Академия для императрицы: престолонаследие или любовь?

Глава 12. Все из-за…

Первый удар.

Тео нападает резко, быстро, но не берет во внимание важную часть — настроение друга. Сейчас его беспокоит только его собственное.

Дариан уклоняется, но использует хитрость — сразу подсекает. Ему необходимо остудить пыл Гесса. Тот приземляется на пол в тренировочном зале академии, и лежит не шевелясь.

— Остыл?

— Если изначально не собирался драться, мог бы сказать.

— Что произошло?

— Ты знаешь.

— Я не верю в ваши сказки о том, что она сильно испугалась охранников замка. Это Тесса, она не боиться ничего.

Тео поднимается с пола и идет к вещам. Берет перчатки и по пути к груше надевает их, фиксируя на запястьях.

— Что ты хочешь от меня? Чтобы я сказал правду? Не скажу.

— Вы поругались? — Тео странно смотрит на друга, приподнимая бровь, а затем делает первый, совсем легкий, удар. Разминается. — Кто-то причинил ей боль?

Теперь удар гораздо сильнее предыдущего. Скулы напрягаются, зубы сжимаются настолько, что кажется скоро останется только крошка. В глазах вмиг вспыхивает огонь. Контроль опять на пределе.

— Кто?

— Я уже разобрался. Не имеет значения.

— Что ты сделал, Тео?

Удары становятся настолько громкими, что заглушают все вокруг. Этого и добивается Гесс. Ему нужна тишина. Нужно избавиться от всех мыслей. Выбить из головы все то, что привело его к необдуманным поступками.

Вытравить оттуда ее. Эта девчонка, взбалмошная, умная, красивая, настоящая, но такая дура. И именно она завладела его мозгами. Берет под контроль все. Всего его без остатка и даже не замечает этого.

Вопреки всему желанию, чтобы друг оставил Тео одного, тот не ушел. Дариан сидел в углу зала и наблюдал за тем, кто сейчас был непохож сам на себя. За все годы дружбы Стельман ни разу не видел судью в таком состоянии. Даже, когда умер единственный близкий человек. Дариан восхищался тем, как умеет контролировать себя его лучший друг.

Слишком много произошло за последний месяц. Нормальный человек не может столько выдержать, но Теобальд Гесс всегда был ненормальным. А значит, ему должно быть под силу все. Но видимо, Дариан ошибся, если наблюдает такую картину сейчас.

— Дай знать, когда можем поговорить, — Тео схватил полотенце и пошел на выход из зала. Сейчас ему нужен холодный душ. Если и он не поможет освежить мысли, то у него больше нет идей, как это сделать.

Благо, душ помогает и его слегка отпускает.

Сюр. Иначе не назовешь то, что происходит внутри него. Раздражает собственное бессилие по отношению к себе. По отношению к этой девочке.

Выйдя из душа, Тео обнаружил, что в зале остался один, но он знал, где его ждет друг и направился прямиком туда. Хоть говорить и не хотелось, но он знал, что так будет лучше. Так о Тессе будет кому позаботиться, когда он исчезнет из ее жизни.

— Сразу скажу, я не поведусь на все, что ты и она говорили мне раньше. Рассказывай или я больше никогда не буду помогать тебе.

Тео лишь иронично улыбнулся и покачал головой. Знал же, что Дар никогда не откажется от нашей работы. А сейчас просто строит из себя обиженного.

— У Тессы научился обижаться как маленький ребенок на все подряд?

— А я смотрю ты хорошо изучил девочку, что можешь сравнивать уже такие вещи.

Тео достал из ящика бутылку самого дорогого виски, которое только изготавливали во всей империи. Давно он открывал алкоголь прямо в стенах академии. Да и вообще, прошло досточно много времени с того момента, когда он вообще в последний раз пил алкогольные напитки.

— Я так понимаю, мы не отмечаем ничего?

Теобальд протянул стакан с виски другу и сам, не дожидаясь, выпил залпом.

— Он ее чуть не изнасиловал, Дар.

— Кто? — кулаки Стельмана сжались вмиг, он внезапно стал напряженным и ждал ответа, будто это могло что-то изменить или решить.

— Прэйсман.

— Когда он вернулся в академию?

— Почти две недели.

— Ты знаешь, почему он пропал тогда?

— Уже да, — скрипя зубами проговорил Тео, — ты знал?

— Когда пзнакомился с ней, старался узнать все, что есть. Тогда и нашел эту информацию. Подонок еще мало получил от нее. Что с ним теперь?

Теобальд посмотрел на друга красноречивее всех слов в этом мире. И он все понял. Спрашивать больше ничего не собирался. Сам поступил бы также.

От мысли, что кто-то позарился на нее, как на женщину, не только у Гесса сводило все мышцы, но и Дариан ощущал полное опустошение и боль за девочку.

— Я уеду, Дар. Доработаю эту неделю и уеду отсюда. Пришлю кого-нибудь из судей на мое место. Займусь проблемами империи и разребу все то, что мы допустили.

— Только не говори, что сбегаешь.

— Нет. Сам знаешь, дел выше головы.

Тео врал. Он самым настоящим способом сбегал. От нее, от ее власти над ним. Тесса уже натерпелась, а терпеть его присутствие рядом она не сможет. Сама сказала. И даже то, что было в тот жуткий для нее день, не меняет ничего. Он уже сказал все, что думал о ней. Хотя на самом деле так никогда не хотел считать.

Вид белой стены и дыра, что я прожгла в ней взглядом уже порядком раздражала. Но еще больше меня бесил вечный топот ног (и не только) в моей комнате.

С тех пор как… как произошло то, что произошло, меня не ставляют одну ни на минуту. И так уже целую неделю. Я первое время возмущалась и пыталась отстоять свою свободу, но ни Оли, ни Ден, ни Дариан, ни Тео, ни даже Кутти не пошли мне навстречу и ни разу не покинули мою комнату. Они даже расписание составили!

Потом мне стало все равно и я перестала чего-то требовать. Молча лежать, уперевшись глазами в стену — стало моим любимым занятием. И нет. Я себя не жалела и даже практически не думала об Алане. Я просто осознала, что мне нужен перерыв. Чтобы подумать, понять, принять себя новую. Ту, о которой уже знает больше человек, чем одна я. Ту, чей секрет хранят важные сердцу люди. Ту, у которой еще есть силы и безумный план за спиной.

— Кутти, если ты сейчас же не прекратишь цокать по полу своими когтями, я не выдержу и выгоню тебя туда, откуда забрала.

— Твой ковер щекочет мои пятки.

— А нельзя просто посидеть или полежать? Или вообще пойти своими делами заняться?

— Мое основное дело сейчас — это ты, деточка.

— Прекрати так меня называть, я уже просила.

— Как хочу так и называю. Ты же все еще зовешь меня этим бесвкусным прозвищем.

Я все-таки повернулась к нему, и подсмотрев как он забавно пытается пройти по ковру, подпрыгивая и переминаясь с ноги на ногу, мне стало смешно.

— Ты такой милашка, — поднялась с лежачего положения, села в позу йога и уперлась локтями в ноги, — Почему ты голубого цвета? Все время хотела спросить, это необычно…

— А почему у тебя голубые волосы?

— Это связано?

— Ну, конечно. Я не всегда был голубого цвета.

— И каким же ты был? И как давно ты такой?

— Был разным. И белым, и черным, и коричневым, и пшеничного цвета, и даже однажды зеленым был. Голубой цвет я приобрел в день смерти Кеннета.

— Почему?

— Мне запрещали говорить об этом. И с тех пор я был заперт в подземельях дворца.

— Тебе было запрещено. Теперь ты не в подземелье, а со мной. Скажи мне.

— Ты должна была стать императрицей в день, когда умер твой дедушка.

— Что? Почему? Но как? Папа же…

— Твой дед провел обряд инициации без ведома Августина и передал полномочия тебе еще при жизни. Только вот твой отец узнал об этом раньше и уничтожил все доказательства этого. А когда увидели меня и все сложилось, я стал запретной темой во дворце. И всем, кто помнил обо мне подправили воспоминания.

— Значит, мы были знакомы?

— Конечно. Я никогда не скрывался.

— То есть до того как стать голубого цвета, ты был рыжим?

— Поняла?

— Кажется, да. А почему тогда не поменял цвет на отцовский? Ну, когда он уничтожил все.

— Обряд дело тонкое. Родовая магия все равно изменилась с тех пор, и потому я остался при том цвете, к которому и должен был принадлежать.

— То есть к моему… Но я все равно не понимаю. Ты меня не ощущаешь и не чувствуешь никак, но мы все равно связаны?

— Если бы я знал, что тебе на это ответить… Хочешь есть?

— Нет.

— Ты не ешь почти ничего уже неделю.

— Зато тебе достается каждый мой завтрак, обед и ужин. Так что ты жалуешься?

— Не жалуюсь. Делаю вид, что проявляю заботу.

Стук в двери прервал мой смех. О том, что произошло знает лишь Тео и Кутти. Остальным дали слегка измененую версию событий. И если второй со мной всю неделю, то вот первый заходил лишь один раз после того вечера. А затем и вовсе пропал. Спрашивать у Дариана или Дена было бы странно, а Кутти не знал, куда делся судья.

Пушистый охранник прошлепал к двери и не спрашивая кто, открыл ее.

На пороге стояла Фрейя. Кажется, она была слегка в шоке.

— Привет, проходи.

— А это…?

— Мой новый питомец — Кутти.

— Я бы попросил, деточка. Миледи, меня зовут Стререакутто. Я друг семьи. А вы?

— Это моя подруга, Кутти. Фрейя. И ты хочешь оставить нас, чтобы мы могли поговорить.

— Нет.

— Кутти!

— Я сказал нет. Да… Не важно кто, но мне голову за тебя оторвут.

— Полчаса. Пойди проверь как там наша тетушка.

Он фыркнул, но все же ушел. Залез в шкаф и ушел. Я была уверена, что он не остался подслушивать, потому что так он уходил всегда. Шкаф был всем для него. И кроватью, и столовой, и выходом. И раньше бы я возмутилась, что мои вещи теперь в ужасном состоянии и там все в крошках от еды, но сейчас мне плевать.

— Рассказывай, как ты?

— Уже лучше, спасибо. А у тебя как дела?

— Не поверишь, я нашла Маркиза.

— Что? Как?

— Случайно, мне помог один парень. Он недавно вернулся в академию, мы начали общаться и он узнал меня по статье маркиза. Мне сначала стало неловко и я думала, что нужно прекратить общение. Мало ли, извращенец какой-нибудь. Но он сказал, что хочет найти этого подонка, что распускает слухи о студентах академии.

Уже на фразе «он недавно вернулся в академию» мне стало не по себе, но то, что я услышала дальше повергло меня в сомнения.

— И что?

— Он нашел его. Маркиз, на самом деле, даже не студент. Это работник той самой лаборатории, где погиб Лео. Представляешь?

— И зачем работнику лабаратории это?

— Не знаю. Алан сказал, что сам разберется с ним. И видишь, уже неделю никаких статей.

Сердце пропустило удар. Дыхание стало частым. Фрейя все говорила и говорила, но я не слышала ее. Еще незажившие раны на груди и бедрах стали печь, а внутри все жгло от еще свежих шрамов на душе.

— Габи, габи!!! — сквозь сознание слышала голоса, но не могла распознать их. И только ледяная вода привела меня в чувства. Как я оказалась в ванной под душем, из которого падали холоднющие капли, я не знаю. Но быстро догадалась, когда увидела рядом Дена.

Спустя пару минут, я точно и окончательно пришла в себя, и сидя в комнате, укутавшись в теплое одеяло, услышала лишь один вопрос.

— Тесс, — Фрейя уже ушла, — я все не мог понять, что с тобой. Поверить в то, что ты на неделю ушла в депрессию из-за того, что тебя заметили охранники дворца, очень трудно. Так ответь честно. Это из-за Гесса?