База 12

Скорая помощь пронзительно завывая сиреной, вылетела за черту города по направлению к аэродрому. Машину сопровождало несколько полицейских мотоциклов, на них лежало обеспечение беспрепятственного движения. Милицейские посты были предупреждены заблаговременно и машина скорой помощи мчалась не сбавляя скорости. Каждая секунда была на счету. Больной умирал.

— Как его состояние? — спросил военный, обращаясь к сопровождавшему больного молодому доктору.

— Критическое, товарищ майор, — отозвался медик, цепляясь за край носилок, чтобы удержать равновесие в бешено раскачивающейся машине. — Может умереть в любой момент.

— Не может! Не должен! — рявкнул военный. — За его жизнь отвечаешь головой.

— Но, товарищ май… — начал было медик.

— Никаких но! Любой ценой поддерживай в этом старом недоумке жизнь.

— Постараюсь, — неприязненно ответил медик и склонился над привязанным к носилкам старику. Грудь больного судорожно вздымалась, каждый вздох давался ему с таким трудом, что казался последним. Медик поправил кислородную маску на лице старика, проверил еле прощупывающийся пульс. Тот умирал. Лейкемия в последней стадии.

Тем временем, машина въехала на территорию аэродрома и понеслась к военному транспортному самолету прямо по взлетной полосе. Как только скорая въехала по опущенному пандусу в грузовой отсек, люк начал закрываться. Выскочивший шофер закрепил машину колодками и дал сигнал пилоту. Самолет тяжело тронулся с места и разогнавшись взлетел. Все пассажиры скорой помощи остались на месте, вернувшийся водитель лишь заглушил двигатель.

— Осталось совсем немного, — бросил майор, — через полчаса будем на месте. Как он?

— Пока дышит, но пульс очень слабый. Сердце может остановиться в любой момент.

— Черт! — выругался майор, — Осталось то всего ничего.

— Товарищ майор, — недоумевающе сказал доктор, — я не понимаю. У больного последняя стадия лейкемии, он по любому скончается. Часом раньше или позже — какая разница? Гораздо гуманней, было бы позволить ему уйти.

— Делай что сказано! Гуманист нашелся!

Доктор плотно сжал губы и в очередной раз склонился над умирающим, проверяя его состояние. Майор достал сотовый и набрал номер. Ответили после первого же гудка:

— Полковник Серебров.

— Товарищ полковник, мы в воздухе. Минут через двадцать будем у вас. Состояние объекта критично.

— Понял. Все уже готово к вашему прибытию. Ждем.

— Принято.

Спустя четверть часа, самолет уже заходил на посадку, еле заметную в гуще леса. Касание, небольшая пробежка по полосе и самолет замер. Скорая выехала из грузового отсека и покинув пределы аэродрома съехала на прилегающую грунтовую дорогу. Машину немилосердно трясло и болтало на выбоинах, но водитель не щадя ни машины, ни умирающего старика вдавил педаль газа до упора.

Через два километра, показались зеленые металлические ворота с облупленной красной звездой посередине. Ворота распахнулись. Скорая въехав внутрь, затормозила у одноэтажного здания. К машине подбежало несколько солдат и распахнув задние дверцы, сноровисто вытащили носилки с больным и потащили их внутрь здания. Они явно делали это не в первый раз.

Доктор еле успевал за ними, держа в высоко поднятых руках прозрачные упаковки, содержимое которых, по пластиковым трубкам поступало в организм больного. Сейчас только они удерживали старика на тонкой грани между жизнью и смертью. Короткий коридор привел их к ожидающему лифту. Майор спешно ткнул последнюю в ряду кнопку и лифт ухнул вниз. Доктор нервно сглотнул — он уже понял, что оказался на секретном военном объекте и отчетливо осознавал, что знать это ему не положено.

Створки лифта разъехались в сторону и солдаты не теряя ни секунды потащили носилки дальше. Топот ног гулко отдавался по стальному полу. Длинный коридор в нескольких местах был перегорожен решетками, раздвигающимися перед группой и с лязгом смыкаясь за ними. Они достигли ярко освещенного помещения с выложенными белым кафелем стенами. Посреди комнаты стоял стол, чем-то похожий на операционный. Майор одним движением подхватил умирающего на руки, поместил его на стол. Несколько солдат, начали фиксировать конечности старика предусмотренными для этого ремнями. Следующее действие майора повергло доктора в ужас — резким движением, он вырвал трубки капельницы из руки больного и отбросил их в сторону. За капельницей полетела кислородная маска. Больной захрипел, в тщетной попытке сделать хотя бы один вдох.

— Вы с ума сошли! — Завопил доктор и выронив упаковки с лекарствами, кинулся к больному.

Ему не удалось — ближайший солдат схватил медика за шиворот и отбросил в угол комнаты. Возмущенный, тот хотел высказать все, что он думает, но увидев направленное ему в лицо дуло пистолета осекся и затих.

Не обращая внимания на происходящее, майор взял лежащий на столе скальпель и выверенным движением руки вскрыл лежащему без сознания больному вены на запястье, а затем так же спокойно, повторил операцию на другой руке. Из глубоких разрезов толчками полилась ярко красная кровь. Вытекающая кровь струилась по предусмотренным для этого желобкам на поверхности стола и уходила в отверстие. Старик уже не хрипел. То, что он еще жив, было видно только из редких судорожных сокращений мышц.

Доктор заскулил как мелкая собачка, не решаясь встать на ноги. Ему начало казаться, что все это кошмарный сон и скоро он проснется у себя дома. В комнату спешным шагом зашел военный, при виде которого солдаты встали по стойке смирно. За ним два солдата закатили небольшую тележку накрытую окровавленной простыней.

— Ну, что у нас там майор? — спросил вошедший

— Успели, товарищ полковник — ответил майор, не отрывая взгляда от агонизирующего человека на столе.

— Хорошо,

— Что с лекарством?

— Уже здесь. Свеженькое, горяченькое. Только что выдоили — усмехнулся полковник — сам же знаешь: срок годности не более четверти часа.

Спешка закончилась. Из глубоких разрезов на руках больного вытекали последние капли крови. Майор с полковником спокойно выжидали, только им известного момента. Солдаты вполголоса спорили о последнем футбольном матче. Доктор забился в угол и тихонько причитал себе под нос. На него никто не обращал внимания.

Когда по телу старика прошла резкая судорога агонии, полковник кивнул и несколько солдат подскочили к тележке и откинули накрывавшую ее простыню. На тележке находилось всего два предмета: большая металлическая воронка — такие обычно используют для наполнения бензиновых канистр и трехлитровая стеклянная банка, до горлышка наполненная темно красной жидкостью.

Один из солдат с усилием разжал плотно стиснутые челюсти старика. Другой взяв воронку, засунул ее узкий конец глубоко в горло беспомощному умирающему и подхватив с тележки полную банку, осторожно начал опустошать ее содержимое в воронку. Тонкая струя густой красной жидкости переливалась через край банки и с бульканьем исчезала в горловине воронки. Через пару минут, банка полностью опустела.

— Великолепно, все прошло как по нотам. Это — полковник кивнул на лежащее на столе тело, — в седьмой бокс, а этого — он указал на дрожащего доктора, — пока заприте в камере.

От ужаса, несчастный эскулап не мог идти самостоятельно. Солдаты подхватили его подмышки и потащили по коридору, ноги доктора беспомощно волоклись по полу. Обескровленного старика отвязали от стола и поместив на носилки, увезли в противоположную сторону. Последними, комнату покинули майор с полковником.

— Как дела у седьмого? — спросил полковник, зажав кнопку стоящего на столе интеркома.

— Приходит в себя, товарищ полковник.

— Хорошо. Отправьте к нему доктора, пусть он… осмотрит его.

— Так точно, товарищ полковник.

— И личное дело седьмого мне на стол, — распорядился Серебров.

Металлическая дверь камеры лязгнула замком и открылась. Доктор подхватился с кровати и прижался спиной к стене, выставив перед собой дрожащие руки.

— Я ничего не видел, — запричитал он, по щекам ручейками стекали слезы — ничего не видел. Поверьте я никому… я никогда…

— Вы о чем доктор? — удивленно спросил вошедший в камеру военный в чине ефрейтора.

Доктор упал на колени и заплакал в голос:

— Не надо меня в расход, пожалуйста. Я ничего и никому не расскажу. Клянусь. Отпустите меня-я-я…

— Встать! — жесткий окрик, заставил эскулапа мгновенно вскочить на ноги — Доктор вы в своем уме? Никто не собирается вас в расход пускать. Это вам не сталинские времена. Больной, которого вы привезли, уже пришел в себя — осмотрите его, проверьте состояние — и можете ехать домой. Машина уже ждет.

— Да, конечно, — засуетился доктор, получивший надежду на жизнь — я готов.

— Следуйте за мной.

Доктор вышел вслед за ефрейтором в коридор и последовал за ним. Они прошли до массивной стальной двери преграждающей путь, военный достал карточку и провел ею по считывающему устройству сканера. Загорелась зеленая лампочка на панели и с гулом сервомоторов створка ушла в стену, открывая темный коридор, по обе стороны которого шли двери. Ефрейтор дошел до седьмого бокса, провел карточкой по сенсорной панели и повернулся к доктору:

— Больной здесь. Проверьте его состояние, когда закончите — стукните в дверь. После этого напишите ваше медицинское заключение, подписку о неразглашении — и до свидания.

Щелкнули замки и дверь мягко открылась. Доктор натянул профессиональную улыбку и вошел внутрь. Дверь захлопнулась. Седьмой бокс представлял собой небольшую комнату, но великолепно обставленную: одна стена была полностью занята шкафами, забитыми книгами; в углу стояла широкая кровать с белоснежными простынями; стоял удобный рабочий стол; рядышком мощный компьютер. Сам больной лежал на кровати. Мертвенно бледный, сильно похудевший, но в полном сознании. Старик поднял взгляд и слабо улыбнулся. Всего сутки назад, больной умирал от лейкемии, ему перерезали вены и буквально слили всю кровь, а сейчас он улыбается. Доктор уже ничему не удивлялся. В голове у него билась только одна мысль — я буду жить, я буду жить. Он подошел к больному и улыбнувшись произнес:

— Здравствуйте, вижу идете на поправку. Давайте я вас быстренько осмотрю, пульс проверю.

— Конечно доктор, — шелестящим голосом произнес старик и неожиданно легко, одним плавным движением поднялся с кровати, — я в полном порядке, вот только очень голоден.

— Сразу после осмотра, я распоряжусь, чтобы вам принесли обед. Вам сейчас очень нужны витамины.

— Вы не поняли доктор, — улыбнулся старик, сверкнув длинными клыками, — вы и есть мой обед.

Пронзительно заверещав, доктор кинулся к двери и замолотил по ней руками. Вампир в один шаг оказался у него за спиной и обхватив доктора за туловище вонзил клыки глубоко в шею. Спустя минуту, крики доктора утихли и тишину нарушали лишь мерзкие сосущие звуки. Новорожденный вампир насыщался. Установленная на потолке камера, фиксировала все происходящее в деталях и передавала на экран компьютера в кабинете полковника, который разбирал личное дело новичка.

— Профессор, физик-ядерщик… — бормотал полковник себе под нос, старательно разбирая неразборчивый почерк, — глава незаконченного проекта… проект прерван в связи с болезнью профессора…

Захлопнув папку, Серебров небрежно бросил ее на стол. Набрал на сотовом номер и дождавшись ответа, распорядился:

— Все документы по незаконченному проекту Ядерный Колосс немедленно отправьте сюда. Все наработки. Всем участвовавшим в разработке, сообщить о возобновлении работы над проектом. Так же сообщите, что профессор пошел на поправку, сейчас находится в специальном санатории и сможет руководить проектом только с помощью видео связи. Работа возобновится через три дня.

Полковник захлопнул сотовый, взял папку со стола и подошел к сейфу. Открыл сейф и аккуратно положил папку на пухлую стопку точно таких же, тоненьких дел. Громко лязгнув, дверца сейфа закрылась.