Аквариумы

Сотрясая землю, обрушился грохот. Он вскочил на ноги, словно собака, на которую опрокинули котел с кипящей похлебкой. Огромный фургон уносился по стеклобетону шоссе, оставляя клубы дыма, мгновенно превратившие Прайса в копченого угря. Прайс судорожно зевнул, пытаясь поймать ртом хоть капельку чистого воздуха. Нестерпимо заныли отекшие ноги. Вот уже в третий раз он отсыпается днем. Спит на грязных обочинах, скорчившись, между ревущей лентой шоссе и прозрачной стеной силового поля, защищающей от непрошеных вторжений изумрудные газоны частных владений. А чуть стемнеет, вновь, как ночной зверь, пускается в путь. Ночные странствия утомительны, зато ночью проезд по скоростной трассе стоит дешевле.

Прайс отряхнулся, выдернул из волос репейник и бросился к автомобилю. Со всех сторон слышался скрежет двигателей, лязгали и чавкали дверцы машин. Заспанные автобродяги вылезали из сточных канав и готовились к старту по сниженному тарифу.

Теперь не зевай! Проканителишься — застрянешь надолго. Он хорошо запомнил, как три недели назад, проезжая через Восточную Пустыню, попал в дорожную пробку, растянувшуюся на пятьсот миль. С едой было еще ничего: коробки галет и сухих завтраков сбрасывали с вертолетов. Но вода! Он впервые испытал муки жажды. Сгрудившиеся на шоссе машины превратились в раскаленные утюги. Обжигая пальцы, он откидывал звенящий от жары капот, опускал носовой платок в дыру радиатора и жадно сосал ржавую воду…

Прайс нервно нажал на стартер и, задевая соседние машины, выехал на трассу № 17 — Юго-Восток. Когда стрелка спидометра доползла до цифры «пятнадцать», он бросил руль. Машина пойдет сама. Вся власть на трассах — в руках кристаллических полицейских. Их сторожевые башни понатыканы через каждые шестнадцать миль. Править вручную бесполезно и опасно. Дорога напоминала вздувшуюся реку. Бесконечный поток жестяных клопов, до краев заполнивших стеклобетонную ленту, медленно стекал на восток, к океану. Впрочем, грех жаловаться: скорость — целых пятнадцать миль. Даже чуть больше. Каждой ночью на сто миль ближе к цели. Подумать только, какие-нибудь две сотни лет назад люди передвигались на лошадях вдвое медленнее. Прогресс виден во всем!

Он привстал и высунулся в обзорную дыру на крыше машины. Он увидел только такие же автомобильные крыши, которые тянулись до самого горизонта. Машины двигались без дюйма зазора, не отставая и не перегоняя друг друга, будто приклеенные.

В машине рядом что-то глухо стукнуло, будто упало человеческое тело. Прайс вздрогнул. Может, с соседом плохо и он повалился на пол? Лежит, уткнувшись носом в грязный резиновый коврик, схватившись рукой за сердце? Чепуха, просто шалят нервы. Соседа сморил сон. Не больше. Помочь все равно невозможно, дверцы плотно прижаты другими машинами.

Прайс проглотил успокоительную таблетку «Шок» и затих. Лишь на всякий случай приготовил спасательные когти.

Под равномерный скрип рессор Прайс задремал. Ему снились похороны. Траурный кортеж медленно плыл под звуки электронного органа. Крышка гроба из лучшей хромоникелевой стали играла в свете луны. Черные вороненые роботы толпились у ворот кладбища… Пронзительный металлический голос заорал в ухо:

— Близок день страшного суда!

В следующее мгновение его стукнуло головой о приборный щиток, потом бросило на рулевую баранку так, что прогнулись ребра. Еще через секунду, намертво схваченный спасательными когтями. Прайс повис в них, как моллюск в клешнях рака. Когти, до крови впиваясь в кожу, оттащили назад, вдавливая в спинку кресла. Оглушительный удар! Лязг раздираемого металла… Машина с воем сверлила воздух, падая в бездонную пропасть…

Голос с металлическим призвуком орал, перекрывая лязг и стук:

— Если хочешь уцелеть, покупай искусственные органы фирмы «Медикал секьюрити»! Гуттаперчевая печень не боится ударов! Металлические суставы прочнее костяшек! «Медикал секьюрити» — гарантия безопасности!

…Машина давно уже перестала кувыркаться, а Прайс никак не мог успокоиться. В висках стучало, перед глазами плыли радужные круги. Он сам старший коммивояжер «Медикал-секьюрити» и знает, что такое Проникающая Реклама… Знает понаслышке… Но куда страшнее один раз испытать, чем сто раз услышать… Конечно, специалисты из отдела сбыта и конъюнктуры по-своему правы. Как иначе рекламировать товары автозатворникам, этим механизированным человеческим улиткам, не высовывающим носа из своих наглухо запертых металлических коробок? Моя машина — моя крепость!.. Как бы не так! Прайс злорадно хихикнул, но тут же его тело пронизала электрическая судорога. Голубые молнии неистово застучали по крыше, от металлических частей посыпались искры. Запахло жженой резиной…

— Каучуковые изоляторы марки «Трум» спасут вас даже от электрического стула, — интимным шепотом пропел над ухом бархатный баритон.

Потом он задыхался и плакал от едких слезоточивых газов — это «Галактический герметик» рекламировал непроницаемые прокладки для стекол и дверей. И тут же, минуя всяческие герметические прокладки, его обдували струями ледяного воздуха. Он замирал до посинения, слушая хвалебный панегирик купальным трусикам с автоматическим и радиоактивным обогревом. Чья-то пухлая рука шарила за пазухой, и хихикающий женский голос осведомлялся, не желает ли он приклеить на грудь искусственную силоновую шевелюру, придающую деловому человеку исключительно мужественный вид. Толпа полиэтиленовых мертвецов царапала днище машины костлявыми пальцами, хрипло напевая стишки о самой лучшей на том и на этом свете антикоррозийной пасте…

Прайс понял, что попал в самый эпицентр воздействия Проникающей Рекламы и не обретет покоя ни днем ни ночью. Теперь единственная возможность спокойно отдохнуть — укрыться в гостинице, оборудованной специальными магнетощитами, непроницаемыми для психолучей Проникающей Рекламы. Конечно, гостиница, да еще с магнетощитами, — это роскошь, непредусмотренная трата, лишние десять монет, но он должен отдохнуть.

Как только стаял утренний туман, он свернул в сторону, выскальзывая из необозримой автомобильной реки.

Дорога предательски извивалась, играя в прятки со скалистыми холмами. На второстепенных трассах еще не построили башни для кристаллических полицейских. Тут гляди в оба! Обочины густо усеяны ржавыми останками машин, сокрушенных в бесчисленных авариях.

Холмы сменились изумрудно-зелеными лугами. Предупреждающие огни силовых завес, охраняющих частные владения, почему-то не горели. Прайс притормозил. Не посидеть ли на травке под ласковым солнышком? Бесплатно! Силовые завесы, видимо, ремонтируют.

Он вышел из машины и с наслаждением растянулся на траве, раскинув онемевшие ноги. Но тут же вскочил, громко проклиная все и вся: под изумрудным ковром захлюпала грязная болотная жижа.

Последние мили он ехал не останавливаясь, с отвращением щупая, не просыхают ли провонявшие тиной брюки. Наконец показались первые дома приземистые кирпичные пирамиды с зарешеченными глазницами окон. Перед домами на крошечных газонах дребезжали незатейливые суперскульптуры — густо утыканные остриями железные шесты и прутья. Он проехал мимо большой пустынной площади, где возвышались совсем загадочные нагромождения стеклянных кубов и призм.

«Похоже на грандиозный склад аквариумов, — лениво подумал Прайс. — Но зачем здесь аквариумы?»

В гостинице девица-портье, раскрашенная, как индеец, вышедший на тропу войны, покосилась на его испачканный в болотной жиже костюм и мотнула головой в сторону Автоматического Опознавателя. Серый металлический ящик сыскного автомата стоял, как обычно, возле лифта.

Прайс сунул указательный палец в дыру автоматического сыщика. Как всегда, его охватил привычный страх: вдруг забарахлит какой-нибудь транзистор величиной с маковое зернышко и неумолимая электронная картотека, упрятанная за тысячи миль отсюда, в подвалах Федерального Сыскного Центра, ошибется, примет его за давно разыскиваемого убийцу, злостного неплательщика налогов или просто бродягу. Тогда надрывно завоет сирена, пыхнет в лицо дурманящий газ. И временно парализованный, он будет валяться на зеленом пластике вестибюля, дожидаясь приезда полицейского фургона.

К счастью, ничего подобного не случилось. На сером ящике автомата загорелась зеленая лампочка, удостоверяя благонадежность клиента.

Шагая за раскрашенной девицей по коридору семнадцатого этажа и предвкушая долгожданный отдых, коммивояжер приободрился и даже смерил свою проводницу игривым взглядом. «Ничего, милая!» И тут же вздрогнул от отвращения. Огромные ступни ног с кривыми подагрическими пальцами и плоскими ногтями светились в полутьме коридора синевато-сизым светом. Сапожки из серии «Улыбки морга» шуточки моды. В наше время смешно быть чересчур брезгливым. Прослывешь старомодным слюнтяем.

Прежде чем лечь. Прайс выключил телевизор и наглухо задраил окно. Из динамика, скрытого где-то в стене — потом он все же отыскал его, — раздался голос портье:

— Мистер Прайс, не желаете ли опустить на ваше окно электроразрядную решетку типа Цербер? Это стоит сущие пустяки.

— Валяйте! — раздраженно пробурчал Прайс и накрылся одеялом из гофрированной бумаги.

Несмотря на приятные покачивания койки из синтетической паутины, сон упорно не шел. Вытянутый прямоугольник окна совсем почернел, когда глаза стали слипаться. Как раз в эту минуту из-под стола выскочили четыре красных скелета. Они запрыгали по комнате, выстукивая друг у друга на ребрах, словно на ксилофонах, бодрый цирковой марш. Они завывали, как несмазанные роботы-зазывалы в захолустном балагане.

— Если тебя тревожит по ночам нечистая сила, зайди в лавочку Микки Спилейна, лучшего психиатра-астролога на всем Западном побережье, — нестройным хором гнусаво кричали призраки.

Коммивояжер как ужаленный вскочил с кровати и повернул выключатель. Проникающая Реклама провинциального психиатра… Этого еще не хватало! Подлецы эти владельцы гостиниц, за что только деньги берут. Где же их непроницаемые магнетощиты, патентованная защита от рекламных психолучей? Где?

Он отыскал за обоями раструб динамика и заткнул его пижамными брюками. Потом нашел под столом мельчайшие отверстия, через которые проникали в комнату объемные кинотени, и залепил их мозольным пластырем.

Прайс снова улегся на койку из синтетической паутины. Еще неделя — и он у цели. Конечно, это безумно расточительная затея — отправиться на Южное Побережье, чтобы вволю надышаться настоящим воздухом. Разорительная прихоть, катастрофа для семейного бюджета. Угробить трехлетние сбережения ради нескольких глотков морского воздуха!

Впрочем, если живешь весь свой век в городе, который окутан плотным покрывалом Синтетического Воздуха, такое расточительство можно понять и простить. Разумеется, Синтетический Воздух насыщен лучшими ароматами, стерилизован и витаминизирован в полном соответствии с требованиями Департамента Социальной Гигиены и Реформы Благоденствия. И все же от него в горле першит так, будто там скребут ногтями тысячи механических чертиков, которых в виде сюрприза вкладывают в рождественские покупки. Натуральный Воздух сохранился лишь в немногих заповедных местечках вроде Южного Побережья. Нет, не зря он три года не позволял себе самой крохотной радости, старался скопить нужную сумму. Вот он, маленький серый бумажник, и в нем чековая книжка. Ее не выманит у него даже самая распроникающая реклама.

Он будет ходить по настоящему морскому песку, а не по какой-нибудь там размолотой пластмассовой крошке, как на дешевых курортах. Он будет купаться в чистом изумрудном море, где не нужно обтягивать тело скользкой предохранительной пленкой. Доктор Мом говорил, что на Южном Побережье вода почти не ядовита. А доктор Мом знает толк в подобных вещах, ему можно верить. Он стреляный воробей, этот биохимик, тертый калач. Сколько раз благодаря его таланту юристы выигрывали самые безнадежные дела, связанные с химической продукцией фирмы! Взять, к примеру, знаменитый процесс с метиловыми добавками к спиртным напиткам. От них подопытные крысы дохли как мухи, а Мом доказал, что метил, повышая крепость алкоголя, способствует еще развитию музыкального слуха. «Послушайте, как поет любой забулдыга, и вы сами убедитесь в этом, сэр», — сказал он тогда судье.

Интересно, есть ли в море живые рыбы или они сохранились только в аквариумах? В детстве у него тоже был аквариум. Круглый такой, из дешевого зеленого стекла. Но все равно через мутную стенку он хорошо видел и рыбок и ракушки…

М-да, аквариум… Спать он будет в палатке, у самого моря. Без надоедливого жужжания вентилятора, просасывающего воздух сквозь фильтры и нейтрализаторы. Еще бы! Толстосумы, живущие на курортах, недаром содержат специальных детективов. Их единственная обязанность — следить, чтобы никто не отравлял по ночам воздух промышленными отходами. На курортах нет миазмов, которыми мы дышим всю жизнь в городе…

Так о чем он сейчас думал? Да, об аквариумах. Занятная штука. Однажды он побывал в доме у одного клиента, странного чудака. Пытался ему всучить эликсир от супружеской измены, заодно растворяющий зубной камень или еще что-то в этом роде. Но чудак был просто помешан на рыбах. Ни о чем другом он и слушать не хотел. Фанатик и сам походил на неуклюжую сухопутную рыбу. Он принял Прайса в стеклянном кабинете с двойными стенами, двойным полом и двойным потолком. Сверху, с боков, снизу — везде плавали рыбы. Они тыкались тупыми мордами в стекла, будто прислушивались, что говорит хозяин. Мебель — письменный стол, кресла и даже несгораемый шкаф — все это были аквариумы причудливой формы.

«Сейф, наверное, из пуленепробиваемого стекла», — подумал Прайс, но вслух ничего не сказал. Старинная батарея водяного отопления — и та была совершенно прозрачна, а в кипящей воде, вяло шевеля плавниками, лениво плавали радужные шары. От непрерывно движущегося рыбьего хоровода, от множества выпученных глаз и оскаленных морд у Прайса закружилась голова. Он схватился за низкую тумбочку, что-то вроде ночного столика, украшенного медными пластинками. Хозяин и рта не успел открыть, как Прайса скрючило от нестерпимой боли. Тумбочка оказалась рыбьей электростанцией, освещавшей весь дом. Оливково-зеленые твари, усеянные желтыми пятнами — уникальные высоковольтные угри, — недоуменно глазели на ошеломленного коммивояжера.

Может быть, чудаковатый клиент не так уж глуп?

Чем рыбы хуже людей?

Молчаливые, они настраивают на философский лад и учат довольствоваться малым. Разноликие и пестрые, они украшают нашу жизнь. Беспомощные, они не способны подстраивать гадости.

Надо все стены и крыши домов, театров, деловых контор превратить в гигантские рыбьи жилища. Днем через стеклянные крыши будет просвечивать солнце, но вода умерит его пылающий жар, ночью по лунному диску бесшумно поплывут прозрачные тени рыб.

Быть может, тогда и люди станут мудрее и спокойнее, глядя на своих величавых, неторопливых собратьев.

Аквариумы облегчат житейское бремя! Золотые рыбки научат нас жить в мире и согласии! Пусть его сын Генри уже большой, все равно они оба навсегда остались мальчишками. Они купят аквариумы, аквариумы, аквариумы! По воскресным дням вместе с Генри будут менять воду, протирать перламутровые ракушки, кормить рыбок. Скорей бы пришли счастливые дни. Скорей!

Аквариумы!

Набросив на плечи пижаму, Прайс, захваченный внезапным порывом, стремглав выскочил в коридор. Хлопали двери, выбегали полуголые люди. Глухой шум доносился снаружи. На улице бушевала толпа. Тусклые фонари светились в мокром тумане, как мороженые лимоны. Придерживая рукой заветный бумажник. Прайс бежал вместе со всеми. Спотыкался, отталкивал тех, кто наседал сбоку, старался перегнать тех, кто впереди, оглядывался на бегущих сзади: не перегонят ли, не поспеют ли отставшие вдруг первыми к заветной цели.

Вместе с толпой он очутился на городской площади. Здесь деревянные загородки — их, видимо, успели поставить вечером — разрезали человеческое половодье на несколько рукавов. По узким проходам, сминая друг друга, люди проталкивались в центр огромной площади. Там высилась уже знакомая Прайсу гора стеклянных коробок.

«Аквариумы!» — молнией пронеслось в мозгу Прайса.

…Продавцы в черных кожаных куртках работали без передышки. Прайсу посчастливилось, ему удалось довольно быстро протиснуться к грубо сколоченному прилавку из неоструганных досок. За ним стоял здоровый рыжий детина в грязном резиновом колпаке. Засучив рукава, рыжий выхватывал из длинного штабеля очередной аквариум, совал в него резиновый шланг и пускал воду. Пока вода натекала, он получал чеки и деньги, кидал в аквариум трех-четырех рыбок из жбана, стоящего сзади него, и опускал туда красный деревянный кружок, чтобы вода не расплескивалась. Грызя от нетерпения ногти, Прайс бросил продавцу две кредитки. Сдачи он ждать не стал. Взвалил сорокафунтовый аквариум на плечо и, не почувствовав тяжести, помчался назад, в свой мотель. На мокрой мостовой валялось битое стекло. Ноги разъезжались в скользких лужах.

Прайс едва увернулся от тяжело пыхтевшего старика, который вынырнул из тумана прямо у него под носом. Старик тащил на плече длинный аквариум, похожий на стеклянный гроб, и чуть было не застрял в крутящейся двери мотеля. Дверь вертелась, словно мельничное колесо в паводок. Бесконечная цепочка муравьев-постояльцев с аквариумами на плечах раскручивала ее все быстрее и быстрее. Взбежав на третий этаж, Прайс сбросил аквариум на пол и снова помчался на площадь.

Электрические часы пробили полночь.

«Как будто мне пора ехать», — подумал Прайс, но тут же забыл об этом. Смутная мысль чуть шевельнулась на дне сознания и погасла, как свеча на ветру.

Он оставил в номере второй аквариум и побежал за третьим, потом за четвертым, пятым, шестым…

Четырнадцатым, пятнадцатым…

Он уже не доносил аквариумы до мотеля, бросал их где-то на полпути и бежал снова за вожделенной добычей. Плечи ныли от тяжести стеклянных призм, шаров, полушариев, пирамид. Он промок с головы до ног, аквариумы выплескивали на него ведра воды, его бил озноб — с континента дул ледяной ветер.

Когда он окончательно выбился из сил, сон бросил его на пол, он даже не смог взобраться на кровать!

Утром завыла сирена. Сблокированный с нею автоматический счетчик отметил, что время, оплаченное Прайсом, подходит к концу и через несколько минут он должен исчезнуть. Сирена продолжала истошно выть. Тысячекратно усиленные удары метронома грозно отсчитывали секунды. Динамик хрипел сквозь матерчатую заглушку: «Плати долги вовремя!», «У тебя осталось всего 28 минут, 27, 26…» Прайс вскочил, не сразу осознав, где он находится. С удивлением оглядел аквариумы, аккуратно расставленные вдоль стен, в несколько этажей до самого потолка, грудой сваленные посреди комнаты, застрявшие в дверях. Грубо сработанные железные каркасы, мутные стекла, невзрачные рыбы с серой селедочной чешуей… Значит, это не сон? Колющая боль в пояснице ускорила пробуждение. Он чувствовал себя разбитым, помятым, истерзанным. Негнущимися руками достал он из кармана заветный бумажник. В его отощавшем чреве сиротливо звякнули несколько медяков. От чековой книжки остался один корешок.

Сколько лет он мечтал о Южном Побережье! И утопил свою мечту в никому не нужных, дрянных, никчемных аквариумах. Зачем он покупал эти ящики с водой? Зачем?..

У него нет денег даже на то, чтобы вернуться домой. Все пропало. Он никогда уже не накопит столько денег, чтобы хватило на поездку к Южному Побережью. Никогда. Опять откладывать по десятке в неделю, экономить на всем, отказывать себе в удовлетворении самой незначительной прихоти. Нет, у него не найдется уже ни сил, ни выдержки. Все, все исчезло, пропало! Вечно будет скрести глотку тошнотворный Синтетический Воздух. Прощай мечты хоть раз в жизни надышаться Настоящим Воздухом!

На кой черт он накупил этот стеклянный хлам? А остальные что, они тоже спятили?

Вой сирены и хрип динамика, отсчитывающего минуты, стали совсем нестерпимы. Он бросил медяк в нахально раскрытую пасть автоматической кассы, чтобы заставить ее замолчать. Еще раз с ужасом взглянул на невозмутимых рыб, устало ругнулся и, схватив чемодан, заковылял к двери.

Огромная площадь была пуста. Там, где вчера высились груды аквариумов, стояли прилавки, жбаны и деревянные загородки, теперь валялись лишь щепки и битые стекла. Мираж, растаявший под солнечными лучами.

На площадь никого не пускали. Цепочка заспанных полицейских сдерживала взволнованную толпу, прибывавшую с каждой минутой. Вчерашний старик сразу узнал Прайса.

— Что же теперь будет? — плаксиво заныл он. — Вы пострадали тоже?

Вместо ответа Прайс показал пустой бумажник. Стоявший рядом волосатый верзила смачно сплюнул.

— А ты не таскай за собой монету, — он почесал перебитый нос. — Тогда тебе плевать на «Полуночных торгашей».

— Это же просто грабеж!.. Подлецы! — тонким фальцетом вопил краснолицый толстяк. — Подлецы! Подлецы!..

Едва отдышавшись, он принимался кричать снова.

Лязгая гусеницами, на площадь выехало несколько зеленых армейских вездеходов. Они развернулись цепью, и над каждым бесшумно завертелась решетчатая антенна. Из машин начали выскакивать солдаты. Они разматывали кабель, тащили мерные рейки, огораживали площадь колючими треногами. Толпа угрюмо наблюдала за происходящим. Захрипел громкоговоритель.

— Внимание! Внимание! — Диктор подделывался под бодрую скороговорку спортивного радиокомментатора. — Просим всех разойтись. Потерпевшие могут зарегистрироваться в мэрии. Специалисты проведут тщательное расследование. Если подтвердятся слухи насчет чрезмерной генерации Рекламного Поля, если фирма «Торговля после полуночи» использовала незаконные методы…

— Как же, они расследуют, держи карман, — презрительно ухмыльнулся тощий субъект с большой кожаной сумкой через плечо. — Полгода назад в этом мотеле повесился парень… Он двадцать лет ждал наследства. А спустил все денежки за одну ночь. Купил пятьдесят тысяч бутылей атомного клопомора… А зачем ему клопомор, когда у него не то что дома — конуры своей не было? Тогда полиция тоже ничего не нашла: «Физическая интенсивность рекламы в допустимых пределах». Одна шайка!

Он открыл свою сумку и достал несколько картонных коробок ядовито-желтого цвета.

— Пилюли «Паралитик»! Пилюли «Паралитик»! — неожиданно зычным басом заорал он.

Прайс испуганно шарахнулся в сторону.

— Искусственный паралич на двенадцать ночных часов, — надрывал глотку торговец. — Гарантия против любого Рекламного Поля!

Толпа начала расходиться. Прайс тоже поплелся к мотелю. Но на стоянке машины не было. Он недоумевающе огляделся.

— Ищете зеленую машину, сэр?

Мальчишка в ливрее мотеля показал на плоский металлический лист, валявшийся в стороне. Как будто с машины содрали шкуру.

— Вы, наверное, не доплатили вовремя за стоянку, сэр. Автомат-сторож решил, что она брошена, вызвал Бродячий Пресс и…

Прайс оторопело смотрел на машину, сплющенную в лепешку. «Плати долги вовремя!»

— Вас зовут Прайс, мистер? Кен Прайс? — Тот же мальчишка теребил Прайса за рукав.

Он всунул ему в руку видеофонограмму.

«Кен! — радостно воскликнула с продолговатой пластинки жена. — У нас огромная радость! Все деньги, что ты нам оставил, израсходованы. Нам страшно повезло! Тут все с ума посходили, когда привезли „Белую Галактику“. Моди и Генри две ночи провели на фирменных складах. Они взяли напрокат автофургон у дядюшки Ло. Перетаскали на своих плечах восемнадцать тонн! Восемнадцать тонн лучшего в мире стирального порошка „Белая Галактика“! Приезжай, дорогой! У меня нет денег, а надо еще купить склад для порошка…»

— Аквариумы… — прошептал Прайс. — Аква…

Он медленно опустился на тротуар.

— Если тебе дурно, — вкрадчиво сказал динамик, скрытый в тротуаре, покупай пилюли «Свежий Дух»! Двенадцать фунтов пилюль, и ты обеспечен на всю жизнь!