Глава 2. Огневая подготовка

Поскольку все курсанты живут в общежитии, им не составит труда распределить между собой звезд советской рок-сцены. А групп к концу 87-го у нас развелось столько, что мама, не горюй! Перестройку не объявили, кооперативы не разрешили, а в обществе всё равно, как и в известном мне варианте истории брожение и потребность в переменах. Историю так просто не повернешь, одним нажатием на бабочку не обойтись. Все эти Алисы, Ронды, Аквариумы и Рок-острова с Кином собрались и заявили о себе в то же примерно время, что и в то другое. А я не против, пусть будут. Мир не стоит на месте, молодежи теперь нужны не ВИА, а группы. Одно удивляет всегда – почему брутальные мужественные суровые рокеры во всем мире и у нас поют фальцетом как не-скажу-кто? Где шаляпинский бас, я вас спрашиваю?

Но как же задолбало кататься на службу, а потом домой из Балашихи каждый день на общественном транспорте. На электричке с Курского вокзала сорок минут, и до Курского час. А так бы на своей машине по полупустой Москве сорок километров за полчаса с ветерком. Вот только служебный автомобиль мне не положен, а на собственный денег нет. Все накопления вгрохал в отделку квартиры. Разве что у родителей попросить или ограбить кого. В хороших и добрых книжках попаданцы шли прямиком в ОЗК, то есть Общество Защиты Композиторов он наглых похитителей интеллектуальной собственности, или как там оно называется, и регистрировали ворованные песенки. А мне ветром в голову надуло всего один мотивчик: «Ту-ту-ла, ту-ту-ту-ту, Ту-ту-ла!», вряд ли его дорого купят. Да и стремно как-то воровать у людей. Разве что барыг каких-нибудь ограбить, но я курсе, многие оборотни так начинали. А потом скатывались в классический бандитизм. Нет, не наш метод. И вообще, прикинул я, приезжаю такой на новой Волге или Жигулях на службу и лихорадочно ищу ответ на вопрос: «А на какие такие доходы, молодой человек, у вас личное авто?» Придется врать, что на срочке не курил, и всё жалование откладывал на покупку машины. С другой стороны, родители же могли накопить. Ладно, пока молодой, покатаюсь на метро.

–Ну что, коллеги, нарыли инфу по нашим советским рок-группам?

– Жорж, там ничего советского нет ни в текстах, ни в музыкантах. Дерьмо голимое, перемен требуют, мол время менять имена. Им бы на заводе поработать, лбам здоровым, а не хренью страдать.

– Павел, а ты на заводе работал?

– Нет, я после армии сразу в Органы пошел.

– То есть такой же бездельник. Кто еще считает, что все, кто не работает на заводе, тунеядцы и антисоветчики?

– А что не так? Павел не прав?

– Антисоветчик тот, кто хочет перемен? Кому хочется что-то изменить в этом мире и в нашей стране? Я правильно понял? Все реформы от лукавого или только инициатива снизу?

– Не так. Мы говорим про тех, кто против советского строя.

– Ага. Теперь гораздо понятнее стало. Наш товарищ Иванюк знает таких людей, но ничего не сделал, чтобы пресечь их подрывную деятельность. Я думаю, что ты, Иванюк, сам пособник врагов Родины.

– Товарищ Милославский, не передергивайте! Видно же, кому не нравится советская власть. Просто они молчат и выжидают. Но выдают себя поведением, одеждой. Пьянствуют, распутничают.

– Иванюк, вы тоже на заводе не работали. Иначе бы знали, что пьянство там тоже имеет место. Да и критика политики СССР на заводах звучит гораздо чаще и жестче. У них знания о жизни фундаментальные, они нашу с вами действительность под ногтями носят. Пойдем на заводы, там массовые аресты произведем?

– Чего ты, Жорж, на нас взъелся? Тебе твои рокеры дороже рабочих?

– Наша с вами обязанность защищать страну, в том числе алкашей рабочих и алкашей рокеров. Не они для нас, а мы для них. Рабочий без вас проживет, вы без него с голода сдохнете. Кстати, музыканты во все времена при любой власти кусок хлеба имели. А эти наши советские антисоветчики… Федорова со Скворцовым никто сейчас не знает, и потом никто не вспомнит, я очень надеюсь на это. А вот «Аделаиду» Гребенщикова будут помнить многие годы. И слава Озирису.

По лицам курсантов было видно, о чем они думают. Фраза «Чудит препод» была буквально выбита на сократовских лобиках молодых безопасников. Придется объяснять.

– Кто смотрел «Место встречи изменить нельзя», поднимите руки. Ну я и не сомневался. Вопрос – что покоробило сильнее всего в фильме?

– Внедрение в банду! Фигня это всё, не могли в первой серии послать опера вместо урки. И Шарапова бы раскусили, никакой он не фраер.

– В точку, парни. Ни один самый замечательный разведчик и актер не впишется в чужую тусовку, если он в ней не свой. НО! Среди слесарей можно сойти за врача, среди летчиков за гопника, среди рокеров за слесаря. Не пытайся быть своим, попробуй быть нейтральным. Понятен смысл?

– Понятно! Мы должны уловить особенности поведения основных групп населения.

– Верно, мальчики. Задание ко следующему занятию – перед зеркалом примерять на себя осанку и выражение лиц разных социальных групп.

Собравшиеся покурить на крыльце учебного корпуса после занятий курсанты никуда не спешили, жили рядышком, с досугом облом, куда бежать-то?

– Вон, смотрите, наш Милославский домой почапал. Небось к жене торопится супружеский долг отнести, пока по пути не расплескал.

– Да куда ему, молодой еще. Небось только после института какого-нибудь.

– Не знаю, кто бы молодого поставил на преподавательскую работу. Может, только выглядит молодой. Какая-нибудь пластическая операция по изменению возраста.

– Хорош гнать, он же не диктор Татьяна Виденеева. Просто сынок чей-то вот и ведет себя как бессмертный. Кто-нибудь узнал, что про него слышно?

– Я слышал кое-что. Он новые виды спорта развивал по линии комсомола. Историческое фехтование и практическую стрельбу. Причем чуть ли не с нуля.

– Практическую стрельбу КГБ продвигает.

– А он не в КГБ? Ты его на занятиях по огневой подготовке видел? Он нам две секунды норматив на изготовку ставит, сам в одну укладывается. И стреляет быстро.

– И что? Если бы все десятки выбивал. Еще и оправдывается, типа мне не нужны ваши десятки, мне нужно, чтоб вы выжили в огневом контакте. А сам небось…

– Договаривай. Что небось?

– Да хрен его знает.

– Начальству виднее, кого на преподавательскую работу определять. Я думаю, он бывший нелегал засвеченный. Поэтому и пластика на лице. А глаза как у Терминатора. А может, он вообще робот? Какая-нибудь секретная оборонная разработка.

– Ха! Договорились до фантастики. А давайте его прощупаем на следующей стрелковке.

Потихоньку мои хотелки руководство начало воплощать в жизнь. Предполагаю, что в некоторых моментах заведенный порядок был поставлен с ног на голову, и кого-то это даже травмировало морально, но так и надо. Не зная порядков, легче их нарушать. Нарушая правила легче наткнуться на что-то новое. Со школы помню – на территории лагеря невозможно найти ничего интересного, все открытия за его забором. Включая осыпавшиеся землянки партизан и разбитый эшелон со снарядами, рассыпавший свой груз.

Я не просил ничего жутко редкого или крупнокалиберного. Наоборот, только самые распространенные в мире образцы гражданского короткоствола и того, что на вооружении полиции и армий вероятного противника. С нашим оружием они уже наигрались. Хотя, и все наши ходовые модели присутствовали в арсенале. В мои загребущие лапки из зарубежных моделей попали такие старички как «Кольт1911», Люгер, он же Парабеллум, «Браунинг Хай Пауэр». Из тех, что поновее, а сказать по правде, самое-разсамое новьё в этой эпохе – Беретта и Глок, за что отдельное спасибо руководству. Из экзотики мне попался советский деринджер «Гроза» – двухствольный и бесшумный малыш.

В свободное от преподавания время я сам потихоньку жег патроны, благо почти все импортные стволы были под стандартный девятимиллиметровый люгеровский патрон, кроме Кольта. А с нашими патронами вообще проблем быть не должно, как я понимаю. В мастерской при тире часть патронов перекрутил под уменьшенную навеску и резиновые пули. С самозарядными пистолетами ничего не вышло, уменьшенная навеска не давала гарантии безотказной перезарядки. Так что под резинки шли патроны к Нагану. Пули, а точнее просто столбики мне где-то нарубили из литой резины типа той, из которой делают хоккейные шайбы. Начальник школы предлагал и ослабленные патроны снарядить на заводе, но я отказался. Не настолько я доверяю нашей оборонной промышленности, чтоб позволять стрелять в себя чужим патроном. Лучше я сам.

Слышали бы вы, как ругался начальник тира, когда я объяснил фишку с резинострелом. Я и идиот, и косорукий, и стволы засру, и контингент поубиваю… И вообще, не понравилось ему, что в его епархию вторгся чужак с правом устраивать всё, что ему заблагорассудится. Чуть смягчился только тогда, когда в тире прописались иностранные машинки – наш человек оказался, а не просто старый крикун. Я так понимаю, он себе ништяков нарубит, когда начнет давать нужным людям возможность пострелять из заморских аппаратов. И тут ему без меня никуда – под мои художества выделен отдельный сейф под моей печатью. Ерунда, конечно. И вскрыть можно, и пластилиновый оттиск вернуть на место. Но сам принцип важен, доступ к моему оружию только через меня. На этой почве мы начали ладить, маньяк маньяка видит издалека. Еще бы Васильича переучить стрелять, а то вцепился в свою дуэльную стойку как Пушкин под Полтавой. Ну да, всем он майор Карпов, а мне Васильич.

Чего-то парни задумали, вижу по внимательным и одухотворенным лицам, с которыми они внимали моим объяснениям. Понятно, сейчас начнут подлянку строить или на блуд разводить.

– Жорж, а вы только с оружием чего-то можете или без него тоже чего-то стоите?

– Как сказать. Главное оружие у нас в голове, разум есть главная опасность для противника. Хотя некоторые товарищи безоружными всю жизнь ходят, и ничего. Я как-то тренировал пятерку армейских самбистов, они вот тоже меня решили на слабо проверить. Как вы сейчас.

– И что?

– Пообещал, что всех их за пару секунд положу. Не по одному, а всех разом.

– И как?

– Скомандовал «Упор лежа принять!», все и легли разом. Дисциплина – страшная сила.

– Так не считается, так любой сможет.

– Моя задача дать вам именно это понимание, чтоб любой из вас смог сначала научиться думать и смотреть по сторонам, а потом находить решения, неожиданные для противника. – Открытым текстом уже говорю, чего от офицеров хочу. Теперь наверняка поймут. Вопрос другой, есть ли в голове то самое оружие…

– Товарищ Милославский, вот сейчас вы что можете применить ну например против меня, я КМС по боксу. – Царьков вышел вперед.

– Сейчас, Царьков, я могу прострелить вам колено, и ваша атака закончится, не начавшись.

– У вас нет оружия.

– А так? – в моей руке материализовался двухствольный малыш, пистолет последнего шанса – стрелять?

– Не надо. Убедили.

– Внимание, товарищи. Такие пистолетики распространены в штатах, их называют деринджеры по самой известной марке этого типа оружия. Кстати, из неё застрелили президента Авраама Линкольна. А перед вами советская модель со смешным названием «Гроза», её вы у врага не встретите.

– А что тут смешного?

– Это бесшумный пистолет под специальный боеприпас. Вообще, кто-то пользовался пистолетами с приборами бесшумной стрельбы? Ну тогда сообщаю, они все не делают выстрел реально бесшумным. А вот тут да, тут звук выстрела отсутствует в принципе, слышно только удар бойка по капсюлю. Спасибо нашим инженерам.

– Да уж, неожиданно. А попробовать выстрелить можно?

– Угу. И в парней не стреляй, вон в мишень лупи. Дай, только патроны на боевые сменю. Мне колено Царькова жалко, я хотел в него резиновой пулей попасть.

– Так всё равно больно.

– Больно, зато полезно. Боль помогает запоминать свои ошибки. Вот так откидываем блок стволов как у ружья, меняем обойму, этой скобой взводим ударник. И вот так стреляем. Дальше десяти метров стрелять не рекомендуется. Сами слышали, звук выстрела отсутствует.

– А почему двухзарядный? Если первый промажешь или на случай осечки?

– Для контроля. Поразил цель, обязательно проконтролируй в голову. А то всякие случаи бывают. А сейчас отрабатываем перемещение по зданию, занятому противником.

– Жорж, а сейчас, когда вы без своего деринджера, можете мне что-то противопоставить? – опять подскочил Царьков. Добить что ли, чтоб не мучился от собственной беспомощности.

– Не вопрос. Но будет очень больно, я драться не умею.

Делаю шаг в его сторону. Вся группа подалась назад, освобождая место для представления. Кистень, выпавший из рукава в мою руку, не остался незамеченным.

– Так не честно, у него кистень!

– А кто-то обещал честную схватку? Полмира против нас, не ждите ни чести, ни милосердия. Нас будут убивать до последнего бойца. Нашего или противника.

– Так вторые полмира за нас.

– Ошибка. Вторые полмира сосут из нас соки, а стоит покачнуться, тоже вцепятся в глотку. Один из правителей нашей страны сказал, что у нас только два союзника – армия и флот. Запомните и действуйте, исходя из этого факта.

Васильич любил смотреть, как я гоняю курсантов по городку, он явно и сам когда-то участвовал в силовых операциях. Но я не лез к нему с расспросами, в органах такие вещи не приветствуются. И откровенничать было не принято тоже. Болтун находка для врага.

– Жора, а тебе их совсем не жалко? То с патронами пистолет подсунешь, то с резинками, то пустой. До беды недалеко.

– Всё верно, я им вбиваю в головы – беда рядом, они выбрали такую профессию. А не хотят по краю ходить, пусть в школу идут НВП преподавать.

– Ну а ежели впрямь несчастный случай с кем, тьфу-тьфу?

– Спишем, Васильич, но сначала всем курсантам покажем тело в воспитательно-педагогических целях.

– Это где ж такую педагогику преподают? В институте имени Крупской?

– Опыт сын ошибок трудных в ухо шепчет. Говорит, времени почти не осталось. – Васильич небось докладывает о моих инновациях, ну и пусть – служба у нас такая, что все про всё всем постукивают.

– Народ, отдыхаем! Федорову с Ларкиным спасибо за помощь, с вами быстрее получается. Кто не курит, можете задавать вопросы, обещаю не стрелять по коленям.

– Товарищ Милославский, а чем вам так не нравится стрелковая подготовка в Комитете? Вы через раз ругаетесь, что все вокруг косорукие.

– Вот прикинь, выходит вроде опытный оперативник с таким хорошим стажем на задержание салабона-срочника, как он считает. И от этой своей крутости или большого ума не снимает пистолет с предохранителя. Или на напарника надеется, что еще хуже. О какой подготовке может идти речь? В результате оба ловят по пуле в живот.

– И что, выжили?

– Какое там! Обоих добил. Это как раз к вопросу о выборе оружия. Вроде старьё, Наган еще даже не довоенного выпуска, а царский. А точку ставит как молодой. И раз уж вы не курите, кто скажет, в чем преимущество Нагана перед Макаровым?

– Безотказный. Легче.

– Молодцы, еще?

– Если взвести курок, точность выше.

– Главное, парни, он сразу готов к бою. Лежит за пазухой или за поясом и ждет. Одной рукой вынул и сразу шмальнул. И еще нюанс, гильзами не сорит.

– Макаров всё равно лучше!

– Чем лучше?

– Чем Наган.

– Братцы, запоминайте – самое лучшее оружие то, которое оказалось в руках во время боя. Какой бы ни был замечательный ствол, если его у тебя нет, то и пользы от него никакой.

– А вообще, какой самый лучший пистолет для боя?

– Никакой. Пистолет не предназначен для огневого контакта.

– Как так? Вы же только что рассказывали вот это всё!

– Если вы планируете огневой контакт или тем более идете в бой, нужно готовить нормальное оружие. Автомат, винтовку, гранаты. Пулеметчик не помешает в группе. А пистолет, он хорошо тогда, когда всё спокойно, и ничто не предвещает ужасных трагических событий типа стрельбы.

– Но Макаров же отличный пистолет – вот неугомонные люди порой попадаются.

– Да, отличный. А без патронов и не сильно тяжелый. Макаров хорош как ритуальное оружие, как кортик. Вообще сказка. Безотказный, замыленный корпус, даже попасть с десяти метров в цель не проблема. Одна беда – маломощный патрон. Чуть ли не самый слабый среди девяток. А всё для того, чтоб автоматику сделать проще, чтоб безотказность повысить.

– И что, мощности не хватает для чего-то?

– Против бронежилета патрон девять на восемнадцать уже не пляшет. В голову из пистолета стреляют только в кино. А в жизни все лупят в корпус, чтоб не промазать и в живых остаться. Так что если противник в броне, то результат удручающий для того, кто стреляет из Макарова. На следующем занятии попробуем иностранные модели, чтоб вы могли оценить их и познакомиться тактильно.

– О, здорово!

Мне кажется, что за мои занятия с курсантами по огневой подготовке они простили мне выворот мозгов на уроках по моделям поведения. Простые люди, парни не замечают, что и там, и там я продолжаю крутить им мозги в нужную сторону. Весь смысл этих курсов – научить оперативников думать нестандартно, смотреть под другим углом, действовать неожиданно. А уж когда я им пообещал тактическую игру… К тому времени были готовы и отстреляны стальные шлемы с мощными лицевыми пластинами из оргстекла и телогрейки с усилением полочек из литой резины для защиты груди и ливера. Кто не знает – полочками портные называют передние детали одежды. Народ увидел, всё понял и воодушевился. Правда, один товарищ написал рапорт и был отчислен из группы, скатертью дорога.

Загрузка...