Бастард рода Неллеров. Книга 8

Глава 1

Есть вещи, о которых посторонним знать не следует совсем, вот только, Эрик никакой не посторонний, а один из самых моих доверенных людей. Так что, он сейчас составляет мне компанию в путешествии по начавшему погружаться во тьму Неллеру, ставшему в этом новом для меня мире родным городом.

Темнеть-то темнеет, да, но этой ночью столица герцогства спать не будет, и следующей тоже, и ещё неделю. Праздник, куда деваться. Не каждый день у нас меняется власть, а, учитывая возраст нового герцога Джея, следующие такие торжества пройдут лет через пятьдесят или более, если конечно мой сродный брат не будет настолько же беспечным и невезучим, как наш с ним отец.

— Вон тот проулок, между трактиром и вертепом. — негромко говорит лейтенант.

Он у меня сегодня опять в роли штурмана. На Вдовьей площади мы с ним обходим толпу зевак, горланящей вокруг столбов, на которых вверх ногами висят всё ещё подающие признаки жизни облепленные мухами тела четверых казнённых душегубов, промышлявших похищениями детей для извращённых удовольствий.

Перед тем, как отрезать негодяям гениталии и содрать кожу, их опоили алхимическим целительским зельем, иначе давно бы уже сдохли, казни-то сегодня на городских площадях все состоялись ровно в полдень. Впрочем, как и помилования тех, чья вина не столь велика.

Волею нового правителя Неллера свыше трёх десятков воров, убийц по неосторожности, мошенников, должников и даже один фальшивомонетчик получили прощение и свободу. Этих счастливчиков ровно столько же, сколько и тех, кто понесли заслуженное наказание. Традиция у нас такая, в день коронации и казнить, и миловать, и чтобы всё было ровно.

— Так там прохода нет. — присматриваюсь я в указанном направлении.

— Есть, милорд. Сейчас подойдём, увидите.

Куда ступаешь, ещё отлично видно, но в толпе, пьяной, весёлой, гомонящей, уже зажигают факелы и масляные фонари, как и над входами в заведения, и над уличными прилавками, выставленными вокруг всей площади почти непрерывной стеной. Эти дни для торговцев всевозможными товарами будут очень прибыльными.

Обходим двоих пьяных подмастерьев, уговаривающих подарить им поцелуи не менее их развеселившуюся девицу, которую напрасно пытается вразумить подруга, тянущая её за руку.

Оставив эту отбившуюся от общей толпы компанию за спиной, действительно рассмотрел узкий проход между зданием вертепа и глинобитной оградой трактирного двора.

И я, и мой лейтенант движемся под наложенными плетениями отвода глаз, так что, само собой, ничьего внимания не привлекаем, нас просто не замечают. Что очень хорошо. Дело, по которому я вынужден оказаться в этом не очень благополучном городском квартале, афишировать нельзя категорически. Не говоря уж о том, что где-то в Неллере сейчас обитает растворившаяся в огромном количестве приезжих семёрка имперских диверсантов, которые, есть подозрение, прибыли по мою душу.

А вот и поворот. Ширина прохода — проулком его можно назвать с большой натяжкой — не позволяет свободно идти вдвоём рядом друг с другом, как и обойти старую нищенку, сидящую, прислонившись спиной к забору, и со счастливым выражением на лице поедающую беззубым ртом объедки, в большом количестве валяющиеся справа от неё. Сегодня настоящий праздник, в том числе, для подобных бедолаг.

Вначале Эрик, а потом я, переступаем через старуху и идём по тропке, густо унавоженной экскрементами. Здесь остро пахнет мочой и гнилыми отбросами. Да уж, давненько мне не приходилось бывать в таких уголках Неллера. Хотя, о чём это я? Бывал настоящий Степ, а я так, лишь по доставшимся воспоминаниям.

Проулок вывел нас на безлюдную узкую улицу, по обе стороны которой дома располагались вплотную друг к другу, без проходов и без двориков.

Через сотню ярдов, преодолевая которые мы встретили только раба, тащившего от колодца два наполненных ведра и с опаской прижавшегося к стене, когда мы шли мимо, лейтенант остановился.

— Вот этот дом. — показал он на одноэтажное строение из тёмного кирпича. — Пришли. Побудьте здесь, милорд. Сначала я зайду. Проверю, что там всё нормально.

Дом, к которому он направился, находился на другой стороне улочки, чуть по диагонали от меня. Вместо крыльца там перед дверью была единственная широкая ступенька.

Окон на нашу сторону выходило четыре. Все они узкие и плотно закрыты ставнями, как и в большинстве других зданий, хотя дневная жара последнего летнего месяца едва-едва только отступила.

Представляю, какая сейчас духота внутри домов. Впрочем, их обитатели, поди, все сейчас на центральных улицах и площадях, где выступают уличные музыканты, циркачи, артисты, где вино и эль льются рекой.

Эрик постоял на ступеньке, некоторое время прислушивался, затем три раза негромко постучал. Дверь распахнулась сразу же, будто нас ждали у порога. Да наверное так и есть.

В проёме показался Иван Чайка, высунул наружу голову и посмотрел по сторонам. Стоявшего прямо перед его носом командира сержант не видел, тот ещё ни прикоснулся к нему, ни обратился.

Вариант плетения отвода глаз, который я сегодня использовал, будет держаться ещё не менее т

Вариант плетения отвода глаз, который я сегодня использовал, будет держаться ещё не менее трёх часов. Так что мы могли действовать неспеша.

Кто-то посчитал бы мои действия безрассудными. Ходить по городу в сопровождении одного лишь соратника, когда против меня злоумышляют, не очень разумно, но я всё для себя решил. Иногда, да что там, часто, неадекватная реакция на угрозы намного хуже, чем они сами по себе. Для многих я как тот луч света в тёмном царстве, но ещё для в разы большего количества людей, скорее, как кость в горле. От меня уже пытались избавиться, пытаются и будут пытаться. Так что, мне запереться в четырёх стенах? Нет, стану с этим жить. Безумствовать не собираюсь, от осторожности не отказываюсь, однако и трястись как осиновый лист мне не к лицу. А в данном случае, главное, свои обещания нужно выполнять. Милорд Джек свою часть нашего с ним уговора выполнил и продолжает выполнять, значит и моя ответная помощь не задержится.

Юлиана, поди, уже меня хватилась. Мы всей семьёй Неллеров и с нашими именитыми гостями были сегодня в амфитеатре, где прошло реально эпохальное представление. Лично мне впервые довелось наблюдать, как гладиаторы бились рота на роту. Двести человек на арене собралось за раз. Два с лишним часа красные и синие истребляли друг друга. Песок весь пропитался кровью. Меня даже мутить начало, хорошо, что я выучил пару самых простых лечебных плетений, одно из них пригодилось.

Поздно вечером и почти всю ночь в замке и на площади перед нашим дворцом, продолжатся другие представления, уже не такие кровавые, хотя пару преступников муренам всё же скормят, но в остальном — песни, танцы, акробатические номера, тупые шутки скоморохов и театральные сценки от лучших артистов.

Прибывшая на коронацию виконтесса Юлиана Дитонская, несмотря на заметно округлившийся живот, пропускать веселья не желает, а без меня ей праздник не в праздник.

Ничего, оправдаюсь. За ней есть кому присматривать. Помимо мужа Андре, рядом с моей любимой кузиной постоянно его мать графиня Надия Дитонская. Свекровь выпьет всю кровь — это не про неё. Нормальная тётка, только уж больно активная. И любопытная чрезмерно. Первая обратила внимание на странный цвет сахара, который я Юле презентовал. Серый, а не жёлтый тростниковый из империи.

Я пока, что тот партизан на допросе, от честных ответов увиливаю. Тем более, что похвастать и есть чем, и нечем. Моя задумка удалась, сладость мы с братом Георгом получили, вот только выход готового продукта из местного сорта подобия сахарной свеклы оказался даже ниже, чем я опасался.

Сахарок всё равно получается дороговатым. Хотя, мы тут с казначеем братом Алексом и подьячим Виктором прикинули, даже если в два раза дешевле имперского продавать, мы станем получать приличную прибыль.

Правда выяснилось, что у юстинианцев он слаще. Козлы. Ну, ничего, я и с таким им бизнес серьёзно попорчу. Мой ответ на их козни. Если потребуется, начну демпинговать.

Пока размышляю, мой лейтенант уже себя обозначил прикосновением к груди Ивана и вместе со вздрогнувшим от неожиданности моим спасителем вошёл внутрь дома. Да, если бы не Чайка, где бы я сейчас переродился? Ладно, чего опять о грустном? Вон они опять вдвоём появились на крыльце. Сержант меня, понятно, видеть не может, зато Эрик поднимает кулак вверх, дескать, всё нормально, можно заходить.

Ну, можно, значит можно. Своим людям доверяю не только потому, что они у меня отличные ребята, а и из-за того, что их благополучие и все планы на дальнейшую жизнь во многом зависят от меня. Мы не то что одной верёвочкой связаны — канатом.

За входной дверью небольшая прихожая, здесь не освещено, но из следующей комнаты пробивается тусклый свет, да и глаза уже привычны к сумраку, так что не запнусь об высокий порог — тем более, что Иван меня в полголоса предупреждает:

— Осторожно, ваше преподобие.

Сто раз ему говорил, что вне стен моей обители и без сутаны никакое я ему не преподобие, а милорд. Ну, ладно, с момента, как он прикрыл меня своим телом и спас от здоровенной каменюки, едва не размозжившей одну непутёвую голову вселенца из другого мира, прошло меньше двух месяцев. Моя благодарность ещё не остыла и из-за подобной ерунды как путаница в обращении показывать сержанту своё неудовольствие не стану.

Мы прошли через гостиную в короткий коридор и вскоре оказались в освещённой масляным фонарём спальне, где меня дожидались четыре человека. Один из них — штаб-капрал Николас, мой приятель со времён раннего детства, замерший у окна, двое других — мужчины, они стоят у изголовья кровати, оба одеты подобно обычным горожанам, но рожи висельников. Им далеко за сорок. Оружия у них не вижу. Четвёртой в комнате молодая женщина на постели.

Последняя, как легко понимаю, и есть моя пациентка. Она прикрыта лоскутным одеялом почти до подбородка, и смотрит на лейтенанта единственным глазом жутко изувеченного лица.

Насчёт духоты за закрытыми ставнями домов я угадал, а тут в комнате ещё и спёртые запахи пота, мочи и гниения. Чувствуется, состояние больной тяжёлое. У милорда Джека Мстителя имелась возможность кое-как магически подлечить жену своего погибшего друга, иначе её бы сюда не довезли, только вот на большее его источник оказался не пригоден.

— Где твой целитель, Эрик? — мужчина постарше шагнул вперёд. — Ты нас обманул?

В его руке будто из воздуха появился изогнутый нож. Откуда он его извлёк, даже не заметил. Ему бы сейчас на Дворцовой или Ратушной площади фокусы показывать. Наверняка бы медные зольды восторженных зрителей лопатой загребал.

Только подумал о местах увеселения, как сквозь щели в ставнях засверкали огоньки алхимических фейерверков и донеслись их трески и хлопки, но в повисшем в спальне напряжении только я и обратил на это внимание.

— Здесь его целитель, — ответил я и сразу же стал видимым всем присутствующим. — И что, тебе легче стало? Нож убери, где взял.

— Ты… вы… — растерявшийся бородач не сразу выполнил отданный мною жёстко приказ, но всё же засунул нож куда-то за спину.

Мои парни, получается, так и не сказали этим мятежникам, кто является тем самым целителем, к которому они доставили изувеченную. И Мститель им не сообщал. Хотя, мужчины могли бы и сами догадаться. Тот, кто способен исцелить последствия жутких пыток, явно ведь не на помойке живёт. Тем не менее, от моего вида, смотрю, оторопели. Что, неожиданно?

Ну, да. Я ведь, что называется, с корабля на бал, вернее, наоборот, с бала на корабль. Не мог же я, милорд Степ Неллерский, сидеть в герцогской ложе амфитеатра со своей семьёй и самыми важными гостями одетым в рубище? Разумеется, я сейчас во всём своём великолепии — ярко-зелёные штаны, заправленные в коричневые полусапожки из тонкой оленьей кожи, синяя рубаха с большим воротом и золотыми завязками под горлом, красный камзол, тёмно-фиолетовый котелок с бриллиантовой кокардой сбоку, на шее медальон, усыпанный жемчугом, рубинами и изумрудами на толстой цепи, на руках браслеты, на пальцах кольца. На поясе меч из тех, которые мой наставник милорд Ричард Ванский называет женскими, зато великолепно сверкает усыпанными янтарём и бирюзой рукояткой и ножнами. В общем, я красавчик. Где тут девки, чтобы восхищаться? Одна только, но на неё смотреть страшно, а не то что требовать восторгов.

— Показывайте больную. — смотрю на девушку, раскрывшую единственный глаз до размеров блюдца. — Чего стоите? Одеяло с неё скиньте. — могу и сам, да только пусть они поучаствуют. Я же взглядом приказываю Нику подвинуть мне к кровати вещевой сундук. Стульев или табуреток тут нет. — А пока представьтесь.

Сундук оказался тяжёлым, и Нику помог второй мужчина. Сажусь, пристроив поудобней меч.

И как зовут висельников с подопечной, и вообще историю их появления здесь я уже знаю от Эрика, переданная ими разрубленная монета-пароль сейчас лежит у меня в кармане камзола, но пусть расскажут ещё раз.

Хочу лично услышать, что их реально, без шуток, зовут Пётр и Павел, как тех первых апостолов, которые пришли у нас агитировать римлян, и узнать подробности длительного — месяц поди в Неллер добирались? — путешествия с изувеченной на руках. Совмещать беседу вопрос-ответ с осмотром молодой женщины для меня не сложно.

Вика, таково имя моей пациентки, была не просто женой близкого милорду Джеку друга, но и соратницей Мстителя, умевшей убеждать людей, как я понимаю, что та Жанна наша Д’Арк.

Поэтому, вместе с супругом под видом беженцев, переселенцев или обычных путешественников часто пробиралась в поселения и города, где начинали смущать умы обездоленных, лишних и несчастных к мятежам или шпионажу в пользу крестьянской армии.

Два месяца назад Вика и её супруг Эдгар Тановы попались в лапы тайного сыска герцога Альфонса, когда подговаривали разжалованного сержанта и его приятеля открыть калитку у городских ворот Лепрянска.

Стража тогда схватила всех четверых, и тех, кого подговаривали, и тех, кто искушал обиженных вояк сотней драхм с гарантиями сохранения их жизней и последующей выплатой втрое большей суммы.

Лепрянск Мститель всё же захватил, вот только спасти своего друга не успел, тот умер в ходе дознания — в заштатном глухом городишке не нашлось достаточно опытного палача.

Это у моей мачехи, нет, теперь уже у брата Джея, и Гельмут, и Сергий могут пытать неделями, а их воющие от боли жертвы останутся живыми даже безо всякой целительской магии. Думаю, и у Альфонса такие имеются в Ронере. Даже брат-тюремщик в моей обители — Никита вполне умелый в этом плане. Но Эдгару Танову попались неумехи.

Зато Вика выжила. Правда, с трудом представляю, как ей это удалось. Даже после помощи магии милорда Джека выглядит просто ужасно.

Помимо выжженного глаза у неё отсутствует и ухо, тоже левое. Верхние зубы спилены. Подбородок и нижняя губа до лечения точно представляли собой один сплошной ожог, да и сейчас смотрится жутко. Русые волосы, тем не менее, отросли почти до плеч. Они сальные, давно не мытые, и всё же кудрявятся.

На руках отсутствуют большие пальцы, а на ногах все. Правая нога распухшая в коленке раза в полтора. Больше сказать себе пока ничего не могу, остальное тело закрыто длинным шерстяным платьем серого цвета. Именно от него идёт тот смердящий запах гноя и пота. Ну, да, мне как ветерану больничных палат в прошлом и целителю в настоящем к таким ароматам не привыкать, как и к виду истерзанных пытками тел. Это ещё ничего, вот после дознавателей инквизиции, там да, волосы дыбом встают даже у видавших многое.

— Вы мне поможете? — шипит она змеёй, когда я закончил её первоначальный осмотр и беседу с Петром и Павлом.

С таким состоянием рта по другому и не поговоришь.

— Для чего тебя ко мне привезли? — жму плечами. — Помогу конечно. Не сразу. Поработали с тобой хорошо. — я оборачиваюсь к остальным. — Выйдите все, мне нужно её осмотреть целиком.

Эрик кивнул подбородком к мятежникам, чтобы те выходили первыми. Следом вышли Иван с Ником. Лейтенант оставил меня наедине с пациенткой последним. Мои сержант и штаб-капрал в одеяниях горожан выглядят весьма состоятельными. Не удивительно, плачу я им хорошо, а тратить парням долгое время было не на что и негде, всё в походах и сражениях.

Так, шевелиться она может — ого! — и садиться. Уже легче. Когда женщина снимает платье, оставшись в одних подштанниках, еле сдерживаю возглас. У неё и груди отрезаны, а на животе плохо зажившие рубцы, которые, подозреваю, она после слабого лечения по новой начала расчёсывать, ну, или в раны какого-нибудь птичьего помёта в помощь магии насовали.

Оцениваю, что даже моих вариантов плетений полного исцеления и восстановления потребуется не менее пяти. То есть, с учётом времени на восполнения источника, даже если я брошу все свои дела и начну заниматься только Викой, потребуется более суток, и это без сна. Значит, что? Надо её перебазировать куда-нибудь поближе. Буду к ней раз в день захаживать.

Сегодняшний тоже идёт в счёт тех пяти или более, хотя тратить три с лишним часа я не могу, да у меня и конспекта при себе нет, а мощные плетения, разумеется, наизусть не помню и никогда не выучу. Зато амулеты с полным исцелением при мне, как аппаратура при том профессоре из фильма Гайдая. На днях изготовил второй, когда понял, что энергия в имевшемся через неделю прикажет долго жить. Удачно получилось, не пропадать же добру.

Снимаю с шеи медальон, нужный артефакт у меня в виде одной из его жемчужин, и прикасаюсь ею к телу женщины. Интересно, сколько ей лет? Не спросил, но скоро и так увижу.