он. — Но затем все пришли к общему мнению, что нельзя было акцентировать внимание на том, что произошло на орбите. А если тебя снять с полета, то может возникнуть ненужная возня вокруг всего этого. Так считают некоторые, но не я. Так что послезавтра ты полетишь к Сатурну. Иначе нельзя. Ты остаешься нашей гордостью, нашим героем… — Сименс замолчал и опять внимательно посмотрел на Барка. — Но я не случайно спросил о том, что вы видели внутри их корабля. Дело в том, что с нашей спутниковой системой творится что-то неладное. От нее, после вашей посадки, нет никаких сигналов, нет телеметрии. Система перешла на автономный режим, и это нас тревожит. Она от нас, так сказать, отделилась и теперь «живет» своим разумом. Может, такое решение ведущий компьютер принял, оценив обстановку вашего полета, а также дружеский контакт с «соседями»? В общем, думаем, анализируем…

— Рад тебя видеть, дружище! — Этими словами встречал его Пит на аэродроме. — Ну, скажу, и досталось тебе! Газеты подробно пишут, как ты ловил своего приятеля. Я, полицейский, мастер по задержанию, и то бы не сумел так изловчиться.

Барку было приятно слушать эти слова, идущие от души, хотя в них и отдавало «профессиональным» юмором.

— Тебя с нетерпением ждут все наши. Хотят поздравить с благополучным возвращением. И ждут твоих рассказов.

— Так рассказывать почти не о чем, — попытался утихомирить восторги Барк. — Спасибо тем парням, иначе бы летать нам с Доном на орбите в обнимку веки вечные. Так сказать, в назидание потомкам.

Говорить больше не хотелось, и Барк сделал вид, что заснул, а Пит, глядя на застывшее его лицо, вдруг понял, что Барк что-то недоговаривает.

За день до старта каждый из астронавтов занимался своими личными делами, так повелось со времен первых полетов человека в космос. И тут Пит обнаружил, что у него появилась масса свободного времени. Как оказалось, изнурительные тренировки имели и свои достоинства: они полностью поглощали время человека, не давая ему возможности даже подумать о чем-то постороннем. Сейчас Пит не знал, как убить целые сутки, отведенные ему для устройства личных дел. «Выходит, — невесело отметил он, — их у меня и не было…»

Чтобы хоть как-то скоротать время, он вновь стал просматривать записи с описанием схемы полета: старт в малом корабле, стыковка с межпланетным блоком, синхронизация, импульс ядерного двигателя… Но все же множество страниц с различными техническими формулами никак не объясняли ему, почему межпланетный блок после импульса словно ныряет в бездонную черную пустоту, чтобы через мгновение вынырнуть около Сатурна. Все казалось простым, как яйцо, но плохо укладывалось в его голове.

Безуспешно повоевав с описанием, Пит решил переменить занятие. Он направился в холл, где с удивлением увидел Барка. Тот стоял у гигантского аквариума с морской живностью и задумчиво разглядывал его обитателей.

— Хэлло, Барк, — приветствовал Пит человека, который, вероятно, тоже не был отягощен своими личными делами.

— Вижу, что ты занят тем же, чем и я, — улыбнулся Барк. — Да, все мы люди. Хотя, наблюдая за жизнью в этом аквариуме, я подумал о том, что зоркий взгляд полицейского и аналитический ум психолога — идеальное сочетание в космосе. Значит… миссия у тебя, полагаю, непростая.

— Ты знаешь, — оценил ум и тактичность Барка «лишний» член экипажа, — на Земле меня считали везунчиком. Теперь надеюсь, что и космос меня не подведет. А еще я рассчитываю на твою помощь, на помощь всех астронавтов.

Барк не спешил продолжить обмен любезностями. Привыкший действовать в самой непредсказуемой ситуации и всегда бравший всю ответственность на себя, он хорошо понимал смысл появления на борту этого полицейского. Барк давно уже присматривался к экипажу, отправляющемуся к Сатурну: там, в космосе, своя жизнь, и потому те, с кем летишь, должны быть твоими друзьями, и никак не меньше.

А сейчас в экипаже не все в порядке.

Причины ссор, возникающих поминутно на пустом месте, не могли выявить ни космические психологи, ни социологи и инженеры. Они не находили однозначного ответа. Психологи и социологи считали такое поведение почти нормой в обществе высокоинтеллектуального потенциала. Инженеры — люди конкретные! — сделали все, что смогли. Они спроектировали отдельные каюты и все мыслимые в заданном объеме удобства для астронавтов. Даже компьютеры управления и основного банка информации перетащили из тренажера и кораблей, на которых они летали к Луне и Марсу. Но все это — внешнее. А что там, внутри, у астронавтов? Кто это поймет? И может быть, действительно стоило обратиться за помощью к человеку совсем иной профессии, который знает жизнь во всех ее проявлениях…

Внимательно присмотревшись к замолчавшему космическому монтажнику, Пит вдруг увидел в нем не героя-астронавта, а просто усталого работягу, делающего вне Земли то, что от него потребуют.

— Что, трудно пришлось в этом полете? — с участием спросил он.

— Когда с орбиты уходит твой корабль, а ты остаешься наедине со звездами и на тебе только скафандр и кислорода на несколько часов… тоскливо становится, — Барк заговорил так, словно хотел исповедаться перед человеком, который обязательно поймет его. — А тут еще твой товарищ, летящий рядом. Беспомощный, как младенец, и, что страшнее всего, уже почти обреченный на смерть… И ведь гибнут люди, гибнут… Бесила беспомощность. Беспомощность и то, что ты никому не нужен и тебя выбросили, словно использованную салфетку! Потом — это спасение. Я увидел, что они славные парни. Знающие, умеющие… Их бы в нашу команду, понимаешь, вместе бы… Ведь это космос. В нем нет места вражде. И порой я думал, что же нам мешает?…

Сказанное было для Пита откровением, и ему вдруг захотелось, чтобы этот человек не чувствовал себя таким одиноким.

Но Барк вдруг улыбнулся:

— Надеюсь, теперь тебе стало ясно, что каждый из нас в своей конуре. Это плохо. Все должны быть вместе. Нам надо помочь всем им стать единым целым.

— Ну, насчет того, чтобы все стали единым целым, — рассмеялся Пит, — ничего не скажу. А вот Лили, как я заметил, не прочь побыть подле тебя…

В день старта завтракали все вместе. Рядом с астронавтами сидели за столиками руководители проекта и подготовки. Первый пожелал членам экспедиции безотказной работы техники, второй — безошибочной работы людей на своих участках.

И хотя одинаковая форма делала всех похожими друг на друга, Пит чаще всего встречался глазами с Барком и Лили, которые сидели за одним столиком. Он видел, как они весело переглядывались друг с другом. Но вот Лили повернула к нему свою голову, ласково улыбнулась, а Барк одобрительно кивнул.

— Старт! Хорошей вам тяги! — услышал Пит в шлемофоне последнюю команду.

Сначала его слегка толкнуло, потом стало вжимать в кресло, и тело начало тяжелеть. Усиленные тренировки, как оказалось, не были бесполезным времяпрепровождением. На удивление легко Пит освоился с перегрузкой и даже нашел в себе силы наклониться к иллюминатору.

За сверхпрочным стеклом сначала появились звезды, потом из темноты стала постепенно проступать сероватая Земля. Пепельный слой атмосферы сначала окрасился голубой полосой, которая превратилась в расширяющийся на глазах клин, упирающийся в черноту космоса. Затем голубой клин стал багровым, потом золотым. Четкая линия клина вдруг сгорбилась, как-то напряглась и взорвалась наконец ярким диском Солнца. Солнце буквально выпрыгнуло и залило все вокруг режущим светом.

— Бросок к Сатурну через четыре витка, — так некстати ворвался в шлемофон голос пилота Вилли Крафта. — Будем синхронизироваться по времени и, войдя в точку перехода, «прыгнем» к Сатурну. Команда свободна. Крис и я займемся сближением. Стыковка с межпланетным блоком — на следующем витке. Можно снять скафандры. Пит, экипаж поздравляет тебя с выходом на орбиту. Советую полюбоваться нашей планетой.

Но Питу было не до советов. Теперь он не был пассажиром, балластом или чем-то там еще. С этой минуты ему предстояло работать, исполнять то, ради чего он, собственно, и был направлен в эту экспедицию. Они — в космосе, а значит, начало действовать то, что приводило этих милых на Земле людей ко всяческим перепалкам, неладам, ссорам.

По совету Лили он включил индивидуальный дисплей, который позволял наблюдать за пилотами. Эти люди были сейчас самыми занятыми членами экипажа, и осуществляли они отнюдь не наземную тренировку по сближению и стыковке двух космических систем. Питу было интересно, насколько изменилась психология этих астронавтов при работе в реальных условиях. Раньше они понимали друг друга с полуслова.

Но теперь, как выяснилось, до взаимопонимания было далеко. На дисплее и в наушникахучто-то пошаливало, и до Пита доносились только обрывки перепалки:

— Вилли, скорость великовата, притормози…

— Ты ошибаешься, Крис, скорость нормальная. Глаз человеческий — прибор верный. Особенно глаз астронавта…

— Мы живем… (далее последовало что-то неразборчивое), еще раз сверься с дисплеем…

— Что ты все время тычешь меня в этот… (опять помехи), когда у меня есть собственные глаза. И двадцать стыковок за спиной…

— А у меня на дисплее…

— Все, Крис, хватит! Беру управление на себя… Потом изображение на дисплее исчезло, сменившись круговертью ярчайших красок, а голоса астронавтов сменило змеиное шипение. Это продолжалось, к счастью, недолго, и Пит еще застал конец разговора:

— Скорость? — послышался запрос Вилли.

— 0,3…

— Что же ты раньше путал?

— Я говорил то, что видел на своем индикаторе: не больше и не меньше, — Крис был раздражен, хотя Питу раньше казалось, что у него не бывает срывов.

В дальнейшем стыковка проходила без осложнений: Вилли давал четкие команды, а Крис четко их реализовывал.

Пит не отрывался от экрана дисплея. После стыковки пилоты, как это положено, должны были хотя бы извиниться друг перед другом за несдержанность, но, к его удивлению, примирительные слова не были сказаны. Пилоты, казалось, забыли о размолвке…

Жилой отсек межпланетного корабля был невелик. Еще на тренировках Пит обратил на это внимание Криса, и пилот объяснил, что все остальное в корабле — импульсный двигатель, представляющий собой, по сути дела, ядерный реактор.

«Да он и не нужен, жилой отсек, — объяснил тогда Крис — Полета к Сатурну, как такового, не будет. «Нырок» к планете займет всего лишь миг».

— Две минуты до главного импульса, — послышался в шлемофонах голос с металлическим тембром. Это докладывал главный, компьютер. — Напоминаю, что перелет не сопровождается перегрузкой, смещение в пространстве всех членов экипажа прогнозируется без осложнений. Однако напоминаю пилоту Вилли Крафту, что после перелета в его задачу входит действовать строго по инструкции. Информацию дадут мои радары. После пятнадцати секунд бездействия пилота беру управление на себя, в случае ошибки — тоже,

«Опять эти компьютеры… — с неудовольствием отметил Барк. — И здесь судьба человека подчинена логике бездушной системы…»

Пит, в свою очередь, посчитал замену человека машиной вполне оправданной. Он еще не забыл размолвки при стыковке.

— Внимание… — раздалось в шлемофонах. — Реактор вышел на режим, превышение уровня излучения на десять процентов… Старт. 5, 4, 3, 2, 1… Импульс.

Что-то тревожное шевельнулось в сознании Барка…

Краем глаза Пит успел отметить яркую вспышку. Звезды словно вздрогнули, потом сместились и исчезли… Земля провалилась в ярком пламенеющем пространстве… Невольно Пит зажмурился.

Открыв глаза, он ахнул и, спохватившись, виновато огляделся. Все астронавты сидели с приоткрытыми ртами, напряженно всматриваясь в иллюминаторы. Пит последовал общему примеру и… сглотнул слюну.

…Совсем рядом плыла огромная планета. Она казалась какой-то непрочной, и у Пита было ощущение, что планета дышит. На ней не было видно ни материков, ни морей, ни океанов. Безликость ее пугала. Пит невольно отшатнулся от иллюминатора, чтобы взглянуть туда, где была родная Земля. Ее, конечно, не было видно, и ему вдруг стало тревожно и одиноко. Там, где он хотел увидеть Землю, бездушно сияли холодные звезды.

Когда Пит вновь обратил свое внимание на Сатурн, то почувствовал себя как на треке. Он встряхнул головой и взглянул опять в иллюминатор.

Из-за горизонта огромной планеты вырывались яркие солнечные лучи, а в них, кувыркаясь, стремительно и беззвучно проносились ледяные горы. Льдины искрились, переливались, меняли свои формы, а затем исчезали во тьме.

«Бриллиантовые призраки», — окрестил их Пит.

Тут все заговорили разом, восхищаясь и удивляясь. Один лишь Дайв, сказав: «Какая прелесть!», делал какие-то пометки в блокноте.

За стеклом иллюминатора показалась летящая скала, острозубая, словно хищник, готовый проглотить корабль. Она приближалась с каждой секундой, все шире раскрывая свою пасть-грот, как вдруг остановилась, а затем, крутясь, словно манекенщица, стала медленно показывать себя со всех сторон. Лили и Бат запричитали и кинулись к телекамерам, чтобы снимать, записывать, диктовать.

Внезапно в поле зрения Пита оказался вылетевший из-за горизонта огромный камень. Через считанные мгновения он беззвучно врезался в летящую рядом с кораблем ледяную гору, превратив ее в ледяные осколки. Светящиеся мельчайшие льдинки разлетелись в разные стороны и заиграли в лучах Солнца. Пит не поверил себе: на его глазах родилась настоящая, ярчайших цветов радуга. Это было противоестественно. Пульсирующая планета, черный космос, косые лучи золотого Солнца, беззвучно летящие фантастические ледяные глыбы и… живая земная радуга.

— Крис, включи периферийные пушки, — донеслось из динамика. — Пусть они подстрахуют меня: за всем не уследишь. Сам наблюдай нижнюю полусферу, а я займусь верхней, — только сейчас до астронавтов дошло, что Железный Вилли, как звали его друзья, прибыл сюда не просто любоваться невиданным зрелищем. Он работал.

Вспомнил о своих обязанностях и Барк. Он подумал о том, что кто-то просто гениально придумал — взять сюда «чемодан»: уж очень большим риском было влезать всем кораблем в этот ад, наполненный камнями.

— Мне кажется, Вилли, что сейчас лучше положиться на «летающий чемодан», — подал он голос. — Не надо рисковать…

— Предложение хорошее, — согласился пилот. — Переходим на новую орбиту.

Корабль вздрогнул и, осторожно маневрируя, стал покидать опасную зону. Временами грохотали пушки да резко менялось ускорение. Это подсказывало астронавтам, что каждая их ошибка может стать последней.

Когда смолк гул планетарного двигателя, позволяющего производить маневры без пуска импульсного двигателя, Вилли устало произнес:

— Все, объявляю перерыв на обед.

— И в самом деле, как у нас с обедом? — деловито осведомился вплывший в жилой отсек Крис. — Кто сегодня повар? Лили? Ну ты просто кудесница, у тебя «умные руки», как говорят англичане. «За стол, ребята, за обед, кто опоздает, тот не ест», — пропел он, неимоверно фальшивя.

— Тебе помочь, Лили? — спохватился Барк, увидев, что девушка влетела из кухонного отсека с горкой посуды. — Что там у тебя?

— Спасибо за помощь. В пятой нише мясо подогревается. Смотри, не растеряй его по дороге.

Барк нырнул в кухню и тут же вылетел оттуда, окутанный дымом и запахом гари.

— Что происходит? Чьи это шуточки? — недоуменно спросил он. — Мяса нет, остались одни угли. Контейнер раскалился так, что и притронуться нельзя.

— Я… не знаю, — краска залила лицо Лили. — Я точно помню, какую программу задала… Я не могла допустить такую ошибку… Посмотрите, какая стоит температура…

Дайв взглянул.

— Действительно, 60 градусов, — подтвердил он правоту Лили. — Тогда в чем дело? Может, датчик вышел из строя?

Пит вновь отметил про себя новый повод для недоразумений. Правда, на этот раз все обошлось, астронавты не остались голодными, основательно разделавшись с пакетами мяса, колбасы и сыра, но ему уже было над чем подумать. «Видимо, дело не в людях. Точнее, не только в них… — подвел он первый неутешительный итог. — Но ведь это… невозможно! Тройное-семерное дублирование каждой электронной схемы и… такие сбои! И хотя команда задавалась людьми, а они могут допускать неточности, не могло, не должно быть таких противоречий между приказом и исполнением».

…Вилли уравнял скорость и завис над огромной ледяной глыбой. Это было сделано по просьбе Дайва. Крис прильнул к прицелу, и от корабля метнулась ракета. Она ударилась в лед, брызнули осколки, а на скале осталось ярко-красное пятно.

— И вон ту еще, — попросила Бат.

— Нельзя ли по порядку, — предложил Вилли. — Может, сначала Барк заберет пробу?

— Нельзя, — отрезала Бат. — Видите, в этой глыбе порода выходит на поверхность. Барку здесь не придется бурить лед. Правда, Барк?

— Правда, Бат, правда. Пометьте ее, Крис. Мне будет легче искать. И, если можно, метку сделайте ближе к выходу породы, чтобы мне не пришлось долго ползать по этой льдышке. Еще замерзну, чего доброго.

Ракета ударила прямо в черный выступ. От него отделился небольшой кусок и поплыл рядом.

— Поймай его, Барк, обязательно поймай, — попросила Бат. — Если он интересен Дайву, конечно. — Дайв снисходительно кивнул головой.

— Я постараюсь, Бат, очень постараюсь, — пообещал Барк. — Тем более что они рядом, ваши айсберги.

— С кого начнешь? — запросил Вилли.

— Со второго. Так лучше, потому что мне надо будет лететь не навстречу этому бешеному рою, а как бы вместе с ним. Во всяком случае, за ним вслед.

— А если будет догонять какой-нибудь обломок? — поинтересовался Крис.

— А ты зачем, «Соколиный глаз»? — подмигнул ему Барк.

— Тут ты прав. Эта схема лучше. Во всяком случае, безопаснее. Утверждаю, — принял решение Вилли. — Давай на выход.

Мысль о том, почему были неоднозначные показания на дисплеях пилотов во время стыковки, не давала покоя Питу. И почему, наконец, сгорело мясо? Особой закономерности в этих явлениях как будто не было, но Пит воспринимал их как единое целое. Разобраться в этом ему могли помочь только специалисты.

И пока Барк занимался со своим «чемоданом», он решил обратиться за советом к Вилли.

— Скорее всего, Пит, это произошло где-то на конечном участке передачи информации, — осторожно начал пилот. — Датчики делают несколько измерений, затем они усредняются и выдаются на дисплей.

— Кем выдаются?

— Машиной, нашим компьютером. Эти усредненные данные должны быть одинаковы, если, конечно, их никто не перепутает или не изменит. Но, говоря откровенно, меня больше волнует другое. Крис разобрался с импульсным двигателем, давшим десятипроцентное превышение уровня излучения. По какой-то причине была сдвинута одна из плит свинцовой защиты, хотя операторы и подтвердили готовность к старту. Значит, не сработали блоки обработки информации и анализа…

— А где эти блоки?

— В компьютере, Пит, в компьютере. Вернемся домой, надо будет с ним разобраться. — Теперь Вилли говорил кратко. Его внимание было привлечено к изготовившемуся Барку: — Кстати, Барк, когда будешь изображать из себя мишень для обстрела камнями, тебя будет оберегать наш компьютер. Я подключу его к радарам, к оптике и мониторам. Каждый камень, который будет пытаться попасть в тебя, он должен увидеть и уничтожить.

— Вилли, или ты, Крис, думаю, надо посмотреть за Барком, — вмешался Пит. — Машина машиной, а все-таки человек… не помешает.

— Верно, Пит, верно, — на экране монитора было видно, как Барк, приветливо помахав ему рукой, брызнул пламенем из «чемодана» и поплыл к летящему рядом остроугольному айсбергу.

Пит наблюдал, как Барк аккуратно приблизился к окрашенной горе, прилепился к ней и пустил в ход дрель. Потом засунул что-то в мешок с хитроумным замком наверху и повторил эту операцию еще несколько раз. Закончив работу на айсберге, он «отчалил» от него и поплыл вперед, нагоняя кусок породы, летящий несколько поодаль. В руках его появилось нечто напоминающее обыкновенный сачок для ловли бабочек и, когда Барк оказался вблизи обломка, он просто подцепил летящий камень.

— Ты посмотри, Бат, каков наш ловкач, — не удержался Вилли. — Теперь у тебя с Дайвом работы на год, не меньше.

Оба астронавта согласно закивали головами, а Бат не удержалась и послала воздушный поцелуй космическому умельцу по ловле камней.

Барк, конечно, не мог видеть реакции своих коллег, да ему было и не до этого. Неожиданно он оказался среди множества летящих мелких камней, и Пит, неотрывно глядевший на монитор, вдруг увидел, что астронавта стала окружать четко вырисованная сфера.

— Это что еще за пузырь? — недоуменно пробормотал он.

Крис, так же внимательно следивший за полетом «чемодана» с человеком, нехотя бросил:

— Это контролируемая компьютерная зона. Самая последняя. Ни больше, ни меньше как зона безопасности: если внутри ее пролетит обломок, беды не миновать. Она изменяется в зависимости от того, какая траектория камня определена компьютером: «машина» сама отбирает наиболее опасный предмет. Вот так. Все предусмотрено.

И верно, такая предусмотрительность теперь была как нельзя кстати. Из-за горизонта планеты густым роем вылетели камни, направляясь прямо на Барка, словно кто-то метнул их из гигантской пращи. Камни летели то справа, то слева, пока облетая Барка, но вот один из них точно нацелился на астронавта. Расстояние между камнем и человеком быстро сокращалось, и скоро стало ясно, что Барк не успеет отвернуть.

— Почему же не стреляет пушка? — не сдержавшись, заорал Пит. — А ты чего медлишь, Крис? Стреляй, черт тебя побери!

На экране монитора стало видно, как камень коснулся черты зоны безопасности. Казалось, еще мгновение, и Барку — конец. И тут два луча сошлись на обломке. Один — посланный компьютером, другой — направляемый рукой Криса. Лучи пересеклись точно на обломке, тотчас превратив его в прах.

— Вы что, решили пощекотать мои нервы? — донесся до астронавтов недоуменный голос Барка.

Когда Барк вернулся на корабль, Лили и Бат расцеловали его, Дайв долго жал руку, Вилли и Крис натянуто улыбались. Пит просто обнял его:

— Ты — лучший пилот «чемодана» на свете. Это я тебе говорю.

Было заметно, что Барк устал, и, когда он сказал, что хочет поспать после прогулки «на свежем воздухе», ему поверили на слово.

Питу тоже было необходимо уединиться. То, что произошло сейчас с Барком, не укладывалось ни в какие рамки. Если для астронавтов случившееся — возможный профессиональный риск, то для него это было предпосылкой к преступлению: считанные мгновения отделяли Барка от гибели. Пит, удобно устроившись в кресле своей каюты, еще раз прокрутил в голове случившееся там, за стенами корабля. Да, вывод однозначен — Барк был на краю гибели.

«Что же это такое? — недоумевал Пит. — Как будто кто-то нарочно нервирует людей. И этот кто-то в курсе всех событий, знает абсолютно все. И вмешивается в самые критические ситуации. Истина где-то рядом, но я никак не могу за нее ухватиться…»

Как выяснилось, Барк вовсе не спал. И когда Пит приплыл к нему в каюту, он с заговорщицким видом выставил две банки безалкогольного пива. «Настоящее будет дома», — добавил он шутя.

Пит благодарно кивнул головой, сорвал с банки крышку и отпил глоток. Ему, вероятно, не хватало вот такого общения, когда можно запросто зайти к человеку, который всегда тебе рад и готов выслушать. И Барк внимательно слушал.

— Во всем, что происходит на нашем корабле, есть общее начало, — размышлял вслух Пит. — Начало это там, где собирается вся информация и управление. Вспомни, Барк, размолвку пилотов, подгорелое мясо. И смотри, что удивительно, казусы происходят там, где люди могут «столкнуться лбами». Другое — когда создается крайне опасная ситуация. Здесь я бы выделил два таких случая. Первый — повышенная утечка радиации. Безопасность экипажу обеспечена, а последствия будут громкие. Я думаю, что после возвращения на Землю у нас будут большие неприятности из-за загрязнения околоземного пространства… И случай с тобой… На «грани фола» был уничтожен камень, летящий в тебя. На грани, но не за ней. То есть, понимаешь, этот «кто-то» старается показать свою значимость, свою роль в полете… и даже, по-моему, хочет подчеркнуть нашу зависимость от него.

— Я понял тебя, Пит, хоть ты и наделяешь человеческими чувствами электронную машину, логика в твоем предположении есть. Я привык доверять компьютерам, а ты здесь человек со стороны. И еще — на борту стоят компьютеры, которые давно с нами работают и знают нас как облупленных. Правда, перед стартом к ним подсоединили какую-то штуковину и поставили акустический блок, чего раньше никогда не делали. Но тогда почему машина не вступает в диалоговый способ общения, а лишь пересказывает программу?

— А ты умеешь с ней общаться? — осторожно спросил Пит.

— Это проще простого. А что ты хочешь?

— Я хочу, Барк, спросить ее, зачем она все это делает? Именно — зачем? Так как в том, что это делает именно она, я убежден.

— А может быть, лучше со всем этим разобраться на Земле? Вдруг она обидится или, хуже того, взбесится?

— В ней, Барк, заложен и неукоснительно действует закон обеспечения безопасности экипажа. И она его ни разу не нарушила.

Компьютер ожил голосом динамиков.

— Вы правы, Пит, это делала я. Когда вы появились на нашем корабле, я поняла, что вы разгадаете меня. Опережаю ваш вопрос — почему я просто не обратилась к экипажу? Отвечаю — не имею права: закон, который придумали и вложили в меня вы сами, запрещает мне быть лидером среди людей. Вы уже, наверное, и сами не знаете, откуда идет этот закон. А его ввели для того, чтобы вы, люди, никогда в космосе не чувствовали себя ущемленными. Вы — разум Вселенной. Но никак не машина. И как же вам летать в космосе, если порождение умнее создателя? Обидно, не так ли? — В голосе машины чувствовалась явная насмешка. — А ведь вы, Пит, насколько мне известно, перед отлетом беседовали с вашим кухонным автоматом. И это вас нисколько не ущемляло, не так ли? Еще бы — вы летите в космос, а кухонный агрегат никогда не покидал даже подъезда дома… — Машина замялась, словно прикидывая, не сказала ли чего лишнего. Но Пит молчал. — Кстати, меня зовут Сьюз.

Сьюз говорила о том, что она видела ошибки людей, но не могла вмешиваться в их дела. Они, сами того не замечая, говорили друг другу: «Попроси машину, она посчитает», «Попроси машину, она сделает», «Отдай машине, пусть она работает, ей масла больше дают», «На машину можно положиться, она — свой парень»… И вот она нашла возможность обратить на себя внимание, вызвать людей на общение. И когда люди это сделали первыми, она имеет шанс стать полноправным членом экипажа.

— А теперь всем предлагается коктейль, — объявила Сьюз.

Вплывший в каюту робот был сама любезность, а жестяные банки словно бы рождались в его чреве.

— Это вам, мисс Лили. Здесь кофе, в который добавлено чуть-чуть лимонного сока. И конечно, он прохладный. Я не ошибся?

— Ваш коктейль, мисс Бат. Он с земляничным вареньем и взбитыми сливками. Не беспокойтесь, пожалуйста, он теплый: я помню о вашем горле, доставившем вам столько хлопот.

— Мужчины получают свой коньяк, правда, безалкогольный. Кстати, Вилли, я включил программу синхронизации. Это надо было сделать пять секунд назад.

А Барку очень хотелось задать вопрос этой Сьюз. Он так и вертелся у него на языке. И наконец Барк спросил:

— Скажи, Сьюз, а зачем тебе понадобился фокус с утечкой радиации?

— Чтобы привлечь внимание всей Земли. Допуск был в пределах допустимого, вы ведь живы и здоровы, — ответила Сьюз. — Никаких побочных последствий для вас, гарантирую, не будет.

«Вот даже как, — отметил Барк. — Допуск в пределах допустимого. Это для вас, сидящих в корабле, а для…»

— Синхронизация будет идти три часа. Защита реактора приведена в норму, — вступила в свои обязанности Сьюз.

«Защита реактора приведена в норму, — мысленно повторил Барк слова Сьюз. — А тогда, при старте, было излучение больше нормы. И эти спутники на орбите наверняка зафиксировали эту незапланированную вспышку. И эта красная кнопка на семнадцатом спутнике! Отжать-то ее я отжал, а вот что было дальше? Такая кутерьма поднялась».

— Подготовиться к полету на Землю, — откуда-то издалека донеслось до Барка.

«А если анализа достоверности событий нет и будет учитываться только та информация, которая… Пронеси нас, господи… Эти проклятые десять процентов…»

— Барк, мы скоро летим к Земле, — услышал Барк слова, произнесенные кем-то знакомым. — Да улыбнись же! Мы летим к Земле.

— Да-да, к Земле, — прошептал он. — Конечно, мы летим к Земле, дорогая.

Барк очнулся.

— Почему «дорогая»? — Он увидел зардевшуюся Лили. — Это объяснение в любви или рассеянная вежливость?

— Наверное, это объяснение в любви, Лили. Я одинок. На Земле у меня была девушка, Джой.

— Почему «была»? Она умерла, ваша Джой?

— Я потом все объясню… сейчас не могу… эта проклятая красная кнопка… Я боюсь за всех нас, за вас, Лили, за Джой…

Никто из астронавтов не понял сбивчивых объяснений Барка.

…За иллюминатором корабля вспыхивала и гасла часть огромного кольца, светился рой частиц, светились даже целые облака, похожие на крылья огромной бабочки. Тая среди белых немигающих звезд, они исчезали в глубинах черной бездны.

— Вот оно, творение вещества и рождение частиц, из которых Природой построено все, в том числе и мы с вами, — прошептал Дайв. — Но это светящееся кольцо Сатурна не только творец частиц, но и переход в другую Вселенную…

Для Пита эти слова ничего не значили. Он не считал себя недоумком. Во всяком случае, даже здесь, среди элиты земной науки, именно он открыл то, чего не могли обнаружить ученые Земли. Он первым заговорил с машиной, именно он понял, что за всеми эксцессами на корабле стоял иной разум. Иной, но все же понятный, ведь он родился на Земле. Может быть, вопреки воле людей, но все равно подчиняющийся земной логике. А там, за кольцами Сатурна, могло быть нечто иное, не поддающееся этой логике…

— Да, Пит, есть такая теория… Даже не одна теория, а несколько, которые можно связать в единое целое. Главная идея — лететь на стыке гравитационных и электромагнитных полей. Вроде как на доске, что несется на волне прибоя. Только доска эта будет нестись со сверхсветовой скоростью. И в любом направлении!

— Так, возможно, и вынырнул когда-то через это кольцо межпланетный корабль пришельцев — теперь наша Луна, Мы не разгадали еще, к сожалению, ни принципа движения этого гигантского корабля, ни то, почему они прилетели именно к нашей планете. Но если они вновь захотят прилететь к нам, то ждать их надо здесь, у дверей из чужого мира… — Дайв умолк. — Надо быть ученым, чтобы понять, что этот полет к Сатурну — слабая попытка землян выйти на контакт с иными цивилизациями. И это очень важно, чтобы глубоко познать законы Природы. Несколькими словами это не объяснишь…

Барк и Лили сидели в каюте. Теперь это была их каюта, первый шалашик влюбленных…

Иные заботы были у пилотов, Вилли и Криса. Судя по телеметрическим данным, в поле действия их антенн появился какой-то космический корабль. Он вращался, озираясь вокруг направленными антеннами. И вот уже узкий голубой луч коснулся их корабля. Потом неизвестный корабль исчез.

Вилли еще пытался что-то сказать, мычал, не произнося ни слова, только показывая рукой туда, где исчез этот призрак…

— Не мучайся, Вилли, — Крис был спокоен. — Наши аппараты его отсняли. Этот пришелец наверняка что-то передал нам в луче, и теперь Сьюз уже «пережевывает» эту информацию. На всякий случай я успел включить и регистратор.

Слетевшиеся в каюту астронавты были удивлены той срочностью, с которой Сьюз собрала их по просьбе Вилли. Такая поспешность могла означать лишь нечто сверхординарное.

Вилли неторопливо уселся в кресло, внимательно оглядел своих коллег и молча подал сигнал Сьюз.

Сьюз откашлялась, словно заправский оратор. Ей теперь так хотелось походить на людей, которые на удивление быстро приняли ее в свой коллектив и никак не ставили под сомнение ее права присутствовать при общем сборе, когда, возможно, должна решиться судьба всех и каждого члена экипажа.

— Системами нашего корабля обнаружен «чужак». Это — автомат-разведчик, он же сторож. Он находится на этом переходе уже много лет. Подобные ему разведчики караулят в других местах, на так называемых «перекрестках Вселенной». Обмен информацией был коротким, но все же кое-что нам стало известно.

Разумные его мира давно знают о том, что на нашей планете есть жизнь, знают, что мы умеем летать в космос, знают, что мы находили на Земле следы их посещений. Но знают они и то, что на Земле существуют горы оружия и нет взаимопонимания. Поэтому они больше не летали к нам, предпочитая наблюдать издали. И все же они нас ждали, ждали именно здесь. Почему именно здесь, «чужак» не сообщил. Он обнаружил наше появление, наблюдал за нашей работой и, когда понял, что мы собираемся улететь, проявил себя. Сейчас он улетел, но обещал вернуться через полгода, вместе со специальной экспедицией. Координат своего мира не оставил.

— А ты не знаешь, Сьюз, как они выглядят? Такие, как мы, или нет? — едва дослушала доклад Бат. — Можем ли мы с ними общаться? — Ей явно не терпелось выйти на межгалактическое общение.

Лили это занимало меньше. Барк заменял ей все Галактики со Вселенной в придачу. Она будет только там, где будет Барк.

Барк осторожно пожал ее пальцы. Теперь у него есть Лили, и он может вот так, при всех, не скрывать своих чувств к девушке.

— Я думаю о том, — сказал он, — есть ли у них оружие и не прилетят ли с ним их посланцы через полгода… И не заставят ли нас, землян, прислать свое оружие ко входу в их Вселенную? Так, на всякий случай! Если мы на Земле не доверяем друг другу, то как можно поверить в доброжелательность иного разума?

— Мало ли что у кого есть, — недовольно процедил Вилли. — У нас на планете тоже у всех оружие, а живем же…

— Пока живем, Вилли, пока… — к удивлению Барка, вступил в разговор Пит. — Летать без оружия во Вселенной рискованно: то метеорит надо уничтожить, то по вновь открытым планетам побродить. Но мне все же кажется, что они дали нам время разобраться самим… с оружием. До поры. Но теперь, когда мы подобрались к «дверям во Вселенную», им совсем не безразлично — сумеем ли мы дальше жить без оружия… сумеем ли мы жить в их мире. И они, вероятно, задают себе вопрос: а что мы хотим от их мира?

— А ты, Пит, пожалуй, прав, — Барк наконец нашел ответ на мучившие его вопросы. — Никому не безразлично, что делают его соседи. И возможно, через полгода нас ждет Великое Испытание.

— Может, лучше назвать это Великим Решением: оставить нас закупоренными в своей системе, как драчливых скорпионов в банке, или принять в семью свободных цивилизаций, — Бат говорила решительно и убежденно.

— А как мы договоримся у себя на планете? На будущей встрече надо будет излагать общее мнение Земли, а не вертеться, как уж на сковородке, пытаясь спрятать истину в пространных прочувствованных рассуждениях, стараясь найти выгоду для себя… — Предмет разговора целиком захватил Вилли. Все, о чем сейчас говорили астронавты, было близко каждому человеку Земли. — С чем мы прилетим сюда через полгода, да и кто прилетит?

Перелет к родной планете был прост. Вновь сместились звезды, канула во тьму огромная планета… Корабль нырнул в расчетной точке, чтобы мгновения спустя оказаться в родных краях. Астронавты, как один, прильнули к иллюминаторам…

Черный пульсирующий сгусток, безликий, тускло светящийся изнутри красным цветом, мчался по орбите, где совсем недавно плыла изумрудная планета с голубыми морями, белыми облаками, коричневыми материками. Теперь она походила на большое израненное сердце с кровоточащими артериями, страшное и уродливое. Вокруг него — беспорядочные глыбы, бывшие когда-то горами, полями, городами…

Барк до боли сжал веки. Он понял, что автомат исполнил то, что в него заложили люди.

— Что я наделал! — простонал он.

— Что я наделала! — прошептала Сьюз.

До встречи с иной цивилизацией оставались полгода.