Бал с сюрпризом

Ночной Эшентаун засыпало снегом. Улицы и подворотни, припудренные белым, приобрели обманчиво мирный вид. Это не могло ввести в заблуждение Неда Уолтера, одного из «ищеек» мистера Тревора, который тревожно прислушивался к каждому шороху и смотрел во все глаза, прежде чем свернуть в очередной переулок. Неосторожного человека здесь по ночам могла подстерегать масса сюрпризов.

Его коллега Фокс, дышавший ему в спину, глухо выругался:

— Не там ищем. Только зря прогулялись!

Оба сыщика облегченно вздохнули, когда вышли на Товерский мост, отделявший грязные трущобы на южном берегу Тессы от широких улиц Сити и Эбби-Гарденс. Здесь город распахивался перед зрителем, как строгий портрет, написанный углем: белая пустота улиц, черные контуры домов. Посветлело, начали появляться фонари. Их огни, окруженные дымчатым ореолом, напоминали об уютном пламени камина. Уолтер ускорил шаг.

— Помяни мое слово, Гастролер — не того полета птица, чтобы рыскать по кабакам Кречи! — настойчиво бубнил Фокс.

Две недели назад город потрясли несколько ловких краж. Вскоре слух об этом дошел до городского магистрата, и мистер Тревор отправил своих подчиненных в рискованный вояж по ночным трущобам, чтобы выяснить, что болтают завсегдатаи пабов об удачливом новичке. Как выяснилось, ничего.

— Ишь, дома-то какие выбирает! Сначала — кража у Бромфортов, через неделю — у Реттреев! И это только те, о которых мы знаем! Люди не рвутся сообщать о таком в магистрат. Боятся позора, огласки… Насколько я понял, воришка действует по одной схеме: в чьем-то доме проходит прием, а на другой день выясняется, что один из гостей лишился какой-нибудь ценности.

Нед вздохнул:

— Может быть, Гастролер — действительно из образованных. Чей-нибудь секретарь, нечистый на руку, например. Или гувернантка. Никто не замечает гувернанток! Но у Тревора была своя версия, и мы обязаны были ее проверить.

— Только время зря потеряли, — проворчал Фокс. — Поди, Гастролер сегодня опять чего-нибудь спер! Время сейчас такое, что балы и приемы идут чуть ли не каждый день! Нам бы не по трущобам, а по гостиным пошарить, да рылом не вышли. Вот если бы Энни…

Уолтер метнул на него предостерегающий взгляд:

— Забудь. Если ты хоть заикнешься о том, чтобы привлечь к делу Энни, лорд Кеннет живо свернет тебе шею, а Тревор ему еще и поможет.

Трудно было привыкнуть, что их бывшая коллега Энни Фишер внезапно превратилась в светскую даму, выйдя замуж за Кеннета Фонтероя. Эта свадьба наделала в городе много шума. Лорд Кеннет считался у светских матрон завидной, но, увы, неуловимой добычей, а потом вдруг взял и привез невесту откуда-то с юга, из самого Кэреска. «Не иначе, околдовали!» — шептались в гостиных. Помня о богатых магических традициях этого графства, кое-кто намекал, уж не сама ли королева фейри сосватала лорду Кеннету эту странную провинциалку с кожей белой, как молоко, и прозрачными зелеными глазами.

Только бывшие коллеги Энни знали, насколько это предположение было близко к истине.

Не удивительно, что дамы Эшентауна поначалу отнеслись к Энни как к захватчице, которая под покровом ночи прокралась в их лагерь и сбежала с самой жирной овцой. Впрочем, новая леди Фонтерой, с ее живым характером и обаянием, быстро освоилась в обществе и завела друзей. Бал, который собирались дать в особняке на Гросвен-стрит, обещал быть великолепным.

— Между прочим, у них скоро состоится прием, — продолжал искушать Фокс напарника.

— Нет. Мы не будем использовать Энни! Но мне очень интересно, как ты ухитряешься быть в курсе таких новостей!

Фокс был так плотно интегрирован в городское общество, что, казалось, мог узнавать о событиях еще до того, как они успевали произойти. Он ухмыльнулся:

— Ну, я много чего знаю! Например, что у тебя в доме на Гросвен-стрит есть свой интерес. И сейчас ты злишься вовсе не из-за Энни!

Это тоже была правда. Не далее как вчера упомянутый «интерес» выставил Уолтера за порог вместе с обручальным кольцом. В третий раз уже. Агата Доусон раньше служила горничной в доме лорда Кеннета, пока год назад ее не вынудили совершить преступление, чуть не погубившее ее хозяина. Несмотря на это, для Неда она все равно оставалась самой чудесной девушкой в мире.

— Я сказал — нет, — отрезал Уолтер. — И давай больше не будем это обсуждать!

В семь часов Кеннет Фонтерой вернулся из клуба с намерением провести тихий, уютный вечер дома. С некоторых пор домашние вечера приобрели для него особую прелесть. Правда, светские развлечения оставляли им с Энни мало возможностей для этого. «Вот он, недостаток столичной жизни! Родную жену видишь только по утрам, да и то урывками!»

Пройдя через анфиладу парадных комнат, он наконец отыскал Энни в маленьком салоне в задней части дома. Яркое пламя камина бросало оранжевые отблески на полированную мебель. За окном падал снег. На столе лежали какие-то списки и счета — вероятно, Энни планировала закупки для предстоящего бала. Но сейчас она стояла у окна, любуясь тишиной заснеженной темной улицы.

Кеннет, подойдя сзади, положил ей руки на плечи:

— Скажи, ты действительно счастлива со мной?

Этот вопрос не на шутку его беспокоил. Энни, казалось, с удовольствием устраивалась в Эшентауне: обновляла комнаты, спорила с Батлером, писала благодарственные письма и посещала театры, но за всем этим чувствовалось постоянное ежеминутное усилие. В конце концов, он женился на ней не для того, чтобы осложнять ей жизнь! Иногда его посещала мысль, не лучше ли им было остаться в Кэреске…

Она обернулась с улыбкой и Кеннет, как всегда, потерялся в ее огромных блестящих глазах. Ее нежное лицо каждый раз заново ошеломляло его, и вместе с тем казалось знакомым, словно собственная тень, будто он знал Энни с самого детства.

— Ты еще спрашиваешь? — удивленно выдохнула она.

— К местному обществу сложно привыкнуть.

— Мне хорошо там, где ты.

Она потянулась к нему и закрыла глаза, вероятно, решив ответить на его дурацкий вопрос без слов. Кеннет отнесся к этому с большим энтузиазмом. Время летело мимо. Пламя в камине успело померкнуть, прежде чем он спохватился, что хотел кое-что обсудить.

— Мне казалось, что тебя что-то тревожит.

Между ее бровей пролегла маленькая морщинка.

— Дело в Агате. Она опять весь день плакала. Не понимаю их с Недом! Оба любят друг друга — и оба несчастны!

«Агата Доусон», — с некоторым усилием припомнил лорд Фонтерой, заставив себя вернуться с небес на землю. Она была первой, с кем Энни познакомилась в его доме, и не удивительно, что между девушками сразу завязались дружеские отношения. Кеннет не держал на нее зла, хотя по ее милости ему пришлось пережить несколько неприятных моментов. Зато, если бы не ее дурацкая выходка, они с Энни вообще бы не встретились, и это с лихвой искупало все остальное!

Когда «дело с амулетом» было раскрыто, он подумал, что Агате было бы неприятно оставаться на Гросвен-стрит. Вызвав ее для разговора, он предложил ей на выбор: либо место в каком-нибудь хорошем доме, подальше от Эшентауна, либо небольшую сумму денег, достаточную, чтобы обрести независимость. Из Агаты, с ее твердым характером, получилась бы неплохая лавочница! Однако девушка, горестно ссутулившись, попросила разрешить ей остаться в доме в качестве помощницы кухарки, миссис Бонс. Кеннет удивился, но, посмотрев на ее удрученное лицо, молча кивнул и больше не совался со своей благотворительностью.

— Не пойму, что им мешает? — хмурилась Энни.

Фонтерой, задумчиво хмыкнув, присел к столу.

— Гордость, я думаю. Агата — очень гордая девушка. Нед давно простил ее за предательство, но ей сложно это принять. Трудно вынести, что она должна быть вечно ему благодарной. Не думаю, что она относится к такому благодарному типу людей.

— Возможно, ты прав… Да, конечно, ей хотелось бы как-нибудь сравнять счет. Вот если бы она могла сделать для Неда что-нибудь такое… особенное!

Сцепив пальцы, Энни прошлась по комнате. Кеннет наблюдал за ней с некоторым беспокойством. Потом придвинул к себе графин с вином. Этот решительный блеск в зеленых глазах был ему отлично знаком. Он означал, что Энни обдумывает новую авантюру, которая неизбежно навлечет опасность на нее, а заодно и на окружающих.

— Я знаю, как им помочь, — улыбнулась она. — Я приглашу к нам на бал Гастролера!

Недрогнувшей рукой он плеснул в бокал немного вина и выпил залпом.

— Прекрасная идея. Конечно, пригласить на наш вечер неуловимого жулика, о котором уже месяц судачит весь Эшентаун — это именно то, чего нам недоставало!

Энни не уловила сарказма:

— Неуловимого? Ха! Я как раз его вычислила! И Фокс с Недом смогли бы, если бы их мозговой трест пошустрее скрипел шестеренками!

Он невольно засмеялся:

— Люблю, когда ты выражаешься, как Энни Фишер.

— Только подумай, если Агата поможет разоблачить такого хитрого преступника, а Нед это увидит… Ты ведь позволишь пригласить Неда Уолтера к нам на праздник?

— Буду рад его видеть, — кивнул Кеннет, причем в этот раз без малейшей иронии. Он считал молодого сыщика одним из самых достойных молодых людей. У него был единственный недостаток — ему катастрофически не везло с девушками.

— Тогда все получится!

Кеннет отсалютовал ей бокалом:

— Радость моя, уверен, что это будет великолепно.

Засмеявшись и быстро поцеловав его куда-то в ухо, Энни упорхнула к себе за карточками для приглашений, а Кеннет отправился к своему дворецкому, Батлеру, чтобы предупредить его о возможных осложнениях. Даже ежу было ясно, что предстоящий бал не обещал беспечного веселья. Ни один план Энни, насколько он помнил, никогда не воплощался в том виде, в котором был изначально задуман.

Проходя через темную гостиную, освещенную лишь пламенем камина, он вдруг подумал, что мог бы воспользоваться своим правом и запретить ей подобные эскапады. В конце концов, леди Фонтерой вряд ли пристало гоняться за преступниками!

В окна проникал холодный, голубовато-лимонный свет. Кеннет резко задернул штору. Снегопад кончился, и луна, отодвинув облачную вуаль, ненадолго показала свое лживое прелестное лицо. Ее облик вдруг живо напомнил ему о Мейвел, королеве фейри, от которой они чудом ускользнули тогда в Кэреске.

«Нет уж, пусть Энни ловит воришек, пусть занимается чем угодно, если это заглушит в ней ту, другую тоску!»

…потому что, однажды побывав на Той Стороне, ты уже никогда ее не забудешь.

«Кроме того, — усмехнулся он, — это так раскрепощает — быть женатым на женщине, которая совершенно не поклоняется традициям!»

После их возвращения из холмов прошло больше полугода, но Кеннет до сих пор ловил себя на ощущении, что где-то на краю восприятия, куда его сознание не смело приблизиться, он чувствовал пристальное внимание Мейвел и отголоски ее волшебства. И он до сих пор боялся оставлять Энни одну. Было гораздо спокойнее, когда ее окружали другие люди. Для королевы фейри дверью в мир людей могло стать все, что угодно: пламя камина, солнечный квадрат на полу, радуга в фонтане или нежная мелодия, тревожившая душу…

«Фейри не всесильны», — успокаивал он себя. Однако близился Йоль, а в эту ночь им было многое позволено. И насколько он успел узнать королеву Мейвел, эта дама не привыкла выпускать что-то из своих цепких рук.

За два дня до бала дом на Гросвен-стрит превратился в арену оживленной деятельности, где с утра до вечера кипела работа. К дому то и дело подъезжали повозки торговцев, гремя колесами. Бегали туда-сюда бесчисленные посыльные. Батлер руководил подготовкой к торжеству, словно опытный дирижер. Слуги не осмеливались беспокоить хозяйку, полагая, что леди Фонтерой вместе с помощницей миссис Бонс обсуждают изысканное меню для праздничного ужина.

Энни с Агатой действительно были заняты.

— А ловушку для вора мы устроим вот здесь, — говорила Энни, открывая дверь в небольшую комнату рядом с бальной залой. — У этой гостиной есть вторая дверь, выходящая в коридор. Идеально для жулика! Можно в любой момент покинуть дом, причем незаметно.

— Поразительно, до чего ловко вы все придумали! — удивлялась Агата.

Леди Фонтерой пожала плечами:

— На самом деле нет ничего сложного в том, чтобы на музыкальном вечере сесть позади джентльмена и выудить у него из кармана что-нибудь ценное. Например, табакерку. Или поддержать даму, которой стало плохо от духоты, а заодно отцепить брошку от ее платья. Я и сама могла бы такое проделать!

— Да что вы! — шокированно воскликнула девушка.

Энни мысленно поздравила себя с тем, что Агата ничего не знает о ее «подвигах» в те времена, когда она была всего лишь Стрекозой Энни из Кречи. «И хорошо, что в те годы меня не пускали в приличное общество! Иначе не сидеть бы мне тут, а болтаться на Табренском дереве!»[1]

— Но вы точно уверены, что знаете, кто этот человек?

Энни кивнула:

— Я думаю, что это фокусник, да. Его зовут мистер Смейл. Я узнавала — его приглашали на каждый прием, на котором случались кражи.

— Может, стоит просто предупредить мистера Тревора?

«Но тогда ты ничем не сумеешь помочь своему Неду, глупышка!» — подумала Энни, однако и не подумала произнести это вслух.

— Не можем же мы голословно обвинить человека! Нужны доказательства. Вдруг он все-таки невиновен? Если им заинтересуется мистер Тревор, его репутация будет погублена, и его больше не пригласят ни в один приличный дом! Короче, ты хочешь помочь мистеру Уолтеру или нет?

— Конечно, хочу!

— Вот что я предлагаю: во время приема ты подежуришь здесь, в этой комнате.

— Я?!

— А что тут такого? Никто из гостей не знает тебя в лицо. Представишься моей дальней родственницей из деревни — помнишь, я однажды так делала?

От такой перспективы Агата начала заикаться:

— Но… но… я не осмелюсь обременить вас, мадам, такой неподходящей «кузиной»!

— Поверь, обо мне еще и не такое судачат, — хладнокровно сказала Энни. — Никто даже не удивится! Ты, главное, помалкивай и улыбайся. И не забывай поглядывать на гостей.

— Я думаю, — развила она свою мысль, — что наш вор не рискнет здесь остаться до конца бала. Слишком опасно, ведь пропажу могут заметить. Нет, он постарается смыться раньше! Только представь: шумный зал, всюду полно народу, снуют лакеи… Вору нужно куда-то скрыться, не привлекая внимания. Вдруг он видит смежную комнату, тихую и спокойную, у которой есть вторая дверь в коридор. Он бросается сюда — и натыкается на тебя!

Агата, нервно сжимая пальцы, только растерянно моргнула.

— Не волнуйся! — ободряюще улыбнулась Энни. — Мистер Смейл совсем не атлет. Он даже ниже тебя ростом! Ты легко с ним справишься.

— Но… все эти блестящие леди и джентльмены… ох, мадам, я не смогу!

— Брось, на этих приемах все заняты только собой! Тебя даже никто не заметит! Зато ты будешь видеть всех.

Наконец, настал вечер бала. Часть улицы заранее освободили, чтобы экипажи могли подъехать к самому дому. Парадный подъезд в доме лорда Фонтероя весь сиял, как украшенный свечами пирог.

Энни встречала гостей вместе с мужем, стоя на верхней площадке лестницы. Благодаря популярности Фонтероя и всегдашнему любопытству светской публики гостей собралось очень много — больше двухсот человек. Вскоре у Энни уже рябило в глазах от нарядных сюртуков, светлых жилетов, шелковых и атласных платьев, улыбок и умопомрачительных драгоценностей.

Кеннет приветливо здоровался с каждым гостем. Энни, стоя рядом с ним в платье из бирюзового газа на атласном чехле, была сама не своя от тревоги, но старалась не подавать виду. Улыбаясь каждому новому лицу, она вместе с тем думала, какое широкое поле деятельности они предоставили Гастролеру и тихо надеялась, что все гости, почтившие своим присутствием их праздник, сумеют сохранить свое имущество при себе.

Парадную залу постепенно заполняли негромкие разговоры и представления. Оркестр наигрывал изысканную мелодию. Энни обрадовалась, когда к ней подскочила ее подруга, Селия Виверхэм. Девушка пришла с матерью. Ее старшая сестра, Селина, не смогла присутствовать на балу из-за нездоровья.

«Жаль ее, бедняжку, но зато это избавило нас от ее супруга, мистера Меллинга, который непременно разразился бы очередной возвышенной поэмой», — подумала Энни. Люди, близко знавшие Меллинга, шарахались от его стихов, как от огня.

— Мама нипочем бы не оставила Селину одну, — болтала Селия, как всегда, исполненная жизнерадостности, — но в последнее время она что-то часто стала заговаривать при мне о достоинствах мистера Хендсли, особенно о его прекрасном поместье и годовом доходе… Это подозрительно!

Проследив за взглядом подруги, Энни увидела коренастого молодого человека, который явно скучал в компании других джентльменов. Селия скривилась:

— Мы поговорили с ним один раз, и это было ужасно. Он часами может говорить об охоте, ружьях или своих собаках, а я в этом совершенно не разбираюсь!

— Думаю, он более выигрышно смотрелся бы в своей естественной среде обитания — где-нибудь в загородном доме, — согласилась Энни. — Но, может, один-два танца с ним изменят твое мнение в лучшую сторону?

— Вот уж нет! — фыркнула несносная девчонка. — На медведей лучше охотиться в лесу, а не в бальной зале!

Кеннета тем временем взял в оборот лорд Пенвик, бесцеремонно оттеснив его от других гостей. Словно позабыв, что на танцевальном вечере не принято обсуждать деловые вопросы, он насел на Кеннета с каким-то предложением о военных займах, которое должно было обсуждаться на следующем заседании.

— Главное, кому поручить доклад? — вопрошал Пенвик. — Только не Кервуду, умоляю вас! Он же сущий дипломатический младенец!

— Да-да, я обязательно уточню этот момент, — рассеянно сказал Кеннет, думая в это время, что нужно бы поручить Батлеру уделить особое внимание леди Брекнелл. Эта дама обладала в обществе большим авторитетом, а ее ядовитого языка побаивались даже самые записные острословы. Ее визиты к соседям больше напоминали высадку карательного десанта.

Он немного успокоился, заметив, что его жена сама занялась капризной гостьей. Энни непредсказуема, но у нее хватит смелости парировать любую шутку, и достаточно такта, чтобы деликатно разрешить любую проблему.

Энни нравилась леди Брекнелл, несмотря на ее покровительственный тон. Все дебютантки дрожали перед этой властной дамой, которая вела себя так, будто у нее есть единоличный доступ к колодцу мудрости, куда другим никогда не забросить свое ведро. Энни скорее забавляли ее наставления. К тому же, сегодня леди Брекнелл была в наилучшем расположении духа:

— Позвольте представить вам моего друга, миссис Чарсли, — произнесла она, как только поздоровалась с хозяйкой.

Ее сопровождала молодая женщина с изящными манерами, живыми черными глазами и решительным подбородком. Энни подарила ей очередную улыбку. Миссис Чарсли казалась приятной женщиной, и к тому же, Энни была заранее благодарна любой приятельнице леди Брекнелл, если та возьмет на себя труд развлечь чем-нибудь этого дракона в женском обличье.

Поговорив с обеими дамами несколько минут, она вскоре направилась к другим гостям. Ее остановил мистер Фостер, осведомившийся с беспокойством, состоится ли партия в вист. Энни заверила его, что для этого уже приготовлены столы в угловой гостиной. Потом до ее ушей долетел обрывок разговора между желчной леди Батгейт и ее тридцатилетним племянником, которому тетка давно мечтала подыскать подходящую партию:

— …Мы вообще-то говорили о твоей женитьбе!

— Это вы говорили о ней, тетушка. Я пытался сменить тему.

Как тут не вспомнить насмешницу Селию! «Интересно, почему все приемы в Эшентауне носят такой… матримониальный характер? — удивилась Энни про себя. — Почему бы людям не расслабиться и просто не потанцевать в свое удовольствие, в кои-то веки!»

К своим новым светским знакомым Энни относилась со смесью любопытства, недоумения и восхищения. В этом обществе больше всего ценились остроумие и ловкость в танцах. Здесь, как нигде, умели обесценить искреннее чувство каким-нибудь интеллектуальным афоризмом. Но зато среди мишуры и изысканного пустословия можно было встретить действительно интересных людей. Их развлечения были для Энни в новинку и еще не успели наскучить.

На минутку покинув гостей, она отошла пошептаться с мнимой «кузиной»:

— Фокусник уже здесь. Ты готова?

— Вполне, — усмехнулась Агата. Она поманила хозяйку в смежную маленькую гостиную, казавшуюся тихим островком спокойствия по сравнению с бальной залой. Пошарив за подушками кресла, стоявшего в дальнем углу, Агата выудила из-под него небольшую, но увесистую сковороду.

— Надеюсь, тебе это не пригодится! — прыснула Энни.

— Может быть. Но мне так спокойнее.

— Вон он стоит, видишь? — шепнула Энни, указав на мистера Смейла. — Тот невысокий человек в коричневом сюртуке, рядом с Фостером.

Агата подумала, что на вид Смейлу было не больше тридцати пяти. Он скромно жался к группе гостей, не решаясь принять участие в разговоре, и был совсем не похож на артиста.

— Ладно, мне нельзя отлучаться надолго, — вздохнула Энни. — Смотри, не спускай с него глаз!

Поприветствовав фокусника, она передала его в надежные руки Батлера, заправлявшего всеми делами. Долг хозяйки требовал от нее непрестанно следить за гостями, чтобы никто не чувствовал себя покинутым, но когда среди чужих глянцевых улыбок вдруг мелькнуло лицо Уолтера, все заботы вылетели у нее из головы. Нед все-таки приехал!

Энни Фишер на ее месте завизжала бы от радости и повисла у сыщика на шее. Леди Фонтерой, разумеется, не могла позволить себе такую дикую выходку. У Энни задрожал подбородок от смеха, когда она представила, как отреагировали бы ее гости на подобное поведение.

— Мистер Уолтер! — церемонно приветствовала она.

Но ее глаза просияли «Нед, я так рада!» и молодой человек широко улыбнулся — не ее чопорному приветствию, а этому внутреннему свету. Их с Энни многое связывало: они вместе выслеживали всяких негодяев в трущобах Кречи, мерзли в засаде, получали выволочки у начальства и мучительно сочиняли отчеты. Такую дружбу не могли разрушить никакие светские условности!

— Чудесный праздник! Рад за тебя, — сказал он. — Я вижу, ты пригласила фокусника? Готов поспорить, что это была твоя идея!

— Ты очень проницателен, — ответила Энни, беря его под руку.

— В чем ты его подозреваешь?

— При чем тут это? — возмутилась она. — По-твоему, я не могу пригласить человека просто так, без задней мысли?

— Ну, мне-то можешь не говорить! Да ты с самого появления следишь за ним, как ястреб!

— Что, так заметно? — огорчилась она. — Спасибо, что предупредил. Я буду осторожнее.

Нед покачал головой:

— Если ты думаешь, что он и есть Гастролер, то ошибаешься. Мы его проверяли.

— Правда? Когда?

Он усмехнулся ее наивности.

— Думаешь, мы упустили бы тот факт, что он присутствовал на всех вечеринках, во время которых случались кражи? Двое наших агентов, прикинувшись бродягами, подстерегли его однажды после бала и обыскали. При нем ничего не было. А наутро стало известно, что в тот вечер пропало ожерелье!

— Может, он просто очень ловкий вор!

— Может быть. Но боюсь, что ты нацелилась не на того человека!

Всех позвали на ужин, и Уолтер галантно предложил руку хозяйке, чтобы проводить ее в столовую. Праздничный стол весь искрился, как свежий сугроб. Блюда, над которыми миссис Бонс с тремя помощниками колдовала целых два дня, были выше всяких похвал. Гости оживились, повеселели. Потекли разговоры. Энни с Кеннетом были заняты наперебой.

После ужина заиграли котильон, и в бальной зале началось самое веселье. Один раз Энни даже удалось потанцевать с Кеннетом, хотя большую часть вечера она была занята, представляя одних знакомых другим. А еще она старалась приглядывать за фокусником, который в стороне развлекал гостей. Мистер Смейл делал все, что полагалось ему по профессии: доставал в изобилии шелковые платки из огромного черного цилиндра, жонглировал шариками и даже вознамерился проглотить бутафорскую серебряную шпагу, но испуганные возгласы дам отговорили его от этой рискованной затеи. Впрочем, Энни не увидела, чем кончился их спор. Ей мешали чужие затылки.

«Надеюсь, что Агата окажется более глазастой!»

На мгновение Кеннет крепче сжал ее пальцы:

— Не волнуйся, Батлер за всем присмотрит. Постарайся просто получить удовольствие от этого вечера!

Энни, напряженно следившая за гостями, не видела его лица, однако слышала его слова и хрупкую нежность, стоявшую за ними. Она улыбнулась:

— То же самое ты сказал мне на нашем первом балу. Помнишь?

— Мне хотелось ненадолго отвлечь тебя от тревог.

— Тебе это удалось, — призналась она.

— Тогда или сейчас?

Они засмеялись, и у Энни в груди потеплело от этого смеха, объединявшего их.

— Еще один танец был бы очень кстати…

Оба понимали, что было бы крайне невежливо забыть о других гостях и заниматься только друг другом, но на минуту ей захотелось, чтобы в зале, кроме них, остались одни музыканты, и они с Кеннетом могли бы танцевать один вальс за другим…

Любопытная луна заглядывала в окна, словно бледный призрачный шар. Кеннет бросил на нее мрачный взгляд и почему-то насупился:

— Извини, я покину тебя ненадолго. Распоряжусь, чтобы закрыли шторы.

— Хорошо, — согласилась Энни, слегка разочарованная. — Мне тоже нужно уделить внимание леди Брекнелл. Иначе не видать мне успеха в свете!

Ей не пришлось долго разыскивать старую леди, так как она сама появилась вдруг под руку с миссис Батгейт, своей закадычной подругой.

— Очень жаль, что приходится вас беспокоить, — начала леди Брекнелл, — но со мной произошла неприятность. Мой браслет… он исчез!

— А я говорила, говорила, что совсем недавно был похожий случай в доме Реттреев! — зачастила миссис Батгейт. Ее маленькие жучиные глазки так и блестели в предвкушении скандала.

«Ах ты, старая сплетница!» — рассердилась про себя Энни.

— Когда вы заметили, что он пропал?

Оказалось, что дамы сидели в креслах под пальмой, довольно далеко от того места, где мистер Смейл старался поразить всех своими фокусами. Оглядев зал, Энни заметила, что фокусник уже закончил свое представление и исчез.

«Быстро же он испарился! Ладно. Сейчас главное — успокоить старую даму».

Она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно и мягко, хотя внутри у нее все кипело:

— Не волнуйтесь. Наверняка браслет закатился под кресло. Я сейчас позову лакея, и мы это уладим.

«Ну Смейл, ну паршивец! Фьюить — и испарился! Надеюсь, Агата сумеет его проучить!» — гневно думала Энни, быстро направляясь в сторону смежной гостиной. При этом она не забывала улыбаться, хотя подозревала, что вместо приветливости ее лицо излучало угрозу. Ах, попадись ей сейчас в руки та сковородка!

На полпути к цели ее деликатно остановил один из лакеев. Вид у него был очень растерянный.

— Мадам, кое-что случилось в библиотеке. Мистер Смейл, фокусник…

— Что? — вскинулась Энни.

— Боюсь, на него напали.

— Что значит — напали? Кто?!

Она чувствовала себя сбитой с толку. Развернувшись, Энни бросилась следом за лакеем.

Библиотеку, куда забыли принести свечи, освещал только скудный огонь камина. У дверей маялся второй лакей, чьей обязанностью было отваживать любопытных гостей. При виде хозяйки на его лице проступило облегчение. Энни быстро вошла в комнату и на мгновение почувствовала себя ослепшей. Она еле удержалась от испуганного возгласа, когда перед камином зашевелилась какая-то темная масса. Мистер Смейл лежал там, весь опутанный веревками, словно гигантская гусеница. Энни окончательно перестала что-либо понимать. Если Смейл — не преступник, то кто тогда вор? Неужели Нед был прав, а она ошибалась?

— Почему вы его сразу не развязали? — напустилась она на лакея. — Хотя подождите, я лучше сама. А вы приведите сюда Уолтера. И принесите свечи! — крикнула она вдогонку. Затем обернулась к пострадавшему:

— Кто это сделал?

— Клянусь Юпитером, я не видел! — воскликнул фокусник и даже пожал плечами, что в его положении сделать было затруднительно. — Я вошел сюда из любопытства — люблю книги, знаете ли — и почти сразу получил по затылку. Наверное, в комнате кто-то прятался! Не знаю, сколько времени я тут провалялся. А когда очнулся, то стал звать на помощь.

«Однако! — подумала Энни. — Раньше Гастролер не позволял себе таких выходок!»

— Потерпите минутку. Сейчас принесут свет, и я вас распутаю.

Прогоревший камин почти не давал света, но Энни решила хотя бы попробовать ослабить узлы. Поворошив угли, она подсела к несчастному фокуснику… и медленно выпрямилась. Напали на него, значит?! Ну, хитрюга!

Мистер Смейл заерзал под ее пристальным взглядом.

— Думаю, что вы и сами в состоянии освободиться, — ледяным тоном заметила Энни.

Ей был знаком этот трюк. Мистер Смейл только делал вид, что был связан. На самом деле такие узлы можно было легко сбросить одним движением. Когда-то в Кречи ее опекун, старый мошенник, тоже проворачивал подобные штуки.

Выбежав за дверь, она приказала лакею:

— Никого сюда не впускайте, а главное — не упустите фокусника!

От изумления лакей превратился в моргающую статую, но Энни уже про него забыла. Скорее к Агате! Она боялась, что преступник сумел-таки их обхитрить.

В бальной зале, полной хрустального блеска, гремела музыка. Праздник был в самом разгаре. Энни предстояло нелегкое дело: пересечь помещение, не столкнувшись с танцующими парами и не наступив на ноги сидящим у стен пожилым леди. Она осторожно двигалась сквозь толпу, чувствуя, как немеют скулы от застывшей улыбки, а в душе ширится тревога.

Вдруг откуда-то вынырнул Нед. Одного взгляда на бывшую напарницу ему хватило, чтобы понять, что дело неладно.

— Энни? Ты меня искала?

— Помнишь дилижанс до Кэреска? — бросила она на ходу.

Он понял ее с полуслова:

— Сообщник? Их двое?

В их сыщицком прошлом уже была подобная кража, когда один воришка ловко отвлек подозрения от другого.

— Один из мошенников — фокусник. Пытался сымитировать нападение в библиотеке.

— Так. А кто второй?

— Сейчас выясним.

Дверь гостиной-ловушки была уже близко. Энни вошла туда первой — и ее словно отрезало от бала, который сразу будто бы отдалился за сотню миль. Воздух здесь искрился, гудел от магии. Тени ожили. Все привычные предметы покрылись серебряным светом, похожим на изморозь. Мир замедлился и обрел стеклянную ясность.

Возле кресла стояла Агата, намертво вцепившись в свою верную сковородку. А в другом углу… там, ощерившись, замерла Мейвел. Энни сразу ее узнала. Хотя никогда еще не видела королеву такой.

До этого дня она встречалась с Мейвел три раза — и всякий раз та была настолько прекрасна, что определение «красивая» применительно к ней казалось просто ничтожным. Не было таких слов, чтобы описать ее красоту! Любые эпитеты казались обтрепанными, как пыльные тряпки.

Но сейчас перед Энни предстала другая Мейвел — обозленная потусторонняя сущность, в которой не было ровным счетом ничего человеческого. Сгусток тьмы, сгорбившийся в углу комнаты, дрожал от ярости и излучал опасность. Посмотреть туда было все равно что встретиться взглядом со штормом.

А Нед, как нарочно, отстал! Да и что он мог сделать?!

Мейвел жадно оскалилась, и Энни почувствовала, что у нее внутри все смерзлось от страха. С ее губ нечаянно сорвалось одно слово.

Не очень-то весело сидеть среди почтенных матрон, когда все веселятся.

Агата добросовестно следила за фокусником, но поневоле ее внимание приковывал Нед Уолтер. Как ему идет этот синий сюртук! И какие у него благородные черты лица, как непринужденно он держится в обществе… даже слишком непринужденно, если подумать.

Очень быстро Агата заметила, что не она одна находила молодого сыщика привлекательным. Миловидная чернявая дама, которой покровительствовала леди Брекнелл, то и дело строила ему глазки и норовила оказаться неподалеку. Один раз Нед даже был вынужден пригласить ее танцевать.

Подавив вспышку внезапной ревности, Агата удалилась в смежную комнату и задумчиво посмотрела на кресло, скрывавшее под пышными подушками ее тайное оружие. Ей пришлось срочно стереть с лица угрюмую мину, когда в комнату впорхнули две юные дебютантки, чтобы поправить друг другу ленты на платьях. Слышать их сорочье трещание о достоинствах каких-то джентльменов, бальных книжечках и оказанных знаках внимания было просто невыносимо.

Как и предсказывала Энни, на нее почти не обращали внимания. Она выглядела как типичная бедная родственница, уже не первой молодости, впервые в жизни оказавшаяся в столице. Гости на приеме смотрели сквозь нее, будто она была невидимкой.

«Интересно, что они сказали бы, узнав, что год назад я чуть не погубила Кеннета Фонтероя и едва не ввергла этот дом в хаос?» — думала Агата с каким-то мрачным удовлетворением.

Вот тогда они бы точно ее заметили.

За обедом она сидела на дальнем конце стола, и все ее внимание было направлено на то, чтобы не совершить какую-нибудь вопиющую оплошность. О слежке пришлось временно забыть. Однако ей стало немного спокойнее, когда она увидела, что Неда и миссис Чарсли (так звали ту чернявую даму), усадили слишком далеко друг от друга, чтобы они могли беседовать или флиртовать.

Она честно спросила себя, почему ее это так задевает: ведь она сама решила, что не подходит Уолтеру в качестве спутницы жизни! Это Нед продолжал упорствовать в том, что они предназначены друг для друга… А теперь, когда его преданность вдруг испарилась, она почувствовала себя так, будто у нее из-под ног выбили опору. Словно эта миссис Чарсли отняла у нее самое ценное!

После обеда для желающих потанцевать заиграли котильон. Агате же следовало присоединиться к группе пожилых дам и джентльменов, которых фокусник собирался развлекать своими чудесами. Но против воли ее глаза то и дело следили за миссис Чарсли.

Она видела, как миссис Чарсли подозвала к себе ее покровительница, леди Брекнелл, сидевшая рядом с подругой. «Досадно, поди, проводить время с этими старыми перечницами, пока вся молодежь танцует!» — подумала Агата. Неда нигде не было видно. Тем не менее, миссис Чарсли послушно задержалась возле пожилых дам, что-то взволнованно говорила, прижимая красивые руки к красивой груди… Наверное, благодарила за оказанную честь.

Агата вздрогнула, когда зрители, окружавшие ее плотным кольцом, разразились аплодисментами. Мистер Смейл, увешанный гирляндами цветных платков, раскланивался направо и налево, помахивая огромным черным цилиндром.

Ее кольнула совесть. Ведь ее позвали сюда не для развлечений! Она снова покосилась в сторону кресла леди Брекнелл, возле которого по-прежнему увивалась эта лицемерная чернявая кокетка. Интересно, подойдет ли к ним Нед Уолтер? Что он думает о своей новой знакомой?

Не следи она за ними так пристально, ничего бы и не заметила. Ее взгляд поневоле отметил, как миссис Чарсли быстро провела рукой по подлокотнику кресла, словно смахнув невидимую пылинку, а в следующий миг в ее ладони мелькнула блестящая змейка и исчезла за корсажем. Агата могла бы поклясться, что секунду назад этот браслет украшал руку леди Брекнелл! Пожилая леди, увлеченная разговором с подругой, ничего не заметила.

«Не может быть! — ужаснулась Агата, не веря своим глазам. — Ну и наглость!»

«А может, мне все-таки показалось?!»

Она готова была упрекнуть себя в излишней мнительности и пристрастности, но в этот момент миссис Чарсли, сказав что-то обеим дамам, деланно рассмеялась и не спеша направилась к подносам у стены, якобы для того, чтобы взять себе бокал лимонада. А потом, внезапно передумав, направилась в сторону пустой смежной комнаты. Агата принялась торопливо пробираться между сиденьями, чтобы оказаться там первой. В ней проснулся бодрящий охотничий азарт.

«Все-таки мы с Энни правильно все рассчитали!» — подумала она с мрачным торжеством.

«Они приходят по кромке прибоя, по краю тени, по лунному лучу…» — вспомнились Кеннету слова Амброзиуса, когда он разыскал Батлера и велел приказать, чтобы закрыли шторы во всех комнатах.

Покончив с этим делом, он вдруг сообразил, что находится в двух шагах от своего кабинета. Можно было быстро просмотреть бумаги и удовлетворить любопытство мистера Пенвика, чтобы старик не мучился беспокойством целую ночь. Разумеется, в праздничный вечер ни один нормальный хозяин не стал бы заниматься делами, но Пенвику никакой закон не писан, и потом, праздник уже вовсю набрал обороты, так что от Батлера в парадной зале сейчас было больше пользы, чем от него самого.

Кеннет со свечой вошел в кабинет, но не успел он открыть нужный ящик секретера, как почувствовал, что находится в комнате не один. Он резко обернулся. Возле камина стоял человек в жемчужно-сером сюртуке, тонкий в кости, со светлыми волосами и необычно яркими холодными глазами, похожими на серебряные чашечки.

Приглядевшись, Кеннет понял, что поторопился назвать этого странного гостя человеком. Конечно же, это был сид! Тот самый! Тот, кто нагло улыбался Энни в холмах и однажды осмелился даже обнять ее! Он напряг память, пытаясь выудить нужное имя. Эйнон, вот как его звали!

Разумеется, это было не настоящее имя, а кличка. Настоящего имени ни один фейри не откроет никогда в жизни.

— Так и знал, что увижу кого-то сегодня из вашей братии! — не выдержал Кеннет.

Сид ответил своей типичной ухмылкой:

— Я еще не худший вариант, между прочим. Тебе следовало получше присматривать за своей женой!

«Что он имеет в виду?!» Ярость ударила Кеннету в голову и прошлась по телу горячей волной, до самых кончиков пальцев.

— Кажется, в прошлый раз мы не договорили… кое-о-чем.

Мгновение они смотрели друг на друга: Кеннет сверлил противника испепеляющим взглядом, а сид только небрежно повел плечом, будто присутствовал на каком-нибудь скучном приеме.

— Если тебе так угодно, — насмешливо протянул он.

Комната вдруг изменилась, словно кто-то пригасил свет и выпустил на волю сквозняки и эхо. Тишина вокруг них сомкнулась, как мыльный пузырь. Кеннет обнаружил, что сжимает в руке длинную шпагу. Совершенно непонятно, откуда она взялась, но сейчас это его не заботило — так велико было желание стереть эту гаденькую ухмылку с бледной физиономии незваного гостя! Он заставит его проглотить свои оскорбления! Стянув сюртук, Кеннет махом отбросил стул, стоявший у него на пути.

Следующие несколько минут показали, что если гость и не был существом из плоти и крови, но в фехтовании он разбирался изрядно и свою шкуру старался беречь. Все яростные атаки Кеннета были отбиты. Сид уходил от ударов, как угорь, хитрил, уворачивался и ни на миг не потерял самообладания.

— У меня нет желания обременять тебя своей смертью, человек, — насмешливо бросил он, пока Кеннет пытался успокоить дыхание после первой схватки.

Очень быстро он понял, что человеку не сравниться в выносливости с существом из холмов. Кеннет применил все известные ему уловки, чтобы заставить противника раскрыться, но каждый раз его шпага натыкалась на серию быстрых ответных ударов. На лбу выступил пот. Сид сделал выпад, нанеся молниеносный удар из третьей позиции. Кеннет с трудом отразил его, но чужой клинок задел его руку. На белой рубашке выступило красное пятно. Губы Эйнона скривились в усмешке.

— Ну что, человечек?

Кеннет молча переложил шпагу в другую руку. Он понимал, что его силы не бесконечны. Значит, придется действовать быстро. Отразив новый выпад круговым движением, он перешел в атаку. Эйнон, подвижный, как ртуть, вдруг гибко отпрыгнул. Он двигался молниеносно, так, что не уследишь глазами.

Вскоре левая рука Кеннета, менее привычная к шпаге, уже ныла от плеча до кисти. Дыхание сбивалось. Сид посмотрел ему прямо в лицо и засмеялся:

— Что, человек? — повторил он с издевкой. — Может, обернешься драконом и спалишь меня?

Его пристальный взгляд говорил: «Ты отказался от магии. Ты ненавидел и презирал ее в себе! А для Энни магия так же естественна, как дыхание. И однажды она разлучит вас».

Злость придала Кеннету новые силы. «Не дождетесь!» — подумал он. Схватка все продолжалась, но вдруг, резко развернувшись, он краем сознания заметил хрупкую фигурку в пышном платье, растерянно застывшую в дверях.

— Кеннет!

Это была Энни. Ее возглас разбил злые чары, затянувшие комнату. Шпага в руке вдруг исчезла. Пошатнувшись, Кеннет схватился за край стола. Проклятый сид снова стоял у камина и улыбался, как ни в чем не бывало. Самое странное, что и рана тоже вдруг затянулась! Рукав снова был чистым. Будто и не было этой безумной дуэли!

Пока он пытался справиться с изумлением, Эйнон раскланивался с хозяйкой:

— Ты позвала меня, и я пришел.

Энни нахмурилась:

— Я позвала тебя не для ссоры! Просто увидела Мейвел — и испугалась.

Из всех людей она, наверное, единственная знала его настоящее имя.

От ее слов Кеннет вздрогнул:

— Мейвел?! Где?

— Здесь ее уже нет, — сказала Агата, войдя в комнату следом за Энни. Позади маячила квадратная фигура Уолтера.

— Боюсь, я неласково ее встретила, — усмехнулась девушка.

Кеннет едва мог узнать свою бывшую горничную, наряженную в розовое муслиновое платье. Она выглядела не такой унылой, как обычно. Нед вообще сиял, как начищенная гравюра.

— Так. Что я пропустил? — спросил он, окинув взглядом обоих.

Нед по старой «ищейской» привычке отчитываться о завершенных делах ответил быстро и четко:

— Была предпринята попытка кражи, но в настоящее время браслет уже вернули владелице, леди Брекнелл, так что все в порядке.

Агата изложила более подробную версию происшедшего:

— Как мы договорились с мисс Энни, я присматривала за гостями и случайно заметила, как миссис Чарсли стянула браслет. Она тут же направилась с ним в маленькую гостиную, но я успела туда чуть раньше.

— Боюсь, в миссис Чарсли тоже есть капелька крови фейри, — пояснила Энни. — Как и во мне.

Нед кивнул, подумав, что это отчасти объясняло везучесть воришки. Одна капля серебряной крови даровала человеку необыкновенное обаяние и артистизм, которые миссис Чарсли, к сожалению, использовала во зло.

— Думаю, она тебя испугалась, — размышляла Энни, глядя на Неда. — Наверняка ей было известно о твоей работе у Тревора! Она не удержалась от кражи, но убедила своего сообщника устроить то представление в библиотеке, чтобы отвлечь на себя внимание, а сама тем временем попыталась скрыться. Хорошо, что Агата ее перехватила!

— Мы с ней чуть не подрались, но в этот момент в комнате вдруг появилась еще одна дама, причем она проникла внутрь прямо сквозь закрытое окно! Это было жуть как страшно!

— Да, у Мейвел есть такая прискорбная привычка, — пробормотал Эйнон.

— Я… испугалась и, наверное, слегка задела ее сковородкой, — смутилась Агата, бросив взгляд на бледного джентльмена в сером, нездешний вид которого не то чтобы намекал, а прямо говорил о его принадлежности к потусторонним гостям, которые иногда, в определенные ночи любили навещать человеческие жилища.

Правда, тот не казался разгневанным. Энни, стоявшей ближе всех к Эйнону, даже послышалось неразборчивое: «Как жаль, что я этого не видел». Но, возможно, ей просто показалось.

— В суматохе миссис Чарсли исчезла, да так ловко, что мы и глазом моргнуть не успели! Зато Агата успела отнять у нее браслет.

— Таким образом, вещь удалось вернуть, — подытожил Нед.

— Что ж, я рад, что репутация моего дома не пострадала! — сказал Кеннет. Глаза его смеялись.

— И моя карьера тоже, — добавил Нед, бросив восхищенный взгляд на Агату.

Девушка скромно потупилась, хотя ее лицо сияло от гордости.

— Более того, вы оказали леди Фонтерой огромную услугу, защитив ее от посягательства самой королевы фейри, — серьезно добавил сид. — Чугун — это, конечно, не заговоренное железо, но все равно никому не понравится, когда тебя встречают сковородкой по лбу!

Пока все наперебой поздравляли Агату, Энни растроганно взглянула на Эйнона. Уж она-то понимала, что Мейвел не испугал бы и целый отряд служанок, вооруженных кухонной утварью! Королева исчезла, как только почуяла, что Эйнон здесь. Их вражда была такой древней, что приобрела уже характер священной традиции, и, похоже, Мейвел была сейчас не готова к новой битве… В общем, Энни отлично понимала, кому обязана своим спасением, но ее поразило, что у сида хватило благородства отдать свою победу другому — тем более, человеку!

Голос Кеннета и басовитый смех Неда доносились будто издалека. На минуту у нее возникло ощущение, что они с Эйноном остались наедине. В воздухе повеяло запахом цветущего вереска.

— Наши холмы всегда ждут тебя, — шепнул он еле слышно.

— Я не вернусь.

— Кто знает.

Когда все немного пришли в себя и обернулись к камину, угол был уже пуст. Чего точно нельзя было отнять у Эйнона, так это умения эффектно и вовремя исчезать.

Праздник закончился только под утро. Был тот короткий предрассветный час, когда город замирает в предчувствии ослепительного сияния и ждет, что на серые стены домов прольется теплый розовый свет, а в окнах верхних этажей снова весело вспыхнет яркое солнце.

Перед особняком лорда Фонтероя выстроилась целая вереница экипажей, вокруг которых суетились лакеи. Гости радушно прощались с хозяевами:

— Прекрасный вечер! — говорил лорд Пенвик другому пожилому джентльмену, с достоинством уместив себя на холодном сиденье. Лакей торопливо прикрыл им ноги меховым покрывалом.

— Да, великолепный! — согласился тот. — Леди Фонтерой… несколько эксцентрична, но у нее, безусловно, есть стиль!

Если бы кто-нибудь мог проникнуть взглядом сквозь сад и взглянуть на заднюю дверь особняка, то увидел бы, что там тоже происходило прощание, пусть менее изысканное, зато гораздо более нежное. Агата, сияя лицом и глазами, напоследок улыбнулась Уолтеру. На ее пальце блестело новенькое кольцо.

Чистый снег искрился на ветках деревьев и коньках крыш. Предчувствие волшебства, как ненаписанный стих, дрожало и переливалось в морозном воздухе, но люди, занятые своими мыслями и повседневными делами, ничего не заметили. Просто у всех было как-то особенно хорошо на душе. Стоя на крыльце, Энни крепче сжала руку Кеннета и шепнула:

— Загадай желание.

Ее муж недоуменно приподнял бровь, потом засмеялся, поднял ее на руки и унес в дом, проворчав «нечего тебе тут стоять на холоде».

Самая длинная ночь в Эшентауне подходила к концу…