Абраэль. Потерянный ангел

Глава 1.

Абраэль – самый старший и главный демон-инкуб, обходил территорию замка Семинор, прогуливаясь и, заодно, высматривая лазутчиков. Его длинные, доходящие до локтей, светло-русые волосы развевались от легкого ветра, открывая овальное лицо с мягкими чертами. Серые глаза под светлыми бровями зорко улавливали всякое движение. Прямой аккуратный нос был чутким, а его красивой формы губы бледно-розового цвета так и просились на грех. На шее, на длинной цепочке, висел медальон, потемневший от времени. Демон был статным, с военной выправкой, двигался он уверенно и гордо, немного расправив крылья кирпичного цвета с множеством узоров,будто начертанных раскалённой лавой, слегка выпуклых, похожих на шрамы. Он был одет в жилет из красной кожи, не предполагавший застёжек, открывавший гладкий мускулистый торс. Рельефы тела были выражены не ярко, в целом, он был изящно сложен. На брюках с низкой талией, из такой же красной кожи, как и жилет, красовался широкий черный ремень с квадратной пряжкой-защёлкой из бронзы. Обуви на нём не было – инкубам она только мешала, так как им требовалось тихо передвигаться и очень часто приходилось снимать брюки.

Его взгляд привлекла высокая черная фигура в доспехах, стоящая в пяти метрах от невидимой границы. За плечами развевалась ярко-красная мантия, а из глаз черной фигуры шел пронзительно-яркий свет, из-за которого трудно было рассмотреть всё остальное. Абраэль подошёл к самому краю защитного барьера и обратился к посетителю:

– Я приветствую тебя, Принц Востока! Зачем пожаловал в наши негостеприимные владения?

– Скажи, Абраэль, могут ли твои инкубы дать потомство? – спросил демон низким раскатистым голосом.

Инкуб ожидал всего, чего угодно от Люцифера, но не подобного вопроса. Демоны обычно губят жизни, а не создают их.

– С каких это пор Тьма интересуется вопросами репродуктивности? – прищурился Абраэль, скрестив мускулистые руки на груди.

– Отвечай, – спокойно, но требовательно сказал Люцифер.

– Нет, они не могут иметь детей, иначе на земле не осталось бы ни одного чистокровного человека, – усмехнулся инкуб, подумав о том, сколько женщин он поимел за свою долгую жизнь, и сколько всего демонов, подобных ему. А их было около тысячи.

– Абраэль, – вкрадчиво обратился к нему демон, – а хотел ли бы ты уподобиться Творцу?

– Ну, нет, можешь играть в свои игры с кем угодно, но только не со мной, – инкуб понял, к чему клонил Тёмный Принц – он намекал на его ангельское происхождение и связанные с ним способности, которые каким-то образом сохранились после его падения. Он всё ещё мог способствовать зарождению жизни.

– Я настаиваю, и точно знаю, что твои ангельские способности при тебе, хоть ты и пал.

Абраэль приложил кулак к губам, задумавшись. Через несколько мгновений он уточнил:

– Ты хочешь, чтобы я сделал своих инкубов способными к зачатию?

– Именно так, Абраэль. И заметь, не я это сказал, – в низком голосе Люцифера проскользнула нотка иронии.

– Я не стану этого делать. К тому же, насколько я знаю, у тебя уже есть два инкуба в твоём подчинении, – на этот раз уже Абраэль пошёл в атаку, – те дети, которых явили две суккубы от человека. Почему бы тебе не воспользоваться ими и не унижаться, прося меня о таких вещах?

– Это тебя не касается, Абраэль. Если, конечно, ты хочешь и дальше видеть свой народ независимым, – с угрозой в голосе предупредил демон и почти незаметно сжал кулак в металлической перчатке, отчего она издала противный скрежущий звук, от которого инкуба внутри передёрнуло, но вида он не подал.

– Если я выполню твоё желание, что ты можешь предложить мне в качестве награды?

– Можешь просить у меня что угодно, – ласково пропел Люцифер, – ты же знаешь, моё слово далеко не последнее в хитросплетениях Судьбы и мироздании в целом.

– Дай мне время на размышление, – сдался Абраэль и завёл назад свои длинные белокурые волосы.

– Один день. – Немного помолчав, демон добавил, – Один день думай, если ты не дашь мне ответ, за тебя ответит Самаэль.

Абраэль от души рассмеялся, отчего даже затрепетали его огромные крылья, пустив яркие символы в пляс:

– Ты многое пропустил, Принц. Я уже давно не подчиняюсь Самаэлю, причём настолько давно, что даже не помню, когда последний раз я исполнял его волю.

– Я знаю, – загадочно ответил Люцифер и испарился, будто его и не было.

Абраэль резко взмыл в воздух и залетел в окно замка. Он попал в центральный зал, для приёма гостей, хоть их визиты были исключительно редки. Инкубы старались никого не приводить в своё логово, только если в качестве пищи. Абраэль очень дорожил этим замком, домом, как он его называл. Высокие потолки дарили чувство некоторой свободы и простора, которых ему так не хватало многие годы. Хоть стены и были из серого камня, но он постарался всячески их украсить – на стены регулярно наносились гравюры, отражающие историю жителей замка и некоторые особо знаменательные сцены истории мироздания.

Инкуб подошёл к гравюре – одной из самых старых. На ней была отражена его история. Когда-то давно он был ангелом-хранителем. Его подопечная – молодая красивая египетская жрица, ум и талант которой восхищал его, однажды нашла способ связаться с ним по своему желанию. Они тогда о многом поговорили, девушка сразу поняла, кто перед ней и не питала иллюзий. Но это поставило под сомнение всё то, чему её учили. Абраэль влюбился в неё, как и она полюбила своего ангела. В то время он стал одним из приближенных Самаэля, почти его другом. И в тот день, когда Самаэль пал, Абраэля свела с ума страсть к своей подопечной, и он оказался в лоне этой человеческой девушки. А когда самая прекрасная ночь в его жизни закончилась, он осознал, что больше не может вознестись, и Тьма тянет его в Преисподнюю. Будучи обессиленным, он не смог долго сопротивляться и появился в Чёрном дворце прямо перед, сидящим на троне в центре зала, Самаэлем. Ранее белые одежды превратились в грязную мешковину, а теперь уже чёрные крылья были обожжены, остатки перьев тлели, издавая противный запах гари, в просветах между ними виднелась закопчённая кожа. Его русые волосы превратились в иссиня-чёрные, а из глаз исходил мертвенно-зеленоватый свет. Он посмотрел на Абраэля безжизненным взглядом, и сказал:

– Отныне друг, ты – мой советник и слуга.

Абраэль был настолько растерян и не понимал, что произошло, что не посмел сказать ничего против. Так он стал его помощником и слугой. Сам же он обрёл крылья – вместо белоснежных пушистых – перепончатые, кирпичного цвета, как у гигантской летучей мыши, мягкие пёрышки просто осыпались. Все остальные качества в нём сохранились, но добавилось одно новое, очень мешающее обстоятельство – безумное желание в паху, настолько сильное, что порой затмевало разум. Самоудовлетворение не принесло никакого результата, даже наоборот – желание только усилилось, доведя его до крайности. Видя его терзания, Самаэль приказал привести к нему женщину, но глупые черти притащили ему суккуба. Когда они остались наедине, она долго рассматривала его, ощупывала – изучала. А потом рассказала ему о своём виде, чем они питаются и как живут. Обнаружив общие черты, они выяснили, что он теперь такой же, только мужского пола. Так Абраэль стал первым инкубом.

Ему пришлось потратить много времени, чтобы принять свою нынешнюю природу и научиться нормально питаться. Ведь ангелам запрещено было предаваться любовным утехам без цели продолжения рода. В это время Самаэль, всячески пользуясь его безумием, заставлял выполнять его приказы, порой бессмысленные и странные. Так, однажды, ему пришлось «приручить» женщину, которая по его желанию принесла свою дочь в жертву ради того, чтобы доказать свою преданность Абраэлю. Когда мать поняла, что она сотворила, она попросила его оживить дитя, и Абраэль вселился в девочку. Около года он мучал её мать, а затем покинул тело, когда Самаэль снова призвал его.

Несколько сотен лет он служил своему Господину. А когда его рассудок вернулся, он явился к Самаэлю и сказал, что больше не желает служить ему, обвинив того в своём падении. На что Самаэль расхохотался и ответил, что таким образом он помог ему осознать и проявить свою истинную сущность. Что больше не нужно играть в прятки и выглядеть добрым и милым. А если Абраэль этого не ценит, то может катиться на все четыре стороны. Тогда Абраэль ушёл и возвёл замок Семинор, поставил защитный барьер и объявил на всю Преисподнюю о своей независимости. А также о том, что подобные ему демоны-инкубы могут беспрепятственно приходить в этот замок, а пожеланию – считать его своим домом. Вторым инкубом стал Салазар, до этого он был человеком, при жизни ни разу не испытав сексуального удовольствия – он был послушником в монастыре. Но его мечты и мольбы об этом грешном желании реализовались странным образом – после смерти он стал инкубом, чтобы теперь наслаждаться этим вдоволь. Абраэль с радостью принял нового жителя и на его правом крыле появился первый узор – символ, принадлежащий новому инкубу. Со временем, их обитель пополнялась всё новыми и новыми жителями, символы на его крыльях множились, и теперь они уже все чувствовали скорое появление новенького. Падшему ангелу пришлось установить законы и правила, чтобы сохранить мир между ними и не ввязываться в гнилые дела ада. Независимость всем пришлась по вкусу и инкубы сами стали предлагать нововведения, чтобы укрепить их замок и границы.

Абраэль шёл дальше мимо гравюр, размышляя о прошлом и пытаясь предположить дальнейшее развитие событий. «Я, конечно, могу сделать инкубов репродуктивными и попросить у Люцифера билет на небеса, но как он мне его обеспечит?» – Абраэль крутил свой широкий бронзовый браслет с множеством символов, точно таких же, как и на крыльях, вокруг запястья, – «Никак, потому что тогда легионы демонов родятся на земле, и путь обратно будет навсегда закрыт для меня… И что имел ввиду Люцифер, говоря, что за меня ответит Самаэль? Я ему не подчиняюсь, как он сможет меня заставить сделать это?» Его размышления прервал звук приближающихся шагов и хихиканье девушки. Он повернулся к входу и увидел, как Салазар ведёт под ручку очередную жертву.

Он был высок и более крепкого телосложения, чем Абраэль. В падшем ангеле сохранилось изящество, тогда как в этом демоне преобладала грубая мужская сила. Мощные серые крылья не складывались до конца из-за размеров, что давало ему схожести с только что встрепенувшейся крупной птицей. Длинные тёмно-каштановые волосы были заведены назад с помощью косичек, заплетённые на висках, открывая высокий лоб. Брови у переносицы располагались ниже, чем внешние края, правую рассекал небольшой шрам. Голубые глаза, холодного льдистого цвета всегда смотрели ясно и пронзительно, прямой нос, правильной формы губы, немного впалые щёки и высокие скулы с легкой щетиной придавали ему схожесть с индейцами. Ав левом ухе серьга – гладкое кольцо с висящим на нём равносторонним крестом. Одет он был точно также, как и Абраэль, только на его ремне была другая пряжка – гладкий прямоугольник из блестящей стали.

– Салазар! – окликнул его Абраэль, – мне нужно поговорить с тобой. Срочно.

Инкуб открыл противоположную дверь, которая вела в комнату, оборудованную под любовные утехи, или, как называли такие комнаты жители Семинора – обеденные. Салазар завёл туда девушку, шлёпнул по попке и подмигнул, закрыв за ней дверь.

– Я тебя внимательно слушаю, друг, – инкуб был в хорошем расположении духа, – явно что-то случилось, если ты не можешь дождаться окончания моей трапезы.

– Как бы ты отнёсся к тому, что теперь смог бы иметь детей?

– Хэх, – от удивления выдохнул Салазар, – трудный вопрос… Мне кажется, с одной стороны – это было бы прекрасно, возможность иметь семью и детей… Но ведь это невозможно, – пожал плечами инкуб.

– Что невозможно? – уточнил старший.

– Иметь семью, я же не смогу быть верным только одной, да и к тому же – на ком мне жениться? Выбирать жену из Ада? Нет уж, увольте, – поднял ладони вверх инкуб.

– А как же я? Ты мог бы жениться на мне! – послышался звонкий голосок из конца зала.

Демоны одновременно обернулись. Девушка бродила вокруг колонн в конце зала и пальчиком ощупывала гравюры.

– Кто её сюда пустил? – нарочито громко спросил Абраэль.

– Не обращай внимания, всё равно ей больше не выйти отсюда, – шепнул Салазар другу, подмигнув, затем ответил девушке – Конечно, женюсь, милая! Видишь, у нас с тобой даже есть жильё, да какое! Целый замок! И ты можешь всем пользоваться.

– Правда? – округлила глаза девушка, – и мы здесь будем жить одни?

– Не совсем, моя хорошая, – Салазар поспешил затолкать девушку обратно в свою комнату, – я тебе всё объясню чуть позже. Он страстно поцеловал её, так, что у неё подкосились ноги, и ему пришлось подхватить её на руки и уложить на кровать.

– Я скоро вернусь, – игриво пропел ей Салазар и замкнул дверь.

Абраэль уже стоял рядом.

– Если серьёзно, друг, – сказал Салазар и положил руку на плечо Абраэлю, – это станет для меня настоящим адом. Жениться, я, конечно же, не буду, тогда представляешь, сколько у меня будет детей? И зачем они мне? Я уже не смогу приходить к одной и той же женщине, если она будет беременна от меня. Ведь демон, что будет сидеть в ней, не даст мне ни капли её энергии – она нужна ему самому… И я потеряю стабильные источники питания. Нет, это плохая идея, – заверил его инкуб. – Откуда у тебя такие странные мысли?

– Люцифер, – коротко ответил Абраэль.

Салазар присвистнул.

– Этот прохвост явно что-то задумал… – демон изменился в лице, – Абраэль, не иди у него на поводу, ты же знаешь, чем это может обернуться для тебя и всех нас.

– Я знаю, – Абраэль подвёл своего друга к гравюре, на которой была изображена их история с Самаэлем, и указал на изображение, – он пригрозил, что Самаэль даст за меня ответ.

– Нет, такого не может быть, – демон встревожился, – Но всё же, тебе нельзя покидать замок некоторое время, пока всё не утихнет. Я не хочу, чтобы мой старый друг попал в ловушку, подстроенную этими нечистыми.

Абраэль посмотрел на свой браслет, затем тихо сказал ему:

– Пообещай мне, что если со мной что-нибудь случится, ты не дашь Саллосу занять моё место. Он продастся кому угодно ради большего могущества и власти. Я до сих пор не понимаю, как вышло, что такой человек, как он, стал инкубом. Я хочу, чтобы ты стал Главой. Ты больше других этого достоин.

– Я обещаю, друг, – они скрепили уговор крепким рукопожатием, коснувшись локтями, – но постарайся не доводить до этого.

Салазар удалился в комнату, где оставил девушку. Абраэль остался стоять в задумчивости, сложив руки на груди и провожая взглядом друга.