Соперники

К тому времени, как Дорн сошёл с пристани и оказался в деревне, ссора уже была в самом разгаре. Полдюжины местных окружили дварфа, держа на рукоятях ножей или висевших на поясе дубинок. По заплечному мешку и снаряжению было очевидно, что дварф путешественник, как и сам Дорн.

Дорн был плохо знаком с дварфами, но даже он видел, что этот конкретный дварф – не самый типичный представитель своего народа. Его волосы были длинными, а борода – коротко остриженной. Все его волосы были ослепительно белыми, как и шерстяная рубаха. Его лицо, конечности и голые ступни были красными, как будто от огромного солнечного ожога.

Дварф держал свой гарпун перевёрнутым, чтобы бить торцом, а не остриём. Очевидно, он был достаточно хладнокровен, чтобы понимать – убивать местных, даже в рамках самозащиты, так себе идея, ведь на него может наброситься вся деревня.

Дорн решил не вмешиваться в эту мерзкую сцену. Он и так слишком рисковал, заявившись в Пилверский Ручей – Владыка Зверей тому свидетель. Глупо было увеличивать риск, настроив против себя местных. Кроме того, с его внешностью он неоднократно сталкивался с подобной враждебностью – и разве за него когда-нибудь заступались?

Никогда. Наверное, именно эта мысль вынудила его забыть об осторожности и направиться к негодяям и их жертве. Деревенские задиры слишком увлеклись, чтобы заметить его приближение.

Один из них замахнулся своей дубинкой. Дварф шагнул в сторону и вонзил торец своего гарпуна в живот нападающему. Тот сложился вдвое.

На дварфа набросились остальные, но Дорн был уже достаточно близко, чтобы схватить одного за шею, бросить на парочку его приятелей и сбить их с ног.

- Довольно! – проревел он во всю глотку.

Громилы развернулись к нему – и застыли. Его уродливые рука и нога из железа, а также железная полумаска, закрывающая левую половину лица, превращала Дорна в леденящего душу монстра.

Дорн ненавидел то, как обычно реагировали на его внешность, но в подобных ситуациях она давала ему преимущество.

- Убирайтесь, - сказал он, и нападавшие разбежались.

Он не удивился, если бы дварф тоже сбежал, но вместо этого коренастый, широкоплечий незнакомец ухмыльнулся ему снизу вверх.

- Спасибо, - сказал он голосом почти таким же глубоким, но куда более благозвучным, чем сипение Дорна. – Я Рэрин Снегокрад.

Он протянул руку.

Дорн замешкался, затем быстро схватил мозолистые пальцы дварфа своей нормальной рукой.

- Я Дорн Грейбрук, и не стоит меня благодарить. Я ничего особенного не сделал.

Он повернулся, чтобы уйти.

- Ты шериф или кто-то вроде него? Поэтому ты мне помог?

Дорн сплюнул.

- Это Лунное море, господин Снегокрад. Вряд ли какой-то из городских чиновников стал бы мешать своим соседям приставать к незнакомцу. Особенно здесь и особенно к тебе.

Дварф наклонил голову.

- Что ты имеешь в виду?

- Этой деревней управляет Хиллсфар, а в Хиллсфаре ненавидят дварфов, полуросликов… всех, кроме людей. Если ты не дурак, лучше поскорее отсюда уйти.

И если у Дорна не закончился здравый смысл, ему самому стоит последовать своему совету.

- Закон не позволяет мне здесь находиться?

- Ну, нет. Насколько я знаю, нет.

- Тогда я останусь. У меня дела. В деревне якобы требуется охотник.

- Что? – от удивления Дорн почувствовал себя идиотом. – Я прибыл сюда, чтобы претендовать на эту награду.

- Неужели? В таком случае, у меня есть предложение. Почему бы нам не поработать вместе и не разделить золото?

- Нет. Мне не нужен напарник.

Рэрин убрал свою улыбку, а его голос стал холоднее.

- Как пожелаешь. Давай найдём главного, и пускай он решает, кого нанимать.

Они отправились дальше в молчании, мимо поварёнка, извлекающего устрицы из раковин, траппера, снимающего шкуру, и лодочных дел мастера, выжигающего сердцевину бревна, чтобы сделать каноэ. Каждый глазел на Дорна, и ему, как всегда, было больно, и он ненавидел себя за своё уродство.

А прямо сейчас он ненавидел себя ещё и за то, что помог Рэрину. Какой же дурень – помочь сопернику! Единственным утешением было то, что чиновник из Хиллсфара вряд ли станет нанимать нелюдя.

Отыскать чиновника оказалось легко. Он жил в самом роскошном доме, трёхэтажном здании из столбов и балок с видом на фиолетово-синие воды гавани. Путешественники назвали свои имена и дело, по которому прибыли, юному часовому у дверей, и через несколько мгновений тот пригласил их пройти внутрь, к своему командиру.

- Стевин Хайтауэр, капитан Красных Перьев Хиллсфара и мэр Пилверского Ручья, - объявил трескучим голосом стражник.

К удивлению Дорна худой, остроносый мужчина за столом был похож скорее на волшебника, чем на вора. На нём был плащ со множеством карманов для талисманов и прочего, а под рукой лежал жезл из кости, вырезанный в форме спирали. А вот его нагрудник, меч и шлем с алым плюмажем покоились на стойке в дальнем углу и запылились куда больше, чем гримуары и свитки на полках.

Стевин изучал своих гостей из-под полуприкрытых век, возможно, надеясь, что долгое молчание выведет их из равновесия. Наконец он сказал:

- Итак. Знаменитый Дорн Грейбрук. Ты разве не в курсе, что обвинения в убийстве хозяина с тебя никто не снимал? Нет никаких сомнений, что ты убежал до истечения полного срока своей кабалы. Так что я удивлён, что ты решился подойти к Красным Перьям ближе, чем на пятьдесят миль.

- Я не буду возвращаться в город, - ответил Дорн. – Но здесь не Хиллсфар. Это дыра на краю болота, имеющая значение лишь благодаря пушнине, змеиной коже и морепродуктам, которые она продаёт. Только вот всё это уже не продаётся, потому что дракон начал убивать местных, когда они заходят в болото. Вам, как мэру, нужно исправить эту ситуацию.

- Я могу помочь. Может быть, вы видели, как я убиваю опасных зверей на арене. С тех пор я убил ещё больше, по всему Лунному морю – для каждого, кто готов был заплатить. Так что используйте меня. Это будет полезнее, чем попытка меня арестовать.

Стевин скривил губы.

- Мне не по нраву твоя самоуверенность, но пожалуй, в этом есть смысл. Что ж, ладно. Я закрою глаза на твои прежние проступки…

- Капитан, - сказал Рэрин. – Со всем уважением, но как вы можете быть уверены в разумности своего выбора, если даже не потрудились узнать что-нибудь обо мне?

- Просто полуголем прав, - сказал Стевин. – Я видел его мастерство. Кроме того, я видел тебя достаточно, чтобы принять решение.

- Вы увидели, что я дварф, - ответил Рэрин, - и вы презираете мой народ. Пускай так. Ваши предрассудки меня не волнуют. Но если то, что я слышал, правда – значит, вас беспокоит белый вирм.

- Да, - сказал Стевин. – Мы не понимаем, почему он здесь, а не на какой-то горной вершине или в тундре. Но я видел свидетельства того, что он замораживает жертв своим дыханием, так что я более-менее уверен в его разновидности.

- Я вырос на Великом Леднике, - сказал Рэрин, - где такие вирмы – обычное дело. Я уже охотился на них. Можешь ли ты сказать то же самое о себе, Дорн Грейбрук?

Дорн нахмурился.

- Нет. Но…

Рэрин снова перевёл взгляд на Стевина.

- Подумайте ещё вот о чём. Драконы хорошо прячутся. Как наш друг отыщет его, если дракон этого не хочет?

Стевин фыркнул.

- Зверь не отличается застенчивостью. Он нападает на людей, едва завидев. В том-то и проблема.

- Он нападает на тех, кто не может ему повредить. Он запросто может уклониться от встречи с воителями, или выждать и напасть тогда, когда получит преимущество. Но я могу не позволить ему этого – я умелый следопыт, и у меня полно охотничьих амулетов, обостряющих чувства. Спрашиваю снова – может ли Дорн Грейбрук сказать о себе то же самое?

- Я учился читать следы с тех пор, как покинул Хиллсфар, - сказал Дорн. Это прозвучало жалко даже для него самого.

Стевин снова окинул взглядом их обоих, затем сказал:

- Я обещал тысячу золотых тому охотнику или охотникам, которые смогут привести моих Красных Перьев к вирму, а затем возглавить атаку. Так что я найму вас обоих и разделю награду в зависимости от вашего вклада.

- Меня устраивает, - сказал Рэрин.

Это не устраивало Дорна, однако он согласился. Он утешал себя мыслью, что убийство дракона – дело опасное. Вполне возможно, что Рэрин не доживёт до получения своей доли награды.

Охотничий отряд отправился в путь под серым осенним небом. С севера дул холодный ветер. Несмотря на конец года, болото по-прежнему кишело жизнью. Дубы и ивы были опутаны лозами. Земля была усеяна фиолетовыми и жёлтыми цветами, кричали птицы, раздавался плеск чёрной воды в каналах, когда на поверхность поднимались рыбы и выдры.

Дорн и Рэрин шли во главе колонны, разыскивая следы. Дальше шёл Стевин, осторожно ступая, как будто надеялся, что сможет пересечь болото, не запачкав сапоги и подол своего плаща. Он надел свой шлем с красным плюмажем и взял меч, возможно, в качестве уступки военным порядкам, но отказался от доспехов, которые могли помешать чтению заклинаний.

За ним тащились тридцать солдат, скорее всего – недовольных и нервных. Время от времени они шептались и мерзко посмеивались над парочкой впереди; огромным уродом, который с одного бока был человеком, а с другого – железом, и приземистым маленьким дварфом с его белой гривой. Дорн подумал, что рядом с таким спутником он может выглядеть ещё более странно, и в результате невзлюбил Рэрина ещё и за это.

Если Рэрин и чувствовал недоброжелательность Дорна, он ничем этого не выдавал. Вместо этого он указывал на согнутые стебли травы, царапины на коре, на то, как неожиданно замолчал воркующий на западе журавль. Большая часть всего этого не имела к дракону никакого отношения, а была результатом жизни обычных животных. Поначалу Дорн не понимал смысла всей этой болтовни, но затем сообразил.

- Ты пытаешься научить меня, - сказал он. – Зачем?

Рэрин пожал плечами.

- Ты сказал, что хочешь научиться читать следы. Я подумал, что если помогу тебе, это может загладить мою вину за вмешательство в работу, которую ты хотел сделать сам. Хотя я до сих пор не понимаю, почему. Тебе так сильно требуется всё золото Стевина?

- Нет.

Дорн понял, что и сам не знает, почему так возражал против Рэрина. Дварф просто заставлял его чувствовать себя неуютно, как это случалось, когда люди делали вид, что не замечают его уродства. Он предпочитал искренний ужас и презрение. По крайней мере, это было честно.

- Если тебе не так сильно нужны деньги, - спросил Рэрин, заглянул за мшистое бревно, чтобы проверить, нет ли там змей, а затем перешагнул через него, - зачем ты здесь? У меня есть причина. Я недавно в Лунном море. Я не знал, что люди Хиллсфара ненавидят мой народ. А ты – знал, что тебя разыскивает правосудие.

Дорн хотел уклониться от ответа, задав встречный вопрос.

- Зачем ты пришёл в Лунное море? Ты запросто можешь быть первым дварфом, который на это отважился. Я никогда не слышал о других вроде тебя.

Рэрин улыбнулся.

- Я родом из мест, где есть только лёд, снег и камень. Но иногда к нам прибывали торговцы с рассказами о зелёных лугах и лесах, о городах в сотни раз больше самой большой нашей деревни. Мне захотелось это увидеть. Скажи мне вот что. Почему городской житель вроде тебя выбрал охоту своим ремеслом?

- Почему нет?

Особенно учитывая, что кроме убийства зверей он ничего не умел.

Дварф хмыкнул.

- Ты явно не хочешь отвечать на личные вопросы. Справедливо. Поговорим о болоте и о нашей задаче. Взгляни на этот мох…

Вскоре они нашли следы.

Дорн смотрел на крупные отпечатки, и его железный кулак сжимался, пока когти не заскребли по ладони. Сердце бешено стучало, пока Рэрин не сказал:

- Значит, всё-таки не дракон.

Дорну показалось, что кто-то опрокинул на него бадью с холодной водой.

- Что?

- Пальцы слишком толстые и короткие, а когти слишком тупые.

Всё тело Дорна напряглось. Он пересёк Лунное море, рискнул связаться с Красными Перьями – и если Рэрин был прав, то всё это было зря. Ему хотелось что-нибудь ударить.

Подошёл Стевин. Низкая ветка задела плюмаж из конского волоса на его шлеме, потащила его в сторону, и Стевин раздражённо поджал губы.

- Ты сказал, что наша цель – не вирм? Ты уверен?

- Да, - ответил Рэрин. – Но она большая и змеевидная. Это гидра. Криогидра, если замораживает людей своим дыханием.

Стевин хмыкнул.

- Чем бы оно ни было, мне нужно его убить, и я устал бесцельно шататься по этим топям. Теперь ты можешь выследить чудовище?

- Да, - сказал Рэрин.

Они пошли по следу, и дварф покосился на Дорна.

- Ты разочарован, что это не вирм. Почему? Гидру проще прикончить, по крайней мере.

Потому что дракон убил моих родителей и оторвал мне ногу и руку, подумал Дорн, а потом мой хозяин превратил меня в урода с железными частями тела и отправил меня на арену. Потому что я пообещал себе, что буду при любой возможности убивать драконов.

Но он не хотел говорить о таких вещах, поэтому просто проигнорировал вопрос.

Светлое пятно солнца, закрытое облаками, скользило по западному небу, пока не коснулось верхушек деревьев. Наконец Рэрин поднял руку, давая знак остановиться, и следующим жестом попросил всех подойти.

- Мы близко, - прошептал он. – Я собираюсь разведать впереди. Не шумите до моего возвращения.

- Иди, - кивнул Стевин.

Низко пригнувшись, Рэрин стал красться вперёд. Через несколько мгновений он растворился в кустах. Ни шуршание листвы, ни хруст сломанной ветки не выдало его.

Только Дорн задумался, не постигла ли дварфа печальная участь, как тот вернулся.

- Она там, - сказал Рэрин, указывая рукой, - примерно в сотне шагов от нас. Спряталась в низине среди дубовой рощицы. Деревья служат ей укрытием, но с востока они достаточно редкие, чтобы можно было стрелять между ними. Нам нужно незаметно пробраться туда, а потом напасть по моему сигналу.

- Прекрасно, - отозвался Стевин.

- Можете сжечь её огненной магией? – спросил Рэрин.

- Да.

- Хорошо. Сохраните хотя бы одно такое заклинание, чтобы ударить по ней, когда она упадёт. Подобно троллям, гидры быстро заживляют ранения. Я видел, как они поднимались и начинали убивать, когда все уже считали их мёртвыми. Чтобы этого не случилось, нужно прижечь её раны.

Рэрин обвёл спутников последним оценивающим взглядом.

- Ладно, идём.

Дорн и Красные Перья шумели намного сильнее Рэрина, пробираясь через кусты. Однако у них получилось остаться незамеченными; они достигли восточного края низины, не потревожив криогидру.

Величиной с крестьянский дом, фиолетовая рептилия напоминала дракона, только с пятью клиновидными головами на конце стольких же змеиных шей; крыльев у чудовища не было. Оно представляло собой пугающее зрелище – и могло бы производить ещё более ужасное впечатление, если бы не находилось в каком-то ступоре. Зверь лежал на животе, опустив головы и прикрыв янтарные глаза. Дорн решил, что гидра недавно сытно пообедала.

Рэрин осмотрел их ряды, убедившись, что все приготовились к стрельбе.

- Огонь! – рявкнул он.

В воздухе загудел залп. Несколько стрел вонзились в тело гидры, другие отскочили от чешуйчатой шкуры. В следующий миг Стевин обжёг её ярким, трескучим разрядом молнии.

Криогидра содрогнулась, затем выпрямилась. Все пять голов рычали и шипели. Она широко распахнула пасти и выплюнула наружу струи молочного тумана. Один такой поток задел практический неуязвимый железный бок Дорна, и тот скорчился. Красное Перо попытался укрыться за деревом, но был недостаточно проворен. Холод окутал его, и он рухнул.

- Продолжайте стрелять! – проревел Рэрин.

Дорн так и поступил, пытаясь сообразить, от чего страдает криогидра. Рептилия исцелялась, но процесс выталкивал стрелы из её туши и заживлял ожоги от молнии совсем не так быстро, как он ожидал. Чудовище бросилось на них вверх по склону совсем не с той скоростью, которую он видел на арене и страшился её. Может быть, дело в болезни гидры, а не в её набитой утробе.

Однако больная или здоровая, тварь пока что не собиралась умирать, поэтому Дорн отбросил лук и достал свой меч. Рэрин взял свою секиру с длинной рукоятью. Их работой было закрыть товарищей от гидры и вступить с ней в ближний бой, пока волшебник и лучники Красных Перьев продолжают атаковать с расстояния.

- Готов? – спросил Рэрин. Дорн вынужден был отдать дварфу должное – тот казался спокойным, как камень. Полуголем кивнул в ответ, и они бросились на рептилию.

Две головы гидры хлестнули вперёд, изрыгая мороз. Дорн защитился, как и прежде, повернувшись к атаке своей бронированной стороной. Рэрин просто продолжил бежать. Похоже, его народ был невосприимчив к холоду.

Дорн ринулся вперёд и догнал Рэрина благодаря своим длинным ногам. Они оказались в пределах досягаемости гидры одновременно. Они уворачивались от щёлкающих зубов, топчущих лап и бьющего хвоста и при каждом удобном случае секли и рубили чудовище.

Наконец, вся утыканная стрелами, гидра подалась вперёд и рухнула на брюхо. Головы на конце её длинных шей опали на землю. Красные Перья радостно закричали.

Дорн огляделся, пытаясь отыскать Стевина. Он хотел напомнить волшебнику о необходимости поджечь тушу, но понял, что об этом можно не беспокоиться. Стевин уже чертил волшебные жесты и произносил рифмующиеся слова магии. Он выбросил руку, и с его пальцев сорвалась искра.

И полетела прямо на Дорна и Рэрина.

Дорн понял, что когда магия сдетонирует, их накроет взрывом.

- Берегись! – крикнул он и бросился в сторону.

Он был недостаточно быстр. С оглушительным звуком искра взорвалась, и пламя окутало его жаром и ослепительной вспышкой. Пошатываясь, он двигался вперёд, оглушённый и напуганный, пока наконец не осознал, что его одежда горит, и нужно упасть и кататься по земле.

Дорн швырял себя из стороны в сторону, пытаясь погасить пламя, но тут подоспели Красные Перья. Он попытался вскочить и занять боевую стойку, но боль от ожогов замедлила его. Сапоги и древки копий заколотили по мягким человеческим частям его тела и погрузили его во мрак.

Когда он очнулся, тьмой был окутан весь мир; только несколько звёзд мерцали между ветвей. Лагерные костры трещали и плевались искрами, наполняя воздух дымом. Он сидел, прижавшись спиной к шершавой коре большого дерева, и на месте его удерживала грубая верёвка.

Горло пересохло и болело не хуже любого из его синяков и ожогов. Однако сделав пару глотательных движений, он сумел прохрипеть имя Рэрина.

Поблизости раздался стон. Очевидно, дварф был привязан с другой стороны дерева.

Они особенно не шумели, однако звук всё равно привлёк Стевина и одного из его солдат. Красное Перо подошёл к дереву со стороны Рэрина, и Дорн услышал всплеск. Дорн понял, что солдат льёт воду на голову дварфа, пытаясь привести его в сознание. От звука он испытал новый приступ жажды.

Он уставился на Стевина.

- Ах ты коварный сукин сын.

Стевин покачал головой, словно жалея его.

- Не могу поверить, будто ты действительно думал, что я отдам тысячу золотых хиллсфарских монет беглому рабу, убившему хозяина, и дварфу. Вот что было бы настоящим предательством. Но вместо этого я разделю награду со своими людьми, а вы с дварфом отправитесь в город в цепях.

Рэрин мрачно рассмеялся.

- Вам стоит повременить с делёжкой, - сказал он. – Учитывая, что деньги вы ещё не заработали.

Стевин обогнул дерево, чтобы заговорить с дварфом.

- О чём это ты бормочешь? – спросил он.

- Гидра, которую мы убили, была слишком медлительной, - сказал Рэрин. – Она готовилась отложить яйца. В лощине находилось её гнездо.

- И что с того? – сказал Стевин.

- В том, что касается размножения, - продолжил Рэрин, - гидры похожи скорее на драконов или птиц, чем на змей. Самец присматривает за самкой и за детёнышами. У вас в топях всё ещё осталось одно такое существо. Оказывается, мы шли именно по его следам. Они были слишком велики, чтобы принадлежать той из тварей, которую мы прикончили.

- Тогда почему, - спросил Стевин, - ты не рассказал мне об этом раньше?

- Потому что я пытался говорить как можно меньше, - ответил Рэрин, - чтобы самка нас не услышала. Зато я говорю тебе сейчас. Самец был на охоте, когда мы нашли гнездо, но скоро он возвратится, и когда он найдёт тело своей самки, он придёт за нами. Освободите меня с Дорном, и мы поможем вам разделаться с ним.

Какое-то время Стевин молчал, потом фыркнул.

- Ты лжёшь. Как по мне, следы были достаточно велики.

Он отошёл, солдат – следом за ним.

- Тупица, - вздохнул Рэрин.

- Выходит, это правда? – спросил Дорн.

- Да. Прошу прощения. Голова кружится. Я должен прочесть заклинание исцеления.

Дварф пробормотал рифму, и воздух наполнился сладким запахом зелени.

- Вот. Теперь я не потеряю сознание посреди разговора. Послушай, я знаю, что железная рука делает тебя сильнее любого обычного человека, и вдобавок у неё есть когти. Убедись, что никто не смотрит, и постарайся освободиться.

Не обращая внимания на боль, которой отозвались все его травмы на это усилие, Дорн напрягся. Никакого результата.

- Извини. Верёвка слишком тугая и слишком хорошо завязана. Не могу достать до неё острыми частями.

- Я тоже не могу порвать её или развязать, - сказал Рэрин. – Но есть одна идея, если мы сможем дотянуться друг до друга. Ты попробуй сдвинуться вправо, ну а я – влево.

- Хорошо.

Дорн снова натянул свои путы, уперевшись руками в землю, сдвигаясь всего лишь на долю дюйма за раз. Верёвка натирала кожу, от усилий он стал задыхаться.

- Я спрашивал, - сказал Рэрин, - почему городской житель вроде тебя стал охотником. Я узнал ответ, когда мы сражались с гидрой. Ты дрался хорошо – как дерётся человек, который любит подобные вызовы.

Он говорил одобрительным тоном, как будто решил, что повстречал родственную душу.

Дорн ухмыльнулся – но смеялся он не над дварфом, а над собой.

- Я люблю убийство. Мои родители сказали бы, что это делает меня злым. Но это всё, что я умею.

Он подвинулся ещё на волосок.

- Но в том-то вся и соль, правда? Даже в этом ремесле я не особенно хорош. Как и Стевин, я не сумел прочесть следы и понять, что здесь две гидры.

- К тебе у меня нет претензий, - сказал Рэрин. – Даже наоборот. Ну вот, мы достаточно близко. Дай мне руку.

Дорн сумел дотронуться до пальцев дварфа, и Рэрин прошептал ещё одно исцеляющее заклинание. По руке Дорна растеклось тепло, заглушая боль его ран и даже облегчая жажду.

- Теперь, - сказал Рэрин, - я собираюсь сделать тебя сильнее и ловче.

Он завёл тихий речитатив. Чары обожгли Дорну мускулы и заставили его вздрогнуть.

- Попробуй ещё раз перерезать верёвку.

Дорн скорчился, пытаясь поднять свою железную руку достаточно высоко, чтобы дотянуться до пут. Он сомневался, что заклинания Рэрина действительно сделали его железные конечности сильнее или гибче. Но даже воздействие на его человеческую сторону позволило телу легче сгибаться, и наконец он ухватил самую нижнюю петлю когтем на конце большого пальца.

Он царапал её, пока петля не разошлась. Следующая поддалась легче, следующая – ещё легче.

- Хорошая работа, - сказал Рэрин, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никто не заметил их попытку освободиться. – Теперь нам осталось только выбраться незамеченными. Красные Перья не смогут выследить нас ночью в топях. Без проводника они даже попробовать не осмелятся.

Они освободились от разорванных колец верёвки, и пригнувшись, направились к густой чёрной роще. На каждом шагу Дорн ждал крика о том, что пленники сбежали. Но никто не закричал. Было темно, и Красные Перья, уставшие от тяжёлого марша и последовавшего за ним боя, утратили бдительность. Большая часть солдат уже храпела под своими одеялами.

Таким образом, Дорн и Рэрин добрались до рощи без происшествий. Затем гул лагеря у них за спиной разорвал жуткий вопль, вырвавшийся из нескольких источников – нескольких глоток – одновременно.

Дорн обернулся. Он не мог видеть в темноте, как дварф, но в свете костра смог понять, что пока они с Рэрином выбирались из лагеря с одной стороны, с другой к нему подобрался самец гидры.

Как и предупреждал Рэрин, рептилия была в полтора раза больше самки, с семью головами вместо пяти. Она изрыгала потоки холода, один из которых погасил костёр и заморозил людей, лежавших вокруг огня. Затем она устремилась в середину лагеря. Змеиные головы ударили сразу в нескольких направлениях, перекусывая воинов или поднимая их в воздух, чтобы прожевать и проглотить целиком. Люди закричали и стали разбегаться.

Дорн подумал, что им с Рэрином улыбнулась Леди Удача. Нужно просто не останавливаться. Самец не пойдёт за ними следом, когда вокруг есть столько Красных Перьев.

Однако несмотря на то, что гидра не была драконом, она была очень похожа на дракона. У мерзкой твари было даже дыхательное оружие.

Он посмотрел на своего спутника.

- Эти ублюдки нас предали, - сказал он, - да и народ в деревне ничем не лучше. Мы ничего им не должны.

- Я согласен, - отозвался Рэрин. – Но мы с тобой охотники, и мы пришли испытать себя в схватке с этой дичью. Я по-прежнему на охоте. А ты?

- Это безумие, - сказал Дорн. – Но да.

Они бросились обратно в лагерь, мимо несущихся в противоположную сторону напуганных, бледных людей. Оружие, подумал Дорн. Им с Рэрином нужно было их оружие. Он не видел, что с ним сделали, но заметил, у какого костра устроил своё одеяло Стевин. Поскольку оружие считалось трофеем, капитан скорее всего следил за ним и держал поблизости.

Стевина и оружие он увидел одновременно. Чародей замер неподвижно, таращась на гидру. Убить его было проще всего на свете.

Вместо этого Дорн схватил Стевина за плечи и встряхнул.

- Дерись! – рявкнул он.

Стевин моргнул.

- Я уже истратил свои самые сильные заклинания… у меня не было возможности подготовить новые.

- Собери людей, - сказал Дорн, - а потом используй любую оставшуюся магию.

Он подхватил свой меч, а Рэрин подобрал свой топор и гарпун, и они бросились на гидру.

Дорну дважды пришлось останавливаться, защищаясь от леденящего дыхания гидры. В результате Рэрин первым достиг чудовища.

Дварф бросил гарпун на землю, затем ударил топором по передней лапе гидры. Одна из змеиных голов распахнула пасть и метнулась к нему. Он вырвал оружие, уклонился и рубанул рептилию по шее.

До сих пор всё шло хорошо, но Рэрин, похоже, не заметил другую змеиную голову, зашедшую ему сзади. Из-за своих разнородных ног Дорн был не особенно быстрым бегуном, но он рванулся вперёд, приблизился, схватил рукоять меча обеими руками и ударил, практически отрубив голову. Гидра завопила. Пострадавшая шея конвульсивно забилась, разбрызгивая кровь.

Рэрин оглянулся.

- Спасибо, - сказал он.

Дорн держался своей бронированной стороной к гидре, вытянув железную руку, чтобы блокировать, бить когтями и шипами на костяшках. Когда рептилия открывалась, он подступал на шаг и рубил по любой шее, которая оказалась в пределах досягаемости. Странно, но гидру было легче убить, отрезав все головы, а не вколачивая удар за ударом в быстро исцеляющееся тело. Должно быть, Рэрин тоже об этом знал, поскольку сосредоточился на тех же целях.

Проблема заключалась в том, что разрубить толстые, мускулистые шеи с их позвонками можно было, лишь вложив в удар весь свой вес и силу, а это, в свою очередь, затрудняло возврат в боевую стойку. Дорн срубил одну голову, но тут же потерял равновесие – его человеческая нога поскользнулась в грязи. Сверху на него устремились другие челюсти, усеянные острыми клыками, а он не успевал развернуться и поставить блок.

Рэрин бросился между Дорном и угрозой. Он ударил, и его секира глубоко вошла в морду рептилии. Та закричала и отдёрнула пострадавшую голову.

- Держись рядом, - сказал Рэрин. – Чтобы мы могли защищать друг друга.

Он был прав. Пока они сражались, в тело гидры били стрелы, а Стевин осыпал чудовище снарядами из лазурного света. Может быть, это беспокойство и причиняло гидре какой-то урон, но его не хватало, чтобы отвлечь тварь от врагов перед собой.

У Дорна больше ни разу не получилось обезглавить гидру одним ударом. У Рэрина тоже. На это хватало двух-трёх ударов, если нанести их в одно место. Одна за другой жёлтоглазые головы падали на землю. Поглощённый только текущим мгновением с его угрозами и возможностями, Дорн потерял счёт срубленным головам. В конце концов ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, что он срубил последнюю, а у рептилии подгибаются колени.

К этому времени Рэрин уж бежал к своему гарпуну, который он забрал, но так и не использовал против гидры. Дварф подобрал гарпун и метнул его.

Копьё вонзилось в правое плечо Стевина и заставило его упасть на пятую точку.

- Посмотрим, как ты будешь читать заклинания с покалеченной рукой, - выдохнул Рэрин. Он бросился к капитану, и Дорн тяжело побежал вслед за ним.

Всё это застало оставшихся Красных Перьев врасплох, и отреагировали они медленно. Дорн успел поставить Стевина на ноги и прижать свои когти к его горлу.

- Я не хочу его убивать, - сказал Дорн. – Но сделаю это, если вы не уберёте свои луки.

- Мы можем обойтись без этого, - сказал Стевин полным боли голосом. – Я даю тебе слово…

- Оставь себе, - сказал Рэрин. – Ты уже показал, чего оно стоит.

Он посмотрел на Красных Перьев.

- Хватит таращиться. Возьмите головни из костра и прижгите обрубки на шеях гидры. Иначе головы отрастут обратно.

Солдаты переглянулись, опустили луки и поспешили выполнить приказ дварфа.

После этого им требовалось лишь держать Стевина в заложниках, пока они не собрали золото и не отплыли на небольшом судёнышке Дорна. Оказавшись достаточно далеко от берега, чтобы стрелам было не достать, и убедившись, что другие суда их не преследуют, они отправили волшебника, связанного и с кляпом во рту, дрейфовать в каноэ.

Дорн повернулся к Рэрину.

- Я направляюсь в Тентию, - сказал он. – Но доставлю тебя туда, куда пожелаешь.

Затем они расстанутся, и он снова будет один. Он напомнил себе, что так только лучше, что люди, даже те, которые притворялись безразличными к его уродству, всегда его разочаровывали. Однако к его удивлению и недовольству, мысль о прощании с товарищем лежала на сердце камнем.

Рэрин пожал плечами.

- Мне особенно некуда идти. Откровенно говоря, ты знаешь Лунное море, а я знаком с дикими землями. Думаю, из нас выйдут неплохие напарники.

Дорн скорчил человеческую половину лица, чтобы не улыбнуться, как полный дурень.

- Что ж, можно попробовать, - сказал он.

Спонсор перевода VyachyNOS