Адъютант палача 2

Глава 1

— Матушка, — сделав ангельское личико, к Катарине обратилась её средняя дочь Богуслава, — Но ведь мы взрослее, и нам не надо так усиленно зубрить науки. Может, ты отпустишь нас с Иреной в Вену? Тем более, что Агнешка не против.

Два возмущённых взгляда с противоположной стороны стола сначала впились в девушку, затем попытались остановиться на мне, но я закрылся свежим номером «Нойе Пройсише Цайтунг», делая вид, что погружён в чтение. Сестрёнки моей супруги тоже хотели в столицу Австрии. Поэтому, чуть было не просверлив во мне дырку, они переключились на тётушку.

Та же олицетворяла само спокойствие. Сделав глоток кофе, она поставила чашку на стол и с пугающей улыбкой посмотрела на дочку, которая быстро сникла и опустила глаза.

— Для начала не мешает спросить разрешения у Юзефа, который везёт свою жену к больной тётушке, — ласковым тоном начала Катарина, — А кто-то сел ему на шею, и ножки свесил.

Здесь уже все присутствующие девушки покраснели. Улыбалась только Агнешка, которая могла себе позволить взобраться на любую часть моего тела.

— Если вам не нужно усиленно заниматься, как Виктории и Мирославе, — тётя кивнула на родных сестрёнок моей супруги, — То как быть с языками? Вы худо-бедно научились понимать по-французски, даже можете читать всех этих Дюма и Бальзаков, но мне стыдно за ваше произношение. А ваш немецкий поймёт только прусский унтер, да и то исключительно ругань. Ведь вы изучали язык Гёте по пьяной брани вашего отца.

Мелкие Виктория и Мирослава не выдержали, начав хихикать над более старшими конкурентками. Но быстро сникли, когда ласковый акулий взгляд переместился в их сторону.

— А вы, молодые панны? Вместо того, чтобы брать пример с сестры, собрались забросить учёбу ради поездки!

— Нам тоже надо скорее выйти замуж? — воскликнула смешливая и юморная Вика, чем повергла тётушку в лёгкий шок.

Теперь уже дружно смеялась вся компания, собравшаяся за столом. Даже я прыснул, но так, чтобы Катарина не заметила.

— В отличие от присутствующих здесь неучей, — тётушка быстро пришла в себя, — Агнешка с отличием окончила варшавскую женскую гимназию. Её знания иностранных языков, географии и арифметики, на весьма высоком уровне, что подтверждает Юзеф. А он весьма строгий преподаватель и не делает скидку даже для собственной жены.

Что правда, то правда. Я тут начал читать группе девиц что-то вроде лекций по географии, экономике и политике. Вроде получалось неплохо, но даже Катарина, посещающая уроки, делала мне замечания насчёт излишней строгости к девочкам. Агнешка так вообще поначалу обижалась. Но мы обычно решаем все конфликты ночью, к взаимному удовлетворению сторон.

Сейчас у нас время для кофе, которое следует за завтраком. Постепенно привык к новому распорядку, который мягко установила тётушка. За завтраком все молча кушают, а вот далее, за чашечкой чая или кофе, обсуждаются семейные проблемы. Это было неплохим нововведением. Здесь четыре девицы, в возрасте от тринадцати до семнадцати лет, могли высказаться, а не только выслушивать приказы с нравоучениями. Эдакая возможность выпустить пар, поиграть немного в демократию и просто покапризничать. Агнешка у нас проходит, как взрослая, хотя иногда не прочь подурачиться с более молодыми родственницами.

В последние пару дней камнем преткновения и тихой войной между младшими представителями Милевских и Свенторжецких, ставших частью семейства Козелл-Поклевских, стала поездка в Вену. У супруги там давно живёт тётя по материнской линии, которая вроде как заболела. Или мадам просто заскучала и хочет увидеть любимую племянницу, желательно с мужем. Пани Беата была вдовой, единственный сын её погиб на дуэли, поэтому она души не чаяла в Агнешке. А вот своего племянника Богуслава просто терпеть не могла. До войны тётя приезжала в Варшаву и даже в наше захолустье. Но сейчас не могла или, скорее всего, не хотела.

Мне-то всё равно, куда ехать. Просто не мешает сменить обстановку, так как все хозяйственные дела я наладил, а в Европу собирался давно. И вот младшее поколение загорелось идеей дальнего путешествия, но порыв быстро был купирован Катариной. В её решении есть своя логика. Во-первых, я нанял девицам несколько преподавателей, так как с образованием у них явные проблемы. С учётом того, что в Крае было уволено достаточно много учителей-католиков, то проблем в подборе достойных кандидатов не было. Во-вторых, я просто не представлял, что делать с этой бандой, которая без тётушки становилась просто неуправляемой. Меня они вроде слушались, но откровенно вили верёвки. Ну не мог я отказать четырём подросткам, которые много чего успели хлебнуть за последнее время. Поэтому относился к ним чуть ли не как к родным сестрёнкам.

— Луиза тоже вышла замуж, — Катарина продолжила воспитательный процесс, — Только первое, что она сделала в Вильне, так это записалась на посещение лекций местного университета. Там девушкам разрешено не просто посещать открытые лекции, но и получать полноценное образование. Этого сейчас практически нет ни в одном городе мира, зато есть у нас под боком. И я хотела, чтобы вы все получили, пусть не университетское, но просто достойное образование. Поверьте, жизнь может сложиться по-разному и лишние знания никогда не помешают. Мне вот приходилось до многого доходить самой. А сейчас заканчивайте с кофе и идите в классы.

Надо заметить, что предложение открыть полноценные женские группы в университете Вильны, поступило от одного попаданца. Возмущённому таким нарушением устоев и даже возможному моральному разложению общества Муравьёву, я привёл отличный довод. Мы, по сути, рушим польское высшее учебное заведение, переводя преподавание и программу на русский. Есть все шансы получить полупустые аудитории на ближайшие годы. Сейчас же, услышав подобную новость, активизируются все прогрессивные девицы империи. Я больше чем уверен, что новый учебный год начнётся с аншлага и небывалого ажиотажа со стороны эмансипированных девушек. Как бы в университете месте хватило. Ведь вслед за девушками, целыми косяками потянутся молодые люди, что вполне естественно. Главное — определиться с программой и заранее подобрать достойный преподавательский состав. И здесь я тоже посоветовал не воротить нос от поляков или католиков. Если люди знают предмет и способны преподавать на русском, то пусть работают. Что касается политической составляющей, то по нынешним временам проводить агитацию будет только самоубийца. Насколько я понял, фон Кауфман проект поддержал и начал развивать. Константин Петрович не дурак и прекрасно понимает, что в случае успеха данного мероприятия, получит немало политических вистов. Не думаю, что пределом его мечтаний является губернаторство в Туркестане.

К проекту будет приковано внимание всей империи и даже Европы. Либералы в Питере, скорее всего, будут биться в истерике, ведь это не их задумка. Зато в других городах, прогрессивные ректоры наверняка сделают свои выводы, изучив опыт Вильны.

Что касается учителей для наших девочек, то мы быстро нашли четыре семейные пары, которые искали место. Главы семейств были уволены после недавних репрессий за незначительные просчёты. Выбор пал именно на женатых и взрослых людей, потому что преподавать надо четырём девицам, и мне не нужны возможные проблемы с несчастной любовью к молодому педагогу. Далее к нашей банде присоединились дети учителей, и у нас во дворце сейчас мини-школа. Благо, места в поместье достаточно и можно разместить хоть целый интернат. Удачно получилось, что практически все жёны наших преподавателей тоже могли обучать детей разным предметам. В первую очередь речь шла о музыке и танцах.

Завтракали мы отдельно своей семьёй, а обед и ужин проходил совместно и весьма весело. Я тут ещё построил целый спортивный зал, выбрав пустующее крыло. Шведские стенки, козлы, канаты, брусья, турники, скакалки и гимнастические упражнения стали нормой. Уроки физкультуры пользуются даже большей популярностью, чем остальные предметы. Поэтому после обеда детишки значительную часть времени посвящают спорту. А ещё ваш покорный слуга «придумал» пионербол — так у нас теперь такие баталии! Интересно, что в игре принимают участие даже взрослые, включая нашего управляющего. Руководит всем Янка, который неожиданно нашёл в себе таланты преподавателя физкультуры. Как ударят сильные морозы, мы планируем сделать каток прямо на нашем пруду, чего ждут с нетерпением дети и взрослые. Коньки уже заказаны специально приехавшему из Минска специалисту, сделавшему мерки и обещавшему доставить всё через неделю.

— Что пишут немцы? — спросила тётя, когда мы остались в комнате втроём.

Служанки как раз убирали со стола. Агнешка пересела в кресло и углубилась во французский журнал.

— Я к чему спрашиваю. Ты так многозначительно фыркнул и даже поменялся в лице.

Вот же Шерлок Холмс! Теперь уже и супруга начала смотреть на меня с подозрением. Надо как-то выкручиваться. Вечно меня подозревают в каких-то тёмных делишках, пытаясь прочитать мораль. Мол, остепенившемуся мужчине не пристало заниматься всякой хренью.

— Пруссаки не скрывают радости, что им удалось освоить новый метод коксования — это такой вид угля для металлургии, — поясняю дамам, — По их прогнозам, к началу следующего десятилетия они не только насытят металлом свой рынок, но и начнут продавать излишки соседям. Соответственно, это ударит по англичанам и бельгийцам, которые сейчас неплохо зарабатывают на экспорте стали. Но не это главное. В худшем положении окажется Россия, которая сильно опоздала с модернизацией своих заводов. Более того, вывоз металла с Урала затруднён отсутствием железных дорог. К попыткам развивать наши южные месторождения на Дону самостоятельно, немцы относятся весьма скептически. У нас нет денег, необходимого оборудования и технологий. Журналист считает, что Пруссия может наладить поставки железа в Россию, как бы дико это ни звучало. С учётом того, что большая часть уральских заводов заложены или много задолжали кредиторам, то русскую металлургию ждут тяжёлые времена. Или наши предприятия начнут выкупать иностранцы, те же англичане или бельгийцы. Это плохо со всех сторон, откуда ни посмотри.

— Я мало понимаю в химии, но ситуация действительно странная. И это всё написано в берлинской политической газетёнке? — подозрительно нахмурилась Катарина, — Что касается Урала, то слава Иисусу, твой дядя Альфонс занимается другими делами, а не металлом.

— Журналист просто дал общее описание ситуации, — отвечаю тёте, — Остальное — это уже мои выкладки. В ближайшее время лучше не лезть в металлургию. Хотя, для страны данное положение дел весьма опасно.

— Юзек, ты разве собирался покупать завод на Урале? Меня пугают даже твои планы перебраться в Тулу. Благо, ты обещал, что в этом случае мы будем жить в Москве, — капризно произнесла Агнешка, — А как быть с твоим безумным учёным? У тебя же большие надежды на его будущее изобретение.

— Да, чем ещё удивит нас пан Бронислав? — проворчала Катарина, — Пока от него одни убытки. И зачем он взорвал наш сарай? Перепугал всех людей в округе, даже полицмейстер прискакал узнать, что здесь происходит. Слуги два дня боялись выходить из дома, думая, что опять что-то взорвётся.

— Неудачный опыт, бывает, — с улыбкой отвечаю тёте и задаю вопрос Агнешке, — Ты разве не хочешь стать женой сталелитейного магната и миллионщика?

— Я уже замужем, и меня всё устраивает! С голода мы не умираем, даже помогаем другим людям. Ходить обвешанной бриллиантами — пошло и свойственно всяким нуворишам. Украшения твоего ювелира гораздо изящнее и красивее, — слышу в ответ, — Если бы ты ещё не прятался от общества. А то тебя не заставишь съездить в гости даже к ближайшим соседям. Я, знаешь ли, предпочитаю танцевать с мужем, а не с другими мужчинами. И вообще, мне скучно без тебя на всех этих раутах, а дома сидеть неохота. Ты же не вылезаешь из лаборатории, или занимаешься всякими богоугодными делами.

Да, что-то я последний месяц игнорировал супругу в её поездках по гостям. Нет, они катались всей дружной толпой, но как-то некрасиво получилось. Общественная жизнь постепенно входит в своё привычное русло. Люди, кто сохранил состояние и не отправился на каторгу, дают балы и просто ездят друг к другу в гости. К тому же в Крае появилось достаточно много русских помещиков и служащих, которые тоже активно интегрируются в местное общество. По крайней мере, предстоящий приём у генерал-губернатора в Вильне надо обязательно посетить. Можно вообще перевезти весь наш табор в столицу на несколько недель.

— Агнешка права в двух вещах — негоже оставлять молодую супругу одну, и игнорировать приглашения соседей. Нам ещё с ними жить, да и детям нужно общение, — проявила женскую солидарность Катарина, — Что касается Тулы — ты действительно собрался переезжать?

Опять они атаковали меня с двух сторон. И ведь сразу спелись, ни разу не ругались и не делили власть. Тётя занимается хозяйством, супруга больше выполняет представительские функции, и неожиданно увлеклась ювелирным производством. По крайней мере, недавно, когда мы посещали Минск, она затащила меня к Залмановичу и чуть ли не насильно заставила составить бизнес-план. Я ей как-то проговорился о расширении производства бюджетной ювелирки и создании сети фирменных магазинов. Супруга начала буквально бредить этой идеей. Это Агнешка, видать, заразилась деловой хваткой у тёти. Либо, сильно впечатлившись, когда фактически потеряла средства к существованию, решила подстраховать семью со всех сторон.

— Пока я в отпуске. Со службы меня никто не увольнял, и уже завтра могут призвать обратно. Поэтому строить далекоидущие планы не хочу. Тулу я рассматриваю как запасной вариант. В Туле достаточно развитое производство, можно быстро купить любое сырьё, и туда легче переманить толкового специалиста, чем в нашу глушь, — отвечаю тёте под внимательным взглядом супруги, которая очень не хочет ехать в город оружейников, — Но для ведения дел наиболее предпочтительным является Санкт-Петербург. Там легче продвинуть будущее изобретение пана Вылежинского. Да и идею Агнешки с ювелирным делом лучше начать развивать в столице. Ещё, девочки могут учиться в Смольном, и в столь большом городе легче найти достойную партию.

Смотрю, как у супруги заблестели глазки. При всём своём польском патриотизме она не прочь войти в питерский высший свет. К тому же, в Питере живёт немало знатных и богатых польских родов. Тётушку волновали совершенно иные вопросы, более приземлённые.

— Юзек, а на кого мы оставим хозяйство? Я только разобралась с арендаторами и назначила временных управляющих на мануфактуры. Ведь всё разрушат, или разворуют. Жить в столице — удовольствие не самое дешёвое. Где взять столько денег?

Катарина тоже не против столицы. Но, как человек хозяйственный, привыкший считать каждую копейку, в первую очередь подумала о хлебе насущном.

— Я пока просто просчитываю варианты. Если у Болеслава получится завершить опыты и создать рабочую модель к середине года, то нужды в деньгах не будет. Мануфактуры продадим, оставив себе только дома и земли. Если же меня призовут на службу, то будем смотреть, куда и на какую должность. Лучше отставка, чем ссылка в какую-нибудь глухомань. Мне не хочется хоронить себя подобным образом. В случае, если это будет что-то действительно важное для страны, то немного изменим планы. Развитие семейного дела будет идти медленнее, так как служба потребует всех моих сил. Но пока давайте оставим эту тему до нашего возвращения из Европы.

— Перед этим нам не мешало бы съездить в Вильну, на бал, который даёт губернатор. А у тебя нет приличного костюма, — начала ворчать тётя, — И даже не думай отказываться. Я слышала, что тебе хотят дать медаль за богоугодную деятельность. Шутка ли — открыть четыре школы, дом для сирот, больницу для бедных, взять на содержание два десятка оказавшихся в трудной ситуации детей шляхтичей. Ещё и семь студентов, которым ты оплачиваешь проживание в Вильне. При этом шарахаешься от людей как отшельник, или какой-нибудь преступник.

— Наверняка многие будут говорить, что Юзеф Козелл-Поклевский таким способом замаливает свои грехи, — грустно усмехаюсь в ответ на тётину сентенцию.

— Плевать, что несут всякие глупцы и завистники! Почему большинство из них не следует твоему примеру? Хотя многие могут похвастаться даже большим состоянием, нежели ты. Поэтому плюнь и смело езжай на бал. А далее уж катите в свою Вену.

Да, я тут неплохо поработал над помощью людям, пострадавшего от восстания в Крае. Но общества откровенно чурался, к тому же просто не было времени.

Когда дамы ушли по своим делам, я тоже поднялся и захватил с собой газету. Катарина женщина неглупая, может проверить, что напечатано в газете. Кроме небольшой статьи о положении дел в сталелитейной промышленности Пруссии, там была одна интересная заметка. В Лондоне недавно прошёл крупный митинг в поддержку польского восстания, которое Россия уже фактически подавила. Народ присутствовал самый разношёрстный, представляющий многие страны Европы. Итогом этого сборища было решение создать международное товарищество рабочих, которое в моей истории обзовут Первым Интернационалом. Мне было забавно читать о подобном названии, так как среди организаторов данного действа простых работяг точно не было. Но суть не в этом. Я не сдержал эмоции. Ведь, будто предвидя подобное развитие ситуации, отправил Фредди в Пруссию, дабы он там прозондировал пару вопросов. Если у немца всё получится, то надо быстрее собираться в Европу. Сразу после бала сядем на поезд и поедем в Вену. Ведь тётушке может стать хуже, а мы не успеем. Ха-ха.

— Что значит любое количество? — удивлённо спрашиваю немца.

Фредди вернулся сегодня утром. Я дал ему возможность привести себя в порядок, и наведался в его флигель ближе к обеду. Мой помощник с удовольствием «заправлялся» наливкой, так как во время операций у нас запрещено пить алкогольные напитки, кроме лёгкого пива. Поэтому Фредди, после плотного обеда, развалился в кресле, пыхтел ароматной сигарой и опустошал бутыль немалых размеров из моих погребов.

— Контора Нобелей доставит нитроглицерин с капсюлем собственного изобретения практически в любых количествах. Более того — шведы это сделают быстро, даже с учётом сложности судоходства в это время. Но, насколько я понял, у них есть большие запасы продукции на складе в Пруссии. Это сократит сроки доставки, — произнёс немец и, со счастливой улыбкой, сделал добрый глоток из стакана.

— Но мало довезти продукцию. Надо, чтобы её пропустила английская таможня, — говорю скептически, боясь спугнуть удачу.

— Никому нет до этого дела. Платите стандартную пошлину, это даже может сделать за вас поставщик, если заранее перевести ему деньги. Более того, так как нитроглицерин достаточно нестабилен, нам его доставят прямо на склад сами шведы. Всё упирается в финансы.

— Это прямо праздник какой-то!

— Не понял? Почему праздник? — уточнил немец.

— Потому что он у тебя скоро заканчивается, — обламываю Фредди в лучших чувствах.

Тот с недоверием смотрит на меня, ожидая окончательного вердикта.

— Даю тебе два дня на отдых. Затем возвращаешься в Гамбург и делаешь заказ. Вес, и прочие детали, я тебе укажу — надо всё посчитать с нашим профессором. Далее, ждёшь моего сообщения из Вены. После этого едешь в Англию, где принимаешь груз. Мы с Янкой подъедем немного позже. Другие инструкции тоже получишь послезавтра. Пока же — отдыхай.

— Лучше бы я сразу отправился обратно, чем начинал расслабляться, — немец махнул стаканом и расплескал наливку.

Мне же было не до его ворчания. Выйдя на улицу, я с удовольствием втянул морозный воздух и выдохнул пар. Улыбка сама собой появилась на лице. Надо же — получить такой подарок! Можно сказать, что это мир непуганых идиотов. Ничего страшного — доктор Коля Смирнов прибыл вас лечить!

Глава 2

— На нас смотрят, как на зверушек в зоопарке, — с трудом сдерживая эмоции, произнесла Агнешка, — Я так не могу!

Насчёт зверинца супруга погорячилась, только общество столицы Края встретило нас весьма неоднозначно. Мне-то плевать. А вот для молодой девушки, которая ранее не была на подобных мероприятиях, это было сродни трагедии. Мы оказались между двух огней. Остатки старой католической знати осознанно нас игнорировали, считая меня Иудой. Русское большинство, которое является новой силой в Вильне, воротило нос, считая нашу семью обнаглевшими поляками, посмевшими явится на губернаторский приём без видимого основания. При этом, насколько я понял, обе группировки как-то между собой контактировали и уживались.

Может, свою роль сыграл мой отпуск, более похожий на ссылку или даже завуалированную отставку. Всё-таки местных чиновников, даже самого веского ранга, я хорошенько пуганул вплоть до икоты и мокрых штанов. Проще было с офицерами и их жёнами, которые немного дистанцировались от чернильной братии и встретили нас весьма приветливо. Хотя, это было первоначальное впечатление. Через некоторое время я разобрался, что всё немного иначе и явные недоброжелатели находятся в меньшинстве.

— Вчера на награждении, присутствующие вели себя более доброжелательно. Мне кажется, что ты выдумываешь. Давай просто получим удовольствие от такого праздника и потанцуем. Вон смотри, как счастлива Богуслава. Ей точно не интересно, что о ней думают старые и толстые тётки, — пытаюсь успокоить Агнешку.

Супруга посмотрела на мою двоюродную кузину, для которой это был первый бал, и прыснула, закрыв лицо веером. Уж сколько бесед и уроков провела тётушка с дочерью, но та всё равно вела себя, как восторженный ребёнок. Счастливая улыбка не сходила с лица девушки, хотя Катарина и пыталась аккуратно её одёрнуть.

В столицу Края мы приехали целым табором. Успели как раз к нужной дате. Православная часть города была в предвкушении окончания поста и Рождества. У нас была своя программа празднеств, которая началась ещё две недели назад.

Сначала вся семья, включая несколько соседей, отпраздновала католическое Рождество. Была ёлка, подарки, конкурсы и различные игры. По сравнению с прошлым годом людей стало меньше, но праздник прошёл гораздо душевнее и веселее. Жалко, что непосредственно старшую ветвь Козелл-Поклевских представляли мы с Агнешкой. Двое членов нашей семьи уже умерли, столько же отправились на каторгу, а один сбежал в Париж. С ещё парочкой тоже было всё не слава богу. Мария приезжать в усадьбу отказалась, а Михаил остался в столице. Тётя всё-таки уговорила моего младшего брата прибыть в родное поместье. Но тот выставил условие, что приедет в моё отсутствие. Думаю, сестрица тоже появится, так как Катарина с ней в отличных отношениях.

Утром было катание на коньках. Мужики хорошенько очистили пруд, добавили, где надо воды и получилась практически идеальная площадка. Детский и взрослый смех буквально заполнил собой окрестности поместья. Я и сам с радостью покатался, так как в прошлой жизни любил это дело. Агнешка и остальная молодёжь вообще не хотели уходить с катка. В итоге потребовалось вмешательство Катарины, которая загнала всех сушиться и пить чай. Но пообещала, что после обеда будет второй тур. Народ, радостно комментируя события, произошедшие на катке, дружно двинул в дом. Вот так мы и развлекались неделю, а потом поехали в Вильну. Я не стал никого обижать и захватил с собой даже учителей с семьями. На светские рауты им не ходить, зато пусть посетят немаленький по нынешним временам город.

Больше всех нашему приезду обрадовался управляющий особняка Томаш. По его словам, когда в доме поселились молодожёны, стало веселее, но всё равно это отличается от прежней жизни. Зато теперь дом подвергся штурму десятка разновозрастных детишек, сующих свой нос куда надо и не надо. Луиза немного нервничала, наверняка боялась реакции дотошной матери. Но Катарина в дела дочери не лезла, только назначила проверку расходов моих бизнес-проектов. Платья дамам мы заказали заранее. Вышло недёшево, но если можешь себе это позволить, то к чему жадничать. Зато мы приехали полностью готовые к любым мероприятиям.

Наш первый выход в свет был связан с моим награждением. Церемония была немного растянутой, но мне понравилось. Хорошо, когда власть видит и оценивает богоугодные поступки людей. Было заметно, что фон Кауфман благодарил отличившихся совершенно искренне. Ведь мы реально помогли многим пострадавшим, особенно детям. Сама атмосфера была достаточно благожелательная, я перекинулся парой слов со знакомыми, представил им свою жену. Но здесь и публика была попроще, чем на балу.

У нас ещё одно важное событие — Богуславу выводят в свет, так как девице скоро исполнится семнадцать. Естественно, вся банда жутко завидовала девушке, но при этом дружно её успокаивала, так как её изрядно потряхивало перед мероприятием. Вот в таком режиме мы готовились к балу. После окончания праздничной части мы решили просто побродить по городу, пригласить домой старых знакомых, а затем разъезжаться.

Но человек предполагает, а господь располагает.

— Уф, эти ваши танцы отнимают сил поболее, чем марш на тридцать вёрст, — говорю жене, после польки и вальса.

Я, конечно, лукавлю, но честно говоря, не отказался бы от отдыха. Да и душновато в зале, поэтому беру бокал с шампанским у проходящего мимо официанта и делаю жадный глоток. Агнешка улыбаясь, обмахивается веером и молчит. Стеснение первых минут уже прошло, она успела пообщаться со старыми знакомыми и теперь постоянно тянет меня на начищенный паркет губернаторского дворца. Богуслава вообще полностью погрузилась в атмосферу праздника и не пропускала ни одного танца. Девушка встретила какую-то свою знакомую, с которой они теперь болтают между приглашениями на очередной вальс, сейчас это самый популярный танец. Тётя тоже нашла себе компанию сверстниц, но не забывает присматривать за дочерью.

— Иосиф, рад тебя видеть! Мадам, Козелл-Поклевская! — Варлам нарисовался как чёрт из табакерки, поцеловал руку Агнешки и сразу начал рассказывать про последние новости.

Мне тоже стало полегче, а то напрягает, когда от тебя народ чуть ли не шарахается. Через пару минут к нам присоединился сослуживец Денисова — штабс-ротмистр Андрей Мартынов. Более скромный, чем коллега он сначала прислушивался к его монологу, затем собрался с силами и пригласил Агнешку на танец. Моя супруга демонстративно посмотрела в карне, то есть бальную книжку, и с видом королевы кивнула офицеру.

В принципе ничего необычного. Агнешку пригласили на танец несколько человек, включая генерал-майора Шебашева, командующего лейб-гвардии Финляндского полка. Надо сказать, что моя супруга произвела сильное впечатление на местную публику. А ведь не скажешь, что она нереально красива. Но есть в ней природное обаяние и трогательная беззащитность. На мужчин это действует просто магически. У женщин наверняка есть своё мнение и весьма нелицеприятное. При этом я вижу, что моя половинка ни разу не кокетничает. Да и я абсолютно спокойно реагирую на подобные вещи, так как сам уже станцевал с одной из девиц, дочкой крупного чиновника. Хотя не стоит обольщаться насчёт внешности Агнешки. Характера у неё на двоих, я же вижу, как она держит в руках процесс воспитания сестрёнок. И с тётей Катариной найти общий язык, не поступившись своими интересами, очень сложная задача.

— Нет, положительно тебе повезло, Иосиф! — Варлам переключил внимание на танцующие пары, — Вот ей-богу завидую тебе, но белой завистью. Вы ещё и поженились по любви! А мне придётся брать в жёны девушку, которую подберут родители.

— Не переживайте, поручик, — успокаиваю товарища, — Может, ваша избранница будет гораздо лучше, нежели временные увлечения, которые часто принимают за любовь. Мы же с Агнешкой росли вместе и просто тяжело представляем себя друг без друга. Хотя и у нас был весьма сложный период, но здесь вмешалась политика.

— Всё равно завидую, — ответил Денисов, — Пока не забыл, у нас на следующей неделе намечены игры между несколькими полками. Твоя идея, кстати, очень понравилась командующему. Будем соревноваться в нескольких дисциплинах. Не хочешь посетить и посмотреть?

— К сожалению, откажусь. Через три дня у нас поезд до Кёнигсберга, а далее через Берлин мы направляемся в Вену. Решили, что нам пока рановато появляться в Варшаве, — усмехаюсь на незаданный вопрос, зачем делать такой крюк.

— Это правильно! — поддержал меня Варлам, — Царство Польское уже замирено, чего нельзя сказать про общество. Даже здесь шляхта, которая осталась верна присяге, ведёт себя весьма обособленно. Да и слышал я разговоры про вас. Часть публики никогда не простит поляков, участвовавших в подавлении мятежа.

В этот момент к нам присоединились улыбающаяся Агнешка и Мартынов.

— Юзек, хватит стоять с хмурым видом и пугать людей. На следующий танец у меня записан супруг, так что готовься, — под смех офицеров произнесла моя красавица.

Всё шло весьма неплохо. Я познакомил Денисова с тётушкой, которая устроила офицеру форменный допрос. Оно и понятно, ей ещё двух дочек замуж выдавать. Оттанцевав в очередной раз, решил, что пора утолить жажду. Алкоголь я более употреблять не собирался, поэтому выдвинулся в сторону столов с напитками и закуской. Взял бокал с морсом и отошёл в сторонку, погрузившись в свои мысли. Завтра надо отправить Фредди послание, чтобы он начинал разворачивать операцию. Она у нас многоходовая и есть ещё несколько действий, которые нужно провести перед непосредственно акцией. Подошедших офицеров я заметил боковым зрением, но не обратил на них внимание.

— Я смотрю наш герой, который умеет только воевать с безоружными и бабами, пьёт только женские напитки. Оно и понятно.

Поднимаю взгляд и рассматриваю говорившего с компанией. Все трое кавалеристы. Заводила — капитан лет тридцати, рядом с ним два поручика помоложе. Пытавшегося меня оскорбить персонажа я видел в штабе резервной дивизии. Не могу вспомнить имя, но он точно из наших, то есть ополяченных русских Западного Края. Чего господину нужно от моей скромной персоны, даже знать не хочу.

— Конечно, ведь в гвардии привыкли напивать до потери сознания. Я, знаете ли, предпочитаю человеческий облик скотскому.

Это была осознанная провокация, потому что капитан точно служил в Финляндском полку, до перевода в штаб.

— Не вам, с позором выгнанному из кавалергардов, рассуждать о русской гвардии! И только абсолютный нахал с полным отсутствием понятия о чести, мог заявиться на это торжество. Получил свою медальку, вот и отправляйся в деревню. Так ведь нет, он ещё и своё семейство притащил, — капитан презрительно скривил лицо, обращаясь к сослуживцам.

Вот чего людям неймётся? Понятно, что у штабиста ко мне есть претензии личного характера, либо грамотно натравили. Ранее у меня конфликтов с русскими офицерами не было. Хотя, некоторые и морщились при моём упоминании, считая излишне жестоким человеком.

— Эдуард Викентьевич, может, не стоит доводить дело до крайности? Пока можно разойтись и посчитать случившееся недоразумением, — попытался вмешаться один из поручиков, не лишённый благоразумия, — Господин Козелл-Поклевский, не знаю вашего имени отчества. Поверьте, у капитана Жиржинского есть причины для неприязни к вашей семье.

— Меня зовут граф Юзеф Козелл-Поклевский, отчество — это прерогатива таких перевёртышей, как ваш капитан.

Сначала показалось, что оскорблённый Жиржинский броситься на меня с кулаками, уж больно его лицо перекосило от злобы. А ещё он пошёл пятнами и какое-то время не мог произнести ни слова. В отличие от коллег, штабист мой намёк понял. Мне всё равно, зовут меня местные Иосифом или даже Осипом. Есть какое-то внутреннее неприятие, которое явно идёт от прежнего Юзека. Только для обрусевшего капитана, который, возможно, и в православие перекрестился — это вопрос принципиальный. Его сослуживцы, если они выходцы из центральных губерний России, тоже подоплёки оскорбления не поймут. Видит бог, что я не хотел конфликта и дуэли. Только оскорблять свою здешнюю семью не позволю никому.

— Подлец! — мне в лицо прилетает содержимое бокала капитана, — Стреляться! Завтра же! Надеюсь, у такого бесчестного человека найдутся секунданты?

Медленно достаю платок и брезгливо смахиваю с лица шампанское. Плохо, что ссора стала достоянием публики, которая начала собираться вокруг нашей компании. Ещё хуже — это испуганные глаза Агнешки, которая стала свидетельницей неприятной сцены.

— Отчего же сразу стреляться? Выбор оружия за мной, — в повисшей тишине мой спокойный голос прозвучал особенно громко, — Мы с вами кавалеристы, господин капитан. Надеюсь, вы владеете эспадоном? Я бы предпочёл бебуты и зарезал вас как барана. Но дам вам шанс. Даже позволю извиниться, но только здесь и сейчас.

Жиржинский уже привёл эмоции в порядок и никак не отреагировал на мои слова. Значит, будем драться.

— Варлам Александрович и вы Андрей Дмитриевич, — обращаюсь к атаманцам, — Прошу вас, быть моими секундантами. Дуэль лучше назначить на полдень, а то день был суматошный и хочется нормально выспаться.

После моих слов Денисов ухмыльнулся, Мартынов кивнул, а окруживший нас народ начал бурно обсуждать произошедшее.

— Это было обязательно? Доводить дело до дуэли? — заплаканная Агнешка ждала меня в спальне, свернувшись калачиком на кровати, — Я уверена, что ты мог её предотвратить. Почему муж не подумал, каково будет его жене, если он погибнет? Ещё и по такому глупому поводу.

Молодая она, поэтому не может обуздать свои эмоции. Агнешка продукт своего времени и прекрасно понимает, что такое честь и как её защищают дворяне. Но сейчас взывать к разуму просто бесполезно.

Тётушка тоже сильно расстроилась, но виду не показала. После того как уехали секунданты, сообщившие условия дуэли, я позвал Катарину в кабинет. Мы спокойно обсудили все дела, я составил завещание и объяснил важность работы нашего химика. Попросил дело не бросать и максимально быстро запускать его в массовое производство. В случае моей гибели, предложил скооперироваться с дядей Альфонсом, у которого хватает денег и влияния, чтобы динамит быстро нашёл своего покупателя. Катарина сама поклялась, что будет помогать Марии, Михаилу, Агнешке и её сестрёнкам, если меня убьют. Далее она меня перекрестила и отправила к жене, которой сейчас нелегко. Хорошо, что мелкие ничего не поняли и, обсудив с Богуславой её впечатления от бала, быстро ушли спать.

Мне же в голову лезли мысли о прошлогодней дуэли, когда я собственно и попал в этот мир. Может это всё? Нет, мы ещё повоюем, тем более есть за кого!

Захожу в спальню, а здесь истерика и море слёз. Переоценил я силу духа собственной супруги.

Сажусь на кровать и притягиваю к себе вяло сопротивляющуюся Агнешку. Немного посидев, начинаю баюкать её как ребёнка, поглаживая по голове. Опять слёзы, но постепенно супруга успокоилась.

— Есть вещи, которые нельзя прощать, — говорю максимально спокойно, — Ты сама почувствовала, как неоднозначно к нам относятся в обществе. Прояви я сегодня дипломатию, попытавшись уйти от конфликта, то меня стали бы считать трусом и вообще отказали от всех домов. Вас это тоже касается. Другой вопрос, что не мешает выяснить имя подстрекателя и причину злобы Жиржинского. А вообще, ты меня расстроила и обидела.

— Это чем же? — чуть не подскочила Агнешка, вперив в меня негодующий взгляд.

— Тем, что сомневаешься в собственном муже. Вместо того чтобы верить в мои таланты владения шпагой, ты предаёшься меланхолии. Ты — жена воина. Меня могут убрать из армии, но я всегда буду солдатом. Поэтому, очень важно ощущать за спиной крепкий тыл, которым является семья.

— Прости меня, — шмыгнула носом Агнешка, и резко сменила тему, — Я, наверное, ужасно выгляжу?

Спустя секунду она вскочила, и убежал в комнату для умываний. Через несколько минут она вернулась, нырнула под одеяло и прижалась ко мне. Начинаю всё также её поглаживать, вот только руки произвольно опускаются всё ниже и ниже. Переворачиваю девушку на спину и начинаю стягивать с неё ночную рубаху.

— Юзек, что ты делаешь? — деланно возмущается супруга, активно мне помогая.

Может это адреналин или просто последствия нервного напряжения, но сегодня мы превзошли сами себя. У нас и ранее бывали бурные ночи, но не сказать чтобы безумные. А эта запомнится мне надолго. Нас охватила прямо животная страсть, хотя звучит это немного грубовато.

Завтрак у нас уже стал традицией, которую не стоило нарушить. Поэтому пришлось вставать, как обычно. Не знаю, насколько сильно мы шумели, но судя по улыбкам Катарины, она точно нас слышала. Или догадалась по внешнему виду и взглядам, которые мы с женой бросали друг на друга. Зато, с каким аппетитом мы накинулись на завтрак! Вернее, это мою супругу охватил самый настоящий жор. Я тоже очень хотел кушать, но ограничился двумя чашками кофе и булочкой. Хотя, времени ещё достаточно, чтобы пища переварилась, ведь дуэль назначена на полдень.

Плохо, что не удалось хорошенько выспаться, но свои пять — шесть часов мне удалось урвать. Агнешка тоже успокоилась и спала как сурок. Пришлось приложить усилия, чтобы её разбудить. После хорошей зарядки, ко мне вернулось нормальное ощущение собственного тела. Ещё и моральный дух был высок, как никогда. И виной всему одна симпатичная особа, мило краснеющая и прячущая улыбку под моим взглядом. Девочки узнали про дуэль и вели себя сегодня тихо и спокойно.

Когда за мной приехал возок, то вся семья выстроилась у двери. Зрелище было трогательное и приятное. Но я не стал особо проявлять эмоции и просто сказал, что буду к обеду.

Дуэль проходила в небольшой роще недалеко от города. На небольшой полянке было подозрительно много людей. Чуть позже я рассмотрел, что это были сослуживцы Жиржинского. Наверное, господа решили оказать моральную поддержку капитану. Наша делегация ограничилась двумя секундантами и доктором, которого привёз Денисов.

Пока Мартынов объяснял мне правила поединка и ходил к представителям противника, я делал интенсивную разминку, и размышлял. Не подумайте, что у меня приступ самоуверенности. Юзек с детства бредил фехтованием и добился в нём больших успехов. Наверное, наслушался о великих польских бойцах прошлого. Я не просто продолжил тренировки, но ещё неплохо потренировался с носителями разных стилей, в первую очередь с казаками и драгунскими офицерами. Про рубки с мятежниками можно не вспоминать.

Поэтому на меня не произвели никакого впечатления, длинные руки и мощные запястья противника. Он штабист, который занимается фехтованием не на постоянной основе. Я же практик, упражняющийся каждый день. И есть ещё одно большой «но». Не надо путать реальную битву и тренировочные бои. Также рядовой дуэлянт сильно уступает профессиональному бретёру. Эдуард Викентьевич пока не понял, что ему придётся иметь дело с человеком, который просто создан для убийств. Если он думает, что противник будет соблюдать какие-то глупые правила или условности, то глубоко заблуждается. Хотя, видит бог — у меня нет даже мысли убивать капитана. Тем более что Денисов отозвался о нём как об адекватном человеке. А вот подстрекателю или манипулятору я с радостью перережу горло, когда найду.

В принципе всё получилось, как я запланировал. Силы и техники у Жиржинского хватало, а вот скорости и практики нет.

После призыва секунданта сходиться, решаю не лезть вперёд и немного изучить соперника. Первые два выпада отбиваю достаточно легко, чему он явно удивлён. Далее наношу несколько молниеносных ударов, подлавливаю ногу капитана на подсечку, секундная заминка, далее неожиданный лоу-кик и тут же я протыкаю ключицу противника. Не дав Жиржинскому опомниться, новым ударом валю его на землю и приставляю кончик эспадрона к его горлу. Капитан своё оружие выронил и просто с ненавистью смотрит на моё спокойное лицо. К его чести, он не издал ни звука или стона, хотя рана должна быть весьма болезненной.

— Я удовлетворён, и более не имею претензий к Эдуарду Викентьевичу, — не отказываю себе в удовольствии немного поиздеваться, — Засим прощаюсь, господа. Дома меня ждут на обед, я и так изрядно задержался.

Ещё в момент схватки, я слышал, как один из друзей капитана начал возмущаться про недостойный приём и нарушение дуэльного кодекса. Мне действительно наплевать, так как играть в эти глупые дворянские игрушки нет никакого желания. Главное — это победа и возможность сохранить свою жизнь. Тем более мы здесь не в бирюльки играем.

Плохо, что отношения с гвардией испорчены навсегда. Там и Барятинский наговорил лишнего, плюс слухи о моём недостойном поведении, а теперь ещё и сомнительная победа на дуэли. С точки зрения идиотов, играющих в благородство, конечно. Ничего — неприятность эту мы переживём.

Интерлюдия

Сегодня обстановка в резиденции прусского короля была далека от благодушия, в отличие от предыдущих совещаний с ключевыми министрами. Начавшаяся война с Данией[1] настраивала короля и его ближайшее окружение на оптимистический лад. Повторения позорного Берлинского мира точно не будет. Пятнадцать лет назад датчанам удалось победить[2], но времена изменились.

Объединённые австро-прусские войска перешли реку Айдер и, по всем прогнозам, военные действия продлятся всего несколько недель. Стратегия быстрой войны, выработанная начальником Генштаба фон Мольтке, должна доказать своё преимущество над доктринами остальных европейских армий. Ничего не предвещало беды, пока на стол королю Вильгельму I не лёг свежий номер «The Times». Сказать, что пожилой монарх был в бешенстве и шоке, значит, не видеть его воочию. В тот же день было созвано совещание, куда были вызваны министр-президент фон Бисмарк, военный министр фон Роон и начальник Генштаба.

Глава кабинета приехал к монарху раньше и уже был в курсе дела. При этом он старался сохранять видимость спокойствия и выглядел достаточно бодро. Только постоянное поглаживание роскошных пшеничных усов, выдавало нервическую реакцию политика. Король же был бледен, хмур и даже не пытался скрывать своих эмоций. После приветствия он кивнул зашедшим генералам и на некоторое время замолчал.

— Отто, прочитайте господам это забавное послание, — Вильгельм хотел передать главе правительства газету, но передумал, — Забыл, что вы у нас владеете только французским и русским. Тогда я статью прочитаю лично.

Прозвучавшие слова были похожи на намёк или обвинение, но Бисмарк не проявил никаких эмоций.

— Несколько дней назад в крупнейшую английскую газету пришло письмо, — немного нервно начал объяснять король, — Автор назвался именем Николо Локи. В своём послании он утверждает, что готов предсказать коварные замыслы Пруссии на ближайшие семь лет, и последствия, которые ожидают Европу. По словам редактора лондонского издания, текст был на французском языке, но они постарались перевести его без изменений.

Вильгельм сделал паузу и посмотрел на внимательно слушающих его подданных. Сделав глоток воды, он продолжил свою речь.

— Не буду читать вам статью полностью, но ознакомлю с самыми интересными моментами. Их несколько. Кстати, англичане получили письмо за десять дней до начала войны. Хотя, это ничего не значит. Слушайте главные моменты:

— Далее автор перечисляет достаточно много деталей, которые смешивает со своими предсказаниями. Есть интересные моменты про действия англичан в Южной Америке, которые я бы взял на вооружение. Только сейчас мне хочется услышать ваше мнение, господа, — произнёс успокоившийся монарх и посмотрел на главу правительства.

Прослушав основные части этой странной статьи, уже без эмоций, Бисмарк вынужден был признать, что у него нет ответа. Если называть вещи своими именами, то этот чёртов предсказатель вскрыл их планы. Более того, часть намерений, напечатанной английской газетой, даже ещё не была согласована и утверждена. Они с кайзером прекрасно понимали необходимость победы над Австрией. Только серьёзно воевать с Францией никто не собирался. Слишком неравны силы. Предстоит ещё много работы по укреплению экономики государства и введению единых законов для будущего единого немецкого государства. Далее — формирование армии нового образца, костяком которой станет прусская.

— То, что это грамотная провокация, не вызывает у меня ни единого сомнения, — начал Отто спокойным тоном, — Мы не сможем определить национальную принадлежность автора памфлета. К тому же, это ничего не даст. Автор пишет под псевдонимом и явно издевается, назвавшись скандинавским божком хитрости и коварства. Думаю, газетчики не врут, утверждая, что не знают, кто прислал письмо. Надо подумать, кому оно выгодно в первую очередь. Понятно, что не Пруссии. Ещё не мешает подумать, откуда у этого человека такая обширная информация.

— Человека ли? От статьи прямо несёт хорошо информированной службой, причём государственной, — присоединился к разговору военный министр, — Выгодно это может быть кому угодно. Я бы не стал сбрасывать со счетов даже австрийцев, хотя мы хорошо осведомлены о планах Вены. Скорее всего, это англичане или французы. Именно для них мы становимся опасными в торговой и военной сфере.

— А почему не русские? — усмехнулся Вильгельм, который недолюбливал Россию из-за высокомерия и чванства предыдущего императора.

— Мой добрый товарищ, князь Горчаков, хороший министр и политик, — произнёс Бисмарк, — Но я здраво оцениваю его способности. Здесь дело даже не в уме. Просто князь и ближайшее окружение русского императора неспособно мыслить подобными категориями. России сейчас объективно не до большой политики. Реформы оказались непродуманными, в обществе назревает раскол, ещё и польское восстание. И до недавних пор Петербург ориентировался на союз с нами. Плохо, что отношения немного испортились из-за этих чёртовых поляков. Здесь и моя ошибка, глупо это не признавать. Надо было изначально жёстко пресечь деятельность польской оппозиции на нашей территории. Получается, что мы подписали конвенцию и не стали серьёзно относиться к её выполнению. Но кто бы что ни говорил, без нейтральной позиции России нам не победить австрийцев.

— У нас есть более насущные проблемы, нежели обсуждение обид Александра. Мы должны заняться теми, кто составил этот провокационный документ. Сейчас надо определиться с дальнейшими планами, — перебил король разошедшегося главу правительства.

— А что, собственно, изменилось? — три удивлённых взгляда скрестились на молчавшем до этого фон Мольтке, — У нас есть план капании, который необходимо претворять в жизнь. Даже если австрийцы выйдут из коалиции, то Пруссия всё равно победит. С учётом того, что Вена фактически навязала нам свои услуги, то невелика потеря. Просто мы потеряем время на переброску дополнительных войск. И я согласен с одним из пунктов, которые были зачитаны Его Величеством.

Видя, что у монарха поползли вверх брови, а Бисмарк начал покручивать свои усы, генерал быстро пояснил.

— Фельдмаршал фон Врангель не справляется с поставленной задачей. Не знаю, виной тому его ошибки или нерасторопность австрийцев, но мы существенно нарушили план. Перемещение войск идёт медленно, обозы опаздывают, есть путаница в управлении отдельными полками. Только война идёт уже десять дней, и противник не оказывает активного противодействия. Можно сказать, что блицкриг уже не удался и война займёт больше времени.

— Что вы предлагаете, Хельмут, — спросил король.

— То же, о чём говорил до начала кампании. Прошу вас назначить меня заместителем командующего при кронпринце. Необходимо проверить мои теоретические выкладки на практике. Заодно не мешает сразу определить основные ошибки и начать над ними работать. Что касается всего остального, — продолжил генерал, — То политическая ситуация не может измениться за несколько месяцев. Несомненно, в Париже, Вене или Лондоне будут истерики и скандалы. Но французы не смогут атаковать нас даже через два месяца, потому что это требует длительной подготовки. Австрийцы вообще представляют собой жалкое зрелище, и скоро начнут проигрывать даже итальянцам. Если начнутся какие-то закулисные игры, то быстрая победа над Данией становится насущной необходимостью.

В кабинете на некоторое время воцарилось молчание. Вильгельм снова просматривал статью, отмечая карандашом, интересные моменты.

— В принципе, разумное предложение, — произнёс Бисмарк, — Это не упрощает ситуацию, так как уже скоро активизируется австрийский и, возможно, французский послы. Плохо, что причина на это у них есть. Одно дело — безосновательно обвинить нас в стремлении напасть на эти страны. И совсем другое — поддержка венгров и оппозиции против правящих династий.

— А под этим есть какие-то основания? Ведь венгерский корпус существует только на бумаге, и его создание не принесёт ощутимой выгоды. То же самое касается всех этих хорватов с прочими румынами. Нам придётся не просто вооружать, но и обучать целую толпу, весьма далёкую от реалий прусской армии. Лучше рекрутировать людей в уже действующие полки, — начальника Генштаба заботили насущные проблемы, а не гипотетические угрозы.

— Скажите, Отто, — вышел из задумчивости Вильгельм, — По Австрии понятно — мы действительно думали расшатать её изнутри. Но что за странные намёки на французских социалистов? Или я чего-то не знаю?

— Для меня эта новость тоже стала откровением, Ваше Величество. Хотя, в этом есть здравое зерно. Французское общество бурлит и крайне недовольно многими шагами Наполеона и его кабинета. Пока у нас достаточно времени, дабы найти нужных людей и начать подрывную деятельность. Только теперь французы предупреждены и будут осторожны. И они, в свою очередь, могут ответить нам тем же. Я не особо верю в опасность социалистов и, тем более, либералов. Но нельзя забывать про террор и возможную агитацию среди рабочих Рейнланда и Силезии. Мы все эти попытки купируем, но рабочие могут ответить актами неповиновения. Нельзя забывать про 1848 год, и лучше сыграть на опережение. А ещё есть ландстаг, депутаты которого с радостью устроят нам какую-нибудь пакость.

— Тогда предварительно остановимся на следующем, — произнёс Вильгельм, — Генерал фон Мольтке отправляется в действующую армию и заканчивает войну согласно своему плану. Задача военного министерства остаётся прежней. Какие-то глобальные выводы мы будем делать по итогам кампании. Отто, наш МИД не должен делать никаких заявлений. Мы ответим только в случае обращения иностранных послов. Возьмите ландстаг на себя. Все должны быть уверены, что это провокация. Можно даже запустить несколько версий, что за статьёй стоят британцы, французы или даже датчане, пытающиеся вовлечь в конфликт великие державы. И надо как-то наладить отношения с Петербургом. Ссориться с русскими сейчас глупо и самоубийственно. Через неделю назначьте заседание кабинета, будем подводить итоги.

Глава 3

— Куда постоянно пропадает твой муж? Мог бы и составить нам компанию, — произнесла Мария с нотками укора.

На третий день пребывания в Вене, тётушка привезла племянницу в Шёнбрунн, на прогулку. Февраль в Вене радовал небольшим морозцем и отсутствием дождей. Солнечный день, сигнализирующий о скором приходе весны, окрасил в яркие цвета мрачноватые деревья и дворец. Сегодня в парке было довольно много гуляющих, с некоторыми из них приветливо здоровалась Мария Радзивилл. Тётя Агнешки удачно вышла замуж за представителя богатейшей и знатной литовской фамилии. В Вене она обосновалась давно и пользовалась большим уважением местной знати, хотя редко выходила в свет. Всё-таки — имперская княгиня и очень состоятельная женщина. К тому же, вдова активно участвовала в благотворительной деятельности, что было отмечено даже императором. Надо сказать, что Мария не забывала о Родине, где тоже помогала нуждающимся, в первую очередь простолюдинам.

Агнешка, ранее, в доме сестры своего отца не была и находилась под впечатлением от его красоты. Юзек же просто хмыкнул, глядя на изящную отделку, картины и зимний сад, побыл с женой два дня и умотал на какой-то завод. О чём племянница и рассказала тётушке с небольшой обидой.

— Радуйся, что он бегает по заводам с оружейными магазинами, игнорируя разные сборища. Хорошо, что Юзек не похож на моего дурня Мацея, царство ему небесное. Тот не пропускал ни одного бала и пирушки, оттого и ушёл так рано. Благо, охоту играть в карты я отбила мужу сразу после свадьбы, — усмехнулась Мария, — А твой пусть играет в свои игрушки, главное о супруге не забывать. У вас же вроде всё хорошо, судя по сплетням моих служанок?

Агнешка поняла, на что намекает тётушка и покраснела до кончиков ушей. Потом мысленно одёрнула себя и ответила с улыбкой.

— Мне никогда не было так хорошо! До сих пор не могу поверить, что всё так получилось! Будто мне удалось попасть в сказку! А ведь я могла потерять его, из-за своей горячности. Даже не знаю, что я тогда бы делала. Ведь мы с Юзеком выросли вместе и не мыслили друг без друга.

— Судя по его взглядам, бросаемым на тебя, ваши чувства взаимны. Постарайся не потерять своего счастья, оно даётся далеко не каждому, — грустно вздохнула княгиня, — Что касается вашего конфликта, то просто более не лезь в политику. И поменьше слушай досужих разговоров и сплетен. По крайней мере, твой граф оказался честным человеком и не нарушил присягу. Чего он творил — не знаю. Там шла война, и гражданским людям глупо осуждать чьи-то поступки. А Польшу просрали не вы, и даже не наше поколение. Это сделали наши глупые и заносчивые предки более двухсот лет назад. Они прогуливали состояния, отняли власть у короля, вот и нагадили потомкам. Так, что воняет и икается до сих пор.

— Тётя! — возмутилась резкостью родственницы Агнешка.

— Могу я хотя бы в присутствии родной племянницы выражаться как хочу, и говорить, что думаю? Как мне надоели эти великосветские клуши — даже не ругнёшься нормально.

Мария нежно обняла Агнешку, и далее обе дамы громко расхохотались.

— С одной стороны — хорошо, что твой Юзек игнорирует местное общество, — продолжила Мария, — Здесь хватает поляков, считающих себя патриотами, и просто дураков. Судя по твоим рассказам, наш юный граф дуэлей не сторонится. Он здесь поубивает всяких идиотов, а мне здесь ещё жить и общаться с местной публикой. Так что пусть занимается своими игрушками. А мы с тобой завтра посетим оперу. Хотя, нас и там не оставят в покое. Будут опять приставать со своей политикой. У меня складывается впечатление, что вся Вена сошла с ума.

— Что случилась, тётушка? Мы были в дороге, да и газет я особо не читаю. Надеюсь, ничего ужасного не случилось с Польшей?

— Нет, успокойся. Но я завидую твоей неосведомлённости. Вся Европа гудит из-за одной скандальной заметки в английской газете. И Австрии это касается в первую очередь. С другой стороны, чего они вообще хотели? Сначала Франц-Иосиф влез в войну против датчан вместе с пруссаками, а теперь ему открыли глаза на то, что следующей жертвой коварной Пруссии станет её союзник. Вот Вена и всполошилась, вплоть до массовой истерики. Только нас это особо не касается. Даже хорошо, что через три дня мы поедем на воды в Лойперсдорф. Никаких тебе мелких интриг, сплетен, балов, которые надо посещать, а просто две недели в тишине и неге, — мечтательно произнесла княгиня, — Тем более, что твой неугомонный муж собрался нас покинуть.

— Супруг думает об открытии собственного завода. Он нашёл талантливого химика, и тот работает над созданием какого-то передового материала, — быстро ответила Агнешка, будто оправдываясь, — Супруг поэтому и ездит по заводам, дабы перенять опыт. Завтра он выезжает в Рейнланд и Бельгию, где сосредоточена лучшая европейская промышленность. Так он считает, и говорит, что никогда не мешает поучиться у более успешных людей.

— Очень правильные мысли, несмотря на столь юный возраст! Большинство шляхты, к сожалению, думают совсем иначе. Многие вообще живут по глупым заветам предков, считая постыдным заниматься промышленностью и торговлей. Я — имперская княжна, но давно поняла необходимость развития мануфактур и фабрик, не видя в этом урона моей чести. Хотя, моих земель и ренты хватит безбедно жить в Вене или Париже. А какой-то голозадый пан Курванский, не имеющий ничего кроме гонора и долгов, будет с пеной у рта доказывать, что шляхтичу невместно заниматься ничем кроме войны. Кормиться же он должен только с земли! Большей глупости я никогда не слышала. В век механизмов и пара, жить по таким заветам — полный идиотизм! Так что всячески поддерживай своего мужа. Его семья всегда отличалась тем, что не обращала внимания на глупые предрассудки. Возьми того же Альфонса. Ведь богатейший промышленник, и уважаем в русском обществе. Строить костёлы в самом сердце России — это надо обладать поразительным талантом!

— Ещё Юзек хочет открыть ювелирное дело. Он называет это торговой сетью, когда наши магазины будут расположены во всех ведущих европейских столицах и главных русских городах, — с гордостью произнесла Агнешка, — Тебе же понравились две брошки, которые я привезла в подарок? Их изготовили наши мастера. А сами композиции придуманы мною. Я ведь с детства увлекаюсь рисованием, вот муж и сказал, что поручит развитие этого дела мне. У меня, кстати, есть целый альбом с эскизами будущих украшений.

— Хм. А граф наш не промах! Ещё и умён, раз замахнулся на такое! Немедленно возвращаемся, — Мария схватила племянницу за руку и повернула в сторону выхода.

— Куда? Зачем?

— Смотреть твои эскизы, конечно. А то я сгорю от любопытства! Заодно, надо обсудить с твоим мужем будущее сотрудничество. Деньги лишними не бывают, а мне так скучно, что я готова вложиться в ваш проект. Может, чего интересного предложу.

— Люди точно надёжные? И главное — в случае неудачи, не выйдут ли на нас французские агенты?

С Фредди мы встретились в Антверпене, откуда я должен проследовать на один туманный остров, не очень любимый в России. Дорога до Бельгии была весьма комфортная и быстрая, благо, железнодорожное сообщение в Европе достаточно развито. Немец ехал из Гамбурга и тоже не испытал особых затруднений.

Именно здесь понимаешь, что Россия отстаёт. Понятно, что у нас совершенно иные расстояния, и других проблем хватает. Но почему-то Бельгия умудрилась построить первую железную дорогу на континенте буквально через пять лет после появления страны на политической карте. А наш монарх только в эти годы одобрил строительство ветки из столицы до Царского Села. Только недоумок не способен понять, что железная дорога потянет за собой развитие торговли и промышленности в целом. Но потребовалось проиграть Крымскую войну, чтобы в головах русских властей начали ворочаться какие-то мысли. При этом, за девять лет после позорного поражения, дорогу дотянули только до Нижнего и Рязани. А вот Варшаво-Венский участок вполне себе действует более двадцати лет. Вроде незначительный фактор, но очень показательный. Это я ещё молчу про колоссальное воровство и живодёрское отношение к простым строителям.

Ладно, не буду о грустном. Сейчас в моей повестке совершенно иные вопросы. Мы гуляем с Фредди по городу и обсуждаем вторую часть моего плана. Первый этап представлял из себя информационную атаку на неподготовленные к подобному местные умы. Шуму мы наделали прилично. По крайней мере, даже ограниченные в манёвре прусские газеты, вынуждены были писать о некоем провокаторе. А вот австрийские, и особенно французские — особо не сдерживались. Периодически я хохотал как сумасшедший, читая версии журналистов.

Вторая часть нашего замысла состояла из одновременных акций в Париже и Лондоне. И если в английской столице я буду действовать сам, то во Франции всё придётся контролировать немцу.

— Люди, которые будут работать в Париже, знают меня под прежним именем, — усмехнулся Фредди, видя моё удивление, — Практически для всех я умер двадцать лет назад. Мои старые сослуживцы сильно удивились, когда я вышел на них с подобным предложением. Повезло, что оба находятся в стеснённых финансовых обстоятельствах. Поэтому они быстро согласились на акцию, и даже внесли свои предложения. У них на примете есть один полусумасшедший поляк, который обещал привлечь целую группу патриотов. Он уже во Франции, и должен провести набор людей. Эти недоумки отвлекут на себя внимание, а основная группа устранит генерала.

— Твои товарищи не проболтаются после дела?

— Нет. Они не идиоты и понимают, что это шанс начать новую жизнь. Оба люди семейные, и хотят перебраться в САСШ. Думаю, не нужно их устранять, и лучше честно расплатиться, — Фредди верно понял мои слова.

— Хорошо. Ты, главное, сам не попадись. Вторую часть гонорара твои сослуживцы могут забрать в бельгийском банке, заодно отсюда и уплывут за океан. Тебе лучше покинуть Францию по другому пути — через Швейцарию или Италию. Встретимся в Вене, как и договаривались. И ещё — договорись с исполнителями, чтобы дали знать о себе, когда они обоснуются в Америке. Знаешь, жизнь может повернуться по-разному, поэтому лишние связи не помешают. Тем более, речь идёт о таких решительных мужчинах. Если у тебя больше нет вопросов, то с богом!

Мне положительно нравится этот мир. Даже грустно осознавать, что он станет гораздо более циничным благодаря моему вмешательству. И ещё неизвестно, к каким последствиям всё приведёт. Ведь благими намерениями выложена дорога в ад. Политические расклады могут поменяться просто кардинально.

Пользуясь послезнанием, я могу уничтожить откровенных врагов России и идеологов террористического движения, которое позже перерастёт в революционное. С другой стороны, мою страну в ближайшие шестьдесят ждут такие колоссальные жертвы, что стоит попробовать. Тем более, что во многом будут виновны последователи и ученики нынешних агитаторов. Поэтому в сторону рефлексии, и действуем по плану.

Удивляла же меня поразительная беспечность вкупе с наивностью европейских правоохранительных и таможенных служб. Наши с Пырхом левые паспорта толком никто не проверял. Но самое удивительное, что люди Нобеля умудрились доставить вовремя жутко опасный груз, и сделали это вполне официально.

— Но я не ожидал, что мэрия так быстро отреагирует на мой запрос. К тому же, у нас скоро должно состояться большое собрание, аренда оплачена на несколько дней, и мы не можем его отменить. Странно, что чиновники из департамента строительства этого не понимают, — мистер Норманн Томпсон, директор Сент-Мартин-Холла, никак не мог успокоиться.

— Не переживайте, мы проведём большую часть работ ночью и никого не потревожим. Нас в первую очередь интересует фундамент, а не стены или отделка. Надо только найти место, куда можно перевезти оборудование и стройматериалы. Так как я даже без проведения измерений вижу, что основание здания нуждается в укреплении. Всё-таки постройке уже пятнадцать лет, и давно пора было провести его проверку, — вру, не краснея, глядя в блёклые глаза собеседника.

К чему я заводил речь о стране и мире непуганых идиотов? Речь снова о поразительной беспечности, если сравнивать с моим временем. Сначала я хотел просто достать бланки лондонской мэрии и сделать поддельное разрешение на проведение осмотра. Затем вспомнил, что голова человеку дана не для того, чтобы в неё есть, а коррупция не чужда и этой реальности. Вот я и вышел на главу департамента строительства славного града Лондона. Должность называлась немного иначе, но мне так проще. Оказывается, у мистера Фостера есть фонды, которые могут быть выделены для организации, взявшейся провести оценку и ремонт ряда строений. В общем, мы быстро договорились, так как речь пока шла об изучении будущего объёма работ. Я получил бумагу на левую контору о том, что уполномочен проводить изыскания. Чиновник оказался обладателем неплохой суммы, и с оптимизмом смотрел в будущее.

— Странный у вас акцент, мистер Ладен, — опять закапризничал директор, — Да и фамилия совершенно неанглийская. Вы, случайно, не ирландец?

— Я американец в третьем поколении! — отвечаю пафосно, распрямив грудь и смахнув чёлку парика со лба, — Мои предки — ирландцы, но они юнионисты из Белфаста и добрые протестанты. Для тех краёв вполне нормальная фамилия, но, может, по прибытии в Америку, чиновники немного ошиблись в написании. А полностью моё имя звучит, как Бенджамин Маквей Майнхоф Ладен. Моя мама Ульрика зовёт меня просто — Бен. Американцы предпочитают упрощать имена, так как у нас нет ваших сословных ограничений. Мой акцент вроде особо не выделяется. В Лондоне я слышал разговоры некоторых людей и с трудом догадался, что это английский. В любом случае, всё это не мешает мне быть дипломированным инженером! Может, мы закончим с моей родословной и перейдём к делу? Как говорят в Америке: время — деньги.

Томпсон ещё раз окинул меня подозрительным взглядом, задержавшись на нестандартной шляпе, которую я вертел в руках. Кстати, очень хорошая задумка, когда люди начинают обращать внимание на второстепенные вещи, типа одежды, роскошных усов или парика. Думаю, через пару дней Норманн не сможет толком описать лицо наглого американца, но запомнит его стетсоновскую шляпу и огненно-рыжие волосы.

— Хорошо, что от меня нужно? — наконец произнёс собеседник.

Я, внутренне возликовав, с трудом удержав маску делового человека. На самом деле, переговоры дались мне чудовищным напряжением нервов и сил. Ведь всё висело на волоске и могло провалиться в любой момент. Вторую попытку мне бы уже не предоставили. Поэтому я долго выбирал между мирным и силовым проникновением в здание. А сейчас можно спокойно осмотреться и сделать всё как надо.

— Пока Холл пустует, я быстро проведу необходимые изыскания. Далее, работы будут приостановлены на время проведения собрания. Мы только привезём своё оборудование, но сделаем это вечером, дабы никого не побеспокоить. И примите, пожалуйста, маленький подарок, — сую удивлённому директору коробку сигарами, — Вижу, что вы тоже курильщик. Надеюсь, вам понравится кубинский табак. У нас он считается лучшим. А из-за войны достать его всё сложнее.

В результате мы расстались с Томпсоном если не друзьями, то хорошими приятелями. Он обещал предупредить сторожа, чтобы мы могли заезжать на территорию Холла в любое время. Ну просто золото, а не человек!

— Зачем всё это? Не по-божески вы хотите поступить, пан Юзеф. Ведь пострадают десятки, если не сотни, невинных людей, — вдруг огорошил меня вопросом Янка.

Мы как раз пообедали и решили прогуляться перед окончательным этапом акции. Часть нитроглицерина уже была в здании. Осталось завезти вторую партию, и начать работу со взрывателями. Дополнительно мы завезли ещё одно вещество, чтобы было совсем надёжно. Вот полешук и задумался о последствиях, когда прикинул силу взрыва. Вообще, он прагматик, и излишним человеколюбием не страдает. Но и не маньяк, которому доставляет удовольствие процесс лишения человека жизни. Это даже радует, так как я предпочитаю иметь дело с адекватными людьми.

Тут ещё мы с немцем занялись его кругозором. Грамоте он был обучен и обладал острым умом, хотя знаний Янке не хватало. С учётом того, что я читаю достаточно много работ современных мыслителей, то и Янка волей-неволей погружался в тему. По крайней мере, вопросы полешук задавал грамотные и пытался разобраться в материале.

— Среди людей, который через два дня соберутся в Сент-Мартин-Холле, нет простых рабочих, вкалывающих по двенадцать часов на заводах, верфях или шахтах. От имени трудового народа, будут говорить теоретики, идеалисты и философы, представляющие дворянство или высший слой мещан. У рабочего человека или крестьянина нет времени заседать на собраниях. И, тем более, ему неоткуда взять такие огромные деньги, чтобы арендовать здание в центре Лондона.

— Но не убивать же их за это?

— Расскажу тебе историю про двух организаторов этого шапито. Один из них — сын богатого помещика, из очень знатного рода. Задолго до отмены крепости, он ругал царя и русские порядки. При этом, получив огромное состояние после смерти родителя, наш герой покинул Россию и стал её открытым врагом. Но продолжал жить на деньги, получаемые с поместья. Наш герой не освободил крестьян и не раздал им землю. Зато всегда утверждал, что борется за счастье народное. Он стал подлинным ориентиром для десятков и сотен последователей. Это откровенный враг, который нашёл своё призвание в том, чтобы сбивать с толку неокрепшие умы русской молодёжи. При этом, сей господин неплохо живёт в Лондоне, ещё и берёт деньги у врагов нашей страны, дабы вредить ей как можно сильнее. Своё имущество в России он удачно продал, ни разу не обеспокоившись, что эти деньги заработаны на горе и страданиях русского мужика. На подобные мелочи эта публика внимания не обращает.

Делаю небольшой перерыв, собираясь с мыслями. Заодно думаю, не приведут ли мои действия к более непредсказуемым и ужасным последствиям. Успокаивает меня то, что если сейчас уничтожить главных идеологов зарождающегося движения, то воспитание новых борцов займёт достаточно много времени. Но надо ответить своему соратнику, впавшего в грех сомнения.

— Второй наш герой — немец, родившийся в семье богатого фабриканта. Он никогда не работал и не служил, за исключением одного года в прусской армии. Зато с ранних лет вёл активную пропаганду разного рода идей, так как со взрослением менял свои взгляды. По словам свидетелей, условия труда на фабриках отца этого человека — одни из самых ужасных, кои можно придумать. Заметь — этот господин более двадцати лет, на словах, борется за права трудового народа! Но после смерти отца даже не подумал облегчить условия собственным работникам. Нашим героям не важен народ. Для них главное — это продвигать идеалы, в которые они верят, пусть те будут трижды ошибочны. Только мало кто задумывается о последствиях и колоссальных жертвах в будущем.

— Всё равно не понимаю. Уж слишком издалека вы начали, пан Юзек, — ответил Янка, — И ведь сами говорите, что господа проповедуют социализм и борются на права трудового народа. Причём здесь жертвы?

Вот чем опасна левацкая идея, так своей простотой. Долой эксплуататоров, землю крестьянам, фабрики рабочим — и будет всеобщее счастье! Ведь всё само собой образуется и наладится. И ведь народ постепенно начнёт верить и поддаваться этой пропаганде. Но мало кто задаётся вопросом о личности этих агитаторов, а главное — силами, стоящими за ними. Только у меня сейчас задача переубедить конкретного представителя этого самого пролетариата.

— А по-другому не получается. Уж очень сложный и запутанный вопрос. Сама идея социализма неплоха, и даже жизнеспособна при некоторых ограничениях. Это не глупость под названием «коммунизм», придуманная далёкими от настоящей жизни людьми. Дело упирается в исполнителей, которые будут продвигать эту теорию. Борьба за права рабочих и крестьян — тоже нужное дело. Времена меняются, и эксплуататоры должны понимать, что народ уже не прежняя масса, из которой можно выжимать все соки, дабы заработать лишнюю копейку. Только наши товарищи не имеют никакого представления о реальном положении дел, являясь обычными теоретиками. Они не держали в руках ничего тяжелее ложки и рюмки, — последние слова заставили Янку хохотнуть, — Все их работы и предложения по изменению существующей ситуации, не имеют никакой практической опоры. Это если бы к вам в деревню приехала барыня, которая первый раз в жизни увидела корову, и начала объяснять бабам, как правильно доить или пасти бурёнок. И они даже не пытаются проверить свои теории на практике. Я не слышал ни про одну коммуну землепашцев, или фабрику, которая принадлежит рабочим. При этом наши господа располагают средствами, дабы провести эксперимент. Но они активно продвигают свои идеи, находя всё больше сторонников.

Янка опять замолчал, а его лицо изображало все муки внутренней борьбы. Правда, это было похоже, на неудачную попытку сходить по большому, поэтому я, с трудом сдерживая улыбку продолжил.

— А теперь, мы переходим к опасности распространителей подобных идей и силе, стоящей за агитаторами. Сами домашние философы, не видевшие настоящей жизни — обычные болтуны и паразиты. Только они появились со своими идеями в нужный момент, когда европейская общественная мысль оказалась на перепутье. И сейчас именно они овладели умами молодёжи и людей постарше, считающих себя прогрессивными. Часть русского общества уже поражена этими идеями, которые распространяются, как плесень. Только её последователи, будучи состоятельными людьми, почему-то не отдают землю мужику, не строят фабрики, отдав работникам часть акций, не открывают школы с больницами или не оказывают нуждающимся беднякам юридическую помощь. Ведь от произвола чиновников и полицмейстеров страдают целые деревни, — Янка кивнул, явно вспомнив чего-то из своей жизни, — Многие юнцы с горящим взором, начитавшись вроде бы грамотных трудов, хотят изменить мир и отдать свои жизни в борьбе с несправедливостью. А под ней они понимают противодействие властям, а лучше насильственное свержение монархии. Только это пока полбеды. Уже скоро весомая часть сторонников социализма прибегнет к террору. И самое плохое, что сильнее всего от этого пострадает именно Россия. Слишком сильны у нас противоречия в обществе, которые ещё и подогреваются из-за границы. Но наши пламенные борцы не будут убивать помещиков, банкиров и промышленников, которые выдавливают из людей последние соки. Они начнут охотиться за царём и чиновниками. Многие из последних, кстати, будут толковыми людьми, пытающимися изменить ситуацию к лучшему. Поэтому, пока ситуация не зашла слишком далеко, надо обезглавить это чудовище. Может, через пару лет появятся новые вожаки, или их последователи остервенеют, но надо что-то делать. В конце концов, наша акция напугает эту сволочь до дрожи в коленках. Потому что здесь, в Лондоне, собрались провокаторы и трусы, а настоящие борцы сидят по тюрьмам и каторгам. Или они только собираются ступить на этот тернистый путь. И простых боевиков, без грамотных вожаков, победить гораздо легче.

Вижу, что полешук не совсем понял.

— Вспомни, как мы гонялись за главарями мятежников. Когда были пойманы или уничтожены Калиновский, Нарбутты и мой брат, то восстание сразу пошло на убыль. Без своих вожаков, разрозненные отряды не знали, что делать. Можно быть хорошим воином, вот только стать подлинным лидером и вести за собой людей дано не каждому. Здесь — то же самое: я хочу обезглавить социалистов на долгие годы. А всякую сволочь помельче, и обычных боевиков, отлавливать гораздо легче.

— Но и это ещё не всё? — Янка смешно вскинул брови.

— Ты же был со мной на лондонских фабриках. Видел, в каких условиях работают люди. Что скажешь?

— Чистый ужас, пан граф, — полешук аж передёрнул плечами, — У большинства наших жидов на мануфактурах — истинный рай земной для работника, по сравнению с этим скотством. Ещё дышать нечем. Народ слепнет, выхаркивает лёгкие, и терзают его разные болячки.

— А теперь задумайся вот над чем. Почему в стране, где к рабочему люду относятся как к говорящей скотине, разрешают жить и вести свою разрушающую деятельность социалистам со всей Европы? И ведь никто даже не думает им мешать. Небольшая подсказка — главный русский борец и кумир прогрессивной молодёжи, находится на содержании богатейшего банкира Ротшильда.

Сначала вверх метнулся огромный столб пламени, а затем я услышал звук чудовищного взрыва и почувствовал, как дрогнула земля. Надеюсь, Янка успел уйти на безопасное расстояние. Здание Холла тем временем начало складываться, как карточный домик. Казалось, что пожар полностью охватил развалины. Через несколько секунд до меня раздался странный рёв, переходящий в визг. Я не сразу догадался, что это воют десятки сгорающих заживо людей. Вы бы знали, сколько бочек с керосином мы завезли в здание. У лондонских торговцев топливом был самый настоящий праздник.

Жалко ли мне казнённых социалистов, анархистов и сочувствующую им сволочь? Нет. Я только начал.

Глава 4

Хозяин кабинета мрачно смотрел в окно, но вид на серые воды Темзы, погруженные в утренний туман, были не самым приятным зрелищем. Услышав звук открывающей двери, виконт обернулся.

— Доброе утро, джентльмены. Если можно назвать эту ситуацию доброй. Присаживайтесь, и давайте сразу к делу.

Главы МВД и МИДа сели за небольшой стол и положили перед собой кожаные папки с документами.

— Джордж, давайте начнём с вас. Надеюсь, что неделя достаточный срок, дабы разобраться в случившемся. У меня уже несколько раз запрашивали информацию из Букингемского дворца. Я не могу постоянно держать Её Величество в неведении, и надо ехать к ней с докладом, — премьер-министр Палмерстон устало обратился к главе МВД.

— Если кратко, то это не несчастный случай, а злонамеренная атака. Преступники хорошо подготовились и смогли ввести в заблуждение руководство «Сент-Мартинс-Холла». Используя поддельные документы, они получили подряд на оценку состояния здания и спокойно разместили в нём взрывчатку с керосином. Не обошлось без подкупа одного глупого чиновника из мэрии, что облегчило убийцам проведение акции. Уже сейчас можно установить, что для подрыва был использован нитроглицерин и керосин. Именно, поэтому взрыв был столь огромной силы и сопровождался не менее чудовищным пожаром.

— Чтобы поместить взрывчатку в здании, её надо доставить в страну, — прервал лорда Грэя глава правительства, — Да и керосина наверняка потребовалась немало.

— В этом и заключается ужас ситуации. Нитроглицерин преступники вполне официально заказали у шведской фирмы братьев Нобелей. Те не только продали взрывчатку, но и доставили груз в Лондон, уплатив все положенные таможенные пошлины. Террористы просто в один из дней забрали товар на складе и перевезли его в «Сент-Мартинс-Холл». Керосин они вообще купили в Лондоне. Разгрузка и закладка взрывчатки проходила ночью. Сторож погиб, и поэтому мы не можем узнать более детальные подробности.

— То есть вы хотите сказать, что обычный человек может спокойно привезти на территорию Англии адскую смесь и взорвать любое здание? — удивлению Палмерстона не было предела.

— Совершенно верно, Генри, — подтвердил Грэй, — У нас просто нет законов, запрещающих ввоз подобных материалов. Можно сказать, что кроме самого взрыва и подкупа чиновника, террористы действовали открыто и особо не скрывались.

— Это возмутительно и требует срочного изучения! Заодно вашему ведомству надо обдумать противодействие подобным преступлениям. А если бы террористы решили взорвать парламент или резиденцию королевы? Вдруг их целью стали бы мосты с вокзалами? Но сейчас не об этом. Что с жертвами?

— Здесь всё сложно. Я был на месте развалин и скажу вам, что это страшное зрелище, — лицо министра болезненно сморщилось, — Сами завалы ещё до конца не разобраны, хотя для этого привлечены армейские сапёрные части. По предварительным оценкам, в собрании участвовали от полутора до двух тысяч человек. Выжило только несколько десятков, которые располагались рядом со входом. Остальные погибли. Скажу больше, нам вряд ли удастся опознать большую часть трупов — они полностью сгорели, или просто разорваны чудовищной взрывной волной. Скотланд-Ярд собирает данные от родственников и друзей жертв, которые заявили о пропаже. Но уже сейчас можно сказать, что под руинами нет выживших, и всех пропавших надо считать погибшими. Если кто-то остался жив, то он просто замёрз, или умер от ранений в течение следующего дня.

— Удалось ли выйти на след террористов?

— Да. Хотя, я считаю, что преступники прибыли в Англию по поддельным документам. Это некие Андреас Баадер и Хорст Малер, подданные австрийского императора. При этом один из них выдавал себя за американца ирландского происхождения.

— Опять ирландцы? — гневно воскликнул премьер.

— Не уверен. На собрании присутствовало много представителей из Ирландии, поэтому этот след, скорее всего, ложный. Сейчас мы можем строить только предположения, так как нет никаких доказательств. Выгоду от атаки получили многие страны. Если брать в целом, то от взрыва пострадали представители Англии, Франции, Италии, России, САСШ, нескольких германских государств и Австрии. Достаточно широк разброс организаций, которые они представляли. Но в массе своей — это радикальные объединения социалистов, анархистов, республиканцев и националистов. Можно сказать, что большая часть так называемых прогрессивных движений обезглавлена, — министр достал бумагу с перечнем фамилий, — Из известных в этих кругах людей погибли: профессор Бисли, профсоюзные лидеры Одгер, Хауэлл, Лукрафт и Криммер — это англичане. Очень много французов, среди них Прудон, Бланки, Толлен, Варлен, Перрашон и Лимузен. Есть итальянцы — Луи Вольф и Маззини, а также русские — Герцен, Бакунин и Огарёв. Ещё больше немцев — Шаппер, Бауэр, Молл, Маркс, Вильгельм Вольф, Энгельс и десятки фамилий. Также погибло внушительное число венгров, ирландцев, поляков и даже швейцарцев.

— Давайте не будем вдаваться в такие подробности, — перебил Грэя премьер, — Что-то ещё?

— Одновременно со взрывом, произошло интересное событие, — усмехнулся министр, — Примерно через полчаса после атаки на Холл, было ограблено центральное отделение «Лондон энд Вестминстер Бэнк». Нападавших было двое, не считая извозчика грузового кэба, но он невиновен. Грабители воспользовались паникой и заблокировали здание банка. Далее загрузили в ящики золото с ассигнациями и убыли на вокзал Ватерлоо. Но у нас есть информация, что там они пересели на другой кэб и отправились к причалу, где их ждала шхуна.

— Вы думаете, что террористы и грабители — одни и те же люди?

— Сомнительно, но полиция рассматривает и эту версию. Дело в том, что следы подрывников просто теряются. Хотя, судя по обрывкам разговоров, они направились на запад. Только мы наблюдаем очень подозрительное совпадение.

— Подведём итог, — произнёс Палмерстон с долей сарказма, — Два человека легально приобрели взрывчатку и привезли её в Англию. Далее, они подкупили мелкого чиновника, и взорвали здание в центре Лондона. В результате чего погибли почти две тысячи человек. Но этого им оказались мало, и они ограбили отделение одного из крупнейших банков Англии, расположенное в двух шагах от моей резиденции. После этого преступники спокойно перемещались по городу, перенесли награбленное на шхуну и уплыли. Вам не кажется, что это звучит дико и позорит нашу страну? Да над нами будет смеяться весь мир, если информация просочится к журналистам. Надеюсь, не нужно говорить, что настоящее количество жертв должно быть снижено в несколько раз? Тем более, что среди них много иностранцев. Невелика потеря, если разобраться. Кстати, что торится за каналом? Говорят, там тоже происходят странные события.

Вопрос адресовался главе МИДа Джону Расселу, молчавшему до этого времени.

— В Париже два громких убийства, — спокойным тоном начал министр, — При выходе из своего дома был застрелен генерал Трошю[3]. Данный господин являлся последовательным критиком недостатков, существующих во французской армии. Генерала очень не любили император и его окружение, но он пользовался большой популярностью среди простых офицеров. Одновременно произошло удачное нападение на русского посла фон Будберга.

Видя недоумённое лицо премьера, Рассел пояснил.

— Поляки, сэр. Бросили в прогуливавшегося барона бомбу, убив и ранив нескольких прохожих, в том числе посла. Убийца был пойман на месте, но скончался от ран, полученных от взрыва собственной бомбы. Подельников, успевших сбежать, ищут. Но даже если найдут, то след слишком очевиден.

— Что вообще происходит у наших союзничков? — усмехнулся Палмерстон.

— Истерия и паника. Ещё не прошли отголоски прошлого скандала, вызванного статьёй всем известного предсказателя. Сейчас же бурлит всё общество, газеты строят версии и поливают грязью оппонентов. Император хранит молчание, но, скорее всего, просто ждёт, когда всё успокоится. В боевую готовность приведены войска столичного гарнизона, но солдаты пока находятся в казармах. Это даже хорошо, так как два таких знаковых события привлекли внимание французской и русской общественности. На события в Лондоне обращают гораздо меньше внимания.

— Звучит цинично, но в ваших словах есть доля истины, Джон. Есть ещё вещи, на которые стоит обратить внимание? — премьер постепенно успокоился и его голос перестал дрожать от злости.

— Опять этот чёртов предсказатель. Но теперь дело касается пруссаков, — немного смущаясь, ответил Рассел, — Вильгельм сменил фельдмаршала Врангеля на генерала фон Мольтке, и армия союзников сразу перешла в наступление. Думаю, вскоре Дания капитулирует. Одновременно в Вену отправился специальный посланник короля. Наш посол сообщает, что Берлин хочет таким образом успокоить австрийцев и будет договариваться о визите премьера Бисмарка.

— Ещё и пророк, дьявол его забери, — ругнулся хозяин кабинета, — У нас он тоже наделал немало шума. И ведь этот стервец теперь может смело утверждать, что его предсказания сбываются. Появились ли какие-то факты о его личности?

— Нет. Письмо пришло в редакцию «The Times» из Гамбурга. Обратный адресат неизвестен. И найти его не представляется возможным.

— Всё это очень странно, джентльмены. Хочется верить, что мы имеем дело с чередой случайностей, а не грамотной провокацией, — после непродолжительного молчания произнёс премьер-министр, — С одной стороны — интересы Англии не пострадали. Если не учитывать разрушенное здание и гибель нескольких сотен подданных Её Величества, многие из которых были потенциальными бунтовщиками и лидерами тред-юнионов. За ирландцев неизвестным террористам надо сказать спасибо. Меня смущает, что наша страна оказалась беззащитна против подобной атаки. Ведь это пример для других, кто сомневался или не выбрал метод для нападения. Мы столкнулись с ситуацией, когда организованная группа врагов может подорвать любое здание и убить неугодного им политика, как это произошло в Париже. Предлагаю на следующем заседании кабинета обсудить усиление контроля за ввозом оружия и взрывчатки. А также создать специальную комиссию, которая должна довести расследование до конца и найти убийц. Подобное прощать нельзя! Насколько я понял, террористы нарушили планы многих влиятельных людей. Вот пусть они помогут нам, в том числе финансами. И совсем забыл — надо ввести запрет на торговлю с этими шведами. Заодно надавить на наших союзников в Европе, чтобы они поддержали бойкот. Ведь это мы будем определять, кто виновен в атаке, даже если не найдём террористов и их заказчика. Но надо дать сигнал остальным излишне неразборчивым торгашам, чтобы думали в следующий раз о последствиях. Наверняка эти Нобели не думали проверять покупателя, сразу взявшись за заказ. Это будет расплата за жадность.

Лучи утреннего солнца пробивалось сквозь большое окно, и наполнили спальню ярким светом. Они ещё не добрались до лица спящей Агнешки, похожей на ангела в своей беззащитности и красоте. Картина просто завораживающая!

Я приехал в особняк Марии рано утром. Слуги уже проснулись и тихо занимались своими делами. В первую очередь с дороги хотелось помыться, о чём я попросил управляющего. Уже вымытый и чистый, я засел за чтение свежих газет. Что можно сказать? Шороху мы навели такого, что Европа была в самом настоящем шоке. Плодились самые фантастические версии, газеты разных стран обвиняли внутренних и внешних врагов. Классического интервью в это время ещё не было, но хватало комментариев различных политиков. Жалко, что в Вене нет русской прессы. Хотелось узнать официальную версию Петербурга.

Устав читать одно и то же, решил, что пора будить супругу. Соскучился я по ней, вот ничего не могу с собой поделать. Откладываю газету и направляюсь в сторону спальни.

Будто почувствовав мой взгляд, Агнешка потянулась и распахнула свои серые глазищи. Непонимание сменилось узнаванием и радостной улыбкой. На сердце сразу потеплело.

— Ты уже вернулся! Почему сразу не разбудил меня? — супруга попыталась изобразить строгость.

Эх, хорошо возвращаться, когда тебя ждут! Я и не помню подобных ощущений из прошлой жизни. Может, что-то похожее было, когда я демобилизовался. Хотя прошло уже столько лет и эмоции просто забылись.

Юзек, что ты делаешь? — воскликнула Агнешка, хватая одеяло, которое я начал с неё стаскивать.

Меняю тактику и ловлю красавицу за изящную ступню и вот она уже в моих объятьях.

— Нас могут услышать, — супруга попыталась отстраниться, при этом как бы невзначай, скинула лямку ночнушки, обнажив правое плечо.

Успокоились мы через час, хотя оба совершенно не насытились друг другом. Но надо соблюдать хотя бы видимость приличий. Мы же в гостях, и тётушка наверняка ждёт племянницу к завтраку. Агнешка сбегала умыться и сейчас сидела за будуаром, расчёсывая свои непокорные волосы. При этом она посматривала на меня в зеркало и продолжала улыбаться.

— Знаешь, мы так хорошо и насыщенно провели эти две недели, — начала делиться новостями супруга, — Венская опера — это что-то волшебное! Затем была поездка в красивейшее место! Ты не представляешь, как волшебно выглядят горы, покрытые снегом! И при этом у их подножья бьют горячие источники! Мы гуляли, принимали процедуры, а вечерами музицировали. Ах, какая замечательная компания подобралась в Лойперсдорфе! Мне очень хочется вернуться туда, особенно летом.

— Почему бы и нет, — я разлёгся на кровати и наблюдаю за манипуляциями Агнешки, — Сейчас в Европе спокойно, и можно приехать сюда всей нашей ватагой.

После упоминания о банде малолетних родственниц, Агнешка прыснула, явно представив реакцию тётушки на это стихийное бедствие.

— Мы уезжали из Вены, когда здесь творился форменный переполох. Даже на курорте публика уделяла политике слишком много времени. Тётушка думала, что к нашему возвращению всё успокоиться. Но по возвращении стало заметно, что ситуация только ухудшилась. Город кипит, все салоны только и делают, что обсуждают ужасные события в Лондоне и обвиняют в этом Пруссию. Вчера мы были в гостях у тётушкиной приятельницы, которая говорила только про подлых пруссаков, решивших предать союзника. А чем ты занимался? — резко сменила тему Агнешка, — Как провёл время?

Судя по едва заметному напряжению в голосе, мою красавицу заботило, не предавался ли я разного рода порокам. Думаю, что мысли её были о женщинах, покушавшихся на беззащитного Юзека.

— Скучно. Заводы, фабрики, дым, шум от работающих механизмов и беседы с инженерами. Я даже начал сомневаться, что из меня получится хороший фабрикант, — стараюсь отвечать как можно равнодушнее под взглядом-рентгеном, — Ещё ведь придётся полностью погружаться в производственные процессы и учиться управлению. Страшно представить, сколько это потребует сил и средств. Мне хватило этих двух недель, чтобы начать уважать людей, которые двигают технический прогресс вперёд. Боюсь, что у меня просто не хватит терпения. Та же затея с ювелирными магазинами, выглядит гораздо привлекательнее.

— Ой, забыла тебе рассказать! — опять защебетала успокоившаяся супруга, — Тебе надо поговорить с тётей. Ей очень понравились наши украшения и сама идея с магазинами по всей Европе.

— Я даже представить себе не мог, что у этих наивных мечтателей всё получится. Там ведь собрались сплошные неумехи, весьма далёкие от войны и насилия. Да и посол оказался на редкость самоуверенным типом. Восстание только подавлено, поляки уже много лет устраивают покушения на крупных чиновников и даже императорскую фамилию. В этот раз пощёчина, которую нанесли их национальному гонору, особенно обидна. Кто мешал барону обзавестись хорошей охраной? Дворянская спесь тому виной, или глупые понятия о гордости — но кучка совершенно безобидных юношей умудрилась убить посла одной из великих держав.

Фредди приехал в столицу Австрии раньше и, в ожидании меня, бухал в одной из местных пивных, заодно окучивая симпатичную разносчицу пива. Я решил не нарушать традицию и встретился с ним в этом весьма приличном заведении. Да и пиво здесь оказалось просто отличным!

— Вторая группа сработала по плану? — задаю более важный вопрос, ополовинив свою кружку.

— За это не беспокойтесь. Генерала застрелили прямо на крыльце его дома. Никто не успел понять, что произошло. Пришлось только устранить его адъютанта, но это мелочи. Люди сделали своё дело и спокойно покинули Францию. Думаю, они не оставили никакого следа, — ответил немец, тоже сделав хороший глоток пенного напитка, — Разрешите задать вопрос?

— Зачем всё это?

— Да. Я ещё могу понять устранение лидеров социалистов и прочих разрушительных движений. Но при чём здесь французский генерал и русский посол?

Логичный вопрос, и даже хорошо, что он задан. Фредди нужен мне как идейный сторонник, а не простой наёмник. Хотя наши отношения давно уже похожи на работу двух компаньонов.

— Трошю — толковый генерал и, в отличие от своих коллег, думает о будущем. Он уже не раз критиковал существующие порядки во французской армии и её отставание, в первую очередь в стратегии и современных вооружениях. К тому же уже сейчас понятно, что Пруссия имеет преимущество в винтовках нового образца и активно улучшает свою артиллерию. Хотя, это и считается тайной, но уже сейчас газеты пишут о преимуществе прусского оружия над датским. Вот я и решил внести дополнительную смуту, — ухмыляюсь пока ничего не понимающему немцу, — Мы устраняем хорошего генерала, который мог помочь своей стране в будущей войне. Возможно, его критика подвигла бы французское военное ведомство на срочное перевооружение. При этом мы бросаем тень как на его недоброжелателей в лице окружения Наполеона, так и на пруссаков. Французские власти знают, что это не они убили генерала, но это ещё надо доказать их эмоциональному и разрозненному обществу. А единственной силой, заинтересованной в ослаблении кадрового состава французской армии, являются пруссаки. Но сама ситуация абсурдна, так как Бисмарк никогда не пойдёт по пути терроризма. Значит, ситуация запутывается, и можно повернуть её в любую сторону.

Ну не рассказывать же Фредди, что я немного знаю будущее. Именно критика Трошю заставила французский генералитет шевелиться и принять на вооружение винтовку Шасспо, которая стоила пруссакам немало крови. Я надеюсь, что история пойдёт иначе, и события ускорятся. Поэтом в мои планы не входит перевооружение французской армии.

— А русский посол?

— Забавно, но это был отвлекающий манёвр. Я и подумать не мог, что его так легко убить. Мне казалось, что наши польские друзья просто пошумят и дадут возможность твоим людям беспрепятственно уйти из Парижа. Заодно мы подставим польских террористов, за которых Парижу придётся отвечать перед Петербургом. Но всё получилось иначе, и не сказать, что я расстроен. Фон Будберг, несмотря на свои заслуги во времена Крымской войны, стал приверженцем совершенно противоположной идеи. Он вдруг оказался явным сторонником заключения союза между Россией и Франциией, что недопустимо. В данный момент подобный альянс губителен для нашей страны.

Некоторое время немец молчал, уплетая колбаски и запивая их новой порцией пива. Наконец, он задал новый вопрос.

— Чего вы добиваетесь? И почему франко-русский союз не нужен?

— Мне необходима победа Пруссии над Австрией и Францией. Но чтобы Берлин не смог поглотить южно-немецкие земли. Да и поражение Парижа не должно быть полным разгромом. Таким образом, в Европе установится определённый статус-кво. Франция по многим причинам не сможет договориться с Австрией. Те, в свою очередь, будут обижены на пруссаков. Если Петербург выступит в войне на стороне Берлина, то Вена станет нашим врагом навечно. Самым желательным итогом этой комбинации является русско-прусский союз. Но желательно, чтобы Пруссия к этому времени подмяла под себя только север. В этом случае она будет вынуждена опираться на Россию как главного военного партнёра и основного поставщика сырья для своей промышленности. Если хорошенько переплести экономики двух стран, то у них просто не будет повода для войны, так как делить им нечего. При этом Пруссия будет всегда угрожать южным германцам, Австрии и Франции. А Россия получит право влиять на события, не ввязываясь в войну. На самом деле всё сложнее, но комбинация выглядит примерно так.

— Мне даже думать не хочется, как в голове двадцатилетнего юнца рождаются подобные планы. В любом случае я с вами до конца. Это точно интереснее, чем заниматься контрабандой или гоняться по лесам за всяким отребьем. Я только не пойму, зачем вы ограбили банк.

— Не поверишь, просто азарт и мой авантюрный характер. Хотел проверить, какова охрана у европейских банков и поиздеваться над англичанами. Представляешь, какое было лицо у их полиции и владельцев банка, когда они осознали, что два грабителя обнесли хранилище посреди дня. Думаю, если у нас не получится перевернуть мир, то мы спокойно переквалифицируемся в грабителей и сделаем на этом состояние.

Наш хохот напугал подносчицу пива, так что она чуть не уронила его на Фредди. Это добавило немцу дополнительного веселья, и он уже ржал как конь. Самое забавное, что я ни грамма не шутил. Может, действительно сменить квалификацию, пока не поздно?

Глава 5

Домой мы возвращались, сделав очередной круг через Берлин. На семейном совете решили, что мне пока не стоит появляться в Польше, вот и решили её объехать. Возвращался я в отличном настроении и с чувством выполненного долга. Агнешка немного грустила, так как тётя осталась единственной из её близких родственников, если не брать сестрёнок и сбежавшего брата. Наверное, именно тоска по Вене и родственнице, заставила супругу скупить чуть ли не половину тамошних магазинов. Утрирую, но четыре новых чемодана мы погрузили в багажное отделение. Вернее, был ещё пятый, в который мы с Фредди положили золото и часть ассигнаций. Остальные деньги и несколько упаковок монет, были в кожаном саквояже, который я забрал в купе.

Хорошо, что в это время не обыскивают пассажиров, особенно первого класса. Думаю, таможенники трёх стран, через которые мы проезжали, сильно удивились бы багажу одного молодого графа. Там ведь и оружия хватало. Немец с полешуком ехали вторым классом, но их тоже особо не трогали. Я немного дёргался, и успокоился уже в Вильне. По дороге удалось прочитать множество газет, но ничего нового обнаружить не удалось. Журналисты плодили версии, им вторили политики, но кроме сообщения о поимке польской ячейки террористов, убивших русского посла, дельных новостей не было. Хотя главный редактор «Le Figaro» Жюль Сандо сопоставил предсказания Локи, назначение фон Мольтке и ожидаемую со дня на день капитуляцию Дании. Далекоидущих выводов журналист не делал, но хорошо проехался по французским властям и генералитету. Он задавал вопрос — а может, стоит задуматься и изучить новую стратегию прусской армии? Для себя решил взять на заметку это издание. В будущем подкину им какой-нибудь горячий материал.

— Когда я узнал, что вы возвращаетесь, то просто не мог ждать ни минуты. Поэтому упросил панну Катарину выделить мне возок и сразу поехал в Вильну. Надеюсь, это не выглядит излишне глупо с моей стороны.

Вылежинский, как всегда, имел немного всклоченный вид и говорил очень быстро. Мы только доехали до особняка, и сразу наткнулись на Бронислава. Я сначала насторожился, так как подумал, что дела плохи, но оказалось совсем наоборот. Наш гений создал рабочий вариант динамита, чем несказанно меня обрадовал. Но химик на этом не остановился и усовершенствовал огнепроводной шнур, изобретённый господином Бикфордом.

Здесь я немного завис, размышляя, как быть с патентами. Со взрывчаткой всё понятно — это наше изобретение, которое надо срочно оформлять и начинать массовое производство. А что делалась с новым видом фитиля? Надо срочно искать грамотного юриста, что не мешало бы сделать заранее. Проблема в том, что специалисты такого уровня есть только в Питере. Мне же туда пока нельзя. С учётом того, что изобретение действительно революционное, то все вопросы с документами надо решать самостоятельно. Но для начала стоит испытать нашу взрывчатку. О чём я и сказал химику.

— У меня собой достаточно материала. Хватит, чтобы снести небольшую гору, — спокойно ответил Вылежинский.

Это хорошо, что я не привык паниковать. А то бы сразу начал эвакуацию обитателей особняка. Если не рвануло до сих пор, значит, изобретатель озаботился правилами техники безопасности, которые мы с ним постоянно обсуждали.

— Надо будет выбрать удобное место и провести испытания. Тянуть не будем, и сделаем это завтра же. Я отдам распоряжения Янке, чтобы он нашёл подходящий участок. Пока давайте мне время привести себя в порядок, и жду вас к обеду.

— Можно ли использовать сей материал в артиллерии?

Я взял на испытание Денисова, чей полк ещё базировался в окрестностях города. Но уже в ближайшее время атаманцы должны покинуть Край. Ещё, вчера решил заехать в канцелярию губернатора, дабы предупредить их об испытании. С утра же прискакал бравый офицер в сопровождении казаков. Радостный поручик сообщил, что будет сопровождать нас до полигона. Наверное, свою роль сыграла моя неоднозначная репутация, и фон Кауфман прислал наблюдателя. Дабы всё выглядело прилично, и я не обижался, выбор пал на Варлама.

Это хорошо, что мне выделили сопровождение. А то о случайных зеваках мы даже не подумали. Поэтому большая часть казаков была отправлена в оцепление, чтобы они перекрыли дороги к выбранному Янкой месту. На поляне располагался небольшой холмик в окружении нескольких валунов. Под одним из них Борислав закладывал шашки. Мы с поручиком беседовали, расположившись метрах в двухстах от места испытания. Я решил подстраховаться и предложил занять небольшую полянку, окружённую деревьями. Всё-таки подрываем камень, и неизвестно, насколько далеко могут улететь осколки породы. Вылежинский решил не мелочиться и сразу жахнуть по-настоящему.

— Пока эту взрывчатку можно применять исключительно для горных и сапёрных работ. И я хотел попросить вас соблюдать тайну. Пусть публика думает, что этот беспокойный Поклевский решил позабавиться. Крайне важно, чтобы о нашем успехе не узнали в Европе, пока материал не запатентован.

Казак заверил меня, что всё понимает. И с интересом начал разглядывать скачущего в нашу сторону химика. Не успел Бронислав спешиться, как раздался оглушительный взрыв и вздрогнула земля. Лошадь чуть было не взбесилась, но стоящий рядом казак успел среагировать и схватил её под уздцы. Всё-таки учёные — люди немного странные. Неужели нельзя было использовать более длинный шнур? Про опасность испуга животных я тоже предупреждал. Это казацкие кони привыкли к пальбе и не реагируют на подобные шумы. Но у нас-то скотина вполне себе мирная. Но, судя по горящим глазам химика, объяснять ему подобные вещи бесполезно. Никто не пострадал, ну и ладно.

— Впечатляет! — только и смог произнести Денисов, глядя на развороченную каменную глыбу.

Он, конечно, добавил ещё парочку выражений, которые я полностью поддерживаю. Рвануло знатно! Бронислав уже бегал вокруг воронки с большой линейкой и что-то черкал в своём блокноте. Мне же с трудом удавалось сохранять невозмутимый вид. Ведь сейчас сделан мой первый шаг к большим деньгам этого мира. Недавно я решил, что не стоит изобретать велосипед, и лучше пойти по стопам пронырливого шведа. Динамит — это первая часть замысла, как источник первичного накопления капитала и легализации денег, захваченных в Лондоне. Вторым шагом должна стать добыча и переработка нефти. Понятно, что монополию я не получу, но шансы выстроить самую настоящую корпорацию вполне реальны.

Другой вопрос, как быть с моими планами по влиянию на политику? Да и создание фирмы потребует грамотных кадров. Меня меньше всего беспокоит финансовая и техническая составляющая. Именно люди станут решающим фактором. А их сейчас просто нет, от слова «совсем». Фредди — толковый боевик, которого я вижу во главе службы безопасности. Янка радует своим прогрессом в обучении, но он отнюдь не Ломоносов. Да и нужен мне верный человек при себе. Полешук — кадр проверенный, и пока не подводил.

Значит, придётся делать ставку на тётю Катарину, которая обладает деловой хваткой. И постепенно готовить нужных людей под её присмотром. А ведь если речь идёт о полном цикле, то это ещё и собственная доставка. Один я это точно не потяну, значит, потребуются адекватные партнёры. Так как есть у меня опасения, что влиятельные семьи или высшие чиновники попробуют влезть в мой бизнес. Есть ещё один путь — надо в короткие сроки взлететь так высоко, чтобы ни у одного шакала не возникло мысли претендовать на активы Юзефа Козелл-Поклевского. Ведь я, по сути, один, и весьма уязвим. Как жаль, что братья ввязались в это глупое восстание. Ведь Ян и Винцент — военные инженеры, закончившие Николаевскую инженерную академию. Зенон, несмотря на службу в гвардии, тоже хотел идти по стопам братьев и заняться военной администрацией. Три брата, плюс молодой Миша, а ещё есть уральская родня — это колоссальное подспорье. Можно было замахнуться, на целую семейную империю по типу Ротшильдов и прочих Рокфеллеров. Только чего сейчас жалеть? Придётся выкручиваться самому.

Мы ещё раз жахнули, перепугав окрестных птиц, и отбыли в Вильну. Испытания полностью удовлетворили химика. Теперь предстоит следующий этап — строительство завода и захват рынка. Самое главное — надо думать. Примерный план компании я давно набросал. Вот только обычно гладко бывает на бумаге. Хорошо, что нет проблем с финансами, и есть три адекватных компаньона. А ещё нужно проработать проект организации сети ювелирных магазинов, что тоже отнимет немало сил. Надо по приезде в поместье вызывать Залмановича. Или лучше посетить его в Минске и обсудить создание полноценной компании. И опять всё упирается в мой запрет на посещение столицы. Начинать дело лучше там, даже Москва для этого не подходит.

Вот в таких раздумьях я провёл неделю в столице Края. Часть времени проводил за расчётами и планами, не выходя из кабинета по несколько часов. Далее гулял с Агнешкой и посетил два светских раута. В Вильне мы задержались из-за отвратительного бездорожья, вызванного весенней распутицей. Хорошо, что сейчас нет дождей, и через несколько дней можно выдвинуться домой. А то меня порядком раздражает местное общество, особенно его польская часть. Но человек предполагает, а бог располагает.

— А хорошо у вас здесь! Хотя, я слышал, что усадьба Козелл-Поклевских в Серваче вообще близка к архитектурному совершенству!

Вот этого товарища я точно не ожидал увидеть в Вильне. Отделка нашего семейного особняка, безусловно, великолепная. Только в устах Лосева подобное восхищение звучит дико. Да, глава жандармерии Гродненской губернии изволил появиться на пороге моего дома. Честно говоря, я сразу напрягся, подумав, что речь пойдёт об Агнешке. Не дай бог, поступила какая-нибудь кляуза или вылезли новые факты. Но показывать свои переживания никто не собирался. Я пригласил подполковника в свой кабинет, куда расторопный управляющий сразу принёс два бокала с глинтвейном. Судя по довольному виду жандарма, Томаш угадал с напитком.

После ухода управляющего, незваный гость рассматривал мой кабинет, пил глинтвейн и вёл светскую беседу. Это у него прелюдия такая? Или профессиональная привычка, въевшаяся на подкорку? Мол, надо расположить к себе оппонента, дабы он расслабился и выдал нужную информацию. Я же молчал и пил свою порцию, хотя обычно не употребляю алкоголь в такую рань. У меня ещё тренировка с Фредди и Янкой после обеда. Поняв, что перегибает палку, Лосев перешёл к делу.

— Вы верите в совпадения, Иосиф? — увидев мой отрицательный жест, подполковник продолжил, — Я тоже не особо. Представьте моё удивление, когда по прибытии в столицу по делам ОКЖ, мне доставили телеграфное сообщение. В нём был приказ срочно отправляться в столицу. Ещё сильнее я удивился, что отправителем является Михаил Николаевич, который не является моим начальником. А приказано непременно явиться пред светлые очи графа Муравьёва с одним титулярным советником, находящимся в отпуске. Насколько я понял, Красников тоже получил аналогичный вызов.

— Очень странный поворот. Ведь Его Превосходительство пока заседает в Сенате, но не имеет важных должностей, — прокручиваю варианты и понимаю, что недостаёт какой-то детали, — Ведь произошло что-то важное? Вы и далее будете плести словесные кружева, или поделитесь информацией?

— А вы всё так же прямолинейны, граф. Но и одновременно правы, чего-то я заигрался. Позавчера было совершено покушение на императора. Пока об этом молчат газеты, и информация не распространяется. Но скоро все об этом узнают. Его Императорское величество легко ранен, злоумышленник схвачен — это всё, что пока мне известно. Судя по срочному вызову, Михаил Николаевич получает ту самую важную должность, о которой вы только что сказали. Значит, ему нужны люди, на которых можно опереться. Не знаю как вы, но для меня это шанс, от которого глупо отказываться.

Быстро прокручиваю в голове варианты. Удивила дата покушения. На дворе начало апреля 1864 года. Точно помню из истории, что первое покушение на русского императора произошло после убийства Линкольна и окончания Гражданской войны в штатах. Это точно 1865 год, хотя месяц не назову. Есть два варианта происходящего. Или я попал в параллельную реальность, где события немного отличаются от моего мира. Либо это я добился эффекта ускорения, на который рассчитывал. Вот только мне даже в голову не пришло, что русские террористы тоже начнут действовать гораздо раньше. А ведь это фактор, который я обязан был предвидеть.

Если рассматривать приказ явиться в столицу, то вариантов у меня нет. Если я хочу создать мощную корпорацию, значит, нужны завязки в столице. Муравьёв точно получит одну из ключевых должностей в управлении империей. Следовательно, у меня будет время хорошо изучить реалии высшего света и порядок решения подобных вопросов. По силам ли мне сразу два дела — не знаю. Но попробовать стоит.

— Я готов, господин подполковник. Когда выезжаем?

— Это так неожиданно. Я даже не знаю, как мне к этому относиться.

Агнешка зашла в кабинет через час, как его покинул Лосев. Мы договорились с жандармом, что выезжаем завтра утренним рейсом. Я решил пока взять с собой одного Фредди, а Янку оставить в распоряжении жены. Далее они, уже вместе с тётушкой и остальным семейством, должны прибыть в Питер. Пока же, немец был отправлен покупать себе билет на поезд, а полешук получил задание готовить возки для отъезда в Сервач. Мне же предстояло написать несколько писем. После обеда надо будет ещё побеседовать с химиком, его тоже надо перетаскивать в столицу. Вот супруга не выдержала и решила узнать, чем я здесь занимаюсь так долго.

— Других вариантов у нас нет. Мы всё равно хотели открывать компанию, вот и сделаем это чуть раньше. Письмо Залмановичу я написал. Надеюсь, что он не будет долго раздумывать и согласится на переезд. Тётушки потребуется больше времени, ведь надо сдать дела и, возможно, продать мануфактуры. Поэтому приедете вы не ранее июня. К этому времени я уже вникну в дела, и заодно решу все вопросы с жильём.

— Хорошо, раз деваться некуда, — произнесла Агнешка и вдруг лукаво улыбнулась, — Только давай ты сегодня быстрее сделаешь все дела и после ужина идёшь сразу в спальню.

— Это очень заманчивое предложение, — улыбаюсь в ответ.

До столицы мы добрались без происшествий и расстались с Лосевым на вокзале. Я с Фредди остановился в особняке уральской родни, которая не появлялась здесь более года. По словам управляющего, Михаил тоже не радует их своим посещением и предпочитает жить в общежитии Пажеского корпуса. В общем, нашему приезду очень обрадовались, так как огромный домина выглядел мрачновато. Несколько слуг исправно топили печи и занимались уборкой, но этого мало. Для дома важны постоянные жильцы. Немного подумав, решаю отправить телеграмму Альфонсу Козелл-Поклевскому с просьбой разрешить нашему табору временно жить в его дворце. Думаю, дядя не откажет, а мне не придётся искать достойное жильё.

Если брать общую атмосферу, то город вроде жил обычной жизнью. На улицах не было патрулей, народ перемещался по своим делам, хватало и праздношатающейся публики в парках. Балы никто не отменял, также функционировали салоны, театры и клубы. Эту информацию я сразу получил от управляющего, который в курсе жизни высшего света. А вот в газетах сквозь строки читалось явное напряжение, хотя, с учётом цензуры, журналисты были сильно ограничены в манёвре. Было несколько статей с призывом провести самые настоящие чистки. Называлось это немного иначе, но суть была именно такой. Скажем так — многих в обществе беспокоили происходящие события. Если кратко, то знать Санкт-Петербурга замерла в ожидании перемен.

Три дня я занимался своими делами. С утра тренировка, после чего лёгкий завтрак и чтение прессы, далее написание коротких посланий семье, которые слуга отвозил на телеграф, забирая пришедшие сообщения. Много времени было посвящено выбору комнат для будущих обитателей дворца и перестановке. Мебели в доме хватало, так что слуги тоже не скучали, таская кровати и кресла со стульями.

После обеда я гулял по городу. Благо, особняк располагался фактически напротив Исаакиевского собора, а до Александровского сада мне было три минуты пешком. В этом районе я и прогуливался, ориентируясь на память прошлого Юзека. Погода только не радовала, но теперь придётся привыкать. Вечер у меня был посвящён работе с документами. Так как мне не сообщили о будущем месте службы, то большую часть времени пришлось уделить проекту собственной компании. Что касается политической ситуации, то я набросал несколько планов предстоящих мероприятий. Понятно, что они могут не понадобиться, но надо быть готовым ко всему.

Вот от обычных вечерних посиделок меня и отвлёк слуга, сообщивший о госте. Я думал, что прибыл Лосев, но им оказался Мосолов. Александр старался выглядеть более представительно, даже отрастил небольшие усы. Но это был всё тот же вечно смущавшийся юный интеллигент, попавший в некомфортную среду. Правда, после ранения секретарь Муравьева изменился внутренне, и стал гораздо жёстче.

— Ты не голоден? — обнимаю друга и, не дав сказать ему ни слова, тащу в кабинет, — Сейчас я прикажу, чтобы накрыли лёгкий ужин. А пока давай употребим немного аперитива.

— Я, собственно, по делу, — начал отнекиваться Мосолов в своём стиле, — Мне поручено донести до вас важную информацию. Потом у меня ещё есть дела…

— Саша, сколько раз тебе повторять — война войной, а обед по расписанию. И ты опять нарушаешь распорядок дня, если он у тебя есть. Наверняка питаешься нерегулярно, спишь урывками, и хочешь моментально решить все насущные проблемы.

Судя по тому, что Мосолов покраснел, я оказался прав. Мы только расселись, как появился управляющий с графинчиком наливки и небольшими стопками. Он быстро разлили напиток и тихо удалился. Выпив свою порцию, начинаю расспрашивать гостя, так как просто сгораю от любопытства.

— Кратко не получится, но я попробую, — Александр не стал жеманничать, и сам налил вторую рюмку, — Покушение совершил одержимый социалистической идеей студент по фамилии Каракозов. Он входил в московский революционный кружок, члены которого уже задержаны. Подробностей я пока не знаю. Главное — Его Величество в бешенстве, ведь на прогулке он был с цесаревичем Николаем. Подобные вещи не прощаются, и на них надо жёстко реагировать.

— И чем же решено ответить на столь вопиющее преступление? — спрашиваю с усмешкой.

У меня весьма скептическое отношение к нынешней власти, и особенно фигуре императора. Я бы назвал этого человека термином «недоделкин». Практически всё, за что он брался или возьмётся, имеет половинчатый характер. И даже нужные для страны реформы оказываются самым настоящим вредительством. Но ответ Мосолова меня удивил.

— В отставку подали фактический глава Комитета министров князь Гагарин, министр иностранных дел Горчаков, шеф жандармов князь Долгоруков, столичный генерал-губернатор Суворов и министр внутренних дел Валуев и финляндский генерал-губернатор Рокасовский. На самом деле их уволили, просто император не стал позорить заслуженных людей. Странно, что удержался военный министр Милютин. Это если брать ключевые фигуры. Также Госсовет покинули Киселёв, граф Армфельт, генерал Игнатьев, бывший министр-секретарь Царства Польского Тымковский, но не это главное. Сильно пошатнулись позиции Его Высочества Константина Николаевича! — воскликнул сияющий Мосолов.

— И что здесь такого? Я про последнего господина, конечно. И чего такого натворил Игнатьев, что его попёрли из синекуры, коей является Госсовет, — не понимаю восторга обычно сдержанного Саши.

— Вы всё так же грубы и далеки от столичных новостей. В последнее время ходили разговоры, что именно великий князь может возгласить Комитет министров, — произнёс гость, чуть ли не шёпотом, — Если императорская немилость не слухи, то это меняет очень многое. Ведь в опалу попадает известная сторонница либеральных реформ Елена Павловна и кружок её единомышленников. Хотя, сейчас идёт жестокая подковёрная борьба и пока не ясно, будет ли либеральная партия полностью отстранена от власти. Что касается генерала Игнатьева, то у него давний конфликт с Михаилом Николаевичем.

— То, что я услышал, уже можно охарактеризовать самой настоящей кадровой революцией. Но надо понимать, кто приходит вместо ушедших чиновников, и как это касается лично меня? — направляю диалог в рабочее русло.

— Иосиф, вы несносный человек! — рассмеялся Мосолов, — Если брать предстоящие назначения, то завтра выйдет указ Его Величества. Комитет министров возглавит Михаил Христофорович фон Рейтерн, который временно сохранит пост министра финансов. ЕИВ Канцелярия полностью меняет свою деятельность, и её главой назначается Михаил Николаевич. Теперь он осуществлять контроль за работой всех отделений, которые ранее пользовались полной независимостью.

А вот это интересная новость. Канцелярия ЕИВ и так была фактически параллельной властью, в первую очередь, занимаясь внутренней безопасностью. Самым главным было третье отделение, которое часто возглавляли министры внутренних дел или шефы жандармов, если я ничего не путаю. Если Муравьёв правильно возьмётся за дело, то можно принести стране немало пользы. И немного понятен вектор увольнений и отстранений некоторых персон от власти. Убирают либералов и услужливых, но бесталанных людей, вроде Рокасовского и Гагарина. Радует, что кто-то решил заняться финскими делами, если в отставку отправлены две ключевые фигуры, курирующие княжество.

— Про МИД не знаю, но, скорее всего, новым министром станет нынешний посол в Пруссии Павел Петрович Убри. Отдельный корпус жандармов возглавит Александр Львович Потапов, а начальником штаба станет генерал Мезенцов. Должность столичного генерал-губернатора ликвидируется, теперь будет просто гражданский чиновник без особых полномочий. Обер-полицмейстером Санкт-Петербурга станет генерал-лейтенант Трепов, который и будет фактически руководить городом. В министры внутренних дел прочат Александра Егоровича Тимашёва. Что касается вас, то есть у меня новости на сей счёт, — загадочно улыбнулся Саша, — Главой третьего отделения канцелярии ЕИВ будет назначен граф Шувалов, под началом которого вам предстоит служить.

Мне пока тяжело анализировать услышанную новость. Надо всё хорошо обдумать и для начала ознакомиться с новыми должностными обязанностями. В любом случае, о чём-то подобном я и подозревал.

— А что с нашими друзьями Красниковым и Лосевым?

— О, они тоже получили новые назначения! Павел Павлович произведён в подполковники и назначается заместителем управляющего первым отделением канцелярии ЕИВ. Надо заметить, что вскоре управление господина Красникова получит более широкие полномочия. Речь идёт о жёстких проверках чиновников на исполнение законов и борьбе с мздоимством. Александр Михайлович остаётся в своём ведомстве и будет одним из заместителей, но начальника жандармерии Санкт-Петербурга. Должность главного жандарма столицы будет совмещать начальник штаба корпуса Мезенцов.

Неплохо устроились соратники Муравьева, чья ставка на проверенных людей вполне понятна. Красников скакнул чуть ли не в службу внутренней безопасности, которая должна ставить на место зарвавшихся чинуш. Лосев так вообще становится третьим лицом ОКЖ в столице. Это меня только радует, так как оба подполковника вменяемые люди, с которыми приятно иметь дело. Да и влиять мне на них гораздо легче, чем на незнакомого человека.

Далее слуга сообщил, что ужин готов, и мы переместились в столовую. По взаимной договорённости политики более не касались. Так, немного прошлись по событиям в Европе. Саша рассказал множество столичных сплетен, некоторые в юмористическом ключе. Я от души посмеялся над забавными историями, и предложил ему начать писать. Мосолов засмущался и перевёл разговор на другую тему. Но я-то знаю, что Александр мечтал стать журналистом и весьма прилично пишет. Ничего, чуть позже я сделаю ему интересное предложение. Жалко, что гость действительно спешил и после ужина быстро попрощался.

Глава 6

Ранее мне не приходилось бывать в казематах Петропавловской крепости. Это касается обоих миров или реальностей, кому как удобнее. Не скажу, что здесь совсем ужасно, но атмосфера немного давит. Надо учитывать, что допрос проходил не в Алексеевском равелине, где расположены камеры. Для вдумчивых следственных мероприятий использовался вполне комфортный и просторный кабинет. Здесь было светло, тепло и помещение было достаточно большим. Оно и немудрено, с учётом количества присутствующих людей.

Саму Следственную комиссию возглавлял Муравьёв, но допросы он не посещал. Непосредственно делом занималась целая группа дознавателей во главе с тайным советником Карниолин-Пинским. Со стороны жандармерии дело курировал Мезонцев, а канцелярию ЕИВ представлял мой непосредственный начальник граф Шувалов.

Кстати, начальник третьего отделения был весьма примечательной личностью. Генерал-майор и обер-полицмейстер столицы в тридцать лет. Понятно, что легко расти в чинах, когда твой папа обер-гофмаршал, член Госсовета и управляющий Зимнего дворца. Но Пётр Андреевич успел отличиться не только в Крымскую. Граф успешно выполнял возложенные на него поручения, включая дипломатические. В качестве главы полиции, наш герой особых успехов не имел, но навёл в ведомстве порядок и ввёл ряд полезных нововведений. Далее, Шувалов руководил департаментом общих дел МВД, откуда и был переведён в третье отделение. С учётом того, что ранее эту должность совмещал глава жандармов, то назначение не являлось шагом назад. Думаю, граф готовится, как будущая замена Муравьёва. Хотя, его могут направить набираться опыта на иную должность с повышением в звании.

Если брать моё представление непосредственному начальнику, то всё прошло быстро и немного забавно. Глава отделения прекрасно знал, чей я человек, и принял достаточно доброжелательно. Помогло, что старший Шувалов и Муравьёв являлись союзниками, а сын ценил мнение своего отца. На вопрос, как лучше всего бороться с бунтовщиками, я ответил — вешать. Начальство рассмеялось и отправило меня работать. Я специально изобразил из себя не особо умного боевика, которого в свете считали ручным псом Муравьёва.

Назначение я получил в первую экспедицию или отдел, который занимался особо важными политическими делами. В первую очередь — это предупреждение преступлений против императора, обнаружение тайных обществ и заговоров, наблюдение за общественным мнением, деятельностью отдельных революционеров, общественных деятелей, деятелей культуры, литературы, науки, организацией политического сыска и следствия, осуществлением репрессивных мер, надзор за состоянием мест заключения. Список задач своего отдела я выучил в первую очередь. И скажу, что мне нравятся поставленные задачи. Вопрос упирался в недостаток кадров — во всём третьем отделении служило не более шестидесяти человек, не считая полевых агентов. Наша экспедиция была самой многочисленной, чей штат состоял из пятнадцати чиновников, часть из которых служила в Москве, Киеве и Варшаве. Начальником нашего отдела назначили Макова Льва Саввича, известного мне по работе в Вильне. Как можно догадаться, коллежский асессор тоже переведён в третье отделение по протекции Муравьёва.

На меня сразу же сбросили текучку, которая заключалась в систематизации подпольных революционных кружков. Далее уже работа жандармов, которые должны задерживать смутьянов и проводить следственные действия.

В принципе, служба была не особо пыльная. «Земля и Воля» фактически разгромлена, а её лидеры, Чернышевский и старший из братьев Серно-Соловьевичей, сидят в тюрьме. «Кружок ишутинцев», куда входил Каракозов, арестован в полном составе, а его основные фигуры этапированы из Москвы в столицу. В Петербурге было раскрыто ещё одно общество, возглавляемое биологом Николаем Ножиным. Это сборище являлось филиалом «ишутинцев», особой опасности не представляло и находилось в начале революционного пути.

Есть ещё несколько индивидуалов, не примыкавшим к каким-то объединениям, и возомнивших себя философами. Среди них хватало преподавателей, журналистов, критиков и учёных. В массе своей это были люди безопасные, но несли мощный деструктивный заряд. Ведь дело не в том, что условный публицист Лавров нёс бред про государственный строй, который должен быть основан на добровольном союзе свободных и нравственных людей. Вопрос даже не в том, где этот утопист найдёт столько высокоморальных представителей рода человеческого, проблема в том, что слова подобных деятелей слушала молодёжь, и трактовала их совершенно по-разному. С учётом политизированности современного русского общества, подобные высказывания близки к призыву свержения существующего строя. И пресекать подобное нужно весьма жёстко.

Сколько же ереси, которую несли эти проповедники новых идеалов, мне пришлось перечитать! Чувствую, что меня скоро начнёт трясти только от одного слова «справедливость». То, что такого понятия в жизни нет и быть не может, объяснять бесполезно. Вот и корпел я над составлением списка опасных проповедников, медленно зверея. Заодно продумал несколько интересных идей. Даже дал задание Фредди и Янке проверить мои выкладки. Всё равно оба большую часть времени бездельничают.

И тут мой скромный кабинет, который я делил с майором Никифораки, являющимся протеже Шувалова, посетило начальство. У Антона Николаевича был свой фронт работы, в которую он погрузился головой. Пока мы присматривались друг к другу, и особо не общались. Надо ещё учитывать, что офицер был старше меня на двенадцать лет, и это не способствовало нашему сближению. Работа была в самом разгаре, когда открылась дверь, и на пороге показался улыбающийся граф.

Глава отделения предложил майору присутствовать на финальном допросе Каракозова. Поездку в Петропавловскую крепость он считал увлекательной, и сродни развлечению. Никифораки сослался на занятость, чем немного расстроил покровителя. Зато я самым наглым образом напросился в попутчики, чем изрядно повеселил Шувалова.

Всё эти мысли пробегали у меня в голове, пока я слушал невысокого молодого человека с крупными чертами лица, жирными волосами и потухшим взглядом. Он весь как-то скособочился на стуле, но отвечал на вопросы внятно и громко.

Среди присутствующих я с удивлением увидел генерала Мезенцова и ещё двух явно высокопоставленных господ в генеральских мундирах, увешанных орденами. На Каракозова они смотрели, как на вошь и презрительно кривились. Интересно, что бы они делали в случае успеха этого нескладного и уже сломленного энтузиаста от революции? Ведь царь выжил только благодаря случайности и непрофессионализму нападавшего.

Трёхчасовая беседа, которая была прервана на чаепитие — естественно, чиновников, а не террориста — ничего нового мне не открыла. Копию материалов следствия мы прочитали вместе с Никифораки. Сам Шувалов в подробности особо не вникал, поручив своему протеже сделать краткую выжимку.

Уже в конце беседы, Карниолин-Пинский предложил присутствующим господам задать вопросы подследственному. Но Мезенцова хватило только на возмущённый вопль: «Как ты посмел, паскуда, покушаться на самодержца и помазанника божия?». Далее шли весьма интересные обороты русского языка, явно почерпнутые из армейского лексикона. Шувалов был впечатлён загибами жандарма, но промолчал. А затем, улыбнувшись, спросил, не желаю ли я пообщаться с террористом. Кончено желаю!

— Скажите, Дмитрий Владимирович, — обращаюсь к равнодушно взглянувшему на меня стрелку, — А что было бы в случае успеха вашего покушения?

Замечаю, что от моего вопроса встрепенулся не только террорист, но и высокопоставленная публика.

— Смерть тирана стала бы несомненной пользой для простого русского мужика! Это должно было подвигнуть народ на крестьянскую революцию! Ибо страшно представить, как страдают люди, которые кормят стаи паразитов, при этом сами никогда не ели досыта!

— Идеи и помыслы вашего кружка мне знакомы. Пришлось ознакомиться с ними в последние дни, — мне с трудом удалось сдержать гримасу брезгливости, — Я спрашиваю о другом. Предположим, вы убили Его Величество, что дальше? Мечтать о том, что русский мужик после этого массово побежит свергать существующий строй — просто смешно. Большинство народа даже не знает о произошедшем покушении. Что бы вы делали дальше?

— Но как же? Ведь именно царь является сосредоточением вселенского зла и главной причиной народного страдания. Его убийство просто обя…

— Абсолютно ничего не решает, — перебиваю возбудившегося товарища, — У императора шесть сыновей, также живут и здравствуют три его брата, девять родных племянников, не считая многочисленной женской части фамилии. В случае смерти монарха, на царство венчается его наследник. При этом династия опирается на мощный государственный аппарат и армию, которые, кроме отдельных отщепенцев, не поддерживают социалистические идеи. Если следовать вашей логике, то необходимо уничтожить всю династию, включая женщин и невинных младенцев. А далее надо приступить к уничтожению министров, чиновников, генералитета с большей частью офицерства, промышленников, банкиров, купцов, зажиточных мещан, священников, мастеровых, казаков и просто грамотных людей, которые думают иначе?

— Что вы несёте? Я не собирался убивать младенцев и, тем более, перечисленных вами людей. Главным виновником страданий народа является царь. Его смерть должна подвигнуть общество на революцию, — пафосно выдал преобразившийся Каракозов, — Но вы правы, что вместе с тираном, надо уничтожить его цепных псов и небольшую прослойку паразитов. Все эти придворные, жандармы, полицейские и чиновники-кровопийцы, заслуживают исключительно смерти! И они пытали меня! По наущению следователя, в нарушение всех моральных норм и законов, мне не давали спать целых шесть дней. Именно после этого я раскрыл свою личность и сознался в содеянном. Не это ли является примером лицемерия власти?

— Вот мы и подошли к самому главному, — отвечаю спокойным тоном в абсолютной тишине, нарушаемой только прерывистым дыханием террориста, — Ваша цель не только монарх, но и опора его власти. Я же не просто так перечислил вам группы подданных, а по сути — целые сословия, которые не поддерживают нигилистические и социалистические идеи. Значит, вы начнёте уничтожать всех инакомыслящих. Хорошо, предположим, революционеры уничтожили чиновников и армию, возможно, в ходе кровавой Гражданской войны. Как быть дальше? Что сможет сделать кучка революционеров и оставшиеся в живых крестьяне с небольшой частью рабочих? Россию уже через год захватят соседи и разорвут её на части. И крестьяне с рабочими станут обыкновенными рабами. А произвол помещиков и фабрикантов будут вспоминаться ими, как благодатные времена.

— Вам не удастся меня запутать. Главным тираном и эксплуататором, а также душителем свободы — является царизм. Мы верим в республику, похожую на САСШ, но с более справедливой формой государственного управления. После смерти кучки паразитов, Россия вздохнёт и встанет на свой истинный путь! Более не будет унижений для главного её жителя — простого русского мужика!

— С вами всё ясно. Не вижу смысла приводить какие-либо доказательства сумасшедшему. Я услышал главное, что убийство Его Величества — это только часть вашего чудовищного плана. Далее, должны быть уничтожены все, кого называют опорой трона. Думаю, наши семьи вы тоже не пощадите. А заодно зальёте Русь потоками крови несогласных людей, невзирая на их количество и возраст. Не могу понять только излишнего милосердия к вашей персоне со стороны следствия.

— Да как вы смеете? Меня подвергли невыносимым пыткам, в нарушение всех законов. О каком милосердии может идти речь?

— Никто не заставлял вас выдавать себя за другого человека. В послании, написанном перед покушением, вы с гордостью заявили, что кладёте свою жизнь на алтарь свободы. Так зачем было скрывать своё настоящее имя и вводить следствие в заблуждение? Что касается милосердия, то вы ничего не знаете о настоящем допросе, я уж молчу о пытках. Поэтому порадуйтесь перед смертью, что не познали настоящей боли. Ваше Сиятельство, у меня всё, — обращаюсь вылупившемуся на меня Шувалову.

Всю обратную дорогу мой начальник молчал. Мне в принципе всё равно, но надеюсь, что он задумается. Я же специально разыграл эту сценку, дабы вышестоящие господа, с презрением взирающие на зарождающееся революционное движение, задумались. В случае победы революционеров, тотальное уничтожение ждёт целые пласты русского общества. И большая часть этих людей ни в чём не виновата. Хочется верить, что до людей, принимающих решение, дойдёт простая истина — с выстрелом Каракозова, Россия вступила в войну. Пусть она пока невидима, но от этого не легче. И если не принять срочных мер, то нынешнюю реальность ждёт такая же ужасная бойня, что произошла в моём времени.

Заодно, я ещё раз убедился, что революционную и социалистическую плесень, которая только начала разъедать русское общество, нужно нещадно давить. И действовать необходимо по всем фронтам, начиная с уничтожения идеологов, и заканчивая настоящими преобразованиями в обществе. Хотя бы надо довести до ума начатые реформы. Ведь, несмотря на вроде как реакционное правительство, в нём собрались достаточно прогрессивные люди. Тот же Муравьёв был инициатором отмены крепости без выкупных платежей. Непримиримость господ, пришедших к власти, касается исключительно попыток ослабить страну.

— Иосиф, ты не можешь без скандалов, — Муравьёв немного приболел и говорил сиплым голосом, — Вот зачем надо было лезть с очередными непонятными речами? Ведь Его Величеству доложили о странных вопросах, которые ты задавал Каракозову, хотя и представили это неким забавным эпизодом. Только вывернули их так, что ты объяснял террористу его ошибки и показывал более верный путь. Мол, без уничтожения династии и высшего руководства страны, все их потуги напрасны. По нынешним временам это сродни крамоле. Хорошо, я успел переговорить с императором и поклялся, что ты не мог сказать подобного. Боюсь только, что твоя карьера в канцелярии под большой угрозой. А у меня были на тебя далеко идущие планы. Но это моя ошибка, я уже забыл о твоей горячности и манере выражаться. Только здесь не казарма и не круг близких людей, а самый настоящий гадюшник.

Некоторое время мы молчали, глядя в пылающий камин. Завораживающее зрелище этот танец огня. Быстро сопоставляю факты и понимаю, что сдал меня Шувалов. Именно он имеет беспрепятственный доступ к царскому телу. Значит, интриги уже начались и направлены они против Муравьёва. Либо молодого генерала задело назначение всего лишь главой отделения, или это что-то более глобальное.

— Ладно, давай пока по делу, — нарушил молчание Михаил Николаевич и сделал глоток чая, — Меня интересуют твои впечатления о работе канцелярии и первой экспедиции. Да и не только их. Необходимо оценить ситуацию со стороны и понять, где наши слабые места. Покушение на особу императора — повод задуматься и изменить ситуацию.

— Бардак — если охарактеризовать работу канцелярии одним словом. Что касается других ведомств, то ситуация гораздо хуже, и требует уже нецензурного выражения, описывающего состояние дел. Это я про работу полиции и охраны Его Величества.

Муравьёв грустно вздохнул и заёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Чего-то мне не нравится, как он выглядит. Наверняка опять работает по четырнадцать часов, забывая обо всём, и своём здоровье в первую очередь. Надо обсудить это с Мосоловым. В Вильне нам удалось загнать генерала в рамки распорядка дня, где он нормально отдыхал и даже гулял, несмотря на постоянную боль от старого ранения.

— Давай вкратце, с отчётом я ознакомлюсь позже.

— Работа первой экспедиции не систематизирована. Мы больше реагируем на уже произошедшие события, чем предотвращаем их. Если брать отделение в целом, то не хватает взаимодействия между отделами. Все экспедиции работают сами по себе и не взаимодействуют с коллегами. Вопрос этот глобальный, поэтому начинать резкие перемены не стоит. Надо просто наладить работу отделов и использовать имеющиеся полномочия, коих у нас хватает. Ведь даже в нынешних условиях можно сделать многое для безопасности страны и императора. Другой вопрос, будет ли власть последовательно поддерживать необходимые изменения. И это в меньшей степени касается канцелярии ЕИВ, так как основные недостатки заключаются в работе других ведомств. Но у меня есть небольшой план из нескольких действий, которые могут успокоить ситуацию, пусть и временно.

— Мне страшно подумать, какое новое изобретение породил твой беспокойный разум, — усмехнулся Муравьёв.

— Предлагаю несколько элементарных шагов, которые сразу принесут результат. Для начала надо кардинально менять условия содержания политических заключённых. Это что за цирк, когда откровенные враги России в тюрьме пишут прокламации и даже книги? Более того, цензура умудряется пропустить произведение, которое тут же становится библией нигилистов, социалистов и прочей публики, считающей себя прогрессивной.

— Это вы про роман господина Чернышевского? Но ведь он был напечатан частично в «Современнике» и далее запрещён. Впрочем, издание уже закрыто, как и журнал «Русское слово», — равнодушно ответил Михаил Николаевич.

Сейчас просто невозможно убедить власти об опасности «Что делать?». Ведь писульки Чернышевского скоро станут настольной книгой каждого уважающего себя революционера и террориста. Танки надо давить, пока они чайники. И даже если момент упущен, то не всё потеряно. Часть рукописей разошлась по стране, но наверняка это не весь роман. Предотвратить его издание на Западе — вопрос воли российских властей. Учитывая, что революционной эмиграции нанесён огромный урон, то и взяться за это сейчас некому. А далее можно давить на дипломатические рычаги. Есть ещё один вариант, но явное устранение русской оппозиции вызовет ненужный скандал. Поэтому этот способ я пока озвучивать не буду.

— Именно о Чернышевском и его произведении идёт речь. Я читал отзывы агентов, и пришёл в полное недоумение. Кто позволил напечатать подобное? В докладе приложено множество восторженных отзывов на работу нашего подстрекателя. Публика трактует роман, как библию нигилизма и социализма. Но сейчас даже не об этом. Необходимо запретить политическим заключённым, даже если вина их ещё не доказана, вести какую-либо литературную деятельность, и даже писать письма. Возьмите прокламацию Заинчевского, обсуждаемый нами роман, или переписку Серно-Соловьевича с Герценом и Огарёвым, гореть им в аду! Явные враги, провокаторы и распространители губительных идей, могут спокойно заниматься своей разрушительной деятельностью из тюрьмы. Следствие длится годами и всячески затягивается. А в это время ряды революционеров только растут, так как всё больше молодёжи становится жертвами пропаганды.

— Что вы предлагаете, Иосиф? — прервал меня Муравьёв, — Всё это я знаю без вас.

— Вы же получили мою записку о трибунале. Смею надеяться, что именно по этой причине дело Каракозова и его подельников не будут слушать в уголовном суде? — увидев кивок шефа, я продолжил, — Надо воспользоваться ситуацией и рассмотреть в закрытом порядке также дела основных идеологов. После гибели издателей «Колокола», в первую очередь Герцена и Огарёва, часть общества, склонная к антигосударственной деятельности, осталась без лидеров. Есть Шедо-Ферроти, но он не особо опасен. Необходимо воспользоваться столь удачным моментом. С одной стороны, надо перекрыть доступ к распространению разного рода прокламаций, которые пишут арестанты.

— А с другой — закрыть канал поступления вредоносной литературы из-за рубежа? И как вы собираетесь это сделать? Совершите кавалерийский наскок на Швейцарию или Англию, где сожжёте местные типографии? — усмехнулся Михаил Николаевич, — Таможня и жандармерия борется с этим годами. Но бунтовщики придумывают всё более изощрённые методы доставки, и пресечь контрабанду практически невозможно.

— Это нужное дело, о котором я тоже хотел сказать, — отвечаю спокойно и не реагирую на скепсис собеседника, — Думаю, при желании и жёстком контроле со стороны властей, можно пресечь любую контрабанду. Но я хотел обсудить ещё один момент. Если убрать политическую пропаганду и призывы к революции, «Колокол» задавал много вопросов, которые беспокоят русское общество. В первую очередь — это воровство чиновников и злоупотребление властей. Дело о чудовищных хищениях во время Крымской войны было замято, и писал об этом только Герцен. Есть целые губернии, где творится самый настоящий произвол. Об этом тоже говорили наши покойники, заставляя местные власти скрежетать зубами, и трястись от возможных ревизий из столицы.

— Вы предлагаете нам восстановить печать этого издания?

Понятно, что Муравьёв плохо себя чувствует, оттого и излишне саркастичен.

— Надо занять образовавшуюся пустоту. Почему не начать издавать официальный журнал? Это будет эдакая отдушина для либеральной публики и просто думающих людей, которым небезразлична судьба России. Вы ведь сами всегда жестоко боролись с ворами и нарушителями закона. Так почему не иметь под боком издание, которое будет держать в напряжении зарвавшихся чиновников и генералов? На страницах журнала можно устраивать обсуждения насущных проблем страны, которые беспокоят общество. Это как паровой котёл, которому периодически нужно сбрасывать пар при увеличении давления. Пусть в журнале полемизируют литераторы и философы, даже оппозиционной ориентации, пишут статьи и доказывают свою правоту. Дадим слово представителям нескольких течений, которые готовы к конструктивному диалогу и не призывают к насилию. Пока есть возможность контролировать общественное мнение, мы просто обязаны этим воспользоваться.

— У вас есть кандидатуры, кому можно поручить подобное дело? — в этот раз в голосе генерала не было ни грамма иронии.

— Сейчас в тюрьме сидит талантливый публицист Дмитрий Писарев. Это весьма талантливый и уважаемый критик. Многие ставят его в один ряд с Добролюбовым и Белинским. Он арестован не за призыв к свержению строя, а комментарию подобной прокламации. По сути, человек просто заигрался. Дмитрий Иванович просит дать ему возможность заниматься литературной деятельностью. Так давайте удовлетворим его прошение с небольшими оговорками.

— Вы же только что говорили о необходимости запрета заключённым даже писать письма.

— Писарева надо освободить, предварительно поставив ему ряд условий. У нас есть талантливый публицист, не склонный к реакционным взглядам, но обладающий критическим мышлением. Кроме него, можно попробовать договориться с Салтыковым-Щедриным. Михаил Евграфович служил вице-губернатором и знает о проблемах вакханалии чиновничества изнутри, что высмеивает в своих произведениях. Человек он колючий, зато не предатель и не либерал. Вот давайте начнём использовать способности таких неординарных людей во благо страны. Думаю, этих господ поддержат другие журналисты и литераторы, которые захотят сотрудничать с новым изданием. Организационные вопросы, связанные с изданием журнала, поручим графу Кушелеву-Безбородко. Он немного заигрался со своим «Русским словом», и наверняка сейчас напуган. Так вот, укажем нашему прогрессору и меценату новый путь. Заодно намекнём, что император выказывает недовольство его деятельностью. Для большего эффекта можно воздействовать на графа через его жену-авантюристку.

— Иосиф, откуда в человеке твоих лет столько злости и цинизма? Ты ведь совершенно не стесняешься в методах, хотя только что говорил о соблюдении законности чиновниками.

— С подобными людьми по-другому нельзя. Граф использует своё положение и состояние, ощущая полнейшую безнаказанность. Ведь он всего лишь издатель, и лично крамольных статей не пишет. При этом он хороший человек, занимается благотворительностью, но легко попадает под чужое влияние. Так направим помыслы всех этих неординарных людей в нужное нам русло. Пусть новое издание является центром притяжения критически настроенных и даже радикальных персон. И нам будет легче контролировать всю эту беспокойную публику. Да и «Современник» я бы открыл, обязав редакцию заниматься исключительно литературными вопросами и не лезть в политику.

— Мысль интересная, но не знаю, насколько она понравится Его Величеству. Хотя, стоит признать, что император являлся читателем «Колокола», — ответил Муравьёв, — Но это не всё?

— Нельзя ограничиваться полумерами. Давно пора навести порядок в тюрьмах, и ввести новые правила содержания политических заключённых. В моём докладе есть развёрнутое предложение по этой теме. Если с господами революционерами и провокаторами всё ясно, то существует ещё одна проблема. Это запредельная халатность чиновников всех рангов, осуществляющих надзор за арестованными и ссыльными.

— Будем их пороть или штрафовать? — опять усмехнулся собеседник.

— Нет, отправлять на исправительные работы или каторгу, — возвращаю усмешку, — Если сопоставить общий вред, который наносят эти господа империи, то приходишь в ужас. Мало того, что наши либеральные законы потворствуют бунтовщикам, так ведь всеобщее разгильдяйство и мздоимство, доводит ситуацию до абсурда. Заключённые живут в тюрьмах, как в хороших гостиницах, ведут переписку, передают на волю свои статьи, питаются из рестораций, видятся с родственниками и фактически находятся на курорте. А ещё они бегут из тюрем и даже с каторги. Вы думаете, что в этом им не помогают вороватые или глуповатые чиновники?

— Вы утрируете, но есть в этом и доля истины. Только как вы хотите всё это исправить? Система складывалась годами, весомая часть политических заключённых — известные и знатные люди. К тому же они активно поддерживаются частью общества. С покушением на государя будет проще, а вот с разного рода подстрекателями или прокламаторами, мы ещё намучаемся. Хотя, я предложу Его Величеству провести часть дел через трибунал. Только это встретит противодействие, особенно со стороны министра юстиции Замятина, который является идейным вдохновителем судебной реформы.

— Лучше всего соединить всё происходящее в единую цепочку. Тот же Ишутин является проводником идей Герцена и Чернышевского. Часть членов «ишутинского кружка» пошла дальше и восприняла прокламацию Заинчевского, как сигнал к действию. В итоге мы получаем покушение на Его Величество членом подпольного кружка Каракозовым. Что мешает сразу разрубить этот гордиев узел и провести все дела через трибунал? — наливаю себе воды, так как горло совершенно пересохло, — Под это дело можно наказать часть чиновников разных ведомств, совершивших преступную халатность или позарившихся на деньги и начавших помогать революционерам. Для убедительности подобного предложения я предоставлю вам такой материал, что с ним можно будет смело идти к императору и просить о принятии любых мер.

Некоторое время Муравьёв молчал. Его нервное напряжение выражалось в постукивании пальцами по подлокотнику кресла. Наконец, Михаил Николаевич принял решение.

— Что вам для этого нужно? И сразу предупреждаю, я не потерплю даже намёка на нарушение закона и процессуальных норм. Иосиф, поймите, что вы не на войне. Учитесь решать поставленные задачи без применения насилия и в рамках существующего законодательства.

— Так, точно, Ваше Превосходительство, — пытаюсь ответить серьёзно, но улыбка сама появляется на моём лице, — Мне нужно две недели, бумага, что я действую по заданию третьего отделения, и прикрытие от Шувалова. Не хочу, чтобы кто-то невзначай помешал моей задумке. Но позже я доложу графу об итогах работы, и пусть он даже присвоит себе все заслуги. Для меня важнее дело, нежели награды.

Муравьёв вздохнул немного обречённо, прекрасно понимая, что действовать я буду немного нестандартно.

Глава 7

— Всё проверил, лишних людей не будет?

— Никак нет, два человека прибыли несколько минут назад. В квартире постоянно проживает старый дворецкий помещика и экономка. Другой прислуги нет, а еду приносят из ближайшего трактира, — спокойно ответил агент, — Сторож предупреждён, и шуметь не будет. Квартира на втором этаже, вот план расположения комнат.

Доходный дом Безобразова находится на набережной Екатерининского канала и расположен был немного неудачно. В смысле, для слежки и проведения операции по захвату одной из его квартир. Поэтому мы собрались на Сенной площади, где народу было побольше и наш возок не привлекал лишнего внимания. Именно в нём и проходило совещание и обсуждение предстоящих действий.

Для финального аккорда своего первого дела на новом месте службы, я привлёк старые и проверенные кадры. Унтер Павлов со своей командой перебрался в столицу вслед за Лосевым. Наш хитроумный жандарм решил организовать нормальную группу захвата, на базе подготовленного мною отряда. Вот к подполковнику я и обратился за помощью, так как своих людей не хватало. Фредди ездил со мной в Москву, откуда мы вернулись два дня назад. У Янки было другое задание. Выделенный экспедицией агент своё дело знал туго, но ему требовалась силовая поддержка на случай непредвиденных обстоятельств. Вот Павлов, и ещё два будущих штурмовика, должны перекрыть возможные пути отхода преступников.

Не знаю, удалось бы мне самому так аккуратно и детально разведать обстановку, как получилось у Мефодия Устинова. Агент знал Питер как свои пять пальцев, ещё и ориентировался в местных хитросплетениях. Это так кажется, что у домов нет охраны, дворники просто метут улицы, а слуги слепые и ничего не замечают. В общем, Мефодий оказался человеком незаменимым. Надо будет выделить ему премию из своего спецфонда, и заодно походатайствовать, чтобы он получил чин губернского секретаря. Наш шпик оказался человеком честолюбивым, и планировал в будущем поменять полевую работу на уютный кабинет.

— Ваше благородие, может, мы сами? А то вдруг злодеи чего заподозрят? — Павлов пытался отговорить меня самостоятельно арестовывать преступников.

Унтера так переполняли эмоции, что он забыл про агента, с которым они делили сиденье. Здоровенный Павлов буквально припечатал щуплого Устинова к стенке возка. Ситуация выглядела комично и мне с трудом удалось не рассмеяться.

— Герасим, не забывайся, — ухмыляюсь в ответ, — Это я учил тебя штурмовать квартиры и работать в городской застройке. Ваша задача — перекрыть парадную и чёрный ход. Остальное сделаем мы с Фридрихом. Плюс, на нас кирасы нового вида, так что защищены мы лучше вас. И не для того я две недели планировал операцию, чтобы лишить себя удовольствия взять товарищей самолично. Так что давайте по местам, и с богом.

Спокойно поднимаюсь по пустой лестнице, за мной бесшумно крадутся немец и Мефодий. Достаю револьверы и жду, когда Фредди ударит в дверной молоток. Самое слабое место нашей операции, если слуга не захочет открыть дверь. Хотя, глазка ещё не придумали и мало шансов, что нам не откроют.

Но сегодня удача была на нашей стороне. Дверь приоткрылась, и пожилой мужчина попытался чего-то спросить. Фредди быстро дёрнул его на себя и зажал рот. Далее, помог агент, сунувший дворецкому кляп и начавший связывать руки. Ориентируясь по плану, прохожу большую прихожую и направляюсь в гостиную, откуда раздаётся громкий голос.

— Афанасий, кто там? Это истопник, о котором ты говорил?

Захожу в комнату, где за столом сидит миловидная девушка, а у окна стоят два молодых мужчины. Разглядывать обстановку времени не было. Всё внимание я сосредоточил на хозяине квартиры и его госте. Не отказываю себе в удовольствии немного поиздеваться.

— Milago wieczora. Państwo, nie wyobraża jaki jestem szczęśliwy naszemu spotkaniu[4]! — произношу по-польски с довольной улыбкой.

Мне, конечно, жалко девушку, так как я представил на её месте Агнешку. Но она сама выбрала собственную судьбу, начав поддерживать мятежников. Только виноват во всём её муж, который втянул Пелагею в активное сопротивление. И отличилась она там изрядно, прежде чем была арестована. Ещё и свадьба двух пламенных повстанцев прошла в тюрьме, а далее обоих ждала ссылка. Ну, прямо, как в любовном романе. Только в сторону рефлексии, так как передо мной враги. Поэтому спектр эмоций, переполнявших обоих мужчин, доставлял мне истинное удовольствие. Удивление медленно сменялось пониманием и злостью. Я был собран, будто пружина, поэтому смог вовремя отреагировать на действия Озерова. Высокий и явно физически сильный, в отличие от невысокого и щуплого товарища, он был опасен даже без оружия.

Лицо ротмистра исказила гримаса ненависти, и он резко бросился вперёд. С учётом того, что я изначально ожидал агрессии именно от этого господина, то и сразу встал ближе к нему. Церемониться ни с кем не собираюсь, поэтому встречаю нападавшего ударом в пах. Тот с шумом грохнулся на пол. Озеров пытался чего-то произнести, но от чудовищной боли только открывал рот как рыба, выброшенная на берег. Второй господин, пока я отвлёкся, сунул руку в ящик буфета, но тут же её одёрнул. Фредди, держащий револьвер у виска жены преступника являлся очень серьёзным аргументом. Немец появился вовремя и правильно среагировал, ещё и демонстративно взвёл курок. В этом времени подобные приёмы считаются подлыми, но нам плевать.

Скрюченный на полу ротмистр подал голос, вернее, начал хрипеть и дико вращать глазами. Попытка пошевелиться была купирована двумя сильными пинками по печени. После такого успокоительного, бузотёр сложился в форму эмбриона и тихо замычал от нестерпимой боли. Но силён! Чувствую, что Владимир Михайлович быстро отойдёт от болевого шока и снова кинется в бой. Пока же я перевёл взгляд на его товарища, застывшего около буфета.

— Вижу, что вы не особо счастливы, пан Ярослав? Зато я испытываю противоположные эмоции. Если ты хоть немного трепыхнёшься, то я сломаю тебе гортань, курва поганая! — это уже адресовалось по-русски, попытавшемуся пошевелиться ротмистру, — Умирать будешь долго и мучительно. Это я тебе обещаю.

— Не имею чести вас знать, пан хам, — гордо вскинул подбородок Домбровский, — Но ваше поведение недостойно благородного человека, если вы, конечно, шляхтич.

— Предпочитаю считать себя дворянином. Что касается происхождения, то поверьте, оно гораздо знатнее вашего, пан Коротышка. Так ведь вас называли подельники, если мне не изменяет память? Многих из них я отправил к праотцам, туда им и дорога. Вот и вы попались в расставленные сети!

Лицо идеолога польских инсургентов дрогнуло, и в глазах появились искорки ненависти. К своей чести, он не скатился до брани или криков.

— Пан Иуда? Как же я сразу не догадался? — Ярослав буквально выплёвывал слова, — Предатель, чьи руки по локоть в крови. Цепной пёс проклятого Муравьёва-вешателя. Только у вас хватило бы подлости угрожать убить женщину, дабы воздействовать на её мужчину. А ведь вы происходите из достойной семьи. Я прекрасно знал ваших старших братьев, а с Винцентом учился в Военно-инженерной академии.

— По крайней мере, я лично убивал врагов, участвуя в сражениях. И упомянутого вами братца Винцента, казнил своими руками, — усмехаясь, видя, что мои слова ужаснули Домбровского, — А вот подобные вам подстрекатели, отсиживались за чужими спинами и толкали на верную смерть сотни восторженных глупцов. При этом их тела гниют в многочисленных могилах от Одры до Двины. А вы спокойно переждали мятеж в тюрьме, ещё и умудрились сбежать с пересылки. Наверное, мыслями пан Ярослав уже в Париже? Наш герой мечтает неплохо проводить там время, гулять с молодой супругой по Елисейским полям, а в перерыве засорять мозги новым адептам Великой Польши. Только ничего у вас не выйдет. Может, вы ещё и увидите Францию, но лет через двадцать.

— Пан, Юзеф, — дёрнулась Пелагея Згличинская, жена лидера инсургентов, — Проявите жалость, ведь у вас должно же быть сердце! Ярослав ни в чём не виноват!

Святая простота. Эта госпожа меня за кого принимает?

— Молитесь, что я не пристрелил вашего мужа и эту гниду Озерова, якобы за оказанное сопротивление. Уж очень они нужны мне живыми. Фредди, вяжи этого карлика, а затем будем пеленать буйного ротмистра.

Я достаточно увлекающийся человек, всегда любил генерировать новые идеи, поэтому часто не обращал внимания на детали. Благо, в прошлой жизни у меня были грамотные помощники, подчищающие мои ошибки. Да и во время подавления восстания, лихие наскоки удавались нашему отряду больше из-за беспечности мятежников. Но сейчас совершенно иная ситуация, которая не терпит спешки и невнимательности. Именно после назначения в третье отделение, мне пришлось кардинально поменять своё отношение к рабочему процессу. Лучший следователь — это не тот, кто много бегает в поисках следов преступников, а человек умеющий думать и обращать внимание на мелочи.

Вот и мне пришлось прочитать целые талмуды протоколов допросов людей, арестованных в связи с делом Каракозова. Именно там промелькнула важная деталь, на которую дознаватели почему-то не обратили внимания. Один из лидеров «ишутинцев», желая оправдать себя любимого, шёл навстречу следствию, и рассказал достаточно много интересных вещей про подпольный кружок. Надо сказать, что среди пламенных революционеров не было единства, да и многие из них просто играли во фрондёров. Например, Ермолов и Странден, получив прокламацию Каракозова, бросились за ним в столицу, дабы отговорить от покушения на царя.

Наш же герой жил в столице, также входил в состав «ишутинцев», и даже помог Каракозову деньгами, когда тот прибыл в город. Звали его Иван Александрович Худяков, и был он весьма примечательной личностью. Человек с детства занимался русским фольклором, и добился на этой ниве заметных успехов. Несмотря на молодость и то, что цензура не давала ему нормально работать, Худяков к двадцати двум годам уже издал несколько сборников и рассказов. Он даже написал полноценную книгу, которую не пропустила цензура. А ведь это был просто уникальный самоучитель русского языка. Только речь сейчас не о талантах нашего бунтовщика.

Иван не являлся упёртым революционером, и вступил в кружок больше от живости ума и обострённого чувства справедливости. В отличие от остальных «ишутинцев», про намерение Каракозова совершить покушение он не знал. Человеком он, в общем, был добрым, ранимым и очень тяжело переносил заключение. Поэтому на вопросы следователя он отвечал весьма подробно и ничего не скрывал. Среди его показаний упоминалось, что Ишутин и компания помогли бежать из пересыльной тюрьмы идеологу польского восстания. Когда я прочитал это, то на меня снизошло что-то вроде озарения. Мне вспомнился гнусный польско-советский фильм про яркие факты из жизни Домбровского. Само кино я помнил плохо, в памяти отложилась только великолепная игра Калягина. А вот фамилия помещика-предателя запомнилась. Может, из-за двух известных братьев Озеровых, не знаю. Далее всё было делом техники и скорости.

Я начал разматывать это дело, как клубок шерсти. Заодно начал понимать, что мне нравится сам процесс. Нет, посещать тюрьмы и допрашивать арестантов — не самое приятное занятие. А вот осознание того, что ты по крупицам раскручиваешь знаковый побег главаря инсургентов, полностью меня захватило. Ещё в процессе допросов выяснилось, что «ишутинцы» после успешного побега Домбровского, замахнулись на освобождение духовного лидера русских социалистов Чернышевского. В наглости ребятам не откажешь.

Наиболее слабым из лидеров кружка мне показался помещик Пётр Ермолов. В отличие от Худякова, он был убеждённым фанатиком идеи, но ввиду молодости и неопытности быстро раскололся. Мне нужна была любая зацепка, так как дворян с фамилией Озеров в столице и губернии хватало. По фильму я точно помню, что предатель любил охоту и был мужчиной лет сорока. Реальность оказалась немного иной. Человек, который в моей реальности приютил Домбровского, а затем помог бежать из ссылки его жене, был достаточно молод. Допрашиваемый дал мне главную наводку — предатель имеет чин ротмистра в отставке. Большего мне и не требовалось, надо было просто поработать с архивами. Офицер с такой фамилией проходил по делу «Петербургского кружка генштабистов», но из-за недостатка улик никакого наказания не получил.

Позже выяснилось, что вполне себе православный дворянин состоял в «Комитете русских офицеров в Польше», костяком, которого являлись поляки и полонизированная шляхта Западного Края. Владимиру повезло, что из-за моего вмешательства основные фигуранты этой организации сбежали или были уничтожены при попытке ареста. Ещё и сам Озеров проявлял завидный ум и не выпячивал своё участие, оставаясь в тени. О нём и знали всего несколько человек, из которых ныне живы всего двое. Один из них — Домбровский, а второй — Василий Каплинский, ныне отбывающий наказание в Сибири.

Получив такие горячие сведения, я озадачил полевого агента Устинова найти Озерова. Очень быстро выяснилось, что ротмистр живёт на съёмной квартире в столице, но буквально день назад отбыл в Нижний Новгород. Я уже понимал, куда поехал предатель, поэтому поручил агенту особо не отсвечивать и ждать моего возвращения. Мы же, вместе с Фредди, съездили в Москву. Там я изрядно напугал коменданта пересыльной тюрьмы, откуда сбежал Домбровский. Заодно удалось проследить цепочку его перемещений по Первопрестольной. Жалко, что у меня было мало времени, но и полученной информации хватило с лихвой. И она меня просто угнетала. Предательство вперемежку с глупостью и разгильдяйством, буквально въелось в нынешнее русское общество. А ведь речь шла не о простых людях, а об офицерах и чиновниках, многие из которых являлись дворянами. У меня иногда складывается впечатление, что Россия выжила и стала империей вопреки всякой логике. Или благодаря стальному стержню её народа, который, несмотря ни на что, двигал страну вперёд.

Именно это, не считая некоторых моих мыслей, я сейчас и докладывал Его Величеству. Да, меня вызвали к самодержцу всея Руси! Встреча происходила в присутствии Муравьёва, Шувалова и Красникова, то есть моего начальства. Кабинет самодержца маловат для такой компании, поэтому нас приняли в библиотеке. А ничего так! Скромно и со вкусом. Хочу себе такую же комнату. Только без бюстов умерших предков, и шкафы для книг можно сделать пониже.

Шувалов очень удивился, когда я отчитался, что поймал Домбровского и раскрыл несколько законспирированных предателей. С учётом того, что это были недобитки, ранее состоявшие в кружке «генштабистов» и «русских офицеров», то здесь открывались интересные перспективы для интриги. Ведь это была недоработка прежнего руководства отделения и жандармерии. Внимательный Устинов проследил за всеми господами, которые посещали квартиру Озерова, и мы быстро сделали на них досье.

— Поимка Домбровского помогла обнаружить бывших членов тайных обществ. Наиболее интересные из них — это полковник Андреев. Бывший член «генштабистов», но закончивший обучение до раскрытия кружка. Именно он помог сбежавшему инсургенту в Москве, где дал ему приют и снабдил деньгами. Уже в столице были выявлены капитан Владимир Гейнс и поручик Николай Васьковский, несколько раз посещавшие Домбровского. Первый является слушателем Академии Генштаба и, соответственно, принадлежал к «генштабистам». Второй заканчивает обучение в Николаевской инженерной академии. Ранее они были активными участником так называемого «литературного кружка», на который почему-то не обращали внимание надзорные органы. Но это такая же подпольная антиправительственная организация, как разгромленные ранее объединения, созданные Зыгмунтом Сераковским, которого казнили в Вильне год назад. В этот же кружок входили публицист Лавров, важный сторонник Чернышевского. А также военный инженер Михаил Косинский, закончивший Инженерную академию, и уволившийся из армии в звании поручика. Ныне он преподаёт арифметику и геометрию на Педагогических курсах, а ещё, ведёт агитационную деятельность среди студентов. Эти двое также были на квартире у Озерова, когда там скрывался пан Ярослав.

Император реально был в шоке. Он пытался скрыть эмоции, но я видел, как дёрнулась его щека при упоминании «русских офицеров в Польше». Заговорщики оказали сопротивление при аресте и устроили саму настоящую бойню в центре столицы. Собственно, с этого началась моя карьера в качестве адъютанта Муравьёва и его стремительное возвращение на русский политический Олимп. Шума тогда было много, но даже жандармы не смогли довести дело до конца. А может, был прямой приказ либерала Долгорукова, закрыть глаза на некоторые моменты. Ведь молодые офицеры и чиновники ничего особого не делали, просто спорили на актуальные темы, обсуждали статьи «Колокола», радея за судьбу России. То, что многие из них вовлекли в антиправительственную деятельность десятки новых адептов и помогали открытым врагам страны, тогдашнего шефа жандармов особо не беспокоило.

Но это всё лирика. Я сделал небольшую паузу и продолжил доклад.

— Кроме вышеперечисленных персонажей, есть ещё около десяти человек, которые ранее могли состоять в подпольных кружках и поддерживают революционное движение. Есть и случай откровенной глупости, вызванный ложным пониманием дворянской чести.

— Поясните, граф, — встрепенулся Александр, — Интересно, что вы под этим подразумеваете.

— Поручик Владимир Михайлов опознал Домбровского, когда тот пришёл в департамент МВД Москвы делать заграничный паспорт по поддельным документам. Но, следуя извращённой логике о чести, Михайлов не стал поднимать шум и сообщать жандармам про беглеца.

— Откуда вам это известно? — вот сейчас не поймёшь, царь одобряет лицемера поручика или возмущён моими комментариями.

— По приезде в Первопрестольную, мне сразу удалось выяснить, что сбежавший преступник обзавёлся новыми документами, которыми его снабдили «ишутинцы». У него было три пути — направиться в столицу, затаиться в Москве, или сделать себе заграничный паспорт, а далее покинуть страну по сухопутному пути. В результате Домбровский использовал все три варианта. Мы же, в процессе отслеживания предполагаемых действий пана Ярослава, выходили на людей, которые ему помогали. Про поручика нам рассказал один из чиновников департамента. Михайлов тоже оформлял паспорт и сильно нервничал, что не укрылось от внимательного служащего. Кстати, поручик даже и не думал запираться. Он не считает свой поступок преступлением и думает, что так поступил бы каждый порядочный человек и дворянин.

— А каково ваше мнение на сей счёт? — усмехнулся царь.

— Лишение дворянского звания и офицерского чина с переводом в солдаты лет на пять, было бы адекватным ответом на заблуждения Михайлова. При этом надо оставить человеку право расти в чинах, и вернуть погоны. Но только исключительно за проявленные героизм и храбрость на войне. На Кавказе до сих пор неспокойно, там ему самое место.

— Если вас послушать, граф, то вскоре в империи не останется ни одного офицера или чиновника. Все будут забриты в солдаты или сосланы на каторгу, — смех Александра поддержал только Шувалов, Муравьёв и Красников просто улыбнулись.

Мне точно было не до веселья. С таким отношением к ситуации со стороны правителя, навести порядок в стране — трудновыполнимая задача. Намедни я был шокирован новостью, что царь любит самолично распределять рекрутов по гвардейским полкам. Понятно, когда у человека есть хобби, но тратить бездну времени на этот идиотизм? Если брать моё первое впечатление от личной встречи с царём, то оно больше негативное. Надеюсь, что я ошибаюсь.

— Нужно просто нести службу по закону и не лезть в политику. Мне кажется, что государственный человек не имеет права вступать в разнообразные подпольные и тайные общества, будь они хоть на сто процентов прогрессивные. Хочешь сделать что-то для страны — работай, развивайся в своей профессии, и предлагай идеи, если они помогут изменить существующие недостатки. Коли государственная служба сковывает твои порывы служить империи, то есть много иных сфер для приложения талантов. Никто не мешает подобным людям добиваться успехов в качестве адвокатов, журналистов, землевладельцев, преподавателей, фабрикантов или торговцев. Если ты добился ощутимых успехов в своём деле и на практике доказал пользу внедрённых прогрессивных идей, то почему не прислушаться к такому человеку? Есть новый закон о земстве, где подобные люди могут принести стране много пользы. Но почему-то большинство недовольных начинают помогать стране, вступая в тайные кружки, будучи ещё совсем молодыми людьми.

— Мне очень хочется, чтобы все рассуждали, как наш юный граф. Но такое может быть только в сказке, — присутствующие закивали, соглашаясь с Александром, — Вы хотели доложить ещё о каком-то эксперименте?

— Да. Прошу прощения за самоуправство, но мною был проведена проверка охраны Зимнего дворца, — вижу, что Красников резко побелел, а Муравьёв нервно сжал руку в кулак, — Заодно хочу извиниться перед своими непосредственными начальниками, коих я не поставил в известность. Не могли бы вызвать дежурного адъютанта, Ваше Величество?

Александр хмыкнул и дёрнул за шнур, расположенный по его правую руку. Буквально через несколько секунд в библиотеке появился офицер, исполнявший сегодня обязанности камер-юнкера. Я тем временем достаю из папки бумагу и передаю ей императору.

— Здесь указан план подвальных помещений дворца, и крестиком отмечено нужное место. Пусть охрана посчитает количество мешков и доложит. Точное число указано ниже плана.

Император отдал бумагу адъютанту и окинул взглядом присутствующих. На некоторое время в библиотеке воцарилась тишина, которую нарушил Шувалов.

— Ваше Величество, пока Нарышкин бегает по подвалам, — граф кивнул в сторону двери, намекая на адъютанта, — Предлагаю вам рассмотреть проект «Охранной стражи», подготовленный нашим отделением.

Александр взял переданные ему бумаги и углубился в чтение. Через пару минут царь начал задавать вопросы. Судя по тону, он явно был недоволен прочитанным. Шувалов отвечал более-менее грамотно, хотя я видел, что он не совсем понял некоторые моменты. Проект был моей инициативой, хотя подобная идея витала в воздухе. Об этом говорили в канцелярии и жандармерии. Думаю, командование гвардейских полков тоже не останется в стороне. Но я первый набросал реалистичный план, основываясь на моих скудных знаниях этой темы. В любом случае, данный проект будет лучше того, что могут предложить местные кадры. Тем временем в кабинет вбежал запыхавшийся Нарышкин, за которым маячила фигура какого-то штатского, явно большого начальника.

— Десять, Ваше Величество, как и было указано, — громко отрапортовал офицер, тряхнув бумагой, — Все мешки аккуратно сложены у стенки и прикрыты тканью. Не имея точного плана, обнаружить их очень сложно.

Александр поблагодарил раскрасневшегося адъютанта и перевёл взгляд на меня.

— Я попросил своего слугу устроиться работником в Зимний дворец. Практически в день обращения, он получил должность плотника и даже комнату в подвальном помещении. Освоившись на месте, он начал приносить во дворец землю, которую складывал в мешки. Всё это происходило в течение десяти дней. Место было выбрано не случайно, над закладкой расположена ваша столовая, — спокойным тоном докладываю императору.

Судя по сморщившемуся лицо Муравьёва, только он понял мой замысел. Красников и Шувалов смотрели на меня с недоумением, впрочем, как и монарх.

— Зачем? — тихо спросил Александр.

— Земля изображала порох, который во дворец может пронести практически любой человек с улицы. Таким образом, я провёл опыт, испытывая состояние охраны Зимнего. А вот выводы пусть делают люди, которые отвечают за безопасность Вашего Величества и августейшего семейства.

Похоже, я перегнул палку со своей простотой из XXI века. И вообще, расслабился под крылышком Муравьёва.

— Встать! — рыкнул взбешённый император.

Спокойно поднимаюсь и понимаю, что ни грамма не нервничаю. Есть у меня такая черта, которая очень помогает в бою. Сейчас мозг тоже с невероятной скоростью просчитывает варианты. А их, по сути, нет. Сбежать-то я могу в любой момент, только не вижу смысла. Придётся ждать реакции монарха, которая последовала незамедлительно.

— Сопляк! Кто тебе дал подобное право? Это немыслимо! Надо мной будет смеяться вся Европа! Охрана!

Хорошо, что тюрьмы переполнены задержанными, проходящими по делу о покушении. Поэтому меня сопроводили на городскую гауптвахту на Сенной площади. В принципе, не самый плохой вариант, да и камера мне досталась неплохая. По иронии судьбы «губа» располагалась в нескольких шагах от дома Безобразовых, где я три дня назад арестовал Домбровского. Воистину сказано — «От сумы, да от тюрьмы не зарекайся».

Ситуация с моим арестом была вообще смешная. Вбежавший Нарышкин сначала потребовал сдать оружие и выпучил глаза, когда я вытащил из-под полы мундира двуствольный «Дерринджер» и нож. Ещё смешнее выглядел царь, который даже приоткрыл рот, наблюдая за подобной картиной. Адъютант не знал, что ему делать, так как надо было бежать за караулом, но при этом оставить меня рядом с монархом. Неловкий момент разрядил Муравьёв. Граф тяжело поднялся, опираясь на трость, и зашагал в сторону выхода, приказав мне следовать за ним. Далее, Михаил Николаевич сдал меня на руки растерянного начальника караула и приказал отвезти на гауптвахту.

Самое смешное, что я мог сбежать в любой момент, заодно и царя грохнуть. У меня были шансы улизнуть даже на улице в окружении охраны. Около двух возков суетились гвардейцы, и собралось несколько зевак. Среди них были Фредди с Янкой, которым я мотнул головой в знак отрицания. У двух отморозков хватило бы ума устроить бойню в попытках отбить командира. В результате, через минут сорок после разразившегося скандала, меня доставили до места заключения.

Ничего страшного, немного отдохну, а то последние дни были излишне нервными и насыщенными на события. Жалко, что все мои планы могут рухнуть из-за истерики императора. Но здесь — как повезёт.

Глава 8

— Прошу тебя, больше так меня не пугай! Я не знала что делать, и просто ревела здесь в одиночестве.

Обнимаю вздрагивающую Агнешку и успокаивающе глажу её по спине. Фредди сообщил, что она приехала в город, но всё равно встреча была приятным сюрпризом. Выйдя с гауптвахты, я прямиком помчался в дядюшкин особняк, чтобы увидеть эти прекрасные серые глаза. Два дня мне не удавалось обрести душевное равновесие, зная, что супруга рядом и наверняка сильно расстроена. Посещать меня на «губе» я запретил, так как не хотел, чтобы жена видела подобные места. С учётом того, что двенадцать суток ареста, которые наложил император, подходили к концу, тем сильнее было моё нетерпение.

И вот я скачу по ступенькам и врываюсь в распахнутые передо мной двери. Несколько шагов, и в мои объятья падает подбежавшая Агнешка. Положительно это какое-то заболевание. Не было у меня подобной зависимости от женщин, хотя в прошлой жизни я любил свою жену. Здесь же — какое-то наваждение. Хорошо, что чувства у нас взаимны, по крайней мере, хочется в это верить.

— Позволь мне принять ванну, и я в полном твоём распоряжении. Ты можешь подождать меня в спальне. Думаю, там нам будет удобнее всего обсудить долгую разлуку, — шепчу в аккуратное ушко, которое сразу порозовело.

— Теперь это называется именно так? — серые глазищи Агнешки откровенно смеются, — А я думала, что пан титулярный советник проголодался. Хотя, помыться кое-кому тоже не мешает.

Не сказать, что я совсем запаршивел. Всё-таки «губа» — это не тюрьма, и элементарные удобства там присутствуют. Мне сразу удалось договориться о воде для мытья и визитах цирюльника, дабы не зарасти как моджахед. Только это не заменит нормальной бани или ванны с горячей водой. Поэтому я разворачиваю супругу в направлении спальни и слегка хлопаю по попке под её возмущённый вскрик. Сам же, увернувшись от шутливого удара, быстро двигаюсь в сторону ванной комнаты.

Мы всё-таки сели за стол, но спустя более двух часов весьма интенсивного общения. Проголодался я капитально, так как с утра не ел. Поэтому сейчас усиленно сметал всё со стола, под одобрительный взгляд супруги. Агнешка тоже себя особо не ограничивала, так как мы потратили немало калорий. Хорошо, что кровать не сломали.

Уже за чаем началась нормальная беседа. И это я ещё нагло нарушаю этикет, обсуждая важные вопросы за столом.

— Знаешь, а ты умеешь заводить не только врагов, но и друзей, — неожиданно выдала моя сероглазка и сразу пояснила, — Мне очень помог Мосолов. Когда я приехала в Петербург и узнала, что ты арестован, то растерялась. Хорошо, что Фридрих подсказал сначала поговорить с Сашей, чтобы не наделать ошибок.

Пью чай с вареньем и просто любуюсь супругой. Она пытается делать строгий вид, но сразу начинает улыбаться в ответ на мой взгляд.

— Мосолов меня успокоил, сказав, что император более на тебя не гневается. Но одного наглеца решили проучить на будущее. А что ты такого натворил, если сам царь отправил тебя на гауптвахту? — Агнешка аж подалась вперёд от любопытства, — Слухи ходят разные, но Мосолов и Фридрих ничего толком объяснить не смогли.

— Тебе правильно объяснили, что это урок на будущее. Дабы один излишне активный чиновник, в следующий раз поставил в известность начальство, если задумал провести эксперимент. А что там в Серваче? Когда ждать нашу разбойничью ватагу? — меняю тему, дабы обойти скользкий момент.

— Тётя Катарина заканчивает продажу мануфактур. Разбойники уже готовы, и надоедают вопросами, когда они увидят столицу. Удивительно, что они выпустили меня из имения, — Агнешка не удержалась и рассмеялась, — Ты бы видел эти глаза, полные зависти и обиды! А ещё я договорилась с Залмановичем, что он переезжает вместе с учениками. Поэтому мне будет чем здесь заняться. Ты ведь уже написал план развития компании?

— Не буду обманывать, постоянно его откладывал. И тут вдруг арест и бездна свободного времени. В общем, план я написал на гауптвахте, — отвечаю, немного смутившись, — Зато злопыхатели очень удивятся, если узнают, что арест пошёл на пользу семейным делам. Пока же я предлагаю прогуляться по городу. Сегодня солнечно, снег практически растаял, да и магазины ещё работают.

Последний довод стал хорошим стимулом прокатиться по столице. Супруга даже собралась всего за полтора часа.

— Иосиф, у тебя такой цветущий вид, будто ты только что вернулся с вод, а не сидел почти две недели на гауптвахте, — сварливо произносит Муравьёв, глядя на моё довольное лицо.

А чего вы хотите? Два дня были посвящены исключительно молодой супруге и обсуждению планов создания ювелирной сети. Я и думать забыл про всё остальное. И тут вдруг вызов к шефу. Оказывается, обо мне помнят и хотят лицезреть. Так как перед встречей мне удалось выпытать у Мосолова, что буря миновала, то и вёл я себя соответственно. Главное, что не сошлют куда-нибудь в район Тобольска. А остальное можно пережить.

— Не буду спрашивать, пошло ли наказание тебе на пользу, — Михаил Николаевич продолжал хмуриться, — Боюсь испортить себе настроение твоим ответом. Поэтому приступим к сути. Есть две важные новости, которые напрямую влияют на остальные решения. Во-первых, Его Величество утвердил создание Охранной стражи. Мне и графу Шувалову удалось убедить императора в необходимости подобного шага. Заодно была решена твоя судьба. Кроме нас, за тебя ходатайствовал командир лейб-конвоя полковник Шереметев. Ты полностью прощён, но пока во временной опале. Во-вторых, в отношении террористов и лиц, посягающих на существующий государственный строй, будет действовать Особый трибунал. Именно он начнёт разбирать самые важные дела, и получит ещё ряд полномочий. Скоро выйдет специальный указ с разъяснением. По нему трибунал станет действовать вне юрисдикции министерства юстиции. Это будут закрытые разбирательства с лишением подозреваемых доступа к гражданским адвокатам. Осуждённые смогут просить государя о снисхождении после оглашения приговора, но не более того. Пока указ существует в черновом варианте, и дорабатывается. Но кардинальных изменений в нём не будет.

А вот это уже интересно! Нынешняя судебная система — вещь нужная и весьма прогрессивная. Вот только она должна касаться в первую очередь уголовных преступлений. Муравьёв правильно сделал, что продавил трибунал, который будет рассматривать дела революционеров и прочей сволочи. Вопрос — долго ли сможет функционировать столь нужная структура? Это сейчас все возмущены недавним польским восстанием и покушениям на Александра. Поэтому общественным мнением легко манипулировать. Образованная часть публики резко очертила границы между либерализмом и предательством. Например, тираж «Колокола», который поддержал польских инсургентов, снизился чуть ли не в десять раз. Это произошло ещё до того, как я отправил Герцена и Огарёва в Страну вечной охоты. Шеф, меж тем, продолжил меня удивлять.

— Охранную стражу возглавит генерал Шувалов, чего потребовал император. Пётр Андреевич сохранит должность главы третьего отделения. Насколько я понял, у него много вопросов к тебе по поводу новой службы. Поэтому, сразу после меня, лучше езжай к графу, — чувствую, что Муравьёв не в восторге от возвышения представителя влиятельного семейства, — Что касается тебя, то я утвердил у государя проект создания специального отдела. Он будет действовать в рамках первой экспедиции, соответственно его главой станет Маков. На самом деле, вся работа будет полностью на тебе. Льву Саввичу вменяется в обязанности следить, чтобы отдел не превышал полномочия и действовал по закону, — здесь Муравьёв усмехнулся, глядя на мою улыбку, — Я ему уже заранее сочувствую. Только сразу предупреждаю — здесь тебе не полесские леса. Действовать надо тонко и хитро. Не буду объяснять, что среди подозреваемых могут оказаться очень влиятельные персоны. Ещё опаснее люди, которые стоят за спиной некоторых сторонников либеральных и прочих сомнительных идей. Мне не удастся тебя защитить, если ты перегнёшь палку. Основная задача отдела — поиск агитаторов, заговорщиков, раскрытие тайных кружков, в том числе армейских. Иосиф, повторяю ещё раз — твоя задача не уничтожение бунтовщиков, а их раскрытие и поимка, с дальнейшей передачей дел в трибунал.

Хм. Новости отличные, спорить глупо. По охране нашего царя-батюшки я могу предложить много чего интересного. Создание отдела с виду похоже на сказку. Но если тебе сразу вешают на руки кандалы и собираются ещё стучать по ним палкой, то затея теряет смысл. Только пейзанам невдомёк, что Коля Смирнов не просто тупой боевик. Если надо, то мы удивим публику своим беспрецедентным коварством. Надо будет ещё внимательно почитать инструкцию и мои новые полномочия. Сам проект, вообще-то, подготовили мы с Мословым при поддержке Красникова. Если там сохранён ряд пунктов, на которых я особенно настаивал, то это открывает очень интересные перспективы. Хотя бы потому, что экспедиция может расследовать дела о халатности и воровстве в особо крупных размерах, угрожающих безопасности государства. Только всё пока на бумаге и слишком гладко. Что окажется в реальности, пока неизвестно. Кстати, вместе с идеей создания отдела, мы обсуждали ещё один вопрос. Его я и задал Муравьёву.

— Вы же прекрасно понимаете, что силовой вариант подавления брожений в обществе, должен опираться на фундамент. Нужен общественный договор, пусть даже он устроит не все стороны конфликта. Если реформы начнут сворачивать, либо не доведут до конца, то всё напрасно. Люди идут в революционеры не потому, что это модно. Многие из них действительно свято уверены, что России требуются немедленные перемены. В первую очередь — это вопрос о земле. Если его не решить в ближайшие пять — семь лет, то всё напрасно. У вас же есть информация по количеству крестьянских бунтов за последние три года. Цифра просто чудовищная! Земская и судебная реформа не менее важны. Плюс, необходимо срочно поднимать уровень грамотности. Почему в Финляндии или Польше более половины населения умеют читать и писать, а в остальной России — только шестая часть, если не меньше? От этого напрямую зависит дальнейшее развитие экономики.

— Иосиф, давай решать проблемы по мере поступления, — повторил граф мои слова, — По Земскому закону, на высочайшем уровне одобрены губернские общественные палаты. Они будут следить как за деятельностью губернатора, так и земскими собраниями с управами. Проект пока сырой и находится на рассмотрении, но сама идея, предложенная тобой, вскоре начнёт реализовываться. С судами всё проще, и никто не думает отменять нововведения. Что касается реформы образования, то их будут пересматривать. Надо менять не только положения об университетах, но и училищ со школами. Только перед тобой стоит конкретная задача. Через неделю я жду от тебя план действий отдела и его структуру. Остальное предоставь правительству и министерствам, ты у нас не единственный, кто радеет за Русь-матушку. Отвечу на незаданный вопрос, который просто написан у тебя на лбу. Император дал добро на расследование особо злостных фактов невыполнения законов губернаторами, крупных хищений, и случаев халатности, приведших к урону обороноспособности страны. Прямо как вы с Сашей и писали в своей рекомендации. Только этим будет заниматься вторая экспедиция под руководством Красникова. Твои задачи иные, и не нужно лезть в чужую епархию.

Ну, это мы ещё посмотрим! От столь неслыханной новости я мысленно потёр руки. С Палычем я договорюсь о взаимодействии, но сначала уточню какие у него реальные полномочия. Может, всё это мыльный пузырь с целью немного припугнуть зажравшихся губеров, генералов и высших чиновников. Что-то я слабо верю в громкий процесс, где на скамью подсудимых сядут подобные персонажи. Там ведь может вылезти информация, что обвиняемые делились с вышестоящими товарищами. А это самая верхушка страны и даже представители правящей династии. Или Романовы ещё массово не замарались в распиле бюджета? Не помню точно, какой из генерал-адмиралов воровал в масштабах более свойственных XXI веку, когда коррупция в России стала государственной идеей.

— Граф, я знаю, что вас ценит Михаил Николаевич, иначе заподозрил бы издёвку. Вы просто перечеркнули все наши идеи, по организации Охранной стражи, — Шувалов вскочил с кресла и начал ходить по кабинету.

Первая встреча с главой третьего отделения продлилась недолго. Мне сунули проект и сказали, что через два дня состоится его обсуждение с учётом моих замечаний. В означенный день, ближе к обеду, меня вызвали к начальству. В роскошном кабинете Шувалова был ещё один человек. Им оказался полковник Шереметев, недавно назначенный главой лейб-конвоя. Сергей Алексеевич был темноволосым и смуглым, вроде как наследственная черта. Ещё он был достаточно молодым для своего нынешнего звания. При этом представитель одного из влиятельных кланов смотрел на меня благожелательно и производил впечатление толкового человека, что подтвердилось в будущем.

А вот хозяин кабинета и новый глава охраны императора сначала взбрыкнул. Уж очень графа возмутило, что я практически полностью забраковал его проект.

— Пётр Андреевич, предлагаю проверить мои замечания и предложения на практике. Я же не покушаюсь на задачи или состав вашей организации. Дело в том, что мы должны подойти к подготовке будущих охранителей неординарно, и создать дееспособную структуру. Её задачей будет не просто защита императора и его семьи, но и предотвращение терактов. Для нормальной защиты Его Величества не нужно окружать его плотным кольцом охраны. Да и сам император на подобное не согласится. Я же не критикую предложение о необходимости наличия тайных агентов. Вот только они должны не сопровождать императора, а работать в толпе задолго до его приезда.

— Хорошо, я готов вас выслушать, — хозяин кабинета сел в кресло и сложил руки, будто прилежный ученик.

— Вначале хочу обратить ваше внимание, на рапорт одного из офицеров свиты. Почему-то о нём уже забыли или не уделили должного внимания. А там есть ответ, почему сопровождение императора прозевало выстрел Каракозова, — после этих слов Шереметев поморщился, но промолчал, — Лейб-конвой, офицеры и свита смотрели на Его Величество, а не на толпу. Это глупейшая ошибка, которую почему-то не хотят учитывать составители инструкции Охранной стражи.

Делаю небольшую паузу, ожидая возражений или комментариев, но собеседники задумчиво молчат. Значит, буду умничать, хотя это точно не моя тема.

В итоге выдаю двум молодым да ранним начальникам, допущенным к монаршему телу. В первую очередь о проработке маршрута, обязательном наличии двух или трёх одинаковых карет в кортеже, дабы сбить с толку террористов. Пока нет необходимости дублировать сам кортеж. Но предложил подумать об этом в будущем. Пока же атаки террористов могут происходить в месте, которое решил посетить император. Возможны нападения по ходу движения, но реальной опасности они не представляют. В любом случае, необходимы агенты, которые будут заранее осматривать местность, и выискивать разные подозрительные элементы. Общее оцепление тоже не помешает, дабы толпа, собирающаяся при каждом выходе монарха в народ, располагалась на безопасном расстоянии. Далее расписал порядок действия в случае, если нападение произошло. Тут пригодились уже мои собственные навыки, как прежней жизни, так и нескольких засад, которые мы устроили мятежникам.

Беседа получилась интересной, и постепенно оба вельможи включились в обсуждение. Слуга два раза приносил самовар и приносил новые листы бумаги, так как мы исписали все, что было в кабинете. Именно так и была написана первая инструкция и частично устав Охранной стражи ЕИВ.

— Но всё это будет бесполезно, если Его Величество откажется заботиться о собственной безопасности. Мне этого не понять, поэтому я надеюсь на ваше влияние на императора. Последние случаи показывают, что террор становится весьма действенным методом для решения различных проблем. Не знаю, почему убили французского генерала, но польские инсургенты добились своего, застрелив посла фон Бутберга. Они показали, что в нынешнее время можно устранить фактически любую фигуру. Что на самом деле произошло в Лондоне, мне тоже неизвестно, — после этих слов я мысленно заржал аки конь, — Только сам способ устранения большого числа противников весьма показателен. На минутку представьте, что революционеры пронесли огромное количество взрывчатки в Большой театр и подорвали его. Император любит посещать премьеры с семейством, поэтому данное здание наиболее удобно для атаки. Более того, в этот день в театре находится практически вся верхушка империи, включая правящую фамилию, министров, главных русских богачей и аристократов. Вы только представьте, что ожидает страну в случае повторения лондонского сценария. Ведь разом может погибнуть династия и высшие чиновники.

А вот тут обоих вельмож проняло до самых печёнок. Слухи о количестве жертв, погребённых под Сент-Мартинс-Холлом, ходят разные. Английская пресса усиленно замалчивала этот важный момент. Но кто-то из родственников погибших поделился данными с французскими журналистами, чем вызвал очередную истерику в Европе.

— Это что? Получается, теперь придётся проверять все помещения, перед появлением там Его Величества? — озадаченно произнёс Шереметев и машинально закрутил правый ус, — Вы себе представляете, какая это огромная работа?

— На самом деле, хватит проверки самых посещаемых монархом мест. Их не так много. Думаю, что даже самые сумасшедшие фанатики не станут взрывать церкви или больницы. Или публичные заведения, где может погибнуть много простых людей. Это оттолкнёт от революционного движения большую часть сторонников и сочувствующих. А вот Зимний, резиденции правящего семейства, министерства и прочие государственные здания, я бы непременно проверял. Либо занялся их нормальной охраной, плюс натренировал тайных агентов, которые должны осматривать помещения перед приездом монарха. Есть у меня ещё одно предложение, тоже достаточно трудозатратное, которое вам не понравится. Поэтому предлагаю провести игру по типу армейских учений. Только прошу предупредить заранее Его Величество. Не хочу опять загреметь на «губу».

После этой сентенции оба начальника начали хохотать и долго не могли остановиться. Люди военные, и юмор у них специфический.

— Кстати, очень интересная идея насчёт манёвров, — произнёс Шувалов, — Надо сказать, что ваш давешний эксперимент на самом деле весьма полезная вещь. Он позволил выявить достаточно упущений в охране Зимнего. Именно поэтому и удалось уговорить императора отпустить вас и не применять более строгих наказаний. Может, предложите новые идеи?

— Если мне выделят группу солдат, которая сейчас находится в распоряжении подполковника Лосева из ОКЖ, то у меня есть задумка. Давайте проведём испытания эффективности лейб-конвоя?

— Иосиф Янович, вы меня пугаете, — усмехнулся Шереметев, — Вы предлагаете провести учения, когда Его Величество находится на выезде? Но это невозможно и чревато непредвиденными эксцессами. Мои казачки шуток не понимают и могут отреагировать очень жёстко.

— Очень хорошая идея. Император любит охоту и часто на неё ездит. Значит, по пути кортеж может подвергнуться нападению. Вот и давайте устроим проверку. Конечно, в каретах никого не будет. По пути следования, задача ваших казаков — обнаружить засаду, а наша — незаметно атаковать. Заодно не мешает провести учения в условиях городской застройки. На ограниченном пространстве, и с учётом трудностей в обнаружении засад, можно выработать у лейб-конвоя нужные навыки.

Думаю, что оба чиновника восприняли моё предложение, как некую забаву. Может, скучают товарищи. Только оба сразу загорелись идеей и пообещали полное содействие со стороны Лосева. В итоге меня оставили на обед, после которого совещание продолжилось. Я особо не умничал, предпочитая подводить собеседников к мысли, что многие идеи придуманы ими в результате обсуждения. С подобными товарищами надо дружить. По сути, сейчас это два наиболее приближённых к императору человека. Он доверяет им самое главное — свою жизнь.

— Не получится ничего, Ваше Сиятельство, — Устинов при личной беседе подчёркивал моё графское достоинство, — Получить доступ в салоны или студенческие кружки — задача невыполнимая.

— Ты рассуждаешь, как полевой агент, — возражаю Мефодию, улыбнувшись, — А пора начинать думать более масштабно. Ещё предложи какому-нибудь нашему сотруднику поступить в Университет, дабы следить за студенческой жизнью. То же самое касается салонов аристократии, куда даже меня не приглашают.

Обсуждаю со свежеиспечённым губернским секретарём, и главой отряда тайных агентов, будущую работу. Глупо разбрасываться такими кадрами, как Устинов. Поэтому он получил от меня не только денежное вознаграждение. После выхода с «губы» я добился повышения его в звании и перевёл к себе под крылышко. Как такового, отряда агентов пока нет, мы будем создавать его с нуля. Мефодий, правда, обещал привести двух перспективных людей, которые сейчас работают на жандармерию. Ещё у нового главы отдела на примете есть бывший интендант, у которого работает его родственник. Майор в отставке, был списан по ранению. При этом на службе отличался честностью, чем раздражал начальство. Нужен мне человек, который разбирается в снабжении, в том числе армейском. Но это в перспективе, пока надо организовать свою маленькую службу политического сыска.

— Вы бы объяснили ваши задумки. Спорить не буду — несколько лет провёл в слежке и беготне по городу.

— Нам не нужно глубоко проникать в среду вольнодумцев и революционеров. Вполне хватит завербованных людей. Это могут быть слуги, которых высокородные господа считают говорящей мебелью и ведут при них беседы. Кому-то можно предложить денег, другой наверняка ворует или замешан в чём-то нехорошем. Человек такая скотина, что просто обязан грешить и гадить, — усмехаюсь, а сам думаю, ведь на мне тоже клеймо негде ставить, — Это если брать салоны. Со студентами такая же история. Здесь просто надо правильно распорядиться информацией и не ошибиться в человеке. Особенно уязвимы игроки и просто слабые духом люди. Прихватить подобных, и сделать их осведомителями, гораздо проще. Твоя задача — найти нужных студентов, увлечённых либеральными и социалистическими идеями. Я попросил подобрать для тебя список молодых людей, связанных с тайными кружками и обществами.

— Это выполнимо. У меня есть даже несколько перспективных кандидатов, которых можно завербовать — агент ощерился в улыбке, — Но со слугами вы не совсем правы, Ваше Сиятельство. Многие из них служат знатным семьям из поколения в поколение. Большинство их них предавать не будут, и сразу донесут о попытках подкупа.

— Ты поищи, всякое бывает. Может, у кого нужда в деньгах, или ребёнка надо вылечить. Всякое бывает. Что касается высшего света, то это только один путь. Именно там людей порочных больше, чем в остальных сословиях вместе взятых. Начинай собирать слухи о слабостях аристократов. Денег на оплату карточных долгов я пока выделить не смогу. Поэтому надо будет прихватывать их на иных прегрешениях, — делаю паузу, дожидаясь, пока Мефодий сделает пометки в своём блокноте, — Но это дело будущего. Сейчас нам надо начинать работать по уже известным именам. Учти, что у нас сидит господин Писарев, который так и рвётся на свободу. На подобное сотрудничество он вряд ли пойдёт, но можно попробовать провести с ним беседу. Есть у меня в планах посещение ещё одного господина. Уж очень много вокруг него происходит подозрительного. При этом наш герой с виду чист, аки слеза младенца.

Отпустив Устинова, я ещё долго сидел за бумагами. Надо было утвердить штатное расписание, договориться о выделении бюджета и новых помещений. Была ещё и картотека подозрительных личностей, которую я начал создавать, как только добрался до архивов третьего отделения. Если называть вещи своими именами, то за вольнодумство можно было привлекать каждого второго публициста. Но я же не Ежов, мне нужно ловить реальных врагов. Это я ещё молчу о поддержке, которую открытым врагам России оказывают весьма знатные и влиятельные персоны. Поэтому вначале придётся хорошо потрудиться, по крупинкам перебирая информацию.

А ещё я задумался, нужно ли мне всё это? Обладая послезнанием, понимаешь необходимость обуздания революционной заразы, которая в будущем уничтожит миллионы русских людей. Только нынешняя власть, начиная с личности Александра, не вызывает у меня особых симпатий. Благо, среди местных власть имущих достаточно порядочных людей и истинных патриотов, что пока примиряет меня с окружающей реальностью. Ещё надо признать, что Муравьёв прислушался к сказам одного попаданца и продавил несколько полезных инициатив. Хочется верить, что у него хватит времени и воли продолжить начатые реформы. Опять-таки, всё зависит от воли весьма капризного и непоследовательного монарха. Придёт завтра к власти какой-нибудь князь Гагарин, и за короткий срок сломает всё пристроенное. Подобные ретрограды и глупцы вьются возле трона в огромном количестве. Ладно, в сторону рефлексии. Пока буду выполнять полученные задания, а далее — посмотрим.

Глава 9

Специалиста по патентному праву звали Иоганн Шолль. Невысокий и плешивый мужчина средних лет, был больше похож на какого-нибудь немецкого лавочника или трактирщика. Ещё, юрист почему-то сильно нервничал, когда мы с тётей заявились в его контору. Может, слухи обо мне уже ходят по столице? Я вроде пока особо не отличился.

— Ваше Сиятельство, прошу прощения за беспорядок, — юрист кивнул на два больших гроссбуха, лежащих на рабочем столе, — Ваше появление немного неожиданно.

— Иоганн Фридрихович, — не удивлюсь, если местные зовут немца Иваном Фёдоровичем, — Нас с пани Катариной рабочей обстановкой не смутить, так как прибыли мы по делу. Вы единственный толковый специалист в области патентного права, именно так вас рекомендовали.

— Это не совсем верно, — адвокат сразу подобрался и взглянул на нас оценивающе, — Мне пришлось всего два раза оформлять патенты на изобретения русских учёных. А вообще, наша контора оказывает любые юридические услуги.

Тётя с бандой, или лучше назвать эту процессию табором, прибыла позавчера. Два дня было потрачено на отдых, хотя, судя по скачущей с «охами» и «ахами» по дворцу молодёжи, они особо не устали. Мелочиться мы не стали, перевезя в Питер учителей с семьями и, конечно, химика. Представляю шок проводников и грузчиков, когда в Вильне поезд атаковала такая толпа. Вылежинский вёз ещё своё оборудование, которое едва поместилось в десять огромных ящиков.

Хорошо, что педантичная тётушка предупредила меня телеграммой об объёме багажа. Сам я встретить родню не мог, был слишком занят. А вот Фредди с Янкой пришлось изрядно помучиться. Кроме дядиной кареты и нескольких колясок, к вокзалу были подогнаны четыре подводы. В итоге все разместились и поехали по нужным адресатам. Брониславу и двум его помощникам я снял усадьбу недалеко от Путиловского завода. Место было выбрано в целях безопасности, дабы из-за несчастных случаев не пострадали посторонние люди. Заодно мне удалось купить здание бывшей мануфактуры, владельцы которой разорились. Территория была немалая, хотя из подходящих построек только две оказались в нормальном состоянии. Бригада строителей из Ярославля сейчас приводила в порядок будущий цех и лабораторию, заодно они соорудили новое помещение под склад.

Вечером меня ждал бурный приём со стороны восторженных родственниц. Агнешка так вообще сияла от счастья, так как ей было скучновато. Нас пригласили пару раз в гости к дальним родственникам, но не более того. Мне это неинтересно, но супруга немножко обиделась. Ничего, как начнётся сезон балов и театральных премьер, непременно буду выводить её в свет. А ещё, самым натуральным образом ожил полупустой особняк, наполнившийся смехом и постоянным перемещением молодёжи. Выглядело это удивительно, особенно вечером, когда я возвращался со службы. Обычно свет горел в двух — трёх комнатах. И вдруг весь немалый дворец буквально засиял от десятка ламп. Надо только следить за пожарной безопасностью, так как керосинки вещь специфическая.

Что касается тёти, то она разместила всех новых жильцов по комнатам, раздала задания по учёбе и утвердила план прогулок по столице. Далее, в оборот взяли меня, так как деятельная натура Катарины требовала движения. А ещё её манила перспектива стать управляющей компанией, к чему она готовилась. Это мне сразу рассказали «по секрету» молодые представительницы семейства Козелл-Поклевских. Хотя девчонки носили фамилии Свенторжецкие и Милевские, но я их воспринимал как близкую родню.

Вообще, у меня созрела идея создать свой мощный клан, заодно в будущем объединить часть активов с дядей Альфонсом. Жалко, что пока в семье я единственный мужчина. Михаил за столько времени даже и не думал появиться, хотя я написал ему сразу по приезде. Зенон в ссылке, Ян во Франции, а муж Марии — достаточно невнятная личность, чтобы привлекать его к своим задумкам. Поэтому перспективы для возникновения мощного рода самые пессимистические. Но я не отчаиваюсь, ещё и тётя немного порадовала.

— Наконец-то появилось время нормально поговорить, — мы расположились с Катариной в одной из комнат, которую я сделал кабинетом и местом для переговоров.

Несколько ковров, два шкафа, модель которых я подсмотрел у императора, секретер совершенно новой конструкции, стол и удобные стулья, производили впечатление даже на избалованную публику. По крайней мере, Денисов и Мосолов были приятно удивлены подобным интерьером, хотя обстановка была насквозь деловая. Я отказался от всяких канделябров и статуэток. На стене висели портреты Юзефы и Агнешки. Последний был заказан в художественной артели Крамского, а рисовал его сам Журавлёв. Получилось достаточно реалистично, главное, что работа художника понравилось супруге. Не удивлюсь, если лет через сто пятьдесят картина станет национальным достоянием и сильно возрастёт в цене.

— С этими переездами столько мороки! Это молодёжи весело, и она в предвкушении новых впечатлений. А мне же пришлось помучиться, упаковывая вещи. Кстати, часть багажа приедет через неделю со слугами. У нас просто не поместились все сундуки, и пришлось часть оставить в Вильне, — продолжила разговор тётушка, — Зато теперь я успокоилась и готова к работе. Здесь девочки под присмотром и уже приступили к занятиям.

— Тогда завтра поедем к адвокату. Надо оформлять патенты и приступать к работе. Я очень надеюсь на вашу помощь, тётя.

— Юзеф, мне под силу только следить за бухгалтерией и тем, чтобы подрядчики не задирали цены. Понятно, что я могу держать в узде и работников. Но наука и техника — не моя стезя.

— А мне большего и не надо, — успокаиваю Катарину, прекрасно понимая, что диапазон её навыков гораздо шире, — Учёт и контроль, заодно соблюдение рабочей дисциплины. Всё остальное возьмут на себя инженеры, которых ещё предстоит нанять.

— Насколько я поняла пространные рассуждения пана Вылежинского, основная проблема в наличии материала для производства шашек. А именно взрывчатой составляющей. Произвести их в большом количестве — задача сложная, и займёт много времени.

Это она так не вникала в рабочий процесс? Наверняка выжала Бронислава как губку, и он проклял тот день, когда согласился ехать в Питер вместе с ней.

— Здесь нам очень повезло, — я даже не думаю скрывать довольную улыбку, — Одной из крупнейших компаний, производящих нитроглицерин, устроили самый настоящий бойкот в Европе. Их продукцию не покупают и отзывают заключённые контракты. Шведов обвиняют в причастности к терроризму и гибели сотен людей. С учётом того, что у Нобилей скопилось огромное количество товара на складах, а до Санкт-Петербурга рукой подать, мы быстро найдём взаимопонимание. Вернее, уже нашли — так как, в ответ на мою телеграмму, скоро в столицу приедет один из братьев, обсуждать контракт на поставку. Так что это мы, скорее всего, не успеваем вовремя запустить завод.

— Это мы ещё посмотрим, — тётушка одарила уже меня своей акульей улыбкой, — Завтра же едем к стряпчему, а затем покажешь мне стройку.

После подписания бумаг в конторе герра Шолля, где я заодно оформил на тётю новую доверенность с правом ведения дел, состоялся ещё один разговор. Мы сели в возок и двинулись в южную часть города, где располагался будущий завод.

— Я передала все документы Марии, как ты и просил. Заодно не стала продавать две мануфактуры, — начала Катарина под покачивание кареты и пояснила, увидев мой недоумённый взгляд, — Эти два производства просто невозможно разорить, если не задаться такой целью. Значит, мануфактуры будут хорошей помощью для молодой семьи. Твоя сестра не сильна в управлении, да и муж у неё тоже не от мира сего. Но к ним приставлен хороший управляющий, так что за поместье можешь быть спокоен. Деньги, которые были на счету, и вырученные с продажи мануфактур, я разделила. Половину оставила Марии, а вторую привезла для Миши.

— Это хорошо! Пусть сами разбираются с поместьем. Деньги пока положим в банк, и Михаил получит их, как окончит корпус. Что с домом в Варшаве?

— Как я и предполагала, цены на подобную недвижимость резко упали, — грустно усмехнулась тётя, — Ваш особняк лучше не трогать, для присмотра туда поехал наш человек. А на выделенные тобой деньги я приобрела два доходных дома. Это гораздо лучше, чем какой-нибудь роскошный особняк, который требует постоянных вложений. Тот самый управляющий присмотрит за сдачей квартир внаём, и порядком. Но меня сейчас волнует иное.

Молча смотрю на вдруг ставшую серьёзной, и даже посуровевшую, тётушку.

— Скажи мне, Юзек, — начала Катарина после небольшой паузы, — Это правда, что пан Вылежинский станет твоим компаньоном? А ещё, открыв новую взрывчатку, у него есть возможность добиться успеха в науке, и даже получить звание профессора? И ты знал это ещё несколько месяцев назад.

Странный вопрос. Я ввёл Катарину в курс дела, но про долю, положенную Брониславу, не говорил. Да и не волновали её раньше чужие деньги.

— Академиком ему не быть, но профессора через несколько лет точно получит. Что касается доли в компании, то химик её заслужил. Я считаю, что изобретатель должен быть справедливо вознаграждён. Думаю, что года через два — три, пан Вылежинский станет весьма обеспеченным человеком, и его состояние достигнет суммы с пятью нулями.

— А я всё не могла понять, чего эта старая интриганка Хмелевская подбивает клинья к Брониславу! — тётушка выдала непонятную сентенцию и уставилась на меня обвиняющим взором, — Юзек, о чём ты думал? Почему не раскрыл хотя бы часть планов и перспектив, ожидающих нашего изобретателя?

— Не понимаю вас, хоть убейте.

— Молодой, католик, шляхтич, будущий профессор, который вскоре станет состоятельным человеком. Чего здесь непонятного? Это же просто алмаз, который требует небольшой огранки!

Я мотнул головой, показывая, что нахожусь в недоумении. Катарина грустно вздохнула и начала объяснять.

— Богуславе уже семнадцать. В её годы я, и твоя покойная мать, уже были замужем. Здесь ломаешь голову, как бы найти выгодную партию, а оказывается, рядом уже есть перспективный человек, выказывающий внимание моей дочери и твоей кузине, на которого никто не обращал внимания. Пан Бронислав излишне скромен в проявлении чувств и помешан на своих опытах, но меня не проведёшь. Если бы я знала даже часть информации, то они бы уже были помолвлены. Эта курва Хмелевская не просто так пыталась затащить изобретателя к себе в гости. У неё тоже две девки на выданье. И эта интриганка сразу смекнула, что если химик связан с тобой, то у него больше будущее. Я же всё сомневалась и чуть не упустила такого перспективного зятя. Но ничего, скоро мы его окрутим, даже не сомневайся!

М-да. Увидев тётушкину улыбку, я внутренне вздрогнул. Попал наш гений, и теперь его точно захомутают. С другой стороны, это даже к лучшему. Мои замыслы по созданию клана не такие уж нереализуемые.

— Всё по плану? — спрашиваю прискакавшего Севастьянова, который никак не мог отдышаться.

— Так точно, — выдавил унтер и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, — Едут, как вы и объясняли. Сигнал нашим подан, хорошо так огонь полыхнул. Они должны были заметить.

— Значит, ждём прибытия кортежа. Ты давай пока отдохни, а то весь дёрганный. Вот, чая попей, — киваю на раскладной столик, на котором стояли кружки.

Небольшой костерок, над которым висел чайник, уже погасили. Фредди, развалившийся на стульчике, призывно махнул рукой жандарму. Вот у кого с нервами порядок, так это у немца. Я же с трудом сдерживаю рвущееся изнутри желание чего-то делать. Но надо контролировать свои эмоции, так как мне сегодня отведена иная роль. Назовём её командно-наблюдательной, если так можно выразиться.

Наш наблюдательный пункт расположился возле развилки на Выборгском тракте, примерно посередине между столицей и Парголово. Лучше обзора, и одновременно места для атаки, не найти. Единственное, чего я боялся, это вмешательства случайных путников. Но сегодня воскресенье, и большая часть публики посещает храмы. Поэтому утром деловая активность падает фактически до нуля. Понятно, что в столице достаточно иноверцев, которым посещать православные церкви не нужно. Ещё и разного рода прогрессивная публика, демонстративно отказывающаяся молиться. Правда, от этого мне не легче. Были ещё сомнения в подаче сигнала, но кроме как дым от костра, мы ничего не придумали. Только обильно полили ветки керосином, дабы он полыхнул как можно сильнее. Вроде получилось.

Наконец, раздался шум, который издаёт большое количество кавалеристов и повозок. Через некоторое время навстречу ещё невидимой кавалькаде выдвинулась открытая коляска, которая везла одинокую даму. В тот момент, когда кортеж начал подъезжать перекрёсток, одинокая коляска уже его проехала и начала двигаться по встречной стороне тракта. Вдруг что-то произошло, и одинокая повозка остановилась, а её кучер спрыгнул с козлов и побежал к заднему колесу.

Мне даже бинокль не нужен, чтобы увидеть некоторое замешательство — среди бравых кавалеристов началась суета. Первые ряды уже проехали место аварии, но продолжали оглядываться. Наверное, бравые воины в ярких мундирах хотели ещё раз запечатлеть симпатичную даму. Один из офицеров приблизился к повозке, чем окончательно расстроил порядок движения кортежа, и снизил его скорость. В момент, когда около коляски показалась закрытая карета, начались странные события.

Девица вдруг вскочила и выстрелила в офицера, который тут же свалился со взбрыкнувшей лошади. Далее активная дамочка бросила в сторону кареты два предмета и, демонстрируя акробатические навыки, спрыгнула на обочину. Два громких хлопка и окутавший место происшествия дым, намекали, что взорвались гранаты. Не отставал от необычной пассажирки и кучер. Тот тоже метнул несколько предметов и исчез в лесу, сопровождаемый новыми взрывами. При этом оба нападавших продолжали стрелять в военных, прикрываясь деревьями.

Взрывы, выстрелы, крики, ржание коней, столпотворение, пара всадников свалилась на землю, одно несчастное животное понесло, и всё это произошло буквально за несколько секунд. Я же с чувством глубокого удовлетворения сунул бинокль в чехол и направился к месту свалки.

Пока мы с Фредди и двумя жандармами подходили к кортежу, там всё более или менее успокоилось. Казаки, а это был лейб-конвой, перестали палить в сторону леса. Вдоль кавалькады, которая превратилась в обычную толпу, носился офицер на белом коне и громко кричал на подчинённых. Увидев нашу компанию, остановившуюся по центру развилки, он замолчал. С моего места было плохо видно, но лицо полковника явно перекосила гримаса гнева. Приблизившись к нам, Шереметев уже обуздал свои нервы и стал выглядеть относительно нормально.

— Граф, ваше поведение просто невозможно и неприемлемо! — гвардеец всё ещё кипел от гнева, при этом похлопывал по шее разгорячённого жеребца, который кидал на нас злобные взгляды, — Могли погибнуть люди, несколько казаков получили травмы, а одного унесла лошадь. Вы понимаете, что натворили? Хорошо, что мы использовали холостые патроны. А если бы казаки посекли ваших людей шашками. И что это за чудовищные бомбы, ещё и такие вонючие?

— Скажите, Сергей Алексеевич, — спокойно спрашиваю злющего полковника, — А что, по-вашему, я должен был сделать? Остановить кортеж и указывать ржущим казачкам на их ошибки? Они же, тем временем, всё быстро забудут, и их будет интересовать внешность загадочной барышни. И это были не бомбы, а обычные взрывпакеты с небольшой начинкой, дабы животные и люди растерялись. Всё это для приближения условий к реальному нападению.

— Кстати, что это за загадочная особа? Думаю, после такого многие офицеры будут не прочь познакомиться со столь неординарной девицей, — гвардеец улыбнулся и разгладил свои роскошные усы.

— Мне кажется, что корнет Оболенский вряд ли оценит порыв ваших гвардейцев. Хотя я передам Николаю, что он произвёл такое сильное впечатление на казаков лейб-конвоя. Хотя Николай, безусловно, хорош собой. Именно поэтому мы и выбрали его на роль девицы. Но он точно будет не в восторге от желания с ним познакомиться.

Не в силах сдерживаться, больше от растерянного вида полковника, начинаю ржать самым наглым образом. Собеседник через некоторое время меня поддержал. Приятно иметь дело с адекватными людьми.

— Это не просто возмутительно, а преступно! Граф, вам не хватило двух недель на гауптвахте? Предпочитаете полноценный суд и каторгу? Что вы о себе возомнили?

Опять наша прежняя компания на приёме у императора, нет только Муравьёва, который сейчас в отъезде, зато есть новое лицо. Только атмосфера накалилась изначально и не особо похожа на моё прежнее посещение Зимнего. В небольшом кабинете Александра присутствуют Шувалов, Шереметев, начальник жандармов Мезенцов, и ваш покорный слуга. Мы стоим навытяжку, а главное русское начальство натурально снимает с нас стружку. Сначала досталось двум «Ш», затем по касательной прилетело совершенно ничего не понимающему жандарму. И вот Его Величество изволило добраться до меня.

Немного пометавшись по кабинету раненым зверем и выпустив пар, царь, наконец-то, сел за секретер и вперил в меня злобный взгляд. Мне же реально всё равно. Все действия по проверке дееспособности охранных служб были согласованы. Ещё у меня был письменный приказ с подписями больших начальников. Ну, вышлют временно обратно в Виленскую губернию — переживу. Будет немного сложнее контролировать и развивать бизнес, но это вопросы решаемые. Неожиданно за меня заступился Шереметев.

— Ваше Величество, позвольте сказать несколько слов в защиту титулярного советника, — после разрешающего кивка императора полковник продолжил, — Господин Козелл-Поклевский весьма оригинально подходит к поставленной задаче. Я бы назвал его методы излишне грубыми и даже сомнительными. Но надо признать, что все эксперименты дали положительный результат.

— Что? Проникновение какого-то сумасшедшего фактически на половину Её Величества теперь называется эксперимент? При этом ещё и удачный? Полковник, от вас я не ожидал подобных рассуждений!

Император опять вскочил и начал вышагивать между нами, периодически зыркая на меня, будто пытаясь придавить взглядом. Гы. Это я по старой петровской традиции изображаю лихого полудурка. Думаю, если император увидит меня в естественном состоянии, то сильно удивится. Я бы ещё посмотрел, кто первый отведёт взгляд. Но ради дела надо терпеть и мимикрировать под верноподданного.

Разозлила монарха очередная проверка Зимнего дворца, вызвавшая немалый переполох. Я не стал изобретать велосипед и взял на вооружение реальный случай из истории. Только, в моём мире, в святая святых императорской семьи проник какой-то сумасшедший. У меня его роль выполнил агент, найденный Устиновым. Неудавшийся актёр за небольшую сумму согласился изобразить душевнобольного, пытающегося попасть в покои императрицы. Самое смешное, что он до них дошёл и был остановлен, когда уже открывал дверь. Если бы не прошлый урок, который я преподал охране, то наш человек мог оказаться чуть ли не в будуаре Марии Александровны.

Когда я узнал все подробности, то долго смеялся. Вот только сейчас мне не до смеха, да и агента надо вытаскивать из каталажки. Боюсь, что какой-нибудь излишне ретивый лизоблюд захочет сделать приятное императору, и отправить моего человека в Сибирь или ссылку. С другой стороны, ситуацию можно использовать для внедрения провокатора в революционную среду. Только Лосев отнёсся к моей затее излишне холодно. А сейчас моя судьба вообще висит на волоске, и мне не до проведения подобной операции.

— Разрешите обратиться? — вдруг произнёс Шувалов, и продолжил после взмаха рукой монарха, — Я тоже хочу вступиться за графа. Мне кажется, что мы не понимаем главного. Господин Козелл-Поклевский сейчас заставляет нас задуматься о будущем. Благодаря его действиям, мы можем увидеть проблемы, которые ожидают нас в ближайшие годы. Общество даже не думает успокаиваться, и каждый год появляются новые подстрекатели с революционерами. Создание политического трибунала — весьма полезная задумка, которая на время задавит гидру нигилизма и прочего социализма. Вскоре будут окончательно разгромлены остатки тайных кружков и обществ. Уже сейчас составлены списки тайных и явных подстрекателей, которые овладевают умами восторженной молодёжи. На какое-то время третье отделение и жандармерия наведут порядок. Только мы не можем предвидеть действия одиночек. А если пример покажет один сумасшедший, то за ним последуют новые адепты, готовые умереть за свои мерзкие идеалы.

— Что вы предлагаете, Пётр Андреевич? — уже спокойно произнёс Александр, — Поставить по взводу охраны у каждой двери? Обыскивать всю обслугу дворца, включая посетителей? А дамам, прибывающим в Зимний, вы юбки задирать не собираетесь? Вдруг кто-то подобным образом захочет пронести бомбу.

Судя по словам, которые надо считать шуткой и поддержать смехом улыбающегося императора, гроза миновала.

— Полковник, а расскажите-ка мне про это шутовское нападение на мою карету, которую вы вернули изрядно повреждённой. Что там за странная история.

Здесь Шереметев проявил свои придворные способности. Гвардеец перед царём не заискивал, а выбрал иную тактику. Он в шутливой манере рассказал о том, что казаки, позабыв про свои обязанности, пялились на симпатичную барышню, которая играла роль террористки. В итоге это оказался переодетый корнет, который навёл шороху и пленил сердца некоторых офицеров своим экстравагантным поведением.

Александру история понравилась, и хохотал он от души. Далее, похвалы удостоился молчавший до этого Мезенцов. Мол, в жандармерии воспитывают правильные кадры, и корнета необходимо наградить. Под это дело царь даже разрешил лейб-конвою тренироваться дальше. Надеюсь, что в будущем не будет капризов и прочих дуростей, когда царь напрочь игнорировал правила безопасности. Два «Ш», похоже, спелись и решили надолго застолбить за собой место возле трона. В принципе, оба молодых генерала люди небесталанные и отнюдь не глупцы. Ну, здоровый карьеризм — дело понятное. Мне импонирует, что среди новых назначенцев, пришедших в высшие эшелоны власти, нет откровенных воров. Какие-то комбинации люди будут крутить, но брать мзду — это не о них. Значит, уже появляются шансы продавить указ о проверках и наказании высших чиновников, включая губернаторов. Это даже важнее террористической угрозы, так как в здоровом обществе бороться с ней гораздо легче.

— У графа есть идея, как улучшить ситуацию с охраной внутренних покоев Зимнего, — Шереметев явно решил выжать максимум из удобного момента, — Ваше Величество, разрешите её озвучить.

После милостивого кивка Хозяина земли русской, я приступил к докладу. Проект был элементарный, и назывался пропускная система. В данный момент резиденция правящей династии — самый натуральный проходной двор. Это мы ещё не стали докладывать императору, что на территорию дворца проник другой агент, замаскированный под поставщика дров. Телегу спокойно пропустили к хозяйственному входу, и только там разобрались, что это чужие дрова. Скандал поднимать не стали, потому что наш человек изобразил дурака, которой ошибся. Выдав нарушителю пару лещей, охрана отпустила его с миром. А если бы под дровами была убойная доза нитроглицерина?

Сама идея пропусков, в том числе для обслуживающего персонала, Александру понравилась. Шувалов предложил на первое время, дабы не пугать публику, расставить в контрольных точках людей, которые знают постоянных посетителей дворца. Для народа попроще будут выписываться пропуска, с указанием времени, отведённого на посещение. Поставку продуктов и иных бытовых вещей, решили передать специальному человеку. Он будет вести учёт всех частных и юридических лиц, обслуживающих огромный комплекс.

Можно сказать, что встреча, начавшаяся с разноса, закончилась в тёплой и дружественной атмосфере. Вот только император продолжал бросать на меня подозрительные взгляды. Да и начальник штаба жандармов явно не испытывал огромной симпатии к одному выскочке. Но мы это переживём. Главное, что дело сдвинулось с мёртвой точки.

Глава 10

Александр, с трудом сдерживая желание разорвать номер «The Times» в клочья, вскочил с кресла и начал ходить по кабинету. Подобные приступы бешенства он испытывал уже третий день, как ему на стол лёг последний номер английского издания. Наконец, правитель России успокоился и вернулся за секретер. Сделав глубокий вдох, он брезгливо переложил английскую газетёнку на край стола. Хозяин кабинета несколько раз глубоко вздохнул и открыл «Le Figaro», который канцелярия императора получила спустя день после почты из Лондона. Ещё раз пробежав глазами по истеричной статье французов, император усмехнулся, хотя это было больше похоже на оскал. А как прикажете реагировать на подобное?

Александр устало провёл руками по лицу, пытаясь взбодриться. У него не осталось сил даже злиться. Последние два дня дались ему нелегко. Давно он не работал так интенсивно и практически не спал. Надо заметить, что столь напряжённый график дал свой результат, но при этом сильно озадачил русского владыку.

В этот момент открылась дверь, и в кабинет заглянул дежурный адъютант. Император понял офицера без слов и повелительно махнул рукой. Буквально через несколько секунд в помещение словно вихрь, ворвался гость, которого Александр ожидал немного позже. Его младший брат тоже выглядел не самым лучшим образом. Бледность лица и мешки под глазами выдавали усталость от бессонных ночей и сильное нервное напряжение.

— Это всё ложь и гнусные инсинуации. Я даже не знаю, кто из моих врагов сподобился на столь отвратительную подтасовку фактов, — эмоционально воскликнул Константин сразу после приветствия, — Саша, ты же не думаешь, что всё это правда?

Александр окинул взглядом брата, который всем своим видом показывал возмущение и обиду от несправедливых обвинений.

— Присядь, и перестань говорить столь громко, — сухо произнёс он, глядя на Константина, — Я пока не оглох и прекрасно тебя слышу.

Целая гамма чувств промелькнула на лице младшего Романова, но он взял себя в руки и сел на указанный стул. Такого начала разговора он точно не ожидал и понял, что придётся защищаться самым серьёзным образом. В последние месяцы позиции лидера либерального крыла русского общества сильно пошатнулись. Одного за другим из правительства и важных постов убирали его единомышленников и союзников. Более того, он сам был лишён возможности влиять на новые законы и указы.

А ещё эти статьи, которые буквально выбили у него почву из-под ног. Самое страшное заключалось в том, что брат отказал ему в аудиенции, когда обществу стило известно содержание газетных заметок. Всё это лишило Константина Николаевича сна и доводило до бешенства. Даже вчерашняя встреча с Еленой Павловной, пытавшейся вселить в него уверенность и пообещавшей воздействовать на царственного брата, не принесла должного результата. И вот сегодняшний вызов в Зимний, который должен всё прояснить и снять с него нелепые обвинения. Судя по тому, что Александр был хмур, а на его секретере лежали ненавистные газетёнки рядом с объёмной папкой, беседа предстоит крайне тяжёлая.

— В течение семи лет, с 1857 года и по нынешнее время, ты подал двенадцать записок, где обосновывал необходимость продажи Аляски. В приводимых тобой аргументах указывалось на убыточность Российско-Американской Кампании, жестокое обращение с туземцами, невозможность защитить наши земли в случае нападения Англии или Франции. Была описана даже угроза поглощения наших земель силами САСШ, которые в ближайшие годы должны захватить весь континент. Автором сего утверждения, всполошившего нашу власть, является капитан первого ранга Шестаков, по совместительству бывший адъютант морского министра, то есть, тебя.

— Но позволь… — Константин Николаевич встрепенулся и попытался возразить.

— Молчать! — тихо, но оттого не менее пугающе прошипел император, — В последние годы в мире произошли разные события. Только Англия с Францией даже не пытались атаковать наши американские владения. САСШ, погрязшие в междоусобной бойне, предпочитают просто грабить русские воды с помощью своих китобоев и контрабандистов. При этом тихоокеанский флот даже не пытался пресечь столь наглые выходки. Беспомощность наших моряков ты объяснял нежеланием портить отношения с сильным союзником. Значит, если завтра какие-нибудь шведские или датские разбойники начнут захватывать купцов в Финском заливе, то мы тоже должны руководствоваться важностью данных стран, как союзников России?

Александр тяжело вздохнул и, не обращая внимания на покрасневшего брата, продолжил.

— При этом морское ведомство владеет большой долей акций РАК и не стесняется их тратить на собственные нужды. Только на развитие флота в Тихом океане, где уже шесть лет как основан Владивосток, который должен стать нашей главной морской базой, средств почему-то не находится. Более того, до сих пор не выполнен мой указ о переносе из Николаевска в новый город главной базы Сибирской военной флотилии.

После сентенции брата, глава Морского министерства понял, что речь идёт не о какой-то интриге. Всё гораздо серьёзнее, и компрометирующие документы на него собирали не один день. И он даже знает, кто стоит за этим непотребством.

— Почему ты не допустил ревизоров из третьего отделения, которые затребовали документы о расходах средств, поступивших от РАК? — император подтвердил догадки великого князя.

— Какие-то хамы по надуманной причине попытались ворваться в морское ведомство! Естественно, их не пустили даже на порог. Я же немедленно последовал к тебе за разъяснениями, но не получил аудиенцию, — возмущённо ответил Константин, — Это неслыханная наглость! Какие-то штатские штафирки возомнили о себе слишком много!

— Представители канцелярии действовали по моему приказу. И только я могу определять, имеют ли право «штафирки» проверять военных, или нет, — голос императора зазвенел от сдерживаемой ярости, — Вы все излишне заигрались в независимость. Ты стал адептом американской демократии, тётушка играет роль просвещённой либералки, часть бывших министров видели себя вершителями судьбы России. Только никто не хотел понимать, что реформы надо проводить, хорошо подготовившись и без лишней спешки. А ещё все с удовольствием запускают руку в казну, будто это их собственный карман.

— Я прощу не оскорблять меня подобными намёками! — вскинулся Константин, — Огрехов хватает в любой работе. Но недостатков нет только у тех, кто ничего не делает.

— Вот мы и проверим ведомства тех, кто работает или уже вышел в отставку, оставив преемникам совершенно разобранное хозяйство, — Александр немного успокоился и даже усмехнулся, — Я постоянно слышу от министров, что ведомствам не хватает денег. Начинаешь проверять — и приходишь в ужас от того, что творится. В свете открывшихся фактов, твоё нахождение на должности министра является неприемлемым. Также тебе придётся покинуть столицу.

— И куда мне отправляться? Опять наместником в Польшу? — усмехнулся Константин, который уже понял, что придётся временно отойти от власти.

— Нет. Там работают грамотные люди, которые исправляют твои ошибки. Боюсь, что я не могу доверить тебе столь важный край. Поэтому ты отправляешься в Омск, где возглавишь Степное генерал-губернаторство. Указ о его создании выйдет завтра. В новое образование войдут Тургайская, Акмолинская и Семипалатинская губернии. Твоя задача — навести порядок в тамошних делах, и пресечь притеснения столь любимого тобой туземного населения. Далее, в обязанности нового генерал-губернатора войдёт расширение пределов империи за счёт земель Кокандского ханства, и присоединения к России кочевых племён Старшего жуза. Все необходимые документы будут готовы через три недели. Этого должно хватить на сбор вещей и подготовку к отъезду. Завтра сдашь дела адмиралу Врангелю, который будет возглавлять министерство на временной основе, до назначения нового главы. Тебя я более не задерживаю и сообщу о следующей встрече. Рекомендую отнестись к моему приказу максимально серьёзно.

«Кружок заговорщиков», как я называл его в шутку, собрался в особняке Муравьёва. В просторном кабинете хозяина как раз было четыре кресла, в которых мы расположились. Мосолов, как всегда серьёзный и сосредоточенный, что-то периодически черкал в своём блокноте. Красников тоже немного напряжён, будто осознавая важность момента. Я же, весь на раслабоне, пью отличный глинтвейн и периодически поглядываю в высокое окно. На улице солнечно, что удивительно для декабрьского Питера. В такую погоду лучше гулять по улице, пользуясь отсутствием ветра и сильного мороза. Но дела важнее.

Скоро католическое Рождество, и уже можно подводить итоги моего двухлетнего пребывания в этой реальности. Сделано немало, но всегда хочется большего. Мы как раз приступили к обсуждению инициатив, которые были выдвинуты мной, и далее, путём совместного труда, обрели практическое воплощение. Хотя удалось продавить не все задумки, но есть и неплохой результат. Особо радует, что было смещено либеральное правительство, но при этом реакционеры продолжили прежний курс с некоторыми изменениями. А ещё моим достижением является опала Константина Николаевича, Елены Павловны и ряда ключевых фигур, потакающим неадекватным либеральным идеям. Мне никогда не было понятно, как представители правящей династии могут быть адептами республиканских и демократических идей. По крайней мере, очень сомнительным являлся факт их нахождения у власти, или влияние на политические события. В результате продуманной интриги и газетного скандала, брат царя поехал осваивать казахские степи, а Елене Павловне рекомендовали сменить холодный столичный климат на более тёплый, московский.

Главным итогом этой аферы был жуткий скандал вокруг продажи Аляски. Я даже представить себе не мог, что современная пресса имеет такое значение в мире. Надо будет задуматься о собственной газете, когда поднакоплю денег. Основной упор мной делался на подтасовку финансовой документации окружением Константина. Господа задались целью опорочить и разорить РАК, которая до недавних пор вполне себе приносила неплохую прибыль. Но, при правильной работе, можно обанкротить любое предприятие. Частично об этом сейчас и говорил Красников.

— Торговцы Форта-Юкона, построенного фактически в центре русских земель, скупают всю местную пушнину. Более того, есть информация, что представители Компании Гудзонова Залива добрались и до Приморской области. Чукчи, каряки, нивхи и прочие ительмены, не считая наших казаков, предпочитают продавать шкурки англичанам, дающим лучшую цену. Хотя, это вопрос сомнительный, так как купцы предпочитают расплачиваться товарами, которые им обходятся дешевле, — Павел Павлович сделал паузу и решил последовать моему примеру, приложившись к бокалу с глинтвейном, — Вторая проблема — это китобои и контрабандисты. Вместо того, чтобы самостоятельно завозить провизию из Калифорнии, как это было несколько лет назад, военная администрация компании отдала всё на откуп сомнительным личностям. С нарушителями, ведущими деятельность в наших водах, совершенно никто не борется. Более того, браконьеры спокойно заходят в Ново-Архангельск, где ремонтируют свои суда и получают иную помощь.

— Куда смотрит председатель правления Политковский? Ведь он так много сделал для налаживания дел компании и роста её акций, — уточнил Муравьёв.

— Владимир Гаврилович сильно болен, и уже более года не может принимать деятельное участие в делах компании. Все полезные начинания Политковского приостановлены адмиралом Максутовым[5], который предпочитает набивать собственный карман. Благо, решение о его отставке и возвращении в Россию, уже принято.

— Ты можешь гордиться, Иосиф, — грустно усмехнулся, глава ЕИВ канцелярии, — Ваш с Сашей план принят практически без изменения. Да и многие высокие чины вскоре лишатся своих тёплых мест.

— Решение о домене принято? — воскликнул покрасневший от переполнявших его чувств Мосолов, — И Доброфлоту тоже быть?

Это я, в качестве шутки, предложил сделать Аляску личным владением императора по типу Бельгийского Конго моей реальности. Для царского кармана — расходы не особо великие. Заодно описал идею военного флота, созданного на частные деньги. Его задачей должна стать борьба с браконьерами, защита и развитие русской торговли в Тихом океане. Была и секретная часть плана. На кораблях Доброфлота должны обучаться молодые офицеры, часто не имеющие возможности регулярно выходить в море. А это практика, и одновременно хорошая возможность заработать на призовых судах. Муравьёв сначала скептически отнёсся к моей задумке, но не учёл людскую жадность и авантюризм. И вот абсолютно фантастическая идея получила своё практическое применение.

— Да, Его Величество согласился объявить Русскую Америку своим личным владением. В связи с непрекращающимся скандалом, который всполошил наше общество, это разумный выход. Заодно удалось немного рассорить претендентов получить огромные земли за столь невеликую плату. Что касается флота, то он точно не «добрый», хотя это и является грамматическим казусом. Только его задачи больше напоминают эдакую флибустьерскую вольницу. По крайней мере, так о нём сейчас думают в столице. Всполошились не только молодые моряки, но и офицеры постарше, а ещё купцы с предприимчивыми людьми. Чую, что вскоре браконьеров и контрабандистов ждут тяжёлые времена, — впервые за день улыбнулся Михаил Николаевич, — Главное, чтобы это не привело к открытому конфликту с Англией и нашим союзником САСШ. Граф, не подскажете, почему всё, что связано с вашими идеями, превращается в буффонаду? И может, вы знаете, кто распространяет слухи об огромном количестве судов, нарушающих русские границы, стоимость которых должна покрыть расходы на будущий флот? Этот кукловод не задумывался о том, что Владивосток может превратиться в аналог Тортуги, и станет целью для атаки Англии или Франции?

Чего-то я недооценил уровень пассионарности местного общества. Авантюристов и сорвиголов здесь гораздо больше, чем в моём времени. Надо было только обозначить им цели и приманить будущими прибылями. Чувствую, что вскоре на политической карте мира возникнет новая горячая точка. Благо, что американцы ещё какое-то время будут заняты восстановлением после войны, а французы увязли в Мексике. Остаются англичане, чьи китобои тоже нагло орудуют в наших водах, но не в таком количестве, как янки. А ведь надо учитывать, что САСШ сейчас действительно один из самых надёжных союзников России.

С другой стороны, никто не мешает привлечь в ряды Доброфлота американских капитанов, которые не прочь получить патент на отлов нарушителей. Ведь наши воды в районе Сахалина, Курил и Охотского моря, активно грабят ещё японцы с китайцами. Здесь большой простор для манёвра, если этим займётся грамотный человек. Я сам, грешным делом, думал купить в складчину пару шхун и заняться геноцидом китобоев с прочими контрабандистами. Но поразмыслив, отказался от столь заманчивой идеи. В столице я принесу гораздо больше пользы.

— Надо основать базу Доброфлота на Гавайях. Сейчас там у власти вполне себе прогрессивный король[6], который вынужден маневрировать между бандами китобоев и прочего сброда. Сначала выбьем весь мусор из русских вод, а затем поможем братскому канакскому народу, — говорю с совершенно серьёзным лицом.

Мосолов не выдержал и хрюкнул, сдерживая смех. Красников остался невозмутимым, а вот Муравьёв явно начал злиться.

— Довольно ваших проектов, Иосиф. Нам бы разобраться с текущими делами. И я уже перестал понимать, когда вы говорите правду или шутите, — строго произнёс шеф, — Не забывайте, что у нас впереди три сложнейших дела. Необходимо провести ревизию строящейся ветки московско-рязанской железной дороги, и уже работающего участка Владимир — Нижний Новгород. А также Его Величество поручил канцелярии провести проверку Удельного ведомства и Морского министерства. Скорее всего, будет создана комиссия из представителей нескольких экспедиций. Председателем этого органа назначается граф Шувалов, как глава третьего отделения. Далее будут выбраны руководители отделов. По железной дороге придётся работать вам, Павел Павлович.

Красников молча кивнул, опять не проявив никаких эмоций. Муравьёв обвёл нас взглядом и продолжил.

— Что касается личного имущества императора, то здесь вопрос сложный. Я сам долгое время возглавлял Департамент уделов и скажу, что там всё запутано. Но уже тогда нами были обнаружены огромные растраты и махинации с крепостными. Дело это длится до сих пор. Вернее, я возобновил его, как возглавил канцелярию ЕИВ. Сейчас появилась возможность довести его до конца.

— А что с делом об армейских поставках во время Крымской войны? Вроде было принято решение разобраться и с этими махинациями, — решаю уточнить, насколько глубоко император позволит копать ревизорам.

— Иосиф, я полностью поддерживаю ваш постулат, что вор должен сидеть в тюрьме. Только есть политический момент, который необходимо учитывать. К тому же сейчас бессмысленно поднимать многие дела по причине давности срока и смерти части фигурантов.

Значит, царь-батюшка решил не ворошить прошлое и не ссориться с высокопоставленными ворами. Мы же с Мосоловым делали ставку именно на вскрытии афер прошлого десятилетия. Многие из генералов, интендантов с поставщиками, буквально грабившие страну, вполне себе живы и здоровы. Более того, они ещё в строю и продолжают разворовывать казну и вредить боеспособности русской армии. Основной задумкой было провести несколько показательных процессов и хорошенько почистить армейские структуры в преддверии военной реформы. Заодно, ревизоры и проверяющие могли немного потренироваться. Ведь по многим делам были проведены расследования, только их не довели до суда. Проверяющим было бы гораздо легче, чем начинать ревизию с нуля. Плюс никто не отменял прибыль за счёт конфискации имущества главных воров.

Если же брать нынешнюю ситуацию, то она двойственная. С личным имуществом императора всё понятно. Там давно пора навести порядок, и сделать это проще — была бы воля. Просто придётся усердно потрудиться, эдак года два. Ведь надо не только найти недоимки, но и назначить новых управляющих. С железной дорогой сложнее, но Муравьёв уже начал наводить там порядок, и ситуация более или менее понятная. Но лезть прямо сейчас в дела флота — вещь по-настоящему опасная. Там замешаны такие люди! А какие бюджеты распилены! Как бы проблемы с революционерами не показались детским садом по сравнению с этим осиным гнездом. В первую очередь я бы обзавёлся дополнительной охраной, о чём и сказал Михаил Николаевичу. Тот рассмеялся, но сделал это немного натужно.

Уже по дороге домой я прокручивал состоявшийся разговор. Если брать общее течение дел и моё влияние на события, то за два года получился неплохой результат. Вот только Россия — такая страна, где делать прогнозы на много лет вперёд — глупая идея. Нет, ревизия самых коррупционных структур империи — дело нужное. Только надолго ли хватит воли нашего капризного монарха? Сейчас он напуган после покушения, плюс удалось развить у императора хорошую такую паранойю. Я же не просто так внушал своими экспериментами, что Александр и его семья фактически беззащитны перед убийцами. Это сыграло ключевую роль в его эмоциональной реакции на происходящее. А что будет, когда испуг пройдёт? В адекватность и интеллект русского монарха я не верю. Какой-то он весь половинчатый, если можно так выразиться. Вроде образованнее своего ограниченного папаши, и долго готовился возглавить империю. Но…

Отставка либерального кабинета и опала некоторых высокопоставленных вредителей — явный плюс. То же самое касается отказа от продажи Аляски, перевод её в личное императорское владение, и создание Доброфлота. А вот с запланированными ревизиями всё не так просто. Пока решение о проверках носит временный, а не системный характер. На какое-то время они даже помогут решить вопрос с недостатком финансирования той же железной дороги и флота. Но проблема гораздо глубже. Надо менять чуть ли не всю структуру управления страной.

Пойдёт ли на это Александр, который уже начинает отказываться от необходимости решения земельного вопроса? Сейчас карательная машина страны весьма сильна. Мы буквально за несколько месяцев уничтожили всю нигилистическую и революционную заразу. Арестованы десятки провокаторов, типа Лаврова, который в моей реальности считался идеологом народничества, и повлиял на русское общество не менее Чернышевского. Раскрыты и брошены за решётку члены нескольких кружков, хотя часть уже отошла от идей революционной борьбы. В ближайшие два года можно провести любую реформу. Тем паче, что само общество ждёт решения земельного вопроса, который снимет годами копившееся напряжение. Но наш царь-батюшка загадочно молчит. При этом он обещал Муравьёву, что закон о выкупных платежах будет пересмотрен после получения информации из Польши и Западного Края. Там сейчас проводится что-то вроде эксперимента.

Ладно, буду думать о глобальном по мере поступления проблем. Пока займусь новой порцией слухов и газетными взбросами, которые оказались весьма действенным методом борьбы с врагами. Ещё и придётся менять специфику своей деятельности. По словам Муравьёва, наша экспедиция будет помогать с ревизией Морского министерства, о чём надо задуматься в первую очередь. Вернее, просчитать варианты и посоветоваться с Лосевым. Как-то не хочется попасть внутрь разборок разных кланов и оказаться крайним. Я пока недостаточно силён, чтобы надеяться на собственную неуязвимость.

С другой стороны, я остаюсь в столице. Это значит, что легче контролировать начавший работать завод и ювелирную мастерскую. И вообще, через пять месяцев я стану отцом, поэтому предпочитаю быть рядом с Агнешкой. В отношении местной медицины я испытываю большой скепсис и не хочу терять жену из-за глупых врачебных ошибок. Поэтому будем работать по ситуации, с оптимизмом глядя в будущее.