Адвокат Империи 6

Глава 1

Постучал в дверь. Затем постучал ещё раз. Прежде чем постучал в третий раз, дверь наконец соизволила открыться, явив мне удивлённую физиономию Виктора.

— Саня? — спросил он с подозрением. — Всё в порядке?

Он даже как-то недоверчиво осмотрел меня.

— Что? — не удержался я от вопроса.

— Да, даже странно как-то, — почесал он затылок. — Обычно ты ко мне в более паршивом состоянии в последнее время приходишь, а тут…

— Ну хочешь, я пойду сейчас с лестницы навернусь, чтобы тебе на душе спокойнее было? — со смехом предложил, и он рассмеялся в ответ.

— Да переживу уж как-нибудь. Давай, заходи.

Ну я и зашёл. Закрыл за собой дверь.

— Пиво будешь?

— Не, я за рулём, — отозвался я и скинул пиджак на вешалку.

— Фига себе, — тут же донеслось с кухни. — Машину купил?

— Не, начальство одолжило, — честно признался. — Мне надо было по делам в университет сгонять, а на такси ехать не хотелось.

Да и вообще, ничего уже особо не хотелось. Мой план «А» по получению информации о Громовой от Князя и Романа не сработал. Нехотя решил использовать план «Б» и обратиться напрямую к Браницкому.

Только вот столкнулся с неожиданным препятствием. Как оказалось, мой план «Б» похитил основной состав балерин Большого Императорского театра и подло сбежал с ними на тропический остров на своём частном самолёте.

И нет, я не шучу. Он реально это сделал. Я про самолёт и остров. Балерины, судя по всему, с ним сами поехали. Иначе кипишу побольше было бы.

В общем, расклад такой. Приезжаю я в его башню. Захожу. Сначала натыкаюсь на недружелюбных охранников. Затем на высокую блондинку с очень короткой стрижкой и настолько ледяными глазами, что от одного её взгляда мне холодно стало. Как оказалось, снежная королева была его личным секретарём. Она-то и сообщила мне, чего его сиятельство изволил отдохнуть за пределами империи. С шестнадцатью воспитанницами самой престижной балетной школы империи.

Блин, может, я всё же чем-то не тем в жизни занимаюсь?

В итоге я остался не у дел. Вроде первая половина дня не зря прошла, а вот вторая… эх, ладно. С Голотовой буду думать, а пока начну копать сам. Может, и нарою что-нибудь. Нет, я не ожидал, что она сразу же кинется ко мне в объятия и расцелует в обе щёки как долгожданного спасителя. Если столь умная и гордая женщина до сих пор не сделала что-то с той ситуацией, в которую попала, то вариантов тут ровно два.

Либо она не могла с ней ничего сделать, либо просто не хотела. И если во втором случае шансов у меня ноль, то вот с первым простор для работы всё ещё имелся.

В итоге, пролетев с визитом к Браницкому, я даже немного выдохнул с облегчением. С одной стороны, оно вроде как смотрелось логично. Дело Виктории было связано с организованной преступностью. Так? Так.

А кто может знать об этой проклятой организованной преступности больше, чем тот, кто держит её в кулаке?

— Сань, может, чаю тогда? Или кофе там?

— Давай чаю, — решил я.

Пока Виктор возился на кухне, сидел и думал. А может быть, оно и к лучшему? А что, если это Браницкий и приказал её… того? Что в таком случае? Ладно, мы опустим тот факт, что в его же интересах тогда не только не раскрывать эту информацию, но и вовсе прихлопнуть человека, её ищущего.

А что, если это действительно сделал он, а я сообщу это Громову? Всё равно, что бешеную собаку на танк натравить. Он его, может и попробует укусить, да только что толку-то?

Хотя, если вспомнить опыт нашего общения с графом, я почему-то не сомневался, что тот скажет всё как есть, либо же не скажет вовсе. Врать он не станет. У меня вообще сложилось о нём впечатление, будто ложь для него это что-то гадкое, отвратительное…

…скучное.

А ещё я вдруг понял, что что-то решительно не так. Будто в знакомой квартире изменилось нечто небольшое, но очень значительное. Что в корне меняло всё остальное.

Оглянулся по сторонам. Вроде привычные вещи на своих местах. Но что-то меня беспокоило…

Какая-то тварь резко прыгнула на меня сзади.

— Ай, да твою же мать! — Я вскочил с дивана, пытаясь стащить с себя шипящую и царапающуюся дрянь.

Виктор примчался с кухни и застал меня стоящим посреди комнаты, держащим на вытянутых руках пухлого рыжего кота с приплюснутой и щекастой мордой. Кот зло смотрел на меня, шипел и махал когтистыми лапами, будто пытаясь дотянуться до моего лица.

— Саша⁈ Всё в порядке?

— В порядке? — ошалело спросил я его. — Какой нахрен порядок⁈ Это что за тварь?

— Кот…

— Да я вижу, что это кот! — рявкнул на него, всё ещё морщась от жгучей боли. Тварина поцарапала мне ухо и шею. Так мало того, ещё и шипела на меня. — Давай-давай. Пошипи мне. Посмотрим, как ты замяукаешь, когда я тебя башкой в унитаз макну.

— Мяу?

Котяра прищурился и наклонил голову, не сводя с меня взгляда своих зелёных глаз.

— Так! Спокойно! — Подоспевший на помощь этой скотине Виктор тут же бережно забрал кота из моих рук. Гадина такая тут же размякла у него на руках и замурчала. — Не надо никого головой в унитаз макать.

— Вик, на кой-хрен ты себе кота завёл⁈ — не выдержал я. Коснулся уха и сам зашипел. Царапины от этой сволочи болели.

— Ща, погоди.

Виктор утащил животину на кухню, а сам вернулся с пачкой ватных дисков и бутылкой перекиси.

— На, обработай…

— Лучше дай мне мешок и ведро камней, я кота твоего обработаю…

— Да чего ты злой такой⁈

— Я? Эта сволочь меня убить пыталась…

— Да он ласковый. Просто поиграть хотел…

Видимо, в этот раз мой взгляд оказался красноречивее любых слов. А он, гад такой, сидел и едва от хохота не давился. Вздохнув, просто махнул рукой и забрал бутылочку и пакет с дисками.

— Нахрен ты его завёл? — повторил я вопрос.

— Да, Сань, тут как бы такое дело, — друг стушевался. — Я не то чтобы его заводил.

— О да. Прости. Судя по характеру этой сволочи, это он тебя завёл…

— Сань, да он вообще не мой! Он пациенту принадлежал.

Я удивлённо моргнул.

— В смысле?

— Да в прямом. — Виктор поставил бутылку с пивом на столик и вздохнул. — У нас в клинике лежала девочка. Четырнадцать лет. Неходжкинская лимфома. Третья стадия. Вроде всё хорошо было. Все указывало на то, что у нас очередная пятилетка…

— Что?

— Ну это наше. В общем те, кто минимум пять лет проживёт.

— Всего или…

— Или, Саш. Там, как правило, довольно высокий показатель. От шестидесяти до семидесяти процентов живут не просто лет пять, а гораздо больше. Но вот…

— Есть меньший процент, да?

Друг молча кивнул, а я едва сдержался. От него такая волна горечи и боли пошла, что мне чуть дурно не стало. А ведь снаружи и не скажешь. Просто слегка грустное выражение на лице.

— Ей не повезло, — сделала я вывод.

— Ага, не повезло, — вздохнул Виктор, а затем взял свою бутылку с пивом и парой глотков выпил треть. — Меня назначили следить за её состоянием. Обычная практика, чтобы лечащего врача не дёргать каждые пять минут. Не подумай, что это как-то бесчеловечно звучит. Просто у него пациентов гора, а так за каждым кто-то прикреплён. И мы уже докладывали ему каждые шесть часов. В общем, я с ней почти месяц провёл.

— Привязался к ней?

— Очень. Хорошая девочка…

Он едва не сказал «была». Блин. Как же ему паршиво сейчас.

— Кот её?

— Ага, — не стал скрывать Виктор. — В общем… короче, наш главврач видел, в каком она состоянии. Понимал… да все понимали, что там считаные дни остались. А она так этого кота любила. Вот и разрешили принести. Чтобы он с ней был, когда…

— Да я понял, — перебил его, чувствуя, насколько Виктору не хотелось заканчивать фразу. — И ты решил его себе забрать?

— Она сама меня попросила, — угрюмо произнёс друг. — У её родителей аллергия сильная была. Они вообще животных не любили. Но всё равно позволили ей его завести.

Пушистый говнюк будто почувствовал, что мы его обсуждаем. Перестал умывать себе морду лапой, подошёл к Виктору и тут же запрыгнул к нему на колени. Лапочка-то какая…

Кот посмотрел на меня. Я на кота.

Кот зашипел.

— Пошёл в задницу, — сказал ему и показал оттопыренный средний палец

Животина не впечатлилась, фыркнула и тут же перевернулась у Виктора на коленях, устраиваясь поудобнее.

— А тебе в голову не приходило, что это дурная затея? — поинтересовался я у него.

— Да я… короче, на эмоциях тогда был, — рассеянно рассказал Вик, поглаживая кошака. — У нас уже был подобный случай. У одной из наших медсестёр знакомый к нам в отделение попал. А уже в интенсивке у мужика кровоизлияние в мозг случилось. Там ничего сделать толком не успели. В итоге она его кошку себе забрала. Вот и я подумал, чего родители мучиться будут. Тем более они сами просили, а мы с этим рыжим немного пообвыклись… Да, Персик? Кто хороший котик?

«Хороший котик» мяукнул и тут же получил почёсывание за ухом.

— Ну да, конечно, — не удержался я от сарказма. — Ведь статистически доказано, что одинокий парень с котом живёт куда счастливее, чем мужик с оторвавшимся тромбом. Лучше бы завёл себе девушку.

Виктор горестно вздохнул.

— Да какие девушки, Сань? Я скоро с ума сойду с таким графиком. Хотя, может, он мне в этом деле и поможет.

Тут я едва не заржал.

— Это в каком смысле?

— Ну вроде как живое существо…

— Ага. Вроде.

— Не издевайся, Саш. Он хороший.

Будто желая доказать глупость такого предположения, кот повернул башку в мою сторону и снова зашипел. Не то чтобы прямо зло. Скорее, для проформы.

— Будет хороший, — кивнул я. — Когда на шапку пойдёт. А ты продолжай. Мне даже интересна твоя извращённая логика. И как же наличие этой скотины поможет найти тебе девушку?

— Ну он же как растение…

— Вот тут согласен…

— Да я не в этом смысле. Ну это вроде как нравится девушкам. Если у тебя дома есть животное или растение, это значит, что ты заботливый и ответственный.

— Ну тогда понятно, почему парни, которые выращивают травку, всегда окружены девчонками, — пробормотал я и снова коснулся поцарапанного уха. Оно всё ещё болело. — Чёртова кошатина.

— Слушай, может, ты собачник?

— Слушай, может, твой кот в задницу пойдёт? — предложил в ответ. — Эта тварь меня чуть не убила.

— Да он ласковый. Говорю же, он поиграть хотел…

— Горло он вскрыть когтями хотел, а не поиграть…

А вообще, отлично посидели. Если не считать саднящих царапин на шее и ухе, то в целом хорошо поговорили. Спокойно так. Без эксцессов и неожиданных пожаров, которые надо срочно бежать и тушить. Правда, в основном говорил Виктор. Чувствовалось, что ему после всего случившегося нужно выговориться. Я тоже думал о том, чтобы выплеснуть раздражение от всех произошедших событий. Даже рассказать о Браницком и прочее… но не стал. Уж больно мрачные настроения скрывались у Виктора внутри. Видно, что смерть той девочки сильно по нему ударила.

Эх, он всегда был куда более… ну не знаю, более эмпатичным, чем я, наверное. Возможно, что как раз из-за того, что не обладал какими-то способностями, и впитывал те эмоции, что явно выражали люди с куда большим вниманием. Не знаю.

Так что мне было плевать. Мы просто сидели и разговаривали, а я наблюдал, как настроение моего друга улучшается. Не зря съездил, в общем.

А потом поехал домой. Сначала, конечно, позвонил Роману и уточнил, где оставить машину. Оказалось, что он уже уехал из фирмы. Просто вызвал себе авто с личным водителем. Богатей хренов. Так что попросил просто оставить завтра автомобиль на парковке на его месте.

А я что? Я и не против ещё раз насладиться хорошей машиной. Эх, надо будет тоже себе такую купить. Или похожую. Ну и не так паршиво настроенную, конечно. Заодно и сеструху покатаю, хех.

К нашему дому я подъехал около девяти вечера. За то время, пока добирался, позвонила Анастасия и сказала, что окончательно согласовала встречу и все вопросы по ней. Так что завтра днём узнаем, к чему приведёт наш разговор. Лично я надеялся, что удастся добиться схожего соглашения, какие они подписывали в прошлом. Пусть и с отложенными выплатами, но Уткин и его люди получат своё.

Я свернул на повороте к нашему жилому комплексу. Объехал стоящие жилые дома и тут немного потерялся. Привык пешком ходить. Впрочем, разобрался довольно быстро и уже через несколько минут подъезжал к нашему дому. Потратил немного времени и нашёл парковочное место как раз напротив нашего подъезда.

Мой мобильник зазвонил в тот самый момент, когда я заглушил двигатель. Глянув на экран, удивился. С чего это он будет мне звонить так поздно?

— Чего надо, Розен? — спросило я, ответив на звонок.

— И тебе не хворать, — отозвался тот. — Слушай, тут такое дело. Помнишь те акции? По промышленным и оборонным компаниям, которые…

— Которые хотели скупить пакетами. Да я помню.

— Короче, похоже, что кто бы не ждал нужного момента, видимо, он наступил.

— В каком смысле? — не понял я.

— В таком, что все эти позиции выкупили шесть минут назад, — сообщил мне Розен. — Все и даже больше того.

Так. Что за фигня? Разве дело с Румянцевым не закрылось? Они же разобрались, кто там в этом участвовал…

Об этом я и спросила Розена, но тот ожидаемо ничего не знал, о чём прямо и сказал.

— Слушай, я и их продажу заметил только потому, что поставил флажки на отслеживание этих позиций и забыл их снять. Сам удивленно пялился в экран, когда кто-то начал их скупать.

Мда-а-а-а…

— А ты начальству говорил?

— Нет. Да и тут уже никого нет. Вечер на дворе. Даже мой свалил домой полтора часа назад.

— Ясно.

Нет. Решительно не ясно. Но я знал, кому ещё стоит об этом знать.

— Ладно. Спасибо, что предупредил.

Повесив трубку, взял сумку и вышел из машины. Закрыл её, поставил на сигналку и пошёл к дому.

Только вот не дошёл. Из-за дальнего угла здания вышли двое полицейских и направились в мою сторону. Как-то уж очень подозрительно быстро и уверенно направились.

Я, может быть, даже не обратил бы на них внимания. И раньше видел здесь стражей порядка на патруле, так что чем-то удивительным это не выглядело. Но как-то уж меня очень сильно напрягло, что, несмотря на невозмутимые лица, эмоции их были сконцентрированы именно на мне.

И что-то мне это совсем не нравилось. Как и то, что ко входу в мой подъезд мы подошли одновременно. Ну почти. Они сделали это на пару секунд раньше. Аккурат, чтобы перегородить мне дорогу ко входу.

— Господа, добрый вечер.

— Будьте добры ваши документы, — вместо приветствия сказал один из них.

Так. Что за хрень тут происходит? Я с подозрением посмотрел сначала на одного. Затем на другого.

— Могу я узнать причину?

— У нас имеется ориентировка, — спокойно сообщил второй. — Поэтому мы производим выборочный досмотр.

Говорил-то он спокойно, но вот правая рука находилась на поясе. Совсем рядом с кобурой, висящей на поясе дубинкой и бог знает чем ещё.

— Что ж, — понимающе кивнул я. — Причина обоснованная. Сейчас.

Принялся доставать из кармана вещи. И первым, разумеется, вынул телефон. Пока одной рукой искал в кармане документы, другой быстро и как можно более незаметно включил диктофон на мобильнике. Ну так. На всякий случай.

— Прошу, — сказал, передавая им документы и стараясь при этом лишний раз не дергаться.

Видимо, мой спокойный тон и поведение действовали обоим на нервы. Похоже, что ждали они не этого. А чего тогда? Что я тут барагозить и препираться начну? Я же не идиот. Спокойствие и полное содействие…

— Выглядит похоже, — хмыкнул один из них, посмотрев на мои документы, а затем на лицо. — Будьте добры все предметы из ваших карманов.

Так, а вот уже совсем странно. Но допустим.

— Хорошо, — не стал спорить. — Я сейчас медленно достану всё из своих карманов…

— И будьте добры также ваш телефон, — сразу добавил второй.

Я с подозрением посмотрел на него, но и тут спорить не стал. Уж очень мне не нравились их эмоции.

Ещё больше мне не понравилась вся эта ситуация в тот момент, когда полицейский принял из моих рук телефон…

…и выключил его.

И вот в этот момент оба мужика испытали облегчение. Словно опасности избежали. А я окончательно понял, что всё происходящее — какая-то полная срань, когда меня уложили лицом в асфальт.

— Проверь его карманы, — сказал один из них, держа меня за руки.

— Сейчас, — тут же отозвался второй, и я ощутил, как его ладони ощупывают полы пиджака.

Мне бы в этот момент возмутиться. Потребовать отпустить. Ещё там что-то. Может, даже начать вырываться!

Да только я не идиот. Уже и так понял, что всё это выглядит слишком подозрительно, чтобы быть обычной и рядовой проверкой. Эти ребята были тут именно из-за меня. Только вот причина…

— Нашёл, — неожиданное сказал один из них.

Вывернув голову посмотрел на предмет в его руке.

— Да вы издеваетесь, — пораженно произнес я, глядя на небольшой полиэтиленовый свёрток и уже примерно представляя, что именно лежит внутри.

— А мы это мы в отделении разберёмся, — тут же с довольной улыбкой заявил тот, что держал обтянутый хирургической перчаткой свёрток. — Пакуй его, Стас.