Баба Яга и апокалипсис

Глава 1

Когда по телевизору в утренних новостях объявили точную дату апокалипсиса, Баба Яга поняла: всё серьёзно.

– Плохо дело, – сказала она Коту Баюну, вольготно развалившемуся на лавке, – надо экаву… Эву… Тьфу! Эвакуироваться! Во!

Кот лениво обмакивал лапу в миску со сметаной и так же лениво её облизывал. На слова хозяйки он только фыркнул:

– Ты телевизор поменьше смотри! – и продолжил лизать сметану.

Баба Яга пожала плечами. Избушка нервно почесала одну куриную ногу об другую, из-за чего попадали с полок чугунки и сковороды, а ухват, прислонённый к печке, грянулся прямо на кота. Тот вскочил с истошным воплем, перевернув миску.

– Да чтоб тебя, проклятая! – выругалась бабка. Изба стыдливо встряхнулась и встала по стойке смирно. Баба Яга, ворча, принялась убирать пролившуюся сметану. Хозяйственные заботы на время отвлекли её от невесёлых мыслей, и в скорый конец света как-то перестало вериться.

Днём прилетела птица Гамаюн. Баба Яга вместе с котом тревожно смотрели в окно, как мрачная вестница идёт на снижение, и от взмахов мощных крыльев гнутся деревья. Наконец, птица приземлилась, сложила крылья. Баба Яга вышла на крыльцо, с любопытством взглянула из-под руки.

– Передаю приказ об эвакуации, – мелодичным голосом произнесла крылатая девица, и бабка поймала себя на мысли, что сколько уж веков живёт, а всё не привыкнет к птицам с женской головой.

– С собой можно взять не более десяти вещей. Сбор у подземного бункера Кощея завтра в полдень. Информация ясна?

– Ясна, ясна, – горестно кивнула Баба Яга. Гамаюн кивнула в ответ, взмахнула крыльями, пригибая деревья, и резко набрала высоту. Избушка шарахнулась в сторону, внутри снова загремела посуда, но расстроенная Яга даже не прикрикнула на несносное жилище. Кряхтя, она приладила отвалившуюся лестницу и полезла внутрь, встала посреди комнаты, огляделась.

– Стало быть, десять вещей…

– Ну, это не трудно, – философски заметил кот. – Согласно Патанджали отказ от излишних материальных ценностей значительно облегчает жизнь, очищает и освобождает разум…

– Да заглохни ты со своими патан… Тьфу! Годами наживала, берегла, и тут вдруг – всё брось! – бабка чуть не плакала.

– Ну ладно… – сочувственно протянул кот. – Я – первая вещь, банка со сметаной – вторая. Тебе остаётся ещё целых восемь.

Яга вздохнула, ещё раз огляделась вокруг и полезла на чердак доставать берестяной пестерь. Современным дорожным сумкам и чемоданам бабка не доверяла.

Первой в короб отправилась чешуйчатая чашка, вырезанная из скорлупы драконьего яйца.

– Зачем она тебе? – спросил Кот, лениво наблюдавший за бабкиными сборами.

– Ну, как зачем? А из чего я буду пить свой утренний кофе? И вообще, это подарок! Она дорога мне, как память… – лицо Яги озарила мечтательная улыбка. Некоторое время она стояла, глядя куда-то в пустоту, и было видно, что её действительно посетили хорошие воспоминания. Потом по лицу Яги пробежала тень, бабка нахмурилась и положила чашку в пестерь, заботливо завернув её в холщовую тряпицу.

Следующей в короб поместилась колдовская книга с заклинаниями на каждый день. Книга упиралась, а когда бабка всё же затолкала её внутрь, из вредности заняла почти всё свободное место. Немного подумав, бабка сняла с полки походный котелок для варки зелий. В него положила дорожный набор «Зелья быстрого приготовления», завалявшийся у неё с незапамятных времён. Вообще-то, нормальной Бабе Яге такое в доме держать было стыдно, но бабка нутром чуяла, что придёт время, когда он пригодится. Вслед за котелком в короб отправился здоровенный медный половник. Книге пришлось потесниться.

Покопавшись в шифоньере, Яга извлекла оттуда чистую белую рубаху, развернула её, одобрительно кивнула.

– Ты чего это? – испугался кот.

– А чего? – возмущённо взвилась бабка. – Апо… Этот самый… Конец света обещают. А ну как время помирать придёт? В чём меня в гроб положат? А?

– Боюсь, что если настанет апокалипсис, то в гроб тебя класть будет некому. Тем более, мёртвым уже всё равно. А Умберто Эко и вовсе считает смерть всего лишь результатом дурного воспитания… – кот не договорил. Его речь оборвал метко угодивший ему прямо в нос старый сапог.

– Хватит тут ересь всякую нести! – рявкнула бабка. Кот с диким мявом свалился с лавки, но возмущаться не стал, потому что увидел под лавкой тут же обделавшуюся со страху мышь.

Оставалось выбрать всего две вещи. Яга села на лавку, под которой Кот забавлялся с перепуганной мышью, и с тоской посмотрела на свою уютную комнату. Часы с кукушкой, кресло-качалка у печки, любовно выращенные герани на подоконнике – всё это приходилось оставить. Да и места в коробе уже почти не было.

Наконец Яга вздохнула и поднялась. Грустить было некогда. Нужно было взять то, что действительно необходимо. Такими вещами для бабки были капли от насморка, без которых её огромный нос отказывался нормально дышать, и молодильный крем для лица, позволяющий ей выглядеть на пару веков моложе. Когда она упаковала последние вещи, короб захлопнулся изнутри, давая понять, что больше в него точно ничего не поместится.

Спала Баба Яга тревожно. Ей снились то бегущие за ней покинутые герани, то разоряющие её уютный домик грязные шумные кикиморы.

На рассвете бабка с Котом выдвинулись в путь. Баюн, которому пришлось самому нести свою банку со сметаной, приуныл и без конца норовил присесть отдохнуть. Они шли через болота и чащобы тропинками, известными одной лишь Яге. Вслед за ними, приседая и прячась за деревьями, бежала избушка на курьих ножках.

Глава 2

Вход в бункер Кощея был замаскирован под медвежью берлогу. Когда Баба Яга и кот Баюн прибыли на место, на поляне перед входом уже толпились местные обитатели. Кого тут только не было! Замшелые лешие, суетливые, грязные кикиморы… В маленьком надувном бассейне истерично орали друг на друга русалки. Шум и гам стоял такой, что птица Сирин, сидящая на дубовой ветке над поляной, побледнела и заткнула уши.

Баба Яга с презрением оглядела разношерстное сборище, пожевала губами.

– Ну-ка, где хозяин-то тут? – спросила зычным голосом.

Все на миг притихли.

– Ещё не появлялся, – писклявым нестройным хором ответили кикиморы.

Бабка, прищурившись, кивнула, и болотные твари тут же загалдели вновь.

Яга взглянула на кота. Тот примостился на пеньке и горстью зачерпывал из банки сметану.

– Ты бы поберёг еду-то, – сказала ему хозяйка.

– У меня стресс, – заявил кот, облизывая перемазанные сметаной усы. – Заедаю вот.

Бабка вздохнула, скинула пестерь, погрозила коту – стереги, мол, и, расталкивая мелкую лесную нечисть, направилась к двери. Дверь в бункер была железная, бронированная. Яга постучала в неё сухим кулаком. Все вновь притихли. Ответа не было. Постучала ещё раз. И ещё. И тяжёлая, кованая дверь вдруг со скрипом начала отворяться.

Приумолкшая толпа отшатнулась. На пороге показалась странная фигура. Пожалуй, только Баба Яга узнала бы в ней Кощея – потому что никто другой Кощея и не видывал. Слишком редко бессмертный правитель тёмного царства выходил на поверхность.

Кощей некоторое время щурился, привыкая к свету и, наконец, рассмотрел, кто его побеспокоил.

– А, ты, Яга? Ну, здорово, клюшка, – без всякого пиетета поздоровался он с ведьмой. – А что, все собрались уже?

– Дак, как-никак, полдень ужо, – сухо ответила бабка, указав костлявым пальцем на солнце, стоящее в зените. Кощей неопределённо хмыкнул.

– Давай, рассказывай, что тебе известно, и что делать будем, – потребовала Яга.

Кощей замялся.

– Ну, чо известно… Я в инете прочитал, что нам всем кирдык. А что делать? Ну, может, в натуре, под землёй отсидимся. – Кощей как-то раз отсидел триста лет на цепи в замке Марьи Моревны, и поэтому считал себя вправе использовать в речи блатные словечки.