Аполлон-11

Михаил Харитонов Аполлон-11

Луна, Море Спокойствия.

Посадочная ступень корабля «Орёл».

— Отведи камеру! — закричал Нил. — Отведи камеру! Их видно!

Олдрин тихо выругался. В Хьюстоне, небось, кипятком ссут. Волнуются, гады. Пусть поволнуются. Впрочем, неважно. Фильм всё равно будут резать и править.

На лунной поверхности были видны борозды, проведённые неизвестно чем.

Хорошо, если это не русские.

— Ты снимаешь меня? — это опять Армстронг. — У меня сейчас выход.

— Да, да, снимаю, — Олдрин поморщился. Этот парень, кажется, принимает некоторые вещи слишком всерьёз. Если бы не настоятельные рекомендации Совета Семи, его бы тут не было.

Ну да ладно. Если Они считают, что первым на лунную поверхность лучше ступить Нейлу — пусть так и будет. Возможно, это увеличит их шансы.

В синем лунном небе вспыхнули какие-то золотистые точки. Олдрин усмехнулся — Луна ещё попортит крови Хьюстону.

Светло-синяя, отблёскивающая воронёной сталью, поверхность Луны, выглядела бы впечатляюще нетронутой, если бы не проклятые борозды. Вполне возможно, что это русский боевой робот. Когда красные поняли, что проигрывают, они вполне могли пойти на это. Какой-нибудь самоходный трактор на колёсах и с атомной начинкой внутри. Бух — и всё.

Конечно, Луна им этого не простит. Но — чем чёрт не шутит, красные слишком долго отступали, а ведь они умеют рисковать…

Но не в этой игре.

Нет. Не в этой игре.

Но всё же — откуда проклятые борозды?

Хьюстон молчит. Тоже, небось, считают варианты.

Ага, рация ожила. Ну, что нам скажут мудрецы?

— Хьюстон вызывает Аполлон-11. Продолжайте.

Олдрин немного расслабился. «Продолжайте» — значит, непосредственной опасности нет. Ещё один лунный феномен, откуда-то известный НАСА. Наверное, украли русские съёмки. Русские вообще наснимали много интересного своими луноходами.

Неважно. Главное, опасности нет, и можно начинать.

Что там Армстронг? Делает шаг… не забыл бы фразу. Ага, вот оно — «Один маленький шаг для человека — огромный шаг для всего человечества». Старый масонский девиз.

Вроде ничего не переврал. Молодец. Хорошо учили.

Может быть, подумал Олдрин, мы выберёмся отсюда живыми?

Москва, Кремль.

— Они уже на месте, — Григорян повёл подбородком, после чего скорчил унылую физиономию. — Наверху.

Тойво невесело усмехнулся: обычно под словом «верх» имелось в виду Политбюро или сама Пятёрка Верхних.

На сей раз, однако, обстоятельства изменились.

Скорее всего, навсегда.

Григорян уселся поудобнее, вытянув длинные ноги. В бункере было прохладно и очень тихо. Стены, обитые красным бархатом. Два кресла у стены. Пентаграмма на полу — пустая и мёртвая.

Каменный стол для Магической Работы.

Пустой. Пока пустой.

— Сколько их там? — спросил Тойво.

— Официально двое, — Григорян скорчил ещё более унылую физиономию. — По нашим данным, на борту ещё один человек. Скорее всего, индеец.

— Для такого ритуала? Сомнительно.

— Пятёрка, конечно, знает, кто он. И Политбюро тоже. Но нам не скажет. Наш идиотский режим переборщил с секретностью. До того, что скоро у нас не останется никаких секретов.

— Ладно, подождём. Может быть, у них что-нибудь сорвётся.

— Жопой чую, не сорвётся. Они слишком долго готовились. А мы проиграли лунную гонку.

— И что теперь?

— Ждать. И надеяться.

Луна, Море Спокойствия.

— Я чувствую Силу, — произнёс Белый Орёл. Он уже оправился от посадки, и мог говорить.

Олдрин обернулся. Морщинистое красное лицо старого индейца в синем свете Луны казалось чёрным.

Старик не смотрел в иллюминатор. Поверхность Луны его не интересовала. Его интересовала только Сила.

Олдрин и сам знал, что Сила здесь есть. Как только опоры корабля коснулись поверхности, он ощутил знакомое жжение в кончиках пальцев — его личная реакция на присутствие магии. Подобное он испытывал только в пещерах Нгар-Джа, где ещё сохранилась Сила Земли. Здесь, впрочем, Сила была какая-то другая — резкая, отчётливая… нестёртая…

Нетронутая.

Да, пожалуй. Нетронутая. Во всяком случае, людьми.

— Я чувствую Силу, — снова сказал Белый Орёл, — и она говорит мне, что мы сможем подняться в небо. Духи Луны благоприятствуют нам.

Олдрин еле слышно вздохнул. Локальная гравитация на этом участке лунной поверхности составляла девять десятых от земной. Он надеялся, что за время пребывания здесь она снизится, и они смогут подняться. Но старику он верил больше, чем своим надеждам.

— Но мы пока не можем начать. Соедини меня с вашими шаманами, — буднично попросил старик, таким тоном, каким можно попросить передать солонку.

Хьюстон. Центр управления полётом.

— Парни, что у вас с картинкой?

— Нормально.

— Это нормально? Парни, у вас ни черта не видно!

— А когда с Луны было хорошо видно?

— Что там за огоньки?

— Фиг его знает. Обычная какая-то лунная плесень. Там много такого плавает.

— А это что такое?

— Да просто туман.

— Откуда там вообще воздух, кто-нибудь может объяснить?

— А это важно? Смотри, Нил стоит снаружи. Красавец!

— Да. Эти кадры можно пустить на телевидение. Что он там делает?

— Изображает походку в условиях низкой гравитации.

— Непохоже что-то.

— Сам попробуй.

— И не подумаю. Дерьмо какое.

— Сам ты дерьмо.

Луна, Море Спокойствия.

Армстронг топал ногами в лунной пыли. Вдалеке опять вспыхнуло какое-то свечение. На сей раз лунное небо прочертила громадная беззвучная молния. Грома не было, зато в воздухе загорелось множество танцующих огоньков.

Олдрин потянулся к рации, начал перещелкивать тумблеры. Прямое соединение с Президентом… с Советом… с Семёркой.

— Доброго дня, мудрые, — старик произнёс это так, что фраза отнюдь не показалась вежливой. — Я — там, где вы хотели. Но я хочу получить свою награду сейчас.

— Внутренний Круг Запада вызывает Аполлон-11. Чего ты хочешь? — голос был тихим, но отчётливым. Олдрин знал, что он останется таким же, даже если рация вообще выйдет из строя: для поддержания связи Семёрка использовала остатки Силы Земли.

Старик начертил в воздухе какой-то знак. Воздух вспыхнул. Старик довольно осклабился.

— Сила Луны велика и нетронута, — сказал он. — Я готов провести ритуал. На наших прежних условиях. Но я очень, очень утомился в дороге. Боюсь, — в его голосе зазвучали знакомые интонации торгующегося дикаря, — что я не смогу сделать всё как надо.

— Что ты хочешь? — повторил голос в рации.

— Мне хотелось бы услышать, что моя награда утроена, — старик хитро прищурился.

— Твоё золото уже ждёт тебя, — немедленно ответит голос. — Столько, сколько ты хотел. Не забудь, ты поклялся богами племени, что сделаешь всё как надо. Но мы можем подумать о том, чтобы сделать тебе подарок. Размер подарка зависит от тебя.

— Вдвое, — старик дёрнул кадыком, сглатывая слюну.

— То же, и ещё половина, — ответили с Земли.

— Вы очень, очень жадные люди. Хорошо. Также я хочу, — добавил старик тем же равнодушным тоном, — чтобы мой народ получил власть над белыми людьми. Если вы не дадите мне этого, я попрошу об этом Луну.

— Нет, — голос оставался таким же тихим и столь же отчётливым. — Ты не сможешь попросить об этом Луну. Камень заминирован, а мина защищена от всех видов магии. Ты воевал, ты знаешь, что такое мина. Церемония будет сорвана, но не по нашей вине. Мы пошлём к Луне другого колдуна.

— Возможно, но вы не будете рисковать. Это совсем, совсем маленькая просьба.

— Белый Орёл, мы не можем дать тебе то, чего не существует, — в тихом голосе из рации впервые прорезались какие-то чувства — кажется, презрение. — Спроси об этом Луну.

— Тогда, — старик помолчал, — я хочу, чтобы мой народ имел преимущества перед белыми. Я хочу, чтобы белые уступали дорогу моему народу. Я хочу, чтобы людей моего народа нанимали на дорогую работу, а белым доставалась дешевая. Ещё я хочу, чтобы белые не смели называть мой народ обидными именами, а мой народ называл бы белых так, как хочет.

— Хорошо, ты получишь это, но не сразу.

— Когда?

— Через тридцать лет. Но тогда нам придётся дать такие же права и другим маленьким народам. Мы назовём это «правами меньшинств».

— Другие пусть думают о себе сами. Я хочу, чтобы мой народ получил то, о чём я прошу.

— Через тридцать лет твой народ получит преимущества. Но это не принесёт ему счастья, Белый Орёл.

— Хорошо, — старик явно пропустил предупреждение мимо ушей. — Поклянитесь Силой Земли. Это единственное, что у вас осталось.

На той стороне промолчали, но через минуту старик удовлетворённо кивнул головой.

— Я чувствую движение Силы. Я доволен. Я готов приступить к ритуалу.

Армстронг закончил свои физкультурные упражнения для истории, и пошел разгружать капсулу. Идиотский шлем он снял.

Олдридж вышел из кабины, таща чёрный мешок с Камнем. Лунное тяготение заметно усилилось, так что тащить было тяжело: Камень весил немало.

Интересно, там и в самом деле мина? Наверное, да. Всё равно это нельзя оставлять здесь. Правда, это может оскорбить Луну. Но…

Белый Орёл проворно сбежал по трапу. Скафандр он, разумеется, не надевал. Лунный ветерок шевелил его седые волосы.

Пентаграмму они рисовали вместе. Вызов Великого Духа в его собственном Доме предполагал, как минимум, серьёзные меры защиты. Впрочем, Олдридж понимал, что никакая защита не удержит Духа Луны, если он и в самом деле рассердится. Тем не менее руководство настаивало на том, чтобы ритуал был проведён по всем правилам.

Нейл достал чёрные свечи и начал расставлять их в углах пентаграммы.

Хьюстон. Центр управления полётом.

— А откуда у нас этот камушек?

— Не знаю. Кажется, индейский алтарь.

— Почему он?

— Нуу… Из всех предметов, в которых ещё сохранилась Сила Земли, этот был единственным, поддающимся транспортировке. Правда, пришлось договариваться с ихними колдунами.

— Вообще-то мы хотели использовать алтарь Аполлона?

— Ага. Ни один из парней, утверждавших, что он языческий жрец, не смог с ним работать. Все оказались говнюками, представь себе. Пришлось в последний момент всё переигрывать. Скажи спасибо, что не пришлось обращаться к чёрным ребятам. Знаешь, сколько они запросили бы?

— А чем лучше красножопые?

— Белый Орёл всё-таки коренной американец. Это тебя радует?

— Дерьмо.

— На этот раз ты прав. Дерьмо.

Москва, Кремль.

На ритуальном столе, высеченном из гранитной плиты, стояла Чаша. Она до краёв была наполнена лунным грунтом, доставленным советскими спускаемыми аппаратами. Рядом лежали лунные метеориты — за столетия существования Пятёрки её агенты искали лунные камни, обладающие Силой, по всему миру — покупали, выменивали, крали.

Но камни были истощены. Остатки лунной магии были развеяны по ветру ещё во времена революции.

— Асмодей, — пел Тойво, — Астарот, Баал, Бел, Веельзевул, Ламех, Оех…

Тойво чувствовал всем телом, насколько опустошена Земля. Люди растратили своё главное достояние — магию — к началу прошлого века. Поздние колдуны уже добирали остатки, искали артефакты, оставшиеся со времён Расцвета, забирались всё дальше и дальше. Последние капли Силы были похищены у полярных льдов. Но Земля была уже пуста. И только две сверхдержавы ещё сохраняли у себя последние остатки земной магии — на крайний, самый крайний случай.

Тойво продолжал взывать к духам, перечисляя их имена и звания, но уже понимая, что ничего не выйдет.

Луна, Море Спокойствия.

Когда истощённый колдун повалился в лунную пыль, а страшное голубое пламя в центре пентаграммы погасло, Олдрин, наконец, осмелился закурить. Они с Нилом контрабандой пронесли пачку сигарет на борт. Олдрин подозревал, что и непосредственное начальство, и даже Семеро об этом знали, но не предприняли никаких мер.

После явления Духа Луны наступило полное безветрие. Сигаретный дымок лениво колыхался в прозрачном лунном воздухе.

— Всё, — сказал Нил. — Америка выиграла холодную войну.

Олдрин равнодушно кивнул. После того, что здесь произошло, слова были как-то особенно неуместны.

— Двадцать лет. Через двадцать лет Советского Союза не будет. Дух Луны сломает русским хребет. Мы сделали это. Чёрт возьми, мы сделали это!

— Остынь, — Олдрин смотрел на неподвижную фигурку старика.

Нейл осёкся.

— Что с ним?

Олдрин подошёл, перевернул тело колдуна лицом вверх. Он был неожиданно лёгким — гравитация снова начала меняться.

Лицо Белого Орла было серым. Он был мёртв. На шее багровело пятно, напоминающее кляксу.

— Русские колдуны. Он истратил все силы на то, чтобы удержать Дух Луны в пентаграмме. У него не хватило сил для защиты.

— Как они смогли? — у Нила был озадаченный вид.

— У них были лунные минералы. Они имели оперативную власть над нами. Правда, маленькую.

— Это как-нибудь скажется?..

— Нет. Ты же видел — Дух явился, и мы подчинили его себе. Он сделает всё, что нужно нашему правительству и Совету Семи.

— То есть мы победили русских? — Нейла, кажется, волновало только это.

— Да. Что будем делать с ним? — Олдрин скосил глаза на труп Белого Орла. — Мы не можем оставлять его здесь. Человеческое тело на Луне…

В этот момент тело старика шевельнулось. Глаза открылись. Они были такие же мёртвые, и только в глубине зрачков горели искры. Он приподнялся, вытянул руку и сделал магический жест. В воздухе что-то задрожало. Старик гадко усмехнулся и снова повалился в пыль.

— Так, — Олдрин внезапно стал очень серьёзным. — Бросаем всё и взлетаем. Быстро. Сейчас.

Нейл кинулся в кабину.

Хьюстон. Центр управления полётом.

— Что это было?

— Русский колдун. Он убил Белого Орла и вселился в его тело. Русские всегда были большие специалисты по дистанционному управлению.

— Что он сделал?

— Наверное, хотел взорвать мину в алтаре. В результате, кажется, отключил таймер. И радиовзрыватель тоже.

— То есть мы не сможем прибрать за собой?

— Вот именно. Придётся ещё раз лететь. С новой миной. И вообще будет куча неприятностей.

— Дерьмо.

— Хватит про дерьмо. Заткнись.

Москва, Кремль.

— Они улетели.

Григорян, кряхтя, поднимался с пола. Тойво лежал, распластавшись, на столе. Над чашей с лунными породами клубился едкий чёрный дым.

Наконец, он поднял голову.

— Да, конечно.

Григорян недоумённо покосился на него.

— Что ты тогда там делал?

— Сначала убил шамана. Потом вселился в его тело и выключил таймер мины. Теперь алтарь не смогут взорвать даже с Земли.

— То есть они оставили там артефакт? Работающий магический артефакт?!

— Хе-хе. Им придётся посылать ещё одну экспедицию, чтобы уничтожить алтарь. И, возможно, ещё одну, чтобы провести очищение. В общем, с лунной программой им ещё придётся повозиться.

— Ну, это уже последний комариный укус… Может быть, имеет смысл всё-таки активизировать нашу лунную программу?

— Бесполезно. Дух Луны на стороне американцев.

— Итак, мы обречены?

— Да. Через двадцать лет Советского Союза не станет. Плюс-минус пару лет туда-сюда.

— Что будет делать Пятёрка Верхних?

— Очевидно. У них почти не осталось магии. Во всяком случае, бороться с лунными демонами им не по зубам. Остаётся — управлять процессом распада. Сдавать всё, что можно, на физическом плане, сохраняя внутренние структуры. И, в конце концов… понимаешь, есть последний шанс…

— Ты считаешь, они пойдут на такое?..

— Шансы на успех ничтожны. К тому же это потребует всех ресурсов страны. Но, собственно, терять-то нечего.

— Что ж… Я бы на их месте поступил так же.

Тойво посмотрел на Григоряна долгим, тяжёлым взглядом.

— Ты хоть понимаешь, кому придётся лететь?..

2 августа 1991 года.

Москва, Кремль.

Михаил Сергеевич Горбачёв устало опустился в мягкое кресло. Небо было тёмным, загорались первые звёзды.

Где-то среди них двигалась маленькая, очень маленькая звёздочка. С Земли, впрочем, её всё равно не было видно.

Если удастся. Если удастся проскочить через американские боевые спутники. Если удастся успешно пересечь пустоту между мирами. Если удастся высадиться в красных песках четвёртой планеты. Если удастся вызвать Дух Марса. Если удастся подчинить его себе. Если он сокрушит Америку…

Если…

Вернуться на Землю не удастся никому.

Как и вернуть золотой запас страны, растраченный на подготовку экспедиции.

Их там двое — Тойво и Григорян. Кажется, хорошие ребята. Они знали, на что шли. Впрочем, жизнь настоящего мага посвящена одному — магии. Многие великие маги прошлого отдали бы жизнь за право совершить такой ритуал…

На столе зазвенел один из телефонов. Серый аппарат без диска, стоящий на самом краю стола.

Семёрка.

Уже знают.

Горбачёв помедлил, потом всё-таки снял трубку.

Голос на том конце был тихим и отчётливым. Он оставался бы таким же, даже если бы телефонный провод порвался.

— Мы уже знаем, — голос говорил по-русски почти так же чисто, как и по-английски. — Что ж, поздравляем вас. Вы достойные противники.

— Пока что поздравлять нас не с чем, — Горбачёв еле заметно поморщился. — Вы не можете нам помешать, но наши шансы минимальны.

— В любом случае это красивый жест.

Горбачёв положил трубку, подумал.

Потом подошёл к секретеру, вытащил бутылку. Плеснул на дно бокала бурой жидкости. Подошёл к зеркалу.

— За продолжение Большой Игры, — сказал он, чокаясь со своим отражением.