Багровый город

Глава 1. Автобус. (09–10.11.1986)

Как обычно после работы Максим стоял на остановке и размышлял. Ему было скучно. В общежитие идти не хотелось. Что делать еще — он не знал. Какая-то подавленность после этого дурацкого возбуждения.

Вдруг почему-то вспомнил Свету — целовались с ней в институте. Она была уже замужем за одногруппником Яшей. Они жили на левом берегу реки. Как-то сразу в голове промелькнули институтские годы, ее блестящие в темноте глаза… И он вдруг решил съездить, посмотреть на нее — пять лет все-таки не видел.

Давно, очень давно уже он не ездил на левый берег города. Расспросил на остановке, какой ему нужен автобус. Дождался. Сел. Поехал. Автобус какой-то странный — не такой, как все — и двери другие, и окна, и сиденья пластмассовые, без обивки.

Лето, но погода пасмурная, сплошная облачность.

Максим с интересом смотрел в окно — словно ехал в другой незнакомый ему город. Все другое. Странные, непривычные дома — с овальными окнами, шестигранные и пирамидальные. Машин много, а на улице — пустынно. Дома стоят далеко друг от друга. Очень далеко. И народ в автобусе тоже какой-то другой, говорят о чем-то между собой негромко, а о чем — непонятно. Прислушался — каша какая-то — сепульки, хватульки — сплошная белиберда.

Кто-то вдруг дотронулся до его плеча.

— Молодой человек, заквадруйте пожалуйста.

Максим недоуменно обернулся. Мужчина средних лет вежливо улыбался, без намека на какую-либо шутку, и протягивал красную карточку. Вроде как абонемент. Максим взял ее, поискал глазами, нашел что-то похожее на компостер в нормальных автобусах, закомпоссировал.

Проехали под железнодорожным мостом. Дома совсем почти исчезли. Пошли пустыри, одинокие серые кустарники, однообразные заборы.

Потемнело. Заходящее солнце окрасило небо, а заодно и землю, в багрово-красные, пурпурные тона.

Посмотрел на часы — кошмар какой — едет уже второй час! Надо же, как далеко-то.

— Как ваши микропроцессоры?

Максим вздрогнул от неожиданности, оторвавшись от окна. Напротив него сидела высокая красивая девушка. Короткие черные волосы. Холодные глаза смотрели на него с небольшим интересом.

— Да… Это… Нормально все, — замялся Максим, не зная, как себя повести в подобной ситуации, что говорить.

— Контроллер магнитофона заработал? — снова поинтересовалась девушка деловитым тоном.

— Да, — ответил Максим.

— И в чем была неисправность?

— Да вот, микросхема сгорела — триггер ТМ2, — Максим уже как-то не удивлялся ее осведомленности, просто этот разговор шел как бы помимо его, говорил словно кто-то другой, а он как-то все не мог удивиться, забеспокоиться, насторожиться, или еще что-то там, что делают в таких случаях. Стал поразительно инертен. Аморфен.

Девушка усмехнулась, встала и ушла, недослушав, и на ее место, аккуратно придерживая юбку, как-то мягко и плавно села другая девушка, и от ее красоты у Максима сперло дыхание. Он слегка кашлянул, избегая смотреть на соседку. Тихо и как-то странно девушка посмотрела на Максима и сказала грустно:

— Это была моя подруга Даша. Вы извините, я сама как-то не решилась к вам подойти. И вот она сама…

Максим молчал, ничего не понимая от волнения.

— Я живу в этой стороне, — сказала она и, немного помолчав, добавила. — Меня зовут Ольга.

Максим представился сиплым голосом, снова предварительно кашлянув.

— Вы куда едете?

Не в силах ничего сказать он молча показал девушке бумажку с адресом. Она протянула руку и чуть коснулась его руки своими пальцами. Максим вздрогнул.

— О-о… Это далеко, — протянула она. — А на улице уже темно… — Максим посмотрел в окно — чернота и отблески багрового заката на верхушках далекого одинокого строения. — Обратно трудно будет добираться, автобусы не ходят.

— Да доберусь как-нибудь, — наконец-то подал он голос. — А вы не подскажете, где мне выходить? Я впервые тут, плохо ориентируюсь…

— Я покажу, где, — вмешалась вдруг Даша. — Я тоже там выхожу.

Ольга помолчала, мучительно собираясь с какими-то своими мыслями. Потом вдруг сказала, не глядя на Максима:

— А переночевать вы можете у меня. — И добавила еще более тихо, — Я одна живу.

Оля совсем убрала глаза. Щеки ее зарумянились, или это закат дал такой отблеск? Максим тоже покраснел. Даша усмехнулась.

И дальше ехали молча.

— "Потусторонняя", — неожиданно объявил водитель остановку.

Странно, подумал Максим, до этого динамик всю дорогу молчал.

— Наша, — сказала, улыбаясь, черненькая. — Выходим.

А Оля как-то задумчиво-грустно посмотрела на него, но ничего не сказала.

Вышли. Кроме них здесь сошли еще двое.

Девушки обе были в коротком. Темные колготки. Он избегал смотреть на их вызывающе открытые ноги.

В стороне, слева, метрах в трехстах, виднелся дом, обыкновенный, панельный, девятиэтажный. Больше вокруг ничего не было — сплошной пустырь — ни тротуаров, ни тропинок, ни деревьев — только далеко вдали что-то темнело. Фонарей не было тоже. Но неприятный красноватый свет заката еще освещал землю.

Темные пустые глазницы окон создавали ощущение какой-то запущенности и заброшенности. И вообще, от всего этого ландшафта веяло нежилой не уютностью. Максим еще раз более внимательно посмотрел на окна — все они были темны, нигде не было видно занавесок или каких-либо других предметов. Он поежился — было как-то не по себе.

— Пойдем.

Максим почему-то вздрогнул от Дашиного голоса и посмотрел на нее. Ольга странно улыбалась и эта ее улыбка поразила его больше всего — он еще не видел ее улыбки. Глаза ее блестели, как у кошки, и темные волосы казались черными, как смоль, с пурпурным отливом.

Весь мир был окрашен в красное. Все остальное было черное. Черная одежда и красные лица и руки, красные белки глаз и черные смоляные зрачки.

Он шел рядом с девушками. Молчали. Всю дорогу он боролся с желанием взглянуть на Ольгу, чтобы не показаться невоспитанным.

Странный дом. Кругом пустырь. Пусто. Все окна закрыты и отсвечивают красным. Непонятно, есть ли за ними хоть какая-то жизнь.

Они зашли в темный подъезд. Стали подниматься по какой-то узкой винтовой лестнице. Он глупо смотрел на фигуру идущей впереди в полуметре Оли, ее талию, бедра, и ни как не мог понять — сон это или явь. Мысли текли вяло, инертно, словно пурпурно-красным киселем заполнились мозги.

Долго шли какими-то коридорами — одинокие шаги гулко звучали в бесконечной пустоте, — куда-то сворачивали, и снова шли по прямому коридору, конец которого терялся где-то вдали, в красном полумраке.

— Вот мы и пришли.

От неожиданности он вздрогнул и огляделся. Опять коридор, — справа — длинная галерея окон, слева — дверей.

— Спасибо, — замявшись, сказал он молчаливо стоявшим девушкам. — В какую дверь мне стучаться?

Вопрос повис в воздухе. Девушки молчали и не шевелились, словно что-то обдумывали. Даша смотрела в окно, за которым, кстати, было много каменных домов, плотно прижавшихся друг к другу, черепичных крыш, каменных мостовых, — все, правда, было одинакового — красно-черного цвета; — но это его уже не удивляло; а Оля вообще никуда не смотрела.

Потоптавшись и не получив ответа, он неуверенно подошел к ближайшей двери, надеясь на ней хоть что-то увидеть.

— Дело в том, что это моя квартира, — услышал он вдруг за спиной бесцветный голос Оли, — т. е., совсем без каких-либо оттенков.

Обернулся. Девушки поз не сменили.

— Ваша знакомая живет совсем в другом месте, — не шевеля губами произнесла Даша.

— Входите. — Это уже опять Оля.

И она шагнула первой. Но дверь распахнулась раньше ее движения. Даша вошла в другую дверь.

Машинально шагнув за Ольгой Максим очутился в огромном зале, где за колоннами не видно было противоположных стен, а в багровом сумраке терялся и потолок.

В зале было полно народу и удивительно тихо. Ни голосов, ни шороха, хотя на месте никто не стоял, и вроде даже разговаривали друг с другом.

Девушки сразу же растворились в этом странном обществе, и Максим остался один. Обернувшись, он увидел, что за его спиной тоже бесконечность зала, — широкий ряд массивных колонн, теряющийся вдали, те же люди. Он как-то лениво отметил про себя, что вроде бы от дверей не сделал и двух шагов, но это его не взволновало.

От нечего делать стал приглядываться к людям, прислонившись к ближайшей колонне. Хорошо рассмотреть смог только одежду — фраки и галстуки мужчин и очень открытые наряды женщин, но лиц людей рассмотреть не удавалось — царящий в этом мире багровый сумрак скрадывал их очертания.

Эта повисшая в воздухе тишина при общей толкотне такой огромной массы народу, эта напряженность, этот безмолвный шум, сильно утомили его.

Какими-то коридорами вышел в другую комнату. Пол уложен кафелем, целый ряд красных умывальников, сверху — душ, в полу — сливы для воды. И еще, на полу, в самом углу, одиноко стоял телевизор — шел чемпионат мира по футболу. Вроде год не тот, слабо подумалось ему. Однако сел на холодный пол, стал смотреть. В телевизоре тоже почему-то на пурпурном поле неясные игроки отбрасывали черные тени.

— Максим, — тихо раздалось за спиной.

От неожиданности он подскочил и обернулся. Оля, глядя куда-то мимо него остекленевшими глазами, не шевеля губами, опять же бесцветным голосом, словно сомнамбула, произнесла, разделяя каждое слово небольшой паузой:

— Я ошиблась. Вы не тот человек. Вам лучше покинуть квартиру. — И добавила, — Извините.