Арма

Глава 32. Ценность жизни

Пока помощники организаторов приводили место битвы в порядок, закрывая разломы и убирая остатки твердой породы, глашатай объявил перерыв. Эти полчаса можно было назвать золотым временем для торговцев, ожидавших притока покупателей последние несколько часов.

Принц продолжал сидеть в гордом одиночестве, наблюдая за тем, как оставшиеся на своих местах зрители бурно обсуждают прошедшие дуэли. До него уже дошли слухи, что в поединке с Антией объявили ничью. На самом деле Мироэн был рад, что его подруги остались живы и что для них участие в фестивале окончено. Да, он признал их силу, однако этого было недостаточно, чтобы соревноваться с более опасными бойцами — такими, как Темный Всадник.

Люмийский заметил, как перед ним пробежали два ребенка: девочка лет семи в красивом наряде, с браслетом из миниатюрных ракушек, а вдогонку за ней — мальчишка, меньше ростом, но явно старше на несколько лет. И видел бы кто удивленную физиономию Мироэна, когда тот заметил в руках парнишки два деревянных меча, в точности напоминавших Геминорумы. Торгаши, возжелавшие получить наибольшую выгоду, прибегли даже к такому виду сувениров.

— Я водная волшебница! Я смою тебя стремительным потоком воды! От тебя не останется и мокрого места! — слегка шепеляво прокричала она.

— А я, когда вырасту, стану великим воином, который будет коллекционировать самые ценные виды оружия на континенте! Я одолею тебя одним лишь взмахом этих клинков! — прокричал в ответ он.

Небрежно размахивая бутафорией, юноша ненароком ударил девчонку по пальцам. То, насколько быстро она скривила лицо от боли и расплакалась, было сопоставимо со скоростью извивистых фламбергов.

— Я все маме расскажу! — надув влажные от слез щеки, девчушка убежала, скрывшись среди возвращавшихся на места людей.

— Эй, подожди… — неуверенно обронил обидчик и опустил голову.

Ситуация показалась принцу до горя жизненной и комичной, но малец явно переживал. Ему было стыдно, но он боялся признать свою вину и попросить прощения.

— Эй, мальчик, — обратился к нему парень. Взглянув на героя, он выразил удивление, мигом переросшее в восторг и счастье.

— Вы же тот… Тот самый! — он не поверил глазам и тщательно их потер.

— Да, тот самый. И показался не в самом лучшем виде перед своим почитателем, — шепотом признался Мироэн, поправляя бинты на левой части лица.

— Да нет, что вы! Отец мне всегда говорил, что шрамы украшают мужчину! И чем больше их, тем больше раз он проявил свое бесстрашие, отвагу и мужество!

Брови парня приподнялись. Он был не согласен с доводами отца юноши, ибо считал, что с таким количеством ранений стоило бы лучше обдумывать свои действия и не лезть сломя голову. Но вслух он об этом не сказал, дабы не разочаровывать юношу.

— Где ты взял эти деревянные мечи? — поинтересовался он, желая подтвердить догадки.

— Мама купила! А сестре — браслет из ракушек, потому что та, видите ли, без ума от Мираны! Знатно ей досталось… — с горечью отметил малец.

— Хочешь, расскажу тебе, как эти мечи появились на свет?

В крошечных серых глазах загорелась искра радости. Он кивнул головой и приготовился слушать каждую деталь, каждое слово кумира.

— История создания этих клинков столь же необычна, как и они сами. Двое братьев, Геминн и Минорум, рано потеряли родителей и их приютили кочевники, блуждавшие между регионами. Среди этих отшельников нашлись и те, кто сумел раскрыть потенциал близнецов в кузнечном деле и магии. Чтобы защитить себя и близких, они выковали и зачаровали два меча. Их лезвия, от рикассо и до острия, извивались, словно змея; в круглых гардах сверкали жемчужины, рукоять покрывала грубая кожа, а золотые навершия приняли форму крыльев.

Мироэн сделал небольшую паузу. Юнец волнительно затаил дыхание.

— Порознь они всегда были слабее многих колдунов и мастеров оружий. Но сражаясь плечом к плечу, этот дуэт не имел равных. Близнецы оставили след в истории не только как участники крупных сражений, но и как укротители воздушной стихии. Геминорумы долгое время считались утерянными. Но то, как их нашел выдающийся Коллекционер — совсем другая история…

Осмотревшись по сторонам, принц увидел большой приток людей, среди которых показался и Герц. Он был не один.

— А теперь иди, пока окончательно не потерялся. И извинись перед сестрой. Ты ведь ненароком ударил её?

Темноволосый мальчишка утвердительно кивнул, в последний раз взглянул на Мироэна и с широкой улыбкой на лице убежал. Люмийскому стало как-то не по себе от того, что впервые за долгие годы его не считали монстром, а относились к нему как к предмету обожания. От этого на душе стало теплее и легче. Ровно до того момента, пока не подошел приятель.

— Я едва узнал тебя, братец! С тобой все в порядке? — заговорил с ним Герц.

Прежде чем ответить, он бегло осмотрел девушку, скрывавшуюся под черным одеянием. Вспоминая рассказ Авеньйо о поединке с ней, принц поежился. От Морты действительно веяло недружелюбными намерениями. Оставалось загадкой то, как судьба свела её с Герцом.

— Это все моя неосторожность. Пустяки, за несколько дней начнет заживать.

— Слыхал, что Мирана задала здесь жару.

— Да, это был хороший поединок. Говорят, Антия…

— Это вообще забавная ситуация. Расскажу, когда буду менее раздражителен…

В разговор вмешалась вестница смерти.

— Ты же сказал, что отошел и тебя попустило! После пятого-то бокала пива. Обманщик!

— Да, меня попустило! Ровно до того момента, пока я снова об этом не вспомнил! — оправдывался мечник.

— А вы, собственно, зачем пришли? Ваши поединки ведь закончились, — спросил Мироэн. — Могли бы пойти отдыхать.

Нежно поглаживая пальцами лезвие косы, Морта присмотрелась к пустой арене.

— Сейчас очередь моей подруги сражаться.

Потупив глаза, Люмийский понял, что к чему.

— К слову, а кто её противник? — поинтересовался бродяга.

— Лучше тебе не знать… — угрюмо ответил друг.

Между переполненными рядами трибун и лож знати пронесся леденящий ветерок, заставивший народ не раз вздрогнуть. Над массивным сооружением нависла хмурая атмосфера, пропитанная мертвым молчанием и серостью тонов. Публика затаила дыхание в ожидании чего-то необычного, доныне невиданного. Когда на поле битвы вышли последние дуэлянты, лица Морты и Герца были не такими уж и радостными.

Если бы не этот бой, Мироэн тотчас метнулся к своей подруге в лазарет. Но инкогнито, скрывающийся под толстым слоем металла, совсем не давал ему покоя. Его хладнокровие и безразличие, загадочность и презренность. Темный Всадник…Тревога и страх, которые он внушал людям одним только присутствием, усилились по сравнению со вчерашним днем.

— Значит, это ты тот, кого все так шугаются и страшатся? — спросила Бэль.

В ответ не последовало ни единого слова.

— Что ж… Тогда я буду первой, кто нарушит твой обет молчания.

Все прекрасно понимали, что эта участница любит играть с огнем, бросая подобного рода фразы в сторону того, кто может оказаться в разы сильнее неё. Чего таить — она сама не отрицала броскости своих высказываний. Врожденные черты характера трудно изменить.

Глашатай побоялся объявить участников и дал команду ударить по колоколу. Не дождавшись, пока звон стихнет, девушка взялась за глефу и набросилась на доспешника, мастерски размахивая лезвиями прямо перед его шлемом. Проворно вращая древком, она крутилась вокруг мрачного бойца в надежде пробить его защиту. Колющие и режущие атаки Эруптия не оставляли на нем ни одной царапины. Когда перед Всадником в очередной раз промелькнуло лезвие глефы, он схватил за горло подобравшуюся к нему девицу и поднял её над землей.

Оружие Бэль упало. Крепко ухватившись за вражескую перчатку, она ощутила безумный холод, впившийся в её тело. Сердце учащенно забилось, дыхание участилось, а изо рта раз за разом вылетал пар.

— Поделись со всеми присутствующими, каково это — быть проклятой? — впервые заговорил он, вызвав у публики изумление. Многие представляли его хриплый и искаженный голос совсем иначе.

— Н-не понимаю, о ч-чем т-ты… — с трудом ответила Бэль.

— Ох, не стоит корчить из себя незнайку. Двадцать лет назад, когда ты была еще младенцем… Тебя пытались принести в жертву Диаболусу, но ты чудесным образом выжила и продолжаешь жить. Жить с проклятьем… суккуба.

— К-как ты…

Темный Всадник ослабил захват и со всей силы отбросил соперницу в сторону, а вслед за ней — и двухклинковую глефу. Ударившись головой, Бэль вскрикнула от боли.

— Вставай, дьяволица. Покажи мне, на что способны проклятия Преисподней!

— Я дала клятву не пользоваться этой силой. Мне плевать, чего ты там хочешь! — из последних сил прохрипела Бэль.

Вражеская оплеуха явно подтолкнула её к более веским действиям. Вонзив один конец Эруптия в землю, она провела по лезвию рукой, окропляя его собственной кровью. Песок становился горячее и поспешно начал плавиться. Почва покрылась кипящей магмой, на которой, как оказалось, может безвредно устоять не только Бэль.

На сей раз она стала ловчее, быстрее, проворнее; от каждого шага или движения девушки во все стороны летели брызги бурлящей лавы. Оба клинка глефы раскалились, стали золотисто-красными, не утратив формы и остроты. Мастер оружия полагала, что жаркая обстановка сможет хоть как-то отразиться на доспехе Всадника, но тот продолжал казаться непробиваемым. Всякий раз, когда что-то горячее соприкасалось с латами, звучало громкое шипение.

Бэль поняла, что этими бесполезными ударами ничего не добиться, и отважилась на решающую атаку. Отдалившись от врага, она сделала глубокий вдох, скопила большую часть сил в ногах и сделала быстрый рывок в сторону Темного Всадника. Мужчина попытался поймать её в хладные объятья, но она оказалась куда смышлёнее. Девица плеснула едкой смесью в забрало латника, чтобы сбить того с толку, вонзила глефу в землю и, использовав её в качестве опоры, сиганула за спину недруга. Тонкое и вытянутое лезвие Эруптия укололо ровно в то место, где находился позвоночник Всадника.

Самые внимательные и зрячие зрители удивленно ахнули и негромко захлопали от восторга. Раскаленное острие оружия Бэль сумело проделать брешь в защите, казалось, непобедимого участника. В знак радости небольшому успеху на девичьем лице появилась ухмылка.

Темный Всадник был очень недоволен и отреагировал на действия противника быстрее, чем можно было ожидать. Сгустки темной, неведомой никому энергии, заблаговременно скопившиеся в его руках в форме шаров, быстро настигли Бэль и отбросили её так далеко, насколько это возможно. Упав на раскаленную почву, она выпустила из рук оружие и вскрикнула от боли: на ладонях и голенях начали появляться небольшие ожоги.

Без дополнительного контроля лава начала быстро застывать и затвердевать. Арена покрылась толстым слоем обсидиана.

— Высвободишь ли ты свою истинную силу сейчас? — холодно поинтересовался латник. — Нет? Тогда я пробужу её, сломав печать!

Мужчина сотворил сгустки темной магии и метнул их в ослабленную девушку. Соприкоснувшись с живой плотью, они моментально взорвались. Участницу отбросило дальше от центра арены. Мрачный рыцарь повторил атаку. Амфитеатр наполнился стонами и криками, молившими о помощи.

Когда он вдоволь насытился мучениями жертвы, то понял, что пришло время заканчивать бой. Он перестал атаковать и сдвинулся с места, шагая навстречу Бэль. Каждая часть леденящей брони скрипела и лязгала от малейшего движения Всадника.

— Вчерашний неудачник, распрощавшийся с жизнью, веселил народ куда дольше. Ты разочаровываешь, суккуба, — подойдя к девушке вплотную, обронил тот.

Скованные тяжелой сталью ладони вознеслись к небесам, концентрируя над собой черную сферу. Она источала мерзлоту, подняла шквальный ветер и выпустила на свободу тысячи кричащих голосов. Находясь в сознании, Бэль из последних сил пыталась дотянуться до глефы, однако её кисть была прижата к земле под тяжестью стального сапога.

— Он же сейчас её убьет! Остановите поединок! Кто-нибудь! — вдруг закричала Морта.

Взглянув на вестницу смерти, Мироэн заметил, как быстро исчезло равнодушие и бессердечность, которые она проявляла во время своих битв. Сейчас он видел в ней обычного человека, который волнуется за близкую подругу и совсем не скрывает этого. Её руки панически тряслись от нерешительности. Она хотела вмешаться, но побоялась.

— Последнее слово? — спросил Всадник.

— До встречи в Преисподней, мерзкий червяк… — молвила девушка и плюнула скопившейся во рту кровью на доспех.

Восприняв это как неуважение, латник громко хмыкнул и обрушил колдовство на обессиленную Бэль.

Мрак, стремительно заполнивший поле битвы, распространился на трибуны под звук падающей колокольни. Зрители первых рядов испуганно покинули места и дали драпу, а остальные просто прикрылись руками. Герц схватился за рукоять Кровопийцы и не побоялся встретить дурную магию в лоб. И прежде чем эффект морока спал, он успел заметить вспышку зеленоватого и до боли знакомого ему света.

Арена превратилась в неглубокий черный кратер. На одном из краев ямы, ближе к выходу, стоял Темный Всадник. Окончив поправлять едва не слетевшие с рук перчатки, он посмотрел на исход примененного им колдовства и не возрадовался увиденному.

— Вот идиот! — прокричал Герц.

Бэль лежала почти без сознания на противоположном конце поля битвы. Рядом с ней валялась остывшая от жара глефа и два извивистых фламберга с жемчужными вставками.

— Я н-не п-просила т-тебя… д-делать… этого… — ослабленно пробормотала участница.

— Ты права, не просила. Но это сделала твоя подруга, Морта, — ответил Мироэн. Однако Бэль его уже не слышала.

Зрительские трибуны не знали, как им реагировать на такой внезапный поворот событий. Были те, кто радовался спасению девушки. Как находились и те, кто возжелал крови и зрелищ. Мнения разделились.

— Падший… — прохрипел сквозь забрало Всадник. — Думаю, тебе не стоит напоминать, что это моя битва и я вправе…

— Согласно правилам турнира, участникам во время дуэлей можно убивать своих оппонентов. Однако, сторонним запрещено помогать одному из них, иначе это грозит дисквалификацией, ведь так?

Мрачный рыцарь понял, к чему клонит Люмийский, и недовольно фыркнул.

— Я ей помог, она дисквалифицирована. А ты победил. Полагаю, вопрос закрыт.

— Нет, сопляк, ты не дал мне закончить начатое. А потому…

— А потому береги силы на завтра. Ибо от тебя и мокрого места не останется. Потому что я — твой следующий противник, — дерзко высказался принц.

Всадника эти слова ни капли не задели. Самоуверенность собеседника его не абы как позабавила.

— Смелый поступок… Оправдает ли он себя?

— Завтра и узнаем.

Мужчина в облачении направился в сторону металлической решетки. Ограда потянулась вверх, и он исчез, слившись со своей стихией. Однако на смену ему пришло множество гвардейцев, которым отдали приказ задержать нарушителя. Поправив бинты на голове, он поднял руки с осознанием того, что без проблем из этой ситуации ему не выйти.

*

Пятерка путников собралась в огромной гостиной, ожидая приговора. Мирана и Антия лежали на диванах и из-за той боли, которую они испытывали, не могли ни двигаться, ни говорить. Девчонки просто молчали, изредка глазея друг на друга. Люмия ходила по комнате, разглядывая полки с книгами, непонятные полотна и цветочные икебаны. Она все время находилась в лазарете, ухаживала за подругами и не знала подробностей инцидента, из-за которого вступили в словесную перепалку Герц и Мироэн.

— Ты что, совсем умом тронулся? На кой черт полез её спасать? — продолжал вопить мечник.

— А что мне оставалось делать? — поинтересовался принц.

— Ничего! Слышишь? Ничего не делать! Ты мог попасть под эту атаку и умереть! Или же мог быть дисквалифицирован! Или…

— Но ничего подобного не произошло? — отметил Люмийский. — Я ведь все рассчитал.

Брови Герца изогнулись.

— Расчётливый ты наш! Себя давно в зеркало видел? Уже примеряешь титул Магистра? Чего это ты не сунул нос в другие поединки и не спас там участников, погибших от рук победителей? А?

— Я спас её, потому что на это не хватило смелости у её подруги. И только посмей сказать, что ты не поступил бы так же, если бы я оказался на грани смерти, — скривился Мироэн. — А? Чего молчишь?

Серые глаза задумчиво посмотрели в дальний угол комнаты. Разговор прервался, как только в комнату зашла Лилия. Женщина придерживала руками поднос с пятью фарфоровыми чашками и большим чайником. Гостиная наполнилась чудными запахами терпких и горьких трав.

— Ваше ворчание слышно на три этажа ниже, — Высший Мастер снисходительно улыбнулась.

— Простите этих идиотов за такое поведение, — в разговор вступила Люмия.

— Да ничего страшного! Все мы были молодыми и озорными… Помнится, и я грешила когда-то, помогая некоторым участникам выжить.

— Да вы что! — удивилась сводная сестра Люмийского.

— Да, чего таить… Несмотря на те обстоятельства, важность события, действа, мы помогаем тем, кто нам дорог. У кого-то это работает на уровне инстинктов. Если ты ценишь собственную жизнь и жизнь близкого человека, то ни один фестиваль не стоит того, чтобы распрощаться с ней.

Лилия осмотрела изумленные физиономии всех путников. И куда более пристальным её взгляд был, когда остановился на Антии.

— Ну что ж, не берите в голову… — женщина наконец поставила поднос на небольшой столик в центре комнаты. — Все это в прошлом. Ну, или почти в прошлом. Настоятельно рекомендую испробовать этот чай.

— А что в нем такого? — полюбопытствовал Герц.

— Вот не умеешь ты без вопросов обходиться, мечник, — сказала Лилия тоном, от которого ему стало немного стыдно.

Люмия заботливо разлила горячий напиток в чашки и раздала друзьям. Сделав несколько мелких глотков, каждый из них почувствовал необычайный прилив сил и бодрости. Раны, полученные во время соревнований, стали меньше болеть, а от одного только запаха Миране и Антии захотелось приподняться и принять сидячее положение.

— На вкус это хуже, чем самый отстойный и дешевый алкоголь, но… Что это?

— Чай из золотой ромашки, — прорезался голос Антии.

— А что, такая существует? — продолжая смаковать напиток, спросил мечник.

— Да, — продолжила Антия. — Это очень редкий цветок, обладающий целебными и восстанавливающими свойствами. Он значительно ускорит процесс выздоровления.

— А это не будет считаться нарушением правил? — спросил Мироэн.

Лилия усмехнулась, глядя прямиком в карие глаза.

— Тебе ли не знать, принц, что об этом ничего не сказано в правилах фестиваля. А ты смекалистый, раз нашел, как оправдать свой поступок и при этом не вылететь. Старику стоило более конкретно выражаться… Надеюсь, что о моем скромном подарке никто не узнает. Так ведь?

— Даю слово лиса! Ни одна живая душа не узнает! — Герц произнес это с такой интонацией, словно чай подействовал на него немного в ином русле.

*

Время приблизилось почти к полуночи, когда на пороге в кабинет Магистра объявился один из участников турнира. Герц долго стоял перед дверью и не мог решиться на то, чтобы наведать старика. Он искал всяческие отговорки: мол, тот уже спит в столь поздний час либо зол на компанию за то, что произошло на арене. Так или иначе, его рука непроизвольно потянулась вперед. Три коротких стука. Получив одобрение, мечник зашел в комнату, где единственным источником света был растопленный камин. Треск горящего полена действовал своего рода успокоительным для Седрика.

— Проходи, — любезно пригласил он, направляя взгляд фиалковых глаз прямиком на парня, вызвав у того смущение.

— Я думал, вы спите и… Это самое… Я хотел поблагодарить вас за то, что вы оказались снисходительны к моему глупому товарищу.

Я здесь ни при чем, — открестился волшебник. — По правде сказать, я тоже совершил ошибку и совсем позабыл о том, что кто-то из участников турнира может вмешаться в бой другого. Стоило все же придумать наказание для подобных случаев…

— Но вы все равно выглядите неспокойным, — заметил Герц.

— Ты прав, мой юный друг. Все дело в том, что Мироэн нарушил другие уставы. Понимаешь, еще с тех незапамятных времен, когда Фестиваль мастеров только зародился, богачам полюбилось делать ставки на победителей. К концу турнира простые купцы могли стать богатейшими людьми на континенте, а самые богатые, наоборот, обеднеть и лишиться всего нажитого не одним поколением предков. Многие думали, что Всадник убьет Бэль.

— Выходит, ставки прогорели? — уточнил собеседник.

— По большей части — да. И теперь, надо полагать, награда за голову Мироэна выросла для наемных убийц в несколько раз. Не самая лучшая новость…

Они оба резко замолчали. Сложилось впечатление, что эти двое знакомы, но не знали, с чего начать разговор и чем заполнить неловкую паузу. Герцу хотелось пообщаться с человеком, о котором он был так много наслышан. Но вместе с тем был готов уйти, так и не утолив личный интерес.

Внезапно мертвая тишина оборвалась: из забитых литературой полок вывалилась небольшая тоненькая книженция. Седрик быстро спохватился, чтобы поднять её, однако Герц оказался шустрее. Взяв вещицу в руки, он поначалу не придал ей особого значения.

— Перья Ворона… — прочел название мечник.

Листая пожелтевшие рваные страницы, он мельком осматривал рисунки и громоздкие заметки. А вот открыв книгу на середине, парень переменился в лице. На обоих страницах был нанесен четкий и детальный рисунок черным графитом. На фоне особняка, фасад которого отчасти скрывался за высокими деревьями, художник изобразил группу людей, разнящихся ростом, телосложением, стилем одежды и возрастом. Однако, была у них и схожая деталь: на плече или тыльной стороне ладони, на шее или груди, на голени или предплечье — везде один и тот же символ. Смольное воронье перо. Присмотревшись повнимательнее, герой заметил в этой толпе родного человека.

— Что здесь делает мой отец? И почему он рядом с вами? — задался вопросом он.

Старик тяжело вздохнул, потому как явно не хотел, чтобы парень прознал обо всем этом.

— Мы были членами одной гильдии в Корвеле. Это очень долгая история, и я думаю, что…

— Мой отец… Он много рассказывал о вас, защищал перед дедом, недолюбливавшим всех и вся на свете…. Но о том, что он был членом гильдии, в которой были и вы, — я слышу впервые. Поэтому прошу вас, расскажите все, что знаете. А времени мне не жалко — готов слушать вас хоть до самого утра.

Шагнув к Магистру, Герц протянул ему раскрытую книгу. Седрик узнал в мечнике настырность и упрямство его отца, передавшееся по наследству. Он не смог отказать парню в удовольствии и решил подготовиться к рассказу. Волшебник полез в тумбочку, достал оттуда трубку из черного дерева, заправил её и при помощи магии распалил табак. Комната пропиталась терпким ароматом.

— Помнится, Джон всегда был бунтарем и мастерски находил приключения на пятую точку. Мы проживали недалеко от Мирсальдского леса, в Ригрюме. Это были неспокойные времена: спустя несколько веков после свержения Мундосом императора Грияра одиночные восстания еще продолжались. Семья, в подчинении которой находилось наше селение, славилась богатством, но не силой. Её правление быстро сошло на нет. Особняк, где проживал истребленный род, множество раз переходил из рук в руки.

Он сделал небольшую паузу, чтобы затянуться табачным дымом.

— Года пролетали очень быстро, мы росли, и наши навыки тоже улучшались. Твой отец мастерски овладел оружием, особенно мечом. Ну а я копался в глубинах магии, много читал и черпал знания из книг, позаимствованных из библиотеки пустующего особняка. И тогда, в свете хаоса и неразберихи, нам пришла идея объединить талантливых колдунов и мастеров оружия под одно знамя.

Герц продолжал слушать, не сводя глаз с Седрика.

— Особую поддержку нам оказала семья Мироэна; его тогда еще совсем молодые мать и отец. Бывало, и старик Хоухен помогал, но зачастую он держался в стороне. Долгое время мы враждовали с одним кланом, заручившимся поддержкой Калингемов. Началась «война семейств» посредством двух организаций. Она длилось несколько лет, никто не хотел отступать. И именно Джон стал тем, который завершил все это.

На секунду показалось, что парня взяла гордость за своего отца.

— В одной из самых затяжных схваток он сумел подобраться к лидеру Элементалей — Джереми Ункорду — и убить его.

— А что потом? — приглушенно спросил Герц.

— Твой отец одержал победу, но вскоре ушел. Он начал избегать всех в гильдии, где-то пропадал, а затем мы увиделись, но в последний раз. Джон сказал, что у него появился ребенок и что он был рад воевать с нами плечом к плечу. В то время и у Люмийских появился наследник. Наступили тихие и спокойные времена. Я решил распустить общество, защищавшее большую часть Корвела, потому как в этом никто не нуждался. Однако мое решение оказалось не столь верным…

— Почему?

— Многих друзей вылавливали по одному и убивали. На момент гибели родителей Мироэна, а позднее — и твоего отца, я слышал, что в живых осталось четверо человек, включая меня, — закончил рассказывать Седрик.

Последние слова Магистра вызвали у Герца замешательство.

— Откуда вы знаете о том, что мой отец мертв? И про Люмийских… Вы так сказали, словно знаете больше других.

— Ты прав, мой юный друг. Звезды знают больше, нежели боги… Придет время — и Мироэн сам раскроет тебе правду того дня.

Мечник засомневался. Он было хотел расспросить обо всем старика, но потом понял, что тот и так слишком много поведал.

— Ладно, разговор затянулся. Мне пора идти. Спасибо вам еще раз. И простите, если что не так.

Чародей улыбнулся.

— Не стоит благодарностей. Дам тебе один скромный совет: не злись на своего товарища. Доброта, чувство справедливости и желание оказать помощь нуждающимся… Яблоня от яблони, как говорится…

Парень почти ушел, как Седрик вспомнил еще кое-что важное.

— И да, остерегайтесь Темного Всадника. Он не будет играться с оставшимися участниками. Особенно с Мироэном.

Уста героя растянулись в хитрой лисьей ухмылке.

— Знаете, даже для меня этот сорванец полон таинств. И когда он их раскроет, сдается мне, мы все будем приятно удивлены…

Собеседник покинул комнату. Седрик в последний раз посмотрел на рисунок, где были изображены его согильдийцы и, хлопнув книгой, вернул её на место. Счастливые воспоминания из прошлого грели душу Магистра не хуже, чем пламя в камине.

*

С балкона предпоследнего этажа башни Илдреда открывался неописуемо красивый вид на столицу Рахаса и на пустынные окрестности. Ночной Калидум был буквально усыпан мелкими огоньками, освещавшими широкие улицы и грязные закоулки. Ярче всех, конечно же, сиял Тай-Лум. С этого места можно было разглядеть абсолютно все: и пристройки, и искусственные сады, подсвеченные солнечными кристаллами, и фонтан с бьющей из него черной водой, и золотую купольную крышу. За пределами города, едва не у самого горизонта, виднелись неустанно извергающиеся вулканы и растекающаяся по их склонам вязкая магма. Защитный барьер, увы, знатно искажал ночное небо, делая его более фиолетовом, а звезды и луну — тусклыми.

Антия долгое время стояла и завороженно любовалась пейзажем, совсем позабыв о боли и страданиях, причинённых ей в бою. Девушке очень нравился пустынный город, но она предпочла бы вернуться в родные края, где есть свежесть, прохлада и её любимые цветы; туда, где все не такое рукотворное и фальшивое, как здесь.

— Не боишься простудиться? — за спиной раздался знакомый голос.

— Нет, я практически никогда не болею. С детства иммунитет хороший, — ответила Антия, ни капли не удивившись внезапному появлению Лилии.

Высший Мастер сменила обыденный наряд на легкое пастельно-красное платье, а рыжие волосы собрала в конский хвост. В правой руке, между средним и безымянным пальцем, волшебница держала почти опустошенный бокал белого вина.

— Отлично сражалась. Жаль, что объявили ничью, — затеяла разговор она. Звонко цокая каблуками, Лилия направилась к парапету и прислонилась к нему.

— Я не переживаю по этому поводу. Я достойно проявила себя и свои способности.

— А ведь могла и победить, если бы не подставилась под удар!.. — иронично отметила та.

— Простите за грубость, но это отнюдь не ваше дело. Я последовала личным принципам, — твердо сказала Антия.

— Смею предположить, что ты влюбилась в него! — опьянелым тоном протараторила женщина.

Это напоминало скорее милую болтовню близких подружек, нежели разговор двух совершенно разных по силе волшебников. После её слов брюнетка слегка покраснела.

— Вовсе нет! И… Вам-то что?

Женские губы вкусили полусладкий напиток. Разговор стал более откровенным.

— Ну признайся, мне можно. Я умею хранить секреты. Вот взгляни на меня. Как думаешь, молодо выгляжу?

— Ну-у-у… Д-да…. — робко ответила собеседница.

— Конечно, все так думают! Дамам вроде меня называть свой возраст неэтично, но тебе сказать можно, — молвила Лилия и добавила шепотом: — Я старше Седрика.

Антия округлила глаза и помахала головой, не в силах поверить услышанному.

— Как вы тогда…

— Это все Магия природы. Я постигла знания, которые позволяют любым клеткам в моем теле перерождаться и не стареть. Однако, вечная молодость — почти то же самое, что и бессмертие. Когда ты долго живешь, а твои товарищи умирают от старости — понимаешь, что это хуже визита в ад. Наверное, поэтому у меня так мало друзей, — жалостно усмехаясь, объяснила Высший Мастер.

— И вы тоже когда-то любили? — произнесла Антия, а когда поняла, что спросила, то непроизвольно прикрыла рукой рот.

— Да, еще и как… Но он пожертвовал собой ради меня. После этого я не ищу себе любви до гроба.

— Соболезную.

— Да не стоит, это так давно было. К слову, у нас и ребенок был, да. Вот только пришлось его отдать нормальным людям, ибо родитель из меня никудышный. Даже не знаю, жив ли он сейчас…

Лилия обратила свой взор в пустоту, позволяя лунному свету ярко осветить её бездонные глаза. Антия завороженно посмотрела на женщину, и внезапно их взгляды встретились.

— Ах, прости. Я задумалась… Пожалуй, пойду спать. Завтра очень важный день. Финал как-никак…

Чародейка неспешно подошла к двери, но голос Антии заставил её остановиться.

— Спасибо вам за помощь. За чай и… За то, что спасли нас обоих во время поединка, — поблагодарила девушка.

— Ты это о чем? — Лилия медленно повернулась к собеседнице.

— То дерево, принявшее на себя удар молнии. Это была не моя магия.

Уголки рта женщины скромно приподнялись.

— Может, и моя… А может, это была совсем другая волшебница, обладающая великой и непомерной магией…

То, как Высший Мастер увиливала от ответа, заставило Антию улыбнуться.

— Это трудно объяснить… Меня с самого детства приучили к тому, что жизнь — самое ценное, что может быть у человека. И каким бы ни был этот жестокий турнир, какими бы ни были его правила — я никого не хотела лишать жизни. Я терпела, принимала удары, защищалась… Но никого не хотела убивать. Именно поэтому поступок Хридрифа был абсурдным и мне стало его жаль. Всеми силами я пыталась его переубедить, но…

— Я поняла. Точно влюбилась, — кратко сказала Лилия.

Она не могла опровергнуть слова женщины, так как растерялась; не хотела признавать очевидного и покраснела.

— Знаешь, хоть этот Хридриф грубоват и резковат в своих высказываниях, действиях… Но я думаю, ты сможешь ему помочь. Если он действительно тебе небезразличен, проведай его завтра между поединками.

Брюнетка кивнула головой.

Высший Мастер ушла. Антия еще долго осматривала город и в глубине души чувствовала, будто Лилия сыграет в её жизни не самую последнюю роль.

*

Зеленые глаза устало приоткрылись. Мирана не понимала, где сейчас находится, как сюда попала и сколько времени прошло с момента окончания боя. Малейшие движения вызывали у волшебницы боль, но уже не такую сильную, как прежде. Целебный чай, которым её напоила Люмия, сделал свое дело.

— Наконец-то ты проснулась.

Девушка заметила Мироэна. Парень, лениво усевшийся в кожаном кресле, отложил книгу и обратил все свое внимание на пострадавшую.

— Я долго спала? Я выиграла? И что с Антией? — из её уст усталым голосом посыпалась череда вопросов.

— Ты спала весь день, Антия в порядке и уже давно бодрствует, несмотря на полученные травмы. Ты выиграла, но вряд ли сможешь продолжать участие в таком состоянии. Магистр принял решение снять тебя с турнира.

Мирана огорченно вздохнула.

— Я бы на твоем месте не расстраивался. Ведь если бы вы обе прошли дальше, то встретились бы друг с другом. Думаешь, такой исход был бы лучше? Вы невероятно сильные… Это достойно высшей похвалы.

— Спасибо… А кто из участников остался?

Принц замысловато хмыкнул.

— Я, Герц, двое неизвестных мне людей, Морта и…

— Неужели он прошел? — испуганно вскрикнула подруга.

— Ты бы его видела… Его сила… Это совсем иной уровень… Чего таить — ему по силам сразить любого Высшего Мастера.

— И с кем он будет сражаться завтра?

Мироэн умолк и опустил глаза. Девушка, забыв про мучительную боль, ни с того ни с сего спохватилась и приподнялась.

— Еще не поздно сдаться.

Возмущение парня, вызванное этим заявлением, не заставило себя долго ждать.

— Мне не послышалось? Сдаться?

— Ты все правильно услышал.

— Я к этому так долго шел, и ты мне предлагаешь просто выйти и сказать «я сдаюсь»?

— Он на тебе живого места не оставит! Я слышала про поединок с тем огненным магом и могу лишь представить, что он сделает с тобой. Или тебе победа важнее жизни?

— Эй, полегче! Если я хвалю ваши с Антией способности, то это не означает, что я слабее вас.

Мирана нехотя приняла сидячее положение и прикоснулась босыми пятами к ковру. Принц завороженно наблюдал за действиями волшебницы. Каждая клеточка её тела испытывала боль, которую та изо всех сил пыталась пересилить. После попытки встать стало понятно, что ноги её не слушаются и она потеряла контроль. Мироэн едва успел словить падающую подругу и вместе с ней свалился на пол.

— Дуреха, ты чего творишь? — испуганно спросил он, но девушка его не слушала.

Волшебница медленно прикоснулась к его лицу и принялась снимать бинты. Люмийский меньше всего хотел, чтобы кто-либо видел его изуродованное лицо, но почему-то не стал противиться. Левый глаз впервые за долгое время увидел свет и от непривычки заморгал. Нежные пальцы прикоснулись к обожженной части скулистого лица, затем сделали это еще раз.

— Непривычно, правда? Видеть меня таким…

Она продолжала всматриваться в нанесенные врагом увечья.

— Ты же не такой герой, каким тебя величают. Всегда сражаешься из последних сил и находишь решение в самом конце боя. Тебе мало того, что с тобой сделали? — тихо сказала она.

— И тем не менее: кто оказался победителем, а кого сняли с турнира… — с издевкой сказал принц и засмеялся, за что тотчас получил слабую пощечину.

— Храбрец… Зачем нужны все эти жертвы?

Он не знал, что ей ответить.

— Ты же не из тех, кто гонится за славой, наградой или титулом… Тогда зачем, объясни?

Ладонь подруги застыла у поврежденной щеки, согревая её своим теплом.

— Я хочу отомстить.

— К черту эту месть. Тебе не нужно это все. Откажись!

— Не могу, — с тяжестью отказал Люмийский. — Ты права, дело не в славе, деньгах или титуле. Если я этого не сделаю, нас всех ждет куда большая беда, чем мы можем себе представить. Нам всем грозит опасность.

— Тогда расскажи мне! Расскажи об этом всем! Мы вместе что-нибудь придумаем! — повысила тон Мирана.

— Я… Я не могу… — воспротивился он. — В моей жизни и так было очень много потерь. Я не хочу потерять еще и вас.

Приоткрытое окно широко распахнулось и впустило сквозной ветер. Все свечи, освещавшие покои башни, погасли друг за другом. Страницы раскрытых книг, лежащих на столе, с шорохом перелистнулись. Шторка, извивающаяся от сильного порыва ветра, отцепилась и улетела в конец комнаты, впуская внутрь бледный свет неполной луны.

Мирана поняла, что не в силах переубедить Мироэна, и поцеловала его. Принц попытался воспротивиться, но потом заметил, что призрак Лиры перестал его преследовать. Прошлое отступило, давая шанс начать жизнь с чистого листа. Поцелуй казался ему непривычно долгим, а после него на губах остался солоноватый привкус, напомнивший ему… море…

— Прости меня за тот вечер и эту глупую обиду.

— И ты прости меня… — не задумываясь, молвил парень.

— Пообещай мне…

Она взялась за израненные ладони Мироэна и пронзающим душу взглядом посмотрела в его карие глаза.

— Пообещай, что выживешь.

Увидев на девичьем лице слезы, он не сумел ей отказать.

— Обещаю.