All you need is love…

Часть 1

«Ну вот ты и попался…» — успел я подумать, когда меня вздернуло над землей и подвесило вверх тормашками. Я пытался отбиваться, но очень сложно делать это, когда у тебя изо рта идет пена (спасибо, не захлебнулся, но и то ощущения ниже среднего), палочку ты выронил, и вообще мотыляешься вниз головой в нескольких футах над землей, а полы мантии начисто закрывают обзор.

— Да перестаньте же, как вам не стыдно! — слышал я голосок Лили сквозь шум в ушах, а сам понимал, что еще немного, и меня стошнит на потеху всем присутствующим. А их в этот погожий денек на берегу озера было немало…

— Брось ты, смотри, как забавно! — это был голос Поттера, я его узнал, дернулся и сумел все-таки откинуть мантию с лица. Блэк — тот просто ржал в голос, согнувшись пополам и хлопая себя по коленям, Люпин отошел в сторонку, Петтигрю подхихикивал. Ну, как обычно. — А еще можно вот так!

И тут я с ужасом понял, что лишаюсь брюк. Собравшиеся разразились хохотом, и я решил, что сейчас сгорю со стыда. Ну не нашлось у меня с утра чистой пары белья, забыл начисто! Спасибо, вообще что-то отыскалось…

— Джеймс, прекрати немедленно! — выкрикнула Лили, а до меня вдруг дошло, откуда Поттеру стало известно заклинание, которое я придумал и опробовал совсем недавно. Вот тут у меня перед глазами потемнело уже не от прилившей к голове крови, а от ярости.

— Обойдусь без помощи паршивой грязнокровки! — сплюнув пену, прохрипел я, и Лили замерла, а потом, всхлипнув, убежала в сторону замка.

— Ах вот ты как заговорил… — протянул Поттер. — Сириус, помоги-ка, кажется, его нужно остудить! И заодно простирнуть!

И тут я краем глаза заметил, как от толпы гогочущих студентов вдруг отделилась девочка с длинными распущенными волосами. Чем-то она была мне смутно знакома, хотя точно училась не на Гриффиндоре и не на Слизерине. И она на ходу вынимала палочку… А когда рукав ее мантии чуть задрался, и я увидел несколько замысловатых плетеных браслетов, то вспомнил эту девчонку и понял, что сейчас получу за все и сразу. Потому что на ней — одной из многих — я отрабатывал Левикорпус, а однокурсники мои хохотали во весь голос и предлагали не просто задрать ей юбку, но и продолжить, так сказать, процесс разоблачения. Что ж, выходит, заслужил — она явно решила присоединиться к расправе. Так и есть: не сбавляя шага, девчонка вытянула руку и…

И сходу приложила Поттера Конфундусом, а Блэка — Ступефаем.

Рухнув наземь — палочку-то Поттер выронил, — я не сразу очухался, все же было высоковато. Спасибо, не сломал себе ничего.

— Хей, ты как, не сильно ушибся? — спросила та девчонка, наклонившись ко мне. Люпин пытался расколдовать приятелей, но выходило у него как-то неважно. Хотя, возможно, он просто не торопился во избежание побоища. Петтигрю, похоже, вовсе слинял от греха подальше.

Я помотал головой и сел, прикрываясь полами мантии. Физиономия у меня, судя по всему, была багровой — и от стыда, и от болтания головой вниз.

— Вставай давай и портки надень, — сказала она, протянув руку. Я поднялся сам, старательно глядя в сторону, и, отвернувшись от прочих, натянул болтающиеся на щиколотках брюки. — А, я думала, тебе не нужна помощь конкретной грязнокровки…

— С… спасибо, — выдавил я.

— Не за что, — усмехнулась она, с интересом глядя на дезориентированного Поттера. — Что-то я его как-то сильно долбанула… Ну да ничего, очухается.

— Зачем ты вообще…

— А ты как думаешь? — спросила девчонка, прищурилась, и через секунду ей в руку прилетела палочка Поттера.

— Ты что, невербалкой владеешь? — опешил я.

— Чем? А! Нет, ты что, вот же… — она помахала своей палочкой, а чужую спрятала в тряпичную сумку самого потрепанного вида, с нашитыми разноцветными цветочками. — А эта еще пригодится. Ну или пусть он ее у меня выкупит.

— Но как…

— Да просто едва слышно сказала «Акцио!», вот и все. Я давно подумала: авроры ведь на задании не будут орать во весь голос, если надо кого-то подловить по-тихому. Ну и вот, потренировалась — прекрасно работает, — пояснила девчонка и поправила разноцветную ленту на голове. — Пошли в замок, что ли? Этих скоро расколдуют, а драться я не люблю.

Я молча кивнул, подобрал свою палочку и поплелся к Хогвартсу.

— А зачем ты вмешалась? — не выдержал я наконец. — Я ведь тебя точно так же… когда заклинание пробовал.

— Жизнь такая, — невозмутимо ответила она. — Сегодня ты что-то на ком-то пробуешь, завтра на тебе пробуют…

— И все же?

— Я знаю, каково это, — пожала плечами девчонка. — По-моему, этого вполне достаточно.

— Я бы на твоем месте отомстил, пока была такая возможность, — честно сказал я.

— Ты уже побывал на моем месте, — она повернулась ко мне. У нее были задумчивые серые глаза и длинные чуть вьющиеся русые волосы, в которых мелькали хаотично расположенные и переплетенные цветными нитками тонкие косички. — Это во-первых. А во-вторых, в отличие от некоторых, мне за свое нижнее белье краснеть не приходится.

Кажется, я снова побагровел.

— Ты бы лучше пошел, извинился перед той девочкой, как ее, Эванс, кажется? — добавила она. — Ты ж всегда с ней тусуешься, а тут взял и наорал. На ее месте, — тут девчонка ухмыльнулась, — я б тебе по физиономии дала, хоть и не люблю драться.

— Попозже, — я опустил голову. — Пусть остынет, а то правда же глаз подобьет…

— Ну, дело твое, — развела она руками. — Ладно, я пойду.

— А тебе…

Девчонка указала на ленту у себя на голове, и я только сейчас сообразил, что это цвета Хаффлпаффа.

— По пути, — заключила она. — Как тебя звать, я знаю. А я Кэнди Рэйнбоу Стоун.

— Э…

— По документам — Кандида, бабушка настояла на человеческом имени, — добавила она. — Но мне без разницы. Как говорит одна наша деревенская знакомая — хоть горшком назови, только в печку не ставь. Ладно, бывай!

Она ушла в сторону своего общежития, а я постоял и пошел стирать одежду. По части смертоубийственных заклинаний я за пять лет продвинулся, и очень сильно, а очищающие мне не давались. Ну а хогвартские домовики меня почему-то невзлюбили. Наверно, за опыты над ними на третьем курсе…

Лили меня не простила. Я и так, и сяк пытался заговорить с ней, но тщетно — она страшно оскорбилась, и не то что выслушать мои сбивчивые извинения, а даже поговорить не желала. «Я знала, что этим все и кончится», — вот и вся беседа. А тут еще экзамены на носу, готовиться нужно, а на ум ничего не идет. Мародеры поглядывают так, что сразу ясно: представься им подходящий случай, и я публичным раздеванием не отделаюсь, приходилось постоянно быть настороже. Словом, мне хотелось утопиться в Хоглейке. Ну или прыгнуть с Астрономической башни, тоже неплохой вариант.

Правда, заниматься я все равно ходил на берег: погода испортилась, там хоть не было никого…

— Хей, — кто-то потыкал меня в плечо, и я дернулся, ожидая увидеть Поттера или кого-то из его шайки. Но это была всего лишь Стоун. — Будешь?

— Спасибо, — сказал я, взяв булочку.

Стоун уселась напротив, подложив под себя сумку и как-то странно скрестив ноги.

— Так и не простила? — с интересом спросила она, жуя пирожок. Судя по оттопыренным карманам ее мантии, там имелся еще немалый запас провизии.

Я молча помотал головой.

— Ну и не парься, — сказала Стоун. — Либо она остынет и простит, либо не простит. А если ты сделал все возможное, но все равно ничего не вышло, значит, не судьба.

— Что — всё? — спросил я.

— Я почем знаю? Я же не на ее месте, — пожала она плечами. — Кому-то нужны серенады под окном, кому-то букеты или там побрякушки, а кому-то и одного слова хватит.

— Лили одного слова уже хватило…

— Хей, — сказала Стоун, — ты подумай, а почему я не заморачиваюсь?

— Почему? — не понял я.

— Да потому что мне по барабану, — ответила она. — Грязнокровка… ну и что это значит?

— Волшебник или волшебница, рожденные от обычных людей. Не знаешь, что ли?

— Знаю, просто мне правда все равно, — Стоун достала еще один мятый пирожок, разломила и протянула мне половину. Этот оказался с мясом. — Я грязнокровка, ты полукровка, Мародеры — кроме Люпина — чистокровные. Рубишь фишку?

Я нахмурился. А потом до меня дошло.

— Ты же двоих сходу вынесла…

— Ну, положим, я зашла сзади, а нападения они не ожидали, но все же, все же… — она усмехнулась. — Да и ты даешь жару, я слышала. Заклинания вон прикольные сам придумываешь. Научи, кстати, вот этому? Вдруг пригодится.

Я кивнул и зачем-то сказал:

— Я его еще не довел до ума. Записывал кое-какие наметки, ну и… гм… попробовал пару раз.

— Ага, я помню, — на этот раз Стоун запустила зубы в румяное яблоко. — Но как Поттер о нем проведал, а? Вряд ли твои приятели ему рассказали, я уж о тебе самом молчу.

— Я записывал кое-что на полях учебника по зельям, ну, когда придумывал новое, — ответил я. — А учебник дал Лили, чтобы готовилась к С.О.В. Я-то и так все помню, а она не знает кое-каких хитростей, я там много чего помечал…

— У-у-у… — протянула она. — Все ясно.

— Чего тебе ясно?

Стоун только улыбнулась. Да я и сам понимал, что узнать о Левикорпусе Поттер не мог иначе как от Лили.

— Ты учебник-то забери, если не помиритесь, — прохрустела она сквозь яблоко. — А то кто знает, что у тебя там еще на полях имеется…

— Ай-й, — я подскочил. — Точно, спасибо!

— Записано, да?

— Да!

Тут я сорвался с места, и мне уже все равно было, желает Лили разговаривать со мной или нет, мне нужна была моя книга. Потому что записал я там парочку вещей, которыми можно было и убить по неосторожности: Сектумсемпра — это вам не одноклассника вверх ногами подвесить!

После получасовых переговоров с привлечением какой-то однокурсницы Лили (именем я не поинтересовался) я получил назад свой потрепанный учебник и вздохнул свободнее. Спасибо, мне его в физиономию не кинули…

Потом, правда, стало совсем худо: Лили демонстративно отворачивалась, увидев меня в коридоре или в Большом зале, и не менее демонстративно любезничала с Поттером. Однокурсники предлагали устроить ему темную: пускай они и не одобряли моей дружбы с грязнокровкой, но тут дело было в другом… Я не согласился. Поттер, Блэк и примкнувшая Эванс были серьезной боевой силой, отрицать этого я не мог. И не хотел вступать в открытое противостояние, подумывал составить какое-нибудь зелье, от которого Поттер, скажем, оброс бы бородавками или чем похуже. В процессе я увлекся, получил совсем не то, что хотел, но это оказалось настолько интересно, что я даже забыл о сердечных муках. Вспомнил только ближе к экзаменам, когда в очередной раз увидел Лили на консультации по чарам, за одной партой с Поттером.

— Хей, свободно? — спросили над ухом, и Стоун плавно приземлилась рядом со мной, ненавязчиво отпихнув Уилкиса. — Ты чего такой загадочный?

— Думаю, что будет, если сварить оборотное зелье с волосом настоящего оборотня, а потом кого-нибудь им напоить, — честно ответил я.

— И как успехи?

— Пока никак. Опыты ставить надо, а добровольцев нет. Угадай, почему…

— А материал? Где оборотня-то взять?

— Вон он сидит, — кивнул я на Люпина, примостившегося через проход.

Стоун нахмурилась.

— Прикалываешься?

Я помотал головой и засучил рукав. Спасибо, Люпин меня не искусал, только поцарапал, но следы и так остались внушительные.

— Фью-у-у… — протянула она, осторожно потрогав кончиком пальца свежие шрамы. Как нарочно, именно в этот момент Лили взглянула на меня, и ее зеленые глаза опасно вспыхнули. — Это он зубами?

— Нет, когтями, — ответил я. — Повезло. Поттер меня спас, не то б и я теперь на луну выл.

— Фью-у-у… — повторила Стоун. — Так ты ему теперь обязан?

— Угу. Сам, дурак, виноват, выследил… Полез поглядеть, а этот и кинулся. Он же не соображает толком, когда оборачивается.

Признаться, я сам не понимал, зачем выбалтываю едва знакомой хаффлпаффке секрет, о котором знали только мы с Мародерами да директор (ну, может, еще кто-то из преподавателей), но удержаться не мог. Наверно, просто устал молчать.

— Я могила, — серьезно сказала она. — Не парься. И это… ты в зельях, я уж поняла, здорово сечешь. Можешь мне одну штуку объяснить? Никак не получается вкурить!

— Чего?!

— Разобраться! Ну и тебе если что понадобится, я завсегда… Хотя, — Стоун усмехнулась, — вряд ли я тебе чем-то сумею помочь.

— Ты уже помогла, — сказал я, доставая заветный учебник. Надо будет зачаровать его как-нибудь, чтобы в руки чужим не давался! — Что там тебе непонятно?

— Молодые люди, у нас сегодня консультация по чарам, — мирно произнес Флитвик, высунувшись из-за кафедры. — Нет, если вы можете совмещать, я не возражаю, только не шумите, пожалуйста, и не мешайте остальным студентам.

— Не вопрос, сэр, — лучезарно улыбнулась Стоун, привстав. — Извините, увлеклись!

— Давай после консультации закончим, — пробормотал я, привычно нахохлившись.

— Окей, — отозвалась она. — Приходи на бережок, сегодня тепло. А я пожрать захвачу на всякий случай.

Я все два часа занятия чувствовал на себе взгляд Лили. Другие тоже были, но именно этот ощущался, будто ожог. И я понимал, что теперь она меня уже точно не простит…

— Сама мириться придет, — сказала мне шепотом Стоун, будто прочитав мысли.

— А?

— Вот увидишь.

После консультации я удачно разминулся как с Мародерами, так и с однокурсниками, и выбрался на берег. В самом деле, солнце пригревало уже по-летнему, и если бы я толком умел плавать, а в озере не водилась всякая дрянь, то с удовольствием искупался бы. В общем, я и так мог искупаться, главное, глубоко не забредать, но кругом было слишком много народу, а если я разденусь, меня и за инфери принять могут.

— Вот спрашивается, на кой нужно такое роскошное озеро, если в нем нельзя плавать? — спросила сзади Стоун, и я уже привычно вздрогнул. Подкрадывалась она совершенно бесшумно, и как я ни привык отслеживать чужие шаги, ее заметить не мог до тех пор, пока она не появлялась у меня за плечом.

— Ты легилимент, что ли? — мрачно спросил я.

— Нет, просто по тебе видно, что охота окунуться, но там и русалки, и черт знает, кто еще, — пояснила она. — Я бы сама с удовольствием нырнула разок-другой… Любишь воду?

— Не знаю толком, — сознался я. — Там, где я рос, была только речка, которая воробью по колено, да еще и сливают туда всякую дрянь. А тут и не сунешься.

— Э, — обычным своим невозмутимым тоном ответила Стоун. — Хоть по пояс-то можно, небось, сразу не сожрут.

— Ага, на глазах у всех… — поморщился я.

— А ночь тебе на что? — удивленно спросила она. — Что из замка можно выйти, знают все, но не все знают, как. Думаю, ты в курсе. Чего ж не сходить ополоснуться?

Я вынужденно признал, что она права.

— Покажешь потайной ход? — деловито поинтересовалась Стоун, и я кивнул прежде, чем сообразил, о чем она меня спрашивает. — Отлично. Я тогда сегодня пойду, ночь теплая должна быть. Хочешь, присоединяйся, только полотенце захвати!

— Давай, я лучше объясню, что тебе там в зельях непонятно, — сглотнув, произнес я.

— Давай. А потом покажешь ход, — согласилась она.

Я поражался: лицо у нее всегда было настолько умиротворенным, что аж жутко делалось. Правда, если как следует приглядеться, можно было заметить, что глаза у Стоун при этом хитрющие, и никакая загадочная туманная пелена уже не маскировала веселых искр. Вот Лили — та вся была на виду, моментально вспыхивала, злилась, кричала, обижалась, а Стоун я раскусить не мог. Казалось бы, я обошелся с ней… да, надо признать, я поступил гнусно. Я, если по-умному, самоутверждался за счет слабого (хотя это как еще посмотреть, я вот тоже ничуть не слабее Поттера с Блэком, но они застали меня врасплох), унижал ее на глазах однокурсников… А она сидит рядом, подсовывает мне пирожки и тычет пальцем в учебник, выспрашивая, что да как. Лили бы меня за такую выходку никогда не простила. Она за брошенную в сердцах фразу-то меня прощать не собиралась…

Тут я подумал о том, что скоро летние каникулы. И я буду торчать либо в школе, если удастся договориться с директором, либо дома. Но раньше каникулы мне скрашивало общество Лили, а теперь я останусь один… Да, мама расскажет еще что-нибудь интересное и чему-то научит, но к ней прилагается отец, а это уже не так приятно. И удрать на прогулку с Лили не выйдет, некуда теперь бежать. Разве только одному уходить куда подальше и день за днем валяться под кустом с книгой или просто так…

— Не отвлекайся, — ткнула меня локтем Стоун. — Я вроде вкурила, только вот тут еще раз объясни. Я хорошо запоминаю, когда что-то руками делаю, а если на словах — то не сразу доходит.

Я тяжело вздохнул и в третий раз объяснил, когда именно нужно добавлять в зелье желчь виверны, в какой пропорции, и как лучше это сделать, чтобы не уделать лабораторию от пола до потолка и не покалечиться.

— Ты в зельевары собралась или в авроры? — не выдержал я наконец.

— Не-а, я этим вообще не собираюсь заниматься, — преспокойно ответила она. — Я имею в виду, магией. Мне просто по приколу.

— А… — Я нахмурился. — Так ты на шестой курс не вернешься?

— Вернусь, — невозмутимо сказала Стоун. — Тут забавно, а дома меня бабушка постоянно воспитывает. Она у меня, знаешь, в религию ударилась, а от этого на стену влезть хочется. Вот доучусь, будет мне аж восемнадцать, я хоть спокойно срулю из дома, вроде как в колледж. Потом видно будет, чем заняться…

— А родители? — я понимал, что задаю неприличные вопросы, но мне стало интересно.

— Ну, может, с ними потусуюсь, — подумав, кивнула она. В пушистых волосах запутались какие-то соринки и листья, но ее это не волновало. Она и не красилась вовсе, заметил я, не то что остальные девчонки. — Погуляю, пока молодая, уж не пропаду. Человек должен быть свободен.

Я ничего не понял, но решил не переспрашивать, и так уж наговорил лишнего.

— Так ход-то покажешь? — спросила вдруг Стоун.

— Покажу, — тяжело вздохнул я. — Только обещай в полнолуние им не выходить. Ну… ты понимаешь, почему. Не дай Мерлин, столкнешься…

— Не вопрос, я ж не самоубийца. Пошли.

— Что, присмотрел другую грязнокровочку? — с интересом спросил Эйвери вечером в гостиной. — Живо ты!

— А тебе что за печаль?

— Да ничего, просто спросил, — фыркнул он. — Первая-то живо к Поттеру прилипла. Я тебе давно говорил, что она выгоды ищет, а ты: дружим с детства, дружим с детства…

— Вполне вероятно, ты был прав, — помолчав, произнес я и сам ужаснулся своим словам.

— А нынешняя — ведь та самая, которой мы юбку задрали? — припомнил он.

— Да.

— Понравилось ей, что ли?

— Я тебе сейчас в грызло дам, — серьезно ответил я, и он поднял руки в примирительном жесте, потому что знал — я действительно могу врезать. Или подлить чего-нибудь экспериментального в утренний чай.

— Шучу-шучу. Девчонки все же странные, — добавил он. — Одна ядом исходит, хотя ты уже раз сто извинился, вторую чуть не раздели, а с нее как с гуся вода.

— Это потому, что Снейп ей никто, — подал голос Розье. — Пока. Вот помяните мое слово, они с Эванс еще будут друг друга за волосы таскать!

— Иди ты… Запретным лесом, — сказал я, взял полотенце и ушел якобы в душ. На самом деле я отправился на берег.

На берегу теплился маленький костерок, пахло печеной картошкой, а Стоун невозмутимо подкидывала щепочки в огонь.

— Хей, приятель, а я думала, ты не придешь, — сказала она. — Но раз пришел, ешь картошку и смотри, чтоб яблоки не пригорели, а испеклись. А я купаться пойду.

Тут я уставился в костер, потому что она скинула мантию, под которой был только маггловский купальник, и шумно плюхнулась в озеро.

— Кайф! — раздалось оттуда. — Вода как парное молоко! Брось нафиг эти яблоки, иди поплавай!

Признаюсь, я больше опасался, как бы ее кто-нибудь не сцапал, поэтому вынужденно пошел на голос с палочкой наготове. А теперь скажите мне, куда можно засунуть палочку в плавках? За резинку, что ли? Выпадет как нечего делать… Только и оставалось, что в зубах держать!

Правда, когда меня кто-то поймал за ногу, палочку я упустил. Пловец из меня скверный, от берега я удалился ровно настолько, чтобы чувствовать под собою дно, но все равно чуть не захлебнулся от неожиданности.

— С ума сошла?! — отплевавшись, спросил я, разглядев веселую физиономию Стоун. — Я плавать толком не умею!

— Предупреждать нужно, — невозмутимо ответила она.

— И палочку я выронил…

— А на кой ты с ней в воду полез? — удивилась Стоун. — Я свою в одежде оставила. Ладно, она ж деревянная, не потонет, я твою потом выужу. А вода хороша, а?

— Ага, — невольно ответил я.

— Ложись на спину, — сказала она. — Ну ложись, не бойся, не утонешь! Представь, что под тобой матрац, и все… Да выпрямись, что ж ты съежился так! Голову запрокинь. И смотри вверх.

Каюсь, мне было страшно, вода плескала в лицо, норовила залиться в уши и в нос, но я вдруг понял, что и в самом деле не нужно прикладывать никаких усилий, чтобы удержаться на поверхности, можно просто лежать, покачиваясь на воде! В воде отражались огни замка, надо мной плыло море звезд с полной луной, и…

Полной?!

Я дернулся так, что снова чуть не захлебнулся, спасибо, Стоун поймала меня за руку.

— Ты чего?

— Луна… — выдохнул я. — Забыла?

— Так не полнолуние еще, — прищурилась она. — Нечего астрономию прогуливать, умник. Греби к берегу.

На суше было прохладно, так что я быстро растерся полотенцем и оделся. Стоун предпочла высушиться чарами, закуталась в мантию и присела к костру. Спасибо, о моей палочке не забыла…

— Вот это дело, — довольно сказала она, разглядывая слегка обгоревшее яблоко на прутике. — На, держи.

Я взял. Мне было… странно.

— Так и не помирились? — спросила Стоун, выковыривая из золы картошку и сноровисто ее чистя. Соль у нее была при себе, в корпусе маггловской шариковой ручки. Кстати, очень удобно!

Я покачал головой. Не хотелось думать об этом сейчас.

— Помиритесь еще, — преспокойно сказала она и встала. — Доел? Пошли спать, а то завтра опять на консультацию…

Случилась неожиданность: на экзамене Лили с треском завалила зелья, и даже благоволивший к ней Слагхорн ничего не мог поделать. Я поразился: она всегда выказывала талант к зельеварению, и пусть не пыталась что-то изобретать, держалась на хорошем уровне! Неужели… Я отогнал неприятную мысль и отправился на обед, а по пути, сворачивая с очередной движущейся лестницы (Стоун называла их чокнутыми эскалаторами) в коридор, услышал прелюбопытнейший разговор.

— Подружка, я никак не пойму, в чем проблема? — доброжелательно произнесла Стоун. Я по себе знал, что ее улыбка может вывести из себя любого. Особенно Лили. Особенно уже разъяренную, а это слышалось по тону ее ответа:

— Отстань от него!

— От кого?

— От Северуса!

— Фью-у-у… А когда это я к нему приставала? — поразилась та.

— А будто я не видела? Ты с ним сидишь на консультациях!

— А ты сидишь с Поттером. Давай, ты от него отстанешь? — весело предложила Стоун. — Баш на баш, и дело в сторону. Или махнемся, не глядя, а?

Лили, кажется, потеряла дар речи.

— Бывай, подружка, пойду я, — сказала та, — а то жратеньки хочется…

— Нет, постой! Я… — Лили помолчала. — Слушай, ты можешь передать, ну… что я не очень сержусь? Я же понимаю, что он сгоряча…

— Не-а, — ответила Стоун. — У тебя язык еще не отвалился, вон как ты им чешешь, так что иди и сама скажи.

— Но я не могу!

— Чего ты не можешь? Двух слов связать?

Я уже немного узнал Стоун и понимал, что вести такую беседу она может бесконечно долго, причем искренне при этом забавляясь.

— Но все увидят… — прошептала Лили.

— Подружка, я не понимаю, — серьезно сказала Стоун. — Вы со Снейпом пять лет были не разлей вода, а теперь ты внезапно паришься потому, что вас могут увидеть вместе?! Мой тебе дружеский совет — сперва своих тараканов выдрессируй, а потом уже иди мириться, а то он ведь добрый, может от избытка чувств и Авадой запулить!

Пока Лили переваривала эту тираду, Стоун удалилась, насвистывая. Она всегда свистела или напевала одну и ту же мелодию, даже я начал себя ловить на том, что мычу ее себе под нос, когда выполняю какую-нибудь монотонную работу.

— Хей, — услышал я за спиной знакомый голос, сев в Хогвартс-экспресс. — Ты с вокзала далеко поедешь?

Стоун плюхнулась на сиденье напротив.

Я покачал головой. До дома мне от вокзала было рукой подать, другое дело, что мне туда вовсе не хотелось.

— А ты?

— Ну… — Стоун посмотрела в окно, улыбнулась и произнесла: — Пару дней побуду у бабушки, а то она причитать будет. А потом поеду за предками.

— Не понял… А где они?

— А черт их знает, — честно ответила она. — Теоретически — должны быть где-то в Уэльсе, но не угадаешь, куда именно их понесло. Да ладно, найдутся как-нибудь.

— Опять не понял, — сказал я.

Стоун посмотрела на меня, потом выудила из-за воротника какой-то значок на цепочке. Больше всего эмблема напоминала птичью лапку, вписанную в круг.

— Не видел такого?

Я помотал головой.

— Ну ты даешь… Это «пацифик», символ мира, — серьезно произнесла она. — О хиппи ты тоже не знаешь, я подозреваю?

Я вынужденно признал, что если и слышал что-то, то не запомнил.

— Бог мой, ты что, даже «Битлз» никогда не слышал? — поразилась Стоун. — Ну напряги извилины, вспомни — «все, что тебе нужно, это любовь»! Британец, чтоб тебя!

— А, так вот что ты постоянно насвистываешь! — осенило меня. — Я же чувствую, что-то знакомое, только у меня слуха нет, да и музыкой я не интересуюсь… Так родители-то твои где?

— Да говорю, не знаю. Мама у меня американка, — сказала Стоун, поигрывая «пацификом», — они с папой познакомились на каком-то фестивале, тогда движение только начиналось. Мама и решила остаться тут, двигать это дело в массы. В процессе как-то незаметно родилась я, а предки так и колесят по Британии на своем фургоне с кучей приятелей… Нет, со временем меня пришлось отдать бабушке, чтоб я в школу ходила, но летом я всегда была с ними! И знаешь, — хихикнула она, — хоть они все того… я все равно знала больше любой первоклашки. Читать, писать и считать я так уж точно умела, а вот за цитаты из кое-каких писателей меня чуть из школы не выперли, ну и бабушка все норовит изгнать из меня бесов.

— А как ты намерена искать родителей? — спросил я.

— Я примерно знаю, куда они отправились, туда и рвану. А там расспрошу, их трудно не заметить.

— Но как?..

— Автостопом, — покосилась она на меня. — Дел-то куча. Я как-то раз всю Ирландию этак проехала.

— Погоди… — я почесал в затылке, — но тебе всего пятнадцать!

— Уже шестнадцать.

— Ну это сейчас, а прежде? Неужели не страшно было?

— Не-а, — беззаботно ответила Стоун. — Это прикольно. Главное, знать, кого тормозить. Лучше всего на дальнобойщиках ездить: они в курсе, где срезать, всегда подскажут, что да как, еще и накормят. Попадались пару раз озабоченные, ну так у меня руки не пустые, да и колдовать я рано научилась. А как аппарации выучусь, так вообще лафа настанет…

Я помолчал.

— Кэнди, — я впервые назвал ее по имени, — а тебя за волшебство наказывали?

— Кто? — изумилась она.

— Родители.

— Ох, Северус, — она скинула туфли и забралась на скамейку с ногами. — Видишь ли, в нашем фургоне трезвым — и то не всегда — бывает только водитель. Остальные — кто выпил, кто накурился, кто еще чем закинулся… Поэтому если утром вдруг оказывается, что фургон внезапно оброс синей шерстью, покрылся ромашками или сделался леопардовым, то кто-нибудь говорит: «чуваки, вот это круто, кто придумал, колитесь!» Но, разумеется, никто ничего не помнит. Летающей посудой или там пожарчиком тоже никого не удивишь. Какое уж тут наказывать! — Кэнди помолчала. — Тебе влетало, да?

— От отца. Он маггл. Да и теперь перепадает.

Она снова умолкла, а потом сказала:

— Я уезжаю послезавтра. Хочешь, давай со мной? Вдвоем веселее, я тебе свой адрес дам, приходи. Только оденься попрактичнее и возьми, на чем спать. А насчет пожрать по пути сообразим. Держи на удачу.

Она протянула мне сплетенный из ниток и бисера черно-желтый браслетик.

Я промолчал. Мне очень хотелось побыть с мамой, вот только к ней, повторюсь, прилагался отец. И одиночество, потому что Лили со мной больше не было…