Армии света и тьмы

Из дневников Лондо Моллари — дипломата, императора и мученика, называвшего себя глупцом

Сегодня мои «хозяева» довольны мной.

Хотя сейчас, вспоминая события прошедшего дня, мне трудно в это поверить.

Я посмел ослушаться дракха по имени Шив'кала. Он приказал мне убить Вира Котто, моего бывшего помощника и, если верить предсказанию леди Мореллы, будущего императора Республики Центавр. И, судя по всему, одно из тех немногих живых существ в галактике, кто хоть иногда способен скрасить мое существование. Шив'кала хотел смерти Вира, потому что тот произнес его имя, показав тем самым, что откуда-то узнал то, что ему не положено знать.

Какой же он трус, этот Шив'кала! Проклятый трус. Но ничего удивительного — трусость присуща всем тварям, живущим в тени. Любой, кому когда-либо доводилось поднимать с земли камень, мог видеть, как жуки, нашедшие себе прибежище под ним, тотчас разбегались прочь. Так и Шив'кала. Он существовал в тени Теней и, по всей вероятности, должен был пуще всех бояться света.

Конечно же, он никогда не признает этого. Самые трусливые всегда стараются казаться излишне самоуверенными. Они полагают, что так скроют свой страх от глаз окружающих.

Один раз — всего лишь разочек, — я бы все отдал за то, чтобы увидеть хотя бы тень того страха, который, я точно знаю, он прячет внутри себя, на лице этого серокожего чешуйчатого монстра.

Не знаю, где и как Вир узнал это имя. Не имею ни малейшего представления о том, что заставило его придти сюда, в Императорский дворец Примы Центавра, и спросить меня о Шив'кале. Очевидно, Вир завел где-то неких тайных союзников, хотя я не уверен в том, что они способны прятаться так же искусно, как мои собственные. Они послали его сюда, попросили произнести это имя, то есть использовали его. Весьма опрометчивый поступок. И мне остается лишь уповать на то, что Виру представится возможность сурово наказать их за то, что поставили его в столь опасное положение.

Так что, когда Шив'кала приказал мне убить Вира, я отказался. Да, именно так. Я размахивал мечом и выкрикивал угрозы. Понятия не имею, удалось бы мне исполнить все, чем я грозил ему, но, можете мне поверить, в моем голосе звучала неподдельная уверенность в том, что я сделаю это. И Шив'кала — признаюсь, к моему большому удивлению, — не стал настаивать. Честно говоря, сам до сих пор не знаю, что я сделал бы, не уступи он. В самом деле напал бы на Шив'калу? Попытался бы прикончить его, зная, что смерть этого дракха аукнется весьма печально мне самому, и, потенциально, принесет гибель моей любимой Приме Центавра? Ведь ядерные бомбы дракхов все еще на своих местах — стоит всего лишь нажать на кнопку и миллионы моих подданных будут стерты с лица земли.

У дракхов был козырной туз.

Но, полагаю, они не станут спешить воспользоваться им. Мне кажется, что Шив'кала ставит на мне эксперимент, воплощает в жизнь некий план. Кажется, ему интересно проверить, сможет ли он каким-то способом сломить меня. Сломить мой дух, мою душу, если она все еще у меня есть. Тогда она, вероятно, ныне настолько черна и изуродована, что ее трудно узнать.

Не знаю, почему это так важно для него. Наверное, если бы им удалось окончательно сломать меня, то я был бы им более полезен. Но, с другой стороны, насколько я понял, Шив'кала заключил пари со своими соплеменниками, и предметом спора как раз и является способ, каким ему удастся сломить меня.

Дракхи так развлекаются, для них все происходящее — лишь игра, а я — пешка, передвигаемая с клетки на клетку.

Даже не король. Просто пешка.

Вир, как и Тимов, пришел во дворец, чтобы помочь мне. Воистину удивительно, как жизнь может изменить представление о ком-либо. В молодости я мечтал стать императором. О Тимов я тогда почти не думал. Когда я впервые прибыл на Вавилон 5, то встретил там Вира, и на него мне было тоже наплевать.

Как, впрочем, и на себя самого, потому я топил все свои печали в вине.

И как все обернулось. Просто поразительно. Теперь я думаю, что Вир — последняя надежда моей любимой Примы Центавра. Не станет Вира — следом не станет и ее. А Тимов, к которой я относился с таким презрением, ныне видится мне одной из самых достойных женщин, которых я имел честь повстречать на жизненном пути. Что же касается меня…

Ну…. на себя мне по-прежнему плевать. Интересно, сколько всего кардинально изменилось, но, тем не менее, многое не изменилось вовсе.

Дракхи вынашивают какой-то новый план. Я всегда чувствую, когда что-то назревает. Я уже раскусил, как Шив'кала — мой непосредственный страж, ведет себя, когда назревает что-то серьезное. Прямо, как сейчас. Но я не имею представления о том, что это может быть.

Мне кажется, что между тюремщиком и заключенным возникают своеобразные отношения — странная смесь любви и ненависти. Полагаю, что мы с Шив'калой тоже, в некоторой степени, до этого дошли. Да, ненависть может быть такой приятной. Ведь именно Шив'кала настоял на том, чтобы этот ублюдок Дурла занял пост министра Внутренней Безопасности. А Дурла, в свою очередь, посадил на все важные места своих ставленников, в результате чего я постепенно оказался в изоляции от всех потенциальных союзников. И сейчас я, одновременно, и самая могущественная и самая беспомощная фигура на Приме Центавра.

Во всем дворце одна лишь Сенна приносит мне радость. Девушка, поздняя дочь покойного лорда Рифы. Я взял ее под свое крыло, дал ей образование. У меня были виды на нее. Совершенно невинные — просто мне подумалось, что, если я смогу спасти хотя бы одну девушку, то, возможно, мне удастся спасти и всю Приму Центавра.

Однако девушка — тоже обуза для меня, хотя и не догадывается об этом.

Она — еще одна пешка в большой игре, которую ведут Шив'кала и дракхи. Пока она рядом, дракхи могут шантажировать меня, постоянно напоминать о том, что они управляют мной. Судя по всему, маленькой одноглазой твари, навечно поселившейся на моем плече, в одиночку это оказалось не под силу.

Я думаю о том, что могло бы случиться, вспоминаю обо всех возможностях, что были у меня в юности. Я всегда обещал себе, что не стану идти на уступки, если мне когда-либо доведется обладать реальной властью. Но вся моя жизнь состояла из сплошных уступок. Нет…. на самом деле, все обстояло гораздо хуже. По крайней мере, когда кто-либо уступает, он получает что-то взамен. Я не получил ничего, совершенно ничего. Моя власть иллюзорна, а все потуги защитить Приму Центавра — лишь бесполезная трата времени…

Ба!

Опять я за свое. Что-то я слишком часто начинаю жалеть себя.

Ничегонеделание — вот мое любимое времяпровождение, если не считать часов, когда я бываю пьян, или пребываю в отчаянии. Мне бы больше подошел титул «Главного Лежебоки», нежели императора.

Сколько всего еще необходимо сделать. Все-таки кое-что мне, пока, по силам. Шив'кала хотел устранить Вира, но мне угрозами удалось заставить его отступить. Я одержал пусть крошечную, но победу. И это принесло мне слабую надежду. Конечно же, я веду очень опасную игру. Надейся, не надейся, кто знает, что будет дальше? Но надежда порождает веру в то, что все получится.

Возможно. Возможно, все так и будет.

Если бы только я знал, что задумали дракхи. Если бы я только знал, сможет ли Вир остановить их.

Такая мысль может показаться абсолютно неправдоподобной. Но, несомненно, у Вира гораздо больше шансов. У меня нет более преданного друга и последователя. И, если верить предсказанию леди Мореллы, Виру суждено стать императором после меня. Как ни странно, эта мысль приносит мне облегчение.

По-моему, он лучше всех остальных моих знакомых подходит для этой роли.

Но, если дракхи задумали какую-то месть, то для того, чтобы их остановить, нужен настоящий герой. И, при всем моем уважении к Виру, при том, сколь сильно он вырос под моим «покровительством», ему все еще далеко до героя.

И я, как всегда, даже не могу никого предупредить. Если они собираются нанести удар по Межзвездному Альянсу, мне никак не удастся предупредить ни самого Шеридана, ни кого-либо из его подчиненных. Единственный шанс — использовать Вира, как посредника. И Шив'кала, похоже, чтобы избежать подобного развития событий, решил изгнать Вира с Примы Центавра.

Мне нужно как-то обойти это.

Мой страж шевельнулся — действие алкоголя, кажется, начинает слабеть.

Тогда пора, как всегда, спрятать свои записи, чтобы быть уверенным в том, что опасная игра, которую я веду, не будет раскрыта. Ведение дневника стало, в некотором роде, частью моего маленького личного сопротивления, единственного, что поддерживает мою волю и душу.

Но эта крошечная шпилька — все, на что я способен. Сказать по правде, из меня такой же герой, как и из Вира. Позор для Примы Центавра, что на этом перекрестке истории ей не на кого надеяться, кроме нас. Будем же надеяться на то, что герой появится.

И будем надеяться на то, что мне не придется выступать в роли смертоносного орудия, когда и если этот герой все же появится.