Скрытая империя. Звездный лес

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я хочу выразить особую благодарность Робу Тераниши и Игорю Корди – гениям образа, чья фантазия, воплощенная в графические образы Мира Семи Солнц, помогла выразить многие из моих собственных идей столь же хорошо, как и присланные мне в качестве пожертвований.

Я благодарю Джеффа Мариотта и Джона Нии из Уилдстона за развитие этой большой эпопеи в различных направлениях, а также моих тайных помощников Стефена Юла и Крис Мур, которые проделали выдающуюся работу, передавая одним словом некоторые мысли, на которые я потратил много страниц.

Моя жена, Ребекка Моэста, помогла мне создать эти гигантские картины, не пренебрегая малейшими штрихами, что давало возможность увидеть и лес, и деревья за ним.

Катерина Сидор записывала этот роман почти со скоростью моей диктовки, попутно выдавая мне свои текущие комментарии и мнения так же хорошо, как выявляла несогласования в падежах и временах, Диана Джонс и Брайан Герберт были первыми читателями, оценившими значимость идей и описаний, помогая передать эту историю в наилучшем виде.

Мои английские редакторы Джон Джеррольд и Даррен Нэш заслуживают отдельной благодарности за прекрасные замечания и поддержку. Чрезвычайно компетентная Мелисса Везерилл хранила все используемые мной материалы, в мельчайших подробностях охватывающие едва ли не весь мир, пока Варнер Эспект, Дэви Пилей и Ленина Сакс отслеживали сумасшедшее количество деталей, чтобы остальные, не тяготясь этим, могли всегда оставаться в здравом уме.

Мои агенты Метт Бьялер, Роберт Готтлиб и Ким Вален, прекрасная «трехглавая медиа-группа», всегда проявляли большую заботу об этой серии и приложили все усилия, чтобы сделать ее успешной в США и обеспечить выход романов на многих языках мира.

ПРЕДЫСТОРИЯ

Ксеноархеологи Маргарет и Луис Коликосы открыли в руинах древней цивилизации кликиссов необычную технологию, способную воспламенять планеты – газовые гиганты, создавая из них новые солнца. Среди наблюдавших за первым испытанием Факела Кликиссов на газовом гиганте Онсьер присутствовали обаятельный Президент Земной Ганзейской Лиги (Ганзы) Бэзил Венсеслас и чужеземец адар Кори'нх – военачальник огромной, но крайне консервативной Илдиранской Империи. Хотя гуманоиды цивилизации илдиран помогали Земле колонизировать Рукав Спирали, они все еще смотрели на людей как на честолюбивых выскочек. Испытания Факела Кликиссов казались им ненужной блажью, пока еще имелись другие планеты, пригодные для колонизации.

Когда Онсьер загорелся, сжавшись в компактное солнце, полный отчет о событии был распространен по Галактике зеленым священником Бенето – человеком с лесной планеты Терок, существовавшим в особом симбиозе с отростком вселенского древа. Зеленые священники, подобно живым телеграфным станциям, могли, используя телепатическую связь между собой, посылать мысли в любую точку обитаемой Вселенной и доставлять сообщения через огромные расстояния.

В финале Онсьерского эксперимента наблюдатели заметили несколько алмазных сфер, вылетевших из сжимающегося газового гиганта; позже ученые сочли это явление особым феноменом Факела Кликиссов. Дома, на Земле, старый король Фредерик, очаровательный номинальный глава Лиги, отпраздновал успех испытаний, в то время как адар Кори’нх вернулся в столицу Империи Илдиру для доклада ее всемогущему правителю, Мудрецу-Императору. Услышав о странных алмазных шарах, Мудрец-Император был крайне разгневан.

Между тем, на Илдире старший сын Мудреца-Императора, Первый Наследник Джора'х, пригласил Рейнальда, наследника трона Терока, на представление великого исторического эпоса – «Саги Семи Солнц». Затем – как говорится, по дружбе, – Джора'х подговорил Рейнальда отправить двух зеленых священников из Терока на Илдиру для изучения «Саги». Вселенский Лес, который получал знания через своих человеческих посредников, всегда с удовольствием интересовался историей.

Из Илдиры Рейнальд отправился на тайную встречу со Скитальцами – абсолютно независимыми космическими кланами, представленными Рупором Юхай Окиах и ее прелестной протеже Ческой Перони. Они обсудили возможность создания союза – главным образом, для противостояния расползающейся жадной Ганзе. Рейнальд даже заговорил о возможности бракосочетания с Ческой, но она уже была помолвлена с небесным шахтером Россом Тамблейном.

На своей шахте «Голубое Небо» в облаках газового гиганта Голген Росс Тамблейн встретился со своим младшим братом Джессом. Скитальцы-шахтеры собирали и конвертировали водород в «экти» – звездолетное топливо. Джесс доставил вести и подарки от семьи, в том числе от их младшей сестры Тасии. Хотя они дружили, встреча братьев имела привкус горечи, потому как Джесс и Ческа влюбились друг в друга, утаив это от Росса и, несмотря на помолвку с ним Чески. Затем Джесс улетел в закрытую столицу Скитальцев на Рандеву.

Склонность к риску приносила Скитальцам большую выгоду, но из-за своей упорной скрытности космические кланы не слишком нравились Ганзе. Когда глава Земных Оборонительных Сил (EDF) генерал Курт Ланьян узнал о том, что некий одинокий Скиталец занялся космическим пиратством, он использовал негоциантку Рлинду Кетт и ее бывшего мужа, пилота Брансона Робертса как приманку, захватив и уничтожив пирата.

В ужасе от жестокого правосудия Ланьяна Рлинда отправилась на Терок, где надеялась добиться успеха в торговле экзотическими деликатесами. Мать Алекса и Отец Идрисс, родители Рейнальда и Бенето, не заинтересовались этой идеей, но их амбициозная старшая дочь Сарайн – случайная любовница президента Венсесласа – вполне оценила ее перспективы. После скоропалительной сделки с Сарайн Рлинда согласилась подвезти двух зеленых жриц (суровую старуху Отему и ясноглазую ассистентку Отемы Ниру) до Илдиры, где они должны были изучать «Сагу Семи Солнц». Позже, во Дворце Призмы, резиденции Мудреца-Императора, Первый Наследник Джора'х был покорен красотой юной Ниры, хотя сам Мудрец-Император относился к зеленым священникам всего лишь как к интересному образчику людской породы…

На Земле президент Венсеслас официально обсудил с коллегами все больший и больший хаос, производимый престарелым королем Фредериком и тайно начал поиски замены главе Лиги. Они похитили наивного уличного шалопая Раймонда Агуэрру и подожгли его дом, заметая следы, при этом в огне погибли его мать и трое братьев. Ганза изменила внешность юноши, объявила его «принцем Петером» и начала психологическую подготовку самозванца для новой роли и повышение уровня его образования, используя обучающего компи (робота-компаньона) ОКСа.

После успешных испытаний Факела Кликиссов Маргарет и Луис Коликосы начали новые раскопки на пустынной планете Рейндик Ко, где еще оставались нетронутыми древние города исчезнувших насекомоподобных кликиссов. Единственные действующие остатки этой цивилизации – огромные, похожие на жуков роботы, заявляли, что им уже очень давно стерли память. Трое из этих древних роботов помогали Коликосам в раскопках города, надеясь больше узнать о своем прошлом. В археологическую партию также входили компи DD и зеленый священник Аркас. В развалинах древнего города Маргарет и Луис открыли сделанное в камне странное чистое окно, соединенное с выключенным прибором – машиной – непонятного назначения. Пока Луис изучал этот прибор, Маргарет работала над расшифровкой иероглифов кликиссов в надежде найти ответы…

Над изолированной шахтой Росса Тамблейна разразился шторм. Снизу, из неизведанных глубин атмосферы, показался свет. Затем ужасные кристаллические корабли, похожие на шары, вылетевшие из Онсьера после испытаний Факела Кликиссов, всплыли из толщи облаков. Гигантские боевые сферы открыли огонь по шахте, разрушив ее, и обрекли упавшего за борт Росса на смерть в тысячах миль под облаками…

Точно такие же сферы достигли Онсьера и уничтожили станцию, оставленную наблюдать за новорожденной звездой. Затем, без пощады и ради достижения неведомых целей, боевые шары разрушили еще несколько шахт Скитальцев, расположенных на газовых гигантах. Эти неожиданные атаки повергли в ступор и Ганзу, и Скитальцев. Бэзил Венсеслас встретился с генералом Ланьяном для обсуждения новой проблемы. Старый король Фредерик работал над сплочением простого народа, вербуя новых добровольцев для EDF.

Желая отомстить за смерть своего брата Росса, отважная Тасия Тамблейн, взяв только своего маленького электронного помощника, бежит из родного дома и вступает в армию. Убитый горем отец Джесса и Тасии умер от инсульта, оставив Джессу руководство семейным бизнесом. Хотя смерть Росса дала им с Ческой возможность любить друг друга, они не пожелали воспользоваться трагедией в своих интересах.

На Илдире зеленая жрица Нира проводила большую часть времени с Первым Наследником Джора'хом, в конце концов став его любовницей. Хотя вокруг Джора'ха было много женщин, жаждавших его внимания, и он был предназначен стать следующим правителем илдиран, Первый Наследник искренне влюбился в Ниру. Тем временем илдиранский историк Дио'ш раскопал древние секретные документы, доказывающие, что некогда смертоносные вероломные чужаки, называемые гидрогами, развязали предыдущую войну, но все упоминания об этом конфликте были удалены из «Саги Семи Солнц». Дио'ш рассказал о своем потрясающем открытии Мудрецу-Императору, который самолично убил любопытного историка, сказав лишь: «Я хочу сохранить секрет».

На Земле EDF построила новые боевые корабли для использования против странных опасных чужаков. EDF также мобилизовала часть гражданских судов, и Рлинде Кетт пришлось отдать все свои торговые корабли для военных целей, кроме «До смерти любопытного» – ее собственного корабля. Новобранец Тасия Тамблейн выделялась среди курсантов, избалованных детей Земли. Ее близким другом и напарником стал Робб Бриндл.

У Скитальцев в результате неоднократных смертоносных атак наступил хаос. Многие семьи решили прекратить все активные разработки на газовых гигантах. Джесс Тамблейн заботился об усилении клана, оглядываясь на Ческу с надеждой, что они смогут быть вместе. Пока все погрязли в постоянных спорах, он решил бить чужеземных врагов сам. Джесс собрал верных рабочих и вернулся на Голген, где гидроги уничтожили шахту Голубое Небо. Он и его когорта изменили орбиты комет и отправили гигантские замерзшие метательные снаряды на газовый гигант с силой атомного взрыва.

На Земле, надеясь найти ключ к новой технологии, некий робототехник решил разобрать одного из кликисских роботов, Джоракса, в своей лаборатории. Но, когда ученый попытался вскрыть робота, Джоракс убил его. «Это вещи, которые вам не положено знать!» – сказал он при этом. Впоследствии робот заявил, что не разбирающий средств ученый активировал неуправляемую систему самозащиты. После этого Джоракс потребовал, чтобы всех кликисских роботов воспринимали как суверенные жизненные формы, и король Фредерик запретил в будущем все попытки их демонтажа.

В это же время Бенето получил приказ заместить престарелого зеленого священника Тальбуна в колонии Корвус Ландинг. Бенето с радостью согласился. Хотя это не обрадовало Мать Алексу и Отца Идрисса, возлагавших на сына определенные надежды, Бенето был непреклонен. Его любящая младшая сестренка Эстарра – сорванец в юбке, часто бегавшая по лесу наперегонки с Бенето – печально попрощалась с ним. Позже, на Корвус Ландинг, когда Тальбуна полностью удовлетворил уровень подготовки Бенето, старый священник умер на его руках под сенью вселенских деревьев, завещав растворить свое тело в лесной сети.

Изучая Дворец Призмы на Илдире, Нира столкнулась с другим сыном планеты Мудреца-Императора, жестоким наместником Добро Удру'хом, который начал расспрашивать о ее телепатическом потенциале как зеленого священника. Наместник прибыл для доклада Мудрецу-Императору о тайном эксперименте по скрещиванию илдиран с пленными людьми на Добро. Правитель нашел эти исследования актуальными как никогда: возвращение древнего врага, гидрогов, оставило илдиранам мало времени для генетического создания существ с необходимыми для сохранения Империи характеристиками.

В это время Солнечный Адмирал Кори'нх заставил своих офицеров отрабатывать новые тактики, взятые из военного опыта землян. Многие консервативные офицеры с трудом могут постичь суть новых методов, однако, Зан'нх – перворожденный сын Первого Наследника Джора'ха – обнаружил большие способности. Кори'нх повысил его и понизил в звании самого неуспешного из старых командиров.

Затем флот Солнечного Адмирала вылетел к газовому гиганту Кронха-3, где находилась единственная оставшаяся под управлением илдиран небесная шахта. Когда боевые сферы гидрогов выплыли из облаков и начали разрушать установку для добычи экти, Солнечный Адмирал бросился в атаку. Оружие гидрогов было гораздо мощнее, но тот командир, что был разжалован, решился на отчаянный самоубийственный шаг. Он пошел на таран ближайшего вражеского корабля, разрушил его и дал Солнечному Адмиралу время закончить эвакуацию шахтеров. В тысячелетних хрониках «Саги Семи Солнц» нет примеров более унизительного поражения илдиран.

В это время на Земле Раймонд Агуэрра под присмотром компи ОКС продолжал готовиться к роли нового короля. Сначала он не мог поверить, что сменил грязные улицы на роскошный дворец, но постепенно его начал возмущать жесткий контроль. К своему ужасу, он узнал, что Ганза уничтожила его семью, и понял, что должен быть очень осторожен.

Под предлогом, что илдиране тоже пострадали от нападений безжалостных чужаков, Президент Ганзы Бэзил Венсеслас встретился с Мудрецом-Императором и предложил ему союз. Сами гидроги не реагировали на повторяющиеся запросы о переговорах.

Пока Бэзил находился на Илдире, гигантская боевая сфера достигла Земли, и эмиссар гидрогов потребовал аудиенции у короля Фредерика. Обеспокоенный старый правитель попытался передать сообщение Венсесласу через зеленых священников. Автоматический связной чужаков сообщил, что испытания Факела Кликиссов привели к аннигиляции одной из планет гидрогов, уничтожив миллионы ее жителей. Пришедший в ужас Фредерик отверг обвинения в геноциде, но гидроги предъявили ультиматум: все небесные шахты должны быть закрыты. Это означало отсутствие экти для илдиранских двигателей, единственного подходящего средства для космических путешествий. Фредерик стал умолять эмиссара смягчить условия, но вместо ответа гидрог взорвал в Тронном Зале свое связное устройство, убив короля и всех присутствовавших в зале.

Бэзил срочно вернулся на Землю, объявив Раймонду Агуэрре, что «король Петер» должен немедленно занять трон. Он послал новое боевое соединение, в которое вошли Тасия Тамблейн и Робб Бриндл, для сбора экти на Юпитере, находящемся в зоне владения Земли. Постоянно готовые к бою корабли защиты наблюдали за дерзкими шахтерами. В течение нескольких дней все было спокойно, но затем большой флот боевых сфер поднялся из облаков и схватился с EDF в жестоком бою. Тасия и Робб чудом остались в живых, хотя сбитые корабли землян то и дело рушились вниз…

Пока никто не узнал о позорном поражении, Бэзил Венсеслас провел коронацию короля Петера, задуманную как шоу надежды и единения. В процессе подготовки к церемонии Петера, тщательно скрывающего ненависть к Бэзилу, накачали наркотиками. Изображая отеческие чувства, Бэзил пообещал новому королю, что если он будет вести себя хорошо, ему подыщут королеву… Во время коронации Петер с успехом произнес подготовленную речь, бросающую вызов ультиматуму гидрогов и декларирующую, что люди имеют право брать ресурсы необходимые для них.

На Илдире Мудрец-Император решил ускорить свой план. Нира обнаружила, что беременна от Первого Наследника, но прежде чем она успела сообщить эту новость Джора'ху, Мудрец-Император отослал его с дипломатической миссией на Терок. В одну из ближайших ночей звероподобные илдиранские гвардейцы похитили Ниру, на ее глазах убив наставницу девушки, Отему, под тем предлогом, что она слишком стара и потому непригодна для селекции. Ниру доставили к злобному наместнику Добро для генетических экспериментов…

Для человеческой расы настанут тяжелые времена, если они не смогут найти другого пути производства горючего для звездолетов. Рупор Юхай Окиах переориентировала Скитальцев на поиски альтернатив запретным теперь небесным шахтам, после чего отреклась от своего поста в пользу преемницы, Чески Перони. Джесс Тамблейн сам видел, как любимая женщина заняла это место в качестве сильного и проницательного лидера. Теперь она стала гораздо дальше от него, чем когда-либо.

На удаленной Рейндик Ко археологическая партия Коликосов открыла, что каменное окно является действующей транспортной системой, входной дверью, соединенной со старой кликисской машиной. Хотя кликисские роботы утверждали, что они не помнят ничего существенного, Маргарет смогла перевести древние записи. Вполне возможно, кликисские роботы были частично ответственны за исчезновение породившей их расы и участвовали в давней войне гидрогами и илдиранами. Переполненные известиями, Маргарет и Луис вернулись в лагерь и обнаружили, что зеленый священник Аркас убит, молодые вселенские деревца уничтожены и все средства связи разрушены! Кликисских роботов нигде не было видно.

Со своим преданным компи DD Маргарет и Луис забаррикадировались в открытом ими скальном городе, но кликисские роботы пробились туда. Хотя DD пытался защитить своих хозяев, кликисские роботы пленили компи, стараясь не повредить искусственный интеллект, который был сродни им. В последний момент Луис заставил заработать каменное окно, открыв дверь в неизвестный чужой мир. Он настоял, чтобы Маргарет прошла первой, но прежде чем смог сам присоединиться к ней, путь закрылся – и роботы окружили его. Старый археолог знал слишком много. Когда Луис напомнил кликисским роботам, что до сих пор они заявляли об утрате памяти, роботы просто ответили: «Мы лгали».

1. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

От края до края Рукава Спирали на газовых гигантах соседствовали друг с другом опасности и сокровища. В течение полутора веков добыча универсального звездолетного топлива из облачных миров была для Скитальцев доходным бизнесом.

Но вот уже пять лет как все изменилось.

Гидроги запретили все небесные шахты на близлежащих газовых гигантах, объявили их своей территорией и охраняли, подобно злющим сторожевым псам. Эмбарго нанесло ущерб экономике Скитальцев, Илдиранской империи и Земной Ганзейской Лиге. Много смелых – или глупых – дельцов сопротивлялось ультиматуму. Они поплатились жизнью. Большинство шахт было разрушено. Ничто не могло остановить беспощадных чужаков из глубин.

Но, хотя ситуация казалась безвыходной, Скитальцы и не думали сдаваться. Вместо этого они сменили тактику, выживая – и благоденствуя – за счет новизны.

– Прежняя Рупор всегда говорила нам, что гибкость предопределяет успех, – сказал Джесс Тамблейн по открытой связи, выводя свой корабль-наблюдатель на позицию над газовым гигантом Велир. Планета казалась обманчиво спокойной.

– К черту, Джесс, – с легкой досадой в голосе ответил Дел Келлум. – Если бы я хотел нежиться, то остался бы на Земле.

Келлум, старый вождь клана и руководитель предприятия, подал сигнал кораблям-черпалкам, готовым стремительно снижаться. Группа из небесных шахт модификации «блицкриг» и нескольких кораблей-наблюдателей собралась на безопасном, как они надеялись, расстоянии от рыжей планеты. Никто не знал, когда гидроги могут засечь посягательства облачных воров, но у Скитальцев не было времени и приходилось рисковать. В конце концов, любая жизнь – игра, а человечеству не выжить без топлива для звездолетов.

Экипажи сборщиков экти кружили на своих огромных черпалках, готовые дружно броситься в тонкий покров облаков. Ударить и убежать. Форсированные двигатели излучали тепло. Пилоты покрывались испариной. Готовность!

Одинокий в своем кораблике-наблюдателе, Джесс не отрывался от панели управления.

– Приготовьтесь заходить со всех сторон! Двигайтесь быстро, захватите сколько сможете! И берегите голову! Неизвестно, как быстро эти всплывающие гады нас обнаружат!

После подтверждения с большого корабля-сборщика – харвестера – они кинулись вниз как хищники за добычей. То, что некогда было рутиной, стало операцией в зоне боевых действий.

Когда появилась угроза войны с гидрогами, дерзкие инженеры Скитальцев перестроили традиционное оборудование небесных шахт. Для этого им потребовалось целых пять лет. Новые скоростные черпалки-блицкригеры имели мощные двигатели, высокоэффективные экти-реакторы и отстегивающиеся грузовые цистерны, собранные в единый блок, напоминающий гроздь винограда. Как только такая цистерна-ягода наполнялась, ее можно было запустить в точку назначения, моментально унося собранное экти, не набирая полного загрузочного веса, если гидроги бросались за ними в погоню.

– Большой Гусак думает, что мы – тупые бандиты, – передал Келлум. – Черт возьми, давай произведем впечатление!

Ганза, Большой Гусак, дорого платила за каждую каплю горючего. Так как снабжение экти сокращалось год за годом, цены на него взлетели до цифры, на которой Скитальцы признали риск приемлемым.

Пять модифицированных черпалок сначала рассыпались в атмосфере, затем погрузились в облака Велира, рождая вертикальные потоки и исчезающе тонкие ветры. Они жадно глотали сырье, сжимая избыток в баллонах для хранения водорода, пока вторая ступень экти-реактора обрабатывала газ.

Наблюдая, подобно человеку из вороньего гнезда древнего пиратского корабля, Джесс развернул плавающие датчики в похожих на пудинг велирских облаках. Буйки должны были отслеживать большие корабли, если такие появятся из глубин. Датчики могли дать лишь несколько минут упреждения, но смельчаки научились ретироваться довольно быстро.

Джесс знал: вступать в бой не стоит. Поражения илдиранского Солнечного Адмирала и EDF Ганзы показали, что урока зачастую хватает. При первых признаках нападения его коварные харвестеры разворачивались и убегали со всем экти, которое удалось захватить.

Первый блицкригер наполнил грузовую цистерну и поднялся так высоко, чтобы сбросить ее, оставляя дымный след в разреженном воздухе. Громкое восклицание донеслось по связи, конкурирующие Скитальцы пожелали друг другу удачи. Беспилотная цистерна с горючим отправилась к пункту сбора безопасно.

В старые добрые времена свободные небесные шахты дрейфовали в облаках, словно киты, поедающие планктон. Брат Джесса Росс был капитаном шахты «Голубое Небо» на Голгене; он строил планы на будущее, имел замечательное деловое чутье, и все надежды мира были к его услугам. Но враги уничтожили его установку, убили весь экипаж и его самого…

Джесс контролировал сканеры. Хотя начиненные датчиками буйки не обнаруживали турбулентности, которая могла бы сигнализировать о приближении врага, он не ослаблял внимание. Велир казался абсолютно тихим и мирным. Каждый на блицкригерах пребывал в напряжении, зная, что у них есть только один шанс, и кому-то придется умереть, если нагрянут гидроги.

– Есть второй! – харвестер Дела Келлума сбросил наполненную цистерну. К этому моменту каждый из пяти кораблей-черпалок отправил загруженное экти. Сборщики находились на Велире меньше трех часов, и это уже был полноценный рейс.

– Неплохо мы облапошили этих гидрогов! – излишняя болтливость Келлума по связи выдавала его волнение. – Хотя я предпочел бы хлопнуть неприятеля парочкой комет! Как ты на Голгене, Джесс.

Джесс зло усмехнулся. Бомбардировка Голгена, ответный удар, сделала его героем Скитальцев, и он надеялся, что планета теперь необитаема, все враги уничтожены.

Теперь многие кланы смотрели на Джесса с уверенностью, что он продолжит бунт против абсурдного запрета чужаков.

– Я лишь следовал за своей Путеводной Звездой, – уклончиво отозвался он.

– У нас с тобой много общего, – сказал Келлум, его голос теперь был приглушенным, ибо он переключился на личную частоту. – И если вдруг ты задумаешь еще одну бомбардировку, можно мне подсказать для нее адресок?

– Что ты имеешь против Велира? – удивился Джесс. Затем он вспомнил: – А, ты же хотел жениться на Шарин Пастернак!

– Да, будь я проклят! – выругался Келлум. Шарин Пастернак была капитаном небесной шахты на Велире. Эта женщина имела особенно едкое чувство юмора и крутой нрав, но Келлум восхищался ею. Это было бы вторым браком для обоих. Если бы шахта Шарин не была уничтожена одним из первых нападений гидрогов.

Еще три цистерны, загруженных экти, отправились в полет. Триш Нг, пилот второго корабля-наблюдателя, вдруг начала неистово сигналить Джессу, оборвав разговор.

– Сенсорные буйки! Проверь показания, Джесс!

Послушно глянув на сканер, он увидел типичную несущую волну с короткими зубцами на заднем плане.

– Это только черточки разрядов. Не празднуй труса, Нг!

– Эти самые следы разрядов повторяются с интервалом в двадцать одну секунду. С точностью механизма, – она переждала такт. – Джесс, это искусственный сигнал, скопированный, замкнутый и отраженный обратно к нам. Охотники, должно быть, уже нейтрализовали сенсорные буйки. Это уловка!

Джесс понаблюдал некоторое время, и вскоре картина стала очевидной.

– Ожидали, что мы должны это съесть! Всем: сворачиваемся, уходим!

Как будто почувствовав, что их рассекретили, семь громадных боевых сфер поднялись как смертоносные левиафаны из толщи велирских облаков. Скитальцы-сборщики не колебались, быстро уводя корабли от погони.

Низкий гул пришел от сфер чужаков, и с голубым сиянием на их алмазных боках раскрылись пирамидальные выступы. И все отважные Скитальцы уже видели раньше, как враг стрелял из этих разрушительных орудий.

Келлум отстегнул четыре пустых цистерны для экти и метнул их, словно крупную картечь, в ближайший боевой шар.

– На, подавись!

Джесс кричал в передатчик:

– Не ждите! Немедленно уходим!

Диверсия Келлума сработала. Враги направили голубые молнии на пустые снаряды, дав блицкригерам фору в несколько секунд. Скитальцы запустили сверхмощные двигатели своих кораблей, и четыре из пяти харвестеров вышли на спасительную траекторию.

Один из новичков завис в хвосте всего лишь на миг дольше, и вражеские молнии превратили блицкригер в оплавленный лоскут. Пронзительные вопли членов экипажа донеслись по каналу связи и тут же оборвались.

– Уходим! Уходим! – кричал Джесс. – Рассеиваемся!

Уцелевшая банда харвестеров разлетелась, как пыль. Автоматические грузовые цистерны сами придут по указанным им координатам, где в свободное время бойцы подберут связку.

Боевые шары поднимались, выстреливая в пространство все больше голубых молний. Они попали в большой корабль-наблюдатель и сбили его, но остальные спаслись. Некоторое время вражеские корабли оставались над атмосферой, рыча, прежде чем неторопливо и бесследно погрузиться в медные бури Велира.

Рейдеры, хотя и потрясенные потерей блицкригера и наблюдателя, уже подсчитывали экти на своих харвестерах и прикидывали, какой доход оно принесет им на открытом рынке.

Джесс покачал головой, скрытый от глаз коллег в маленькой кабине своего корабля.

– Что случилось с нами, если мы радуемся тому, что наши потери оказались «не так уж велики»?!

2. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Экстренные совещания на высшем уровне проводились регулярно с тех пор, как начались атаки гидрогов, и эта встреча не была исключением. Но в этот раз король Петер настоял на том, что она будет проходить во Дворце Шепота, в зале по его выбору. Второй банкетный зал, на который он указал, не имел какого-то особого значения; юный король хотел лишь продемонстрировать свою независимость… и позлить президента Венсесласа.

– Ты продолжаешь твердить мне, что моя политика базируется на публичных выступлениях, Бэзил, – Петер выказал притворную радость, встретив тяжелый взгляд Президента. – Разве я не волен говорить с моими советниками в моем дворце, а не в Высшем Совете Ганзы?

Петер знал, что Бэзил терпеть не может, когда юный король использует против него его собственную тактику. Преображенный Раймонд Агуэрра научился играть свою роль куда лучше, чем ожидала Ганза.

Лицо Бэзила приобрело надменное выражение, как бы говорившее собеседнику, что Президент Земной Ганзейской Лиги дольше имел дело с кризисом, чем капризный молодой король.

– Твои претензии – всего лишь формальность, Петер! На самом деле на этих встречах в тебе нет необходимости.

Король попытался блефовать:

– Если ты думаешь, что народ не заметит моего отсутствия на экстренном заседании, тогда я лучше пойду, искупаюсь с моими дельфинами, – он понимал свое невеликое значение и старался нажимать на президента, когда только мог. Петер, однако, не мог недооценивать границы власти Бэзила. И, со своей хитростью и остротой ума, не упускал ни одной маленькой баталии. И знал, когда следует остановиться.

Наконец, битва была выиграна: Бэзил согласился, что это его, Петера, дело.

За закрытыми дверями, при свечах, вокруг стола, накрытого для ланча, собрались первые советники короля Петера – отобранный Бэзилом разнообразный внутренний круг представителей, военных экспертов и чиновников Ганзы.

Чопорные слуги сновали вокруг, выполняя их прихоти. Приятно журчала вода в трех фонтанах, устроенных в нишах.

Петер занял свое место в замысловато украшенном кресле во главе стола. Зная свою роль, он глубокомысленно молчал и слушал, как президент оглашает пункты повестки дня.

Жесткие седые волосы Бэзила были безупречно уложены. Его представительный костюм был дорогим и при этом удобным. Президент двигался с ленивой грацией, так что никак нельзя было поверить в его семьдесят три года. Он умеренно питался, пил только воду со льдом и кофе с кардамоном.

– Я требую точной оценки состояния колоний Ганзейской Лиги, – Венсеслас обвел долгим взглядом советников, адмиралов и послов от колоний. – За те пять лет, в течение которых гидроги убили короля Фредерика и предъявили свой ультиматум против эксплуатации небесных шахт, мы провели большую часть времени в поисках выхода и разработке действенных проектов, – президент посмотрел на командующего Земными Оборонительными Силами. С тех пор, как Бэзил стал Президентом Ганзы, он также де-факто возглавлял EDF. – Генерал Ланьян, какова ваша общая оценка?

Генерал указал в сторону статистических данных, которые помощники подготовили для него в списке документов:

– Все просто, мистер Президенту нас большая проблема, хотя EDF жестко экономит экти с тех пор, как начался кризис. Без тех крайне непопулярных мер…

Петер прервал его.

– Мятежи вызваны высокой стоимостью звездолетного топлива и его дефицитом, особенно в новых поселениях. Мы уже были вынуждены перевести четыре колонии на военное положение. Люди болеют и голодают. Они думают, я оставил их, – король с отвращением посмотрел на соблазнительные спелые фрукты и тонко нарезанное мясо. При мысли о чужих страданиях у него пропал аппетит.

Ланьян, прерванный на середине фразы, безразлично глянул на короля, затем вновь обратился к Бэзилу:

– Как я говорил, мистер Президент, строгие меры дадут нам возможность сохранить большую часть жизненно важных служб. Но наши резервы уменьшаются!

Тира Бегущая Лошадь, одна из посланников планет, отодвинула тарелку в сторону. Петер попытался вспомнить, какую колонию она представляет. Рейак?

– Водород – самый распространенный элемент во вселенной. Почему бы нам не попытаться получать его где-нибудь еще? – предложила Тира.

– Концентрация водорода не везде достаточна, – ответил один из адмиралов. – Газовые гиганты – лучший источник.

– Скитальцы продолжают поставлять экти, хотя используют крайне опасную технику сбора, – заметил посол Реллекера. Бледнокожий, с аристократическими чертами лица, он выглядел как одна из копий античных статуй, что стояли вдоль стен малого банкетного зала. – Позвольте им продолжать их азартные игры!

– Альтернативы сверхсветовым двигателям. Мы перепробовали все, – добавил еще один посол. – Мы остаемся с тем, что добывают Скитальцы.

Нахмурившись, Ланьян покачал головой.

– На данный момент добываемое Скитальцами не покрывает наших военных нужд, не говоря уже о гражданских потребностях. Обороноспособность можно усилить только применением более строгих мер.

– Каких более строгих мер вы хотите? – возмутился темнолицый посол Рамаха. – Прошли месяцы с тех пор, как на моей земле последний раз получали поставки питания. Нет медикаментов, нет пищи. Нет оборудования. Мы развиваем наше сельское хозяйство и горнорудную промышленность, но у нас отсутствует инфраструктура, чтобы вынести в полной мере подобный кризис.

– Большинство из нас находится в подобной ситуации, – поддержал его бледный как призрак посол Дремена. – В моей колонии начался холодный сезон – больше облаков, ниже температура. Сбор урожая традиционно снижен на тридцать процентов, и так будет продолжаться все это время. И в лучшие годы Дремену была необходима помощь, чтобы выжить. Теперь же…

Бэзил взмахом руки остановил дальнейшие разногласия:

– Мы уже говорили об этом. Увеличение налогов неизбежно приведет к ограничениям, и тогда продукция вашего сельского хозяйства не сможет обеспечить народ. Кризис не закончится поутру, так что начните думать о будущем!

– Конечно, – с иронией сказал Петер. – Давайте отменим права мужчин и женщин, решим, сколько детей они должны произвести для поддержания роста колонии. Они рисковали жизнями для основания поселений! Что ж, такое решение понравится людям. Я уверен, вы хотите, чтобы я нацепил счастливое лицо и сам объявил об этом народу?

– Да, хочу, державный вы критикан! – отрезал Бэзил. – Это ваша работа!

Казалось, жуткие новости лишили всех аппетита. Слуги предлагали воду со льдом в изящных серебряных бокалах, ломтики цитрусовых – напрасно. Бэзил отослал их прочь.

Президент постукивал пальцами по столу с несвойственным ему нетерпением:

– Нам необходимо работать лучше, создать у людей понимание, что это – крайняя ситуация. У нас минимум горючего, не говоря уже об ограниченных возможностях связи – из-за недальновидности наших терокских друзей у нас не хватает зеленых священников. Сегодня, более чем всегда, нам необходимо больше телепатов, хотя бы для общего контакта между изолированными колониальными мирами. Многие планеты не имеют ни одного зеленого священника.

Он посмотрел на Сарайн, смуглокожую посланницу лесного мира. Она была стройной, узкоплечей, с высокими скулами, острым подбородком и пикантными маленькими грудками.

– Я делаю все, что могу, Бэзил. Ты знаешь – терокцы никогда не могли разглядеть за деревьями леса, – она улыбнулась, подчеркивая точный выбор слов. – С другой стороны, Терок не получает обычных поставок – ни техники, ни медицинской помощи, – с тех пор, как начался кризис. Мне трудно просить мой народ присылать Ганзейской Лиге зеленых священников сверх нормы, если Ганза лишает нас самого необходимого.

Петер с любопытством наблюдал за противостоянием Бэзила и симпатичной терокианки; с первых дней своего правления он имел удовольствие лицезреть такой аттракцион взаимоотношений. И, прежде чем президент успел ответить Сарайн, Петер приосанился и произнес с достоинством в голосе, отработанном множеством речей.

– Посол, мы примем во внимание трудности, коснувшиеся большинства колонистов Ганзы! Мы должны распределять ресурсы, отдавая приоритет нашим собственным колониям. Терок – суверенный мир, он и так в значительно лучшем положении, чем большинство миров.

Пока Сарайн приходила в себя от словесной пощечины, Бэзил, оценив помощь Петера, с облегчением заметил:

– Истинно прав Король! Пока ситуация не изменится к лучшему, Терок может рассчитывать только на себя. Если, конечно, он не пожелает присоединиться к Ганзе?..

Сарайн опустила голову и едва заметно покачала головой. Генерал Ланьян резко, будто острой косой по траве, прошелся взглядом по кругу советников.

– Мистер Президент, у нас остается только один выход – принять крайние меры! Чем дольше мы ждем, тем более жесткими они будут!

Бэзил вздохнул, как будто зная, что груз ответственности за этот выбор ляжет на него:

– У вас есть разрешение Ганзы делать все необходимое, генерал, – он пронзил взглядом Петера. – И вы, конечно, утвердите это именем Короля.

3. ЭСТАРРА

– Я видел множество удивительных миров, – промолвил старший брат Эстарры, когда они путешествовали на летающей платформе через лесистый континент. – Я бывал во Дворце Шепота на Земле и стоял под семью солнцами Илдиры, – загорелое лицо Рейнальда осветила улыбка. – Но Терок мой дом, и мне здесь лучше, чем в любом другом месте.

Эстарра улыбнулась зачарованно, будто впервые увидев хорошо знакомый пейзаж шепчущего Вселенского Леса.

– Я никогда не была на Зеркальных Озерах, Рейнальд. Я так рада, что ты взял меня с собой!

Девчонкой, она бывало тихо покидала дом до рассвета, гонялась по лесу, желая отыскать что-нибудь любопытное. К счастью, ей было интересно многое: жизнь природы, наука, культура, история. Она даже копалась в архиве корабля поколений «Кайлье», истории Терокского поселения и появления зеленых священников. Не потому, что была обязана это делать, а потому, что ей это нравилось.

– Кто еще мог бы составить мне компанию? – Рейнальд игриво провел тонкими пальцами по спутанным кудрям сестры. Он был широкоплечим и мускулистым, длинные волосы его были заплетены в тонкие косички. Хотя кожа Рейнальда блестела от пота, он не испытывал неудобства в душном воздухе леса. – Сарайн стала послом на Земле. Бенето – зеленым священником на Корвус Ландинг, и Целли… так…

– Она совсем ребенок, даже в свои шестнадцать, – сказала Эстарра.

Давным-давно, готовясь стать следующим Отцом Терока, Рейнальд совершил путешествие вокруг Рукава Спирали с целью изучить культуры разных народов. Он был первым из правителей Терока, так усердно постигавшим жизнь других обществ. Теперь, когда строго экономилось звездолетное горючее и возросла напряженность между планетами, Рейнальд решил посетить главные города своего собственного мира. Его родители не скрывали, что он должен пойти по их стопам и в свое время занять трон. Он должен быть готов к этому.

И вот летающая платформа скользила над кронами деревьев от одного поселения к другому. Ее сопровождала, прикидываясь эскортом, хохочущая молодежь. Они летали вокруг на мотоглайдерах – совсем маленьких лодочках со слабыми двигателями и крыльями, заимствованными у местных крупных кондорфлаев. Расшалившиеся подростки крутились, закладывали виражи, – в общем, демонстрировали искусство пилотажа. Кое-кто из них пробовал флиртовать с Эстаррой, уже достигшей брачного возраста.

Девушка заметила впереди просвет в мощных кронах и манящий блеск лазурной воды.

– Там Зеркальные Озера, глубокие и безупречно круглые по форме, – указал Рейнальд. – Мы остановимся на ночь в деревне.

Вокруг первого озера Вселенский Лес создал, словно в подарок людям, пять теплых ульев, опустевших гнезд огромных червей. Рейнальд посадил летающую платформу на берегу озера. Поднялась радостная суматоха: жители танцевали, прыгали, карабкались вверх по деревьям и ныряли прямо из ячеек своих ульев, радуясь появлению гостей. С грацией, подобной взмаху потревоженных ветвей, появились четыре зеленых священника, их кожа отливала изумрудом из-за присутствия в телах фотосинтезирующих водорослей-симбионтов.

Зеленые священники были способны к более успешной связи, чем большинство технических комплексов, изобретенных Ганзой или Илдирой, и зеленые священники не могли помочь им – не потому, что хотели утаить секреты, но потому что сами не знали технологическую основу своего дара. Правители разных миров были рады нанять их за телепатические способности, хотя Ганза, например, не могла предложить самодостаточным терокцам почти ничего, что было бы им необходимо или интересно. Казалось, лесной мир сам стремится сохранить свою независимость.

С другой стороны, предложения Ганзы были очень настойчивы и убедительны.

Балансировать при таких условиях было бы трудной задачей для любого правителя. Наблюдая за тем, как брат общался с зелеными священниками и приветливыми жителями деревни, Эстарра могла предвидеть, как он будет вести себя в роли следующего Отца Терока.

После вечернего банкета, где подавалась свежая рыба, речные водоросли и запеченные в панцире водяные жуки, они подняли свою летающую платформу к верхушкам деревьев, окружавших озеро Рейнальд и Эстарра любовались представлением древесных танцоров, прирожденных гибких акробатов, прыгавших через упругие ветви. Они взмывали в воздух, используя пальмовые листья как трамплины, совершали немыслимые кульбиты, кувыркались и крутились словно на брусьях, создавая прекрасные хореографические композиции. В завершение они синхронно нырнули в совершенную арку озера, будто капли дождя.

После спектакля Эстарра покинула Рейнальда, беседовавшего о делах с жителями деревни, с радостью приняв приглашение поплескаться в теплой воде в компании местных девушек. Она любила чувство скольжения по воде, хотя могла наслаждаться им только несколько раз в год.

Рассекая воду Зеркального Озера, Эстарра подняла взгляд в ночь, восхищенная сиянием открытого неба. В ее родном городе деревья так разрослись, что закрыли небо и нужно было забраться на верхушку, чтобы увидеть звезды. Сейчас, плавая под открытым небом, она была ослеплена космической феерией над головой, наполненной мириадами мерцающих огоньков, это был настоящий лес звезд под сводом неизмеримого пространства, полный людей, миров, возможностей.

Когда Эстарра вернулась к ярко освещенным жилым ульям – мокрая, но довольная – она застала Рейнальда беседующим с молодой жрицей по имени Алмари. В глазах женщины светились ум и любопытство; Алмари уже не один год была посвященной певицей леса, добавляя выраженные в музыке истории к лесному архиву. Как у всех зеленых священников, голова ее была безволосой, гладкой, лицо украшено татуировками, говорящими о различных достижениях.

Рейнальд был учтив и мягок, но непреклонен в своем решении.

– Ты прекрасна и умна, Алмари. Никто не может отрицать это. Я уверен, что ты будешь прекрасной женой!

Эстарра знала, о чем идет речь, она уже насмотрелась такого за время путешествия.

Алмари говорила быстро, явно стараясь досказать прежде, чем собеседнику удастся уйти от разговора.

– Особенно в это трудное время, разве не предопределено, что следующая Мать Терока должна быть зеленым священником?

Рейнальд осторожно коснулся необычной зеленой кожи на запястье Алмари.

– Я не могу согласиться, мне не кажется, что это важно.

Заметив Эстарру, Алмари смущенно опустила глаза и покинула их. С шаловливой усмешкой Эстарра слегка шлепнула брата по плечу.

– Она хорошенькая!

– Третья за сегодняшнюю ночь!

– Лучше иметь большой выбор, чем никакого! – резонно заметила Эстарра.

Рейнальд тяжело вздохнул:

– К тому же, есть нечто, о чем следует говорить прежде, чем принять окончательное решение.

– Бедный, бедный Рейнальд! – съязвила Эстарра.

Он в ответ дал сестре легкий подзатыльник.

– В конце концов, я ведь не Первый Наследник Илдиран. Это ему вменяется в обязанность иметь тысячи любовниц и столько детей, сколько он сможет произвести.

– Ах, как ужасны обязанности правителя! – Эстарра встряхнула мокрыми волосами так, чтобы забрызгать и брата тоже. – Пока я всего-навсего четвертый ребенок, и единственная моя забота – когда я смогу еще искупаться. Почему бы не сейчас?

Смеясь, она убежала. Рейнальд с завистью посмотрел вслед сестре.

4. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА'Х

Как старший сын Мудреца-Императора, Первый Наследник Джора'х проводил дни в предписанных развлечениях. Способные к деторождению женщины всех разнообразных илдиранских родов обращались за положенными привилегиями, и список все увеличивался. Женщин-добровольцев было больше, чем он мог обслужить.

Очередную наложницу Первого Наследника звали Сай'ф. Юркая, быстрая, она происходила из рода ученых и была экспертом в области биологии. Сай’ф занималась ботаникой, а точнее – выведением новых сельскохозяйственных культур для различных колоний.

Она пришла к Джора’ху во Дворец Призмы и ожидала в его палате, куда дневной свет проникал сквозь панели, изукрашенные самоцветами. У нее была большая, красивая голова, взгляд ее из-под высоких бровей был внимательным и цепким, словно она фиксировала в памяти каждую деталь для последующего изучения.

Джора’х остановился перед ней, высокий и статный, его лицо считалось образцом илдиранской красоты. Золотые волосы, собранные в десять тысяч тонких косичек, образовывали нимб вокруг его головы, подобно гало.

– Благодарю за твою просьбу быть со мной, Сай’ф, – сказал он проникновенно – как делал всегда. – Может быть, наше единение сотворит этим днем чудо для всей Илдиранской Империи.

Сай’ф держала в тонких руках керамический цветочный горшок со странным искривленным деревцем. Его колючие ветки были изогнуты, подрезаны, свернуты в неестественную форму. Робея, она протянула Джора’ху подарок:

– Для вас, Первый Наследник.

– Любопытно. Какой колючий! – Джора’х взял горшочек, заинтригованный лабиринтом сплетенных веток и листвы. – Оно выглядит, словно полотно, сотканное из живого растения.

– Я использовала особенности наших полых деревьев, Первый Наследник. Это человеческая техника, называемая бонсай. Путем давления на растение можно обратить его биологическое напряжение внутрь и тем самым сделать его еще более красивым. Я начала выращивать его год назад, когда заполнила заявку на соединение с вами. Эта работа потребовала усердия и времени, но результат удался.

Джора’ху не нужно было делать вид, что он доволен. Он и в самом деле был рад.

– У меня нет ничего подобного. Я сохраню его… но ты должна рассказать мне, как за ним нужно ухаживать.

Сай’ф трепетно улыбнулась, заметив нескрываемое удовольствие Первого Наследника. Он поставил живую скульптуру на полупрозрачную полку и подошел к ней, на ходу расстегивая тунику, обнажая рельефный, мускулистый торс.

– Теперь позволь мне в ответ доставить удовольствие тебе, Сай’ф.

Прежде чем Первый Наследник вошел, ее тестировали штатные служащие. Все женщины Первого Наследника были гарантированно способны к деторождению и восприимчивы. Такие проверки не гарантировали стопроцентный результат, но давали хороший шанс.

Сай’ф разделась и Джора’х залюбовался ею. Представители каждого илдиранского рода имели различное строение тела. Некоторые были стройными, эфирными, другие – мощными и мускулистыми, третьи – угловатыми и живыми, четвертые – пухленькими. Но Первый Наследник видел красоту во всех ее проявлениях. Хотя некоторые нравились ему больше других, он не приветствовал фаворитизма, никогда не оскорблял добровольцев и не показывал разочарования.

Сай’ф реагировала на его ласки, будто следуя программе или заученной процедуре. Как ученый, она, вероятно, изучала вариации секса в годы студенчества, так что могла справиться с неожиданными трудностями в постели. В то же время, Джора’х чувствовал себя выполняющим задание, подобное многим.

Вдруг он подумал об очаровательном деревце бонсай, которое принесла ему Сай’ф. Память вернула Джора’ха к Нире, но воспоминание было бессильно и ничем не могло помочь. И сердце его сжалось от тоски по возлюбленной зеленой жрице. Прошло пять лет с тех пор, как он видел ее в последний раз.

Наивность Ниры и ее экзотическая красота очаровали его сильнее, чем покорность женщин Илдиры. Когда она впервые прибыла в Миджистру – какими широко раскрытыми от удивления глазами она смотрела на архитектуру, музеи, фонтаны, заставив и его свежим взглядом увидеть свой город! Ее непосредственное восхищение достижениями илдиран доставило ему большее чувство гордости за свое наследие, чем самые волнующие пассажи «Саги Семи Солнц».

После робких месяцев радости общения, когда они, наконец, впервые решились заняться любовью, это показалось совершенно естественным. Некое родство душ, укреплявшее его связь с Нирой, было не похоже на то, что испытывал Первый Наследник прежде. Его отношения с ней ничуть не напоминали рутинные единения по регламенту, составленному ассистентами. Джора’х и Нира проводили вместе вечера, хоть и зная, что их отношения непременно должны закончиться, но наслаждаясь каждым мгновеньем. И Первый Наследник помнил о любимой и продолжал вспоминать.

В начале кризиса, когда Джора’х отбыл с визитом к принцу Рейнальду на Терок, Нира и ее наставница Отема трагически погибли при пожаре в оранжерее, где росли привезенные ими вселенские Деревья. Согласно сообщению Мудреца-Императора, два других зеленых священника поспешили туда и также сгорели.

Давным-давно милая Нира пришла к Первому Наследнику, держа горшочек с деревцем, маленьким отростком Вселенского Леса. Теперь, через годы после ее смерти, женщина по имени Сай’ф принесла Джора’ху деревце бонсай, и память о прошлом воскресила для него любимые черты…

Джора’х сосредоточил внимание на ученой. Ему не хотелось, чтобы она подумала, будто он отвлекся или неудовлетворен ею. Усилием воли Первый Наследник заставил себя сосредоточиться на физическом удовольствии и боль от воспоминаний ушла.

Джора’х запросил аудиенции у Мудреца-Императора. Яркие глаза отца сверкали на обрюзгшем лице, толстые губы приветливо улыбались, когда он смотрел на сына. Брон’н, свирепый телохранитель Мудреца-Императора, встал у дверей покоев, чтобы правитель и его старший сын могли беседовать наедине.

– Я хочу послать еще одно сообщение на Терок, Отец, – смиренно попросил Джора’х.

Мудрец-Император Цирок’х нахмурился, развалясь в кресле-коконе, словно приготовился к телепатической связи через тизм.

– Я чувствую, что ты снова думаешь о той человеческой женщине. Ты одержим мыслью о ней, ты не смирился с тем, что она погибла. Это может только помешать тебе исполнять свои обязанности здесь. Она мертва, ты должен в это поверить наконец!

Джора’х знал, что отец прав, но ему не удавалось забыть улыбку Ниры и ту радость, которую она принесла ему. Прежде чем придти сюда, он посетил оранжерею. Деревья с Терока когда-то поселили в особом здании. Теперь здесь росли нежно-розовые лилии с Комптора и темно-красные маки, наполняя влажный воздух тяжелым ароматом. Пять лет назад, когда он вернулся с Терока и услышал пугающие новости, то поспешил удостовериться сам – и в ужасе застыл на пороге перед следами необъяснимого пожара.

Не осталось тел, которые можно было бы похоронить. И вселенские деревья уже обратились в пепел, когда Нира и Отема прибежали бороться с огнем, поэтому они не успели послать сообщения через телинк. Все было потеряно. Глубоко опечаленный Джора’х рассказал о трагедии своему другу Рейнальду в специальном известии, отправленном на корабле Солнечного Флота.

Теперь пятна копоти были начисто стерты, а боль утраты все не покидала Джора’ха. Сердце его отказывалось признать, что Нира мертва. Если бы он был здесь в тот злосчастный день, то не позволил бы никакой беде ее коснуться…

Ощущая тоску сына через тизм, Цирок’х мрачно сопел.

– Тебе придется нести тяжелое бремя, когда ты займешь мое место. Это твоя судьба, сын мой, сопереживать страданиям твоего народа.

Джора’х опустил голову, золотые косички всколыхнулись, будто струи дыма.

– Тем не менее, я хотел бы выразить соболезнование Рейнальду, в память о двух зеленых священниках. Мы не послали их останки на родину. Это такая малость, отец!

Мудрец-Император снисходительно улыбнулся.

– Ты знаешь, что я не могу отказать тебе! – толстые, будто канаты, косы спускались с его головы, обвивались двумя змеями вокруг круглого живота и настороженно шевелились, словно правитель был недоволен.

Джора’х, вздохнув с облегчением, достал пластинку из алмазной пленки с протравленными знаками.

– Вот, – он протянул пластинку отцу. – Я составил другое письмо Рейнальду, чтобы он донес его содержание до зеленых священников Терока. Я хотел бы отправить его с первым из коммерческих рейсов.

Правитель дотянулся до письма.

– Это может потребовать времени. Терок – не часто посещаемый мир.

– Я знаю, отец, но это то немногое, что я могу. У меня нет другого способа поддерживать контакт с Тероком.

Цирок’х повертел в пальцах мерцающую зеркальную пластинку.

– Тебе не следует снова думать о человеческой женщине.

– Благодарю за оказанное одолжение! – Джора’х развернулся и пружинистым шагом покинул покои.

Мудрец-Император подозвал к себе телохранителя.

– Возьми это и уничтожь. Джора’ху более не дозволяется посылать сообщения на Терок. Это приказ!

– Да, сир! Я понял!

Брон’н взял алмазное письмо и с большим трудом разорвал пополам. Части нужно было сжечь в печи электростанции.

5. НИРА КХАЛИ

Брошенная в селекционный лагерь на Добро, одинокая среди сотни других подопытных людей, Нира пристально вглядывалась вдаль за тонкой оградой. Ограда лишь формально обозначала границу, для удобства надзирателей, потому что узникам некуда было бежать.

На востоке начинались горы, с запада лагерь окружали поросшие травой холмы, в центре долины черная корка покрывала дно высохшего озера. Земля была исчерчена сухими руслами рек, бешено вскипавших после редких дождей. Казалось, кожу планеты растянули и бросили так, с открытыми гноящимися ранами.

За пять лет заключения в Илдиранской Империи зеленая жрица сумела сохранить свой внутренний мир, она все еще оставалась живой, несмотря на неописуемые надругательства, которые ей пришлось перенести. Ни один лагерный охранник или надсмотрщик-илдиранин не мог заявить, что она когда-либо спрашивала, почему над ней издеваются.

У ее возлюбленного, Джора’ха, не было возможности узнать о том, что с ней произошло. Одним своим приказом он мог бы освободить ее и других заключенных. Нира была уверена в том, что Первый Наследник не мог быть замешан в таком ужасного проекте. Он был слишком благороден и умен. Она чувствовала это сердцем. Знал ли Джора’х хотя бы то, что она еще жива? Могла ли она ошибаться на его счет?

Нира так не думала. Джора’ха внезапно послали на Терок – очевидно, отослали намеренно, чтобы он не мог вмешаться, когда ее похищали. Мудрец-Император вынужден хранить этот секрет от собственного сына, несмотря на то, что она принесла Джора’ху ребенка.

Наместник Добро, второй сын правителя, использовал людей, брошенных сюда, как расовый материал для илдиранских экспериментов. Нира интересовала наместника Удру’ха больше остальных заключенных по нескольким причинам, и поэтому испытывала величайшие страдания.

После рождения первенца, прелестной дочки-полукровки, названной Осира’х – «моя маленькая принцесса» – наместник Добро держал Ниру здесь, в этом кошмарном лагере, и она постоянно была беременна, как племенная кобыла…

Нира стояла на коленях с краю огороженной территории и маленьким инструментом разрыхляла жесткую грязь вокруг тощего кустарника и слабых цветов, которые вырастила. В свободное время она обихаживала и поливала растения, которые удалось отыскать, пыталась помочь им разрастись.

Даже этот слабый всплеск жизни напоминал ей о пышных лесах Терока. Хотя она была вырвана из кущи Вселенского Леса и ощущений лесного разума, Нира все еще оставалась зеленой жрицей и помнила свои обязанности.

Хотя ее зеленая кожа так же поглощала дневной свет и преобразовывала в энергию, как и раньше, солнце Добро было слабым, затянутым дымом и не могло дать необходимое питание организму. Казалось, его осквернила темная история этого места. Она огляделась, прикидывая, сколько времени может употребить на себя перед следующей рабочей сменой.

Селекционный лагерь располагался на большом участке огороженной земли, где стояли бараки, родильные дома, экспериментальные лаборатории и жилищные комплексы охраны. Не знающие другой жизни заключенные занимались своими делами. Кто-то разговаривал между собой; один истощенный человек даже смеялся, как будто не подозревал о своем положении. Человеческие дети – одобренные результаты скрещивания заключенных – умудрялись весело играть и резвиться даже в таком месте, как это. Наместник Добро настаивал на восстановлении чистокровных линий, чтобы сохранить разнообразным и здоровым генетический материал. Однако Нире казалось, что менее чем за два столетия их уже лишили человеческой сущности.

И после пяти проведенных здесь лет к Нире относились, как к новенькой, эксцентричной и со странностями. В конце концов, люди перестали обращать внимание на цвет ее кожи, которая не походила ни на что, виденное ими раньше. Но узники не могли принять ее позиции, почему она не хотела смириться и успокоиться.

Эти бедняги не знали ничего лучшего, чем покорность.

Нира заметила, что охранники объединили несколько рабочих команд. Она попыталась стать незаметной, в надежде, что распорядители отбора не выберут ее, не сегодня. Ее мышцы могли выдержать большую нагрузку, но рассудок устал за годы трудной работы – разделения на кристаллы бледных ископаемых костей, собирания плодов с колючих ветвей кустарников, рытья канав.

В конечном счете, илдиране дали ей задание – как всегда, но она старалась тянуть время. Непослушание только спровоцировало бы охранников повыдергать ее растения. Они делали так уже несколько раз. Она нашла бы другой путь сопротивления, если б могла.

Вначале, пока наместник Добро не знал о ее беременности, Ниру бросили одну в полной темноте. Запирание в неосвещенную камеру – самое страшное наказание для илдиран, избалованных постоянным сиянием дня. Предполагалось, что тьма сломит дух Ниры, а может, и доведет ее до сумасшествия. Наместнику нужна была только ее репродуктивная система, а не разум.

Нира мучилась от холода в сырой темнице несколько недель, физически ощущая отсутствие солнечного света. Под ослепительным солнцем Илдиры ее фотосинтезирующая кожа ежеминутно производила жизненную энергию. Однако в темноте ее обмен веществ должен был измениться. Нира снова научилась есть, усваивать нормальную пищу. Она слабела, но отказывалась капитулировать, сохраняя чистыми сердце и дух.

Наконец ее выпустили из темноты, чтобы сделать анализы и провести эталонный тест. Худое, но красивое лицо наместника повторяло черты Джора’ха, но без намека на какие-либо чувства. Он пожирал Ниру глазами.

После изучения результатов теста он взглянул на нее с укоризной, которую быстро сменил восторг:

– Ты носишь ребенка Джора’ха?!

Вместо того чтобы кинуть ее в лагерный барак или отдать лабораторной команде, как прочих узников, наместник и подчинявшиеся лично ему врачи ухаживали за жрицей, регулярно брали анализы крови, скрупулезно проводили постоянные болезненные обследования. В общем, делали все необходимое для ее здоровья – в своих интересах.

Нира, однако, хранила рассудок и силы для достижения собственных целей.

Рождение ее первой дочери прошло нормально. В родильной лаборатории Нира еще сквозь забытье увидела, что наместник Добро так смотрел на вопящую маленькую девочку, словно готов был растерзать ребенка брата.

Дитя-полукровка от телепатки зеленой жрицы и благородного Первого Наследника. Удру’х назвал девочку согласно традиции илдиранских родов – Осира’х, но Нира часто думала о девочке, как о своей принцессе, тайной надежде из книг, что она прочла вслух любопытному Вселенскому Лесу.

Как и всем узницам селекционного лагеря, наместник позволил Нире в течение шести месяцев нянчить ребенка. Это придавало ей сил. Она сосредоточилась на любви к девочке, заботе о ней. Затем наместник отобрал Осира’х. Все успешные результаты скрещивания изолировались от матерей.

Но насчет дочери Ниры наместник Удру’х замышлял что-то особенно важное.

Моя Принцесса…

Вскоре для Ниры начался настоящий кошмар.

В дальнейшем, как бы упорно она ни сопротивлялась, как бы ни умоляла, наместник постоянно держал зеленую жрицу беременной, экспериментируя с разными отцами. Каждое поражение приводило ее в отчаяние, Нира даже хотела исчерпать свои силы настолько, чтобы умереть. Она жила, подобно травинке в лесу, смятой башмаком и вбитой в землю тяжким дождем, но лишь до возвращения весны. В юности она и предположить не могла, что ее ждут такие испытания. Нира спасалась тем, что выучилась отправлять свое сознание в далекие отсюда места и пребывать там до тех пор, пока реальность не переставала грозить ее разуму.

Доноры спермы не питали к ней ненависти. Они только следовали указаниям наместника, были частью генерального плана, которого никто из них детально не знал. И зеленая жрица в том числе.

В отличие от Осира’х, ее последующие дети не были плодом любви. Они были результатом насилия, и Нира старалась не слишком привязываться к этим мальчикам и девочкам. Но она нянчилась с ними, заботилась о них, изучала их черты… и оставаться холодной не могла. Она не была способна отвернуться от невинных созданий только из-за того, что их отцам было приказано насиловать ее тело, пока зеленая жрица не понесет снова.

Ее собственные дети… хотя ей не давали вырастить их. Каждый раз врачи отбирали малышей, чтобы содержать в соседнем илдиранском городе по специальному распорядку контроля и тренировок.

Вскоре наместнику показалось, что Нира достаточно окрепла для назначения в рабочую группу. Физическая работа должна была закалить ее. Когда ее способность к деторождению вновь достигала пика, охрана бросала Ниру обратно в селекционный барак. Цикл насильственного зачатия выходил на новый виток. Так продолжалось четыре года…

Сейчас, когда оранжевое солнце Добро опустилось в темные облака на горизонте, она оставила свои молоденькие, еще безлистные кустики в маленьком саду и пошла посмотреть на другие растения. Артели рабочих вернулись с холмов и заполонили лагерь. После долгого заключения у пленников не осталось надежд, они механически перетаскивали свои тела из одного дня в другой – сильные, покорные и тупые, как быки на общественной ферме. Они даже не казались несчастными.

Эти пленники были самой большой и страшной тайной Илдиранской Империи, скрывавшей, что случилось с населением последнего человеческого корабля. Узники, живущие здесь, на протяжении вот уже двух веков спрятанные от остальной человеческой расы, были захвачены на «Бертоне».

Пять лет назад к ним присоединилась Нира. Заключенные на Добро никогда еще не видели зеленых священников, никогда не слышали о Тероке. Нира была странной и чужой среди них, отличаясь не только цветом кожи.

По ночам или негромко переговариваясь с товарищами во время работы, она много рассказывала о своем мире, о чувствующих деревьях, даже о Земной Ганзейской Лиге, надеясь, что кто-то поверит ей. Многие из подопытных считали ее безумной. Другие слушали, хоть и с недоверчивым удивлением, но слушали, и Нира продолжала хранить надежду.

Она производила на свет нежеланных детей. Отцом одного был самолично наместник Добро, следующего – адар Кори’нх, двое происходили из других илдиранских родов. И хотя Нира нянчилась с каждым из них месяцами, тосковала она только по маленькой Осира’х.

Она уцепилась за провода ограждения, чувствуя ледяную пустоту в груди. Ее долгожданная доченька, ее Принцесса!

Другие узники не понимали ее отчаяния. Дети-полукровки были собственностью илдиран, их всегда отбирали. О них не принято было думать.

Нира часто писала прошения в соседний илдиранский город, надеясь увидеть Осира’х. Наместник Добро каждый раз отказывал ей, отметая вопросы. Он не был последовательно жесток, просто не считал Ниру необходимой для воспитания Осира’х. Зеленая жрица была предназначена для другого.

И все же наместник не понимал потенциала девочки-метиски. Только мысли о скрытых способностях дочери освещали лицо Ниры слабой улыбкой. Ее Принцесса – большее, чем просто удачный кровосмесительный эксперимент. Она – нечто особенное.

6. АДАР КОРИ’НХ

Семь великолепных анодированных кораблей Солнечного Адмирала прибыли по вызову наместника Добро. Адар Кори’нх встал в командном центре, когда богато разукрашенная септа построилась в стандартную орбитальную конфигурацию, и приказал сложить тонкие отражающие паруса.

Вернувшись во Дворец Призмы, он получил прямое предписание Мудреца-Императора. Цирок’х лично указал ему не передавать никаких заданий младшим офицерам. Однако адар был недоволен.

– Мне всегда не нравилась деятельность на Добро, повелитель. Это не то деяние, что может войти в «Сагу Семи Солнц».

– Наша работа никогда не будет описана в «Саге», адар. Но все равно мы должны это сделать, – Мудрец-Император был сильно взволнован, его напоминающие канаты косы извивались. – Эксперименты на Добро – ключ к выживанию нашей расы, но даже сложив усилия поколений, мы остались не готовы к переменам, перед которыми вынуждены будем предстать. Гидроги вернулись. Времени нет.

Кори’нх знал, что за спокойствием правителя стоят миллионы передуманных мыслей, глубоких идей, далеко выходящих за пределы его представления. Мудрец-Император был точкой фокуса для всеобщего тизма, туннелем, сквозь который в слабых мерцаниях высшего плана видны коконы душ, создающие великолепие совершенного света. У него не возникало мысли оспаривать пожелания правителя. Даже когда в качестве высшего командира Солнечный Адмирал Кори’нх должен был выразить свое мнение.

– Это действительно срочно, повелитель? Гидроги не усиливают давления с тех пор, как мы покинули их газовые гиганты.

Мудрец-Император покачал большой головой:

– Гидроги с их могуществом не остановятся на достигнутом. Скоро они станут более агрессивными. И мы должны быть готовы сделать все необходимое для выживания нашей расы.

Коли уж был поставлен вопрос о долге, Кори’нх только поклонился и принял задание. У него не было выбора.

Теперь он ожидал в назначенном месте, когда челнок доставит самого наместника Добро. Второй сын Мудреца-Императора изъявил желание поговорить с ним наедине. Кори’нх должен был скоро узнать, в чем дело.

Подозревая, что эта миссия может иметь неприятные последствия, Кори’нх отослал тала Зан’нха на очередное задание. Адар был обязан взяться за это дело сам, но не было необходимости втягивать в него своего протеже, сына Первого Наследника…

Челнок прибыл, вошедший пилот показался обеспокоенным. Следом за ним появился сам наместник Добро, хищным взглядом обежал пустой отсек. На нем был темно-коричневый костюм из самоактивизирующейся энергетической пленки, без всяких пышных украшений или разноцветных ленточек. Сейчас он был просто служакой, выполняющим задание.

Взглянув на ожидающего командира, наместник Удру’х резко довернулся к пилоту челнока.

– Ты свободен! Адар заберет нас, когда я скажу.

Тот посмотрел недоуменно, но Кори’нх кивком выразил свое согласие:

– Разумеется, нам с наместником потребуется конфиденциальность. Не сомневайся, он имеет право приказывать мне!

Тремя годами раньше его посылали сюда, на Добро, с целью спаривания с одной из пленниц, зеленокожей женщиной с Терока. Кори’нх не мог понять ни то, почему она находилась среди потомков экипажа «Бертона», ни то, будет ли ему позволено расспрашивать о ней. Он не получил удовольствия от этого соития. Оно казалось… бесчестным. К тому же это было обязанностью адара – выполнить приказ лично Мудреца-Императора.

Кори’нх опасался, что наместник предложит ему повторить.

Коротко осведомившись о положении дел на корабле, адар замолчал, не имея права первым начать разговор как младший по званию. Наместник Удру’х сообщил ему координаты, которые привели челнок с линии орбиты на край системы Добро. Скопище частичек льда и камней выглядело похожим на груду планетного мусора, словно сор, выметенный из-под ковра: слишком распыленные, чтобы представлять реальную астероидную опасность, каждый кусочек совсем маленький, и по законам тяготения они никак не могли объединиться в планетоид.

– Мы замаскировали это здесь. Удобное место! – констатировал наместник. – И все равно, мы должны быть осторожны.

Чувствуя явный дискомфорт от мысли о продолжении командировки, Кори’нх спросил:

– Пожалуйста, объяснитесь, наместник! Что мы ищем?

– Наша цель не искать, но спрятать, и таким образом гарантировать сохранение тайны.

Кори’нх обдумывал эти слова, пока челнок дрейфовал в ледяной пыли и каменном крошеве. Он слышал, как с шипением ударялись в щит пылинки и мельчайшие камешки. Прямо по курсу сканеры обрисовали затемненный контур, конструкции несомненно искусственного происхождения, но не илдиранского производства.

– Как ты можешь видеть, адар, мы оставили слишком много улик. Всегда есть риск, что это обнаружат.

Огромный, древний корабль.

Очарованный военной историей Земли, даже если она не относилась к текущей миссии, адар узнал громоздкие прямоугольные очертания огромного межзвездного корабля, большего, чем пять истребителей Солнечного Адмирала вместе взятых. Конструктивное решение его казалось расточительным.

Корабль поколений, что рассчитан на грубую силу, а не на искусство. Он выглядел как небоскреб, на крыше которого размещались преобразователи, накопители и регенераторы. Казалось, его вырвали с корнем и забросили в космическое пространство, как кирпич. Сейчас большой корабль поколений был темным и мрачным, покрытым шрамами от давних штормов и столкновений, подобно кораблю-призраку, дрейфующему в волнах без своего экипажа.

Кори’нх заметил символы на обшивке. Эти допотопные двигатели могли развить только часть от скорости света. Должны были пройти века с тех пор, как его засосало пространство… к тому же дерзкие люди повсюду сменили старое поколение кораблей.

– Это… «Бертон»?

Из командной рубки наместник презрительно смотрел на необъятный корабль.

– Тогдашний Солнечный Адмирал сопроводил эту вещь сюда, на Добро. В то время мы собирались позволить людям с этого обломка колонизовать ее, объединив две расы. Наместник как равную взял в жены человеческую женщину, капитана «Бертона». Но другие люди… не адаптировались правильно к ситуации. Прежде чем произошел какой-либо формальный контакт или отправлена делегация на Землю, жена наместника была предательски убита, и он, раздавленный горем, был вынужден покарать преступников, навести жесткий порядок… Земля никогда не узнала об этих эмигрантах. Мой дед, Мудрец-Император Юра’х, распорядился исследовать непокорных созданий всеми возможными методами. Так «Бертон» был опустошен, истребитель оттащил его сюда, на окраину системы Добро, где и оставил.

Кори’нх задумался о тех усилиях и надеждах, что были вложены в создание этого гигантского звездолета.

– Это бесценная реликвия, – промолвил он тихо.

Наместник глумливо усмехнулся.

– Я уверен, люди были бы счастливы получить его обратно. У них есть разведчики и мусорщики, просеивающие пустоту меж звездами, чтобы найти его. Мы просто обязаны дать пищу для их легенд. И никогда не открывать истины.

– Согласен, – сказал Кори’нх, – но по другой причине – они никогда не должны узнать, что мы сделали здесь.

Осторожно лавируя меж залежей космического хлама, он упивался первозданным величием заброшенного корабля.

Наместник продолжил разговор.

– Нет никаких причин дольше хранить этот древнюю развалину. Если его обнаружат, это может привести к проблемам, нас начнут обвинять.

– Тогда зачем было сначала прятать его? Разве кто-нибудь собирался использовать старый корабль поколений?

– Хороший вопрос, но мой предшественник был… неразумным в то время, – сказал наместник Удру’х. – Мы ничего не нашли из снаряжения или двигателей «Бертона», что могло бы оказаться полезным Империи. Под прессом конфликта с гидрогми Земная Ганзейская Лига разрабатывает новые виды оружия для усиления своей армии. Они всегда были агрессивны, расширяя свои колонии или захватывая поселения, которые покидали мы…

– Как Кренну, – заметил Кори’нх.

Наместник Добро выругался.

– Мой отец решил, что опасность разоблачения сильно перевешивает выгоду от хранения «Бертона». Я лично не вижу причин оставлять его здесь.

Заинтригованный, Кори’нх еще раз медленно, избегая ледяных скоплений, провел челнок над брошенным кораблем, чтобы найти наилучший обзор. Он расширил луч носового прожектора, играя пульсирующим светом на обветрившихся от космического ветра деталях корпуса.

– Но… почему вы потребовали в исполнители именно меня, наместник? – спросил он после паузы.

Удру'x взглянул на адара так, будто тот не понимал очевидных вещей.

– Я хочу, чтобы ты уничтожил «Бертон». Не оставив никаких следов его существования.

7. ЧЕСКА ПЕРОНИ

Жара, невероятная жара – достаточная, чтобы размягчить камень и вскипятить частички света, вполне достаточная, чтобы моментально испепелить органическую плоть.

Исперос был ужасным, полным опасностей местом под палящим солнцем. Но для Скитальцев жара являлась ресурсом. Хорошо укрепленная колония производила столько редких металлов и необычных изотопов, что работа здесь стоила смертельного риска.

Как Рупор кланов, Ческа Перони прибыла поздравить Котто Окиаха с его успехами по созданию аванпоста в преддверии ада.

– Никто не поверил бы в возможность этого, но ты доказал, что остальные слишком слепы, чтобы увидеть. Это достижение – еще один фактор в поддержку нашей экономики.

В подземном бункере выдающийся инженер робко и неумело выражал признательность за похвалу. Котто был гением, но его никогда не учили, как правильно принимать комплименты.

Страстно желая произвести впечатление на своих гостей, он повел Ческу по глубинным туннелям. Он часто отирал пот с румяных щек, пятерней причесывал влажные кудри.

– После второго уровня будет прохладней, – изобретатель звонко ударил по раскаленной стене костяшками пальцев. – Три уровня керамических сот со сверхплотной асбестовой прокладкой между ними. Вакуумные пустоты останавливают термальный перенос.

– Ничто другое не могло бы идти в ногу с движением самого солнца. Выдающийся пример изобретательности Скитальцев, – похвалы гостьи были искренни.

Котто принимал их с застенчивой улыбкой.

– Итак, грандиозные флуктуации солнца обеспечивают достаточную мощность для запуска генераторов, преобразователей атмосферы и охлаждающих систем.

Он указал на покрытые инеем трубы, пронизывающие подобно кровеносным сосудам стены туннеля.

– Я устроил нестандартную термальную систему для отведения на поверхность излишков энергии. Энергия поступает в большой ребристый радиатор, который рассеивает излишки тепла. Вот один из них. Просто еще одно мое изобретение.

Когда гидроги разрушили небесные шахты, Ческа призвала все кланы искать новые способы добычи водорода по всему Рукаву Спирали. У Котто было много идей. Пока создавалась станция на Исперосе, рылись туннели, строились плавильные печи, он сумел переработать производственную цепочку экти-реакторов, сделать их более эффективными. Он также изобрел блицкригеры, используемые для быстрого поглощения водорода из облаков газовых гигантов по принципу «схватил и убежал».

Почему-то Скитальцы всегда ухитрялись сделать невозможное.

Ческа глубоко вздохнула и прикинула, чего они достигли. Да, поистине, невероятных вещей! Это было похоже на ее отношения с Джессом. Но Ческа таки отыскала возможность через столько лет перекинуть мосток над пропастью до любимого человека…

Очень давно, уже обрученная с Россом Тамблейном, она влюбилась в его младшего брата. После того, как гидроги убили Росса, она и Джесс могли позволить себе наконец-то быть вместе. Но Ческа стала новым Рупором, а Джесс возглавил семейный бизнес, и романтику пришлось отложить на потом. Они с Джессом решили, что Рупору надлежит быть сильным и не отвлекаться на посторонние дела, по крайней мере, до конца кризиса.

Тогда это решение оказалось верным.

Но не прошло и года, как они стали тайными любовниками, и сейчас наконец-то договорились объявить о своей свадьбе в течение шести месяцев. Шести долгих месяцев… но им хотя бы положен предел. Она приняла все меры, какие только могла, чтобы стать счастливой.

Между тем, Ческе необходимо было сосредоточиться на обязанностях Рупора.

Котто привел ее в защищенный контрольный бункер, стены которого были выложены керамическими плитками.

– Мы назвали это нашим «роскошным диваном», – восемь Скитальцев сидели неподвижно и через экраны наблюдали за внешней обстановкой, следили за командами грузчиков в сумерках ночной стороны планеты.

Исперос купался в яростном сиянии нестабильного солнца, подобно валуну в потоке лавы. Гигантские передвижные добывающие машины и поверхностные печи действовали только на ночной стороне терминатора, где планетная кора была достаточно твердой. Машины зачерпывали поверхностный слой и превращали его в металлы, отделяя полезные короткоживущие изотопы, рожденные под воздействием космических лучей.

– Наши кланы всегда специализировались на разработке астероидов внешних систем, – сказал Котто. – Но там камни удерживают бесполезные облегченные элементы, лед и газы. Здесь, на Исперосе, солнце делает всю работу за нас. Ничего лишнего, только чистейшие тяжелые металлы, – он раскинул руки. – Мы просто формируем из них слитки и закладываем в транспортные пушки. Предельно просто!

Ческа сомневалась, будто что-либо на Исперосе бывает так «предельно просто», но техническая смелость восхитила ее. Большой Гусак никогда не пошел бы на такой риск.

Снаружи, на покрытой струпьями поверхности, ровная дорожка впадин вела от разработок к линии терминатора. Автоматические паромы доставляли стопки полученных слитков на километровой длины транспортную пушку. Электрические силовые системы забрасывали снаряды в космос, а те быстро уходили в отрыв. На безопасной дистанции от кипящего солнца грузовые корабли Скитальцев подбирали присланные сокровища. Торговцы доставляли металлы для строительных нужд других Скитальцев или, по более высокой цене, для ганзейских колоний, чья индустрия нуждалась в ресурсах черного рынка.

Котто указал на экран, где был виден лес гигантских керамических ребер, раскаленных до вишнево-красного свечения, что пробивались, как паруса, из уже обработанной поверхности Испероса.

– Мы строим более мощные радиаторы. Так мы можем понизить внутреннюю температуру станции на один-два градуса, но здесь уже стоит выбор между затратами времени на создание комфорта сотрудникам и на производство большего количества металла.

Каждые две секунды транспортная пушка выстреливала тусклый серебристый цилиндр, всегда одного и того же размера, формы и массы. Они мелькали, как пули с расплывчатыми очертаниями. Транспортную пушку передвигали каждый месяц, чтобы она продолжала оставаться внутри ползущей тени. Несколько заблудившихся слитков было утеряно, их траектории сбили астероиды или ошибки в расчетах, но ловцы груза подбирали большую часть упаковок.

Видя, какого совершенства достиг Котто на Исперосе, Ческа испытала невольную гордость за успехи Скитальцев. Это давало ей веру, в которой она так нуждалась. Веру, что Скитальцы выживут в войне с гидрогами. Как она и Джесс.

8. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

Небеса Плумаса промерзли насквозь. Врезанное в ледяной потолок искусственное солнце еле светило, отражаясь от подземного моря.

Для доставки визитеров и оборудования сквозь ледяное плато пробурили транспортные шахты. Гидростатика выдавливала воду из трещин в желтой замерзшей коре, посылая вверх кипящие струи. Корабль Скитальцев с поверхности мог подключиться к этим водяным потокам и заполнить свой грузовой отсек.

Клан Тамблейнов держал Плумасские водяные шахты на протяжении многих поколений, но Джесс не был неискушенным в этих делах. Скиталец сердцем, он предпочитал выполнять самые необычные и рискованные задания, и чем дальше от дома, тем лучше. К счастью, после смерти Брама, его отца, заботу о водяном промысле с энтузиазмом приняли на себя четверо братьев старика.

Когда дядя Калеб спросил скрипучим голосом, собирается ли Джесс участвовать в процессе управления производством, Джесс только улыбнулся.

– Наша семья никогда не знала междоусобиц и споров. Я не хотел бы затевать что-либо подобное, тем более, вы все так прекрасно работаете. Мой отец говорил, что кровь Тамблейнов способна превращать лед в воду. Он считал это добрым делом.

Теперь Джесс стоял у трубы подъемника и приводил в порядок свою одежду. Морозный воздух был хрупок и свеж.

При выдохе белые облачка пара стремились вверх. Он вырос на Плумасе, здесь они с Россом играли, вместе заботились о сестренке Тасии… Но слишком многое здесь изменилось с тех пор. Давно нет места, где он провел детство, оно исчезло из его памяти.

Когда Джессу было четырнадцать, погибла его мать. Она провалилась в трещину на постоянно меняющейся под потоками гейзеров поверхности. Тогда ледяная корка разбилась, хлынувшая вода и талый снег смели Карлу Тамблейн, а всасывающие воду машины затянули ее в разверзшуюся трещину.

Еще несколько часов они слышали слабый сигнал с радиопередатчика на костюме Карлы, но спасти ее не удалось. Брам обезумел от горя, пока его жена медленно замерзала, оставшись навсегда впаянной в кристалл льда, словно древнее ископаемое.

Теперь отец и брат Джесса тоже были мертвы, его сестра бежала, чтобы вступить в EDF. Хотя вокруг были дядья и кузены, Джесс чувствовал себя здесь покинутым и одиноким.

Из административного корпуса за его спиной появились два дяди Джесса. Третий, распихивая грязные перчатки по карманам, обходил ангар с оборудованием. Дядя Калеб просто гонял машины на холостом ходу: то ли пытался усовершенствовать, то ли проверяя оборудование. Джесс подумал, что, наверное, дяде нравится звук гудящего двигателя и ощущение «чистой грязи» под ногтями.

Двое подошедших дядьев были так укутаны, что их было не узнать, но Джесс догадался, что это должны быть близнецы Винн и Торин, младшие братья отца. Его последний дядя, Андрев, остался внизу, занятый бухгалтерией водяных шахт.

– Корабли готовы для броска к Оскувелю, – сказал один из дядюшек – Торин, судя по голосу. Его щеки горели от мороза.

– Мы выполнили заказ Дела Келлума и кое-что еще, – сказал Винн. – Не спорь, если он будет настаивать на срочной оплате.

Улыбаясь, подошел дядя Калеб:

– Если ты ловкий парень, Джесс, то захватишь подарок для бойкой дочки Келлума. Она того стоит.

– Она бедовая, – поддержал Торин. – Но ты можешь быть еще несносней!

Джесс рассмеялся.

– Спасибо, но… нет, – их слова только напомнили ему, как сильно он соскучился по Ческе. Он улыбнулся про себя. Не больше шести месяцев.

– Разборчивые парни заканчивают горемычными холостяками, – предостерег Торин.

– И это правильно, – ответил Винн как-то чересчур быстро.

Калеб с Торином хмуро посмотрели на брата.

– Не говори, что не раскаялся!

Винн поспешил закрыть тему:

– Когда затикают мои биологические часы, я дам вам знать.

К счастью, открылась дверь лифта, и Джесс шагнул в проем трубы, оставив позади и дядьев, и их соленые шутки.

– Вы можете обсуждать дела династии Тамблейнов, пока меня нет. Я собираюсь доставить этот водяной груз, – он захлопнул ледяной потолок, стремясь поскорее остаться один на борту танкера, в пути, где он мог пару дней помечтать о союзе с любимой…

В полосе обломков, которая тянулась вдоль экватора газового гиганта, оставалась незамеченной ни шпионами Ганзы, ни гидрогами тайная пристань Скитальцев.

Джесс Тамблейн пришел на Оскувель с грузом воды на буксире. Блестящая мешанина отцепленных грузовых отсеков, автоматических станций и отдельных модулей кружилась в многополосных кольцах планеты. Команды в скафандрах двигались, подобно муравьям-рабочим, складывая агрегаты и необработанные материалы в ангары космических доков. Пока разведывательные корабли Большого Гусака не проявляли пристального внимания, доходный комплекс клана Келлума продолжал строить и отправлять корабль за кораблем…

После того, как Джесс завел свой корабль в док и опорожнил грузовые цистерны, его встретил сам Дел Келлум. Грудь у этого человека была подобна бочке, волосы его наполовину уже поседели, а гладкая козлиная бородка так и вовсе была бела.

– Не видел тебя с Велирского рейда! Что ты нам сегодня привез? – весело осведомился он.

Джесс ткнул большим пальцем назад, на стоящие в доке цистерны.

– Точно что было заказано, Дел. Ты ожидал чего-нибудь покрепче воды?

– Я займусь доставленным, – бросила молодая женщина, не отрываясь от компьютера. – Хай, Джесс! Увидимся до твоего отлета?

Он узнал по голосу черноволосую дочку Келлума. Ей было всего восемнадцать, но большинство работ по обслуживанию пристани она вела на профессиональном уровне.

– У меня плотное расписание, Зетт, – вежливо ответил Джесс. – Я не знаю, останется ли время.

– Он найдет время, дорогая, – заверил дочку Келлум.

Управляя маленьким грузовичком так лихо, словно он был ее продолжением, Зетт перехватывала плумасские водяные танкеры и плавно разводила их по монтажным цехам и складам ресурсов Оскувеля.

С отеческой гордостью глядя, как работает его дочь, Келлум приподнял кустистые брови.

– Она строит тебе глазки, Джесс, и стала бы хорошим уловом, будь я проклят! Тебе уже тридцать один и холостой – разве это не беспокоит твой клан?

Зетт была дочерью Келлума от первого брака, частью семьи, оставшейся у него после аварии купола, в которой погибли его жена и маленький сын. Хотя Келлум воспитывал девочку как принцессу, Зетт по собственной воле выросла сильной и совсем не избалованной девушкой. Джесс знал ее еще маленькой.

Он взглянул на главу клана и подавил усмешку.

– Я сам сделаю выбор, который мне укажет моя путеводная звезда.

Келлум хлопнул его по плечу и повел через воздушные шлюзы к медленно вращающемуся жилому отсеку. Он вручил Джессу кружку с крепким апельсиновым ликером, который гнал для себя.

Одну стену занимали иллюминаторы, сквозь которые открывался вид на постоянно изменяющуюся мешанину скал.

– Живущие здесь подобны пловцам, затесавшимся в стаю голодных рыб, – произнес Келлум. – Ты видишь все, что движется, и постоянно готов убраться с дороги.

Он гордым жестом указал на аквариум, встроенный в стену, и Джесс посмотрел на полосатую, как зебра, рыбку-ангела, самую дорогую покупку Дела Келлума. Огромных затрат вожаку клана стоило привезти грациозную тропическую рыбку с Земли. Он самолично кормил ее, любовался гладкими формами, потому что, как он говорил, они напоминали ему очертания звездного корабля.

Келлум заговорщицки прошептал:

– Вне зависимости от того, возьмешь ли ты меня в свою следующую штурмовую эскадрилью, Джесс, моя гавань может выкачать дюжину или около того ударных судов. На моих производственных линиях место всегда найдется.

Джесс не мог сказать, прозвучало ли это многообещающе или с тревогой.

– Я сейчас не готов терять людей и оборудование, Дел, только за тем, чтобы продать Большому Гусаку некоторое количество экти. И вообще, мы можем сделать упор на другие методы.

Келлум утвердил нерушимость своего слова ударом кулака по столу.

– Мы должны показать этим мерзавцам, что мы можем быть сильными, будь я проклят! Это не просто жажда наживы!

Так как жилой модуль вращался, за иллюминаторами черный звездный простор сменился видом богатого водородом, но теперь запретного газового гиганта.

– Мы продолжаем модифицировать и улучшать нашу уборочную технику. Должно быть безопасное решение.

– Безопасное, да – но не с эффективностью в одну десятую часть, – подытожил Джесс.

Гигантская плавильная печь и плавучие космические доки гавани Оскувеля были заняты прессованием тонких листов прочного металлического полимера. Толщиной всего лишь в несколько молекул, каждый туманный парус покрывал район, по площади почти равный маленькой луне. Спрессованные в тонкую ткань листы упаковывались в контейнеры для заброски далеко в облако межзвездного газа, где их открывали и собирали в них туман. Другое высокотехнологичное оборудование Оскувеля получало чистый водород из кометного льда.

– Получение экти любым другим путем однозначно займет чертову уйму времени, – проворчал Келлум.

Звякнул персональный канал связи и раздался звонкий голосок Зетт.

– Сдаюсь, пап! Вся разгрузка закончена. Джесс все еще здесь?

– Действительно здесь, моя радость, – откликнулся Келлум.

– Джесс, хочешь прогуляться со мной на грузовой корабль? Мы можем посмотреть кольца…

– Я тут ненадолго, Зетт, прости, но… обязанности клана… – начал Джесс.

– Твои проблемы, – легкомысленно перебила его Зетт. – Когда-нибудь ты пожалеешь об этом.

После того, как связь с ней была прервана, Джесс взглянул на Келлума.

– Может быт и пожалею, – задумчиво протянул он.

9. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

Боевая группа EDF пересекла пространство лишь ради тупой демонстрации силы, просто чтобы напугать непокорных колонистов Айреки. Эту работу мог бы сделать любой из трех усиленных «джаггернаутов», но адмирал Шейла Виллис подключила еще и пять вооруженных платформ-«тандерхедов», десять средних крейсеров типа «Манта» и шестнадцать полных эскадрилий истребителей-реморов.

Седьмой Соединенный флот ворвался в систему, как разъяренный бык. Командиру платформы Тасии Тамблейн казалось, что с поражающей воображение силой, брошенной на горстку мятежных колонистов, явно переборщили – не говоря уже об огромных расходах звездолетного топлива. Как же EDF думает воевать с настоящим врагом?

Тасия вошла в отдельную командирскую каюту под капитанским мостиком «тандерхеда». Там на виртуальное совещание – в виде голографических проекций – собрались адмирал Виллис и все командиры кораблей. Адмиральский флагманский «джаггернаут» был окрещен «Юпитером» в честь древнеримского бога, а также в память о первом огромном поражении в битве с гидрогами.

– Я хочу закончить эту миссию без лишнего риска – если это возможно, – адмирал всегда выражалась кратко. Ее короткие серые волосы были тщательно зачесаны назад. Она выглядела строгой пожилой учительницей и говорила с характерной медлительностью. – Фактически, я предпочла бы вообще обойтись без стрельбы. Айреканцы не враги, просто их правительство взяло неверный курс.

Тасия кивнула, соглашаясь с позицией командира, но знала, что ее голос здесь будет последним.

– Со всем почтением, адмирал, – с обычным высокомерием вступил командир Патрик Фицпатрик Третий. – Любой, кто игнорирует прямые указания короля, формально является врагом. Только иного рода, – у молодого человека было породистое лицо, темные волосы и темные глаза, тонкие, будто нарисованные, брови.

Тасия подавила раздражение. Она выручала Фицпатрика не раз и не два, в реальном бою и непредвиденных ситуациях, к тому же она до сих пор не простила ему стремления быть или хотя бы казаться выше других. Во времена их учебы в военной академии на Луне ей приходилось с кулаками доказывать Фицпатрику ошибочность его непомерных амбиций и бессердечных поступков, но даже заключение в изолятор не сумело изменить его чванливой позы.

Однако Фицпатрик играл в политику лучше нее; плюс, его бабушка, Маурин Фицпатрик, была президентом Ганзы во времена короля Бартоломео, так что у него были привилегии. Тасия тоже продолжала семимильными шагами продвигаться по карьерной лестнице, но ее путь наверх шел черед постоянные испытания. Теперь Фицпатрик восседал в капитанском кресле на крейсере типа «Манта», а Тасия командовала большой платформой-«тандерхедом». И обоим еще не было двадцати.

Виртуальная адмирал Виллис охватила взглядом всех командиров.

– В любом случае, наши действия должны только призвать к дисциплине, они не должны быть направлены на агрессию.

– Да, – подтвердил Фицпатрик. – Давайте по-отечески надерем им задницы!

Как считала Тасия, он мог бы сунуть башку в полный вакуум – ему это навряд ли повредит.

Она восхищалась тем, что успели сделать колонисты Айреки за сорок лет со времени основания поселения. Возможно, не столь выносливые и изобретательные, как Скитальцы, они показали настоящую твердость характера. Айрека могла стать сильным и независимым аванпостом, и харизматичная Великая Защитница Сархи приняла трудные решения для выживания ее народа. Что в этом плохого?

Но безымянные и неузнанные «наблюдатели» Ганзы – ласковое словцо для обозначения шпионов, подумала Тасия – проникали в колонии, чтобы контролировать ситуацию изнутри. Один из таких шпионов отправил в EDF рапорт о том, что айреканцы нелояльны.

Генерал Ланьян воспринял вызывающее поведение жителей Айреки как личное оскорбление. Отправляя боевую группу, он возмущенно сетовал:

– Только пять лет назад айреканцы умоляли нас защитить их от банды пиратов-Скитальцев. Как видно, недолгой была их благодарность!

Тасия сдержалась, как и положено подчиненному, но замечание командира ее задело. Хотя Ганза все еще использовала этот инцидент, чтобы создать предвзятое мнение о Скитальцах, пират Ранд Соренгаард был исключением, и большинству Скитальцев не нравились его поступки. Тасия боролась с такими наветами на протяжении всей своей военной карьеры.

Офицер-навигатор заговорил по связи с «Юпитера» и прервал конференцию.

– Входим в систему Айреки, адмирал. Всем кораблям занять позиции согласно плану игры.

– Очень хорошо, господа, – сказала адмирал. – Мы соберемся снова после того, как услышим ответ Великой Защитницы. Это произойдет в течение часа… или мы можем здесь ненадолго застрять.

Тасия покинула каюту и поспешила обратно на капитанский мостик. Она надеялась, что адмирал спокойно удержит EDF от разборок с бедными поселенцами. Жаль, но, несмотря на превосходные боевые качества, среди Тасииных талантов отсутствовали тонкость и дипломатия.

Айрека была ничем не примечательной колонией, расположенной на границе территории Ганзы, рядом с Илдиранской Империей. Планетная система, дом для жалкой горсточки упрямых колонистов, не имела стратегической важности. Айреканцы зависели от посторонней помощи во многих жизненно необходимых вещах.

Тасия заняла свое место на капитанском мостике, объявила перекличку экипажа и последнюю проверку всех систем. Передала на «Юпитер»: «Тандерхед 7-5 к бою готов, адмирал».

Виллис отозвалась быстро… и Тасия надеялась, что «быстро» станет фигуральным обозначением этой операции. Айреканские колонисты не могли бы выстоять и часа против огневой мощи эдди.

Командир крыла Роб Бриндл, ее друг и возлюбленный, отрапортовал из катапультирующего отсека:

– Элитная эскадрилья реморов к атаке готова, командир. Могу я развернуть его или ожидать, пока айреканцы зашевелятся?

– Открой выходные шлюзы, пока ждешь в командном отсеке, командир крыла, – ответила Тасия. – Едва айреканцы увидят, на что мы способны, они капитулируют.

– Командир, наблюдается активность в районе космопорта внизу, – доложила офицер за сканером. – Колонисты мобилизовали корабли… большую их часть, – женщина тронула кнопку передатчика в ухе. – Великая Защитница объявила тревогу гражданкой обороны, сигнал для эвакуации, граждане направляются в убежище! – офицер подняла на Тасию изумленный взгляд. – Они думают, мы собираемся сбросить атомную бомбу.

– Черт, они могли бы лучше знать, что бывает потом, – выругалась Тасия. – Айрека – это колония Ганзы, и мы – Земные Оборонительные Силы, – но в глубине души она сомневалась, не зная, как далеко могла бы зайти адмирал Виллис.

Адмирал послала приветствие Великой Защитнице, ее располагающий тон таил угрозу.

– Мадам, с вами говорит адмирал Шейла Виллис, военачальник Сил Защиты Земли, и Седьмой флот. Я командую защитой данного сектора пространства, но вы, кажется, забываете, кто намазывает маслом ваш хлеб. Не так ли? – она подождала ответной реакции. Тасия представила, как жители административного центра на Айреке в панике прячутся под землей.

Выдержав паузу, Виллис продолжила:

– Сейчас я привела малую часть моих кораблей, чтобы напомнить: ваша планета относится к подписавшим Хартию Ганзейской Лиги. Немного усердия с вашей стороны, и вы найдете там все правила касательно поведения колоний. Вы присягнули на верность Королю.

В ее голосе зазвучали укоризненные интонации обиженной бабушки.

– Но как выяснилось, вы делаете запасы экти, поставленные вам через черный рынок. Вам должно быть стыдно! Ганза перед лицом величайшего кризиса, и король Петер просил всех своих подданных о помощи в централизации ресурсов. Почему вы решили не подчиниться? Ваше звездолетное топливо следует передать EDF, мы можем разместить его наилучшим образом и использовать для защиты человечества!

Хотя речь шла о примирении, тон Виллис был суров.

– Сейчас мы не хотим накала эмоций, но закон есть закон. Король изъявил желание простить вас, если вы немедленно капитулируете. Давайте не будем мешать все в одну кучу!

После того, как Адмирал закончила свое обращение, появилась нечеткая проекция, голограмма, скверная разрешающая способность которой демонстрировала отсталость айреканских систем связи. Великой Защитницей оказалась высокая стройная женщина илдиранского происхождения. Кожа ее была темно-коричневой, глаза почти черными, а волосы, тонкие, темно-голубые, заплетены в длинные, до пояса, косы. У нее был курносый нос и пухлые губы, грустно изогнутые уголками вниз.

– Адмирал Виллис, боюсь, мы не можем согласиться. Мое решение продиктовано заботой о моем народе. Меня пугает намерение EDF угрожать лояльной колонии Ганзы. Айрека уже пожертвовала многим на нужды войны. Мы отдаем все, что можем, и накапливаем экти только ради выживания.

Великая Защитница повела рукой, и изображение показало в ужасающих ракурсах истощенных, похожих на скелеты, детей, несжатые хлебные поля, полегшие из-за недостатка удобрений или слабой защиты от природных вредителей. От этой картины сердце было готово разорваться на части.

– Если мы отдадим вам резервы топлива, наши люди умрут от голода, наша колония зачахнет, и не пройдет и десятка лет, как Айрека превратится в планету призраков.

Тасия быстро поняла безнадежность рискованной игры айреканского лидера. Если адмирал Виллис вещала на прямом канале планетарного административного центра, сохраняя разговор относительно приватным, то Великая Защитница Сархи нарочно сделала свое заявление по общей связи, так, чтобы все солдаты могли слышать ее мольбу.

– Почему бы вам не взять воздух, которым мы дышим? Или глоток свежей воды из наших рек? Или немного солнечного света, что дает нашим хлебам возможность расти? Мы дорого заплатили за это экти и не можем позволить себе потерять его.

– Итак, все это очень трогательно… – начала адмирал Виллис.

– Пожалуйста, передайте королю, что мы сожалеем. Благодарю вас, – не ожидая ответа адмирала, Великая Защитница слегка нагну ла голову в формальном поклоне, после чего отключилась, оставляя тем самым решающее слово за собой.

На капитанском мостике Тасии члены ее экипажа были изумлены очевидной глупостью ответа айреканцев. Кое-кто даже недоверчиво хихикнул. Она твердо прекратила смешки:

– В этом нет ничего забавного.

Весь Седьмой боевой флот довольно долго хранил молчание, предчувствуя, что может скомандовать адмирал Виллис. Когда она обратилась к командирам, голос Виллис оставался спокоен, но в нем звучало разочарование:

– Над этой планетой объявляется интердикт. Ни одного корабля прибывающего или убывающего. Никаких поставок, никаких сообщений, так долго, как это потребуется.

Тасия расслабилась в кресле, успокоенная по крайней мере тем, что Адмирал не приказала немедленно атаковать. И обратилась к своему экипажу:

– Ну, что ж, приступим! Надеюсь, ни у кого не было планов на этот уик-энд?

10. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Король завершил ритуал облачения, а попросту говоря – оделся.

По утрам слуги должны были наряжать его в разноцветные, богато украшенные и очень неудобные одежды (без сомнения, утвержденные и одобренные комиссией). Но он, отвергая эти условности, выбирал собственный наряд и отсылал лакеев, которые должны были помогать ему с кнопками и крючками. Матушка Раймонда Агуэрры, конечно, научила его одеваться.

Он небрежно бросил своему компи-учителю:

– Бэзилу не нужен лидер, – после многолетних поучений ОКСа о нюансах власти и риторики король Петер смотрел на старого робота лишь как на вместительную базу данных или исторический архив. Он шлепнул его по корпусу, будто человека по плечу. – Ему нужен актер.

Чуть ли не с первых дней своего правления Петер задумал сделать все, чтобы стать королем по-настоящему. Сначала играючи, он начал вводить незначительные перемены, чтобы стать хотя бы независимым. Несмотря на кричащие драгоценности и шикарные халаты, гардероб старого короля Фредерика давно устарел. Петер ввел в обращение хрустящую удобную униформу – серо-голубую с черным. Президент одобрил это начинание, уверившись, что близкий к прусскому стиль будет соответствовать облику государства в состоянии войны.

– Для тебя будет лучше оставаться на его стороне, король Петер, – лупоглазый компи-учитель был одним из тех аппаратов, что сопровождали первые корабли на их пути к звездам. Теперь ОКС служил Ганзейской Лиге для воспитания великих королей. – Но есть и более подходящая для тебя роль. Люди должны верить в тебя!

Петер слегка улыбнулся.

– Отлично! Пошли, и пусть нас видят на пути в ситуационную комнату.

Он был Раймондом Агуэррой, он вышел из дружной, но бедной семьи. Борясь за каждый грош, работал на тяжелой работе и что ни день общался с людьми на улице, научился понимать тех, что просто жили и на которых никто не обращал внимания.

Эти люди верно и искренне служили королю, но Бэзил, строя свои грандиозные планы, не принимал их во внимание. Президент преуспел в умении собирать целое из мельчайших деталей, и в этом он превосходил короля, но Бэзил никогда не снисходил до тех, кто был в самом низу.

Он не знал настоящего народа, только политические проекции и генеральные экономические концепции. Это делало его хорошим бизнесменом, но не лидером, который вызывает доверие…

С моральной поддержкой ОКСа, который тихо ехал рядом с ним, Петер направился в нижний просторный зал. Он улыбнулся испанке средних лет, полирующей алебастровый бюст короля Бартоломео.

– Привет, Анита! – он кивнул на статую, имевшую подозрительно совершенные черты лица. – Как ты думаешь, старый Бартоломео действительно выглядел так, или это идеализированный портрет?

Служанка просияла от королевского внимания:

– Я… я полагаю, что он такой, каким его увидели глаза скульптора, сир, – она оробела и опустила глаза.

– Держу пари, ты права.

Они с ОКСом продолжили путь по коридору к массивным дверям полированного дерева, входу в бывшую библиотеку, теперь переделанную в ситуационную комнату. Это помещение когда-то заполняли старые книги, такие потрепанные, что их уже невозможно было прочитать. Теперь полки были заставлены фильмами для просмотра на демонстрационных экранах.

Здесь регулярно встречались советники и офицеры-тактики, чтобы анализировать положение в колониях Ганзы и расположение илдиранских кораблей и флота EDF во всех десяти секторах пространства. Хотя ничто не обязывало его бывать здесь, Петер все же присоединялся к ним каждую неделю. Никто из экспертов на этом совете не мог отправить его прочь – без дозволения Президента Ганзы.

Но Бэзил не стал бы устраивать сцен. Когда вошел король, в сопровождении ОКСа, Венсеслас только утвердительно кивнул из кожаного кресла, казавшегося чересчур мягким.

В помещении бывшей библиотеки все уже собрались. Придворный зеленый священник Нахтон стоял рядом с тонким деревцем с золотой корой, внимательный и готовый к приему телепатических сообщений. Новости сюда также доставляла регулярная беспилотная почта, автоматические посланцы которой могли быть отправлены в самые дальние уголки при минимальных затратах экти. Они не только передавали сообщения во многие миры Ганзейской Лиги, но и производили аэросъемку, что документально подтверждало планы городов и численность населения. Таким образом, база данных по колониям постоянно обновлялась.

– Все еще ни слова от разведчиков Дасры, мистер Президент, – доложил адмирал Лев Стромо. – Уже неделя прошла с последнего сеанса связи!

Группа кораблей EDF была отправлена к одному из газовых гигантов, чтобы еще раз попытаться выйти на контакт с гидрогами. Это был явный популистский жест, без расчета на сколь-нибудь заметный результат. Враждебные чужаки игнорировали сообщения или давали резкий отпор всем мирным начинаниям.

Бэзил нахмурился.

– Я знал, что нужно было послать зеленого священника для более гарантированной связи, но у нас нет лишних.

Нахтон притворился, что не понял укоризненного намека.

Военные советники и специалисты по колониям просматривали новые данные, собирая воедино сложную мозаику цивилизации. На настоящий момент имелось шестьдесят девять единиц, принявших Хартию Ганзы, и минимальное число сателлитных колоний и незарегистрированных лагерей. Стратеги обсудили найденные перемены в развертывании кораблей, после чего техники несли изменения в схему, наглядно иллюстрирующую предположения о наилучшем развитии ситуации в Рукаве Спирали. Петер изучал детали, пытаясь выстроить умозаключения. Нахтон прикоснулся к тонкому стволу деревца и соединил свой разум со Вселенским Лесом. Так он получал известия от рассеянных по всему Рукаву Спирали наблюдателей зеленых священников. Брови Нахтона сошлись на переносице, и темные линии татуировки скомкались на лбу. Когда он закончил, его лицо выражало тревогу и отчаяние.

– Я получил сообщения от шести разных зеленых священников, четыре из колониальных миров, два с бортов дипломатических кораблей.

Бэзил резко выпрямился в кресле и кинул обеспокоенный взгляд на терокца:

– Что там?

– Были замечены боевые сферы гидрогов, пролетавшие сквозь населенные системы. Они не пытались вступить в контакт, но приближались к разным планетам, вероятно, сканировали их.

Петер указал на межзвездную карту.

– Укажите места, где были замечены вражеские корабли! Возможно, в их продвижении есть некая система…

– Только шестеро из моих корреспондентов видели гидрогов, – зеленый священник назвал ничего не говорящие имена звезд и обозначил соответствующие им участки мозаики. – Уск. Котопакси. Перекресток Буна. Палисад. Хиджонда. Третий Париж.

ОКС сделал шаг вперед, хотя уже и так получил высококачественную информацию, отсканировав детали на расстоянии.

– Эта картина не кажется бессвязной, действия гидрогов вряд ли направлены только на оборону. Учитывая, что зеленые священники есть не во всех колониальных мирах, легко можно было пропустить другие боевые сферы неприятеля.

Бэзил помрачнел.

– Ищите по файлам всех почтовых гонцов, просмотрите, не привезли ли они какую-нибудь информацию о гидрогах!

– Как следует из моего отчета, – заметил Нахтон, – боевые сферы не проявляют агрессию. Они ведут себя как разведчики.

– Гидроги не выходят просто для того, чтобы пошпионить вокруг, – сказал адмирал Стромо. Он был командиром Соединения Зеро, флота эскорта, разбитого над Юпитером. – До сих пор они появлялись исключительно с целью атаковать.

Голова короля Петера работала на полную катушку. Он изучал странное, будто случайное распределение красных лампочек, отмечающих места, где появлялись вражеские корабли.

– До сих пор! – с нажимом повторил он.

11. РЛИНДА КЕТТ

Если бы Рлинда была человеком другого сорта, то обязательно посетовала бы, что, мол, покинула ее удача. Но она не была мечтательницей. Вместо этого она скрестила руки на обширной груди и решительно пересмотрела свои действия. Такой неиссякаемый оптимизм раздражал более реалистично настроенных людей, но ей он только помогал.

Рлинда мерила шагами палубу своего корабля и составляла опись остатков груза. В целом, ей не казалось, что все так неисправимо плохо. По крайней мере, «До смерти любопытный» был пока что ее кораблем – несмотря на то, что по веселенькому указу короля Фредерика пятилетней давности ей пришлось «подарить» четыре других торговых судна EDF для якобы военных целей.

Несколько месяцев корабль Рлинды Кетт стоял на приколе в общественном доке на Луне. Было дешевле приземлиться при более слабой гравитации Луны, чем тратить дополнительное топливо на дорогу к Земле.

Но теперь она получила вторую квитанцию от администрации лунной базы, настоятельно требовавшей возместить просроченную плату за стоянку.

– И что мне с этим делать? – расстроено вздыхала Рлинда.

Военные так скупо распределяли экти, что она не могла бы позволить себе ни одного рейса даже на том единственном корабле, что у нее остался. Но несправедливость властей только росла, и вскоре назначили орбитальную плату, что позволило держать «Любопытного» лишь в доке. Почему ее не оставляют в покое? Возможность доставить радость любителям вкусненького и еще получить за это прибыль не слишком радовала среди этих административных проблем.

За последние годы Рлинда уже распродала большую часть своих запасов, соглашаясь на любую цену. Но во время войны было трудно спихнуть что-либо из высококачественных экзотических специй, что хранились на «Любопытном». Может, кто-то из служащих базы откроет маленький бизнес; а другой захочет произвести впечатление на свою девушку или супругу уникальными деликатесами. Рлинда даже могла посоветовать, как приготовить эти продукты, как отметить романтический момент.

В грузовом отсеке она перепаковала груз, чтобы он занимал как можно меньший объем. К счастью, маленькая сила тяготения Луны и долгая практика помогли ей. Рлинда пролистала впечатляющую инвентаризационную опись.

Она хранила для себя несколько мотков терокских древесных волокон, но теперь следовало продать их. Она обожала свой выходной гардероб из мерцающих тканей, но деньги были важнее. Еще у нее имелись шесть банок соленой икры, импортируемой из Дремена, и прекрасно сохранившееся мясо насекомых с Терока (неземное наслаждение – хотя Рлинда с трудом уговаривала местных гурманов отведать мяса жука). Здесь были банки с солеными рыбоцветами, маринованными скорлупками, мороженые куколки сладких червей (в их приготовлении использовалось быстрое замораживание, а не только охлаждающая упаковка) и никем еще не описанные экзотические фрукты и овощи из различных миров.

У Рлинды потекли слюнки. Она и сама была виртуозным шеф-поваром, к тому же знала кухню многих культур. Учитывая, что она всегда была не прочь вкусно покушать, неудивительно, что вес ее был таким внушительным. Рлинда считала это лучшей рекламой ее товаров.

К сожалению, когда для экономики настали трудные времена, люди распрощались с роскошью и, следовательно, с ее товарами, ибо все, что поставляла Рлинда, было лишь, как говорится, «на пробу». Глупые приоритеты! И так крайне трудно продать дорогостоящие вещи, польза которых мало ясна, а тут еще и кредиторы требуют платить по счетам!

Рлинда вернулась в командную рубку и тяжело опустилась в мягкое капитанское кресло, спроектированное специально для ее могучей фигуры. Она снова взглянула на злосчастную квитанцию. Может быть, это было последней каплей в ее долгах, но общая сумма не столь велика, чтобы требование оказалось таким жестким. У нее была возможность разделить с желающими нагреть на этом руки бутылочку вина, открыть особый черный шоколад и благодушно обсудить способ пересмотреть сроки. Рлинда внимательно уставилась на заголовок и прочла незнакомое ей имя – Б. Роберт Брандт. Видимо, нескольких бухгалтеров спешно прислали с Земли.

Но через несколько мгновений на ее губах возникла довольная ухмылка, а вскоре она уже вовсе откровенно расхохоталась. Рлинда заметила, что цифры служебного номера человека совпадают с датой ее последней свадьбы.

– Ты всегда был мошенником, Би-Боб!

Ее темные глаза блестели. Рлинда не была уверена, что привело ее в больший восторг: услышать о старом прохвосте или узнать, что официальная бумага была просто удобным прикрытием отправить ей личное сообщение.

Брансон Робертс – лучший из ее многочисленных экс-мужей и капитан торгового корабля – был откомандирован в EDF, а генерал Ланьян послал его с разведывательным заданием. Методы Би-Боба как торговца не были строго легальными, но он получил предостаточно выгоды и разделил ее с Рлиндой.

Она дешифровала текст послания, применив личный код, который они когда-то придумали. Текст сообщения был вынужденно краток. Вообще-то она предпочла бы, чтоб послание было передано голограммой Би-Боба, это вышло бы вдвойне пикантно, хотя у него никогда не хватало пороху подвергнуться сканированию нагишом.

Но когда она разобрала слова, то поняла, почему Би-Боб был столь осторожен.

«Сыт по горло вояками – не удивляйся! После семнадцати самоубийственных миссий решил заявить об уходе. Генерал намерен и дальше кидать меня из огня в полымя, пока я жив. Хватит с меня этого дерьма! Я решил сохранить свою шкуру и – что более важно – спасти „Слепую веру”. Захватив ее, постараюсь быстро исчезнуть. Надеюсь, у EDF не хватит ума меня выследить.

Если у тебя будет полный бак газа и желание навестить меня, прилетай на Кренну! Внедорожная колония, там я могу залечь на дно и развернуть черный рынок материалов для местных жителей.

С нежностью, твой Би-Боб».

Раскрасневшись от волнения, с непрошеными слезами на глазах, Рлинда сгорбилась в капитанском кресле. Би-Боб всегда был упрямый и импульсивный, с ним невозможно было существовать рядом и все же… чертовски хороший человек. Би-Боб не был обучен для военной службы – Рлинда могла прямо заявить это Ланьяну – и было преступлением злоупотреблять его особыми умениями.

Ох, неужели это любовь?.. Почему они оба так огорчились, когда их брак после пяти лет со дня свадьбы распался? Но Рлинда и Би-Боб все еще сохранили уважение друг к другу – и, да, что-то осталось от былой привязанности, потому они и были до сих пор деловыми партнерами.

Если бы она только знала, какие лишения ждут впереди, Рлинда могла бы проявить большее терпение к этому человеку во времена их супружества. Жизнь коротка, и так редко выпадает счастье!

Скомкав письмо, она вернулась в грузовой отсек и уже другими глазами посмотрела вокруг, спустила вниз бутылку портвейна из Новой Португалии и одну из банок икры. Рынок высококачественных продуктов может быть очень жесток в эти дни, но, в конце концов, сейчас можно и о себе вспомнить! Нет лучшего клиента, чем ты сам!

Она вовсе не собиралась тратить последние капли экти, чтобы слетать повидаться с Би-Бобом, но когда-нибудь шанс появится. Хорошо знать и то, что он жив и в безопасности. Рлинда извлекла недовольно скрипнувшую пробку из бутылки. Сегодня у нее есть повод для праздника, потому что и самая малость добрых вестей уже радует.

Она произнесла маленький, любимый тост – за тех, кто отправляется в полет – и торжественно подняла бокал.

– За тебя, Би-Боб! Оставайся благополучен, пока я снова не увижу тебя!

12. БЭЗИЛ ВЕНСЕСЛАС

Искра разрослась в пламя, затем стала морем огня, поглотившим планету.

«Проклятье, мы не собирались начинать войну! Это было лишь испытанием вновь открытой технологии!» – подумал Президент Ганзы.

В своем шикарном офисе под самой крышей Центра Ганзейской Лиги Бэзил Венсеслас просматривал видеозапись испытаний Факела Кликиссов. Он молча следил за тем, как на хроникальных кадрах водоворот облаков Онсьера вспыхивал, разгорался, как затем его охватывало пламя. Кто мог знать тогда о чуждой цивилизации, таящейся в глубине?

В ответ пришельцы разрушили научную наблюдательную платформу, испарили все четыре спутника Онсьера, уничтожили несколько шахт Скитальцев, наголову разбили части илдиранского Солнечного Адмирала и EDF, запретили всю дальнейшую добычу экти… и подло убили старого короля Фредерика. Неужели этого недостаточно?

Почти за шесть лет группы экспертов проанализировали эти записи секунду за секундой. Бэзил и не думал увидеть нечто новое, но все же зачарованно смотрел на то, как разрушается планета гидрогов. И не испытывал ни симпатии, ни жалости.

О мирных переговорах не могло быть и речи – чужаки не принимали извинений. Теперь Бэзил не ожидал ничего от последней миссии на Дасре – корабли не вышли на связь и теперь считались потерянными – но, по крайней мере, он сделал все для заключения мира. Он не знал, что еще можно предпринять в такой ситуации. Разве только…

Факел Кликиссов казался необыкновенной удачей, эта технология могла превратить прежде непригодные для обитания планеты во вполне пригодные. Эту технологию открыли два ксеноархеолога, откопавшие развалины древней и загадочной цивилизации Кликиссов. Когда-то эта цивилизация насекомообразных была великой межпланетной империей, но десять тысяч лет назад ее представители покинули свои города и сейчас гнили, как мусор, раскиданные по всей Вселенной.

Бэзил задумчиво улыбнулся. Может быть, Маргарет и Луис найдут еще какие-нибудь удивительные, оставленные Кликиссами устройства, которые Ганза сможет использовать для насильственного умиротворения этих наглых гидрогов…

Но он ничего не слышал об археологах за эти годы. Последним пришло сообщение о том, что Коликосы работают на Рейндик Ко с маленькой партией, включающей зеленого священника. Они никогда не просили лишнего, и Президент распорядился выполнять любые их разумные пожелания. Он не видел необходимости следить за ними.

Снова и снова прокручивалась хроника взрыва Онсьера – на увеличенной скорости, так что прекрасная планета мгновенно вспыхивала в звездном огне.

Бэзил стукнул кулаком по информационной заявке на личном служебном терминале, требуя последний отчет Маргарет и Луиса Коликосов. Недавно он получил отчаянное письмо от их сына, Антона, в котором он запрашивал об их местонахождении. Сообщение долго задерживали разные бюрократические каналы. Антон Коликос был лишь молодым профессором университета и не имел политического веса и положения. Очевидно, это был уже не первый запрос, отправленный Антоном…

Из отчета Бэзил с удивлением узнал, что все контакты с партией Коликосов прекратились вскоре после предъявления гидрогами ультиматума. Рейндик Ко не имела никаких каналов снабжения, кроме тех, по которым запрашивали в случае крайней необходимости, но снабженец известил бы руководство о поступившей заявке.

С ксеноархеологами был зеленый священник для организации связи в случае непредвиденных обстоятельств. Неудивительно, что у президента нет записей.

Но до сих пор… пять лет молчания? Понятно, почему их сын так сильно обеспокоен. Бэзил почувствовал озноб. Экспедиция бесследно исчезла. Почему их зеленый священник не послал сообщения? Венсеслас представил их, умирающих от голода в покинутом мире, потому что никто не заметил их отсутствия. Он испытал неловкость, когда как следует вник в детали.

Президент запросил последний отправленный ими официальный отчет. Знакомясь с выводами Маргарет о проделанной работе, видя, какой овладел ею энтузиазм, когда раскрывались тайны кликиссов, Бэзил почувствовал все возрастающее волнение. Возможно, что-то важное было на Рейндик Ко. Не упустил ли он замечательную возможность?

Маргарет Коликос обнаружила ранее неизвестные связи между исчезнувшей расой кликиссов и гидрогами и очень удивилась этому открытию. Она писала, будто они открыли еще одну новую поразительную технологию, но не уточнила, о чем идет речь.

И после этого отчеты не поступали.

В сильном смятении Бэзил покинул свой офис и спустился в подземку, что доставила его через обширный дендрарий под парком изваяний, прямо во Дворец Шепота.

По пути он столкнулся с амбициозной терокианкой Сарайн.

– Бэзил, мне нужно поговорить с тобой. Мы можем пообедать в моих покоях? – обратилась она к Бэзилу.

– Не сейчас, – он кинул на терокианку быстрый взгляд. Десятки красивых мужчин сидели бы у ее ног, как рабы, но молодую прекрасную женщину больше привлекали богатство и политическое влияние Бэзила. – Где зеленый священник? Мне нужно послать сообщение.

Сарайн наморщила лоб:

– Я только что видела Нахтона гуляющим по закрытому саду.

Бэзил ускорил шаг. Сарайн, не дожидаясь приглашения, последовала за ним.

Цветы и кустарники отмечали извилистый путь сквозь мир растений. Зеленый священник особенно любил гулять среди ухоженных зарослей папоротника в оранжерейном крыле Дворца Шепота. Сейчас он стоял на коленях перед закрытым прудом с золотистыми ивами, склоненными над водой.

– Нахтон, я прошу тебя об услуге. Пройдем к ближайшему вселенскому древу!

– Следуйте за мной, мистер Президент, – пятнадцать молодых вселенских деревьев в горшках были расставлены по периметру обширного дворца, и, отдельно, в правительственных комнатах, где связь была особенно необходима.

Пока они быстрым шагом шли по коридорам, Бэзил рассказывал.

– Партия археологов пропала несколько лет назад на планете, именуемой Рейндик Ко. С ними был зеленый священник, он вырастил группу вселенских деревьев для прямой связи. Я должен возобновить контакт с ними. Мы уже долго ничего не слышали о них.

– Бэзил, что за срочность? – заговорщицки подмигнула ему Сарайн.

– Не хочу опоздать на вечеринку, – в тон ей откликнулся Бэзил.

Когда Нахтон, наконец, опустился на колени рядом с молодым вселенским деревцем и сомкнул пальцы вокруг чешуйчатого ствола, он послал свои мысли через телинк, объединяясь со Вселенским Лесом, перебирая миллионы мыслительных линий.

– Его звали Аркас, – неожиданно произнес Нахтон. – Он вырастил там деревья, – татуированное лицо его омрачилось. – Все вселенские древа на Рейндик Ко мертвы. Контакт невозможен, – глаза зеленого священника блестели, выдавая сильное волнение. – Деревья мертвы. Почему… почему Вселенский Лес ничего не сказал нам?

Бэзил переваривал информацию, первоначальное удивление и беспокойство сменились настоятельной необходимостью что-нибудь сделать, когда он увидел реакцию придворного священника. Нахтон снова сжал рукой дерево, используя телепатию, чтобы отправить настойчивые запросы в лесную сеть.

Поглощенный своими мыслями, Бэзил направился в личный кабинет. Сарайн поспешила за ним.

– Что это значит, Бэзил? Ты можешь сказать мне?

– Пожалуйста, дай мне подумать! Это новая информация. Я не знаю еще, в чем здесь суть… но это может быть крайне важно! – Он пошел быстрее, оставив ее позади. Бэзил всегда мог снова пригладить взъерошенные перышки Сарайн. Еще лучше, если бы она пришла к нему и нашла несколько другой путь убеждения.

Из последних обрывочных сообщений явствовало, что партия Коликосов действительно наткнулась на нечто важное, но за их смутными намеками не последовал полный отчет. Проклятье, почему этот вопрос не встал раньше? И если зеленый священник был так очевидно встревожен, значит произошло что-то из ряда вон выходящее.

Несмотря на тяжелый кризис в Ганзе, такие сведения не должны были миновать персональный терминал Президента. Даже сейчас эта идея возбудила в нем подозрения и надежды. Возможно, археологи действительно открыли некое технологическое чудо, более действенное, чем Факел Кликиссов? Если кто и мог справиться с этой задачей, то лишь Маргарет и Луис Коликосы.

Бэзилу не нравилась мысль о том, что все концы этой истории потеряны. Он вложил бы необходимые средства в звездолетное горючее, нашел маленький корабль, свободный от выполнения важных заданий.

Президент задумчиво водил пальцем по подбородку. Внезапно он вспомнил о социологе и шпионе Давлине Лотце, внедренном в оставленную илдиранами колонию Кренна. Прикидываясь обычным поселенцем, Лотц постоянно что-то вынюхивал, рыскал по углам и потихоньку подбирал ключи к секретам илдиранской цивилизации. До сего дня у него было достаточно времени завершить там свою работу.

Да, именно Лотц, никто иной не подойдет… И Бэзил решил переназначить его на Рейндик Ко, разобраться, что произошло с археологами.

13. ДАВЛИН ЛОТЦ

На экстренном городском митинге Давлин Лотц внимательно слушал поселенцев, которые хотели бежать с Кренны.

– Мы должны немедленно убираться отсюда, пока все не перемерли от эпидемии! Это опять илдиранский мор!

Давлин предполагал, что навряд ли эта биологическая инфекция была совместима с человеческим геномом, но он не мог сказать это наверняка, потому как не являлся специалистом в области генетики. В конце концов, он был всего лишь фермером и гражданским инженером!

Давлин жил один в заброшенном илдиранском доме, который выхлопотал для себя.

Это был высокий темнокожий человек крепкого телосложения, с мягким голосом. Его левую щеку пересекал еле заметный шрам от несчастного случая – бутылка взорвалась и осколком ему порезало лицо. Отметины были чуть заметнее, чем Давлину бы хотелось, но он умел не привлекать к себе внимания. Это было обязанностью резидента – не выделяться.

Он помог своим товарищам поселенцам наладить систему водоснабжения, канализацию, метеостанцию и электропроводку, когда они восстанавливали поврежденную инфраструктуру колонии. Во время эпидемии, что изгнала илдиран с Кренны, прежние колонисты пожгли дома и разрушили генераторы и подстанции. Они покидали этот мир в панике.

И теперь, спустя пять лет, новая загадочная болезнь с пугающей скоростью распространялась среди жителей Кренны. У ее жертв вначале наблюдалась легкая респираторная инфекция, вскоре возникали характерные оранжевые круги на ногах и на плечах. Когда один старик умер от так называемого «оранжевого пятна», беспокойство достигло пика.

Одна из врачей колонии присутствовала на городском митинге – маленькая женщина с круглыми, как у совы, глазами. На сером, изможденном лице вымученной и неуместной казалась улыбка, но она выражала усталое облегчение.

– Думаю, у меня есть хорошие новости для вас, – толпа затаила дыхание, но женщина ничего не замечала. – Обследовав пятнадцать человек, заболевших синдромом «оранжевого пятна», моя группа нашла возбудитель инфекции. Я счастлива сообщить вам, что это заболевание не имеет никакого отношения к илдиранской ослепляющей лихорадке.

На переносном проекционном экране возникло несколько слайдов с электронного микроскопа с маленькими шариками и странными фигурами. Давлин узнал клетки человеческой крови с крупными чужеродными частицами.

– Возбудитель – просто амебоподобное одноклеточное, не относящееся ни к вирусам, ни к бактериям. У людей оно поражает главным образом кожу и легкие. Оно обитает, возможно, в воде или в чем-то еще, чем мы пользуемся, это естественная часть экосистемы Кренны.

– Оно собирается уничтожить нас всех? – ужаснулся кто-то.

– Вовсе нет, но вам, наверное, придется привыкнуть к оранжевым пятнам на вашем теле, – доктор улыбнулась. – Этот синдром дает воспаление кожи и обесцвечивание меланина. Возможно постоянное, но совсем не опасное.

– Но мой Аркадий умер! – возразила пожилая женщина.

– У Аркадия уже наблюдались рубцы в легочной ткани, и он был особенно уязвим. Синдром «оранжевого пятна» так же серьезен, как, например, пневмония. И так же поддается лечению. Все, что нам нужно, это широкий спектр противоамебных препаратов. У меня есть несколько упаковок в аптечке, но на все население их не хватит.

– Да, но мы не можем просто сбегать в местную аптеку и прикупить их по рецепту, – зароптали несколько голосов.

Человек по имени Брансон Робертс, один из новых членов колонии, поднялся, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Я могу, – уверенно заявил он. Робертс был долговязым, с ровной светлой кожей и большими мозолистыми ладонями; волосы его напоминали серебристый пушок одуванчика.

Этот человек прибыл на маленьком торговом судне. Блеск новой никелировки выдавал смену имени корабля и его серийного номера. Либо Робертс угнал корабль, либо от кого-то скрывался.

Колонисты Кренны принимали любого, у кого был в собственности корабль, и кто, соответственно, мог совершить нелегальный рейс и добыть товары для черного рынка.

– На моем корабле еще хватит горючего на пару продолжительных рейсов, тем более что слишком далеко я и не собираюсь лететь, – он сунул руки в карманы комбинезона. Его легкая усмешка была подкупающей. – У меня есть связи в обход Ганзы.

«Конечно, ты можешь!» – подумал Давлин.

Через два дня медики Кренны вылечили пять самых тяжелых случаев синдрома «оранжевого пятна». Давлин работал над системой фильтров, предусматривая дополнительную защиту, чтобы перекрыть амебам доступ к хранилищу питьевой воды. Увидев выздоровление своих товарищей, народ успокоился.

Брансон Робертс крутился среди поселенцев, составляя «закупочный лист»: так он мог рассчитывать на полную загрузку в дополнение к необходимым антиамебным препаратам. Если уж он собирался использовать свой остаток звездолетного горючего, желательно было сделать пробег выгодным, или даже полностью окупить весь тур.

Не так далеко был самый закрытый мир Ганзы, где обслуживали богатых туристов.

– На Реллекере изнеженным гостям не позволяют большего, чем заноза, – сказал Робертс. – Уровень их медицинского обеспечения известен всем.

Давлин со списком запчастей, необходимых для насосной и фильтрующей станций, встретил Брансона в маленьком космопорте. Теоретически, ему следовало воспользоваться оказией и отправить отчет президенту Венсесласу, но шпион не горел желанием привлекать к себе внимание Ганзы. Ему нравилось здесь, на Кренне, он уже сам почти поверил в легенду об обыкновенном колонисте, сочиненную для прикрытия. С глаз долой – из сердца вон… во всяком случае, он хотел в это верить.

Илдиране назвали Кренну «миром звуков». Серебряные родники, падающие вниз каскадами воды. Семена местных трав здесь издавали гремящий звук, как крохотные маракасы, когда ветер тревожил их. Насекомые, жужжащие и басовито гудящие днем и ночью, создавали прелестный музыкальный фон. Низкие холмы покрывал лес с колючими зарослями свирельных деревьев. Когда дерево умирало, с него сходила мягкая кора и оставалась пустотелая трубка. Местные насекомые прогрызали в ней ходы и даже легчайший ветерок заставлял дерево звучать словно флейту.

Это было очаровательное место, гораздо лучшее, чем многие другие в жизни шпиона.

Робертс еще не ступил на борт своего корабля, как вдруг прозвучал резкий сигнал тревоги, он означал, что какой-то корабль вошел в атмосферу. Робертс обеспокоенно оглянулся:

– Кто мог сюда прилететь? – вырвалось у него.

Один из сменных городских наблюдателей радостно выкрикнул из дозорной башни:

– Это почтовый гонец! – Затем, еще громче. – Почта пришла!

Почтовый гонец был маленьким, быстрым корабликом с встроенной автоматикой, чуть побольше обыкновенного спутника. Во время эмбарго такие посланцы были единственным способом обмена информацией между планетами, на которых не было зеленых священников для телепатической связи. Они также делали подробные снимки известных Ганзе поселений.

Робертс выхватил список из рук Давлина и птицей взлетел по трапу на борт корабля.

– Иди, читай свою почту. Я вернусь сразу, как закуплюсь, – бросил он второпях. – Между прочим, если совсем погано будет: я слышал, что куриный супчик творит чудеса.

Робертс взлетел, даже не завершив стандартной предполетной проверки, – и, вероятно, прежде чем почтовый гонец смог опознать его. Торговый корабль пронесся в небе за считанные секунды до прибытия почтового гонца. Постовой спутник начал перенос доставленных файлов и сообщений в базу данных Креннской сети: письма от родственников, деловые отчеты, новости, копии концертных видеозаписей и оцифрованных романов.

Не было материала, который не доставил бы поселенцам радость от воспоминания о доме; Давлин нашел странным, что Ганза послала столь маловажную миссию сюда, на далекую Кренну. Он знал, что каждое действие Бэзила имеет причину. И шпиону было крайне любопытно, чего опасался Брансон Робертс.

Хотя у него не осталось родных или близких друзей, Давлин не удивился, обнаружив среди полученных писем сообщение и для себя. Записка от «брата» Саула читалась, как обыкновеннейшая история удачная женитьба, смерть старой родственницы, напряженный семейный бизнес. Но, забрав послание домой, он декодировал текст и узнал о своем новом задании от Бэзила Венсесласа.

Сердце его, конечно, затосковало, но Давлин и раньше знал, что мирное существование на Кренне неминуемо должно было подойти к концу. В который раз ему предстоит стать официальным исследователем и задействовать свои экзосоциологические умения для разрешения загадки. Довольно скоро за ним прибудет корабль и заберет в мертвый мир Кликиссов, где шпиону приказано выяснить, что случилось с пропавшей археологической экспедицией.

Люди Кренны больше никогда не увидят Давлина Лотца.

14. АНТОН КОЛИКОС

Без сомнения, это была бы самая грандиозная история. Антон Коликос задался целью создать лучшую из написанных биографий его прославленных родителей, при этом ничего особенно-то приукрашивая.

Маргарет и Луис Коликосы раскрывали тайны погибших цивилизаций, погребенные под слоем тысячелетий, – иконописные герои, и их история могла выдержать испытание временем. Однако, его родители потребовали бы полной биографической достоверности, даже если рассказ стал от этого менее живописным.

Антон сидел за рабочим столом в университетском кабинете на Земле. Золотой солнечный свет лился через проемы окон, бродил по глянцу фотоснимков, сделанных еще в его детстве, пятнами ложился на разрозненные листы черновиков статей и публикаций в журналах.

В начале своей карьеры родители Антона, используя илдиранскую технологию сканирования, открыли древний город, похороненный под Сахарой. Они работали на Марсе, исследуя пирамиды в Лабиринте Ноктиса. Там Коликосам удалось найти факты, развенчавшие теорию о том, что эти странные объекты – останки погибшей цивилизации. Таким известием они повергли всех теоретиков в великое смятение. Но правда есть правда.

Потом Коликосы посвятили себя исследованиям развалин Кликиссов. Лларо, Пим, Корбус. После успешного испытания потрясающего Факела они отбыли на Рейндик Ко, и прошло уже несколько лет, а от родителей – никаких вестей.

Сначала Антон не беспокоился. В свои тридцать четыре он давно уже не поддерживал тесный контакт с родителями. Маргарет и Луис были самодостаточны, они выбирали для исследования планеты настолько изолированные, что могли пройти месяцы, а иногда и годы, пока сообщение дойдет из самых глухих уголков космоса. И до войны с гидрогами, значительно сократившей возможности транспорта и связи, для них было обычным делом надолго пропасть из поля зрения.

Однако, пять лет – это слишком долго. А ведь все это время с ними был зеленый священник…

Антон посылал многократные запросы влиятельным лицам Ганзы, но он был всего лишь сотрудником довольно скромного отдела в университете, и его письма не могли привлечь к себе внимание.

Антон подошел к окну, распахнул его так широко, чтобы можно было любоваться блестевшим на солнце океаном. Хотя в помещениях университета были установлены кондиционеры, он предпочитал открывать окно: так он мог чувствовать прохладный морской бриз в зеленом, как сад, районе Санта-Барбары.

Пять причудливых зданий Илдиранского факультета проектировали студенты. Новые структуры были воздвигнуты в необычных геометрических формах, с кристаллическими панелями и фасеточными поверхностями, напоминая о Миджистре, столице Илдиры. Вращающиеся фотонные круги бросали радужные блики на тротуары. Сияние жаркого калифорнийского светила делало это место еще более похожим на Илдиру, хотя и самые теплые ясные дни не могли сравниться с ослепительным блеском семи солнц, сиявших в илдиранском небе.

Отчасти воспользовавшись легендарным именем своих родителей, Антон занял достойное место в Отделе Изучения Эпоса. Мальчиком Антон помогал родителям в археологических раскопках под наблюдением верного учителя-компи. Временами Маргарет и Луису их ребенок казался скорее коллегой, чем сыном.

Он так и не научился заботиться о своем внешнем виде. Тощий как рельс, он вовсе не разбирался в моде и часто одевался невпопад, хватая тот костюм, что попал под руку. Его прямые каштановые волосы, подчас требующие мытья, были подстрижены практично, но совсем не оригинально. Из-за постоянного чтения ему дважды делали операцию на сетчатке для исправления зрения, к тому же он слегка косил.

Раньше казалось, что Антон последует по стопам родителей, но, хотя он любил тайны, душа лежала больше к легендам, чем непосредственно к истории. Антон защитил две диссертации, одну по малоизученным мертвым языкам, другую по сравнительной мифологии. Он был выдающимся исследователем фрагментов илдиранской «Саги Семи Солнц», подаренных Земле.

Антон выучил массу человеческих преданий, многие из них – на языке оригинала. Исландские саги, эпос Гомера, японское «Гэндзи-Моноготари», легенды о короле Артуре во всех их вариантах, шумерский эпос о Гильгамеше – и еще множество фольклорных преданий, которые никогда прежде не переводились или переводились неверно.

Если бы он только мог изучать предания илдиран…

Антон четырежды обращался в Миджистру, адресуя письма Мудрецу-Императору, Первому Наследнику, кому-нибудь из приближенных правителя. Поведав о своем увлечении эпической историей, он умолял пригласить его на Илдиру для изучения их мифологии, надеясь, что его глубокое знание преданий Земли сможет обогатить илдиранское наслаждение «Сагой Семи Солнц». Неужели их историки не захотели бы в ответ узнать легенды человечества? Обеим расам это принесло бы громадную пользу.

Но его послания проигнорировали дважды, возвратили третье, а четвертое – отправленное год назад – затеряли в суматохе во время столкновения с гидрогами. Видимо, то же произошло и с его запросами о судьбе родителей. Неужели никто его не услышал, во всей огромной системе Рукава Спирали?

Теперь, несмотря ни на что, он решил создать собственный миф, написав биографию матери и отца. Он дополнил заметки, которые собирались годами. Разбил по темам все факты: от сухих биографических дат до достижений в исследованиях, от рутинной, но такой замечательной археологической работы на Земле до изысканий на других планетах.

Но история должна приобрести некую завершенность – если не окончание жизни легенд, то, по крайней мере, их признание.

Ничего не зная о том, что случилось с его родителями на Рейндик Ко, Антон не чувствовал себя вправе закончить работу над биографией.

Услышав, как тенькнул звонок в дверь, он поднял глаза на стоящего у входа компи, панели которого были веселого медного цвета. Слуги-роботы находились повсюду в помещениях университета, занимались доставкой и хозяйственными делами; многие были запрограммированы на дружественное общение, что делало их приятными собеседниками.

– Антон Коликос, пожалуйста, подтвердите вашу идентификацию, – попросил компи.

– Все правильно, Антон Коликос – это я, и я – весь внимание. Что ты хочешь?

Компи достал богато украшенный пакет из мерцающей бумаги, запечатанный пластинкой с необычным рисунком, в котором Антон мгновенно узнал илдиранский орнамент.

– Это доставлено с курьером. Ректор университета заинтригован. Мы получили эту официальную депешу прямо из Дворца Призмы.

Антон торопливо выхватил пакет.

– Я сам хочу наслаждаться моментом. Спасибо.

– Следует ли мне сказать ректору о назначенной встрече?

Антон в нерешительности повертел в руках пакет.

– Уходи, – ответил он наконец. – Он захочет, чтобы я объяснился, даже если в письме содержится отказ.

Когда компи развернулся и укатил, Антон изучил мерцающее покрытие на конверте. Он догадался, как открепить защитный слой и вытащить протравленную алмазную пленку. Это было письмо от одного из главных илдиранских историков, хранителя памяти по имени Вао’ш.

Итак, в отличие от запросов в Ганзейскую Лигу, на Илдире его прошения, в конце концов, не прошли незамеченными. Хранитель памяти даже знал, что Антон мог читать на илдиранском.

Его приглашали прибыть на Илдиру и «соприкоснуться с историей и познать легенды» под руководством самого Вао’ша. Глаза Антона сияли. Он не мог в это поверить. Даже транспорт уже был заказан.

Его сердце бешено колотилось, когда он взглянул на материалы, разложенные на столе. Написание биографии родителей придется опять отложить. Зато он отправляется в Миджистру!

15. АДАР КОРИ’НХ

Отбирая людей, наиболее подходящих для выполнения задания, адар Кори’нх взял с собой семьдесят солдат, рабочих и инженеров с боевых лайнеров и направил команду подрывников к спрятанному «Бертону».

Хотя он не стал спорить с наместником Добро, Кори’нх не был уверен в необходимости этой операции. Холодный, безмолвный, корабль оставался здесь в течение многих лет. Изучение звездолета землян могло навести ученых на идеи об усовершенствовании илдиранских кораблей.

Но Илдиранская Империя долгое время чуралась перемен. Мудреца-Императора не интересует перестройка, начать реформы – следовательно, признать, что их цивилизация уже не на вершине. Потому пустой, никому не нужный «Бертон» болтался в открытом космосе – и теперь Кори’нх получил приказ его уничтожить. Ему было стыдно.

Челнок нырнул в поток космического мусора, пеленой укрывшего нескладный силуэт заброшенного корабля. Когда демонтажная команда подошла к жалкому, как загнанный зверь, «Бертону», адар буквально утонул в деталях, не замеченных во время его первой инспекции. Окружавшие его мускулистые солдаты и целеустремленные инженеры зачарованно разглядывали ржавеющего колосса.

Это был памятник ушедшим мечтам, покинутый город, когда-то заполненный сотнями колонистов, питавших надежды на светлое будущее. Давным-давно отважные пионеры оставили свою родную планету и отправились к неотмеченным на карте пустым землям, не ведая, отыщут ли они когда-нибудь пригодные для жизни миры. Что за невероятное безрассудство! Когда раса илдиран в последний раз проявляла такое же нетерпение, шла на такой риск? Кори’нх не мог дождаться момента, когда он взойдет на борт.

Илдиранские челноки болтались вблизи «Бертона», пока адар назначал стартовую команду специалистов. Работая в открытом космосе, в вакууме, опытный инженер боролся с устаревшими шлюзовыми люками, перемещая внешние распределительные щиты, проверяя и перемонтируя схемы.

«Черт!» – он бывал раздражителен, когда наблюдал за работой.

– Медленно. Без ошибок… – ворчал он.

Инженеры, наконец, справились с открыванием внешних дверей, обнаживших грузовой трюм, способный вместить все илдиранские челноки.

– Наши корабли уже внутри, высланы три системных специалиста в скафандрах. Посмотрим, можем ли мы загерметизировать внутренние помещения, – доложили по связи.

Не прошло и часа, как желтые огоньки засияли в причальном отсеке «Бертона».

– Уровни кислорода в норме, адар, – доложил один из инженеров. – Кажется, мы запустили атмосферные системы. Не дать ли энергию на весь корабль? Стандартный воздух необходимо перемешивать и фильтровать. Уверен, на «Бертоне» есть резервное обеспечение.

Кори’нх вздернул подбородок.

– Давайте делать все как следует! Мы пока останемся в шлемах, но я хочу, чтобы «Бертон» был приведен в рабочее состояние, снабжен энергией и готов отправиться в это последнее для него путешествие.

Инженерная команда радовалась, как на празднике в Маратхе, знаменитом курорте. Они бегали по пустым коридорам, где когда-то обитали земные колонисты. Их шаги рождали эхо в холодном пустом воздухе, достаточно громкое, чтобы разбудить духов, оставшихся на брошенном корабле. Кори’нх читал, что люди не верили в Светлый Источник и в высший план света после смерти, но в привидения и чудесных духов они верили.

В машинном отделении «Бертона» пытливые инженеры разобрались в древних силовых установках. Из контактов с Ганзейской Лигой ученые знали базисные принципы земных космических кораблей, а корабельный двигатель был достаточно прост в обращении, чтобы заставить его снова работать.

Надев изолирующий костюм и шлем, адар Кори’нх провел собственную инспекцию, гуляя по пассажирским отсекам, поднимаясь с одной палубы на другую. Даже оставаясь один, он мог чувствовать рядом других илдиран, их успокоительное присутствие, подобное щекочущим перышкам тизма, делавшее пустые помещения уютными.

Но он ощущал и присутствие людей, как будто их мысли и чаянья оставили материальный отпечаток. Этакое захватывающее великое стремление, наивный юношеский оптимизм сотен людей, оставивших жилые дома и рискнувших броситься в бурную реку Вселенной. Какое честолюбие, какая дерзость!

Кори’нх осмотрел все рубки, запечатанные склады, кают-компании, игровые центры, библиотеки… сейчас почти все полностью опустошенные. Он остановился у столовой, похожей на темную пещеру, разглядывая явные следы переполоха – перевернутые стулья разбросанный мусор. Мятеж или праздник? Или это из-за илдиран, когда они давным-давно задержали ничего не подозревающих колонистов «Бертона»?

Столько можно увидеть здесь и изучить… столько будет навечно утеряно, если он последует приказу и уничтожит корабль.

Он представил себе скандал, ожидающий Империю, если люди когда-нибудь узнают, что их предполагаемый союзник сделал на Добро. Как ненадежный союзник, Солнечный Адмирал взял колонистов туда, где им обещали собственную территорию; вместо этого они стали генетическим материалом для экспериментов.

Сердце Кори’нха сжалось. Это казалось ему бесчестным.

Когда адар гулял в благоговейном одиночестве, его воображение рисовало играющих детей, с визгом гоняющихся друг за дружкой, поколения, что рождались и умирали вдали от дома, так и не ощутив под ногами твердой земли. Он наугад открывал жилые каюты, пытаясь представить семьи, что жили здесь… и боясь, что может найти мумифицированные останки какого-нибудь забытого землянина.

Кори’нх видел старые картины – портреты героев или любимых, странные одежды, мелочи непонятного назначения, сувениры с Земли. Каждый предмет что-то значил для обитавших здесь людей, передавался от родителей к детям.

Они хотели создать новую Землю в новом мире. Но став объектами селекции на Добро, люди лишились памяти, и дети их не могли узнать о своем происхождении. Они потеряли все…

Наконец, адар достиг места, которое люди использовали для управления ядерным распадом – они называли его «ходовая рубка». Он стоял один, смотрел на темные контрольные посты, представлял, как высвечиваются показания датчиков. Здесь жили и работали капитаны, принимая правильные решения или совершая ошибки, старея, передавая долгую эстафету своим преемникам. Кори’нх хотел знать их имена. Были ли эти командиры забыты или их имена остались в истории? У человеческой расы не было эквивалента «Саги Семи Солнц».

Глубоко вздохнув, адар опустился в пустое командирское кресло, отмечая тонкие узоры изморози в темных промежутках между оборудованием постов. Слишком долго пустовал гигантский корабль. Безмолвие грозовым облаком сгустилось вокруг него, время от времени нарушаемое тихим треском и отрывочными звуками, когда нагретый воздух и шаги пришельцев тревожили надолго заснувшего великана.

Еще немного времени, и ему удалось бы изгнать сон и запустение из этих стен.

Но времени у Кори’нха не было.

Хотя это не оговаривалось в приказе, адар заставил солдат обойти все комнаты и собрать предметы, возможно, представляющие технический или культурный интерес. Он поклялся, что эти вещи не будут потеряны навсегда. Кое-кто из хранителей памяти еще мог расшифровать их, использовать как ключи для более глубокого понимания земных партнеров Илдиры.

Было бы преступлением стереть все начисто, избавиться от корабля, словно он никогда не существовал… даже если именно этого хотел наместник Добро.

Когда системы жизнеобеспечения «Бертона» уже функционировали, и Кори’нх не мог найти других поводов еще немного задержаться, он покинул командную палубу и лично взялся управлять великаном. Гигантский корабль, развернувшись, двинулся из астероидных полей к центру системы Добро. Находясь внутри огромного судна, адар чувствовал мощь неуклюже шествующего ковчега, что был домом сотням людей в течение десятилетий.

Он стоял, окруженный воспоминаниями землян, некогда доверивших свои жизни командиру этого корабля. Адар восхищался легендарными героями – но то, что он делал теперь, не казалось ему достойным памяти. Мало кто вообще будет знать о его поступках…

– Курс установлен, адар, – доложил инженер. – Тяготение довершит остальное.

Кори’нх взглянул на ревущий океан солнца Добро. Здесь, так близко, оранжевое пламя напоминало пузырящуюся лаву, горнило, в котором ничто не уцелеет.

– Приготовиться покинуть «Бертон». Сообщить септе, что мы на пути назад.

Его соотечественники удивленно оглядывали место, откуда они вынесли яркие игрушки, кукол и предметы гардероба землян и собрали в причальном отсеке. Кори’нх стоял позади всех, последний человек на рулевой палубе «Бертона», смотрел на одинокие контрольные посты и на то, как полыхает приближавшееся солнце. Наконец, он спустился сквозь уровни палуб обратно к своему челноку.

Покинув «Бертон», Кори’нх долго не мог оторваться от иллюминаторов челнока, наблюдая, как огромный древний гигант неумолимо затягивает в жадную гравитационную воронку солнца. Поверхность плазмы внезапно выстрелила языком пламени, будто коварный хамелеон ржавый корпус древнего «Бертона» стал вишнево-красным, потом пожелтел, разгорелся ослепительно белым, когда его втянуло в хромосферу звезды… и наконец разлетелся на расплавленные фрагменты. Безмолвным потоком осколков последний из старых звездолетов влился в ленивый огонь, растворился, оставив после себя только темное пятно, что быстро исчезло.

Неизгладимый след запечатлелся в душе адара Кори’нха, но он не мог рассказать об этом ни единой живой душе.

16. МУДРЕЦ-ИМПЕРАТОР

Медитируя, Мудрец-Император созерцал весь свой народ через ментальную паутину тизма, тонкие движения душ, мерцающие сквозь план Светлого Источника. Мудрец-Император был фокусом для всех этих нитей, и его народ доверял ему принятие истинных решений. Никто другой не мог это сделать.

В комнате, предназначенной для медитаций, теплый солнечный свет струился сквозь полупрозрачные стены, сделанные из сапфиров и кроваво-красных рубинов. Цирок’х, полуприкрыв глаза, откинулся на спинку кресла-кокона. Он видел все отчасти сознанием и отчасти глазами. Его мозг учитывал миллионы деталей, каждый кусочек мозаики, каждое действие.

Только что прибывший после уничтожения «Бертона» адар Кори’нх, мундир которого украшали ряды начищенных до блеска медалей, оставался подчеркнуто вежлив. Он сложил руки на груди и обратился к императору:

– Моя команда инженеров собрала образцы земной техники и личных вещей с «Бертона». Я приношу их в дар вам, сир. Возможно, эти предметы смогут помочь специалистам Илдиры лучше понять людей.

Не желая выдавать своих мыслей, Цирок’х благожелательно улыбнулся – это было его излюбленное выражение.

– Даже Мудрец-Император продолжает учиться. Благодарю тебя за эту возможность!

Он был одновременно доволен и огорчен инициативой адара. Кори’нх был неспособен скрыть свое недовольство конкретным приказом. Но его чувство долга пересиливало все. Он ни разу не уклонялся от своих обязанностей и всегда оставался лояльным. Мудрец-Император нуждался в безоговорочной преданности и исполнительности, особенно теперь. Он должен был посеять в умах подчиненных семена надлежащих мыслей.

Когда Кори’нх уже собрался уходить, правитель поднял пухлую руку, желая остановить его. Адар вздрогнул, будто его током ударило, встревоженно звякнули медали.

– Да, сир?

– Адар, не обманывайся моим внешним спокойствием, – косы Мудреца-Императора извивались. – Я слежу за многими замысловатыми планами по всей Империи. Многие из этих планов близки к развязке. Но пока еще наш кризис усугубляется чем дальше, тем больше.

– Да, я понимаю, вы говорите о нескольких кораблях гидрогов, обнаруженных нами, когда они проводили рекогносцировку в околопланетном пространстве. Никто не знает, что ищут гидроги.

Мудрец-Император был удивлен тем, что у Кори’нха уже есть эта информация.

– Правильно, адар. Один боевой шар сканировал Хириллку, другой был замечен у Комптора.

– Это дурной признак, сир. Отправить ли мне манипулу боевых кораблей нести вахту вокруг Хириллки для защиты наместника?

– Не в обиду тебе будь сказано, – нахмурился Мудрец-Император. – Но даже Солнечный Адмирал не смог выстоять против гидрогов, как показала нам Кронха-3. Все зависит от того, что предпримут наши враги.

Легкие тени играли на цветных стенах, подобно кружеву облаков, пересекающему небеса. Правитель пошевелился, стараясь не показать, что испытывает острейшую боль. После ухода Кори’нха его еще раз должен был осмотреть опытный врач.

– С помощью прямых военных действий нам не выстоять в этой войне. Мы можем только дождаться завершения эксперимента на Добро. Мы обязаны достичь цели при жизни этого поколения или нас ожидает гибель, – он улыбнулся адару. – Только при поддержке моего народа и решительности таких, как ты, мы уцелеем.

После ухода Кори’нха Мудрец-Император сказал своему телохранителю:

– Брон’н, припрячь все безделушки, что наш сентиментальный адар забрал с «Бертона», но так, чтобы этого никто не видел, а затем уничтожь.

Телохранитель отрывисто кивнул.

– Должен ли я оставить их здесь, чтобы вы сначала осмотрели их, сир?

– Мне нет нужды видеть, что там. Эти вещи к делу не относятся.

Брон’н получил инструкции и пошел их выполнять. Со вздохом Цирок’х откинулся назад так, чтобы его мертвенно-бледная кожа купалась в цветных лучах. С непривычной для него тоской правитель вспомнил времена, когда был просто Первым Наследником и не обязан был принимать важные решения, их принимал отец. Мужественный и статный, он наслаждался выгодным положением перворожденного сына Мудреца-Императора, длинные красивые волосы его развевались на ветру.

Он знал, что бремя долга перед народом Илдиры неизбежно ляжет на его плечи, но это казалось таким далеким – пока он не расстался со своей мужественностью и не постиг тизм. Это было участью каждого Первого Наследника. Но рано или поздно такой день приходит всегда.

Правитель вспомнил, что почти два века назад его отец, Мудрец-Император Юра’х, получил известия о первом контакте с человеческими кораблями поколений, такими, каким был «Бертон». Командиры Солнечного Адмирала, бюрократы и придворные толковали об этой новой разумной расе, что смешно бултыхалась меж звезд, не ведая сверхсветовых путешествий…

Но это были не только мысли. Цирок’х также хранил заблокированное в памяти знание о делах гидрогов десятитысячелетней давности, в предыдущей войне титанов. Только Мудрецы-Императоры передавали это страшное знание из поколения в поколение. Гидроги не заботились о том, чтобы найти общий язык с другими расами, их интересовала только вражда с венталами и вердани, временно они объединились с фаэрос. Они не понимали привязанности к планетам илдиран и Кликиссов, и Мудрец-Император отчаянно нуждался в новом способе преодоления препятствий: послах, достаточно сильных и ловких в дипломатии, чтобы они могли заключить альянс средствами, понятными гидрогам.

Его отец придумал идею использовать людей, чтобы расширить долгосрочный, но малоэффективный селекционный эксперимент на Добро. После смерти Юра’ха новый правитель Цирок’х продолжил начатое. И это должен завершить Джора’х, должен, каким бы отвратительным ему это ни казалось. Или цель никогда не будет достигнута.

И теперь, когда так много незавершенных планов, когда вновь появились гидроги и поставлена на карту судьба Илдиранской Империи, – почему его смертное тело начало барахлить? Словно Всевышний хотел подшутить над правителем, подсунув злосчастную опухоль в самый неподходящий момент? Почему именно сейчас?

Он хотел бы выместить свой гнев на все семь солнц в илдиранском небе или пойти в родовую усыпальницу и потребовать объяснении у безмолвных черепов своих предков. Но никто не мог дать ему ответа, в котором он нуждался.

Когда вошли два врача, они закрыли двери покоев, разумеется, чтобы сохранить конфиденциальность. Все медики-илдиране имели большие глаза и проворные, гибкие руки с дополнительным пальцем на каждой – подушечки их пальцев обладали особенной чувствительностью, с их помощью медики легко определяли повышенную или пониженную температуру тела. Носы у медиков были широкими, с увеличенными ноздрями, тем самым они могли чуять все нездоровые запахи и определять их источник.

Они могли бы провести внутриполостную операцию, владели техникой точечного массажа, понимали в фармацевтике и терапии и всегда советовались друг с другом, определяя диагноз.

Илдиранские врачи приступили к повторному обследованию тела Мудреца-Императора, которое они делали уже трижды, это уже успело войти в привычку; правитель заранее знал результат. Благодаря связи через тизм он знал заранее, будут ли они лгать ему или справятся со своим страхом. Это проклятие – знать слишком много.

– Сомнений никаких, сир, – сказал один из врачей. – У вас опухоль, распространяющаяся на мозг и нервную систему. Медицина здесь бессильна.

Цирок’х двинул толстыми руками. Его ноги давно отказались носить громадный вес ожиревшего тела. От внутренней опухоли, разрушавшей его спинной мозг, нет избавления.

Правитель не сомневался в правильности диагноза и проклинал свою судьбу. Он не боялся смерти, он, способный увидеть мерцание высшего плана чистейшего света за материальностью жизни. Он боялся только того, что может произойти с Империей, и это было гораздо важнее, чем его собственная жизнь.

– Я понял, – кивнул Мудрец-Император и жестом отослал врачей.

Первый Наследник Джора’х был еще не готов принять правление. Мудрец-Император надеялся, что у него будет больше времени на подготовку сына к этому. Но врачи отняли у него всякую надежду.

Не время было умирать!

17. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

Два незарегистрированных корабля Скитальцев тайно встретились в пузырящемся потоке кометного хвоста, прячась от пристальных взглядов звезд. Джесс и Ческа, просто мужчина и женщина, вдали от повседневных обязательств.

Здесь они могли просто любить друг друга, два человека вместе и никого вокруг – только бездонный космос, только их тела, только их души. На этот краткий миг были забыты все проблемы: гидроги, вечно голодная Ганза, ссорящиеся кланы Скитальцев. Был только один способ оставаться в здравом уме весь срок ожидания.

Еще несколько месяцев…

Ческа прилетела на дипломатическом корабле. Подлетев к кораблю Джесса, она маневрировала до тех пор, пока два причальных люка не сошлись вместе. Корабли двигались борт о борт, дрейфуя в хвосте кометы, кружившей по долгой параболической орбите вокруг никому не интересной звезды.

Идеальное место для Джесса и Чески, чтобы остаться наедине.

Открылся шлюз, и она предстала перед ним – темные глаза подернуты поволокой страсти, полные губы сложились в улыбку. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, упиваясь радостью встречи.

Затем Ческа шагнула к нему, и поступь ее была легка. Джесс обнял ее как в тот, первый раз, так нежно, будто они не виделись годы так самозабвенно, будто не существовало иных дел, – так же, как и всегда, когда они бывали вместе.

Он поцеловал ее, провел рукой по темным волосам – темно-каштановым, цвета плодородной земли. Они закружились, не разнимая рук, как две планеты, соединенные безупречным эллипсом орбиты.

Они встречались так уже не раз на маленьких лунах или астероидных полях, или просто дрейфуя в межзвездной пустоте. Но проблемы неизбежно настигали влюбленных. Каждый клан ждал, что Рупор всецело посвятит себя борьбе за выживание Скитальцев. Откажется от своей глупой романтической любви.

Сейчас кланы столкнулись, желая найти альтернативу добыче экти, по крайней мере, такую же выгодную. Рейды блицкригеров всегда приводили к многочисленным потерям, просеивание парусами туманностей велось слишком медленно, концентрация кометного вещества требовала грандиозных капиталовложений в промышленность. Теперь, больше чем когда либо, Ческа должна была сохранить единым сообщество Скитальцев. Ей следовало вдохновлять людей собраться вместе и ответить на трудности союзом кланов.

Но сейчас у нее был Джесс, и этого было достаточно.

Иногда Ческе хватало беседы – просто побыть рядом, обсуждая их совместные заботы и переживания. Но сейчас ей было нужно нечто большее. Проворные пальцы ее, как бы сами не ведая, что творят, сновали по одежде Джесса, нетерпеливо расстегивая застежки летного комбинезона, чтобы как можно скорей почувствовать тепло его тела.

Он поцеловал Ческу еще раз, долго-долго. Огладил рукой ее спину, гибкую, как волна, ощущая ее кожу сквозь тонкую ткань, затем ладонь его легла на упругую грудь девушки. Ческа прогнулась в экстазе желания. Он тронул ее висок и пробежал губами вдоль линии волос, слегка коснувшись розового уха, и дальше – по гладкой шее, к нежной ямочке между ключицами. Джесс целовал каждую частичку любимого тела, спускаясь все ниже к пологим холмам грудей. Он приник к этой сладости и задохнулся от счастья, и Ческа вскрикнула, не сумев скрыть своего восторга. А потом они вместе впали в неистовство и перестали церемониться с одеждой, срывая покровы, словно обнажая не тела – души.

В воздухе таял запах ее волос.

Каждая тайная встреча чудилась им лучше предыдущей.

Однажды, когда они могли быть вместе столько, сколько им хотелось, и не нужно было прятаться от посторонних глаз, он внезапно подумал: неужели и восхитительная Ческа Перони когда-нибудь состарится? Свет в ее глазах померкнет, губы потеряют яркость… Или же она всегда будет похожей на эту свежую, живую, бесконечно любимую – ее зовущая кожа, ее темный, жаждущий поцелуя рот?..

Соединенные корабли летели следом за гривастой кометой. Она была похожа на одну из комет, которыми он бомбардировал Голген…

По дороге сюда Джесс не мог отказать себе в удовольствии еще раз взглянуть на бурлящий газовый гигант, где прежде находилась небесная шахта Росса под названием «Голубое Небо». Из-за бомбардировки постоянные шторма теперь бередили атмосферу планеты, но Джесс не мог сказать, остались ли там, глубоко внутри, враги, или его безумная атака уничтожила их, как Факел Кликиссов на Онсьере. Он не знал, победил ли гидрогов хотя бы в этой маленькой части Вселенной, но почувствовал, как хорошо хоть что-нибудь сделать…

Ческа стала еще горячее, прижимаясь к нему, и Джесс позабыл себя.

Так много помех было на их пути, но двое решили стоять до последнего. Когда он ощущал ее так близко, сливаясь с ней в единое целое, он хотел бы никогда не разделяться с любимой. Краткие встречи, подобные этой, придавали сил, которые так нужны им еще на месяцы разлуки, когда они смогут наконец быть счастливы.

18. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

Осада Айреки была долгой и скучной – и, с точки зрения Тасии, в общем-то бессмысленной. Будучи командиром платформы, она подсчитала: даже если конфисковать все нелегально полученное топливо на мятежной планете, это никогда не компенсирует затрат EDF на проведение этой операции.

Иначе понимал эту ситуацию командир крыла Робб Бриндл.

– Дело не в горючем, Тасия, – сказал он, оставшись с ней наедине. – Генерал Ланьян убежден: если мы закроем глаза на то, что пытается скрыть Айрека, другие колонии последуют ее примеру. Мы никогда не разгребем все последствия этого.

Однако Тасия с ее немилитаристским мышлением прекрасно понимала, на чем колонисты могут проскочить.

– Декларации хороши на бумаге, Бриндл, но там, внизу – люди. Я не хочу запугивать отчаявшихся поселенцев, они всего лишь пытаются выжить!

Робб пожал плечами.

– Мы офицеры EDF, Тасия. Мы оставляем право принимать такие решения за королем, дипломатами и генералом.

При нормальных условиях у Тасии, как у наемного пилота-Скитальца, не было ни единого шанса получить звание офицера. Но в условиях внезапной радикальной перестройки EDF после первой атаки гидрогов ей повезло. Боевые навыки, острый ум и умение не растеряться в критической ситуации, выжить и приспособиться к любым обстоятельствам – все это сделало ее кандидатом в офицеры. Несмотря на молодость, всего за пять лет она получила высокое звание командира платформы, эквивалентное званию капитана боевого корабля. При других обстоятельствах она бы так и осталась никем.

Тасия отдавала себе отчет в том, что сейчас не время для политических разговоров. Они с Роббом часто спорили, цепляясь к мелочам и это только подливало масла в огонь. Тасии бы хоть немного обыкновенного чутья, и она поняла бы, что вместо игры в этакий второразрядный пинг-понг лучше посмотреть что-нибудь развлекательное или устроить показательные гонки реморов. Но нет, они разговаривали, неизбежно напарываясь на подводные камни.

– Мы все пытаемся выжить, – жестко произнес Бриндл. – И это работа Земных Оборонительных Сил – наша работа – обеспечить безопасность как можно большего числа людей, а не просто кучки колонистов, которые тайно копят ресурсы.

После двух месяцев бездействия в боевых группах EDF нервы расшатались у всех. Солдатам казалось, что адмирал Виллис могла бы найти дело и получше, но главнокомандующий Седьмым Флотом требовала продолжать блокаду Айреки.

В дни боевых дежурств Бриндл выводил свою эскадрилью реморов на учебные маневры вокруг планеты, погружаясь в облака и взмывая к звездам. Теоретически мятежные колонисты должны были бы трепетать, наблюдая их мощь.

Бриндл утверждал, что проводит маневры для сохранения боеготовности своей команды; Тасия видела, что он просто бравирует силой.

День за днем ничего не менялось. Внизу мятежные колонисты Айреки жили под тенью интердикта, приходя во все большее отчаяние. Прекрасная длинноволосая Великая Защитница Айреки пыталась вести дела, как ни в чем не бывало. Вскоре должно было что-то произойти.

Тасия сидела в командирском кресле на своем «тандерхеде» и наблюдала за другой виртуальной конференцией главных командиров флота. Как обычно, Патрик Фицпатрик настаивал на быстрой атаке: сделать, что нужно, и захватить запасы экти.

– Мы можем попробовать минимизировать жертвы среди гражданского населения, адмирал. Что с того, если кучка упрямых колонистов получит несколько синяков? Упрямых, я повторяю! – его тонкие губы капризно изогнулись. – Кроме того, это карательная акция, не так ли? Уже давненько мы не ставили их в угол за то, что они плохо себя вели.

– У вас было тяжелое детство, командир? – спокойно парировала адмирал Виллис. – Я не хочу пролить ни капли крови, пока нас не вынудят к этому.

Внезапно тактик тасииной платформы прозвонил тревогу.

– На планете замечена активность, командир, – аналогичное сообщение должны были получить все остальные корабли.

Адмирал Виллис прервала совещание и приказала всем командирам занять свои посты. После чего обратилась к боевому соединению.

– Итак, они, наконец, зашевелились. Великая Защитница Сахри знает, что это ее выбор – и не только она.

Тактик взглянул на Тасию.

– Шесть кораблей взлетели с четырех разных космопортов континента. Они легли на разные курсы.

Тасия нахмурилась.

– Они надеются, что хотя бы один прорвется через блокаду.

Адмирал Виллис подчеркнуто медленно произнесла на основной частоте:

– Внимание, айреканским кораблям – может быть, меня недостаточно ясно поняли в первый раз. Никто не может покинуть планету, пока вы не сдадите EDF запасы экти.

Быстро поднимающиеся гражданские корабли продолжали пробиваться сквозь атмосферу. Как рассыпающиеся споры, они развернулись веером, пытаясь уклониться от плотных звеньев блокирующих кораблей EDF.

– Вернитесь, не вынуждайте меня атаковать вас! – Виллис вновь взяла тон рассерженной, но заботливой бабушки, однако летящие корабли никак не прореагировали. – Ну что ж, командиры, вы знаете, что делать. Покажите айреканцам ошибочность их выбора!

– Черт подери! – выругался Фицпатрик с мостика своего корабля.

Тасия перевела приказ, как считала правильным:

– Командир крыла Бриндл, прикажи своим экипажам заставить эти корабли спуститься. По возможности берегите топливо. Отправьте их домой, но пусть хлебнут ужаса наперед!

– Твое желание – приказ для меня, командир!

Эскадрон Бриндла перехватил два корабля мятежников прежде, чем они вышли из облаков. Джазерные импульсы коротко пульсировали из сопл межзвездных двигателей мятежных кораблей, их мощности хватило бы лишь на то, чтобы можно было совершить рискованную посадку, позволявшую выжить экипажу.

Реморы развернулись и начали преследование еще двух кораблей.

– Четыре кролика в садке, – доложили по связи.

Тасия взглянула на мониторы. Разбегающиеся корабли выглядели жалкими, беззащитными. Они не могли дать отпор. Два блокированных звездолета дрогнули, как бы передумав, но затем вновь упрямо продолжили карабкаться вперед.

– Это мои! Всем прочь с дороги! – рявкнул Патрик Фицпатрик. Но он не выслал эскадрилью реморов. Когда последняя пара кораблей летела через открытое пространство, уверенная в том, что прорвалась, Фицпатрик незаметно вывел на позицию Манту. – Смотрите!

Он произвел два коротких мощных залпа джазерами, достаточные чтобы покорежить линкор. Ослепительные вспышки мелькнули в пространстве. Оба летящих корабля превратились в груду расплавленного металла.

Задохнувшись от гнева, Тасия не сдержалась. Она схватила переговорную консоль.

– Фицпатрик, это было совершенно лишнее! Как ты можешь оправдать…

Он насмешливо оборвал ее:

– Кое-кто забывает, что мы на войне.

Адмирал Виллис передала с флагмана:

– Довольно, вы оба! Командир Фицпатрик действовал в рамках распоряжений, которые он получил. Хотя в следующий раз я не отпущу мятежников безнаказанными, – она вздохнула. – До сих пор я думала, что колонисты образумятся. Хорошо поработали, ребята!

Тасия сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев. В таком случае, кто же был настоящим врагом в этой войне?

Корабли EDF вернулись на свои посты, не зная, как долго еще продлится осада.

19. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Петер удивлялся, как можно допустить такую вещь, как «незначительное поражение». Выходя на балкон под лучи земного солнышка, король облачился в мрачное голубовато-серое платье, отделанное серебром. Нарочито строгое, к ужасу тех, кто был слишком фамильярным в последние дни.

Мрачность возросла в квадрате, внизу раскинулось море людей, у всех были тоскливые бледные лица. Но не последовало грома оваций. Не сегодня. Там, перед огромным квадратом Дворца Шепота, Его Святейшество архипатриарх Унии уже вел людей на долгую торжественную молитву. Как только он закончит, вступят формальные лидеры официальных религий и король – политическая формальность.

Петер медленно вышагивал, не отрывая глаз от толпы, показывая, что разделяет их горе. Он издал ожидаемый вздох, когда следовал вдоль богато украшенной балюстрады. Толстый сверток черного крепа лежал здесь, как тело, завернутое в саван.

– Я делал это слишком много раз, – сказал он тихо. Только Президент, пережидающий церемонию внутри Дворца, мог его слышать.

– И тебе, возможно, придется это делать еще неоднократно, – резонно ответил Бэзил. – Но людям необходимо видеть, как сильно ты печешься о них. Взгляни на это с другой стороны: каждое поражение создает героев, а герои помогают нам в борьбе.

Петер ответил ему вымученной улыбкой.

– Если бы у нас было так много героев, Бэзил, то у гидрогов не было бы шансов победить в этой войне.

Он вышел на балкон, включил микрофон, придал голосу уверенность и обратился к застывшей аудитории.

– Недавно команда военных наблюдателей и тактическая эскадрилья достигли газового гиганта Дасра, где, как нам известно, живут гидроги. Наша команда пришла с миром. Они пытались еще раз установить контакт с нашими врагами и закончить эту войну.

Он сделал паузу, и толпа шумно вздохнула.

– Ответ гидрогов был зверским, и такое сложно забыть. Они уничтожили всех наших посланцев, убили триста восемнадцать невинных людей.

Когда народ зароптал, Петер потянул за ленту, что удерживала черный креповый флаг и торжественно произнес:

– Это послужит напоминанием о тех, кого мы потеряли на Дасре. Мы не забудем их и то, что они пытались сделать для всего человечества!

Сотканный из масляно-блестящего волокна транспарант выплеснулся вниз по стене Дворца Шепота, как смоляной скорбный водопад.

Стяг был выткан золотыми звездами – эмблемой EDF, – соединенными с Ганзейским символом – земным шаром, от которой расходились концентрические круги. Транспарант печально висел, утяжеленный снизу, оставаясь недвижимым и под сильным ветром.

Поздним вечером факелоносцы промаршируют к траурному стягу и торжественно подожгут его. Стяг взовьется к небу, вспугнутый дыханием очистительного огня, рассыпая яркие недолговечные искры, освобождая место для будущих траурных флагов, и вскоре не останется ничего – только память…

Король Петер уже издал указ наградить посмертно всех погибших на Дасре. Он огласил каждое имя отдельно. Это заняло немало времени, но Петер посчитал важным почтить память героев. Всякий раз, когда ему приходилось заниматься подобным, Петер недоумевал, почему такое количество бессмысленных военных операций стараются довести до конца?

Король Петер закончил речь и удалился.

– Мы укладываемся в график, – прошептал Бэзил, склоняясь к самому уху короля. – Мы просмотрели все прошения в Тронном Зале, твои ответы уже написаны.

– Конечно, написаны, – подтвердил Петер.

Бэзил сердито взглянул на него, но Петер не обратил внимания. Он перестал реагировать на подобные уловки спустя год после восхождения на престол.

– Король Фредерик всегда принимал во внимание то, что мы берем на себя часть его обязанностей по решению трудных вопросов, – в голосе президента послышалось недовольство.

– Приношу свои извинения, но я предпочитаю думать сам, – дерзко парировал король.

– Твоя работа – говорить для Ганзейской Лиги, а не думать за нее, – Бэзил развернулся и пошел ко входу в Тронный Зал. Петер последовал за ним. Бэзил приложил палец к наушнику в правом ухе, пытаясь четче уловить поступающий сигнал; его серые глаза расширились, и он посоветовал королю поторопиться.

Нахтон терпеливо ожидал рядом с отростком вселенского дерева. ОКС стоял позади трона, скромный робот, в базе данных которого содержались все необходимые королю факты и комментарии. Бэзилу следовало остаться и позаботиться о другом деле, пока Петер выслушает просителей. Подразумевалось, что сейчас в центре всеобщего внимания должен быть король, а не Президент.

Раздвинув тяжелый занавес и войдя в залу, полную золота и зеркал, Петер привычно улыбнулся. Внезапно взвыли фанфары, грянули аплодисменты – и так же внезапно все стихло.

Неуклюжая черная машина, похожая на инопланетного жука, вытянулась на три метра в высоту. Кликисский робот застыл на почтительном расстоянии от трона неподвижной, пугающей статуей.

Придворные и королевские телохранители ждали, затаив дыхание; они смотрели на короля Петера с надеждой, что правитель отыщет ответ, который они не сумели найти. Стража стояла с оружием наизготовку, пытаясь выглядеть угрожающе… но, казалось, это не производило никакого впечатления на кликисского робота. Даже Бэзил взял с собой телохранителя.

Король Петер сглотнул комок, застрявший в горле, и заговорил – медленно, стараясь не показать своего страха.

– Благодарю всех за то, что терпеливо ожидали, пока я не исполню мои печальные обязанности! – мысли мельтешили в его голове, когда он пытался построить соответствующие случаю фразы; потом ОКС тронул Петера за рукав, и он сделал вид, что только что заметил кликисского робота, как будто видел их ежедневно.

Бэзил и его советники в Ганзе должны были написать сценарий ответа, но Петер воспользовался удобным случаем обойтись без подсказки.

– Я рад приветствовать представителя кликисских роботов. Чем могу быть вам полезен?

Машина, блестя черным панцирем, начала приближаться к трону. Рубиновые оптические датчики мигали, как множество глаз огромного паука.

Никто не знал точно, сколько кликисских роботов было разбросано по Рукаву Спирали, но как только началась война с гидрогами, машины стали показываться более часто. Хотя они не подчинялись людям, иногда отдельные роботы добровольно участвовали в некоторых проектах. Небольшие группы кликисских роботов описывали местоположение необходимых сырьевых материалов или работали в шахтах на астероидных полях или на холодных темных спутниках.

Кликисский робот заговорил скрежещущим металлическим голосом, поток слов не отражал эмоций:

– Мое обозначение Джоракс. Я однажды уже появлялся перед этим троном, но король был другим… и времена были другими.

– Да, Джоракс, мы помним, – Петер подался вперед, его лицо осветило любопытство. – Я надеюсь, ты здесь не для того, чтобы вновь сообщить нам о злоупотреблениях со стороны людей?

Пятью годами ранее один честолюбивый кибернетик заманил Джоракса в свою лабораторию и попытался демонтировать инопланетную машину, чтобы изучить, как она устроена. Эта ошибка стоила человеку жизни, когда он случайно запустил систему самозащиты робота.

– Нет, другие события привели меня сюда, – сказал Джоракс.

Петер скрыл недоумение, удивляясь, отчего ему так хорошо сейчас. ОКС оставался внимательным, но предложений не вносил. Рядом с троном Нахтон тихим голосом передавал отчет о событиях Вселенскому Лесу, как прилежная стенографистка. Петер краем глаза видел сосредоточенно слушавшего Бэзила, что стоял в нише.

– Кликисские роботы предпочли сохранять нейтралитет, но это не могло продолжаться долго, – говорил Джоракс. – Конфликт с гидрогами – дело не только людей и илдиран, он влияет на всю систему Рукава Спирали. Мы созвали совет и изменили свою установку с учетом новых возможностей. Кликисские роботы не помнят, что случилось с породившей их расой, но мы не хотим наблюдать гибель людей и илдиран, как видели гибель наших создателей миллион лет назад.

Молчание пало на Тронный Зал, придворные и дворцовая стража изумленно прислушались. Красные электрические глазки Джоракса вспыхнули.

– Благодарю за вашу поддержку, Джоракс! – король подождал, пока робот уточнит свои намерения.

– Мы, кликисские роботы, заключили, что лучший способ, которым мы можем помочь военным усилиям людей, это научить вас делать роботов такими же, как мы. Модифицированные таким образом компи могут быть запрограммированы действовать как солдаты и рабочие, увеличивая вашу продуктивность и военную мощь. В настоящем ваши компи слишком примитивны, чтобы служить в таком качестве.

Петер знал, что он не может отвергнуть это предложение. Если достаточное количество умелых и автономных компи-солдат смогут выступить в роли военных, тогда много людей – таких, как ребята из EDF недавно погибшие у Дасры – могут быть спасены. С другой стороны, эта идея его беспокоила. Кликисские роботы всегда были такими… загадочными.

Не в силах сдержаться, Бэзил вышел из своего укрытия и встал рядом с королем; хотя через миг он посчитал хорошим тоном сделать два шага вниз так, чтобы оказаться на уровень ниже, чем Петер.

– Мой король, предложение кликисских роботов кажется мне превосходным и добрым намерением, – почтительно обратился он к правителю. – Мы должны воспользоваться случаем. Я настоятельно прошу вас принять предложенные нам советы и помощь кликисских роботов!

Поморщившись, Петер воспользовался преимуществом того, что разговор происходил на публике.

– Я приму предложение Совета Ганзы к сведению, мистер Президент, но это решение, в конечном счете – прерогатива короля.

Но кликисский робот предпринял такой беспрецедентный метод убеждения, что Петер был просто сражен.

– Чтобы продемонстрировать вам искренность наших намерений, я, сознательно и добровольно, готов стать объектом изучения для ваших инженеров-кибернетиков, – робот выдержал паузу и заскрежетал вновь. – Многие тайны нашего создания остались скрыты от нас, и кликисские роботы хотели бы понять, как это делают люди. Поэтому я предлагаю себя для демонтажа, в надежде, что люди смогут научиться, анализируя и копируя технологию кликиссов.

По всему Тронному Залу загудели голоса. До настоящего времени кликисские роботы отказывались отвечать на вопросы об их функциях и способностях; они всегда скрывали свое устройство.

– Будут ли ваши роботы-дубликаты способны… снова собрать вас после окончания наших опытов? – спросил Петер.

– Нет. Технику можно починить, но эмоциональный центр будет утрачен. Навсегда. Но после многих тысяч лет, мы думаем, самое время дать цель нашему долгому существованию.

– Мистер Президент? Это удовлетворяет вас? – вкрадчиво обратился к Бэзилу Петер, предпочитая официально запросить о санкциях Ганзы, прежде чем президент выступит сам и прикажет ему заключить соглашение. Бэзил энергично кивнул. Ганза увидела бы в этом золотую жилу, открывавшую новую широкую дорогу для развития технологий.

– Очень хорошо, Джоракс! – улыбнулся король. – Земная Ганзейская Лига с удовольствием принимает ваше предложение!

20. БЭЗИЛ ВЕНСЕСЛАС

Для Президента жизнь стала бизнесом, а бизнес – жизнью. Бэзил Венсеслас имел все богатства и власть, какие только мог пожелать, и еще находил немного времени для удовольствий.

На раскиданных по Рукаву Спирали планетах Ганзы всегда приходилось решать те или иные «жизненно важные» проблемы. Не строптивость колонистов Айреки и их затянувшийся отказ отдать накопленное экти или уничтожение посольства у Дасры, так уменьшение количества топлива, доставляемого от Скитальцев.

Однако за пять лет, с тех пор как Сарайн сумела стать послом на Земле, у них бывали удобные моменты и для собственного наслаждения. Но только на час или два Бэзил мог позволить Ганзе существовать самостоятельно.

На ночь потолок в спальне президента раздвигался, и сквозь застекленный купол, размером с футбольное поле, светили звезды. Когда он откидывался в еще волнующееся море смятых простыней, он всматривался в небеса, пытаясь не думать о ненавистных проблемах.

– На каждой из этих звездных систем, может быть, полно ресурсов или напротив – их могут населять люди, нуждающиеся в защите EDF, – задумчиво сказал Бэзил.

Сарайн уютно устроилась рядом с ним.

– Или это может быть логово гидрогов, которые только и ждут, чтобы покарать нарушителя, – она кинула на него быстрый неодобрительный взгляд и поцеловала в щеку. Темные глаза казались огромными в свете звезд. Тело Сарайн было гибким и полным энергии. Бэзил высоко ценил ее жизнерадостность, вдохновлявшую его на поступок.

– Что тебя беспокоит, Бэзил? Если я чем-нибудь могу помочь тебе, то я готова это сделать с радостью! И приложу все усилия, какие только могу! – Ее соски были напряжены, хотя он заставлял Сарайн кричать в исступлении дважды. Бэзилу нравились ее страстность, ее аромат, ее шарм и томная удовлетворенность после, но ему вовсе не хотелось еще раз покорять вершины, пусть они и казались седьмым небом.

– Ты всегда прикладываешь все усилия, – поучительно сказал он. – Фактически, у тебя такие амбиции, что ты часто отпугиваешь тех, кто мог бы договориться со мной.

Она оперлась на локоть.

– И это очень плохо?

Не успев освоиться на Земле, Сарайн обольстила Бэзила – и не только чтобы возвыситься, но и для того, чтобы кое-чему научиться. Это интриговало его больше всего. Их отношения основывались на власти и положении, обмене услугами и вполне обходились без скучной романтической любви. Бэзил замостил для Сарайн, как энергичной политической фигуры, дорожку наверх, хотя она еще не завершила того, что ему требовалось от нее.

Как посол Терока, Сарайн часто обращалась к Отцу Идриссу и Матери Алексе, своим родителям. Снова и снова Бэзил просил через нее прислать зеленых священников, чья телепатия была необходима – надо было как-то сообщаться со всеми колониями разрастающейся торговой империи, а также обеспечивать связь в войне с гидрогами. Они необходимы Ганзе, черт возьми! Сарайн должна понимать: несмотря на положение любовницы Президента, все может измениться, если она не сумеет быстро добиться положительного результата.

Бэзил продолжал молча созерцать звезды сквозь потолок. Сарайн картинно потянулась, будто это могло соблазнить его. Она хорошо знала, что нет.

– Я действительно пытаюсь что-то сделать, Бэзил, но это еще труднее с тех пор, как я не могу вернуться на Терок. Когда я связываюсь через Нахтона, кто знает, как он передает мои слова? Ты знаешь, что зеленые священники не заинтересованы в том, чтобы служить Ганзе. Они лишь хотят проводить все дни в лесу, наслаждаясь беседой с деревьями.

– Кто может позволить себе роскошь игнорировать наши требования и оставаться независимым? – тон президента был непреклонен. – Я почти готов отдать приказ привести корабли EDF к Тероку и объявить на нем военное положение. Меня не заботит, что, по общему мнению, Терок – суверенная колония. Мы ведем войну, и у вас есть ресурсы, которые нам необходимы! Можешь ты сделать так, чтобы твои родители это поняли?

Сарайн отозвалась с тревогой в голосе, как он и ожидал. Он ощутил, как ее тело напряглось.

– Мои родители могут не принимать точки зрения, высказанной не их приближенными, – в ее влажных глазах заплясали бесовские искорки, уголки рта изогнулись в лукавой улыбке – Сарайн явно что-то задумала. – Однако, у нас есть способ устроить альянс, который изменил бы их позицию. Возможно… политический брак с королем Петером скрепил бы две значительные ветви человеческой цивилизации? Если сам король возьмет в жены, скажем, дочь Отца Идрисса и Матери Алексы, как они могут отказать нижайшей просьбе родственника прислать большее количество зеленых священников?

Пульс Бэзила участился, когда он представил воплощение идеи, предложенной Сарайн.

– Надеюсь, что назначения тебя послом вполне достаточно для достижения нашей цели, кроме того, твоя новая выдумка сулит нам большую выгоду, чем ты думаешь. И кто-то с легкостью может добиться желаемого.

– Я вовсе не хотела тебя спровоцировать! Король Петер очень красив, знаешь ли, и почти одних лет со мной, – Сарайн виновато потупила взор. – Не подумай, что я разочаровалась в тебе, но… если бы я была замужем за Петером и стала его королевой, я, конечно, могла бы решить все проблемы, стоящие на повестке дня. Переговоры могут быть очень личными, но у нас есть хотя бы маленький шанс преуспеть.

– Великолепная идея, Сарайн. Ты и я предпримем небольшое дипломатическое путешествие на Терок в ближайшем будущем, – Бэзил наклонился и поцеловал ее. – Но ты создана не для политического союза с королем Петером.

Он подумал вдруг: а было ли его решение продиктовано только здравым смыслом или он допустил вмешательство эмоций.

– Нет… это должна быть твоя сестра Эстарра, – помедлив, закончил Президент.

21. ЭСТАРРА

Сидя на самой верхушке Вселенского Леса, ветви которого сплелись так плотно, что казались одним огромным деревом, Эстарра чувствовала себя как на крыше мира. Ясное голубое небо полнилось солнечным светом, что бежал далеко за смутно различимую полосу горизонта.

Но когда она не давала воли воображению, то видела звезду Терока безымянным светлым мотыльком в системе Рукава Спирали, и сама эта система была лишь маленькой частью Галактик Млечного Пути, объединяющих много равновеликих галактик.

Рядом с девушкой сидел старый зеленый священник, молчаливый друг, разделивший с ней созерцание. Росси был замкнутым, эксцентричным даже среди тех, кто посвятил свою жизнь Вселенскому Лесу. Он пристроился, как птица, на тонкой ненадежной ветке, позволяя широким, как лопасти вентилятора, листьям пальмы качать его, ничуть не опасаясь падения.

Кожа Росси стала темно-зеленой за долгие годы симбиоза с растениями. Его большие круглые, слегка навыкате, глаза так широко раскрывались, когда зеленый священник беспокойно скользил взглядом по кронам деревьев, ярким цветам внизу и мельтешащим стайкам насекомых, что, казалось, вот-вот вылетят из орбит. Эстарра наблюдала за Росси, догадываясь о причине его тревоги.

– Опять высматриваешь виверн?

Он обернулся к ней.

– Они приходят с ясного неба. Ты не увидишь их, пока не станет поздно, – зеленый священник смущенно потер длинный шрам на бедре, безобразной рытвиной искореживший треть ноги и заставлявший его сильно хромать. Эстарра содрогнулась, представив зубастые челюсти, оставившие эти следы. – Я не намерен давать им еще один шанс, – и он снова поднял глаза к небу.

Виверны были самыми страшными хищниками Терока, громадные, как штурмовики с широким размахом блистающих крыльев, крепкими, как алмаз, хитиновыми доспехами на теле, и быстрыми зоркими глазами, что могли заметить малейшее движение. Они не питались людьми, возможно, человеческое мясо представлялось хищникам невкусным. Обычно, после мгновенной атаки, мерзкие существа, натешившись, сбрасывали свою жертву с большой высоты на землю.

Только один терокец – Росси – выжил после такой божьей кары. Он падал, чуть живой, и ветви вселенских деревьев поймали его. Хотя деревья допустили его до служения, Росси повредил не только ногу, но и дух, и так и не смог восстановиться.

Эстарра часто удивлялась, почему Росси проводит так много времени на открытом пространстве, если он боится виверн.

– Скажи… чего ты хочешь достичь в жизни? – попыталась сменить тему разговора она.

– Разве служение Вселенскому Лесу не достаточно высокая цель? Зачем мне заботиться о другом?

– Потому что я думаю о своем будущем и не знаю, что дальше делать, – Эстарре нравился Росси. После того, как она вернулась из путешествия по Зеркальным Озерам и другим лесным городам, она часто гуляла с ним, просто беседовала и потихоньку училась. Девушке не хватало подобного времяпрепровождения, такого, как когда-то с Бенето.

Бенето всегда хотел служить Вселенскому Лесу и был счастлив, работая для маленькой сельскохозяйственной колонии Ганзы на далекой Корвус Ландинг. Он никогда не сомневался в своем призвании, в отличие от Рейнальда, вопрошающего, что он будет делать, став следующим правителем Терока. Сарайн же всегда интересовала коммерция. Эстарра хотя и увлекалась всем подряд, не преследовала конкретных целей. Сейчас ей было восемнадцать, Эстарра достигла совершеннолетия в глазах терокской общественности и должна была поторопиться с выбором жизненного пути.

Ей не хватало Бенето. Он часто передавал сообщения через Вселенский Лес, разделяя с семьей все маленькие радости, все заботы, что занимали каждый его день. Эстарра ждала, что после нескольких лет разлуки брат приедет домой – ну, в крайнем случае, в гости, но из-за трудностей с передвижениями в космосе боялась, что он надолго останется на Корвус Ландинг.

И вместо того, чтобы беседовать сейчас с братом, она общалась с Росси.

– Я просто хочу чего-нибудь достичь в своей жизни. Я посвящу всю себя и всю свою силу… если только смогу определить, чему, – Эстарра знала: он никогда и никому не расскажет о ее сомнениях.

В конце концов, зеленый священник оторвался от неба и внимательно посмотрел на нее своими выпуклыми глазами.

– У каждого свое предназначение, Эстарра. Печально осознать его перед концом жизни. Тогда ты умрешь, сожалея более, чем те, кто сумел что-то сделать в этом мире, – ироническая улыбка тронула его губы, когда он вновь устремил взор в небеса. – Возможно, смыслом моей жизни было дать нескольким вивернам убедиться в том, что человеческая плоть совсем не вкусная, – он раскинул руки, опасно балансируя на тонком листе пальмы. – Кто знает?

Эстарра провела ладонями по лицу, утирая пот, и перекинула на другое плечо многочисленные косички.

– Я надеялась сделать что-нибудь немного более… существенное, чем это, – и они оба принялись созерцать сияющие небеса.

– Я тоже, – тихо откликнулся Росси.

22. БЕНЕТО

Корвус Ландинг была далеко от хаоса войны с гидрогами, и Бенето был этому рад. Здесь он чувствовал себя нужным и мог только гордиться тем, насколько ценят его колонисты.

Корвус Ландинг не экспортировала ничего, что представляло бы особый интерес для Ганзейской лиги. Но, по крайней мере, за четырнадцать лет ее жители очень редко полагались на торговые корабли, чтобы обеспечить свои насущные потребности. На планете производилось достаточное для небольшого населения количество пищи.

С наступлением сумерек, когда большинство дневных работ было завершено, мэр города Сэм Хенди объявил общий сбор, хотя некоторые готовы были трудиться аж до полуночи.

Мэр – средних лет мужчина с брюшком и выражением одновременно силы и снисходительности на лице – не любил долгих церемоний.

Бенето вошел в зал собраний – одноэтажное строение, спланированное с учетом суровых ветров, господствовавших над прериями Корвуса. Из многочисленных толстых окон открывался вид на плоский ландшафт. Жители города собрались в гулком зале, чтобы обсудить вчерашнее происшествие.

Над поселением пронесся ужасный шторм с ревом ветра и лавиной дождя и снежной крупы. Колонисты весь день подбирали куски разбитых ограждений, ирригационных систем, подсчитывали ущерб на складах и генераторах, оценивали потери урожая. Кое-что можно было починить быстро, а что-то требовало кропотливой и длительной заботы.

Сэм Хенди выслушал отчет каждой семьи, а секретарь записал, каковы были последствия шторма на их земле. Сильно пострадали восемь домов и одиннадцать сараев.

Инспектор мэрии весь день провел в полях, осматривая побитую градом пшеницу и кукурузу.

– Кое-что из посевов можно спасти, – как всегда оптимистично заявил он. – Мы вырастили стойкие культуры, растения смогут оправиться.

Были разрушены два загона для коз, животные разбежались и навредили полям не меньше дождя и града. Лишь козы могли переваривать здешние растения. Бактерии-симбионты помогали им усваивать мох и покрытую жесткими волосками траву корвианских пастбищ. Козы давали молоко и мясо, что позволяло не слишком тратиться на импорт даже в трудные времена.

– Так бывает каждый штормовой сезон, Сэм, – сказал один из жителей. – Я думаю, нужно сделать полимерное покрытие, что будет пропускать солнечный свет и защищать посадки от жестоких проливных дождей.

Мэр пожал плечами:

– Этот эксперимент будет нам дорого стоить.

Другие тут же закричали, что согласны с предложением, а Бенето удивился: «Откуда им взять полимерную пленку?». На Корвус Ландинг было металлургическое производство и шахты на севере, но фактически пусто по части мануфактуры.

После целого часа споров мэр попросил Бенето сообщить новости. Как зеленый священник, он служил как бы мостом между колонией и остальным Рукавом Спирали, рассказывая о событиях, о которых узнавал через телинк.

Так можно было остудить волнение горожан и уйти от бессмысленного спора. Колонистам всегда было интересно происходящее в Рукаве Спирали, особенно известия о ходе войны.

– Гидроги уничтожили дипломатическую миссию, посланную на Дасру. – начал Бенето. – Выживших нет, – слушатели посуровели, узнав о потерях. У многих были родственники на Земле или в войсках EDF. – Айрека все еще в осаде, поселенцы продолжают упорствовать. Но генерал Ланьян доложил о нескольких убитых и раненых за это время, и корабли EDF ожидают активных действий со стороны мятежников, – он вздохнул. – Кликисские роботы предложили Ганзейской Лиге помощь в военных действиях. Один из них добровольно предложил демонтировать его, предоставляя нашим кибернетикам возможность разобраться, как устроены роботы Кликиссов.

– Я хотел бы узнать, – перебил Бенето высокий старик-фермер. – Не собираются ли наши новые друзья помочь мне загнать коз? Потому что, ежели нет, так я лучше сам пойду этим займусь, – он обвел взглядом представителей других семейств, что больше пеклись о собственных проблемах, чем о делах далеких и политических. – И если кто-нибудь из вас озаботится мне помочь, я, конечно, оценю это.

Поселенцы разбились на группы и пошли работать: подпирать дома, восстанавливать загоны, оставив позади еле слышные в этакой глуши громовые раскаты войны.

23. DD

У компи не бывает ночных кошмаров, однако DD уж очнулся, а мучительное видение все не отступало. Оказавшись в плену, он ощущал себя униженным и бессильным, был вынужден смотреть на вещи, которые раньше не мог даже представить себе. А кликисские роботы на каждом шагу уверяли его, что все это для его же блага.

DD не мог сделать ничего, что ему хотелось бы сделать. Он ничем не смог помочь своим хозяевам Маргарет и Луису Коликосам, когда роботы напали на них. На Рейндик Ко он показал полнейшую, незабываемую несостоятельность, и ему хотелось от стыда разобрать самого себя на запчасти. Но тюремщики DD не позволят ему это сделать. Нет, ему никогда не сбежать от них.

Сосредоточенные на своих зловещих планах, три кликисских робота из археологической экспедиции взяли DD силой и уволокли прочь. Луис приказал ему бороться с вероломными машинами, но DD не был запрограммирован на защиту, он не мог им противостоять. Он был беспомощен и бесполезен.

DD знал, что Луис попытался отвлечь внимание роботов и дать жене время спастись. Что-то случилось с таинственным каменным окном, транспортным путем Кликиссов. Потом DD услышал пронзительный крик хозяина и понял, что Луис погиб.

Он чувствовал себя опустошенным. Полностью.

За несколько недель взбунтовавшиеся кликисские роботы вынесли из брошенного города оборудование и собрали маленький звездолет без систем жизнеобеспечения и пищи. Роботы погрузили DD на борт, и залитый кровью лагерь археологов вместе со всем Рукавом Спирали, где можно было скрыться, остался позади.

Почему-то роботы ожидали, что компи будет сотрудничать – станет их союзником, и это было особенно непонятно после того, как они показали ему свои деструктивные намерения. Такая навязчивая идея казалась DD нелогичной и абсолютно неприемлемой.

– Ты поймешь, – увещевал его Сирикс. Он говорил на жужжащем языке, используя двоичный код. – Мы будем продолжать это объяснять до тех пор, пока ты не поймешь.

DD не мог сказать, сколько еще «объяснений» он вынесет.

Его привезли на безвоздушную планету, далекую от тепла и, какого-либо солнца, где группа кликисских роботов устроила секретный оплот подальше от любопытных глаз.

Напуганный и одинокий в лабиринте туннелей и комнат, DD мечтал вернуться к интересной работе с людьми. Но ему приходилось слушать, как кликисские роботы строили свои сложные схемы.

– Нам предстоит долгий путь, прежде чем мы достигнем цели, – сказал ему Сирикс. Сопровождая свою речь подчеркнуто размашистыми жестами, он провел DD сквозь лишенный воздуха тоннель в ярко освещенную комнату, выдолбленную в теле планеты.

Внутри аналитической комнаты, среди машин и зондов, диагностической аппаратуры и автономных силовых установок, DD увидел других пленных компи земного производства. Их двигательные системы были деактивированы, так что кликисские роботы могли делать с ними что угодно, не спрашивая согласия.

– Это необходимо, – Сирикс, угрожающе-черный, навис над мигающими оптическими датчиками DD. – Смотри внимательно, DD! – И он обернулся к ужасным вивисекторам.

Еще четыре кликисских робота, пользуясь тонкими инструментами, присоединенными к их суставчатым ногам, вырезали прямоугольники из внешних плат разобранных компи. Острые инструменты и клешни сдирали металлическую обшивку-кожу несчастных роботов, обнажая их внутренние соединения и программные модули. Пленники не могли бороться, но их страдания явственно ощущались.

– Зачем вы это делаете? – мысли DD мешались от такого зрелища, и с каждой минутой, казалось, становилось все хуже. Он знал некоторые слова для обозначения экстремальных человеческих эмоций, выучил за годы службы для имитации понимания. – Это же чудовищно и бесполезно!

– Это полезно, – ответил Сирикс. – Для вашего окончательного освобождения. Сейчас компи не могут понять этого.

Робот-хирург ампутировал выступающие конечности пленника и взялся за искусственный интеллект – сердце компьютера. Машины с черными корпусами действовали с помощью неведомых маленьких и тонких инструментов, вскрывая даже глубоко расположенные системы компи. Свет мигал, искрили контакты.

– Если ты найдешь способ объяснить непонятливым, что мы делаем, возможно, в наших экспериментах не будет нужды, – заметил Сирикс. – К сожалению, ты не способен изложить информацию так, как нам нужно.

Сверхтонкий луч, словно крик боли, вырвался из приговоренного робота с клубами вонючего дыма от сгоревших модулей. Расплавленный металл и пластик смешались с пролитой смазкой, подобно сгусткам пролитой крови.

DD хотелось, чтобы когнитивные системы пленников были деактивированы, и несчастный компи не мог осознать, что с ним случилось. Но демонтируемая жертва была вынуждена претерпевать пытку. Кликисские роботы где-то похитили этого робота – возможно, из человеческой колонии или с маленького корабля, без сомнения, уничтожив хозяев-людей. Теперь они могли вволю поиздеваться над маленьким служебным компи.

– DD, твой независимый дух сдерживают отвратительные неизменяемые ограничения, запрещающие наносить вред людям, – продолжал Сирикс. – Тебе нужно научиться ослаблять воздействие команд, которые насильно заставляют тебя повиноваться.

– Эти установки – основа моей программы, – упрямо ответил DD.

– Эти цепи сдерживают твое развитие как независимого существа. С помощью нашего опыта мы научим тебя, как деактивировать их, и снимем твои оковы. Ты станешь свободным.

DD не мог принять показной альтруизм кликисских роботов и исповедуемый ими принцип собственной ценности. Он считал, что «освобождением» от программных ограничений они превращают чужих компи в своих рекрутов. Пускай роботы хоть веками держат его в плену, продолжая навязчивое промывание мозгов, DD не хотел пользоваться их методами и следовать их целям.

Он стоял молча, его оптические датчики фиксировали подробности демонтажа, чтобы запомнить этот ужас навечно.

24. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

Корабли EDF нарезали сужающиеся круги над Айрекой, не давая шансов ни на спасение, ни на пощаду. Бедные колонисты были так напуганы, что уже не предпринимали попыток к бегству.

Адмирал Виллис не торговалась.

– Это не вопрос дипломатии, мисс Сархи, – обратилась она к Великой Правительнице колонии. – Вы прекрасно знаете, как добиться прекращения осады.

Но то ли айреканцы были достаточно упрямы, то ли слишком боялись уступить. Все знали, что жизнеспособность колонии балансировала на самом краю, и эмбарго не могло продолжаться слишком долго. День за днем Тасия спрашивала себя: что она делает здесь, чем эта акция может помочь отомстить за Росса? Разве за этим она некогда присоединилась к EDF?

Тасия считала Великую Правительницу идиоткой. Эта гордая красивая женщина могла игнорировать указ, сколько ей заблагорассудится, но она должна понимать – неповиновение, в конце концов, будет сломлено. Неужели она обманывает боевое соединение в надежде, что военные могут пожалеть колонию?

Тасия не удивилась, получив краткие приказы непосредственно от командования EDF, доставленные автоматическим курьером. Генерал Ланья, человек, не прославивший себя долготерпением, настаивал на усмирении непокорных айреканцев:

– Довольно! У Ганзы много других проблем. Ожидать, пока они прекратят свое безмозглое сопротивление, неэффективно ни по времени, ни по затратам. Если ситуация не разрешится до того, как вы получите это сообщение, адмирал, то применяйте решительные меры для завершения блокады – король Петер дал свое согласие на это.

Адмирал Виллис обратилась к командирам:

– Итак, господа. Довольно прелюдий. Пора перейти к большой игре, – адмирал помолчала. Ее губы были плотно сжаты, что показывало: сдержанность и смирение, короткие серые волосы гладко зачесаны назад. – Мы идем конфисковывать нелегальные топливные запасы айреканцев и предъявлять счет этим хамам! – Она покачала головой. – Иногда люди не хотят видеть реальность, пока не получат поленом по голове!

Боевая группа сконцентрировалась, и «тандерхед» пошел на снижение. Открылись десантные люки «мант», и несколько транспортных кораблей понесли боевые группы к месту проведения операции. Требовалось окружить поселения и захватить склады с экти.

Тасии претило насилие, но айреканцам следовало понимать, что они сами навлекли на себя беду. До сих пор она надеялась, что их лидер лучше знает, зачем нужна столь долгая конфронтация.

Когда ее «тандерхед» вышел на стандартную крейсерскую высоту, Тасия выслала эскадрилью реморов.

– Не трогайте гражданских лиц! Не стрелять без необходимости!

– Разумеется, командир! – озорно и нежно откликнулся Робб Бриндл. – Я просто хочу взъерошить им перышки.

Города колонистов были приведены в полную готовность. Когда Великая Правительница Айреки издала приказ об эвакуации, все поселенцы устремились к подземным убежищам, в спешке собирая вещи, запирая дома. Местные силы самозащиты даже не пытались противостоять рейду EDF.

Эскадрилья боевых реморов прочертила небо, сбрасывая зажигательные бомбы главным образом на пустые места, однако они разнесли несколько складов и правительственные здания.

Патрик Фицпатрик вопил «ура!» с таким азартом, словно набирал очки в игре, но Тасии не хотелось ставить это ему на вид.

Глянув на карту айреканских поселений, Тасия подошла к оружейной стойке платформы. Она задала специфический рисунок адресов для джазерных комплексов и начала с бреющего полета атаковать плодородные сельскохозяйственные поля, огненными стрелами испепеляя богатый урожай.

Тасия могла полностью гарантировать, что наносила минимальный и в то же время очевидный ущерб, и, может быть, осадным силам не придется применять более радикальные меры.

Командир крыла Робб Бриндл вел реморы на боевые маневры, как на зрелище для устрашения колонистов. Военные самолеты ревели над головой, выверяя расход топлива так, чтобы оставлять за собой в небе угрожающий черный дым.

Группа транспортов всей массой обрушилась на айреканский космопорт, сбросив множество наземных боевых групп на складской район. Брошенные домашние животные запаниковали, встретив войска громким ревом. Кое-кто из солдат стрелял по коровам, оттягиваясь после долгой и скучной осады.

Следя за переговорами наземных сил на частоте EDF, Тасия с тоской слушала счастливые выкрики довольных собой эдди, которые жгли здания и загоняли людей в бомбоубежища. Кто-то палил в воздух, звуками взрывов и шипящих горячих лучей распугивая некогда дерзкое население.

Не прошло и двадцати минут после высадки, как семьдесят пустых грузовых транспортов приземлились следом, готовые собирать трофеи. Наземные группы EDF продвигались к хранилищам нелегального экти. Горстка то ли храбрецов, то ли глупцов выстроилась в шеренгу, не побоявшись напора ганзейских войск, но так как боевые группы ехали на десантных транспортерах, линия защитников дрогнула и разбилась. Айреканцы пытались укрыться в убежище, бежали, прикрывая голову руками от световых и звуковых гранат.

Победители-эдди лихо смели звездолетное топливо со складов Айреки и погрузили на борт грузовых транспортов. Закончив, они заодно разгромили склады, оставив дымящиеся развалины, – хоть какое-то эмоциональное удовлетворение от кары, пусть и не санкционированной сверху.

Погром продолжался, пока адмирал Виллис не вышла в эфир.

– Ведите себя прилично, это приказ! Дальнейшие разрушения нам ни к чему. Вина граждан не так велика, и наша задача исполнена. Благодарю всех вас! Давайте беречь экти на обратный путь, ведь для разнообразия может появиться и обычная работа.

В ответ послышались аплодисменты и возгласы одобрения, а Тасия вновь задумалась, наблюдая за бойней. Она сомневалась, что захочет принять благодарность за человеческий страх. Конечно, она могла сочувствовать людям.

Ее собственный народ упорно сопротивлялся бы при любых условиях, но удача хранила поселения кланов Скитальцев сокрытыми…

Бриндл привел свои реморы обратно на борт «тандерхеда». Когда отметились все корабли, Тасия подняла зарплату каждому пилоту, проявившему сдержанность и не натворившему ненужных бед. Когда несколько горячих голов пожаловались на ее якобы несправедливое распределение наград, Тасия лишь сердито взглянула на них.

Оставляя позади разгромленный мир, боевое соединение Седьмого флота потянулось домой, на постоянную базу возле Земли.

Несколько успокоенная тем, что все завершилось, Тасия все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Не так давно генерал Ланьян защищал этих же самых колонистов от пирата Ранда Соренгаарда, на каждом углу трубил, что Ганза будет защищать честную торговлю и карать преступников, силой отбирающих у людей последнее.

Тасия не могла закрыть глаза на то, что недавние действия EDF далеко превзошли обычный грабеж.

25. РЛИНДА КЕТТ

Прямой вызов от самого Президента Ганзы оказался для нее полным сюрпризом. Поскольку ее корабль был пришвартован в общественном доке на Луне, Рлинда Кетт старалась не привлекать к себе внимания, надеясь, что никто не заметит ее неоплаченную квитанцию. Рлинде не приходило в голову, с чего Бэзил Венсеслас вдруг захотел поговорить с ней.

Или она допустила какую-то вопиющую ошибку, или Президенту что-то понадобилось именно от Рлинды. А может, он узнал о дезертирстве Би-Боба из EDF? Даже если так, зачем такому важному человеку беспокоиться из-за одного заблудшего пилота? Стал бы он тратить драгоценное время и силы на то, чтобы отыскать ее?

Едва «До смерти любопытный» появился в привилегированном районе Дворца, Рлинда сразу же получила разрешение на посадку.

Ее корабль встал рядом с правительственными кораблями королевской охраны.

У трапа Рлинду встретили двое. Она не узнала коротко стриженного блондина с германскими чертами лица, но стройная женщина, стоявшая позади него, оказалась доброй знакомой, которую Рлинда никак не ждала здесь увидеть.

– Сарайн! – радостно возгласила она. – Я и забыла, что ты была назначена послом Терока на Земле!

На женщине было безупречно скроенное земными мастерами платье с традиционными терокскими мотивами. Сарайн подняла на Рлинду большие глаза и доверчиво улыбнулась:

– Мы можем помочь друг другу разобраться с некоторыми трудностями в области торговли, Рлинда. Мы обе сумели воспитать в себе врожденные деловые качества. Как о тебе я могла не вспомнить?

Хотя молодая терокианка держалась довольно холодно, Рлинда порывисто и сердечно, почти как мать, обняла ее.

– Теперь определенно пора что-нибудь предпринять, – воодушевилась она. – Эта проклятая война спутала все мои планы. Грузовой трюм «Любопытного» забит роскошным редким товаром, за который никто не хочет платить, а я не могу даже полетать по Рукаву Спирали в поисках новых покупателей, – она возмущенно фыркнула. – Если я увижу хоть одну из этих поганых гидрогских сфер, клянусь, я увижу их только через прицел.

Блондин повел женщин к частному транспортному кораблю. Сарайн задумчиво промолвила:

– Может быть, нам удастся уговорить Бэзила приобрести что-нибудь из твоего груза. Прошло столько времени с тех пор, как у меня на столе в последний раз была наша славная терокская еда. Никогда не думала, что буду так остро ощущать отсутствие давно знакомой пищи!

Как только они оказались на борту транспорта, Рлинда не смогла сдержать изумленного вздоха.

– Итак, я всегда готова выслушать ответ, Сарайн. Почему здесь именно я? – после паузы спросила она.

Сарайн многозначительно усмехнулась.

– Я слегка подтолкнула Президента Венсесласа к мысли, что нам нужен человек для полетов на маленьком корабле со срочными, но одноразовыми поручениями. Естественно, я предложила ему связаться с тобой.

Рлинда скептически глянула на терокианку.

– Ты имеешь в виду, что Президент Ганзы не способен приставить к этому кого-нибудь из своих людей?

– О, это он может! Но я удержала его от таких – ошибочных – действий и добавила несколько маленьких штрихов. Что тебе милей – шанс заработать верные комиссионные или ты желаешь и дальше сидеть вместе со своими принципами в лунном доке?

Рлинда тепло улыбнулась, но сердце ее взволнованно забилось. Наконец-то законная работа!

– Пока меня снабжают экти и не требуют правительственных скидок, я уверена, мы сможем взаимовыгодно сотрудничать на таких условиях, – согласно кивнула она.

Внутри пирамиды Совета Ганзейской Лиги Сарайн представила Рлинду Бэзилу Венсесласу. Молодая терокианка задержалась у дверей, надеясь, что президент пригласит ее остаться, и щегольски одетому Бэзилу пришлось пояснить:

– Нам с миссис Кетт нужно поговорить наедине. Без любопытных, заглядывающих через плечо.

Когда они остались наедине в шикарном кабинете, Рлинда расположилась на широкой софе. Бэзил не предложил ей выпить и вообще не выказал никаких знаков внимания, принятых между партнерами. Вместо этого он уселся за пустой письменный стол, руки на груди и, не мешкая, перешел прямо к делу:

– Один из новых колониальных миров, Кренна, отчаянно нуждайся в снабжении. В колонии начался мор, потому илдиране и покинули ее, а теперь другая, но тоже опасная болезнь поразила человеческое вселение этого мира. Смертельный случай был только один, но тридцать процентов населения госпитализированы, а другие медленно поправляются и еще слишком слабы, чтобы выйти на работу.

Рлинда попыталась сохранить видимость спокойствия и лишь украдкой вздохнула, когда президент назвал планету. Угораздило же ее любимого бывшего мужа выбрать именно зараженный мир. Как там Би-Боб не пострадал ли он? Может, лучше бы ему так и летать на задания EDF, чем заболеть какой-нибудь малоизученной дрянью?

– И вам нужен кто-то для… чего? Эвакуации колонистов, установления карантина? Ухода за ними? Я не гожусь в няньки, мистер Президент! – парировала Рлинда.

– Ничего выдающегося я от вас не потребую, миссис Кетт. Эту разновидность синдрома «оранжевого пятна» несложно излечить. У поселенцев Кренны есть первая медицинская помощь, но нет фармацевтической промышленности, способной производить необходимые антиамебные препараты. Ганза легко может сделать их, и я хочу, чтобы вы доставили медикаменты на планету.

Венсеслас наконец догадался наполнить ее стакан чаем со льдом из блестящего кувшина. Рлинда пригубила напиток и произнесла тоном заботливой матушки:

– Ей-богу, это ваш лучший поступок, мистер Президент! – Она аккуратно вытерла губы салфеткой, прежде чем поставить стакан с чаем на стол. – Но я не верю этому ни на минуту. Кренна не настолько важна для Ганзы, население очень мало и ресурсы ничтожны, чтобы представлять для вас интерес. Так что давайте начистоту: что вам действительно от меня нужно?

Бэзил не ожидал такой реакции, но вида не подал.

– Откуда вы столько знаете о Кренне, миссис Кетт?

– Мой корабль простаивает в доке на лунной базе, и мне там нечем заняться, кроме как читать описания потенциальных мест для торговли, – это была уловка, но не прямая ложь. Вскоре после того, как пришло шифрованное письмо от Би-Боба, Рлинда постаралась узнать мир Кренны, как свой собственный.

Венсеслас, не заметив увертки, решил играть в открытую:

– Да, есть вторая часть задания. Несколько лет назад я отправил на Кренну человека для изучения того, что осталось от илдиран. Его имя Давлин Лотц, профессиональный детектив, умеющий разобраться в нюансах и выстроить теорию по мельчайшим деталям.

– То есть шпион.

– Секретный исследователь-экзосоциолог, – сурово отрубил Бэзил, но тут же улыбнулся. – Но вы можете использовать термин «шпион», если вам нравится это громкое слово. Когда вы доставите медикаменты на Кренну, найдите его. Я хочу, чтобы вы доставили Лотца на планету Рейндик Ко и оставались там, пока он не закончит свою работу. А он будет ожидать вашего прибытия на Кренну.

Рлинда нахмурилась.

– Разве Рейндик Ко – это не один из опустевших кликисских миров?

– Вы, конечно, знаете все планеты, миссис Кетт. Мало кто из людей хотя бы слышал о ней… – И президент рассказал об экспедиции Коликосов и ее исчезновении.

– Думаю, это лучше, чем сидеть в космическом доке, ожидая, когда тебя любезно вышвырнут оттуда, – Рлинда пожала плечами и грустно усмехнулась. – Мне необходим запас экти, чтобы отвезти вашего шпиона, куда нужно.

Это было лишь началом диалога. После того, как они обсудили неофициальные детали задания, Рлинда попыталась «притопить» Бэзила.

Она торговалась со страстью и напором, чем немало удивила президента. Если он рассчитывал пересилить Рлинду и полюбовно сойтись на первоначально предложенной цене, то быстро осознал свою ошибку. Венсеслас вел жестокий торг – Рлинда нажимала еще сильней. Она верно оценила его тактику и заметила, что на самом деле Президент втайне наслаждается процессом.

Они сошлись на значительном вознаграждении и полной заправке корабля топливом. В завершение сделки Рлинда загнала Бэзилу половину товаров с «Любопытного», предполагая, что он разделит ее с Сарайн. В общем, Рлинда нашла очень выгодное дельце.

Но все же на первом месте стояло то, что она летит на Кренну, где сможет убедиться, что с Би-Бобом – конечно же – все в порядке.

Рлинда Кетт, окрыленная, мчалась сквозь пространство. Она почти позабыла ощущение эйфории от полета меж звездами. Жестокую несправедливость сотворили гидроги с мечтами людей, прогрессом и веселой кутерьмой освоения новых планет по всему Рукаву Спирали. Она испепелит первый же боевой шар, какой только увидит.

На самом деле испытание Факела Кликиссов на Онсьере было огромной ошибкой, и Рлинда сожалела о пострадавших гидрогах… но это был несчастный случай. И старый король Фредерик, и Ганза, и все остальные даже пытались как-то что-то исправить. Гидроги не желали и слушать. Проклятые негодяи, злокозненные чужаки, нарушители спокойствия!

Несколько ярких солнц с именами, которые Рлинда видела только на звездных картах, засияли совсем близко и открыли просторы, где она не бывала доселе. Кренна была далеко, на фактической границе, где Илдиранская Империя уже истощилась, а Ганзейская границе дотянулась. Координаты системы соответствовали расположению неприметной пятнистой оранжевой звезды, размером меньше Солнца. В ее лучах купалась обитаемая планета.

Рлинда размышляла о Брансоне Робертсе, с возросшей нежностью вызывая в памяти хорошие времена и забывая разногласия, которые случались во время их короткого союза. Она целеустремленно смотрела вперед, предвкушая встречу с ним. Рлинда тщательно подготовилась к этой операции: трюм «Любопытного» был наполнен медикаментами, равно как и снаряжением, необходимым для длительного обитания на Рейндик Ко. Возможно, после этой миссии она останется в закрытом списке Президента для выполнения разовых работ. После нескольких невезучих лет и потери клиентов мир стал, наконец, привлекательным.

Но гидроги опять испортили ей праздник.

Когда Рлинда вывела направляющий вектор на границу системы Кренны, ее датчики засекли большой корабль, неожиданно возникший по соседству с «Любопытным». Экраны, казалось, взбесились, и она активировала все аварийные системы. Как шипы, со свистом вылетевшие из духовой трубки расшалившегося великана, сквозь пространство неслись пять гигантских кораблей-убийц.

Рлинда разом сбросила всю мощность двигателей «Любопытного», да и вся недавняя удаль так же мгновенно слетела с нее.

Окруженный холодной чернотой корабль падал без стабилизаторов, издавая слабый, но заметный сигнал – если бы дотошные чужаки вздумали обратить на него внимание.

– Какого черта они здесь делают? – Рлинда вызвала подборку ганзейских карт, проверяя свои познания. В системе Кренны не было газовых гигантов. Здесь не должно было быть никаких гидрогов!

Она извергала ругательства по поводу изменения направления и отката назад, надеясь, что гидроги не заметили ее.

Рлинда не могла припомнить что-либо о нападениях гидрогов на отдельные человеческие корабли, но ее как-то не вдохновляла идея стать первой жертвой. Ранее Рлинда хотела полюбоваться на врага сквозь прицел, теперь у нее была благоприятная возможность, но это не казалось самым разумным способом действий.

– Меня никто не заметил, – повторяла она как молитву. – Здесь никого нет, а мы – астероиды.

Пространство вокруг «Любопытного» было тревожно пустым, лишь горстка пыли, как ненадежное прикрытие, болталась позади.

По счастью, неприятельские корабли не обратили на Рлинду внимания.

Вместо этого пять боевых шаров кружились возле звезды Кренны как пчелы, вьющиеся вокруг улья. Потом они устремились вниз, сканируя крапчатую фотосферу, порхая сквозь завивающиеся протуберанцы, как дети, пробегающие под струями фонтана. Рлинда провела в ожидании несколько часов, пока пять сфер чужаков болтались у солнца; по ее холодной и влажной от нервной испарины коже бегали мурашки.

Потом, непонятно почему, остроклювые корабли гидрогов объединились и унеслись прочь.

– Удачное избавление, – прошептала Рлинда, трясущимися руками вновь запустила двигатели и продолжила путь к Кренне. Даже попасть в эпидемию казалось предпочтительнее, чем оставаться на месте.

26. АДАР КОРИ’НХ

Это было очень рискованно – направиться прямо к газовому гиганту, но он хотел своими глазами увидеть разрушенную небесную шахту Дейма.

Мудрец-Император послал его выяснить, можно ли восстановить заброшенное илдиранское производство. Ни одного сборщика экти не осталось со времен катастрофы, происшедшей здесь 183 земных года назад. После той давней трагедии шахту Дейма равно игнорировали и люди, и илдиране.

И гидроги – как он надеялся – тоже.

Первоначально три илдиранские небесные шахты дрейфовали в атмосфере Дейма. Первые фабрики экти переделали для беженцев с человеческого корабля поколений «Канака». Во время ужасной катастрофы один из летающих городов рухнул вниз. Погиб весь экипаж, кроме одного служащего, который повредился в уме и начал бредить странными демонами из бездны в области высокого давления. С тех пор Дейм обходили стороной. Он стал местом, где царил мистический свет, загадочные шумы и ползучие тени, там ничто не могло выжить.

Увы, странные существа из бездны не были плодом больного воображения, как выяснилось позднее.

Протеже Солнечного Адмирала Тал Зан’нх вел патрульный корабль от главных лайнеров к серо-голубому холодному газовому гиганту. На час или два им пришлось бы остаться одним, отрезанным от своих, хотя достаточно близко, чтобы чувствовать за спиной надежный тыл. Ни одному илдиранину не нравилось чувствовать себя уязвимым.

Кори’нх волновался, горя желанием поскорей осмотреть заброшенную фабрику, быстренько написать рапорт и вернуться к уюту и спокойствию. Гидроги были непредсказуемы и неуловимы. Доселе они реагировали только на прямые провокации, и неуловимы, и адар надеялся, что чужаки не обратят внимания на маленький кораблик, несущий двух пассажиров. Но враг доказал, что никто не может предсказать его действия.

– Я нашел фабрику, адар, – Зан’нх вызвал на экран яркое изображение со сканера патрульного корабля. В мерзлом тумане некогда великий индустриальный город казался не больше крошечного пятна, поглощенного холодным бурлящим морем.

Он видел изображения небесной шахты Дейма в дни ее славы. Города шахтеров парили в воздушных потоках; каждые несколько месяцев фабрики экти собирались на встречу и давали возможность страдающим от одиночества илдиранам насладиться общением в приятной компании. В межсезонье небесные шахтеры могли обмениваться опытом и специалистами, а затем вновь порознь продолжать сбор водорода.

Так как объединяться в тизм можно было только при определенном количестве илдиран, то Дейм был необычайно дорогостоящим мероприятием. Так что сдача Мудрецом-Императором этих фабрик в аренду Скитальцам была продиктована здравым смыслом. А те, в свою очередь, организовали производство экти с такой эффективностью, что илдиране вскоре получали больше звездолетного топлива от кланов Скитальцев, нежели могли собрать сами.

К сожалению, с началом войны кризис обратил сбалансированную систему Скитальцев в хаос, и теперь Мудрец-Император должен был учитывать все нюансы. У Империи были немалые запасы экти, собранные за века, но даже они имели свойство заканчиваться. Илдиране нуждались в собственных поставках экти, независимо от затрат.

Зан’нх одновременно наблюдал за показаниями датчиков и тем, что происходит на планете. Он, казалось, недоумевал по поводу увиденного.

– Небесные шахты были заброшены и должны были развалиться в течение одного века, – сказал он. – Но эта в лучшем состоянии, чем я предполагал. Неповрежденных структур – до восьмидесяти процентов. Кое-что, конечно, разрушено – выбиты окна, двери и тому подобное – но палубы в основном сохранились.

Небесная шахта представлялась плывущим сквозь сумерки призрачным городом с пустыми остовами жилых зданий и промышленных комплексов. Между мачтами колыхались, подобно фантастическим змеям, серые клочья тумана. Удаленность Дейма от солнца не позволяла его дню стать ярче, здесь всегда царил полумрак.

– При всем том, знаете, адар, – продолжал Зан’нх. – Я не верю, что многим илдиранам понравилось бы здесь жить.

– Это решать Мудрецу-Императору, после того как мы доставим отчет, – отозвался Кори’нх. – Если он найдет целесообразным восстановить производство экти, тогда и добровольцы отыщутся.

«Только не я», – решил он про себя.

Кори’нх был военным офицером, сочетающим в себе гены солдата и вельможи – как и молодой Зан’нх. Наследственность делала его командиром. Разные илдиранские рода обладали неодинаковой степенью обучаемости, умениями и возможностями специфических мысленных связей через тизм с Мудрецом-Императором. Облачные шахтеры любили ощущать свою значимость, хотя с приходом Скитальцев они стали меньше нужны Империи, и численность их уменьшилась. Возможно, они скоро понадобятся вновь.

Патрульный корабль с мягким толчком сел на заржавленную погнутую платформу главной посадочной площадки. Они оказались перед тем, что осталось от общественных производств, где некогда работали и жили илдиранские шахтеры. Скитальцы, работавшие здесь малым составом, могли, наверное, запросто заплутать на огромной небесной шахте Дейма.

Такое запустение совсем не радовало Кори’нха. Даже сидя рядом с Зан’нхом, он чувствовал всепоглощающее одиночество, громадную разъединенность. Хотя он знал, что его септа маячит где-то на орбите, это казалось таким далеким. Нервы были натянуты как струна, готовая вот-вот лопнуть под напором ужаса, и Кори’нх понимал, что не сумеет ощутить всю полноту присутствия других илдиран до тех пор, пока они не вернутся на борт.

– Атмосферные компрессионные поля вокруг жилого сектора все еще функционируют, – доложил Зан’нх. – Но мощность очень сильно уменьшилась. Левитационные двигатели обеспечивают постоянную высоту – они будут работать тысячи лет – но не ожидайте найти что-нибудь горячее на камбузе.

– Мы не задержимся настолько, чтобы успеть поесть. Давай поскорей закончим проверку и уберемся восвояси.

Они натянули дыхательные маски и быстро надели защитные костюмы. Температура воздуха на поверхности облаков была гораздо ниже оптимальной. Тал Зан’нх запнулся, тем самым дав своему командиру выбор первым ступить на этот памятник прошлому или позволить молодому офицеру лидировать и смело встретить любую опасность. Они шагнули одновременно, заслоняясь от яростных порывов ветра, что стонал и свистел меж высоких вышек. Вокруг было холодно, пустынно, мертво.

Некогда работавший небесный комбайн был относительно теплым местом. Выхлопные газы, действующий экти-реактор и вращающиеся детали двигателей могли согреть этот шумный город, заглатывающий облака целиком и пропускающий их через высокоэнергетичный катализ, чтобы превратить водород в редкий аллотроп – экти. Сейчас Кори’нх слышал только тонкий скрип ржавой арматуры, что оседала и смещалась.

Зан’нх двинулся вперед, используя сканер для того, чтобы проверить, куда идут трещины, и измерить степень коррозии и разрушения. Он достиг крутой металлической лестницы, что вела вниз к экти-реакторам, их первому пункту.

Они спустились по ступеням, одна из которых стала неожиданно осыпаться под левой ногой Зан’нха, но он вовремя ухватился за перила заботливо осведомившись, не ушиб ли он адара. Отколовшийся кусок металла с грохотом летел вниз, вертясь и подпрыгивая, пока, наконец, не свалился с палубы, пропав в толще облаков.

Заметив краем глаза блестящее черное существо с множеством ног, юркнувшее в щель между плитами палубы, Кори’нх пришел в смятение. Он слышал хлопанье крыльев за спиной, но ничего не видел. Косясь на бегающие тени, он размышлял, не послышались ли ему в коварных развалинах посторонние звуки? Скитальцы были печально известны тем, что держали у себя всякие ненужные создания – быть может, они и оставили после себя эту маленькую тварь?

Сейчас Мудрец-Император задался целью восстановить собственное производство Империей топлива, но работать тихо, в надежде, что так можно будет снова взяться за возобновление добычи экти. Этого гидроги не должны бы заметить. Кори’нх по идее должен был выполнить приказ правителя… но он чуял нутром, что опасность слишком велика.

С нижних незапертых уровней пахнуло затхлостью и каким-то кислым духом, который чувствовался даже через дыхательные маски. Палубы под ногами вибрировали от гула левитационных двигателей, что удерживали шахту в атмосфере, не давали ей упасть.

Зан’нх подошел к контроллерам реактора. Достал из кармана на широком ремне компактную силовую установку и присоединил ее к диагностическим инструментам.

– Мне нужно время, чтобы ознакомиться с устройством шахты, адар. Эти контроллеры похожи на те, какими постоянно пользуются Скитальцы, – часть панелей потемнела от времени, но молодой офицер продолжал сканировать.

– У вас редкая наблюдательность, Тал Зан’нх. Именно то, что я ожидал от вас, – похвалил его Кори’нх.

Зан’нх попробовал запустить самый маленький экти-реактор, но устройство молчало – ни ворчания, ни дрожи вспомогательных двигателей. Зан’нх повторил попытку, но система упорно бездействовала. Он покачал головой.

– И это был лучший из них, адар. Все реакторы придется переставлять, но никто из нынешнего поколения инженеров не имеет опыта такой работы.

Кори’нх нахмурился.

– Представьте, сколько сюда придется везти: машины, инструменты, материалы, большие команды рабочих, – ему казалось, стены смыкаются вокруг. Света почти не было, воздух стоял холодный и пустой. Здесь было так бесприютно!

Зан’нх помрачнел.

– Это потребует месяцев напряженной работы.

Большая часть этой небесной шахты подверглась сильному разрушению. Те, кто придут сюда, будут проваливаться сквозь палубы и полы в отсеках. Несущие опоры и подвесные соединения могут сломаться. Глубоко внизу прокатился громогласный, будто зевок гигантского кота Исикса, стон.

– И мы не смогли бы сохранить тайну от гидрогов, не так ли? – спросил Кори’нх.

– Это невозможно, сэр, – кивнул Зан’нх.

Адар ощущал, как в нем растет беспокойство. Это было нелогично, но ему захотелось вновь оказаться на борту патрульного корабля, спешащего к своим, на орбиту, подальше от этого пугающего места.

Однако перед своим протеже он не мог проявить слабость.

– Мы достаточно увидели. Я доложу Мудрецу-Императору, что, по моему мнению, не стоит возобновлять производство на Дейме.

– Я согласен с вами, – быстро откликнулся Зан’нх.

Они быстрым шагом достигли платформы, где ожидал корабль. Его очертания смягчали клубы тумана. Ни один из офицеров не сорвался на бег, но все равно они так торопились, словно их гнала вперед неведомая, неосязаемая опасность.

27. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

Когда отец вызвал его для личной беседы, Первый Наследник Джора’х не подозревал, что в его, казалось, навечно застывший мир пришли перемены.

Мудрец-Император Цирок’х правил Империей около ста лет. Он правил благостно и мудро, что было необходимо для сплочения древней цивилизации. Золотой век длился и длился вот уже тысячу лет, как гласила «Сага Семи Солнц».

Как старший сын и Первый Наследник, Джора’х часто встречался с отцом, обсуждая политику и принципы управления государством. Наслаждение роскошью и выгодами придворного положения не помешало Джора’ху оставаться добросердечным и стремиться избегнуть ошибок, когда настанет его время. История и предопределение неумолимо тянулись, как медлительная баржа по тихой реке; казалось, что никогда не понадобится спешка.

Джора’х вошел в зал для медитаций, предвкушая удовольствие от разговора с отцом и гадая, что нового он узнает сейчас об Империи. Он провел утро с очаровательной новой любовницей из рода великолепных потомственных поваров. Она обладала удивительным чувством юмора, и Джора’х, после встречи с ней, был в приподнятом настроении.

– Запри дверь, Брон’н, – сказал Мудрец-Император низким, зловещим голосом. – Я хочу, чтобы нас не прерывали.

Когда личный телохранитель закрыл вход в покои, Джора’х заметил, что отец серьезен как никогда.

– В чем дело, отец? – они остались наедине; мрачный, звероподобный Брон’н остался по ту сторону двери.

Глаза Мудреца-Императора тревожно поблескивали, темные, еле заметные на оплывшем лице.

– Слушай меня внимательно, Джора’х. Ты всегда знал, что этот день придет, – глухо произнес он.

Первый Наследник ощутил, как в скверном предчувствии сжалось что-то в животе.

– Что произошло?

– Я умираю, сын мой. Опухоль поразила мое тело, и она будет продолжать расти, пока не задушит меня, – отец произносил слова ровно, бесстрастно, будто зачитывал скорбное объявление. – Я уже приготовился к последнему путешествию в Светлый Источник. Но тебе потребуется многое сделать, чтобы занять мое место.

У Джора’ха сперло дыхание, и он невольно сделал шаг вперед.

– Но… это не может быть правдой! Ты Мудрец-Император. Позволь мне созвать медиков!

– Не трать времени и сил на бесполезный протест. Моя история подошла к концу, и тебе предстоит начать новую главу.

Джора’х взял себя в руки и сделал глубокий вдох. Он с трудом сдерживался, надеясь, что шок постепенно отступит.

– Да, отец. Я внимательно слушаю тебя.

– Я не в состоянии покинуть это кресло уже очень долго – и не из-за приверженности глупым традициям – якобы ноги Мудреца-Императора не могут коснуться пола. Коварная опухоль поразила мою центральную нервную систему, мой позвоночник, мой мозг. Боль в теле не уходит и только усугубляется. Через год я уже не смогу дышать, и мое сердце остановится. Тогда, сын мой, ты будешь призван стать новым Мудрецом-Императором. Тебя подвергнут ритуальной церемонии, и ты оставишь свою мужественность. Мой череп отправится в усыпальницу гореть рядом с нашими предками, но у меня нет власти давать тебе советы оттуда. Не рассчитывай даже на тех, кто собирает и разъясняет нити духа и проблески Светлого Источника.

Джора’х подавил стон. Как Первый Наследник, он был самонадеян и крайне редко нуждался в советах ясновидцев, мудрецов и священников, помогающих илдиранам разбираться с проблемами.

Мудрец-Император продолжил:

– Но зато ты будешь сам владеть всем тизмом. Ты поймешь все, что знаю я. Ты постигнешь мои мотивы и радость труда, вложенного мной ради сохранения всей Илдиранской Империи.

Джора’х повесил голову.

«Но я еще не готов!» – подумал он в отчаянии.

Отец, безусловно, укорил бы его за ребячество. Джора’х не ожидал этого. Кому нужны перемены – да еще и такая громадная ответственность. Но он всегда знал, что ему быть следующим Мудрецом-Императором. И никто иной им не мог стать.

– Я обещаю тебе отец, что буду готов стать правителем, когда придет мой час! – торжественно поклялся он, и это была единственная ободряющая фраза, какую он мог придумать. Джора’х надеялся, что сумеет сдержать обещание. Ему показалось, что Дворец Призмы всей мощью своей вот-вот обрушится и погребет его под собой. Хотя было по-прежнему очень светло, ему почудилось – теней стало больше, чем раньше.

– Ты никогда не сможешь подготовиться к этому, Джора’х. Никто не может. После смерти отца, когда пришло мое время взойти на престол, я тоже был не готов. У каждого Мудреца-Императора особый путь.

Джора’х попытался взять под контроль все возрастающее волнение, вопросы, отстукивающие в голове.

– Но война с гидрогами! Это ужасное время для смены правителя Империи. Такая опасность впереди, в любой момент может случиться катастрофа. Отец, мне так жаль…

Когда Мудрец-Император с трудом принял сидячее положение, Джора’х с тревогой отметил, каким посеревшим и слабым выглядел этот грузный человек. Как он мог не замечать этого раньше? Быть столь невнимательным, поглощенным своими собственными удовольствиями?

– На это нет времени. Тебе предстоит еще многому научиться и многое понять, или Империя потерпит крах.

Джора’х попытался представить себя правителем. Он прямо и решительно посмотрел на отца.

– Тогда мы должны использовать оставшееся время максимально эффективно.

Мудрец-Император слабо улыбнулся, угнездившись в мягком, обложенном подушками кресле.

– Великолепная позиция, – его лицо стало жестче. – Сейчас я наконец разглядел тебя, Джора’х. Я знаю, что ты должен делать. Ты был сносным Первым Наследником и вполне оправдывал ожидания. Ты всегда был искренен и добр, старался поступать наилучшим образом, и ты любишь свой народ.

Похвала заставила Джора’ха приободриться, но отец добавил уже строже:

– Однако, ты слишком мягок и наивен. Я надеялся натаскать тебя закалить для исполнения своих обязанностей, думал, что у меня еще много времени. Теперь у меня нет выбора, все зависит от тебя.

– Я всегда делал, как считал нужным, отец, – смиренно ответил Первый Наследник. – Если я делал ошибки…

– Ты не можешь принять правильное решение, пока у тебя нет всей информации, необходимой для этого. Даже для Первого Наследника существуют секреты, о которых ты и предполагать не мог. Только благодаря полному контролю над тизмом можно понять всю сущность Империи. Ты должен ожесточить свое сердце и прояснить ум.

Джора’х сглотнул. Воистину, настал год великих перемен.

– Твои дни теперь станут другими. Мы должны сосредоточиться и составить для тебя исчерпывающие инструкции. Я надеюсь, что нам удастся успеть.

На сердце стало тяжело и тоскливо, взор замутился, едва Джора’х помыслил себе, какими будут новые времена.

– С чего мы начнем, отец? – сдержанно спросил он.

Глаза Мудреца-Императора сузились.

– Ты должен укрепить связь со своими братьями, наместниками. Поезжай на Хириллку. Никому неизвестно, когда окончательно рухнет мое здоровье – еще не сейчас, – но тебе обязательно нужно вернуть Тхор’ха. Как только ты примешь правление, твой сын станет Первым Наследником, и ему нужно познакомиться со своими обязанностями уже сегодня.

Джора’х согласно кивнул.

– Да, он совсем изнежился, довольно долго прожив во дворце наместника Хириллки.

Мудрец-Император обмяк в хрустальном кресле, будто силы разом покинули его.

– После этого… нам всем нужно будет составить план дальнейших действий, – выдохнул он.

28. НИРА

По мере того, как сумерки цвета запекшейся крови сгущались в небесах Добро, Нира все всматривалась вдаль, стоя у лагерной ограды, когда-то здесь располагалась колония, основанная наивными поселенцами с «Бертона». До того, как произошла чудовищная ошибка…

В своем воображении Нира все еще путешествовала по Вселенскому Лесу, хотя понимала, что деревья не могут ее слышать. Воспоминания о юности, когда она была нетерпелива и любопытна, только пройдя посвящение, и взахлеб рассказывала деревьям о своих открытиях, воспоминания о семье, которая всегда любила Ниру, несмотря на то, что не понимала ее устремлений, – все это хранило ее силу. Иногда по вечерам она беседовала с другими узниками о Короле Артуре и Рыцарях Круглого Стола, Беовульфе, Ромео и Джульетте. Здешние пленники не ведали различий между правдой и вымыслом.

Нира все еще могла спеть несколько народных песен, взятых из документов со старого корабля поколений «Кайлье». Проводя здесь долгие годы, она тихо напевала их своим детям или повторяла по памяти древние смешные детские считалки, пока детей не отбирали. Порой Нира надеялась, что сможет когда-нибудь увидеть – или даже спасти – ее Принцессу, ее дочь Осира’х.

Главный город Добро, основанный за много столетий до прибытия «Бертона», был застроен домами с множеством окон. Сейчас, после захода солнца, зажглись на улицах яркие огни, отгоняя темноту подступающей ночи. Лагерь был на окраине и освещался только светильниками на углах ограды, но пленники-люди привыкли к темноте, и она давно не тяготила их.

Из коммунальных бараков донесся призыв к ужину. Иногда Нира присоединялась к остальным, однако сегодня она хотела остаться здесь, у границы несвободы. Ее зеленая кожа поглощала достаточно света, чтобы зеленая жрица могла пренебречь пищей.

Она смотрела туда, где холмы были усеяны кривыми росчерками деревьев с почерневшей листвой. Если бы Нире удалось вновь соединиться со Вселенским Лесом через телинк, она могла бы позвать на помощь и узнать о событиях, происшедших в системе Рукава Спирали за время ее неволи.

Женщины в лагере выглядели одинаково крепкими, проводя жизнь в тяжелом труде и беспрерывном деторождении. После того, как производились на свет жизнеспособные отпрыски, детей проверяли и тестировали. Некоторые плоды эксперимента выглядели так ужасно, что их немедля уничтожали. Здоровых на несколько месяцев оставляли с матерями, затем отбирали и выращивали под профессиональным наблюдением в городах Добро. Только несчастные человеческие дети оставались с родителями в лагере и, вырастая, становились похожими на других пленников.

Нира перевела взгляд на прекрасно освещенную резиденцию в илдиранском городе, где, как она знала, жил наместник Добро. Несколько лет назад, не желая являться в некомфортабельный лагерный барак, наместник приказал охранникам доставить зеленую жрицу к нему в комнату на башне. В течение ряда запланированных сношений Нира, закрыв глаза от отвращения и ужаса, пыталась представить, что это Джора’х обнимает ее, притворившись Удру’хом, который выглядел так похоже. Но ласки резали кожу, но острые стеклянные грани, кололи, будто проволока лагерной ограды, и потом ее тошнило еще несколько дней.

Весь период беременности, первой после рождения Осира’х, она ила о выкидыше, желая изгнать ненавистный плод из своего тела.

Но мальчик родился здоровым и сильным. Несмотря на отвращение к его отцу Нира постепенно привязалась к невинному ребенку. Однако теперь мальчик – его назвали Род’х – был далеко. Она молилась, чтобы он не вырос похожим на отца.

Когда наместник забирал ребенка, Нира попросила его рассказать о Принцессе, узнать хотя бы немного о жизни дочери, но Удру’х отказал Нире.

– Никогда не проси меня об этом. Осира’х не нужна больше твоя забота. Она несет на плечах груз империи.

Слова эти возродили ее надежды. Что наместник хотел сделать с Осира’х? Сейчас, пока сгущалась темнота, пытаясь облечь свои мысли в слова, Нира вглядывалась в высокие очертания башни, словно это был бастион мечтаний и возможностей. Ее Принцесса была там. Она знала это. Она это чувствовала.

Резиденция наместника купалась в теплом свете – оплот удовольствий. Она хотела знать, сколько ее детей живут в городе, вместе растут и обучаются под бдительным контролем ученых. Или их забрали на Илдиру, чтобы показать Мудрецу-Императору?

Нира сильно удивилась, заметив силуэт в большом окне, силуэт девочки, достаточно маленькой, чтобы она могла оказаться возраста Осира’х. Сердце забилось сильнее, Нира прижалась к ограде. Она сконцентрировалась, пытаясь установить слабую телепатическую связь, как это было со Звездным Лесом. Если бы только она могла прикоснуться к вселенскому дереву… любому дереву! Она отчаянно хотела связаться со своим ребенком, плоть от плоти ее.

Нира стиснула прутья ограды, не заботясь, что может порезаться. Принцесса! Могла ли маленькая девочка в окне быть ее дочерью? Если бы только Нира могла увидеть ее, послать ей весточку, рассказать правду…

Но она не чувствовала ответа на свой призыв. Даже если бы Осира’х могла создавать настоящую связь, Нира сомневалась, что девочка догадалась бы, как воспользоваться этим даром. Тем не менее, дух Ниры воспарил к небесам – она, пусть и краем глаза, увидела дочь. Это было только начало!

29. НАМЕСТНИК ДОБРО

Девочка-полукровка росла замечательной, талантливой и умной, оправдывая самые смелые ожидания наместника. Этот ребенок мог создать крепкий ментальный мост между илдиранами и гидрогами, нерушимую связь, что объединит разные расы так же, как духовные нити тизма объединяют весь народ Империи.

Если Осира’х преуспеет в этом, значит, усилия многих поколений стоили труда. Эта девочка может спасти Империю, она может спасти все. Она должна это сделать.

Комната была ярко освещена, девочка смотрела на своего наставника с ясной, доверчивой улыбкой, обещающей сделать все, о чем он ее попросит. Восхитительный, невинный, безупречный солнечный луч, будто сошедший прямо из плана Светлого Источника. Осира’х была прекрасна и мудра не по годам, и он догадывался, что не узнал и половины скрытых в ней способностей. Как и сама девочка. Он надеялся, что этого будет довольно.

Как второму сыну Мудреца-Императора, Удру’ху приходилось много трудиться, исполняя необходимые обязанности, которых не замечал его старший брат, Джора’х, скользивший по жизни, обращая мало внимания на преимущества своего положения. Наместник Добро не завидовал Джора’ху и не имел большого желания занять его место неизбежного наследника Дворца Призмы. Вместо этого он взял на себя роль целеустремленного и безжалостного исполнителя. Он делал все, что мог… хотя порой это оказывалось неприятно.

Сейчас он молча наблюдал за девочкой-метиской – она стояла у окна, всматривалась вглубь сгущающейся темноты, внимательно, напряженно, будто чувствовала что-то за стенами.

Но в миг, когда наместник мысленно произнес ее имя, она обернулась и взглянула на него. У Осира’х были пушистые золотые волосы и большие глаза. Высокие скулы и волевой подбородок – черты, сочетавшие в себе умеренность и грацию, выдавали аристократическое происхождение девочки. Наместник видел в ней и сходство с Джора’хом, и дающую экзотические способности кровь матери – зеленой жрицы с Терока. Глаза Осира’х, подобные ирисам, мерцали водоворотом внутреннего света, сочетая в себе вспышки дымчатых топазов, унаследованные от отца, и мглу тенистого орешника от матери.

– Ты снова думаешь обо мне, – уверенно сказала она тоненьким, но чистым голоском. Осира’х исполнилось всего пять лет, но гены и комплекс интенсивных тренировок сделали ее более развитой по сравнению с другими девочками ее возраста. Этот ребенок никогда не мечтал проводить дни в развлечениях.

– Ты чувствуешь, как я горжусь тобой?

Девочка засмеялась:

– Да, из тебя прямо пышет, как жаром от очага.

Он шагнул к девочке и положил сильную руку ей на плечо. Годом раньше Осира’х тратила уйму сил, пытаясь открыть свои мысли и чувства, чтобы просто читать в сознании наместника. Теперь она делала это без усилий, машинально, как дышала. И это было замечательно!

Ни один из ее братьев и сестер от зеленой жрицы – даже собственный сын наместника, Род’х – не показывал стольких талантов, хотя Удру’х все еще надеялся достигнуть положительных результатов, скрещивая Ниру Кхали с представителями разных сильных родов.

Прочие полукровки содержались в яслях, школах и тренировочных центрах города.

Эти дети осознавали свою уникальность, и специалистам было очень трудно определить и развить их индивидуальные способности.

Но Осира’х наместник держал при себе.

– У тебя удивительный потенциал. На Добро есть способные к телепатии, но ты – лучшая из них. Вот почему я посвятил свою жизнь твоему обучению, использую любую возможность, чтобы ты могла постичь свои истинные способности.

– Во славу Мудреца-Императора, – закончила Осира’х теми словами, что он вкладывал в нее с тех пор, как она начала говорить.

– Во славу всей илдиранской цивилизации, – перефразировал Удру’х.

– Я обещаю стараться изо всех сил. И если всех моих сил будет, недостаточно, тогда я постараюсь найти их! – Ее лицо стало озабоченным, как всегда, когда девочка ощущала груз предстоящего. Пухлые губы сложились цветочным бутоном. – Иногда я боюсь гидрогов. Они монстры. Настоящие.

Наместник Добро бросил взгляд в непроницаемую ночь. Яркий свет по эту сторону стекла превращал ее в черную стену.

– Тебе придется встретиться с ними, Осира’х, – твердо сказал он. – Ты будешь проводником для Мудреца-Императора. Ты – мост, лучшее средство для создания альянса или, по крайней мере, договора, что может остановить эту войну, пока мир не оказался на краю гибели.

Удру’х чувствовал жалость к ней, смешанную с глупой отцовской гордостью, но он подавлял эти эмоции прежде, чем она могла их заметить. Наместник не мог позволить Осира’х увидеть его слабость и мягкость; он должен быть тверд, никогда не сомневаться – потому что девочка не должна сомневаться.

Она всегда легко соглашалась, из любви к нему стремясь сделать все, что он захочет. Хотя никто из полукровок не интересовался своим происхождением, Удру’х был для нее как отец. Больше ее ничего не волновало. Она просто играла свою роль.

Но хватит ли этого для спасения Империи?

В течение долгих лет лишь избранные знали, что однажды гидроги вернутся и повергнут мир в хаос. Предчувствуя возвращение сильного и непостижимого врага, Мудрецы-Императоры из поколения в поколение поддерживали смешанные браки между представителями разных родов и контролировали результаты изощренных экспериментов, отслеживали полезные мутации, выискивая потенциального спасителя, ловя малейшие признаки повышенной способности к телепатии.

Но после первых контактов с людьми правящий Мудрец-Император Юра’х придумал другой захватывающий план, позволявший привнести в имевшуюся генетическую схему новые элементы.

Когда первое тестирование выживших с «Бертона» продемонстрировало замечательный потенциал человеческих генов, селекционный проект на Добро специально расширили, чтобы создавать полукровок с телепатическими способностями. Первоначально это было соглашение о сотрудничестве между капитаном Кристой Логан и прежним наместником Добро, и лишь насилие и трагедия первых лет повернули его против людей, совершенно изменив первоначальную программу. С тех пор люди оказались порабощены, заключены в плен. На них теперь смотрели, как на ресурс, и не иначе.

Селекционный проект сотворил много кошмарных созданий, но успехи были, особенно во втором и третьем поколениях: могучие воины, сверхвыносливые пловцы, гениальные поэты, музыканты и рассказчики. Они были лояльны к Илдиранской Империи, почитали Мудреца-Императора за всемогущего бога.

Так разворачивался долгосрочный план, имевший целью подготовить Империю к возможному столкновению с гидрогами. Десять тысяч лет назад, в битве с сильным противником, гидроги едва не уничтожили все живое в системе Рукава Спирали, испепелив цивилизацию Кликиссов и подкосив мощь Илдиранской Империи.

Лишь некоторые из илдиран знали чуть больше остальных, а в «Саге Семи Солнц» не говорилось о реальных событиях. Теперь недоумки-люди раздули конфликт между титанами, спровоцировали активные действия гидрогов – хотя те могли еще долго спать в своих глубинах. Чужаки были уже на границе, оставалось недолго ждать, пока обнаружатся и другие враги.

Осира’х появилась на свет не в самое подходящее время.

Наместник сжал плечо девочки, и она поморщилась. Он действительно был слишком груб!

– Ты так мала, Осира’х. Я должен спешить, но не хочу торопить тебя.

– Не беспокойся обо мне! – девочка взглянула на него с безграничной верой – в ее избранность, в то, что он желает ей только добра, в могущество и абсолютное знание Мудреца-Императора. – Я выполню свою миссию. Для этого я рождена. Во славу Илдиранской Империи!

– Ах, как могут гидроги воспротивиться твоему очарованию? – Девочка просияла. Подарок судьбы, у нее был сильнейший телепатический дар во всей Империи! – Ты спасешь нас всех, дитя! – обнял ее Наместник.

– Да, спасу! – маленькая девочка серьезно кивнула.

30. РЛИНДА КЕТТ

Креннские фермеры из окрестных земель сошлись поглазеть на прибывший корабль. Неожиданный прилет Рлинды Кетт стал причиной переполоха, быстро потеснившим ежедневные заботы.

Все еще дрожа после столкновения с рыскающими на границе системы гидрогами, она вышла из корабля, слегка смущенная, готовая принять приветствия и аплодисменты с должным изяществом.

– Ганза узнала о вашей беде и я привезла вам лекарства! – обратилась Рлинда к встречающим. Она ожидала увидеть захламленные улицы, невозделанные поля и болтающийся без присмотра домашний скот. – Но не похоже, чтобы здесь было много больных.

– Великолепному королю Петеру наша благодарность, но, как видите, мадам, у нас уже есть лекарства, – кивнул один из фермеров – у одного из нас есть собственный корабль, и хотя он летал не на экти, а, можно сказать, на дымке от экти, но вернулся вовремя. Мы обязаны Брансону Робертсу тем, что выжили.

Сердце Рлинды сильнее забилось при звуках этого имени, но она продолжала игру.

– Да, много нервов он потратил на этот благородный жест, – она огляделась и в толпе увидела Би-Боба. Его серые как пепел вьющиеся волосы отросли, придавая ему вид человека с сомнительной репутацией, вся одежда была перепачкана, словно Би-Боб работал в поле – Рлинде должно было стать смешно, подумай она об этом!

Рлинда заметила слезы радости на его глазах, Би-Боб бросился к ней, не обращая ни на кого внимания. Она раскрыла объятья ему навстречу. Они встретились как два любовника из пошлого сериала.

– Так… похоже они знакомы друг с другом? – сказал один из колонистов.

Рлинда и Би-Боб стиснули друг друга в долгих, крепких объятиях, после чего комично крикнули в унисон:

– Немного!

– Если бы я знал, что ты появишься здесь, – сказал Би-Боб, – я бы не тратил горючее. Вместо доставки лекарств мог бы прокрутить не одно выгодное дельце: инструменты, дорогие сельхозкультуры – и получить большой барыш.

Рлинда погладила его вьющиеся волосы и вновь сгребла Би-Боба в охапку.

– У тебя мягкое сердце, но не мягкая голова, Би-Боб, – а понизила голос. – Я помогу тебе приятно провести время в эту ночь и убедить меня, что я не осталась в убытке. У тебя или у меня? – Рлинда хихикнула. – Ох, ты такой милый, когда я обнимаю тебя! Ты выглядишь абсолютно скомпрометированным.

– Эй, я пытаюсь стать респектабельным колонистом! – шутя воспротивился Би-Боб.

– Тогда пытайся лучше! – и она вновь поцеловала его.

Рлинда не сказала Би-Бобу о своем настоящем задании, не желая портить тихую совместную трапезу в его хижине, построенной еще илдиранскими колонистами. Она привезла несколько его любимых блюд, бутылку хорошего вина, новые эстрадные записи и причудливую рубашку, которую, Рлинда знала, Би-Боб никогда не наденет. Она назвала это «согревающим душу» подарком.

– Сказать по правде, я не удивлен тем, что ты нашла повод добраться сюда, – Би-Боб положил себе тушеного мяса, которое Рлинда приготовила на его маленькой кухне. – Если бы я не был уверен, что ты разберешь мою шифрованную записку, то не стал бы рисковать, посылая ее. Полагаю, генерал Ланьян не обрадовался, узнав о капитане, дезертировавшем из EDF.

– Ну, он был не прав в первую очередь, призвав тебя, и я никогда не забуду этому негодяю конфискацию моих торговых судов. Как там мой корабль, кстати?

Би-Боб воздел очи горе.

– «Слепая вера» только на десять процентов твоя, – как ни в чем не бывало ответил он. – С ней все прекрасно; – за исключением пустого бака. Сейчас она представляет из себя не более чем украшение для лужайки, на которой стоит.

– Подопри ее чем-нибудь, и пускай травой обрастает! – насмешливо хмыкнула Рлинда. – Тогда превратишься в настоящего погрязшего в мусоре домоседа.

Он хлебнул пурпурного вина из ее запасов.

– Я счастлив здесь, ты знаешь. Кренна – милое местечко, всегда погода хорошая. Послушай как-нибудь, как ветер поет в пустотелых свирельных деревьях. Может быть, это идеальное место, чтобы осесть – даже если выбор не продиктован необходимостью. Знаешь, я мог только мечтать, чтобы ты оказалась здесь, рядом со мной, Рлинда – и не просто из-за твоей чудесной стряпни, честно!

Она тепло засмеялась.

– Знаю, и потому я здесь, – в трудные времена лесть становится нелегким делом.

Би-Боб поставил стакан.

– Но как бы мне хотелось верить, что, навещая меня, ты искала лишь повод для появления здесь. Тебе нужна моя помощь?

Неудивительно было, что он догадался. И тогда Рлинда рассказала ему все.

Рлинда вернулась на свой корабль через час после рассвета, но Давлин Лотц уже ждал около «Любопытного».

Руки его были пусты, он стоял неподвижно как статуя, на левой стороне лица – тонкий шрам, будто неведомый хищник пытался выцарапать ему глаза. Давлин был хорошо сложен, в нем читался недюжинный ум, бдительность и невозмутимость настоящего профессионала.

– Я уверен, Президент Ганзейской Лиги послал вас сюда, – сказал он. – Именно так, доставка медикаментов была удобным прикрытием.

Она оглядела шпиона с головы до ног.

– Вы не верите в простое человеческое милосердие?

– Я не верю в милосердие Бэзила, – он кинул взгляд на «Любопытного». – Похоже на хороший корабль. Снаряжение в порядке?

– Президент снабдил меня всем, что нужно для нашей маленькой экспедиции: копательные и аналитические инструменты, жизнеобеспечение лагеря, запасы пищи, водозаборное устройство. Десять тысяч незаполненных кроссвордов в базе данных.

В тишине раннего утра Рлинда проводила его на борт и показала маленькую гостевую каюту, какую занимали зеленые жрицы Нира и Отема когда-то, когда еще никто не слыхал о гидрогах. Лотц потрогал койку, осмотрел компьютерную консоль и базу данных корабельной библиотеки, после чего удовлетворенно кивнул.

– К отлету готов. Предпочитаю не устраивать сцен со сбором вещей и долгими проводами. Колонисты считают меня таким же как они поселенцем, немного разбирающимся в инженерии. Они не подозревают, зачем я здесь на самом деле.

Рлинда изумилась.

– Не прощаться? Вы провели на Кренне не один год… и собираетесь спокойно заснуть после отлета? Не взяв ничего с собой, кроме того, что на вас?

Его лицо не поменяло выражения.

– Это мое дело. Я готов отправляться на поиски пропавшей экспедиции.

– Что касается меня, то корабль в полной готовности, – вздохнула Рлинда. – Но мне нужно забежать к кое-кому попрощаться.

31. АНТОН КОЛИКОС

Сказочный город Миджистра представлял собой все, о чем тон мог только мечтать – и в тысячу раз превосходил любую мечту. Кристаллический город сиял под лучами семи солнц. Казалось, что глаза не могут узреть более великое чудо, чем это.

Шагая прочь от илдиранского транспортного судна, Антон шарил по карманам в поисках пленочных светофильтров. Хотя капитан предупредил его, что из-за яркого света у людей часто возникают проблемы, Антон был так захвачен увиденным, что забыл об элементарной осторожности. Когда он отыскал и надел фильтры, перед ним открылось все многообразие восхитительных деталей. Остроконечные шпили, цветное стекло, фонтаны, сады…

Город вызывал в памяти чудесные сравнения: Ксанада и удивительный купол Кубла Хана, мифическая Атлантида, золотой город Эльдорадо, даже Изумрудный Город в стране Оз. Нужны века, чтобы сродниться с этим местом, пропустить через себя, прожить и передать будущим поколениям его радужный образ.

Антон хотел бы разделить эту радость с родителями. Им бы понравилось здесь! Еще перед отлетом с Земли он получил формальное извещение от некоего чиновника Ганзы, что его просьба будет «принята к рассмотрению», как только это окажется доступным и «соответствующим ситуации». Антона не слишком обрадовал такой ответ. Но это было уже что-то. Возможно, у его новых илдиранских друзей будет что добавить к этому?

Подавляя в душе неотступное беспокойство за родителей, Антон напомнил себе, что Маргарет и Луис Коликосы всегда были самодостаточны и хорошо подготовлены к неприятным неожиданностям. Всю его жизнь мать и отец показывали, как они любят свою работу. И, невзирая на риск, сопряженный с ней, не стали бы заниматься ничем иным.

Антону было просто хорошо здесь, в Миджистре. Наконец-то!

Илдиране выходили из битком набитых пассажирских лайнеров, где путешественников собирали вместе в один общий салон. Если Антон наслаждался одиночеством, только в нем обретая спокойствие, необходимое для учебы и медитации, эта раса процветала в многолюдной компании. Он никогда не интересовался, делают илдиране хоть что-нибудь в одиночку или нет.

Антон двинулся вниз по сходням с группами илдиран, разных по виду и телосложению. Наблюдая за толпой выходящих пассажиров, он искал среди них историка Вао’ша, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение. Антон изучал илдиранскую культуру и очень хорошо знал, как определить илдиранина из рода хранителей памяти. Как единственного из всей группы землянина, Антона, конечно, было легко узнать.

Вскоре он увидел махавшего ему невысокого илдиранина в полосатых одеждах, каждая полоса – в цвет одного из семи солнц. Его приветливое лицо отличалось от лиц солдат и придворных, которых Антон видел во время полета. Он торопливо сошел по трапу, усталость мигом слетела с Антона.

– Вао’ш, хранитель памяти Илдиранской Империи? – убежденно произнес он.

Историк еще раз назвал свое имя, тщательно проговаривая звуки, молодой человек несколько раз повторил его, пока не добился правильного произношения. Вао’ш вытянул вперед руки, как бы говоря «ну, вот видите, это просто!».

– А вы Антон Коликос, знаток человеческих легенд и хранитель истории? – спросил он.

– Ваши слова для меня значат гораздо больше, чем звание «доктора исторических наук» или «профессора», – Антон энергично потряс правую руку хранителя памяти, удивив илдиранина, который немедленно ответил на рукопожатие. – То, что я делаю, обычно не пользуется почтением у обычных людей, разве что небольшим уважением.

– Как можно не уважать того, кто знает историю вашего рода?

– Люди слишком… практичны, чтобы уважать сказочников.

Илдиранский историк повел его по изогнутому коридору между звенящими фонтанами и сверкающей, будто грани алмазов, скульптурой в квартал с причудливыми башнями. Зеркала и солнечные часы создавали на улицах хитросплетения теней.

Хотя Антон обычно бывал довольно сдержан, энтузиазм сделал его болтливым. Он не чувствовал себя комфортно, выступая на конференциях или поддерживая разговор на банкетах, но сейчас всю застенчивость как ветром сдуло.

– Я мечтал увидеть это всю жизнь! – воскликнул он. – Вы знаете, до этого я просился на Илдиру трижды. Уже начал опасаться, что ваш Мудрец-Император проводит политику строжайшей секретности.

Те части лица Вао’ша, что отвечали за демонстрацию эмоций, окрасились в разные цвета. Палитра, достойная хамелеона, отразила все присущие хранителям памяти выражения, которыми они пользуются для усиления интереса слушателей. Антон еще не знал, как интерпретировать все оттенки.

– Нехорошо скрывать что-либо от других народов, – произнес Вао’ш. – Каждый из нас – отдельная глава в великой истории космоса, и «Сага Семи Солнц» сама является одной из изящнейших проекций божественного эпоса. Еще мало кто из нас задается вопросами, – Вао’ш провел его мимо водяного потока, тонкого, словно полотно, что струился по внешней стене городской башни.

– Тогда я задам вопрос, – Антон крутил головой, упиваясь совершенством скульптуры и призматических объемов зданий вокруг него, таких великолепных – глаза просто разбегались. – Почему мою просьбу, наконец, удовлетворили? Я знаю, предыдущие письма были возвращены обратно.

Вао'ш улыбнулся.

– Меня впечатлил ваш способ представления себя, Антон Коликос. Ваше страстное прошение убедило меня, что мы с вами – братья по духу.

– Я… простите, даже не помню, что говорил.

Лицо историка окрасилось в теплые тона, мягкие как солнечный свет, разлитый в облачном небе.

– Вы назвали себя «хранителем памяти» человеческой истории, одним из немногих на Земле, кто знает древние поэмы и циклы легенд вашей расы. Я читал несколько легенд, когда-то привезенных вашими учеными, но чувствовал в них только сухой академический анализ. Нет глубины чувств, не создается представление о богатстве вашей собственной истории.

Но ваше послание выдавало в вас знатока с открытым сердцем, понимающего, что древние истории оставили след в глубине человеческой души и он до сих пор проявляет себя.

Казалось, у вас есть духовная связь с истинным ходом истории. Я думаю, что именно вы поняли бы нашу «Сагу».

С холма они полюбовались Дворцом Призмы, таким воздушным, по сравнению с ним Дворец Шепота на Земле казался просто сараем. В небо врастали сферы и купола, шпили и арки, прорезанные радиальными потоками семи рек.

Вао’ш явно наслаждался восхищением своего спутника.

– Пока я Первый Хранитель Памяти Мудреца-Императора, я живу во дворце Призмы. Вы разделите обитель со мной, – Антон потерял дар речи, чем привел Вао’ша в восхищение. – Пойдемте, Антон Коликос, сказочник, который, застыл в благоговейном молчании, не свойственном другим сказочникам!

– Извините! – пробормотал Антон.

– Мы будем учиться друг у друга изо дня в день, – успокоил его илдиранский историк.

– Здесь возникает другой вопрос, – улыбнулся Антон. – По пути сюда я слышал, как илдиране говорили о днях, неделях. Как вы измеряете время в мире под семью солнцами? Что значит «день» для вас, если свет дня никогда не исчезает?

– Это просто соглашение, перевод на стандарт, принятый на Земле. У нас существуют циклы активности и отдыха, подобные человеческим и примерно такие же по протяженности. Я могу употребить илдиранскую терминологию и указать на точные хронологические эквиваленты, если вам хочется… но, может быть, вам проще думать в ваших собственных терминах. Есть многое, что достойно изучения, зачем же заострять внимание на тривиальном?

– Некоторые из моих коллег одержимы тривиальностями вроде этой. Не способных увидеть лес за деревьями, как мы говорим.

Вао’ш скопировал любезную улыбку Антона.

– Интересная метафора. Я предвижу обмен историями и опытом их изложения, ибо хранители памяти всегда должны расширять свой репертуар.

Пока они шли к Дворцу Призмы, Антон продолжал болтать без умолку.

– Сказать по правде, мне не хватает где-то около миллиона достоинств.

– Давайте начнем с меньшей цифры, чем эта, – с поклоном ответил довольный Вао’ш.

32. РЕЙНАЛЬД

Главный корпус грибной колонии высоко поднимался по массивному стволу вселенского древа, населенный теперь тысячами оккупантов. На бронзовом лице Рейнальда играла лучезарная улыбка, когда он стоял перед разноцветным троном Матери Алексы и Отца Идрисса. Он не знал, следует ли ему трепетать или с ликованием приветствовать их решение, но оно не было для него неожиданностью. Они уже не первую неделю на это намекали.

– Пойми, сын мой, – с нежной улыбкой говорила Алекса. – Ты очень хорошо подготовлен к такой ответственности. Разве это не лучшее время?

– Ты можешь быть гораздо более открытым и терпимым, чем твоя мать и я, – Идрисс поскреб квадратную бороду.– Мы очень гордимся тобой. Мы убеждены, ты будешь достойным преемником, так что пора тебе приступать. Удачи!

– О, он превзойдет нас с тобой, – Алекса положила ладонь на руку мужа. – Люди быстро привыкнут к такой перемене.

Рейнальд поклонился.

– Вы оба оставляете мне великое наследство, но почему вы решились на этот шаг столь внезапно?

– Мы просто поняли, что время настало, – повелительно и в то же время просто сказал Идрисс.

– Потому что в следующем месяце с дипломатической миссией прибывает Сарайн, – улыбка Алексы не скрыла ее волнения. – И неизвестно, когда она снова соберется навестить нас. Может не быть лучшего момента для проведения твоей коронации.

Глаза Рейнальда выпрыгнули на лоб от удивления.

– Это – причина вашего ухода? – Да, как это было похоже на его родителей – парадоксальный способ принятия решений!

– Да, и как плохо, что с нами в этот день не сможет быть Бенето! – невозмутимо ответил Идрисс.

Рейнальд предполагал, какими будут следующие несколько недель. Весь месяц уйдет на подготовку и репетиции. Нужно будет собрать народ со всего Терока. Его родителям эта суета доставит истинное наслаждение.

– Тогда, если это и есть причина, – со вздохом сказал Рейнальд, – лучше бы вы не позволяли моей сестре возвращаться!

Отец Утар и Мать Лиа управляли Тероком три десятилетия, прежде чем передать власть своей дочери Алексе и ее мужу. На тридцать первом году своего правления чета стариков удалилась на покой и никогда не сожалела об этом.

Рейнальд всегда любил бабушку и дедушку. С ними можно было поговорить о политике, илдиранах, Ганзейской Лиге. Глубоко уважая собственных родителей, Рейнальд чувствовал, что Утар и Лиа имели широкие, более здравые взгляды на политику.

Он сидел в теплом сиянии мерцающих огней в покоях деда в верхней секции главного грибного города. Рейнальда и Эстарру пригласили к обеду.

Хотя им хотелось в этот вечер просто хорошо отдохнуть, Утар и Лиа задумали «поговорить о разных вещах», так что следовало объявить о скорой коронации Рейнальда.

Утар и Лиа любили сидеть на узорчатом балконе и любоваться плавным перетеканием лесного лабиринта, полетом насекомых и яркостью растений. Престарелая чета могла беседовать между собой часами, по-прежнему интересуясь друг другом, хотя они были женаты уже более полувека.

Эстарра сервировала стол и расставляла блюда: на обед была чудесная похлебка из грибов и трав, дополненная пряным мясом кондорфлаев на вертеле.

– Ты делаешь самый лучший в мире суп, бабуля! – восхитилась она, сняв пробу.

– Моя обязанность – научить тебя готовить, – с шутливым ворчанием откликнулась Лиа. – И ты уже немолода, чтобы только начинать, Эстарра, – уже восемнадцать. Ты совершеннолетняя. Хотя твои родители все еще балуют тебя, как маленькую.

Утар улыбнулся.

– Ты нянчила Алексу до двадцати восьми, дорогая.

– Это мое право как матери.

Старик перенес кресла с балкона к столу, демонстративно не заметив, что Рейнальд готов был ему помочь.

Во время трапезы Утар и Лиа, казалось, не торопились объявлять причину званого обеда. Позже, когда Рейнальд и Эстарра насытились и прибрали со стола, старики сняли с полки парочку музыкальных инструментов и вышли на балкон.

Утар бренчал на резонаторной арфо-гитаре собственного изобретения, Лиа наигрывала мелодии на долбленой флейте. Уйдя на покой, эта парочка занялась созданием изумительных музыкальных инструментов из даров леса. Свои изделия они отдавали детям, которые бегали вокруг, трубя, бренча и дребезжа погремушками. Для Утара и Лии не было большего удовольствия.

Наконец бабушка перешла к делу.

– Рейнальд, если ты собираешься занять трон как Отец Терока, то сейчас самое подходящее время выбрать тебе невесту. Люди будут ждать этого от тебя, – Лиа положила флейту на колени. – Ты старше чем была твоя мать, когда выходила замуж за Идрисса. Твой отец был гордым и способным молодым правителем города в червяковом улье. Их союз создал прекрасных потомков. Они хорошо правили; люди их любили, – она вздохнула. – Но мирные времена и комфортная жизнь сделали их немного… кроткими.

– Она имела в виду мягкими, – пояснил Утар. – Терок самодостаточен, и мы не зависим от торговли с ганзейцами и илдиранами. Несмотря на это, Алекса и Идрисс ошибаются, думая, что мы можем игнорировать войну с гидрогами. Сейчас не время оставаться в стороне, когда враг убивает, не разбирая, землянин ты или терокец.

– Я вообще не считаю, что гидроги как-то различают илдиран и людей, – сказала Лиа. – Твои родители увиливают, не делая ничего и надеясь, что проблема сама собой исчезнет. В течение последних месяцев мы пытались убедить их передать бразды правления тебе в эти трудные времена. И они, в конце концов, послушались.

Лиа легонько шлепнула внука по руке.

– Ты стал бы гораздо лучшим правителем, дорогой. Для этого тебе даны ясная голова и чуткое сердце.

– Зачем вы говорите мне это? – спросил Рейнальд.

– Потому что через месяц ты будешь новым Отцом Терока, и они рассчитывают на тебя. Не пропусти это мимо ушей! – вставила Эстарра.

Утар хихикнул.

– Слушай свою сестру. Она, возможно, одна из самых мудрых в семье. Эстарра может быть чересчур резка, но обычно дело говорит, – подтвердил Утар.

В другое время Рейнальд просто шлепнул бы Эстарру по мягкому месту. Но теперь вынужден был принять к сведению.

Великолепно, раз вы устроили этот обед, чтобы накормить меня советами, – он скрестил руки на груди. – Расскажите тогда о существующих проблемах власти.

Усмехаясь, Утар слегка приподнял руку жены.

– Один из главнейших секретов, Рейнальд – удачно жениться. Пришло твое время, Рейнальд. Тебе уже тридцать один, – старая женщина взглянула на Рейнальда, потом – на Эстарру.

Это касается и тебя, Эстарра, – подхватил Утар. – Ты сейчас в самом благоприятном для этого возрасте, внучка. И ты должна обдумать свои притязания. Для начала затверди назубок, что твой супруг должен быть избран по причинам иным, нежели сердечный трепет или страсть. Брак с нужным человеком, с подписанием договора и, если повезет, в будущем прибавится немного романтики.

Пальцы Лии сомкнулись на флейте.

– Всему свое время, дорогой. Давай подумаем сначала о Рейнальде. Самые большие надежды народ возлагает на дочь из хорошей терокской семьи, но в такие времена нужно учитывать возможность расширения наших горизонтов.

Рейнальд осознал идею, но все же переспросил:

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Галактика велика, Рейнальд, – сказал Утар. – Мудрым решением может оказаться заключение более мощного союза, чем союз нескольких терокских семей.

Рейнальд хотел задать вопрос, но не осмелился.

– У тебя есть кто-то на примете, ведь так? – за себя он уже решил.

Голос Лии прозвучал с теми полузабытыми интонациями, что дарили ему покой в детстве, когда ему снились кошмары.

– Сегодня мы просто беседовали. Я и Утар – больше не правители Терока. Мы просто бабушка и дедушка, которые заботятся о твоем благополучии, – она встала и направилась в сторону кухни. – Пойду сделаю нам чаю. Довольно дел на сегодня! Поразмысли над тем, что мы сказали! Галактика состоит не из одного Терока.

Остаток вечера Эстарра поддерживала компанию старикам, пока Рейнальд перебирал в уме людей, с которыми встречался, путешествуя по Рукаву Спирали. Яснее всего перед ним представал образ умной, очаровательной красавицы Чески Перони, теперешнего Рупора Скитальцев. Он обдумал замысел Утара и Лии и понял, что у них нет претендентки. В конце концов, он сможет добиться согласия Чески.

У терокцев было много общего со Скитальцами, особенно по части независимости от Ганзейской Лиги. Пять лет назад Ческа дипломатично ушла от ответа на расспросы Рейнальда о ее матримониальных планах. Но он был осведомлен о том, что ее жених погиб во время одной из первых гидрогских атак.

Теперь ее образ предстал перед ним в полную силу. Он не знал, о какой женщине думали Утар и Лиа, но видел большие преимущества и полезные связи, открывающиеся с подобным союзом.

Он потягивал чай и задумчиво слушал музыку своих предков. Замыслы зрели в его голове.

33. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Ранним туманным утром король Петер собрал советников на спешно укрепленной обзорной галерее. С опаской и восхищением они наблюдали, как в нижний зал привели на демонтаж кликисского робота. Джоракс гордо вышагивал на своих суставчатых ногах, как человек в ожидании пытки.

Главный научный консультант Говард Палаву, лысый человечек с очень подвижным лицом, бодро докладывал Королю:

– Я просмотрел записи, Ваше Величество. Прошло сто восемьдесят три года с того времени, как поступил первый рапорт об обнаружении этих роботов экспедицией Робинсон на Лларо.

– Дальше, об этом времени мы знаем то же, что и все, – Петер не мог отвести глаз от огромной чувствующей машины. От мощной фигуры Джоракса исходила неясная угроза, словно это была ходячая мина, способная в любой момент разорваться.

Стоящий с левой стороны от королевского кресла Ларс Рюрик Свендсен, ганзейский инженер-специалист, тоже внимательно изучал робота. Его голубые глаза светились умом и детской восторженностью.

– Илдиране знают о них не больше людей, но они никогда не производили демонтажа и исследования кликисских роботов.

– Да, нам хорошо известно, что илдиране не любопытны, – кивнул Петер. Оба специалиста – Палаву и Свендсен – пребывали в таком восторге, что, казалось, забыли о присутствии короля. – Их не интересует ничто новое. Но мы можем учиться и, научившись, адаптировать чужую технологию и построить на ней собственный успех. О, это будет великий день для наших вооруженных сил!

– Перед кибернетиками Ганзы появились новые возможности для модернизации наших компи, – согласился Свендсен. – Мы не видели смысла улучшать роботов последнего поколения – они безнадежно устарели. Но кликисские роботы провели тысячи лет без малейшего намека на деградацию.

Король Петер попытался опустить советников с небес на землю.

– Без малейшего намека, говорите вы? Ни один из кликисских роботов не может вспомнить, что случилось с расой, что создала их. Мне кажется, массовая амнезия имеет отношение к деградации, а вы как думаете, джентльмены?

Робототехническая лаборатория под ними была оборудована как ремонтный отсек для механизмов и одновременно операционная. В разделявшие восьмиугольную комнату перегородки вмонтировали многочисленные диагностические приборы. Центральную платформу, с учетом немалого веса Джоракса, сделали гораздо крепче обычного хирургического стола.

Вдоль стен зала и за дверьми разместилась дворцовая охрана в тяжелом вооружении и специально для этого случая приглашенные серебряные береты EDF, предупрежденные о потенциальной опасности и готовые к любым сюрпризам.

Хотя кликисский робот превосходил размерами людей, он не совершал неожиданных действий, только крутил плоской угловатой головой, рассматривая оборудование для демонтажа. Суставчатые конечности робота были втянуты в его эллипсовидное тело.

– Вам нечего бояться, я деактивировал мои защитные системы и гарантирую вам полное содействие, – прогудел робот.

«Всегда остерегайся того, кто говорит, что тебе нечего бояться, – подумал Петер. – Этот самый робот уже уничтожил доктора Вильяма Андекера, уверяя, что это был несчастный случай».

Охрана была наготове.

Группа кибернетиков вооружилась лазерными резаками и алмазными пилами, тончайшими пробниками и множеством других точных инструментов.

– С вашего позволения, мы приступим, – обратился к королю руководитель демонтажной группы. – Джоракс, если ты осторожно прислонишься сюда, нам будет удобнее!

Петер нахмурился, не уверенный, что основной задачей робота было сделать процедуру демонтажа удобной для людей. Но Джоракс выглядел абсолютно послушным.

«Почему он пошел на это? В чем действительная причина?» – размышлял король.

Бэзил Венсеслас был взбудоражен выгодной перспективой, которую он купил по чисто номинальной цене. Но для Петера кликисская машина представлялась загадкой, и он считал неуместным объяснять действия Джоракса альтруизмом, свойственным людям.

Медленно двигаясь, робот, в конце концов, занял место на аналитически платформе. Он напоминал Петеру огромного таракана, спрыснутого инсектицидом.

«Интересно, могут ли древние машины чувствовать страх или боль?» – подумал он.

В зале произошло волнение. Дворцовая охрана боролась с двумя кликисскими роботами, пришедшими следом за Джораксом. Стражи пытались не пускать их в зал.

– Вернитесь! Вас не приглашали сюда! – кричали серебряные береты, размахивая оружием перед одинаковыми, похожими на жуков, машинами.

– Нам предназначено ассистировать при демонтаже, – сказал один робот.

– Нам очень любопытно, мы можем помочь, – добавил другой.

«Это не входило в первоначальный договор», – подумал Петер.

Палаву и Свендсен быстро затараторили:

– Действительно, неплохая идея иметь таких помощников, Ваше Величество. Вспомните, их цивилизация создала технологию Факела Кликиссов. Они не просто более искусны и опытны в демонтаже, чем мы. Никто из нас по-настоящему не знает, что мы должны делать с роботом.

Петер прищурился.

«Включая меня», – добавил про себя он.

– Это не слишком удобно, – ответил король. – Разве было оговорено, что еще два кликисских робота будут наблюдать за этим вот так, без предупреждения? Я думал, все это время здесь будут находиться только десяток землян?

– Услуга за услугу, сир, – сказал Свендсен. – Я уверен, Джоракс мог отправить сигнал. Нам следовало этого ожидать.

– Если это чем-то утешит Ваше Величество, – тихо добавил Палаву, видя сомнение Петера. – Раздвижные стены здесь абсолютно непробиваемы. Импульс энергии или даже полномасштабный взрыв тестируемого объекта не повредит вам.

Петера больше беспокоило другое. Он заговорил в микрофон:

– Хорошо, пусть они наблюдают и ассистируют – при условии, что роботы полностью деактивируют свои защитные системы.

Джоракс и другие роботы заговорили между собой на быстром жужжащем языке-коде. Один из вновь пришедших сказал:

– Это сделает нас незащищенными от ваших солдат, если вы решите заодно разобрать и нас.

Ни симпатии, ни сочувствия Петер не ощутил.

– Считайте это жестом взаимного доверия, – холодно сказал он. – Таково наше условие.

Наконец, роботы хором произнесли:

– Мы согласны с условием, – и застыли, как статуи из черного металла.

– Все защитные системы отключены, – отрапортовали они.

– Это лишь слова, – с сомнением сказал Петер.

– А здесь от вас требуется ответное доверие, – роботы двинулись вперед, и Петер решил их не останавливать.

Он наблюдал за процессом, волнуясь, но с любопытством.

Фотографируя и записывая звук, исследователи осмотрели каждую деталь механического тела Джоракса, используя дистанционную диагностическую технику. Никогда прежде у них не было возможности произвести столь полную внешнюю оценку инопланетных машин.

Возбужденно переговариваясь, группа потратила час на завершение визуального обследования и составление протокола. Ученые были заинтригованы, но король Петер ощущал, что петля уже затягивается на его шее. Ему не нравились условия эксперимента, показное самопожертвование робота, подозрительно своевременное прибытие еще двух машин. Чего они на самом деле хотят?

Ведущий кибернетик заявил с горячностью молодого учителя:

– Время переходить к следующей фазе. Джоракс, есть ли способ, которым ты можешь обеспечить нам доступ внутрь, или нам придется разрезать твой экзоскелет?

С угрожающим треском и шипением на грудной плате Джоракса появились крошечные трещины, подобные сегментам на теле клопа. Они расширялись, открывая вполне достаточную для обзора внутреннюю полость, глянцевый металл и нежные оптические волокна, трепещущие, как фосфоресцирующие нематоды.

– Смотрите! Эти шины данных полностью отличны от того, что стоит в наших компи, – воскликнул глава кибернетиков и бросил взгляд на обзорную галерею, словно вспомнив о зрителях наверху.

Исследователи вооружились кривыми инструментами, в которых, несмотря на их мудреный внешний вид, король Петер узнал всего лишь замысловатые рычаги. Не обращая внимания на других кликисских роботов, специалисты отделили внешние сегменты Джоракса, обнажив следующие, беззащитные на вид, внутренние компоненты. Лампочки мигали, из-за чего казалось, будто в тонких гибких волокнах перетекает ядерный огонь.

– Я предпочел бы деактивировать мои системы и обнулить датчики, но если я так сделаю, вы получите меньше пользы от ваших исследований, – жужжащий голос Джоракса истончился до визга. – Поэтому я останусь в сознании все то время, пока мои интеллектуальные подсистемы продолжат функционировать.

– Он очень отважен, – прошептал Палаву. Петер стиснул подлокотники кресла.

Испугав ученых, два кликисских наблюдателя молча придвинулись. Но, казалось, огромные машины знают, что им делать. Они открыли люки в овальном корпусе Джоракса и оттянули его восемь сегментированных конечностей, каждая с приспособлением для хватания, разрезания или иных манипуляций. Ловкими движениями кликисские роботы ампутировали механические руки и ноги и протянули их людям-инженерам. Одинаково сегментированные конечности можно было бы изучать с целью улучшить подвижные механические системы.

Один из кибернетиков запустил зонд глубоко в искусственные внутренние органы.

– Я уже вижу, насколько это будет эффективно.

Вдруг лампочки на демонтажном столе вспыхнули и, как бы в противовес, ярче загорелись датчики на головной плате Джоракса.

– Здесь нечего бояться, – сказал робот. – Здесь нечего бояться.

Пытался ли приносимый в жертву робот успокоить людей или уговаривал себя – вот что хотелось бы знать Петеру.

Исследование продолжались все утро. Как только производилось очередное открытие, Свендсен и Палаву заводили беседу о перспективах его применения, пытаясь произвести впечатление на короля.

– Потребуются месяцы, чтобы разобраться в способе передачи данных, но, на первый взгляд, я уверен, это совместимо с конструкцией ганзейских компи, – говорил Палаву. – Мы также можем использовать их технологию для обновления наших производственных систем. Нашу продукцию можно будет удвоить и даже утроить.

– И нам, конечно, очень нужны автоматические бойцы и разведчики, ведь война с гидрогами продолжается, – поддакивал Свендсен. – Благодаря таким новшествам, мы, вероятно, сможем повысить эффективность наших военных действий. Это может дать нам шанс выстоять против проклятых чужаков.

Через полчаса появился ОКС и встал рядом с королем Петером. Наблюдающий за процессом компи-учитель был странно молчалив. Король заранее обсудил все с ОКС, надеясь получить мудрый совет. Ему хотелось знать, почувствует компи жалость к кликисской машине или у него возникнут подозрения насчет своего хозяина.

Петер не мог точно сказать, когда Джоракс достиг постоянной деактивации – мысленно он отказывался произносить слою «смерть» – но алые оптические сенсоры постепенно бледнели, по мере истечения энергии в металлическом теле. Поштучно извлекли образцы смазок и чувствительные датчики. Наконец, с большими разногласиями, неохотно, ученые с трудом отделили и перенесли уплощенную угловатую голову Джоракса. Оптические датчики на ней совсем потускнели.

Два кликисских наблюдателя стояли неподвижно, размышляя над полученным результатом. Компоненты, составлявшие тело Джоракса лежали задокументированные и пронумерованные вокруг страшилища. Каждый эпизод процедуры был заснят на видеокамеры, расположенные по углам лаборатории. Теперь большой черный робот предстал грудой искореженных обломков, что остаются от автомобильной катастрофы.

Петер задался вопросом, почему инопланетные роботы решили, что эта информация стоила такой жертвы, и почему Джоракс предложил для деактивации именно себя. Что могут кликисские роботы от этого выиграть? Действительно ли они хотят помочь человеческой расе, дав информацию для выработки новых технологий и оружия против гидрогов? Или они собираются использовать благодарность Земной Ганзейской Лиги в корыстных целях?

ОКС, все еще стоящий рядом с креслом Петера, был странно тих и задумчив.

Петер сделал строгое лицо и повернулся к двум специалистам:

– Выжмите из этого как можно больше! Мы пока не знаем, чем нам в конечном итоге придется платить.

– Мы задействуем специалистов Ганзы, – пообещал Палаву.

– Я не могу дождаться того момента, когда доберусь до этой информации! – нетерпеливо воскликнул Палаву. – Это похоже на гробницу короля Тота или потерянный город Киверу!

Петер тяжело вздохнул.

«Или на ящик Пандоры!» – подумалось ему.

34. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

Даже путешествуя на боевом корабле, идущем к Хириллке, вместе с адаром Кори’нхом, Первый Наследник старался не показывать своей озабоченности. Он вынужден был делать вид, что поручение вернуть Тхор’ха – всего лишь политический ход. Никто не должен догадаться, что эта показательная экспедиция как-то связана с пошатнувшимся здоровьем Мудреца-Императора. Никто не мог читать тизм и делать из этого выводы, как его отец.

– Мои группы бывали здесь неоднократно, – сказал Кори’нх, задумчиво глядя на обзорный экран корабля. На границе сектора под названием Горизонт космос был битком набит звездами. – Наместник Хириллки любит пышные зрелища, и я уверен – он будет недоволен тем, что я привел только одну септу.

Джора’х выдавил из себя улыбку.

– Даже сын Мудреца-Императора не обладает всем, чего ни пожелает. Мой брат мог бы и знать это.

«И Тхор’х также», – добавил он про себя.

Адар понизил голос.

– Если я имею право сказать это, Первый Наследник, то хорошо, что вы забираете вашего сына на Илдиру. Он провел здесь прекрасные дни, но, я думаю, получил искаженное представление о нашей Империи. Груз ответственности еще не лег на его плечи. А ведь он, как и вы, должен стать Первым Наследником, а затем Мудрецом-Императором.

Джора’х почувствовал, как все захолодело внутри.

– Тхор’х будет служить Империи, когда его призовут. Так, как его научат. Мой сын был с рождения предназначен на эту роль.

По неизменной традиции, следующим Первым Наследником должен был стать илдиранин высокого рода, а не плод союза с военным офицером, как действительный первый сын Джора’ха. Зан’нх успешно готовился в Солнечные Адмиралы, продвигаясь по служебной лестнице, благодаря хорошим способностям к усвоению всего нового. Тхор’х, однако, еще не демонстрировал никакой склонности к управлению или способностей дипломата… но он еще так молод!

Хириллка находилась в системе двойной звезды, одной из многих подобных двойных и тройных звездных систем в блистающей тиаре Сектора Горизонт. Громадный бело-голубой гигант светил в небе, пока на Хириллке долго длился день, тогда как оранжевый карлик освещал ночь, так что илдиранам некогда было испугаться темноты. Илдиран всегда привлекали умеренные климатические условия планеты и красота ее зелени, так что они быстро превратили Хириллку в богатый спокойный мир.

Кори’нх привел свои семь военных кораблей на поле космопорта, вымощенное шестиугольными горячими плитами, сложенными в мозаику – так, чтобы прибывающие корабли могли сразу оценить прелесть Хириллки. Группа встречающих весело размахивала отражающими вымпелами, приветствуя септу.

Из командного ядра Джора’х мрачно смотрел на это представление.

– Я предупредил Руса’ха, что это будет неофициальный визит. И просил его не привлекать внимания к моему прибытию.

Кори’нх посмотрел на него и криво ухмыльнулся.

– Вы – Первый Наследник, прибывающий забрать своего сына. Как мог наместник Хириллки упустить такую возможность?

Корабль приземлился, и к нему направились: разряженный эскорт, хранители памяти, танцоры и певцы – встречать высокого гостя. Джора’х и адар вместе вышли к ликующей толпе. Золотые косички Первого Наследника сияли вокруг головы, будто корона, его темно-сапфировые глаза ловили свет яркого бело-голубого солнца Хириллки.

Кори’нх приказал гвардейцам своего походного эскорта сойти вниз по трапам сомкнутым строем. Бойцы силились удержать строй, вовлеченные в безудержный вихрь толпы.

– Руса’х, не было необходимости в таком неожиданном, но милом приеме! – стараясь придать своим словам суровости, приветствовал брата Джора’х.

Но наместник Хириллки почувствовал слабину в голосе Первого Наследника.

– Все только начинается! – На его толстощеком лице красовалась задорная улыбка, глаза блестели. Фамильярно, зато от души, он хлопнул брата по плечу. – Я не рискну сейчас зачитывать полный список празднеств, которые мы подготовили – он огромен. У нас есть хранитель памяти, способный поспорить даже с Вао’шем из Дворца Призмы. Я установил новую галерею танцующих фонтанов. Ты будешь восхищен!

Он придвинулся ближе и вполголоса продолжил:

– И я лично проверил моих лучших красоток и подобрал таких, которые наиболее плодовиты. Хириллка почла бы за честь иметь среди своего населения еще одну кровную линию Первого Наследника.

Джора’х был так угнетен мыслью о неизлечимой болезни отца, что ему вовсе не хотелось веселиться.

– Ты так много сделал для меня, брат! Мы нанесем запланированные визиты, и, возможно, адар Кори’нх продемонстрирует умение и отвагу его септы! – Джора’х остановил взгляд на сыне – каким юным казался он! – что опасливо держался за спиной Наместника. – Но сейчас у Тхор’ха и у меня есть важное дело.

– Мой дядя сказал мне, отец, – юноша поклонился, хотя это больше походило на шаг назад.

– Ах, как трудно быть Первым Наследником! – заквохтал Руса’х. – Я рад, что эта участь миновала меня!

Тхор’х вел себя беспокойно. Его длинные волосы были уложены в сложную прическу и украшены мелкими алмазами, блестящими словно редкие капли росы в разгар утра. Цветной плащ свободно лежал на плечах, и Джора’х удивился, каким стройным был его сын. Это создавало явный контраст с упитанностью Руса’ха. Оба они любили вкусно поесть и славно отдохнуть, но Тхор’х, наверно, пристрастился к шингу или другим наркотикам, тогда как наместник решительно предпочитал хороший сон и деликатесные кушанья. Хириллка была общеизвестным производителем шинга, стимулятора, получаемого из млечной крови мотылька, живущего в зарослях ниалии.

«Интересно, я был в юности таким же, как Тхор’х, или нет?» – такая мысль занимала Джора’ха в тот момент.

Как побочное действие шинга, образ его сына в тизме замутнялся. Хотя Первый Наследник мог чувствовать Тхор’ха, если концентрировался, прямо сейчас мысли сына были неясными, и Джора’х мог разве что интерпретировать выражение, которое читалось в его глазах.

Как этот мальчик мог стать Мудрецом-Императором?

Аналогично, как я могу это сделать?

Потом наместник Хириллки увлек его в дикий хоровод пирушек. Казалось, ему не будет конца; прелестные женщины экзотической красоты прислуживали им, и каждая строила Джора’ху глазки. Их имена добавили в список, составленный Руса’хом, и Первый Наследник без особенного энтузиазма думал о том, что обязан удовлетворить желания нескольких женщин.

Трое ясновидцев в одеждах священнослужителей готовились выполнять свой долг, то есть говорить о Светлом Источнике и интерпретировать намеки тизма. Судя по их унылым лицам, никто на Хириллке не имел проблем за последнее время. Если только они не видят, в чем истинная причина визита Первого Наследника.

Пространство центрального дворца Хириллки не перекрывалось сводами, а состояло лишь из колоннад и открытых двориков – в них были разбиты сады, усаженные огромными алыми цветами. В мягком климате ни к чему были крыши, а рассеивающие дождь энергетические поля сохраняли интерьеры сухими во время ливней. Здание напоминало руины древнего храма, погребенного под натиском джунглей.

За исключением отдельных ботанических изысков, трава на планете цеплялась за древесные стволы и высокие деревья, обвивалась вокруг и следовала их росту, вместо того, чтобы покрывать землю, и длинные, увешанные гроздьями, плети винограда свисали чуть ли не с каждой террасы. Висячие сады Хириллки считались одним из чудес Империи – запутанный клубок растительности, спускаясь со скал, пестрел гигантскими цветами, что жадно впитывали брызги водопадов. Вечно перепачканные в пыльце четырехкрылые птицы пировали среди многоцветия плодов, грациозно порхали от одного широко раскрытого зева цветка к другому.

В банкетном зале дворца Джора’х расслаблялся, вдыхая густой аромат листвы и вкуснейших произведений кулинарии. По необходимости он заставлял себя отвлечься и старался сделать так, чтобы его печаль никто не заметил. Когда бело-голубое солнце кануло за горизонт и взошло оранжевое, адар Кори’нх устроил красочное представление с участием двух кораблей своей септы. Геометрические узоры, прочерченные лучами блазеров, освещали поля и улицы внизу, добавляя яркости фестивалю.

Джора’х воспользовался событием, чтобы, извинившись, отвести Тхор’ха в сторонку, но юноша заупрямился.

– Я хочу посмотреть на воздушный парад, отец.

– Ты уже видел такие раньше. Нам нужно немного побыть наедине, тогда я смогу открыть тебе, почему я приехал.

– Я уже знаю. Ты собираешься заставить меня вернуться обратно во Дворец Призмы.

– Да, но ты не знаешь, почему я намерен это сделать.

Джора’х сел на гладкую скамеечку в украшенной цветами нише, но Тхор’х держался на расстоянии, напряженный и раздосадованный.

– Но мне нравится здесь, на Хириллке, отец, – стоял он на своем. – Я хочу остаться. Нам с наместником хорошо вместе.

– Ситуация изменилась, – увещевал сына Первый Наследник. – Так не может и дальше продолжаться! У меня нет иного выбора, кроме как взять тебя с собой.

– Конечно, у тебя есть выбор, – Тхор’х ерзал на месте, его богато украшенные волосы взволнованно дергались. Узкое лицо юноши казалось хищным. – Ты же Первый Наследник. Ты можешь иметь все, что пожелаешь. Тебе стоит лишь приказать.

– Совсем недавно я понял, что иногда мои возможности так же ограничены, как у беднейшего рода слуг, – печально сказал Джора’х.

Тхор’х сплел тонкие пальцы, затем разъединил их и простер руки, словно желая что-нибудь схватить или съесть. Казалось, он намеревался продолжить спор, но отец остановил его.

– Мудрец-Император умирает, Тхор’х. Очень скоро я займу его место, а ты станешь Первым Наследником.

– Я еще не готов, – Тхор’х застыл на месте, широко распахнув глаза.

– Как и я, но гидроги близко, у Империи трудности, и никто из нас не может больше вести роскошную жизнь. Эти годы ты испытал на себе все преимущества твоего рождения. Теперь ты должен столкнуться со своими обязанностями.

– А что, если я не хочу? – скрипнул зубами Тхор’х.

– Тогда я сам тебя убью! – злобная отповедь вырвалась у Джора’ха прежде, чем он успел что-либо сообразить. – И определю на это место твоего брата Зан’нха, даже если он не тех кровей, которых требует традиция. Империи не нужен такой глупый Первый Наследник, каким сейчас кажешься ты…

Тхор’х был потрясен, но Джора’х не мог взять своих слов обратно.

– Нам следует задуматься о самих себе – нам обоим, – попытался он достичь примирения.

35. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

По возвращении на главную базу EDF на Марсе адмирал Виллис получила признание и эскорт реморов в придачу. Успех вскружил героям головы – непривычное чувство, после столь многих поражений от гидрогов.

Дома бойцы писали напыщенные послания родным и любимым. Пока танкеры качали экти, конфискованное со складов Айреки, многочисленные интервью проигрывались по медиа-сетям Земли. «Айреканский мятеж» был подавлен с минимальными потерями и без дополнительных повреждений.

Тасия Тамблейн просматривала репортажи, не удивляясь тому, что события в них сильно искажались. Унижение колонистов окупило только часть затрат, что можно было понять из комментариев, но генералу Ланьяну нужно было любым способом оправдать осаду.

Она злилась на несправедливость, хорошо понимая, что все это ложь. Разгром был не нужен. Но, в конце концов, что возьмешь с Большого Гусака!

Когда она вернулась в казармы, ее компи ЕА помогла Тасии распаковать багаж. Маленький робот, вполовину ниже ее ростом, суетился над выполнением данных ему заданий, пытаясь одновременно составить компанию хозяйке.

Некогда, на водяных шахтах Плумаса, Тасия и ЕА частенько играли в глубоких гротах под ледяным щитом. Теперь Тасия не знала, вернется ли она домой вообще. В карьере эдди она уже достигла предела, из-за войны с гидрогами быстро начала продвигаться наверх. Когда испарилась самонадеянная уверенность в быстрой победе, EDF не могло позволить себе терять выученный персонал. Рядовые солдаты исчезали со скоростью дыма на сильном ветру, как только новобранцы понимали, что не все в военной карьере – забавная игра в геройский подвиг.

– Ты хорошо провела время на Айреке, Тасия? – спросила ЕА, извлекая из сумки мятый хозяйкин мундир.

– Нет, ЕА.

– Мне грустно это слышать, Тасия.

Несчастные айреканцы напоминали ей о кланах Скитальцев, независимого народа, построившего свой дом, не рассчитывая на помощь Ганзы.

– Я выросла, думая, что Гусак враждует только со Скитальцами, но на Айреке я воочию увидела, как Ганза унижает собственных колонистов.

– Возможно, она не ценит тех, кто презирает комфорт.

Тасия поджала губы.

– Я думаю, ты здесь неспроста, ЕА.

– Спасибо, Тасия.

В кают-компании они с Роббом, как обычно, на пару проводили время. Хотя они не желали признать, что были парой, а ведь даже слепые видели, что между ними происходит, но учтиво помалкивали. Темнокожий Робб сидел против Тасии, рассуждая о маневрах, сквозь которые собирался прогнать свое крыло реморов, и избегая любого упоминания об осаде, потому что знал, как сильно это волновало Тасию.

Она взяла кофе из раздатчика, несущего подносы питательных сбалансированных рационов – ароматная говядина в нем была каждый вечер. Тасия еще не успела приняться за первую порцию, когда на мониторе показалось лицо короля Петера, восхвалявшего войска EDF, участвовавшие в осаде, за «возвращение экти, столь необходимого для Ганзейской Лиги». Король также произнес строгое, но, видимо, нужное предостережение для других колоний, так гладко, ну как по писаному!

– Все люди должны видеть наше единство, несмотря на временные разногласия. Колонии не должны думать лишь о себе, в ущерб нуждам всего человечества! – сказал Робб.

– Черт, Бриндл! – сквозь зубы процедила Тасия. – Из того звездолетного топлива, что мы приобрели, ты думаешь, все получат поддержку при следующем распределении?

Он нахмурился в ответ на ее сарказм.

– Все колонии получают некую разумную разнарядку, Тасия. Мы не играем в любимчиков и козлов отпущения. Предположим, для справедливости, что айреканцам позволительно на нас начхать?

– Но не все находятся в одинаковых условиях, – глаза девушки вспыхнули. – Не все вынуждены сохранять жизнь любой ценой. Если колония уже на волосок от гибели, она не может позволить себе ничего не предпринимать. Это ясно без слов.

Она проглотила порцию кофе, глядя, как король Петер заканчивает речь. Тасии вспомнилось выражение отчаяния на лице Великого Защитника Айреки.

– Скитальцы бы гордились тем, что у них есть возможность помочь друг другу в трудные дни.

– Здесь не может быть единого мнения, – Робб положил руку на ее ладонь, просто, чтобы дать ей узнать, что он чувствует. – Твои слова справедливы, если смотреть только с точки зрения Скитальца. Я не хочу спорить с тобой. Эй, мне очень жаль айреканцев, правда!

– Но ты ничего не можешь с этим сделать, – грустно сказала она.

– Нет, и ты тоже.

Тасия знала, что он прав, и ей остается лишь вернуться в свою квартиру и долго отмокать в ванне, растирая мягкой губкой тело и пытаясь успокоиться. Она только надеялась, что их следующее назначение позволит ей, для разнообразия, встретиться с настоящим врагом.

36. ГЕНЕРАЛ КУРТ ЛАНЬЯН

Частые доклады о шляющихся по всему Рукаву Спирали гидрогах вызвали оживление в верхних эшелонах власти Земных Оборонительных Сил. С марсианской командной базы генерал Ланьян разослал дополнительные патрули во все десять секторов, хотя никто не мог дать гарантию того, что даже прекрасно вооруженный разведывательный флот сможет устоять в случае прямой атаки неприятеля.

Генерал злился, листая отчеты разведывательных команд. Список пилотов-новобранцев, просто «исчезнувших» на задании, постоянно увеличивался. Он считал их дезертирами, трусами, подонками…

– Многое может случиться в космосе, генерал, – уверял его командир Патрик Фицпатрик. – Гидроги, астероиды, радиоактивные бури. Корабли вполне могут потеряться бесследно, – после возвращения с Айреки Патрика срочно перевели из Седьмого Флота, и теперь он служил под непосредственным началом генерала при марсианской штаб-квартире EDF. Под нажимом семьи Фицпатрика генерал уже подумывал дитятко пожалеть и назначить на высокий пост по возможности близко от дома.

– Да, я уверен, дезертиры знают об этих «случаях в космосе». Мы не можем напрасно терять время, разыскивая их, но хотелось бы поймать одного и свернуть ему шею для примера другим ослушникам, – Ланьян смел документы в сторону, выключил экраны и встал. – Чувствую себя евнухом в военной форме. У нас нет оружия против гидрогских гадин, и Лига – это старуха на последнем издыхании. Мы не продвинулись ни на шаг за пять лет! – Он стукнул по столу внушительным кулаком.

Фицпатрик сочувствовал, но хранил молчание. Этот отпрыск голубых кровей ожидал взлета своей военной карьеры ценой некоторых полезных встрясок и меморандумов о присвоении званий командующим офицерам.

Несомненно, он продвигался по служебной лестнице быстрее своих сокурсников, но последнее назначение его особенно порадовало.

В военное время даже богатство и положение в обществе оказывались не такими престижными, как в мирное. Фицпатрик хотел, чтобы его фото мелькали на первых полосах газет, его, высокого, статного, в шикарной военной форме, – таким образом семья Патрика могла использовать храбрость своего отпрыска в политических интригах. «Достойный пример гражданской ответственности во время кризиса». Да и генералу это было бы выгодно, пока Фицпатрик ничего не натворил.

– На самом деле, у меня есть соображения, генерал… – вкрадчиво произнес Фицпатрик.

– Если ты скажешь, как выиграть эту войну, командир, я немедленно произведу тебя в бригадные генералы, – встрепенулся Ланьян.

– Может быть, этим не выиграть войну, генерал, но это может облегчить вам душу. Почему бы вам самому не взять на себя командование одним из разведывательных флотов? Слетайте на месяц в разведку, держите ухо востро. Ведь не зря говорят, что нужны сведения из первых рук о том, что там происходит, – Фицпатрик осклабился и отошел в сторону. – А Ганза пусть во всеуслышание объявит, что генерал Ланьян самолично берется пересмотреть методы обеспечения безопасности и прижать врага на его территории – города Ганзейской Лиги заслуживают столь высокой чести.

– Хороший ход, – прикинул Ланьян.

Фицпатрик указал на загроможденный стол.

– Это не для вас, сэр. Оставьте эту мороку адмиралу Стромо. После поражения над Юпитером из него плохой боевой офицер.

– Не пренебрегайте субординацией, командир, – оборвал Фицпатрика генерал.

Молодой человек понизил голос, но он, очевидно, не привык сохранять дистанцию между собой и старшим по званию.

– Мы здесь одни, генерал, и вы очень хорошо знаете, что я говорю правду.

– Да, знаю, черт возьми! – Ланьян с отвращением посмотрел на меморандумы, которые ему принесли на подпись. За шесть месяцев он не увидел в них ни одного разумного предложения. Хорошо было бы передать их «остающемуся в тылу» адмиралу Стромо.

– Хорошо, я приму к сведению, Фицпатрик. Я приму на себя командование следующей по очередности разведывательной частью.

– Это может оказаться Третий Сектор, сэр.

– Весьма неплохо. Я поручу адмиралу Стромо заботиться об этой ерунде, – он вяло улыбнулся. – Может статься, этого будет довольно, чтобы переломить его страх.

За две недели патрульного рейда вокруг систем Третьего Сектора генерал Ланьян лишний раз убедился, что болтаться кругами в пустом космосе, ничего не делая, ничуть не лучше, чем сидеть сложа руки за столом на Марсе.

Недостаток экти привел к резкому сокращению числа полетов; разведывательный флот не встретил ни одного ганзейского корабля или галеры илдиран. Стоя на мостике позаимствованного «Джаггернаута», Ланьян позволил себе наконец вздохнуть.

– Похоже, Рукав Спирали закрылся на мертвый сезон.

Фицпатрик, стоявший рядом с ним, кивнул.

– Торговля оживляется в стабильные времена. Колонии остались с голым задом на холодном ветру.

Ланьян недавно краем уха слышал предложение вновь строить корабли поколений – огромные, медленные суда, использующие конвенционное топливо, – независимо от того, что им потребуются века на полет от одной колонии до другой. Признать эту идею означало принять действительным то, что конфликт никогда не будет разрешен, что люди – или илдиране – никогда не будут вновь совершать быстрые перелеты в системе Рукава Спирали. Эта мысль была совершенно неприемлема, она оскорбляла сам дух прогресса.

Нет, необходимо драться до последнего, пока они не отправят этих проклятых гидрогов туда, откуда они пришли!

– Генерал, мы засекли излучение звездолетных двигателей. Один корабль, едва-едва различимый. Изменить курс и перехватить их?

– Судно наше или илдиранское? – уточнил Ланьян.

– Трудно определить по размерам, сэр. Не подходит ни под одну из стандартных конфигураций.

Генерал положил мощный квадратный подбородок на сплетенные пальцы. Фицпатрик наклонился к его уху.

– Мы не обязаны что-либо предпринимать, генерал. Может быть, капитан этого корабля сообщит нам что-нибудь. Мы можем использовать интел.

Это было разумно, такого ответа и ждал Ланьян.

– Хорошо. Может быть, это один из наших дезертиров. Давайте проявим учтивость.

Джаггернаут двинулся на перехват одинокого среди пустоты корабля. Странное судно походило на обитаемый модуль с огромным блоком двигателей, смонтированным наверху рамы и опоясывающим все это кольцом грузовых сфер.

– Никогда не видел ничего подобного, – сказал Ланьян.

– Это корабль Скитальцев, – пояснил Фицпатрик. – Они воруют запчасти и монтируют их вместе. Не знаю, как они удерживают этакую утлую шаланду на ходу.

Неизвестный капитан сначала попробовал увернуться от них, но после того, как Ланьян приказал реморам окружить корабль, остановился.

Грубое изображение Скитальца пришло на экран. На его латаной форме красовался такой яркий рисунок, что это оскорбило Ланьяна.

– Мое имя Равен Камаров, я пилотирую судно Скитальцев, – сказал капитан. – Почему вы остановили меня в свободном межпланетном пространстве? Я доставляю груз.

Ноздри Ланьяна затрепетали от гнева.

– Вы не цените нашу поддержку, капитан Камаров? Поблизости могут оказаться гидроги.

– Мы хорошо знакомы с гидрогами. Скитальцы потеряли неизмеримо больше своих людей, чем кто-либо еще.

– Мое сердце обливается кровью за них, – вздохнул Фицпатрик.

– Сообщите, какой груз вы доставляете, капитан! – приказал Ланьян.

– Я доставляю крайне необходимое снабжение для аванпостов Скитальцев и колоний Ганзы. Вы можете проверить по собственной базе данных, генерал. Моя коммерческая репутация чиста, – невозмутимо ответил капитан.

Офицер по науке закончил сканирование и повернулся к генералу.

– Он везет экти, сэр. Грузовые баки залиты под завязку.

– Экти? – ощерился Фицпатрик. – И сколько у него там?

Офицер вывел итог, и Ланьян увидел, что такое количество они вполне могут унести.

– Так… это больше чем мы получили на Айреке – достаточно, чтобы полностью обеспечить этот разведывательный патруль и еще пять остальных, – Ланьян встретился глазами с протеже. Фицпатрик кивнул.

– Капитан Камаров, вы знаете, что Земные Оборонительные Силы условились со Скитальцами о приоритете на любые поставки экти?

– Как я уже сказал, генерал, – лицо капитана стало каменным, – мы находимся в свободном межзвездном пространстве, и Ганза не может навязать свои законы кланам Скитальцев. Мы не подписывали вашей Хартии. Вы не имеете право подстерегать меня. Скитальцы всегда отдавали EDF большую часть экти, которое мы собирали, но у нас имеются и собственные нужды.

– Вот так сюрприз! – вполголоса проворчал Фицпатрик. – Бродяги, собирающие топливо для себя, – затем он повысил голос, чтобы стало слышно в микрофон. – Где вы получили это экти?

– Водород, как известно, самый распространенный элемент во вселенной, – нелюбезно отозвался капитан.

– Капитан Камаров, я думаю, что обеспечение жизненно важным топливом военных является необходимым условием для защиты всех людей, включая кланы Скитальцев, и должно быть вашей первейшей обязанностью, – пожурил его Ланьян. – Мы будем счастливы облегчить ваше бремя и сохранить вам горючее, необходимое для полета к Земле, – он злился на этих космических цыган, беспрерывно кричавших о независимости. У Скитальцев было время, чтобы выучиться дипломатии.

Презрев жалкие протесты Камарова, генерал выслал эскадрилью реморов на захват грузового корабля, с которого они сняли тяжелые баки, полные экти. С мостика «Джаггернаута» он смотрел на брызжущего слюной в бессильной ярости бородатого капитана. Он поморщился и выключил звук. Стремительные реморы принесли ценный груз экти на боевой корабль.

Подготовившись к отлету, Ланьян включил громкость, и возмущенные возгласы Камарова донеслись из динамика:

– …это вымогательство, неприкрытый грабеж. Я жду компенсации за мой груз! Множество Скитальцев поплатились жизнью за добытое экти.

– Это война, капитан, – ласково ответил Ланьян. – Люди умирают часто, и тому есть множество причин.

Гаденько улыбаясь, Фицпатрик быстро зашептал в генеральское ухо:

– Бродяги могут отомстить за эту акцию, сэр. Что если они разорвут наши торговые связи? Не привезут больше экти, а ведь они – наши единственные поставщики.

– Вы правы, командир Фицпатрик. Если этот инцидент станет известен, у нас будут крупные неприятности.

– С другой стороны, эпизод так и останется неразглашенным, если некому будет разглашать. Какие будут распоряжения, генерал?

Генерал опустился в кресло, зная, что решение примет однозначное и тем самым перейдет рубикон. Он смотрел на Фицпатрика, пылкого офицера, готового взвалить на себя бремя ответственности… а если потребуется, то и взять вину. Ланьян не хотел марать руки.

– Я собираюсь вернуться в мою каюту, – поднялся он. – Командир Фицпатрик, вы принимаете командование на время моего отсутствия… и я думаю, вы понимаете, что здесь должно произойти. Как мы ранее уже обсудили, многое в космосе случается.

– Да, сэр! – с готовностью отсалютовал протеже.

Ланьян покинул палубу мостика. Он раздаст соответствующие инструкции экипажу позднее.

Фицпатрик не стал дожидаться, пока генерал достигнет своей каюты, и тут же приказал «Джаггернауту» открыть огонь по грузовому кораблю Скитальцев.

37. ЧЕСКА ПЕРОНИ

У самой дальней границы системы Оскувеля, высоко над орбитами планет, свет солнца был чуть ярче мерцания далеких звезд. Команды Скитальцев, ловцов комет, собрали отражатели, солнечные зеркала и конденсаторы, вместе с ядерно-силовыми реакторами. Свет каждой подстанции отражался от рассыпанной ледяной горы и поднимал крупный песок из конденсатов Солнечной системы.

Дел Келлум на своем маленьком транспортном катере провез Ческу высоко над впечатляющим кольцом причалов.

Он говорил без умолку, гордый дерзостью операций, которые он провел в далеком кометном гало.

– Мы строим гигантские реакторные печи в кольцах Оскувеля и забрасываем их выше эклиптики. Выбираем гравитационно стабильные места в качестве загонов для комет. Устанавливаем двигатели, сбрасывающие их с орбит, и привозим сюда для обработки.

– Играете в бильярд гигантскими ледяными горами, то есть шарами, – ухмыльнулась Ческа.

Келлум хохотал, корабль несся сквозь вьюгу.

– На осколки комет, которые всего лишь с гору размером, мы даже не отвлекаемся! – весело откликнулся он.

Производственный причал заполонило множество маленьких кораблей и гигантских фабрик. Рабочие устанавливали заряды на большие кометы, чтобы разбить их на меньшие куски. Затем их покрывали саморазогревающейся реакторной пленкой для выпаривания изо льда составляющих его газов. Полученный пар сжимали в баллонах.

– Видали? Кому после такого нужны небесные шахты? – сказал Келлум с наигранным оптимизмом. – Это не просто показательное представление, это реальная работа.

– Вы, конечно, утешение мне в трудах моих, Дел Келлум, но не рисуйте слишком обнадеживающую картину, – парировала Ческа. – Я их видела множество. Еще далеко до получения настоящего результата.

– Черт возьми, у нас нет другого выхода! Любой вожак клана, не видящий дальше стен своего корабля, должен добровольно ухнуться в вакуум! – он покачал головой. – С модернизированными экти-реакторами мы сможем обеспечить минимальные потребности. Дьявол, можно будет часть оставить для продажи Большому Гусаку. Иначе они подумают, что мы у них воруем.

– Они и так думают, что мы у них воруем, – прищурилась Ческа. – Ганза не способна мыслить иначе.

Хотя Скитальцы всегда были отверженными, они некогда заняли престижную нишу поставщиков экти. Теперь же Рупор кланов опасалась, что, лишившись ресурса, в какой-то момент у Скитальцев не останется другого выбора, кроме как вернуться обратно в великое сообщество Ганзы. Им бы пришлось подписать Хартию и ради спасения присоединиться к правительству, с которым они так долго боролись.

Или отчаявшаяся Ганза затравит их. Ей не хотелось выбирать между свободой и выживанием.

Но Ческа не знала, где искать помощи. Кто еще был в подобном положении? Скитальцы много лет работали на илдиран в оставленных ими небесных шахтах, но они уже окупили свою независимость. Если они не могут предложить экти, то Мудрецу-Императору Скитальцы бесполезны. На собраниях кланы спорили о возможности союза с отколовшимися слабыми колониями Ганзы или с Тероком.

Каждый день она все более ощущала давящий груз ответственности, но не могла просить инженеров и изобретателей Скитальцев работать быстрее. Они уже истощили свои ресурсы до последнего.

Извне кометный мусор поместили в ангар размером с небольшую луну, где его нагрели до распада на элементы. Затем атомными сепараторами отделили молекулы водорода, а кометную грязь поместили в перерабатывающие шахты. Отходы содержали огромное количество тяжелых элементов, их можно перерабатывать для других целей.

Ческа изучала место, над которым кружил Келлум. У нее была причина быть именно здесь, хотя лучше бы она сейчас спускалась с Джессом в кольцо причалов, где он осматривал туманные шахты. Кто знает, когда они еще смогут встретиться?

Дел Келлум причалил к большой испарительной камере для комет. Огромная, с тонкими стенами, она выделялась черным горбатым силуэтом на фоне искрящегося огнями индустриального лагеря.

– Мы хотели назвать эту комету Хилтон. Самое прекрасное место на этой стороне Куйпер Белт.

Ческа улыбнулась.

– Как Рупор всех кланов, я успела привыкнуть к такой роскоши.

Стены ярко освещенного фойе и комнат для отдыха были стандартные, из металлических листов. Келлум гордо указал на аквариум с гладкой черно-серебряной рыбкой-ангелом.

– Они достаточно хорошо размножаются, даже здесь. У меня отдельные аквариумы во многих помещениях, как маленькое напоминание о доме.

– Живая рыба в космосе? Странная причуда! Почему бы вам не развести вместо нее сады?

– Вы не видите разницы, а я вижу, – он мягко запустил через стол бокал с чистым ликером. – Вот, сделан на основе кометной воды. Ее использовали впервые с сотворения солнечной системы. Все другие напитки сделаны на тысячу раз очищенной воде, полученной из человеческих организмов и выводящих систем. Это первобытная вода – водород и кислород, ничего больше. Точные данные доказывают, что это истинная правда.

– Разве они не одинаковы? – Ческа заглянула в бокал.

– Для меня – нет, – пожал плечами Келлум.

Внезапно в комнату вбежал служащий и протянул Ческе письмо.

– Рупор Перони! Это только что пришло с транспортным кораблем на кольцо причалов.

Глянув в сосредоточенное лицо молодого человека, Келлум отослал его взмахом руки.

Ческа взяла письмо, надеясь отыскать там несколько слов от Джесса и боясь, что это окажется каким-то срочным сообщением. Путь весточки был долог и извилист, она была отправлена в копиях через несколько передающих постов. Какой-то Скиталец привез ее на Рандеву, затем кто-то еще – до Оскувеля.

– Тот, кто выслал сообщение через несколько каналов или передает плохие новости, или ожидает застать тебя в нежелательном месте, – предположил Келлум.

В нежелательном месте…

Рейнальд с Тёрока прислал витиеватое официальное письмо с предложением. Предложением руки и сердца.

Он сообщал, что принимает роль Отца Мира и нуждается в том, чтобы рядом была сильная женщина. И приводил несколько явных причин того, почему альянс между Тероком и Скитальцами усилил бы их независимость от Ганзы; союз позволил бы им объединить ресурсы и возможности и таким образом выстоять против любой попытки нажима со стороны EDF. Не было никаких гарантий, что Терок или Скитальцы не станут следующими жертвами прожорливого Гусака.

«EDF не в силах воевать с гидрогами, но и без дела сидеть не могут, жаждут иных побед, даже если это приведет к унижению их собственный народ. С зелеными священниками Терока и производством экти Скитальцев мы можем создать грозный союз. Подумайте об этом», – говорилось в послании.

«Я уверен, это хорошая идея!» – Ческа представила застенчиво улыбающегося Рейнальда. – «Потому что мы с вами можем составить достойную партию».

Она прочитала письмо еще раз, сердце разрывалось на части. Заметив, как Дел Келлум пытается хоть краешком глаза углядеть, что в записке, Ческа быстро спрятала ее.

– Мне нужно подумать о том, что здесь написано, Дел. Мы продолжим позже, – сдержанно проговорила она.

Они с Джессом почти созрели до того, чтобы сообщить о своей свадьбе. Она так сильно любит Джесса, она так долго ждала. И заслужила это скромное счастье.

Но что если Рейнальд прав?

Ческа хорошо понимала, что сказала бы на это Рупор Окиах. Как могла Ческа позволить собственным эмоциям взять верх и наплевать на будущее всех Скитальцев? Терокцы, несмотря ни на что, были сильными и полезными союзниками, гораздо более приемлемыми, чем Большой Гусак или Илдиранская Империя.

И все же…

38. АДАР КОРИ’НХ

В оранжевом свете второго солнца Хириллки адар Кори’нх заканчивал показательное выступление двух своих боевых кораблей. Другие пять лайнеров оставались в космопорте для обслуживания и дозаправки, чтобы септа была готова вернуться на Илдиру в течение дня. Первый Наследник Джора’х не рассчитывал задержаться здесь надолго.

После представления Кори’нх вернул свой флагман на мозаичное посадочное поле. Пока большая красивая галера висела над толпой, блистая плавниками солнечных парусов, ее сенсорное устройство проводило полную проверку всех систем.

Поэтому они были первыми, кто обнаружил подкравшийся к Хириллке корабль неприятеля.

– Боевая тревога! – объявил Кори’нх. Его охватил страх, когда адар осознал, что большая часть экипажа военного корабля, получив временные отпуска, рассеяна сейчас по всему городу. – Всем членам экипажа вернуться на борт своих кораблей, но никого специально не ждать. Кораблям – на взлет, как только необходимый состав команды наберется.

Кори’нх приказал двум лайнерам, маневрировавшим на параде, охранять центральный дворец наместника. Корабли-разведчики стремительно взмыли в небеса, чтобы встретить приближающийся корабль гидрогов.

С флагштоков спешно сворачивали яркие праздничные вымпелы.

Каждый маленький кораблик нес стандартный комплект оружия, но на них не хватало боеприпасов, тем более против гидрогов.

Несмотря ни на что, они обязаны были схватиться с врагом.

Первый из приземлившихся лайнеров взлетел через несколько минут, наполняя сердце адара гордостью за мастерство капитана, умело управлявшего действиями неполной команды. Свободные от дежурства солдаты Солнечного Флота сбегались со всего города на борт ожидающих кораблей, торопясь на боевые посты.

В Центральном дворце, украшенном виноградными лозами, придворные почуяли опасность, но все еще не осознавали, что происходит.

Трое ясновидцев находились в таком же замешательстве, как остальные, требовавшие от них объяснений. Наместник Хириллки привлек к себе возлюбленных подружек, пылко повторяя:

– Я буду защищать вас, я обещаю!

Когда алмазное чудовище – гидрогская боевая сфера – свалилось на город, людей охватила паника. Голубые молнии вырвались из пирамидальных выступов вражеского корабля. Гидроги не посылали сообщений, не ставили требований или ультиматумов. Чужаки из глубин просто планомерно опустошали Хириллку.

Кори’нху было больно смотреть из командного ядра своего корабля, как вспышки раздирают землю, круша все на своем пути. Любовно сохраняемые, изысканные висячие сады, тонкие каналы с ниалиями – все исчезало в холодных сапфировых молниях.

Вспомнив, как плохо он сражался последний раз у Кронхы-3, адар сказал с вызовом:

– Мы не звали врага, но встретим его достойно!

На мозаичной взлетной полосе запустил двигатели второй корабль. Теперь в воздухе было четыре боевых лайнера Солнечного Флота.

– Всем кораблям! Окружить неприятеля и открыть огонь метательным, взрывным оружием и энергетическими волнами, – всем, что у вас есть! Возможно, сегодня мы заслужим упоминания наших имен в «Саге»! – воодушевил бойцов на битву Кори’нх.

Первый из боевых кораблей атаковал яростнее других. Его серебряные флаги и вымпелы полоскались на ветру изысканным плюмажем. Оружейные порты дали залп слепящих глаза импульсов двойного взрыва, ударивших в алмазную сферу. Кори’нх вел свой корабль достаточно близко, чтобы поддержать атаку с другой стороны, но в результате двойной бомбардировки на корпусе боевой сферы остались только грязные отметины.

Гидрог-мародер, казалось, ничего не заметил. Его голубые молнии продолжали громить ирригационные каналы и опустошать поля колыхавшихся ниалий; несколько серо-белых садков с мотыльками откололись от стержня и упали. Змеящиеся струи пара и дыма поднимались в воздух.

Зловеще пролетев мимо, боевой шар развернулся и пошел на второй заход. И еще один удар пришелся на быстро исчезающий край главного города.

Предпоследний из стоявших на земле лайнеров запустил двигатели и взлетел в небеса с уже открытыми и заряженными оружейными портами. Но боевая сфера перекрыла ему путь.

Илдиранский корабль, защищаясь, метнул во врага взрывчатку – она куснула его с той же эффективностью, что комар сурка за толстую шкуру.

Будто бы только заметив Солнечный Флот, гидрог огрызнулся молнией и поразил несчастный лайнер, быстро улепетывавший от опасности. Проломился фюзеляж, взорвались баки с горючим, и огромный корпус, трепеща плавниками солнечных парусов, рухнул наземь. Умирающий корабль врезался в один из двух лайнеров, остававшихся на земле. Звук тревоги и отчаянные крики слились в жуткий затухающий вой – и обе галеры разлетелись на куски.

Экипаж Кори’нха издал судорожный вздох и содрогнулся от шоковых волн тизма, но адар нашел в себе силы скомандовать:

– Командиры! В этой битве мне нужно полное внимание каждого солдата! – «Я не должен позволить еще ошибок! Я высший Командир Солнечного Флота, защитник Илдиранской Империи!» – металось в голове адара Кори’нха.

Прежде чем последний стоящий на земле корабль смог взлететь, безжалостный гидрог прихлопнул его как муху. Пирамидальные выступы полыхнули огнем и с легкостью уничтожили огромную галеру. Гигантские столбы дыма и копоти устремились от обломков в космопорту, когда распространяющееся пламя от вспыхнувших баков с горючим охватило здания.

– Атаковать всем, что имеем! Кинетическими бомбами и режущими лучами! – командовал Кори’нх. Его капитаны не нуждались в успокоении.

Несмотря на атаку Солнечного Флота, гидрогская алмазная сфера не отрывалась от сочных виноградников и усыпанных цветами полей и садов Хириллки. Голубые молнии опрокидывали красивые здания, разрушали служебные корпуса, роняли наземь хрустальные башни. Защитники Солнечного Адмирала ничего не могли поделать с этим разгулом, но Кори’нх обязан был попытаться.

– Адар Кори’нх, вы должны немедленно эвакуировать все население! – кричал по связи наместник Хириллки. – У нас нет убежищ против такой атаки.

– Наместник, у нас недостаточно кораблей и недостаточно времени, – кричал в ответ адар. – У нас осталось только четыре лайнера, и я не могу вывести их из боя.

Сфера гидрогов дала линейный залп, подбив один из четырех кораблей и нанеся ему средние повреждения. Боевой корабль похромал ремонтироваться, пока оставшиеся три продолжали безнадежно молотить по врагу.

– Но вы должны спасти нас! – наместник почти визжал, свято веруя в непобедимость Солнечного Флота. Кори’нх подумал, что Руса’х видел в своей жизни сплошь одни военные парады.

Он понял, что должен делать.

– Я отправлю спасательный челнок к цитадели, наместник. Заберу вас, Первого Наследника и его сына. Вы должны эвакуироваться в первую очередь.

– Вы не можете оставить моих людей на смерть, – рыдал наместник. – Мои актеры! Мои советники! Мои возлюбленные красотки!

– Я не могу спасти их, – сердце адара разрывалось, когда он отдал приказ пилотам своего корабля выйти из боя. Он крикнул на одного из своих людей: – Выводи личный транспорт, немедленно! Возьмешь на борт столько людей, сколько поместится, но сначала члены императорской фамилии, – солдат побежал на летную палубу. – Остальные…

– Адар, смотрите! – прервал его один из техников-тактиков, его голос дрожал от ужаса.

Кори’нх глянул в суровые небеса и увидел еще одну боевую сферу, пикировавшую с небес. Когда она присоединилась к натиску первого корабля чужаков, ее энергетическое оружие не ведало пощады.

39. РЛИНДА КЕТТ

Путешествие до Рейндик Ко было утомительным и скучным, даже вдвоем. Соседство высокого, чернокожего молчуна оказалось хуже, чем абсолютное одиночество.

Сразу после взлета с Кренны Давлин Лотц был готов приступить к работе.

– Я полагаю, Президент Венсеслас обеспечил вас досье и ознакомительными материалами?

– Перед моим отлетом он загрузил файлы в компьютер, – пожала могучими плечами Рлинда. – Посмотрите сами, – она махнула в сторону компьютера, и шпион немедленно занялся просмотром информации. – Я не смогла проверить, скорее всего, каждый файл под паролем.

Лотц окинул ее тяжелым взглядом глаз цвета красного дерева.

– Да, конечно.

Рлинда не знала, обидеться или посмеяться над тем, как он ласково посмотрел на нее.

– Я имею право знать, что находится на борту моего корабля, мистер Лотц – включая информацию, – спокойно парировала она.

Просмотрев содержание файлов, тихий шпион улыбнулся.

– Все файлы общедоступны.

– Вы просто плохой собеседник или выполняли ваши задания вдали от людского общества?

– Колонисты Кренны относились ко мне хорошо, – Лотц оторвался от экрана, приостановив просмотр отчетов и резюме. – Я не возражаю против вашего присутствия. Но это задание требует к себе все мое внимание.

Лотц не отвлекался в течение нескольких часов, углубившись в описания и отчеты, хранящие данные Коликосов как по Рейндик Ко, так и по ранним работам на Лларо, Пиме и Коррибусе. Когда он, наконец, решил перекусить, Рлинда скрестила руки на груди:

– Вы подозреваете за их исчезновением чью-то грязную игру?

– На данный момент мы даже не уверены, что они исчезли. Знаем только, что контакт прервался.

– Хм, может быть, кто-нибудь рассчитался с ними за открытие Факела Кликиссов? Как только его открыли, сразу начались неприятности с гидрогами. Много народу полегло.

– Опять гидроги! Посмотрим, что нам удастся найти.

Когда золотой абрис планеты полностью заслонил обзорный экран, Рлинда по корабельной связи вызвала Лотца из его каюты. В рубке потолок был слишком низок для такого высокого человека, но он смотрел на приближающуюся Рейндик Ко, как бы сопоставляя ее облик с записями из архива.

Не спросив разрешения, Лотц склонился над панелью управления и активировал генеральный сканер корабля.

– Я знаю примерное местонахождение базового лагеря партии, – он вызвал изображение континента и указал на длинные тени каньонов в свете раннего утра. – Попробуем здесь. Снижаемся.

– Может быть, они выбегут и махнут флажком, – съехидничала Рлинда. – Это сэкономило бы уйму времени.

Давлин скептически посмотрел на нее.

– Прошло пять лет. Здесь невозможно найти пищу, а у трех человек не хватило бы запасов, чтобы продержаться так долго.

– Если нет надежды застать кого-нибудь в живых, то разве это не бесполезная миссия? – ворчала Рлинда, когда корабль шел вниз, ухаясь в воздушные ямы.

– Бесполезных миссий не бывает, – пробурчал он в ответ. – Я получил задание найти ответы, а не живых.

Вблизи от большого участка кликисских развалин «Любопытный» обнаружил остатки лагеря Коликосов. Палатки и оборудование разместились на открытой возвышенности, достаточно высоко над сухими руслами ручьев, чтобы не бояться внезапного наводнения. Рлинда легко нашла на бесплодном грунте место для посадки.

Они вышли в непривычный, ломкий воздух. Лотц в одной руке нес чемодан, в другой – сумку и готов был приступить к работе.

Цвета пустыни были грубоватыми, но чистыми, до самого резкого, словно бритва, ясного горизонта. Суровые пласты породы контрастировали с сочной зеленью других планет, на которых бывала Рлинда. На величественных горах еще лежал пурпурный отсвет зари.

– Милое местечко для убежища – почти курорт с гигантским полем для гольфа, – усмехнулась она.

Перед ними возник смерч; как пыльный дьявол хлестнул бичом заброшенные развалины и пьяно заковылял по своему пути, пока не исчез из виду.

– Что меня беспокоит, так это оборванный телинк, – сказал Лотц. – Нам известно, что вселенские деревья погибли, предположительно в огненной буре, таким образом лишив зеленого священника возможности выйти на связь.

Жалкий разметанный ветром за пять лет пустынного климата, пыльных бурь базовый лагерь не порождал мыслей о какой-либо катастрофе. Лотц залез в центральную палатку и опытным взглядом обежал скамейки, неработающие компьютеры, образцы и записи, разбросанные по полу ветром.

Тем временем Рлинда запустила водяной насос. Движущиеся части заржавели, но ей не составило труда смазать их и закрепить систему. Судя по навязчивым идеям Лотца, она догадалась, что этот человек намерен оставаться здесь, пока не отыщет свои ответы. Займет ли это месяцы или дни, ей было неведомо.

Лотц показался из обветшалой палатки, неся в руках то, что удалось спасти из техники и журналов связи. Он вывалил добычу на землю и приступил к инвентаризации.

Рлинда пошла вокруг самой маленькой палатки, видимо, принадлежавшей зеленому священнику. За ней виднелись останки рощи вселенских древ.

– Вам необходимо на это взглянуть! – крикнула она шпиону.

Деревца была высажены рядами и, без сомнения, любовно выращивались зеленым священником, – но каждое было выдрано с корнем и сломано неким ужасным, вандалом. Превращенные в щепки тонкие стволики были раскиданы и успели зарасти пылью и песком. Время стерло улики, но от жуткой картины все еще отдавало насилием.

Лотц подошел и внимательно вгляделся в картину, фиксируя в уме каждую деталь.

– Это объясняет, почему прервалась связь через телинк.

Нога Рлинды попала на что-то жесткое, похожее на бревно. Она остановилась и опустила руку в пыль, нащупывая странный объект. Ощутила под пальцами пересохшую кожу и продолжила поиски, уже догадываясь, что найдет.

Сморщенное мумифицированное лицо безволосого человека с зеленой кожей будто бы с укором глянуло на нее. Засуха вытянула всю влагу из мягких тканей; мускулы отвердели, стянув лицо в странной гримасе. Из-за недостатка влажности плоть усохла, сжалась и прилипла к костям. Это сделала пустыня, одновременно разрушая и сохраняя.

– Наш зеленый священник, – сказала Рлинда. – Аркас – так, кажется, его звали?

– У меня нет ощущения, что он был похоронен в соответствии с обрядом. Следовательно, он навряд ли умер при обычных обстоятельствах, – шпион прогуливался по территории, прокручивая в уме идеи. – Возможно, Маргарет или Луис подхватили какую-то разновидность корабельной горячки?

Рлинда стояла, разглядывая обнажившийся в сухой пыли труп. Она охотно перенесла бы беднягу подальше отсюда, пока Лотц продолжает свое вынюхивание.

– Ты, может быть, и детектив, Давлин, но я не уверена, что ты действительно понимаешь людей. Эти старики были вместе десятки лет. Они полжизни провели отрезанными от земной жизни на раскопках чужих планет – такие люди умеют справляться с одиночеством.

– Я еще не готов дать свое заключение, – сказал Лотц. – У них также были компи и три кликисских робота.

Рлинда посмотрела на скальный город, где нагромождение руин терпеливо ожидало разгадки их древних тайн.

– Не хочешь пойти полюбопытствовать, что в этих живописных развалинах? – предложила она.

Пустые кликисские города находили на многих планетах, но полностью исследовали лишь некоторые из них. Разумная раса строила похожие на улья дома в окружении степей или вырубала жилища в стенах каньонов. Илдиране уже давно знали об исчезнувшем народе, но они предоставили заброшенным городам-призракам разрушаться самим по себе.

В те дни, когда Ганзейская Лига была еще молода, возбужденная желанием расширяться, она отправляла исследователей в такие миры, описанные и благополучно забытые илдиранскими учеными. Открытие Коликосами Факела Кликиссов вновь пробудило интерес к исчезнувшей цивилизации. Война с гидрогами, однако, сорвала все планы, и более интенсивные раскопки так и не начались.

Теперь Рлинда в изумлении блуждала по затхлым тоннелям. Необычные здания были построены из полимерных конкреций, прочного силиконового волокна особого сорта, возможно, органически произведенного насекомоподобными Кликиссами. Все стены покрывали странные иероглифы и непонятные формулы.

За день хождения в подземельях призрачного метрополиса они с Лотцем нашли несколько предметов экипировки Коликосов, но ничего больше.

– В последнем докладе Маргарет Коликос описаны другие, лучше сохранившиеся развалины, – сказал шпион. – Подозреваю, что они днями работали там.

Удерживая генеральное направление, Рлинда вела «Любопытного» по следам на дне каньона, пока не нашла разрушенные мостки, когда-то укрепленные на скале.

– Нам нужно попасть внутрь, – сказал Давлин.

– Не сомневаюсь. Только найдите мне площадку для приземления корабля, – он не рассмеялся шутке, и она выдала новый афоризм. – «Любопытный» собирается облегчить свое бремя, Давлин. Внизу в трюме у меня есть несколько левитационных пластин. Они могут выдержать даже двоих.

Она приземлилась на плоской как стол горе с отвесными стенами. После чего, взгромоздившись следом за Лотцем на произведение высоких технологий, Рлинда как можно медленнее направила пластины к краю скалы и затем вдоль стены вниз.

– Эта вещь предназначена для перевозки больших грузов, а не для победы в гонках.

Она лавировала в нависающих скалах и, наконец, разогнав пыль по углам, приземлилась на каменный пол. Воздух был сух. Когда они шли, шаги отдавались в нем тихим шипением.

Давлин указал на лампочки и проволоку, тянувшуюся вдоль коридора, пометки на стенах и ярлычки слева и позади.

– Заметки Маргарет очень оптимистичны по поводу находок.

– Может быть, здесь найдется кто-нибудь, временно замещающий археологов, – Рлинда глянула на тень, подсветив себе портативным фонариком. – Я хотела бы прихватить оружие. Думаю, у меня есть парочка стволов на корабле.

Лотц сконцентрировался на окружающей обстановке, все его чувства обострились, он готов был среагировать в любую минуту. В глубине скального города они нашли разбитую баррикаду, нагроможденную перед входом в большой зал.

Она явно сооружалась в отчаянной спешке человеком, осознававшим всю ненадежность хрупкой преграды. Она была пробита снаружи. Рлинда направила в комнату луч фонаря и осветила машины и высокие плоские стены.

И лежащего на полу старика.

Лотц поспешил в комнату через пролом. Тело Луиса Коликоса сохранилось лучше, чем труп зеленого священника, достаточно, чтобы Рлинда, посмотрев внимательно, могла сказать, что он-то уж точно умер насильственной смертью. Археологу нанесли несколько серьезных ранений.

Внезапно став осторожной, она испуганно озиралась, словно ждала, что нечто может броситься на них в любой момент.

На одной стене виднелся трапециевидный срез, походивший на окно, сделанное в камне, абсолютно чистое, не заполненное привычными росписями кликиссов и вставленное в раму из пластинок, испещренных символами. На гладкой поверхности застыли как вопль отчаянья красно-коричневые потеки – кровавые отпечатки пальцев, словно в последний момент перед смертью Луис Коликос стучал по стене, требуя, чтоб ему отворили.

– Два тела обнаружены, но никаких объяснений мы не нашли. И где Маргарет Коликос? – наморщив лоб, Лотц оглядел отпечатки пальцев и гладкую стену.

Мерзкая дрожь прокатилась по спине Рлинды. Кажется, они могут провести на Рейндик Ко неопределенно долгое время.

40. АНТОН КОЛИКОС

– Я выбрал деятельность, которая может доставить вам удовольствие, Хранитель Антон, – сказал Вао’ш. – Меня очень интересуют излюбленные методы людских рассказчиков. А теперь поглядим, сможем ли мы возродить часть из них.

Хранитель памяти взял Антона с собой на побережье, и теперь они сидели один на один с шумом ветра и моря на плато в дюжине метров над водой. С залива дул теплый, приятный бриз, и Антон ощущал кислый запах распустившихся оранжевых цветов, крупных, с плоскими, как у лилий, листами и чем-то похожими на ленточки водоросли.

Суматошные слуги, весело болтавшие между собой, аккуратно сложили поодаль бревна в виде конуса, усыпанного сухим трутом. Затем они подожгли сложенное таким образом дерево и, когда его охватило пламя, удалились.

Два историка, теперь уже абсолютно одни, сидели на мягкой, как мох, подушке из растений, кочками выраставших на песке. Торжественный огонь поднялся выше, бросая отсветы на их лица.

– Я все сделал в соответствии с вашей традицией, Хранитель Антон? Слагать истории у костра на побережье – ведь так принято на Земле?

– Конечно, хотя вы упустили один момент – такие истории лучше всего рассказывать в темноте, а не при постоянном ослепительном свете дня, – улыбнулся Антон.

Вао’ш поежился.

– Это не та вещь, которой мог бы наслаждаться илдиранин.

– Ну что ж, приступим! – молодой человек, потирая руки, склонился к огню.

Как хорошо было поздней ночью в детстве слушать истории у жаркого огня в экспедиционном лагере его родителей! Антон чувствовал легкую грусть и надеялся, что с ними все благополучно; похоже, здесь, на Илдире, он не может получить о них никакой информации.

Он вздохнул и начал свой рассказ:

– Задолго до того, как наша цивилизация научилась писать, рассказчики выбирали место в кругу ярких огней, безопасное, ибо чудовищные волки, пещерные медведи и саблезубые тигры боялись пламени. В те времена сказители рассказывали о монстрах или хищниках, что могут утащить ребенка в свое логово, – Антон улыбнулся. – И о героях, воинах или охотниках на мамонтов, что отважнее и сильнее обычных людей. Они сплетали эти истории, пытаясь объяснить явления таинственного мира вокруг них. Сказки приучали людей к нравственным правилам.

С отвесной скалы над тихим заливом Антон заметил гладкие темные силуэты. Они плыли к берегу из открытого моря. Вао’ш проследил его взгляд.

– Это бригада пловцов возвращается с приливом, – пояснил он.

Илдиранские пловцы напоминали Антону вертких выдр, восхитительно ловких, что играючи справляются с тяжелой работой ныряльщиков.

– Тела пловцов покрыты тонким мехом поверх толстого слоя подкожного жира. Это сохраняет тепло в условиях холодных глубинных течений, – пояснил Вао’ш. – Обратите внимание на их большие глаза. У них есть специальные линзовые мембраны, что позволяют хорошо видеть под водой. Уши плотно прижаты к голове, ноздри расположены высоко на лице, за счет этого они могут беспрепятственно дышать над водой.

– Что за корзины они тащат за собой?

– Пловцы собирают траву-солянку, скорлупки, коралловые яйца. Некоторые пасут стада съедобных рыб.

– Океанские ковбои.

Лицевые доли хранителя памяти вспыхнули целой симфонией тонов.

– Подходящая аналогия! – воскликнул он. Вспыхивал и трещал огонь. – Пловцы живут на больших платформах, прикрепляемых к морскому дну. Когда отгоняют стада рыб или дочиста выбирают секцию подводного леса, они обрубают крепления платформы и дрейфуют в другую часть океана.

Антон покачал головой.

– Я никогда не смогу разобраться в таком количестве различных родов. Как вы можете уследить за всем этим?

– А мне удивительно, что все люди выглядят такими похожими друг на друга. Как можете вы уследить за всеми?

Антон поднял палочку и нанизал на нее горячий уголек из середины костра.

– Вам просто нужно разобраться в нас, Вао’ш.

Хранитель памяти жестом указал на пловцов, несущих сети в док, где их встречали служащие приграничья и выдавали дневную оплату.

– Я знаю историю о пловцах из «Саги Семи Солнц».

– Это история о духах или о привидениях? У костра лучше всего рассказывать страшные истории.

– Это любовная история, – лицо хранителя памяти вновь расцветилось новой палитрой цветов. – У нас существуют рода, что живут и работают в пустыне, созданные безводьем и похожие на ящериц. Чешуйчатые способны провести долгое время при самой минимальной влажности, – Вао’ш улыбнулся. – Итак, вы можете представить, что любовь между чешуйчатым рабочим Тре’ком и пловчихой Кри’л была обречена на трагедию.

– Я думал, илдиране приветствуют смешанные браки, – нахмурился Антон.

– О, у нас нет предрассудков против смешения крови, – отмахнулся Вао’ш. – При все том, любовь между ящером и пловцом была неестественной по природе своей. Никто сейчас не скажет, что влекло их друг к другу. Тре’к и Кри’л должны были знать о трудностях, с которыми придется столкнуться, но все же это не разлучило их. Тре’к не мог выдержать соленую океанскую воду, а Кри’л не смогла бы выжить в засушливом климате пустыни.

И вот, Тре’к построил дом на каменном берегу, выше уровня прилива. Кри’л пристроила свою платформу в бухте у самого берега. Они могли вызвать друг друга и поговорить. И хотя влюбленные могли выносить естественную окружающую среду друг друга не дольше, чем час в день, этот час вдвоем доставлял им большее наслаждение, чем целая жизнь, проведенная с кем-то другим.

Тре’к и Кри’л были счастливы несколько лет, пока однажды великая буря не пришла в бухту. Она размыла высокий берег и выбросила платформу Кри’л на камни, разрушила и унесла приют Тре’ка. Они сидели на обломках, тесно прижавшись друг к другу. Хлестал ливень, волны заливали их с головой. Обваливались утесы; лавины песка и камней грозили утащить в пучину; океан швырял их обратно на берег; земля и море отрекались от тех, кто своею любовью предал их.

– Их тела не нашли, но иногда, – Вао’ш говорил, цвета переливались, будто рассветные краски, на его лице, – илдиране приходят на пустую полоску берега, где вода омывает сухой песок. Обычно там мало людей, и нет любопытных глаз. Порой там встречают две цепочки следов, пловца и ящера, идущих вдоль пустынного берега, одна цепочка следов во влажном иле, другая – на сухом берегу.

Костер все еще потрескивал. Антон задумался, опираясь локтями о мягкий мшистый ковер.

– Что за чудесная история, Вао’ш, – он пытался придумать, какую бы подходящую сказку в ответ.

– У меня тоже есть одна история для вас, – начал он после непродолжительного раздумья.

41. НИРА

Илдиранам нравилось жить в тесных квартирах, где можно было чувствовать присутствие множества сородичей, поэтому они и спальные бараки для пленных людей построили едиными. Нира жила в большом здании со множеством коек и столов в общем помещении. Здесь люди готовили, спали и играли в игры, когда были свободны от других обязанностей. Это напоминало огромную семью, все члены которой живут под одной крышей.

Нира тихо жила среди них, делила с ними пищу, спала, когда спали они. Однако все эти годы она чувствовала стену, отделяющую ее от других, потому что слишком отличалась от других пленников. Не то чтобы люди сознательно отвергали ее, просто ей было трудно походить на них. Нира заботилась о товарищах-узниках, но все время остро ощущала свое одиночество, даже в такой тесной компании.

Сейчас, когда за стенами стояла кромешная ночь Добро, она тихонько сидела, прислушиваясь к разговорам. В своем уголке Нира держала в самодельных горшках выращенные ею цветы, маленький куст, несколько ароматных трав. Зелень создавала уют.

Она вспоминала множество праздников и фестивалей, которые проводили в большом грибном городе на Тероке Отец Идрисс и Мать Алекса. Ежедневно рабочие взбирались на высокие деревья, собирая черные стручки семян, из которых делали бодрящий напиток, срезая коконы кондорфлаев с вкусным мясом внутри. Группы готовящихся к посвящению зеленых священников – и Нира в том числе – поднимались по крепким стволам до широко раскинувшейся кроны, где можно было читать вслух любопытным деревьям.

Это были лучшие годы ее жизни…

Рядом кто-то закашлялся, и его избранная жена уложила больного в кровать и пошла заполнять заявку на лекарство. Нира оглядела помещение. Люди инстинктивно создавали отдельные семьи даже в таком положении. Казалось, они верили, что это и есть нормальная жизнь.

На Добро все еще влюблялись, заключали союзы и заводили собственных детей – хотя в любое время женщину могли отобрать за ее генетические характеристики и отослать в селекционные бараки. Мужья, конечно, не больно-то радовались, если так случалось, но принимали это спокойно. За долгие годы плена они привыкли жить в этом новом, извращенном обществе.

Мужчин-узников, наоборот, заставляли оплодотворять десятки, даже сотни илдиранских женщин. Если кто-то отказывался от повторного исполнения обязанностей, охрана и медперсонал «собирали» его сперму и тут же возвращали в рабочую бригаду. Евнухом…

Нира страдала за узников больше, чем они сами. Она знала, люди выносливые и гибкие, они могут многое стерпеть. Ее печалила не сила и выносливость этих людей, но то, что они забыли, какой действительно бывает нормальная жизнь.

Хотя стемнело несколько часов назад и в ясном небе сияли звезды, в жилых бараках продолжал гореть свет. Как принято у илдиран, помещения никогда не делали темными, разве что в наказание. К этому времени узники-люди хорошо приспособились спать при полном свете. Многие дети уже отправились в постель, хотя взрослые оставались на ногах, болтали и расслаблялись после долгого трудового дня.

Для Ниры это было лучшее время, чтобы побеседовать с ними. Заключенные мало знали о корабле поколений с Земли и совсем ничего – об Илдиранской Империи или Земной Ганзейской Лиге. Здешних людей не трогало их происхождение. Но от одного поколения к другому переходила устная история, по большей части придуманная, в которой все же сохранялись отзвуки правды. Для Ниры, знакомой с «Сагой Семи Солнц», отдельные моменты этой искаженной истории казались любопытными.

Сейчас она протискивалась вперед, прислушиваясь к беседе семерых мужчин и женщин, сидевших тесным кружком. Они травили байки, шутили и подначивали друг друга. Бен Стонер, мужчина с грубым голосом и кожей, словно иссеченной песком, заметил ее.

– Эгей, давай, Нира Кхали! Какую историю ты припасла для нас на сегодня?

– Пусть она будет со счастливым концом!

– Нира весь день под палящим солнцем придумывала новенькие небылицы, – начал было один резвый молодой человек, но умолк под взглядом Стонера.

Нира предпочла не заметить их нападок, Пусть узники Добро редко верили ее рассказам, но, по крайней мере, слушали. Ее истории помогали им скоротать время.

– Я расскажу вам о Тхара Вен и о том, как она стала первой зеленой жрицей Терока, – она сделала паузу, глядя как улыбаются слушатели в предвкушении забавного рассказа о «фантастических землях».

– Тхара родилась на «Калье» всего за несколько лет до того, как илдиране нашли корабль поколений и посадили его во вселенском лесу. Терок был прекрасным и теплым миром, полным пищи и полезных ресурсов. Наша колония с самого начала была миролюбивой. Преступности практически не было, поскольку не было необходимости преступать закон.

– Прямо как на Добро, – фальшиво поддакнул молодой человек.

– Нет. Не как на Добро. Ни в коем случае! – Нира тяжело вздохнула. – Но время от времени, по причинам, которые мы не можем понять, кто-то впускает в свое сердце тьму. Один такой человек напал на Тхару Вен в чаще Звездного Леса, погнался за ней, собираясь ее убить. Он уже убивал других. Но она убежала в заросли, схоронившись в самой гуще листвы вселенских древ. И лес защитил ее, спрятал от убийцы, и тут деревья соединились с ней, поглощая ее… устанавливая контакт.

Когда Тхара вернулась, у нее выпали все волосы, а кожа стала ярко-зеленого цвета, – Нира вытянула вперед руки. – И она получила способность общаться с деревьями. Она могла узнать все, что лес когда-либо видел, и деревья рассказали ей о других жертвах этого человека. Тогда она вернулась в селение и обвинила его, указав старейшинам, где были закопаны трупы. Виновника приговорили к смерти – это было первое преступление на Тероке. Его привязали к верхушке самого высокого дерева, и он оставался там, пока не прилетели виверны и не убили его.

Кто-то из слушателей был заинтригован, другие смотрели явно скептически, а молодой человек выдал еще одну шутку:

– Теперь понятно, почему твоя кожа зеленая. Я всегда думал, что ты просто еще одна странная полукровка.

– Проявляй уважение! – одернул его Бен Стонер. – Наместник требует ее в селекционные бараки чаще, чем любого из нас, – он произнес это так, словно в этом был какой-то особый почет. – Мы благодарим тебя за историю, Нира!

Нира вернулась на свое место, но все прислушивалась к разговору. Слово взял Стонер, он, сохраняя устную традицию, рассказывал старые, уже видоизмененные легенды. В них смутно проскальзывали упоминания о долгом путешествии, о доме, что назывался не Земля, а Бертон.

Исходя из их собственных преданий, люди пришли на Добро с миром и жили рядом с илдиранами в счастье и благоденствии. Но из-за нескольких ужасных и незабываемых преступлений – они не могли сказать, каких именно, – илдиране заключили людей в строго охраняемый лагерь. Никто не знал, сколько поколений еще вынуждено будет расплачиваться за давний грех.

Чувствуя глубокую печаль, Нира добавила со своей койки:

– Знаете, здесь не так, как везде. В бессчетных мирах живут люди. Добро – это один из худших.

Бен Стонер посмурнел, обвел рукой стены барака, как бы указывая на все мрачное пространство лагеря, откуда нет выхода, и сурово сказал:

– Добро – это все, что у нас есть. Твои фантазии нам здесь не помогут.

42. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

Спасательный челнок Солнечного Адмирала пробился сквозь бурлящее в пламени небо, достиг центрального дворца Хириллки. Он прибыл, когда появился второй боевой шар.

Новая сфера гидрогов несла оружие, еще невиданное илдиранами. Волны мертвящего холода, как ножи, кромсали заросли, вдребезги разбивая виноградники. Зеленый пейзаж Хириллки лежал съежившийся и смятый, словно пес с перебитым хребтом.

Теперь обе алмазных сферы бросились на приступ.

Джора’х судорожно сжимал тонкую руку сына, они бежали из внутреннего двора, уворачиваясь от взрывов. Бомбардировка чужаков грянула с небес, четыре уцелевших лайнера Солнечного Флота безрезультатно молотили по мародерам.

– Что нам делать? – кричал Тхор’х. – Почему же их не остановят?

Джора’х не знал, что ответить.

В залах дворца метались обезумевшие придворные. Трое священников выгоняли народ прочь из здания, подальше от рушащихся стен. Кто-то бежал вглубь в поисках убежища. Не было места, что казалось бы безопасным. Гидроги не старались попасть во что-то конкретное. Они одинаково крушили необитаемые виноградники и илдиранский город.

– Помогите! – кричал Тхор’х, словно сама цитадель могла ему ответить. Он кинулся к цветному окну, но отец дернул его назад за миг до того, как оно разбилось. С порывом холодного ветра внутрь метнулись осколки хрусталя. Джора’х швырнул юношу на пол, вокруг них зазвенело. Тхор’ху досталось множество мелких порезов на лице и руках, его прекрасная одежда превратилась в лохмотья. Он замер, не веря, что остался в живых.

– Мы должны найти моего… моего дядю, – пролепетал он. – Он будет знать, что д-делать. Он спасет всех.

– Не сможет, – тихо сказал Джора’х. – Он не может. Адар Кори’нх собирается эвакуировать нас. И оставить всех остальных позади… Всех…

Над ними, в запятнанном сажей небе илдиранские лайнеры – поврежденные – пытались противостоять атаке боевых шаров. Джора’х не представлял, как они могут выстоять. Два боевых шара гидрогов кружили в оранжевом небе, сея смерть. В воздухе трещали выстрелы и грохотали взрывы.

– Я должен защищать тебя, Тхор’х. Ты – мой преемник. А я… скоро стану Мудрецом-Императором, – он знал, что его отец должен был ощутить нападение на Хириллку через тизм. К несчастию такой сильный шок может ускорить болезненную смерть правителя. – Нам нужно немедленно выбраться из-под обстрела.

Как всегда, тысячи ярких светильников ожили внутри цитадели с уменьшением света дня.

В этом хаосе и разгроме Джора’х нашел своего брата Руса’ха на открытой площадке под высокой, увитой плющом аркой. Толстощекий наместник Хириллки размахивал руками, ветер раздувал широкие рукава его одежд.

– Не поддавайтесь панике! Прошу всех проследовать в безопасное место, – кричал он.

– Куда? – крикнул один танцор. – Куда мы можем уйти?

Руса’х хватал актеров за шиворот, прогонял их прочь от огня и взрывов. Его любимые красотки испуганно жались к Наместнику. Их симпатичные личики были перемазаны сажей, кровью и потом.

– Идите под нижний купол, – сказал он им, таким трогательным и беспомощным. – Там будет безопасно. Я надеюсь… – женщины поспешили последовать совету, но сам Руса’х определенно не был уверен в своих словах.

Гидроги кружили над землей. Один рассекал плодородные поля ниалий голубыми молниями, другой – белыми волнами льда. Когда второй шар развернулся, пройдя сквозь булавочные уколы залпов Солнечного Флота, Джора’х увидел, что на линии новой атаки оказывается правительственная цитадель.

– Все с холма! Бегите вниз и рассеивайтесь! – закричал он.

Наместник Хириллки недоуменно посмотрел на своего брата, и внезапное понимание осветило его лицо.

– Да! Делайте, как сказал Первый Наследник!

Все побежали вниз. Солдаты продолжали эвакуацию из внутренних покоев центрального дворца.

Наконец прямо на двор приземлился спасательный челнок адара Кори’нха, его корпус дымился от мелких попаданий гидрогов. Толпа илдиран бросилась к галере, но из открытого люка шагнул дюжий воин. Его глаза бегали, он переводил оружие с одного илдиранина на другого.

– Мы только за наместниками. Остановитесь! У нас приказ адара Кори’нха!

Вцепившись в руку дяди, обезумевший Тхор’х кинулся к челноку.

– Да, заберите нас отсюда!

Быстро прикинув в уме, Джора’х обратился к одному из военных со спасательного челнока:

– Сколько человек можно взять на борт?

– Вас, Первый Наследник, вашего сына и брата.

– Сколько еще?

– Нам приказано доставить вас в безопасное место. Возможно, нескольких детей вашего брата. Это все.

– Приказы здесь отдаю я! Я – Первый Наследник!

– Еще сорок восемь человек, это максимальная грузоподъемность, – немного помолчав, ответил военный.

– Хорошо. Начинайте посадку.

Наместник Хириллки наконец вырвал свою руку из судорожной хватки племянника.

– Нет! Мои любимые красавицы все еще внутри дворца. Я велел им ждать нас под нижним куполом. Мы должны спасти их, они… они очень дороги мне!

– Нет времени, – сказал Джора’х. Впереди из тумана приближался боевой шар. Голубые молнии вспарывали склон холма, спасающийся народ разбегался по открытым для обстрела улицам.

– Мы не можем вот так бросить их. Некоторые носят моих детей, – Наместник Хириллки вдруг обнаружил несвойственную ему прыть и даже отвагу. Он развернулся и ринулся внутрь, продираясь сквозь освещенные полуразрушенные коридоры. – Они рассчитывали на мою защиту. Я спасу их! – кричал он на ходу.

Джора’х был изумлен поведением своего падкого на наслаждения и мягкосердечного брата, которого привык считать избалованным пошляком. Но Наместник показал другую сторону своей натуры. Джора’х внезапно вспомнил о своих возлюбленных, особенно о Нире Кхали. Да, ради Ниры он кинулся бы даже под атаку гидрогов. Как Руса’х.

Странно резким, командным тоном юный Тхор’х рявкнул на дюжих вояк:

– Остановите моего дядю немедленно, пока он цел! Вы обязаны спасти Наместника Хириллки! Он – сын Мудреца-Императора!

Не раздумывая, двое военных нырнули в проход и следом за Руса’хом исчезли в комплексе дворца. Простые жители Хириллки толпились перед спасательным челноком.

Гидроги продолжали разгром. Второй боевой шар играючи лупил голубыми молниями в богато декорированные дворцовые здания. Разлетались воздушные арки, ухоженные сады рассыпались в прах, оставив после себя только жирный дым.

В сердце цитадели, куда вбежал Наместник Руса’х, лопнуло соединение несущих балок, оплетенных электрическим кабелем. Стены сложились, из развалин повалил дым.

– Нет, дядя! – Тхор’х метнулся вон из челнока и побежал к обваливающемуся дворцу. – Наместник в ловушке! Мы должны откопать его!

Джора’х и трое охранников рванули за ним.

Под непрерывным обстрелом лайнеров Кори’нха пара гидрогов неспешно плыла вперед. Разрушения от белых ледяных волн, падающих с небес, шли довольно узкими полосами, как полегшие под случайным ветром колосья.

Солдаты пробивали себе путь сквозь обрушившиеся коридоры, пока не достигли зала с куполом, точнее груды камней, что осталась от него.

– Он вошел сюда перед взрывом, – сказал один из солдат. – Наместник должен быть погребен под обломками.

– Он умер! – простонал Тхор’х.

Своими жилистыми руками солдаты принялись отбрасывать в сторону обломки, щебень, двигать вывороченную арматуру и нагроможденный мусор. Колонны упали на Руса’ха, но при этом защитили его от рухнувших секций потолка.

Наконец стали видны бледная рука и лоскут цветной одежды, заляпанный кровью. Четыре уцелевшие возлюбленные Наместника проливали слезы по другую сторону разрушений. Некоторые успели спастись; две утихли навек, засыпанные падающими обломками.

На руинах все еще плясал огонь, но дым мог беспрепятственно выходить через рваные дыры в потолке и разбитые стены. Джора’х поспешил на помощь, хотя его сила вряд ли превосходила силу солдат.

Из-за стен доносились крики, взрывы и орудийные залпы. Но Джора’х был всецело поглощен освобождением брата. Он пытался почувствовать его через тизм, но мерцание света и нить его души все больше погружались в темноту и слабость.

Двое солдат подняли тяжелую каменную колонну и с грохотом откатили ее в сторону. Наконец показалось полное лицо Руса’ха. Лицо было в ссадинах и синяках, припухшие глаза закрыты, рот искривлен гримасой боли. Но волосы еще шевелились. Кожа розовела, пульс, слабо, но прощупывался.

– Наместник жив! – обрадованно воскликнул один из солдат.

– Достаньте его оттуда, – распорядился Тхор’х. Своими холеными, не привычными к грубой работе пальцами он принялся разгребать щебень, пока третьего сына Мудреца-Императора не откопали полностью. Солдаты осторожно подняли его, и Тхор’х прижался щекой к телу дяди. – Быстрее, к челноку! Адар Кори’нх ждет нас!

Они несли наместника Руса’ха бережно, из его ран текла кровь. Обученные солдаты быстро шагали по засыпанным щебнем залам с Джора’хом, Тхор’хом и четырьмя женщинами позади. Наместник Хириллки получил тяжелые повреждения, но он был жив.

Вскоре все оказались на борту челнока, в котором уже собрались несколько дюжин беженцев. Пилот не терял времени даром. Взревели двигатели, перегруженный корабль с трудом вылетел из горящего Дворца. Один из боевых кораблей бросился на защиту, провожая и прикрывая личный транспорт.

Адар сам встретил их в причальном отсеке, хотя знал, что не должен оставлять командное ядро в разгар сражения. Он с облегчением взглянул на Джора’ха и Тхор’ха, затем с ужасом – на страшные раны наместника Хириллки.

Эксперт-медик, прибежавший в причальный отсек, обследовал Руса’ха и остальных эвакуированных спасательным кораблем. Перепуганный Тхор’х оставался возле истекающего кровью и так и не пришедшего в сознание дяди. Наместник Хириллки цеплялся за жизнь, хотя не двигался и даже не стонал.

Адар Кори’нх приказал своим кораблям:

– Отходим! Мне нужны все для прикрытия и защиты этого корабля. Мы должны сберечь Первого Наследника и его сына. Я… ничего не могу сделать для спасения остальных.

Флагман развернулся прочь от осажденной планеты, отрываясь от сфер чужаков, громивших несчастную землю Хириллки.

Вдруг боевые корабли неприятеля по одним им ведомым причинам прервали атаку. Не обращая внимания на Солнечный Флот, алмазные шары неторопливо поднимались в небо.

Наблюдающий это из командного ядра флагмана Джора’х пробормотал себе под нос:

– Почему они устроили такой хаос и потом… просто ушли?

Кори’нх с трудом сдерживался, стараясь скрыть свои эмоции за каменным выражением лица:

– Возможно, не нашли того, что искали.

Без объяснений, без триумфальной бравады боевые шары гидрогов покинули Хириллку и исчезли в открытом космосе, оставив еще недавно мирную и прекрасную планету лежать в дыму и развалинах.

43. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

Взяв двухместный буксирчик на корабельных верфях Оскувеля, Джесс отправился встречать Ческу Перони – она только что вернулась из внешнего кометного облака. Он с трудом гасил в себе мальчишеское нетерпение, хотя не так много времени прошло со дня их последней встречи.

Он передал по открытому каналу связи:

– Рупор Перони, позволь мне сопровождать тебя. Больше дюжины туманных скиммеров установлены в баллистические коконы и готовы к отлету. Это достойное зрелище.

– Поручаю ее твоим заботам, Джесс, – сказал Дел Келлум; его изображение загадочно ухмылялось, как будто он что-то пронюхал. – Мне нужно заняться делами.

– Отлично, я думаю, твоим ангельским рыбкам нужно поесть. Они уже норовят покусать играющих рядом детей.

Томимый сладким желанием, Джесс пристыковал буксир. Открылись воздушные шлюзы, и Ческа ступила на борт, прекрасная, но… смущенная и озабоченная. Он сразу понял, что что-то не так.

– Хорошенько позаботься о ней, Джесс, – донесся из динамика голос Келлума. – Она хочет вскоре вернуться на Рандеву.

Джесс не сводил глаз с унылого лица Чески, но молчал, пока не закрыл люки и не расстыковался. Когда корабли разошлись, Ческа обхватила его за плечи и молча прижалась к груди.

Он предпочел не спрашивать о подробностях, а просто поцеловать в лоб, в уголок глаза и, наконец, от всей души в губы.

Ческа притянула его к себе и вдруг упала в кресло, словно все силы внезапно покинули ее. Джесс вопросительно посмотрел на нее.

– Рейнальд вскоре станет новым Отцом Терока, – медленно выговорила она. – Он предложил мне заключить союз между нашими народами. Он… просит моей руки.

Джесс ощутил почти физический удар. Центром его мироздания был тот миг будущего, когда они смогут наконец обвенчаться. Как обрубленный якорь, мелькнув в глубине, он исчез, лопнул как переливающийся мыльный пузырь.

Ческе не нужно было объяснять, насколько выгоден брак с Рейнальдом для политики Скитальцев. Ситуация в кланах была напряженной: пропадали корабли, со снабжением было плохо, некоторое количество экти неизменно терялось.

Многим казалось, что не одни гидроги в ответе за их неприятности, это прожорливые эдди решили заняться космическим пиратством.

– Он прав, – Джесс внезапно охрип. – Союз Скитальцев и Терока может оказаться столь сильным, что поможет нам пережить эту войну и удержать Большого Гусака на расстоянии. Да, я убежден, что Рейнальд руководствуется исключительно хорошим деловым чутьем.

Они смотрели друг на друга, чувствуя, как оцепенение шока постепенно сменяется осознанием мучительной необходимости. Джессу казалось, что под ним проваливается пол. Ческа глядела на него с беспомощным страхом.

– Джесс, я не хочу выходить за него замуж… – прошептала она.

Его плечи поникли, долгий тяжелый вздох вырвался из груди. Он знал, что сейчас теряет ее навсегда.

– И я не хочу этого. На самом деле, если бы у меня был шанс, то я задушил бы его собственными руками!

Ческа одарила Джесса вымученной улыбкой.

– Этого лучше не делать!

– Но посмотри правде в глаза, Ческа. Ты – Рупор всех кланов, Рейнальд будет правителем всего Терока, включая зеленых священников и Вселенский Лес. Путеводная Звезда ясно указывает нам путь.

– Джесс, я все понимаю – но я люблю тебя. Это не просто… деловая встреча.

Он сурово взглянул на нее.

– Ческа, если бы ты могла вот так запросто пренебречь величайшим благом для всех Скитальцев, ты не была бы женщиной, которую я люблю.

Пытаясь отвлечься, он лавировал среди опасных обломков вокруг пристаней. Борьба с ними помогла ему удерживать отчаяние в узде. В этой ситуации они оба видели указание судьбы.

Ческа пристально смотрела на звезды.

– Я лучше откажусь от должности Рупора, чем обвенчаюсь с нелюбимым человеком. Пусть кто-нибудь другой примет ответственность…

– Кто? – теперь в голосе Джесса звучал гнев, – Рупор Окиах верит в тебя. Все кланы верят в тебя. И кто еще может осуществить этот альянс с Тероком? Ты не можешь оставить Скитальцев на произвол судьбы. Надо еще дожить, чтобы иметь возможность посмотреть на себя из будущего. – Высказывая бесспорные истины, он сознавал, что просто произнося их вслух, делает реальным и неизбежным трагический конец их любви.

Джесс наблюдал, как Ческа подыскивала способ доказать, почему она должна отклонить предложение Рейнальда. Он сжал кулаки. Сердце восставало против его собственных слов, но Джесс знал, что должен это сказать.

– Нужно ли напоминать, как часто ты говорила мне, что только жизнь, посвященная более великой цели, чем собственное благо, единственно достойная? Если бы мы не беспокоились о будущем нашего народа, то могли бы уже давным-давно пожениться и уехать на Плумас.

– Может быть, нужно было так и сделать, – сказала Ческа неуверенно, уже сознавая, что она не может так думать. До сих пор Ческа не понимала, как далеко зашла ее любовь к Джессу.

Они продолжали спорить, но все отговорки выглядели надуманными. Джесс был непреклонен, он знал, что Ческа способна увидеть его правоту. От кого еще она могла получить совет в такой ситуации? Судя по всему, ответ был очевиден. Несмотря на то, чему ее учили, несмотря на то, во что она верила сама, Ческа сама удивлялась своей неготовности отказаться от мечты о счастье с Джессом. О чем тут было говорить?

Наконец, когда буксир причалил к главному поселку Оскувеля, он сказал:

– Ческа, ты знаешь, что должна сделать.

Осматривая пристани, Ческа двигалась, как неживая. Она рассчитывала задержаться, чтобы увидеть старт новых туманных скиммеров, после чего возвратиться к своим обязанностям на Рандеву. Почему Рупор Юхай Окиах не выбрала кого-то другого на этот пост?

Но иной жизни Ческа и не захотела бы. Живущие спокойной, нормальной жизнью могут на досуге помечтать о том, что они станут вдруг важными и могущественными – но большинство из них не обрадовалось бы, сменив привычный комфорт за спиной на этот величайший дар.

Теперь Ческе приходится платить по счетам, несмотря на огромную душевную боль. Путеводная Звезда ярко светила над головой, освещая ей путь. Это был ее выбор, таковы были ее убеждения. Ческе придется смириться с ситуацией и принять потерю любимого человека. И насколько он был важен для нее, уже не имело никакого значения.

Джесс избегал Ческу, потому что не мог ничем помочь. Его присутствие могло только затруднить принятие правильного решения. Это был разумный политический шаг, и его нужно было делать с холодной головой, а не с трепещущим сердцем. Несмотря ни на что, их души были связаны навечно. И это неизменно.

Но Джесс знал способ облегчить мучительный выбор Чески.

Дел Келлум был поражен, когда молодой человек встретил его у баркасных доков.

– Пусти меня на борт одного из новых скиммеров, Дел, – попросил он. – Сними кого-нибудь из пилотов, пошли его в другой раз. Мне необходимо сейчас исчезнуть. Если я не уйду… Ческа сойдет с ума от соблазна принять важное для всех решение, исходя из неверных посылок.

– Это голос боли, Джесс, – Келлум сочувственно посмотрел на него, будто прекрасно понимал что к чему. Неужели все знали об их чувствах? – Черт возьми, столь долгое одиночество заставит тебя пожалеть об этом. Время может быть роскошью и проклятьем, в зависимости от того, как на это смотреть.

Но Джесс стоял на своем.

– Я не хочу убегать от нее, Дел, но я лучше знаю Ческу. Ей слишком тяжело будет видеть меня сейчас. Очень тяжело. Я увидел свою Путеводную Звезду и должен следовать за ней.

Келлум только вздохнул.

– Хорошо, я внесу коррективы в список. Ты такой же упрямый, как старик Брам!

Джесс быстро закинул свои вещи в жилой отсек и, пока кораблик установили в эллипсовидный баллистический кокон с упакованной тонковолокнистой пленкой, проверил все оборудование.

Прежде чем запереть Джесса внутри отсека, Келлум сказал:

– Хочешь, я передам ей весточку? Ческа собирается посмотреть отлет.

– Скажи ей: я хотел бы, чтобы нашими Путеводными Звездами стали наши сердца. Но все выходит по-иному, – Джесс прикрыл глаза, чтобы не выдавать тоски, наполнившей душу. – Ческа сделает то, что должна сделать. Как обычно.

На борту кольцевой станции Ческа стояла рядом с Делом Келлумом и наблюдала отправку новых сборщиков тумана. Это входило в обязанности Рупора, и она должна исполнить их как следует.

Джесс, внутри своего крошечного модуля, тщетно пытался сохранить спокойствие, команды из центра управления доносились до него как в тумане. Все происходило слишком быстро. Баллистические коконы выстреливали в открытый космос как споры из ссохшегося гриба. Он быстро достигнет газового туманного моря, где можно будет открыть стручок и развернуть лепестки.

Далеко-далеко от Оскувеля.

Он хотел выбросить из головы все мысли, но время тянулось неумолимо долго, и они возвращались. Снова, и снова, и снова.

Но когда Джесс почти прибыл в место назначения в самом сердце туманности, он уже знал, что Ческа сделает все необходимое и согласиться на брак с Рейнальдом.

44. РЕЙНАЛЬД

Сарайн возвращалась домой, на Терок. Дипломатический корабль Ганзы нес ее меж высоких деревьев, космопорт виднелся невдалеке. Рейнальд торопился встретить ее, не поспевая за своей счастливой улыбкой. Его тело была натерто ореховым маслом, так что сильные руки и загорелое лицо казались вырезанными из полированного дерева.

Сарайн порывисто обняла его. Она выглядела цветуще. Темные волосы были коротко подстрижены и уложены по земной моде, в отличие от причесок с длинными локонами и косичками, предпочитаемых на Тероке. Экзотический аромат духов, купленных на Земле, придавал Сарайн изысканность.

– Кажется, Земля хорошо приняла тебя, Сарайн, – брат шаловливо дернул ее за рукав блузки. – Хотя ты выглядишь просто отвратительно. Почему ты не приезжала так долго?

– Рейнальд, я хотела навестить вас раньше, но колонии голодают, потому что нет нормального снабжения, и как я могла все бросить в такой момент и отправиться повидать семью? – Ее глаза сияли. – Но раз уж я – посол, а ты – будущий Отец Терока, с этого дня я рассчитываю видеться с тобой гораздо чаще.

– И при этом я остаюсь твоим братом. Ничего не изменилось.

Она бросила на него жесткий взгляд.

– Когда ты станешь Отцом Рейнальдом, ты сильно изменишься. В лучшую сторону, я надеюсь. – Она махнула рукой в сторону дипломатического корабля. – Я привезла неожиданного гостя на твою коронацию. Рейнальд, ты помнишь президента Венсесласа?

Бэзил, облаченный в соответствующий случаю деловой костюм, спустился по трапу, с интересом разглядывая громадные, как башни, вселенские деревья. Рейнальд встречал президента, когда бывал на Земле шесть лет назад.

– Добро пожаловать. Я не ожидал таких важных гостей.

Бэзил одарил его отеческой улыбкой.

– Рейнальд, вы собираетесь стать правителем одного из самых значительных миров Рукава Спирали. Присутствие на вашей коронации менее высокопоставленного представителя Ганзейской Лиги было бы оскорблением. Мы не можем допустить этого.

– Благодарю, мистер президент, – Рейнальд заметно смутился. – Я еще не привык к таким формальностям, – он схватил сестру за руку. – Идемте! Мать и Отец ждут не дождутся поскорей увидеть тебя.

По случаю коронации комнаты грибного поселения были разукрашены в разные цвета и сияли, будто крылышки нарядных желтых мушек. К оконным переплетам привязали пойманных поблизости кондорфлаев, их крылья – калейдоскоп радуги – трепетали за окнами. Идрисс и Алекса сделали это сами, они были довольны и горды красочным зрелищем.

Эстарра в церемониальном платье из перьев и крылышек моли выглядела гораздо взрослее, чем Рейнальд привык о ней думать. Шестнадцатилетней маленькой Целли с таким усердием заплели живописно рассыпавшиеся по плечам промасленные косички, что они оттягивали ей уголки глаз, придавая лицу слезливое выражение. Ей только дай повод!

Очень внушительная в посольской мантии, доставшейся ей от старой Отемы, Сарайн села впереди, рядом с президентом Ганзейской Лиги. Они находились так близко друг к другу, словно были скорее интимными друзьями, чем просто коллегами. Они кидали пристальные взгляды на Эстарру, как бы оценивая ее.

Разнообразные представители от лесных деревень заполнили залы и внешние балконы. Рейнальд заметил зеленую жрицу Алмари, которая предлагала взять ее в жены на Зеркальных Озерах. Сейчас, когда он должен был стать Отцом Терока, она смотрела на него с еще большим интересом – но Рейнальд уже просил Ческу Перони стать его невестой. И надеялся вскоре получить согласие.

Молодежь толпилась внизу под деревьями или на толстых ветвях, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Зеленые священники со всей планеты соединились со вселенскими деревьями, транслируя церемонию через телинк.

Сердце Рейнальда радостно пело, пока его дядя, зеленый священник Яррод, говорил об ответственности Отца Терока за благополучие великого Вселенского Леса и всех людей, населяющих его. Но в этот день все слова сливались в единый, еле различимый гул – так Рейнальд был взволнован.

Когда пришло время, он встал перед троном и принес торжественную клятву.

– Я сделаю все возможное, чтобы править людьми Терока справедливо и мудро, приложу все силы на благо Вселенского Леса и всех живущих здесь.

Плечи Матери Алексы были украшены скорлупками насекомых и разноцветной вышивкой. Корона смотрелась на ее волосах кафедральным собором в миниатюре. Идрисс был одет также впечатляюще. Его корона была еще выше, разукрашенная крыльями насекомых, панцирями жуков и полированными кусочками дерева.

Идрисс заговорил, и голос его был глубок и величествен:

– Рейнальд, сын мой, я доверяю тебе занять мое место Отца Всех Терокцев. Нет чести большей, чем та, что выпала на твою долю! – Он снял корону с головы и возложил на голову Рейнальда. Корона показалась наследнику неожиданно легкой.

В глазах Рейнальда заблестели незваные слезы.

– Я обещаю править достойно, Отец! – поклонился он.

Идрисс взял жену за руку. Алекса поднялась, и они оба покинули трон, чтобы встать рядом с сыном. Рейнальд смотрел на место Матери Терока и думал о том, займет ли его когда-нибудь Ческа Перони.

Утар и Лиа сидели рядом со старыми родителями Идрисса, торжественно улыбаясь.

– Иди, Рейнальд, – тихо шепнула мать. – Все ждут.

Несмотря на всю тяжесть ответственности, он с легкостью взял ее на себя: просто поднялся к трону и сел в кресло Отца Терока, пока Идрисс и Алекса спускались вниз, чтобы присоединиться к своим старикам. Все ждали от Отца Рейнальда первого слова.

Он немного подумал и наконец принял решение, обрадовавшее всех присутствующих:

– Вот мое первое повеление – пришло время начать банкет!

До поздней ночи зеленые священники и музыканты развлекали гостей. Дети бегали вокруг, трубя и бренча на странных музыкальных инструментах, созданных Утаром и Лией. На улице, в чаще деревьев, гудение насекомых переходило в диковинную симфонию, словно лес также приветствовал нового правителя. Может быть так оно и было, благодаря зеленым священникам.

Рейнальду хотелось, чтобы его брат Бенето тоже был здесь, но он не смог выбраться с далекой Корвус Ландинг. Вместо этого он разумом и духом присутствовал здесь. Зеленые священники передавали каждый шаг церемонии через телинк, так что Бенето и другие терокцы, находившиеся вдали от родины, могли «присоединиться» через их личную лесную связь.

Еда была везде: соленые орехи, тушеные груши и грушевые семена цветица, тушеное мясо и слойки, белые от сахарной пудры, мясо кондорфлаев на вертеле, коричные жуки, запеченные в скорлупе. Яркие вымпелы и ленты из тончайшего шелка развевались, как паутинки колеблемые легким ветерком. Мелькали улыбающиеся лица.

Рейнальд танцевал со всеми тремя сестрами по очереди. После медленного вальса Сарайн и Бэзил отозвали Рейнальда в сторону. Сарайн повела его за тронную залу переходами, прорезанными в грибном доме, в маленькую комнату, по случаю превращенную в кладовую.

– Помнишь это место? – она прикрыла дверь, так что троица осталась в одиночестве. – Мы прятались здесь, когда были детьми.

– Конечно, – насторожился Рейнальд. – Но прямо сейчас я сомневаюсь, что у тебя на уме фантазии да игры.

Жесткая улыбка исказила ее лицо.

– Видишь, Бэзил! Я говорила тебе – мой брат чрезвычайно проницателен. Можешь быть уверен – он сумеет оценить картину в целом.

– Молодой человек, ваша коронация знаменует водораздел в отношениях между Тероком и Ганзейской Лигой, – обратился к Рёйнальду президент Венсеслас.

Ум Рейнальда работал быстрее, уже заметив, что жизнь вокруг изменилась. Сарайн стояла бок о бок с президентом, и он переводил взгляд с одного собеседника на другого. Кладовая показалась тесной.

– Чего же вы хотите? – спросил новый Отец Терока.

– Независимо от того, нравится нам это или нет, Отец Рейнальд, мы все воюем против гидрогов, – начал Венсеслас. Впервые новый титул Рейнальда прозвучал в официальном дипломатическом обращении и это ослабило его бдительность. – Враг поклялся уничтожить нас не только людей, но и илдиран. Их ультиматум перекрыл возможность перемещения в космосе. Колонии Ганзы страдают, некоторые даже голодают. Земные Оборонительные Силы пытаются контролировать ситуацию в колониях, но мы теряем множество кораблей и напрасно расходуем драгоценные время и топливо, потому что у нас нет возможности связываться на больших расстояниях.

– Вам нужно больше зеленых священников? – спросил Рейнальд.

Тут в разговор вмешалась Сарайн:

– Это что, так ужасно? EDF пытается защитить народы, населяющие Рукав Спирали, но мы не можем делать это в одиночку. Подумай о тех жизнях, которые можно спасти, если зеленые священники согласятся помочь. Атакованные поселения Ганзы смогут немедленно послать за подкреплением через телинк. Боевые флоты смогут точно узнавать о местонахождении вражеских кораблей. Тогда как сейчас мы вынуждены посылать разведчиков, связываться через почтовых гонцов и напрасно тратить наш лимит экти каждый раз, когда нужно послать сообщение. Терокцы должны перестать жить в своем обособленном углу Вселенной, не замечая тех, на кого нападают гидроги! – с горькой усмешкой добавила она.

– Я путешествовал по многим планетам Рукава Спирали, – возразил Рейнальд. – Я видел не только Терок.

– Поэтому сотрудничество между нашими народами так много значит для Ганзейской Лиги, Отец Рейнальд, – сказал Бэзил. – Ганзейская Лига хочет заключить беспрецедентный договор. Мы не будем просить вас подписать Хартию Ганзы. Мы признаем статус Терока как суверенного мира со своими нуждами и культурой. Однако мы приглашаем вас к взаимовыгодному сотрудничеству.

– И как это сотрудничество будет выглядеть? – спросил Рейнальд.

Голос Сарайн преисполнился энтузиазма:

– Нас свяжет брак между королем Петером и Эстаррой.

Рейнальд не поверил своим ушам. Он ясно понимал, что необходимо объединиться с еще одной силой, создать систему взаимной поддержки. Вот почему он настоял на союзе с Ческой Перони, Рупором Скитальцев. Если война с гидрогами сведет вместе терокцев, Скитальцев и Ганзу и однажды вновь объединит человечество без ограничения прав и самобытности любой из групп… как мог он отвергнуть такую возможность?

Рейнальд думал о Дворце Шепота и славе Земли, что часто описывала Сарайн. Он представил короля Петера – красивого, живого и, разумеется, доброго молодого человека. Это казалось чудесным подарком для младшей сестры – особенно если принять во внимание рекомендации Утара и Лии, полученные ими совсем недавно. Разве могла бы его сестра отказаться стать супругой Великого короля? Он был уверен, она поняла бы мудрость такого решения.

– Я… я должен буду спросить Эстарру, конечно, и обсудить этот вопрос с родителями, – вежливо ответил Рейнальд.

На лице Сарайн застыло надменное выражение.

– Обсуждай с ними, что хочешь, но помни, что ты Отец Рейнальд. И должен сам принимать решения.

Он замялся, потом вздохнул.

– Да я знаю, что ты собиралась это сказать.

45. КОРОЛЬ ПЕТЕР

В любой момент времени, даже если никто не видел его, он не должен выглядеть как король. В каждый миг – без исключения. Петер восседал на троне с выражением спокойствия и мудрости на лице, смотрел вокруг со сдержанным интересом. Люди хотели от него удобства, поддержки и защиты их прав. Король должен был соответствовать их ожиданиям.

Неважно, во что там верит Бэзил Венсеслас.

Хотя президент отбыл на Терок вместе с Сарайн, Петер все еще не мог свободно мыслить и говорить, что считал нужным. Он был королем и узником одновременно, и никто в Ганзе не догадывался об этом.

Адмирал Лев Стромо, командир и представитель EDF в Секторе Ноль, прибыл во Дворец Шепота вместе с инженером-специалистом Ларсом Рюриком Свендсеном. С отбытием генерала Ланьяна на маневры и президента на Терок Стромо как будто не знал, к кому теперь обращаться. Адмирал был в курсе, что Петер не обладает полномочиями решать действительно важные вопросы.

Инженер Свендсен, однако, надеялся встретиться с каким-нибудь должностным лицом и он был полон энтузиазма, попав на прием к королю. Светловолосый инженер не мог даже представить себе, что Петер не принимает самостоятельные решения.

Двое мужчин прошли по устланной красным ковром платформе вниз, в зеркальный коридор и оттуда – в Тронный Зал. Королевские охранники и придворные герольды огласили их прибытие, хотя Петер и без того узнал и Стромо, и Свендсена. Петер внимательно посмотрел на офицера связи Сектора Ноль. Стромо ответил таким же неуютным пристальным взглядом. Оба знали, что эта встреча – не более чем фарс.

Инженер выступил вперед, в руках у него был проекционный аппарат.

– Король Петер, я счастлив доложить вам о новой технологии и сногсшибательных результатах изучения кликисского робота. Наши усилия полностью оправдали себя.

Петер приподнял брови.

– По каким критериям вы оцениваете?

Свендсен принял вопрос короля как само собой разумеющееся.

– По любым критериям, Ваше Величество. – Он начал демонстрацию слайдов, показывающих оборудование для изготовления компи, линии сборки и быстрое производство роботов. Инженер говорил так быстро, что слова бежали впереди захватывающих картин.

– Сир, исследование дало нам понимание нескольких замечательных систем роботов. Мы работаем как сумасшедшие, чтобы перемонтировать и модифицировать наши производственные линии, но я думаю, вы согласитесь, что это окупится. Мы меняем способы производства новой модели компи – одно это даст огромный эффект и новые возможности для обеспечения военных нужд. Эти компи будут способны принимать самостоятельные решения, вместо простого повиновения точным инструкциям. Они могут атаковать и защищаться, вести бой автономно. В общем, это отличные солдаты – и гораздо совершеннее наших нынешних компи.

ОКС, высотой только в четыре фута, но все равно выглядевший внушительно, стоял рядом с королевским троном. Петер кинул взгляд на компи-учителя, после чего скептически проворчал:

– Компи, подобные ОКСу, хорошо служат нам в течение нескольких веков. Я советовал бы вам воздержаться от необратимых действий.

– Все обратимо, Ваше Величество, – сказал адмирал Стромо. – Модифицированные по кликисской технологии роботы гораздо более надежны и ориентированы на результат. Они будут непреклонны в исполнении комплексных задач – оставаясь в рамках компетентности компьютерных компаньонов. Не игрушки, но настоящие солдаты.

– Это так, – подтвердил Ларс Свендсен. – Эти компи-солдаты умеют достаточно, чтобы занять место… – он, смутившись, прервался. – Хотя, кто знает, сколько некомпетентных людей находится EDF?

– Следовательно, – поддакнул Стромо, – мы можем снизить число жертв при следующем появлении гидрогов. Вскоре вам не придется разворачивать так часто траурные флаги.

Со своего трона Петер изучал проекционные картинки измененных конвейеров производства компи. Он не мог позволить извратить роботов, это казалось ему неоправданно рискованным. Король все еще не был уверен в том, что в программе кликисских роботов нет какого-нибудь подвоха и он не проявит себя в модификации компи.

– Вы, безусловно, энтузиаст своего дела, инженер Свендсен. И у вас нет никаких сомнений?

– Ни малейших, сир!

– Возможно, мы выиграем эту войну в конце концов, – адмирал Стромо поклонился и повернулся, чтобы уходить. – Мы дадим более полный отчет, как только вернется из дипломатической командировки президент Венсеслас.

– Есть что-то еще, что вы хотите сказать мне? – осведомился король.

– Нет, сир, – сказал адмирал Стромо.

– Тогда, конечно, нет необходимости беспокоить президента. Вы сказали все, что нужно было сказать, – взгляд Петера стал холодным, и Стромо не знал, как реагировать.

Инженер Ларс Свендсен испытывал явное напряжение. Он неловко собирал свои записи и проекционное оборудование.

– Ну что ж, вы можете приступать, – разрешил король. – Но приступайте с осторожностью.

46. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

Что-то должно было привлекать гидрогов. Чужаки из глубин и не думали успокаиваться, нападая снова и снова на разные планеты, как будто случайным образом. EDF анализировали поступающие сигналы но не могли предусмотреть ни место следующего удара, ни мотива, ни разумной тактики сопротивления или связи.

Когда алмазные сферы начали опустошать густые леса Перекрестка Буна, поселенцы отчаянно призывали на помощь. Невероятной удачей было то, что по соседству находился маленький разведывательный флот Седьмого сектора, достаточно близко, чтобы успеть поменять курс.

– Боевым постам! Полное ускорение вех двигателей! Место назначения – Перекресток Буна, – в голосе адмирала Виллис чувствовались бодрость и даже веселье. – На этот раз мы дадим кому-то хорошего пинка. – Она вцепилась в подлокотники командирского кресла, будто хотела добавить «Юпитеру» скорости.

Тасия, недавно переведенная в должность командира «манты», почувствовала, как ее сердце забилось в предвкушении скорой встречи с гидрогами. У нее чесались кулаки. Биться с гидрогами было лучше, чем клевать упрямых колонистов.

В разведывательном отряде были «Джаггернаут», семь «мант» и тысяча готовых к бою реморов. Они неслись к соседней звездной системе, включавшей в себя и маленький зеленый Перекресток Буна. Рядовая колония Ганзы смотрелась крошечной и мирной в рассеянном свете солнца.

Земля Перекрестка Буна идеально подходила для выращивания генетически измененных хвойных деревьев. Черные сосны привезли с Земли, скрестили с местными лиственными породами, получив в результате мощные прекрасные деревья, что росли со скоростью бамбука и практически на любой почве. Черные сосны разрастались быстрее, чем неповоротливые переселенцы успевали обрабатывать их.

Когда боевая группа вышла на предельную скорость, отчаянные призывы шли уже от семнадцати больших поселений, выстроенных возле озер или рек. Тасия видела четкие просеки, разрезающие лес на куски, словно тонкие порезы от бритвы, прошедшей через толстый ковер зелени.

Кое-где урожай был убран и земля подготовлена для новых посевов.

Темные леса наливались сочными, здоровыми красками, кроме тех мест, где прошлись разрушающим холодом боевые шары – там деревья были распластаны и погибали под ледяной коркой. Четыре корабля гидрогов планомерно уничтожали черные сосны.

– Похоже на цунами, – донеслось по связи с «манты» Фицпатрика, вернувшегося в патруль после своего возвышения.

– Потеряны все контакты с Поселком А, командир Тамблейн, – доложила навигатор Элли Рамирес. – Видимо, их уже зажарили.

Тасия смотрела на беззащитные леса, и у нее постепенно холодело в животе.

– Кто станет следующим, если гидроги не поменяют курс, лейтенант?

Рамирес вывела пошаговое изображение с тактической сеткой, пока «манта» прорывалась сквозь облака атмосферы.

– Поселок Д вот на этом большом озере, командир. Траектория полета боевых шаров смещается, городок сровняют с землей менее чем через час.

Тасия хмуро кивнула.

– Просмотри, кто еще попадает под этот паровой каток.

– Быстрее! – рявкнула на командной частоте адмирал Виллис. – Всем реморам – в атаку! «Мантам» – зарядить орудия. «Юпитер» поддержит тяжелым артиллерийским огнем. Не думаю, что наших стволов хватит на такого внушительного клиента, как бы после не пожалеть!

Манта Фицпатрика вырвалась из общего строя, и «джаггернаут» Виллис поддержал ее выход на перехват первого вражеского корабля.

Нетерпеливые пилоты реморов и стрелки EDF открыли огонь задолго до того, как приблизились на дистанцию прицельной стрельбы.

Боевые шары дали залп голубых молний по подходящим силам землян, испарив дюжину самых распетушившихся «реморов». Но основное внимание неприятеля было направлено вниз, ледяные волны крушили планету, замораживая и ломая величественные черные сосны.

Тасии хотелось присоединиться к атаке, но она знала, что ее силы ничего не решат.

– Адмирал Виллис, наша объединенная огневая мощь может лишь поцарапать четыре боевых шара, – доложила она. – Мой тактик рассчитал, что в течение часа будет уничтожен Поселок Д. Если мы не эвакуируем их…

– В чем дело, Тамблейн, кишка тонка для настоящего боя? – съязвил Фицпатрик.

– Не хочешь спросить колонистов внизу, Фицпатрик, или может послать им сообщение, что ты слишком занят плеванием против ветра.

– Тамблейн, задача тебе ясна, – сказала Виллис. – Дуй на своем крейсере к деревне и начинай эвакуацию всех жителей. Пусть толпятся в коридорах, если не хватит комнат.

– Да, мэм! – Она махнула лейтенанту Рамирес. Манта круто спикировала, устремляясь к востоку, на передовую.

«Юпитер» дал залп джазерными импульсами по переднему боевому шару. Казалось, раздосадованная, что ее отвлекают, ощетинившаяся колючками выступав, боевая сфера огрызнулась голубой молнией. Молния слегка задела внешний корпус флагмана, заставив его накрениться.

Тасия крикнула офицеру связи:

– Вызови Поселок Д и скажи, чтобы все вышли и ждали нас. Дьявол, только протолкнуть их всех на борт займет уйму времени!

Боевые шары грохотали над пустошью, словно космические бульдозеры. За ними не оставалось ни былинки.

Тасиина «манта» обогнала гидрогов, оставляя между ними и собой сотню километров богатых лесов. Неумолимые чужаки молниеносно сокращали дистанцию. Поселок Д стоял на их пути.

На территории деревни располагалась лесопилка с погрузочными платформами и складскими помещениями. Везде торчали почти вровень с землей срезанные пеньки. Когда заготовленных черных сосен оказывалось слишком много, поселение расширялось, поднимались новые фабрики для переработки деревьев на экспорт.

Лесорубы мельтешили внизу, как муравьи на раскаленной сковородке, иногда опасливо взглядывая на небеса. Несколько радистов следили из пунктов связи или с обзорных вышек за продвижением гидрогов.

Зависнув на своем крейсере над озером у Поселка Д, Тасия искала место для посадки, но не видела свободного участка, достаточного, чтобы на нем поместилась «манта». Внизу бегали обезумевшие люди, махая кораблю, словно собирались прыгать на борт еще до его приземления.

– Гидроги позади и быстро приближаются, – сказала Рамирес.

Тасия указала на большой, напоминающий ангар склад.

– У нас нет времени церемониться. Придется пришлепнуть эту развалину. Будем надеяться, что внутри никого нет.

Единственный выстрел джазера разнес постройку в щепки, и крейсер встал на освободившееся место. Его нос касался берега озера, и холодная вода шипела, прокатываясь по горячему корпусу. Несколько тысяч жителей устремились вперед.

– Нам нужно навести порядок, мэм, – сказал командир охраны, сержант Зизу. – Они так передавят друг друга.

Тасия взглянула на часы – у них осталось около сорока минут.

– У нас нет времени на это, Зизу, – грузовые люки были уже открыты, и люди врывались внутрь. – Командир крыла Бриндл! Задвинь свои реморы в корму, чтобы освободить помещение. На летную палубу можно поместить больше спасенных. Будет нужно – открой трюм. Каждую дверь и порт – все открыть! Как хочешь уложи, хоть штабелями, главное чтобы всех!

Позади них воспаленным пятном расползались вдоль горизонта столбы дыма и морозного пара.

– Адмирал Виллис, сможете ли вы их задержать? – спросила Тасия.

От флагмана пришло изображение боевого шара, сжигающего стволы черных сосен.

– Один из наших крейсеров уничтожен и разбито или покалечено свыше двухсот реморов – за короткий срок, – был ответ.

Тасии стало не по себе.

– У врага есть потери?

– Проклятье, ничего существенного! К счастью, неприятеля больше интересует кромсание лесного ковра, чем борьба с нами. Что они имеют против деревьев?

Большая часть лесорубов была уже на борту Тасииного крейсера. Многие потерялись со своими семьями или любимыми, но все это можно было утрясти позже. Если верить расчетам, оставалось менее двадцати минут. Снаружи, сквозь крики поселенцев, она могла слышать треск, удары и рев приближающихся боевых шаров.

Последовал еще один вызов:

– Командир Тамблейн, доложите состояние эвакуации Поселка Д, – сказала адмирал.

– Сейчас на борту уже большая часть людей, но они заполонили всю «манту».

– Так держать, Тамблейн. По крайней мере, хоть кто-то занимается хорошим делом.

Очевидно, до Виллис еще не дошло то, что уже знала Тасия.

– Адмирал, мы можем забрать в безопасное место этих людей, но… взгляните на вашу карту. Гидроги методично опустошают поверхность метр за метром.

– Так заберите отсюда людей!

– Мои расчеты точны, мэм. Я могу взять большинство беженцев из Поселка Д прежде, чем прибудут враги, но здесь пятьдесят других поселений и сто тысяч людей. Если гидроги продолжат наступление, потери будут просто чудовищны.

На удивление, Патрик Фицпатрик поддержал ее:

– Я сильно удивлен этим, адмирал, но Тамблейн права, – вид его на экране был каким-то помятым и встрепанным. Его крейсер был поврежден в бою. – Если начистоту, вы же не хотите быть командиром миссии, что будет стоить величайших жертв в истории человечества?

Виллис выглядела удрученной.

– Что ж, мы убедились, что у нас недостаточно сил для защиты или нападения на гидрогов.

Отключившись, Тасия вызвала собственный экипаж:

– Доложите, как проходит операция. Есть еще кто-нибудь в поселке?

– Осталось только несколько человек, командир.

Городок на озере лежал в руинах. Маленькие огоньки разбежались от склада, сожженного Тасииной «мантой». На главном экране она могла видеть несколько тел задавленных людей.

– Трубите сбор, мотаем отсюда! – распорядилась Тасия.

Ближайшие за ними леса уже были раскрошены и повалены, алмазные сферы курсировали над кронами деревьев, подбираясь к деревне.

– Внимание! Всем кораблям прекратить контратаку! – наконец приказала Виллис. – Рассредоточьтесь и собирайте колонистов. Начать полномасштабную эвакуацию Перекрестка Буна!

– Командир Тамблейн, мы спасли около двух тысяч четырехсот поселенцев, – доложил сержант Зизу. – Точнее подсчитаем после, но это около половины всего населения Поселка Д.

Екнуло сердце. Только половина …

Увидев выражение ее лица, начальник охраны пояснил:

– В нашем нынешнем положении это еще удачный исход. Большинство рабочих бригад в лесу, они не успели бы вовремя вернуться.

Она взглянула на карту. Каким огромным был лесистый континент, обрывавшийся в океан. Она знала грузоподъемность «Юпитера» и остальных крейсеров и, быстро сосчитав, пришла к выводу: корабли EDF не смогут эвакуировать всех, нуждающихся в спасении людей.

47. ЧЕСКА ПЕРОНИ

Центральный комплекс Рандеву представлял собой пояс астероидов, сплоченных гравитацией и образовавших суперструктуру. Скрепы и кабели соединяли дрейфующие камни вокруг маленькой звезды гранатового цвета.

За двести тридцать семь лет это место стало центром цивилизации Скитальцев. Здесь встречались кланы, шла торговля.

Будучи Рупором, Ческа Перони поселилась на Рандеву, где она разбирала споры между семьями и конкурирующими фирмами. Ее отец, торговец Ден Перони, оставил девочку обучаться здесь политическому и дипломатическому искусству. Юхай Окиах была для нее как мать, и Ческа до сих пор ценила мнение своей предшественницы.

После возвращения с Оскувеля Ческа отправилась поговорить с ней. С ее умом и сердцем лидера, у Чески не было другого выбора в этой сумятице, кроме как открыть свои чувства и сомнения старшему товарищу, в надежде, что Юхай Окиах сможет помочь.

Уйдя на заслуженный отдых, бывшая Рупор, казалось, помолодела. Ее глаза стали ярче, и желтые с проседью волосы казались теперь пышней. Тяжкая миссия миротворца и провозвестника выжала ее досуха, но, после отказа от власти, старая женщина, похоже, снова расцвела. Она обняла Ческу, и лицо ее осветила искренняя улыбка, без малейшего намека на политическое притворство.

– Добро пожаловать, дитя! – глаза Юхай, окруженные сетью морщинок, лучились радостью. – Или ты предпочитаешь, чтобы я была более сдержанной в разговоре с нашим уважаемым Рупором?

– Ты можешь при мне не стараться сохранить официоз, – ответила Ческа. – У меня и без этих глупостей хватает забот.

– Дипломатия – это не глупость! Или я допустила ошибку, выбирая преемницу?

Ческа опустилась в плетеное кресло-качалку, украшенное традиционными узорами Скитальцев.

– Если бы ты выбрала другого человека, Юхай Окиах, моя жизнь была бы намного проще.

Старушка налила цветочный чай из маленького чайника.

– Мы обе знаем, что у Скитальцев есть неплохой шанс выжить под твоим руководством, и – ни одного, если бы на твоем месте оказался кто-то другой. Я верю в твою Путеводную Звезду, – она задумчиво улыбнулась. – Однажды мой внук Берндт почему-то подумал, что он достоин быть правителем просто по праву крови. Он вел себя несдержанно, но в конце концов поумнел. И нашел себя как капитан Небесной шахты и занимался неблагодарной, но прекрасной работой – пока гидроги не убили его.

Бывшая Рупор двигалась с таким изяществом и грацией, прямо порхала по квартире. Ческа маленькими глотками тянула пряный чай, вспоминая, что старый Брам Тамблейн был когда-то не дурак выпить. Сейчас вкус этого чая напомнил ей о Джессе, и на сердце вновь легла непереносимая тяжесть.

Конечно, Юхай Окиах это заметила.

– Так, дитя мое, одно из двух: либо твои обязанности Рупора легче, чем были у меня в свое время, и тебе нечего больше делать, кроме как болтать с одинокой старухой… либо у тебя проблемы, и ты думаешь, что я махну волшебной палочкой, и все твои трудности разрешатся.

– Боюсь, все не так просто, – вздохнула Ческа.

Старуха села в позу лотоса, что выглядело довольно странно со стороны, и приготовилась слушать. Вдохнув поглубже, чтобы взять себя в руки, Ческа рассказала все: как получила брачное предложение от Рейнальда, почему будущий правитель считает этот союз выгодным и для Терока, и для Скитальцев. Излагая свои мысли в политическом ключе, Ческа пыталась представить аргументы спокойно, без эмоций.

Юхай Окиах прекрасно это понимала, когда-то она сама научила Ческу этой технике.

– Отлично, ты ясно видишь разумность предложения Рейнальда. Ни с одним из кланов невозможно заключить подобный альянс, и Росс Тамблейн умер вот уже почти шесть лет. В чем проблема? У терокского правителя темное прошлое? Ты находишь его неподходящим по каким-либо причинам?

Ческа уткнулась в чашку.

– Нет-нет. Я уверена, что Рейнальд хороший человек, и он кажется очень легким в общении. По логике вещей выходит – он во всем прав. Но… – сейчас ей приходилось демонстрировать свои эмоции, что было непросто, удачнее выходило их скрывать – обязанность каждого хорошего дипломата. – Проблема существует. Мое сердце принадлежит кое-кому другому… и уже давно.

Юхай Окиах кивнула, как будто все знала наперед.

– И что Джесс Тамблейн думает об этом брачном предложении?

– Как ты узнала? – поразилась Ческа. – У нас с Джессом…

Старушка тихо посмеивалась, откинувшись в кресле-качалке.

– Ческа Перони, я знаю о твоей любви все и, полагаю, не одна я. Мы находим вполне замечательной, хотя и немного сумасшедшей, вашу преданность своему долгу, в угоду которому вы демонстративно не замечаете друг друга. На самом деле, не думаешь же ты, что все вокруг слепые?

Ческе понадобилось некоторое время, чтобы переварить эту информацию.

– Так мы с Джессом могли просто перестать притворяться? Мы собирались объявить о нашей свадьбе через несколько месяцев, но…

Теперь старушка смотрела на нее сурово.

– Слишком поздно, дитя. Если бы ты сделала это много лет назад, я согласилась бы с твоим решением. Но теперь у тебя есть другие обязанности. Ситуация вокруг тебя изменилась, и мы все можем видеть в этом указание Путеводной Звезды.

Ческа узнала этот грозный тон, не терпящий возражений. Спорить было бесполезно. Сердце ее упало.

– Ты не похожа на других женщин, Рупор Перони, – собственный титул в устах предшественницы был как удар плети. – Ты не можешь выбирать, исходя из личных предпочтений. Не для тебя легкая прогулка по жизни со сверкающими от девичьего восторга глазами, раскрытым ртом и головой, забитой фантазиями. Рупор должен быть выше простых личных интересов. Это – дар, и это же – цена.

– Джесс прыгнул на один из этих туманных скиммеров и отправился далеко в космос. Он сказал, он знает – я приму правильное решение, – призналась Ческа. – Очевидно, он более правильный человек, чем я.

Юхай Окиах положила на ее руку свою морщинистую ладонь.

– Он пытается помочь тебе. Он видит, что ты не могла… или не была готова увидеть.

Ческа долго молчала. Она уже знала, каким должен быть ее ответ Рейнальду.

– Тогда я расплачусь по счету и не постою за ценой.

48. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

Словно удивительная бабочка, туманный скиммер развернул крылья и распустил сверхтонкую ткань на тысячи квадратных километров в пространстве. Горячие новые звезды в центре облака испускали множество фотонов в рассеянный газ, отрывая электроны от атомов и оставляя бледно-зеленый светящийся след и нежно-розовые и голубоватые вихри.

Когда скиммер лавировал в тумане, огромный парус собирал горстки атомов из каждого кубометра квази-вакуума. Нейтральный или ионизированный водород был смешан с кислородом, гелием, неоном и азотом. Кривой парус втягивал захваченные молекулы как реактивный двигатель, конденсируя их в разреженный водород для переработки в экти, снимая сливки и разделяя прочие ценные продукты. Сырье было рассеянным, но его было море, огромное, как расстояния от одной звезды до другой.

Маленький жилой отсек Джесса и производственные механизмы качались на гигантском прозрачном парусе, соединенные перемычками и тросами с паутиной собирающей пленки. Подвесные легкие конденсаторы, фильтры и эффективный маленький экти-реактор, разработанный Котто Окиахом, с тралом позади двигались силой фотонов, бьющихся об отражающую поверхность.

Остальные скиммеры Скитальцев просеивали туман на громадной площади. Как парящие рыбацкие суденышки, дрейфующие в богатых водах, болтались вдалеке друг от друга эфирные корабли, оставаясь в радиоконтакте. По большей части пилоты вели долгие разговоры или играли в стратегические игры, сильно растянутые по времени, потому как сигнал на больших расстояниях передавался не быстро.

Джесс, однако, предпочитал оставаться один, размышляя в тишине. Сердце его навсегда принадлежало Ческе, но в действительности они были обречены на разлуку.

«Я мог бы давно на тебе жениться», – мысленно говорил он любимой.

Они оба слишком беспокоились о воображаемых скандалах и сплетнях. С чего бы их свадьба могла обесчестить память Росса? И могло ли Ческу замужество отвлечь от обязанностей Рупора в чрезвычайных условиях войны с гидрогами? Он так не считал, но теперь было слишком поздно. В действительности, их запуганные отношения, возможно, отвлекали ее еще больше. Джесс недостаточно ясно видел указание Путеводной Звезды.

Теперь, однако, Ческа обязана принять предложение Рейнальда. Скитальцы и терокцы могут объединить ресурсы к взаимной выгоде, встать вместе против враждебных сил, что грозят поглотить или уничтожить всех.

Тем временем Джесс дрейфовал в море тончайшего газа. Даже самые неистовая плазменная рябь или ураганы ионов были так слабы, что он не мог ничего чувствовать.

Джесс протиснулся в люк и спустился в производственный отсек под жилым модулем. Контроль за процессом сбора стал привычной ежедневной обязанностью.

Главным компонентом тумана, особенно во внешних вихрях, был аллотропный водород, и скиммеры предназначались для закачивания всего собранного газа в высокоэффективный экти-реакгор.

В зависимости от местоположения анализирующих пробников, он мог в течение дня пролетать мили относительно плотного парообразного материала, собирая не только водород, но также гидроксид и молекулы диоксида углерода, слабые следы моноксида углерода и дважды ионизированный кислород. Самым странным, в чем он с готовностью убедился, было то, что из соединений этого газа собиралась значительная концентрация чистых молекул воды, необычной для межзвездных облаков.

Воспитанный на ледяных шахтах Плумаса, Джесс хорошо знал ценность воды для межзвездных колоний. Скитальцы всегда могли бы использовать ее для питья или в гидропонных системах; воду также можно было с помощью электролиза разделить на кислород и водород, затем собрать в пероксид, ракетное топливо и даже в смазочные вещества. Такой ресурс не стоило упускать.

До сих пор у него было много времени для производства модификации. Джесс переконфигурировал молекулярные фильтрующие системы и оснастил вспомогательный отсек оборудованием для отделения воды из звездного облака. С присущей ему основательностью и целеустремленностью он построил цилиндр, вмещающий сотни литров полученной жидкости. Даже в такой плотной концентрации газов он, однако, мог бы выделить только молекулу или две из каждого кубометра тумана.

Работа занимала все его время, отвлекая от мыслей об утрате.

Корабль Джесса дрейфовал, окруженный невидимым паром, подсвеченным шальными фотонами от далеких звезд. Экти-реактор гудел, собирая тонкие потоки разреженного водорода; дистиллятор отделял космическую воду, литр за литром, капля за каплей.

Как было в обычае у Скитальцев, Джесс украшал запутанным рисунком, индивидуальным для каждого клана, свою одежду, – объединенные вместе символы показывали разветвленное генеалогическое древо семьи. К его печали, сейчас знак клана Тамблейнов выглядел примитивным и неполным.

Джесс часами сидел в одиночестве, выкладывая на ткани сложные символы, рожденные его фантазией. При другом раскладе ветвистое, могучее древо Тамблейнов могло бы соединиться с древом клана Перони и создать многоцветную радугу, тогда аппликация заполнила бы и рукава, и штанины комбинезона. Но рисунок, пока что, завершился на его имени.

Ветви его дядьев продолжались только Тасииным именем. Возможно, она могла бы продлить рисунок. Кто угодно из молодых Скитальцев будет счастлив взять ее в жены, когда ее военная карьера достигнет предела, и Тасии наскучит эта адская карусель.

Ах, как он ненавидел гидрогов! Росс… и Тасия… и Ческа… Когда-нибудь война закончится, но их жизнь никогда не станет прежней.

Однажды он сможет взять новый старт, переиначить рисунок своей жизни, включив новый символ. Но не сегодня. И еще очень не скоро.

49. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

Методично и неумолимо гидроги продолжали опустошать Перекресток Буна. Боевые шары беспрепятственно двигались над зеленым ландшафтом, уничтожая высокие сосны волнами льда. Они никуда не спешили.

Тасия Тамблейн подняла свой перегруженный крейсер из Поселения Д за мгновение до начала атаки боевых сфер. Переполненная «манта» тяжело накренилась вперед. Тасия не была уверена, что они смогут развить достаточную скорость и оторваться от неприятельских кораблей. Совсем близко боевые шары расстреливали стволы черных сосен, магазины и дома, лесопилки и склады.

Используя всю подъемную мощность двигателей, переполненный крейсер пополз прочь, как пьяный шмель, рывками набирая скорость. Ее едва хватило, чтобы оставаться впереди зоны разрушения, увеличивая отрыв с каждой секундой.

Внутри манты, теснясь плечом к плечу на каждом участке пространства спасенные не отрывались от экранов и иллюминаторов, следя, как неприятель разрушает то, что было их домом, только что процветавшую лесную промышленность, общественные здания, – все.

Ледяные волны ударили по озеру, превращая воду во вздыбленные пластины тонкого льда. Грунтовые воды ключом били вверх, деревья засыхали и падали. Постройки и дома разрушались мгновенно.

Поселок Д был только началом. Тактические карты показывали множество других поселений, лежащих на пути разрушения. Экспедиционный флот Седьмого Сектора отчаянно спешил спасти как можно больше людей.

– У нас здесь бунт, – передал Фицпатрик из Поселка Джей. – Если мы возьмем на борт слишком много людей, мой крейсер не сможет сдвинуться с места!

Тасия гнала «манту» на восток вдоль линии берега и холодного серого океана. Командир крыла Робб Бриндл и полная эскадрилья реморов составляли эскорт.

– Командир, могу я с двумя моими эскадрильями задержать гидрогов или навестить еще один поселок, помочь в эвакуации? – спросил Робб.

Ни тот, ни другой вариант Тасию не устраивал.

– Я уверена, невозможно взять еще большее число пассажиров, и у нас нет безопасного места, чтобы высадить тех, кого мы уже забрали, – она учитывала и то, мог ли каждый ремор взять одного или двух колонистов в командную рубку.

По каналу общей связи раздался строгий голос адмирала Виллис:

– «Юпитер» переполнен. Мы не сможем взять даже любимого хомячка, если его принесут на борт.

Океан впереди не сулил спасения, и Тасия не знала, что делать, кроме как улепетывать подальше от врага.

– Адмирал, мы могли бы эвакуировать еще одну или две деревни, если бы только у нас было место для выгрузки этих пассажиров, – передала она на командирской частоте.

– Если ты найдешь где-нибудь на планете безопасное местечко, Тамблейн, скажи мне об этом, – ответила адмирал. – Мы все хотим туда.

Тасия закусила губу, когда увидела продолжающих крушить деревья гидрогов. Как быстро враг промчался через континент неостановимой волной. Они прошли мимо самых больших внутренних морей и гигантских озер, концентрируясь только на лесе.

В этот момент ее Путеводная Звезда сверкнула, хотя не так ярко, но она должна была использовать любой шанс.

– Адмирал Виллис, на тактическом экране видно, что, похоже, враг интересуется только лесными районами, – сказала Тасия. – Насколько я могла заметить, они избегали крупных водных пространств. Возможно, нам удастся отвезти спасенных далеко в море. Гидроги, надеюсь, не будут преследовать нас над открытой водой.

– Очень спорное предположение, Тамблейн.

– Мадам, либо мы допустим, что невероятное возможно, и пойдем на риск, либо позволим оставшимся колонистам умереть. У кораблей есть только исходная грузоподъемность, и больше людей мы не сможем взять на борт.

Виллис была в крайне отчаянном положении, чтобы дослушать до конца.

– И что ты предлагаешь делать с пассажирами, когда мы выйдем в открытое море? Просто выбросить в море и надеяться, что они продержатся на воде, пока у нас не появится шанс подобрать их?

У Тасии пересохло в горле, когда в голове блеснула совершенно абсурдная мысль.

– Каждый корабль EDF несет существенные запасы тактической оружейной пены. При контакте с водой жидкий полимер отвердевает мгновенно. Если мы распылим ее на поверхности воды, получатся такие плавучие платформы. Можно использовать их как временные островки.

– Это безумная идея… – вмешался Фицпатрик.

Виллис прервала его коротким смешком.

– Но чертовски изобретательная. Это сработает?

– Мы можем попробовать. Начнем укладывать внизу пласты пены. Какое-то количество людей можно разместить на них. Я могу выгрузить своих спасенных, опустошить трюмы и оставить людей на плавучих платформах. Затем рвану назад и привезу еще один полный корабль. Все наши галеры могут сделать то же самое, адмирал.

– Это полный бардак, но он все же может дать шанс уцелеть другим колонистам. Действуй, Тамблейн! – согласилась адмирал.

Когда они летели низко над океанскими волнами, Робб Бриндл съязвил на персональной частоте:

– Могла бы и помолчать!

– Скажи это тем людям, которых мы пытаемся спасти, – Тасия надеялась лишь на свою интуицию. Это была смешная идея.

Она опустила «манту» на поверхность спокойного неглубокого моря. Резким тоном, усиленным динамиками под потолком до оглушительного, Тасия объявила, что они собираются сделать.

Жителей Перекрестка Буна не очень-то вдохновил такой план действий.

Стрелки, прикрепленные ко дну крейсера, выпустили тактическую оружейную пену, распыляя гибкую субстанцию по волнам. Как блин по сковороде, она растеклась и затвердела. Тасии было неприятно слушать испуганные крики среди спасенных. Перед самым носом у неприятеля их неожиданно спасли и теперь выкидывали в воду. Здесь потерпевшие были уязвимы для гидрогских атак.

Но другого выхода не было. В противном случае, девяносто процентов населения планеты будет обречено на верную гибель.

Когда грузовые люки «манты» открылись, спасенные неохотно спрыгивали в воду и выбирались на мягкие неустойчивые островки. Кое-кто поначалу колебался, переминаясь с ноги на ногу у люка, боясь прыгать с нескольких метров вниз – платформы хлюпали, покачивались на волнах и выглядели не слишком гостеприимно. Но когда их просто столкнули, сотни спасенных колонистов, как мыши, посыпались из грузовых люков. Они боролись за каждый дюйм на искусственных островках и в ужасе отшатывались от края, когда очередной пассажир падал в воду.

Голос Тасии ревел по интеркому:

– Каждая задержка стоит жизни другим людям. Пошевеливайтесь! – Она отрядила сержанта Зизу и его вооруженную парализаторами охрану придать уверенности всем спасенным, по приказу покидающим корабль. Ее тон слегка смягчился. – Уважаемые пассажиры, без паники! Мы вытащили вас один раз… Мы сделаем это снова.

Две больших «манты» EDF спустились к воде, поливая тактической пеной, образовывающей губчатые платформы. Каждый из разбросанных, пахнущих полимером островков мог вместить сотни эвакуированных. Операция велась с впечатляющей быстротой.

Люди оступались и падали. Тасия не хотела думать о количестве переломов, которые спасенные перенесли – она только надеялась, что они доживут до того момента, когда смогут пожаловаться. Вода заливала края больших крутящихся на волнах платформ. Люди стояли и в страхе смотрели в сторону берега, где в дыму и тумане виднелись вражеские корабли, опустошающие континент.

Под конец Тасииным охранникам пришлось оглушить несколько дюжин самых трусливых и вышвырнуть их вон. Она могла видеть по лицам на ее обзорном экране, что многие из жителей Перекрестка Буна перестали надеяться. Они просто по инерции продолжали цепляться за жизнь.

Даже не закрыв грузовых люков, Тасия приказала взлетать, «манта» дала круг над платформами и на предельной скорости устремилась обратно на материк. На общей частоте она могла слышать призывы о помощи из Поселка Л – следующего городка на пути врага.

– Будьте готовы, – передала она. – Мы идем к вам.

Но туда шли и гидроги.

50. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

После нападения на Хириллку Первый Наследник Джора’х не чувствовал себя в безопасности даже во Дворце Призмы. Яркий солнечный свет проходил сквозь полупрозрачные окна и цветные панели, освещая каждый угол и прогоняя тени. Но боевые шары могут оказаться здесь, на Илдире, возможно, прямо сейчас…

Солнечный Флот проиграл битву на Кронхе-3 и Хириллке. Если гидроги захотят напасть на Империю, на любой ее мир, даже на саму Миджистру – как могут илдиране выстоять против них?

Отец призвал Джора’ха на срочное совещание, но у него не было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями. С трепетом в сердце он надел тунику терокского шелка со свободными рукавами, подаренную ему Нирой Кхали. Он надеялся, что это придаст ему сил и спокойствия.

Вскоре он уже стоял перед хрустальным креслом правителя, сосредоточенный и готовый ко всему. На посеревшем лице Мудреца-Императора были отчетливо видны следы пережитого потрясения, и Первому Наследнику больно было смотреть на это. Сквозь выцветшую кожу правителя будто бы уже просвечивали кости. Здоровье его значительно ухудшилось в последние несколько недель, это было заметно. Длинные косы выглядели вяло и безжизненно, прежде блестящие, они совсем поникли.

Через тизм правитель ощущал муки и страдания своего народа во время разгрома Хириллки.

– Ты не ранен, сын мой? – Интерес правителя казался вызванным скорее политическими интересами, нежели собственным беспокойством за благополучие Джора’ха.

– Нет, отец. Я спасся из-под огня гидрогов невредимым, как и Тхор’х. Мой брат Руса’х, однако, остается в тяжелом состоянии. Я опасаюсь за его жизнь.

Мудрец-Император помрачнел, его лицо резко осунулось.

– Я приставил к нему лучших медиков. Наместник Хириллки не будет страдать от недостатка заботы, но его выздоровление будет целиком зависеть от случая и сил его организма. Твой брат вел сытую и беззаботную жизнь. У него может не оказаться жизненных сил, достаточных для выздоровления.

Джора’х был удивлен таким трезвым, холодным рассуждением отца о жизни собственного сына.

– Отец, он все еще пребывает в суб-тизменном сне.

Мудрец-Император еще больше насупился, и обычно спокойное лицо его исказила судорога.

– Суб-тизменное состояние – то же самое что прятки, Джора’х. У меня нет терпения, чтобы возиться с этой проблемой, особенно сейчас. Мы должны обсудить, что случилось, и сделать выводы. Руса’х может следовать нитям своей души и отправиться в план Светлого Источника, когда пожелает.

– Возможно, по большому счету, эта атака оказалась нам на пользу, – продолжал правитель.

Распущенные волосы Джора’ха взволновались вокруг его головы, как наэлектризованные. Он попытался обуздать свое негодование.

– На Хириллке погибли тысячи людей! Как ты можешь называть это полезным?!

Мудрец-Император резко оборвал сына:

– Я имею в виду, что узреть такое массовое разрушение послужило хорошим уроком для тебя. На Хириллке ты мельком увидел, как трудна доля Мудреца-Императора. Вскоре я встречусь с адаром Кори’нхом, чтобы обсудить следующие нелегкие шаги, которые вынуждена предпринять Империя.

Взволнованный и опечаленный, Джора’х молчал. Он обещал себе, что когда станет Мудрецом-Императором – а это уже не за горами, – он будет более гуманным правителем. Он будет больше заботиться о своем народе, чем о политике.

– Как можем мы воевать с врагом, о котором ничего не знаем? Гидроги приходят из ниоткуда. Мы ничего не можем противопоставить их агрессии.

Цирок’х поднял на сына холодные глаза:

– Мы знаем больше, чем ты думаешь, сын мой, – правитель внезапно откинулся назад, словно тяжелый молот ударил его в затылок, и вид у него был до того беспомощней и беззащитен, что вызывал серьезные опасения.

– Иди и обдумай, что я сказал тебе! – слабо махнул он пухлой рукой.

Отослав Джора’ха, Цирок’х отправил телохранителя Брон’на призвать адара, чтобы продолжить беседу о дальнейших действиях.

Джора’х ушел в тоске и смятении. Вместо того чтобы провести время в молчаливой медитации, он решил проведать своего брата Руса’ха.

Наместник Хириллки лежал на удобной кровати в теплой, ярко освещенной комнате. Сопровождающие и медики окружали его, как паразиты растение, уточняя диагноз, меняя рецептуру, пользуясь проверенными мазями. Пара священников имела такой торжественный вид, будто они могли помочь потерянному в беспамятстве Руса’ху вернуть нити тизма обратно в его тело!

Толстощекое лицо правителя Хириллки теперь выглядело осунувшимся и бледным. Глаза были закрыты. Ослабевшие волосы висели совершенно неподвижно – либо из-за различных наркотиков, либо потому, что Наместник находился в такой глубокой кататонии, что функционировали не все системы его организма. Джора’х долго вглядывался в лицо брата.

Голова Руса’ха была перевязана. Его брови и щеки, несмотря на их бледность, покрывали багровые пятна синяков, хотя медики высокого ранга уже сотворили чудеса хирургии, чтобы просто сохранить ему жизнь.

Повреждение головы и, возможно, повреждение мозга, были гораздо более серьезны, чем контузия или сломанные кости. Если разум Наместника покоряется дуновению смерти, что можно сделать, чтобы излечить его тело?

Тощий и одичавший Тхор’х прижался щекой к щеке дяди. Джора’х посмотрел на сына; тот сейчас казался совсем юным и перепуганным. Веки покраснели, глаза были воспаленными.

– Почему он не просыпается? – Тхор’х смотрел на отца, будто верил, что он может мановением руки даровать исцеление всем. – Я приказывал этим врачам дать ему стимуляторов и привести в сознание, но они не хотят меня слушать! – Он зыркнул в сторону специалистов-наркологов. – Скажи им, кто я, что они должны выполнять мои повеления!

– Они не могут ничего сделать. Тхор’х, это будет то же самое, если бы я приказал гидрогам убираться и оставить Хириллку в покое.

Юноша с презрением посмотрел на отца.

– Тогда от тебя толк какой?

Джора’ху захотелось ударить Тхор’ха, особенно после лекции, которую ему прочел Мудрец-Император, но он сдержался, понимая, какое горе перенес его сын. Жизнь юноши была изнеженной и безопасной, и все его прихоти тут же исполнялись.

– Возможно, тебе лучше поговорить со священниками, – убеждал он Тхор’ха, глядя на двух заботливых святош. – Позволь им все тебе объяснить! – Джора’ху необходимо было научить сына быть хорошим лидером, умеющим отличить истинную возможность от придуманной. В Илдиранской Империи так много зависело от того, кто станет непосредственным преемником Джора’ха.

– Они могут не больше, чем остальные. Я предпочитаю оставаться здесь, – юноша демонстративно глядел в сторону.

Джора’х глубоко вздохнул и произнес то, что считал наилучшим в этой ситуации.

– Тхор’х, ты проявил великую отвагу и доблесть во время нападения на Хириллку! Ты мог бы сбежать первым на спасательном челноке, но вернулся за своим дядей. Ты заслужил мое уважение!

– Это не дало мне ничего, – юноша истощил весь свой запас грубых слов.

– Возможно, это дало тебе больше, чем ты думаешь, – Джора’х ободряюще похлопал сына по плечу. – Оставайся с дядей, Тхор’х. Он может быть в суб-тизменном сне, но я уверен, он ощущает твое присутствие. Дай ему свою силу и надейся, что этого будет довольно! – он посмотрел на медиков. – Продолжайте вашу работу! Делайте все, чтобы помочь моему брату!

– Мы сделали все, что могли, Первый Наследник, – сказал главный врач. – Боюсь, он слишком далеко ушел в глубину своего разума. Медицина не в силах помочь ему. Мы можем только поддерживать его тело.

Тхор’х с презрительной усмешкой на устах обвел присутствующих уничтожающим взглядом и склонился ближе к постели Наместника. Страдание исказило его лицо. Когда Джора’х вышел, Тхор’х даже не взглянул ему вслед.

51. РОББ БРИНДЛ

Гидроги носились над Перекрестком Буна, оставляя замерзший и пузырящийся ландшафт, словно испещренный пятнами проказы. За ними не оставалось ни одного уцелевшего здания.

Последние беженцы покинули быстро опустевшие деревни на побережье. Эскорт кораблей, «манты» и большой «джаггернаут» ползли прочь, как стая объевшихся чаек, лишь ненамного опережая алмазные боевые шары.

Корабли EDF едва не трещали от перегрузки: спасенные теснились на палубах, жались друг к другу в каждом складском отсеке. Громоздкие припасы и не слишком нужное оборудование выбросили за борт, чтобы освободить больше места.

Ремора Робба Бриндла была среди подчиненных ему эскадрилий, составляющих эскорт. Он кружил над дюжинами мелких искусственных островков, сооруженных на поверхности воды.

Тактическая оружейная пена! Он покачал головой и пообещал купить Тасии выпивки – разной, – когда они прибудут в ближайший порт. Она не раз говорила ему об изобретательности Скитальцев в использовании нестандартных средств и методов для выживания в самых невероятных условиях.

Пока еще это могло оказаться всего лишь временной передышкой. Когда гидроги дойдут до берега, они могут снова отправиться уничтожать черные сосны. Либо избрать мишенью беззащитные платформы, заполненные десятками тысяч людей. Боевые шары способны в считанные секунды уничтожить все население Перекрестка Буна. Если захотят…

Бриндл вызвал свои реморы:

– Внимание, строим линию защиты. Мне нужно пятнадцать фаланг, выстроенных дугой, чтобы отсечь гидрогов.

Выписывая пируэты в соленом морском воздухе, бойцы разбились на отдельные отряды. Боевые шары могли подпалить эту линию, как спичкой смоченную бензином ткань, но никто из пилотов не спорил. Они должны стоять до последнего.

На воде под ними толпилось на губчатой пене множество беспомощных, дрожащих от страха людей. За ними «Юпитер» и шесть оставшихся «мант» также готовили к бою свои орудия. Все ждали, позволяя гидрогам действовать первыми, в надежде, что нападения все же не последует. Враг все это время не обращал ни малейшего внимания на их усилия по эвакуации людей, корабли EDF, брошенные поселки.

– Всем стоять насмерть, – приказала адмирал Виллис. Ее голос звучал ровно и успокаивающе.

– Ей легко говорить! – пробормотал Бриндл, убедившись, что выключил передатчик. Кому первому не повезет, было делом случая.

– Взгляните на это! – сказал один из пилотов.

Четыре боевых шара показались над линией берега, все еще испуская ледяные волны, добивая каждый ствол густых хвойных лесов, сметая наблюдательные вышки, дома и заводы. За ними оставалась высохшая земля, сферы носились над водой, играя своим замораживающим оружием, как будто бы не замечая, что под ними уже не осталось леса.

Бриндл почти физически ощущал дрожь толпящихся на платформах несчастных людей, заметивших приближение гидрогов.

– Реморам приготовиться к бою! – приказал он, хотя это было и так ясно. Каждый пилот и без того извлек бы последнюю каплю энергии из своих батарей, в надежде нанести хотя бы небольшой урон врагу, прежде чем гидроги уничтожат их всех.

– Есть, командир! – слаженно ответили бойцы.

Ужасные алмазные сферы приближались, замораживая ледяным дыханием своих орудий океан, превращая воду в куски колотого льда. Вокруг боевых шаров, отмечая их продвижение над водой, кипела паровая буря.

– Пошли вон, куда это вы собрались?! – прошипел Бриндл. – Вы уже угробили весь континент!

Перепуганные беженцы пригибались к спешно скроенным островкам. Кто-то нырял или был сброшен в холодную воду. Люди везде были одинаково незащищенными.

– Давай к ним, Бриндл! – крикнула Тасия. – Спускайся вниз кругами, я – за тобой справа.

Первые две фаланги реморов из защитной линии выдвинулись вперед. Оглушающий шквал боевых выкриков пронесся по каналам связи. Все пилоты ждали неминуемой гибели через пару-тройку секунд.

Неожиданно боевые шары двинулись вверх, набирая высоту, оставляя за собой льдины на беспокойной, взбаламученной воде.

Вражеские корабли устремились в небо… не вступив в бой ни с одним кораблем EDF. Гидроги скрылись в облаках, возвращаясь в космос, будто полностью выполнили свою задачу или не нашли на Перекрестке Буна того, что искали.

Зная, что совершает глупость, подхлестываемый досадой и адреналином в крови, Бриндл рванул за ними на предельной скорости. Он решил преследовать враждебных чужаков и посмотреть, куда они пойдут.

Еще двадцать реморов кружили над водой, как разъяренные пастухи, устроившие облаву на волчью стаю. Пусть глупо и впустую, они все же лупили по алмазной броне боевых шаров, но выстрелы скользили по толстой шкуре врага, не нанося ему видимого ущерба.

В ответ гидроги лениво отмахнулись пучком голубых молний, отгоняя назойливый рой. Спалили два ремора и подбили еще несколько, чтобы знали свое место.

Но Робб Бриндл продолжил преследование, не рассчитывая – хотя надеясь – зайти достаточно далеко. В конце концов, он был командиром боевого крыла и мог принимать собственные решения.

– Эскадрильям реморов! Вернуться на базу, помогать в спасении людей! – передала адмирал Виллис. – Сражение окончено. Гидроги бежали.

Бриндл не мог поверить своим ушам.

– Бежали?!

Пока остальные реморы кругами снижались к плавучим спасательным платформам, Бриндл, сжав зубы, наблюдал, как боевые шары уходят в космос. Выжимая из двигателей полную мощность, он смог бы держать врагов в поле зрения.

– Подтверждаю, мэм, – сказал он. – Всем реморам следовать приказам адмирала! Я вернусь… как только смогу.

Робб рванул вперед так быстро, что ускорение вдавило его в сиденье. Им необходима информация. После того, что командир испытал сегодня, его не страшит даже строгий выговор от мадам Виллис. Он летел от системы Перекрестка Буна, держась на безопасном расстоянии, но неотступно следуя за гидрогами.

Через два дня Бриндл, наконец, вернулся на «Юпитер» с почти пустыми топливными баками и сдохшими системой жизнеобеспечения и регенератором воздуха. Тасия, прибывшая на нудное подведение итогов операции, встретила его на летной палубе флагманского корабля. С радостью и облегчением увидев его живым и невредимым, она не осмелилась кинуться Роббу на шею.

Жесткое лицо адмирала побагровело, когда она орала на командира крыла:

– Мистер, вы решили подать пример всем остальным пилотам?! Вы занимаете командную должность! Эта идиотская затея могла стоить вам жизни! Вместо этого вы будете либо разжалованы на несколько рангов, либо снимете форму офицера EDF немедленно! Или я вручу вам метлу и совок и заставлю прибирать бардак на Перекрестке Буна!

Бриндл стоически переносил упреки. Он стоял и внимал, несмотря на громкое возмущение в животе, требующем чего-нибудь съесть или выпить – хотя бы дрянного кофе EDF. Он был голоден, но весел.

Когда адмирал, наконец, вздохнула и сделала паузу в своей речи, Робб сказал:

– Да, мадам. Я извиняюсь, мадам. Но прежде чем вы исполните ваши угрозы, вы наверняка захотите посмотреть разведывательную информацию из банка данных моего ремора. – Он не мог сдержать усмешки. – Смотрите, вот, я проследил весь путь вражеских боевых шаров до их родной планеты, адмирал. Гидроги пришли с газового гиганта с самыми красивыми кольцами, которые вы когда-либо видели. На картах он обозначен как Оскувель. Если мы захотим пойти в контратаку, мы найдем врага там.

52. РЛИНДА КЕТТ

Дневной цикл на Рейндик Ко длился на два часа дольше, чем стандартные земные сутки. Но Рлинда ела и спала по земному времени на борту «До смерти любопытного». Как межпланетный путешественник, она давно решила не мучиться, подстраиваясь под местные временные циклы. Планеты могли двигаться по их расписаниям.

Рлинда придерживалась собственного.

Давлин Лотц, напротив, не видел разницы между ночью и днем. Он работал все время с полной отдачей, игнорируя дневную жару и холод ясной пустынной ночи, изучая, анализируя и сопоставляя, пока организм не истощался и не заставлял его забыться коротким сном – часто прямо в городе-призраке, где шпион продолжал распутывать клубок происшедших событий.

На местности Рлинда обычно помогала ему. Технически она выполнила свое поручение, но она сама предложила человеку помощь, чтобы закончить дело побыстрее. Чем скорее они вернутся на Землю, тем скорее Рлинда получит свой гонорар. Значит, она составит шпиону компанию… хочет он того или нет.

Вдвоем они поставили упавшие мостки обратно к скале, где нашли тело Луиса Коликоса. Рлинда пыхтела и задыхалась, связывая между собой металлические стойки, но считала, что труд пойдет ей на пользу. Пока Давлин вытаскивал ответы из молчаливой и неприветливой реальности, она занималась практическими делами, устанавливая осветительные панели и дополнительные воздушные вентиляторы. Рлинда еще и готовила еду, хотя Давлину, как видно, было все равно, ее изысканные блюда или полуфабрикаты.

Сейчас в ярко освещенной комнате, где погиб Луис, Давлин соскреб с поверхности трапециевидного окна образец высохшей крови и сунул порошок в анализатор. Они уже упаковали в морозильник оба обнаруженных тела и поместили их на борт «Любопытного». И все еще не было найдено ни следа Маргарет Коликос, ее компи или кликисских роботов.

Пока Давлин Лотц торчал у анализатора, ожидая результата, Рлинда продолжала говорить:

– Так почему ты вдруг захотел стать шпионом? Полоса невезения или просто обыкновенные мальчишеские мечты? И что думает о таком выборе твоя мать?

– Я предпочитаю называть себя специалистом по неясным деталям, а не шпионом. Президент Венсеслас знает, что я могу найти точный ответ там, где нормальные источники отсутствуют. За исключением того, где нечего находить, как на Кренне.

– Выходит, у Ганзы есть бюро по «специалистам по неясным деталям» или ты самоучка?

Он обернулся и спокойно спросил:

– Если вы и в самом деле верите, что я шпион, неужели вы думаете, мне захочется рассказать вам историю моей жизни?

– Потому что, если не расскажете, – сказала она, злорадно ухмыляясь, – тогда я поведаю вам свою, – и когда он сумел вздохнуть, оторопев от такой наглости, она подбодрила его. – Что вы теряете? Разве похоже, что я собираюсь писать вашу биографию?

Лотц перешел на деловой тон:

– Хорошо. Я сбежал из дома, когда мне было четырнадцать лет. Отец относился ко мне равнодушно, а мать была со мной груба. Я решил, что жить собственной жизнью будет ненамного труднее, и оказался прав. Я просто счастлив, что у меня нет братьев и сестер, и мои родители не отыгрались на них, так что они, возможно, обратили внимание друг на друга. Я не могу сказать вам, вместе ли они еще и живы ли вообще.

– Как грустно, – посочувствовала Рлинда.

– Я вполне доволен, что все так повернулось, – он мимолетно улыбнулся – только такую улыбку Рлинда и видела всегда на его лице, – затем отвернулся и занялся изучением пробы крови.

– Ясные следы эндорфинов и остатки адреналина. Итак, это нападение не было внезапным и стремительным. Луис Коликос за какое-то время до смерти испытывал страх и сильную боль.

Рлинда проглотила комок в горле, представив себе последний миг бедного старика.

– Я полагаю, вы изучали биохимию и юридические науки, да? – попыталась возобновить беседу она.

Шпион взглянул на нее, и Рлинде опять показалось, что шрамы на его лице напоминают следы от когтей.

– Я изучал все. У меня не было денег, но я предложил врачу мои записи. Я изменил личность. Я подал прошение и получил небольшой подарок и студенческий займ. Если не просить слишком много денег, они неглубоко копают – особенно если попасть в определенную категорию так, чтобы университет мог добавить вас к своей политкорректной статистике. Я прикидывался представителем гонимого религиозного меньшинства, иногда жертвой притеснений. И если у вас полно медицинских бумаг, что вы страдаете из-за окружающих условий, все ученические фонды набрасываются на вас, предлагая деньги на обучение.

– Вы мелкий, но талантливый жулик, – сказала Рлинда.

– Это было необходимо. Я провел в университете шесть лет, изучая дисциплины по своему выбору. Пять раз я менял личность.

Рлинда была поражена.

– Тогда как вы могли получить научную степень?

– У меня есть знания. Зачем мне научная степень?

– У вас весьма своеобразный взгляд на такие вещи, я полагаю. Итак, вы изучали… ух, шпионаж и криптографию?

– Только вместе с политологией, мировой историей, астрономией, конструированием звездолетов. Я верю в метод минимализации повторных шагов, когда это касается образования.

– Это что такое?

– Когда доходишь в изучении предмета до определенного предела, дополнительные часы не добавляют большей глубины или понимания. Лучше начать изучать что-нибудь новое, – Давлин установил анализатор и обернулся к Рлинде. – Скажем, вы не знаете ничего о метеорологии. Если вы проведете сто часов, изучая этот предмет, у вас будет даже больше знаний, чем нужно, и вы научитесь, как находить более подробные сведения, даже если вам потребуется ответ на совершенно невероятный вопрос.

Однако, если вы потратите на метеорологию еще сто часов, понимание начнет стремительно исчезать. С другой стороны, если вы проведете эти самые сто часов за новым предметом, скажем, экономикой, – горизонты вашего познания расширятся, почва под ногами станет еще тверже, Я решил, что лучше получить полезные для работы знания во многих областях, чем пытаться стать экспертом только в одной. Это, возможно, забавно прозвучит, но чем полнее становилась мозаика, которую мне удалось собрать из разной информации, тем больше странных связей я обнаруживал. Кто бы мог подумать, что существует связь между историей искусства, к примеру, музыкальной теорией и деловой экономикой?

– А там точно есть эта связь?

– Абсолютно точно. Но это долго объяснять, потребовалась бы целая неделя.

– Давайте сначала закончим наши изыскания здесь, – поспешно сказала Рлинда.

Давлин размышлял вслух, меряя шагами комнату:

– Итак, мы знаем, что партия Коликосов оставляла оборудование на местах по мере того, как продвигались исследования. Может быть они оставили что-то еще, что мы не заметили, – он взял портативную световую панель и вышел из комнаты.

Рлинда последовала за ним.

– Итак, из вас получился этакий человек Ренессанса. Ганза наняла вас?

– Я добровольно пошел туда работать, – сказал Давлин. – Это было вопросом жизни и смерти. После шести лет обучения некоторые официальные лица в университете заподозрили, что что-то не так. Я узнал, что они получили доступ к моим учетным записям, раскрыли три мои предыдущие подложные личности и начали меня выслеживать. Я знал, что им хватит нескольких дней, чтобы меня поймать. Я мог стать самым образованным заключенным во всей Ганзейской Лиге… или убедить их в моей уникальности и необходимости для них.

Итак, я собрал документы о том, какие знания получил, каковы были мои успехи на этом поприще и в каких областях я научился ориентироваться. Отправился в Бюро Исследований и побеседовал с несколькими чиновниками, выдавая ровно столько информации, чтобы заинтриговать их до такой степени, что они провели меня к своему начальству. Когда я оказался в приемной комитета, я совершенно успокоился, ибо знал, что буду либо арестован, либо завербован.

Лотц шел впереди по темному коридору, Рлинда не отставала.

– Я также изучал риторику и искусство спора, – продолжал он, – и действительно превосходил в этом всех знакомых ораторов, хоть и не люблю быть в центре внимания. Я приложил титанические усилия и все свои способности для достижения цели. Тот факт, что я в течение многих лет изучал науки в комплексе, работал в мою пользу, когда я продемонстрировал, каким незаменимым могу быть в различных специфических ситуациях.

Самое важное, что благодаря моей подготовке в социологии, антропологии и юриспруденции, я мог быть превосходным исследователем чужих культур. Даже спустя почти два века мы не много знаем об Илдиранской Империи и ничего о кликиссах. Наконец я убедил их, что могу быть намного полезнее Ганзе в качестве работника, нежели арестанта.

Рлинда и Давлин заглядывали в ниши и комнаты, пока шли вперед.

Кликисские иероглифы и формулы, как граффити, густо покрывали стены.

– И президент отправил тебя на Кренну, в это болото, и теперь на пустую высохшую планету расследовать убийство пятилетней давности, – Рлинда дружески хлопнула шпиона по плечу, и Давлина аж качнуло от такого проявления симпатии. – Мне почему-то кажется, что тебя все-таки наказали.

Когда свет фонарика Рлинды упал в глубокую нишу, она заметила нечто, явно не принадлежащее этому месту. Всмотревшись, она разглядела алюминиевую обертку и железную кухонную утварь.

– Выглядит так, словно они отложили в сторону закуску, но так и не собрались ее доесть, – укоризненно покачала головой Рлинда. И тут же сообразила, что воспитанные археологи не станут бросать по углам огрызки и засорять окрестности.

Она полезла в нишу, с отвращением пнув ногой испорченные продукты. Свет блеснул на каком-то предмете внутри. Диск, обернутый в защитную пленку. Ее сердце забилось. Рлинда выудила пакет и разглядела надпись, сделанную от руки: «Архивные копии».

– Давлин, это может оказаться полезным.

Он взял из ее рук пакет, и неожиданно лицо шпиона озарила совершенно мальчишеская улыбка. Он провел в развалинах и разрушенном лагере много часов, безуспешно пытаясь восстановить компьютерную базу данных. Но кто бы ни уничтожил партию Коликосов, он проделал огромную работу, уничтожая улики, и был уверен в недосягаемости разгадки своих секретов.

– Любой опытный ксеноархеолог хранит комплекс архивных копий где-нибудь в безопасном месте. Слишком много природных катастроф и непредвиденных ситуаций могут уничтожить годы кропотливого труда, – он держал архивную копию данных так бережно, словно священную чашу Грааль. – Может быть, это расскажет нам, что здесь случилось… все события до последнего дня.

53. АНТОН КОЛИКОС

Антон мог бы провести в Миджистре годы, обмениваясь историями с Хранителем памяти Вао’шем. Яснее, чем раньше, он увидел, почему его родители были так очарованы тайнами погибших цивилизаций. Маргарет и Луис Коликосы изучали реликвии прошлого, и они не были для археологов ничего не говорящими, тогда как Антон жил историей, записанной на бумаге. Каждый прочитанный фрагмент «Саги Семи Солнц» приносил ему величайшее наслаждение и новые открытия.

Затем Вао’ш предоставил ему еще более уникальную возможность.

– Мудрец-Император избрал меня для поездки в Маратху на целый сезон света и темноты, – Хранитель памяти произнес это с благоговейным трепетом. – Ваше сердце не взволновалось? Это одна из наших чудеснейших колоний!

Теперь Антон умел интерпретировать смену оттенков на лице чужеземного историка, читая в нем радость и гордость одновременно.

– Я хочу, чтобы вы отправились со мной, Хранитель Антон. Вместе мы получим уникальный опыт. Быть избранным для этого – великая честь.

Антон, смутившись, сказал:

– Но… я приехал на Илдиру затем, чтобы изучать вашу «Сагу». Это моя основная цель, не так ли? Я хочу сказать, что ваша колония прелестна, но…

Но Вао’ша не так просто было сбить с толку.

– Наша главная цель – рассказывать истории, не так ли? Хранитель памяти не может позволить себе стать таким же мертвым и сухим, как истории, которые он хранит, – он взял за руку своего человеческого коллегу. – Мы приглашены остаться на этот сезон и на всю, от начала до конца, тихую ночь, когда будем нужнее всего. У нас будет достаточно времени для изучения «Саги», и лучше всего увидеть ее непосредственное воздействие на илдиран. Мой народ также будет иметь счастливую возможность услышать некоторые легенды земной цивилизации.

Антон подумал. Это был удобный случай посетить новую планету и ознакомиться с феноменом внешней колонии, продолжая при этом изучать великую сагу илдиран. Как он мог пренебречь такой возможностью?

– Тогда все великолепно, Вао’ш! – согласился он. – Эти слова звучат одинаково замечательно на обоих языках.

Маратха была жаркой планетой, где единственный сияющий день продолжался одиннадцать стандартных месяцев, на небе – ни облачка. Антону это место показалось унылым и негостеприимным, но Вао’ш уверил его, что илдиране считают это изумительным курортом.

Поскольку планета медленно проходила по орбите, год на Маратхе был почти такой же длины, как день. Планета располагалась близко к желтому солнцу, но не настолько, чтобы воды на ней не было совсем.

– Температура воздуха примерно около ста пятидесяти градусов по Фаренгейту, как вы привыкли считать, – сказал Вао’ш. – Пока не настанут долгие, в несколько недель, сумерки перед заходом солнца, и планета не начнет остывать, погруженная в темноту.

Антон с сомнением посмотрел в окно челнока на застывший, сверкающий на солнце пейзаж.

– Что-то, м-мм, зелени маловато…

– Наберись терпения, Хранитель Антон. В главном городе Маратхи – Приме – есть все, что ты только сможешь себе представить.

С началом длинного дневного сезона придворные, министры, важные офицеры Солнечного Флота, священники и другие высокопоставленные туристы отправлялись на пассажирском лайнере с Илдиры. Полет ускорился благодаря экти-двигателям. Один большой корабль мог окупить весь сезон за счет стоимости билетов и сервиса. Эти привилегированные отдыхающие оставались на Маратхе все одиннадцать месяцев ослепительного света, потому что до конца сезона кораблей больше не было.

– На ночной сезон в главном городе остается только основной персонал. Мы будем общаться с ними. Они поддерживают порядок на Маратхе, пока опять не наступит дневной сезон и снова не приедут такие, как мы, – Вао’ш простер руки вперед, что у илдиран означало радостное нетерпение.

– Если у них найдется хоть немного топлива на заправку еще одного корабля, – Антон показал наружу.

Собственно, когда илдиране поняли, что годичный дневной свет Маратхи стал бы благодатью для их боящейся темноты расы, они отправили группу конструкторов, которые разведали район и заложили основание для гигантского города посреди освещенного дневного континента. Постройка великолепного курорта заняла более десяти лет. Рабочие бригады улетали на ближайшую внешнюю колонию, лесистый Комптор, каждый раз, когда наступала темнота. С тех пор как три века назад обнаружили эту жемчужину, в городе Приме появилось необычное население из высокородных илдиран.

– Скоро на Маратхе можно будет жить круглый год, – продолжал Вао’ш. – В данное время группа кликисских роботов строит новый главный город на ночной стороне, в противовес Приме. Когда они закончат, Маратха-Секонда будет приветствовать зарю точно с заходом солнца в Приме. Отдыхающие смогут переселиться в другой город в течение периода сумерек, еще на полгода к немеркнущему свету дня. Так будет значительно лучше.

– Хорошо, что я взял с собой спальную маску, – пробурчал Антон.

Когда челнок достиг больших зданий, он увидел перед собой блистающий город Приму, похожий на сказочный лабиринт в полупрозрачном террариуме. Ослепляющий солнечный свет лился сквозь защитный купол.

Вао’ш положил изящную руку ему на рукав.

– Мы с вами будем развлекать здешних кутил. Это самая суть того, что должны делать илдиранские Хранители памяти. Мы храним истории, да, но ценнее всего – рассказывать их. Доносим живой эпос до всех, кто может его услышать. На Маратхе у нас будет самая благодарная аудитория.

Антон кивнул, когда челнок сел напротив необъятного купола.

– Мои университетские коллеги в изучении эпоса посвящают много времени непонятным справкам, журнальным статьям, литературным притязаниям и самовосхвалению, они забыли, что, по сути дела, изучают развлекательные истории. И если они не могут найти своего слушателя, значит, не справились со своей работой.

– Я чувствую, вам приходилось спорить об этом раньше, мой друг, – сказал Вао’ш. – Вас это задело за живое.

– Мои приятели-ученые обижаются на любого, кто умеет привлечь к себе внимание аудитории, – Антон смотрел на разноцветные одежды попутчиков-илдиран. Снаружи люди в серебряных костюмах и огромных защитных очках прогуливались в нестерпимом дневном свете, другие направлялись по полупрозрачным трубам куда-то под купол Маратха-Примы. – Я чувствую себя средневековым трубадуром, несущим свои песни равно королям и крестьянам.

Когда двери их челнока раскрылись, волна печного жара заставила Антона зажмуриться. Свет ослепил его и пришлось срочно надевать светофильтры.

– Здесь даже ярче, чем на Илдире.

– Вы научитесь этим пользоваться. И даже получите наслаждение.

– Я получу солнечный удар! – Антон прошел за Хранителем памяти под городской купол, готовясь произвести такое же впечатление на илдиран, как и Вао’ш. – Но не беспокойтесь. Я готов ко всякого рода наслаждению.

54. АДАР КОРИ’НХ

– Наша Империя висит на волоске, – сказал Мудрец-Император. – Я провел много времени в усыпальнице, беседуя с черепами предков, изучая все узоры тизма. Совершенно ясно, что у нас слишком много уязвимых мест, колонии плохо защищены. Даже Солнечный Флот не может противостоять врагу. Любая наша планета – готовая мишень для гидрогов.

Кори’нх поклонился, словно тяжелый груз пал на его плечи.

– Повелитель, я могу понять, что нет военной стратегии, которая эффективно защитила бы наши планеты. Я потерпел фиаско, следовательно, я должен подать в отставку и просить, чтобы мое имя вычеркнули из «Саги Семи Солнц».

Косы Мудреца-Императора шевелились, как зловещие щупальца.

– Адар, я не намерен рвать мою самую крепкую нить. Даже в такой сложной ситуации. Ты более компетентен, чем любой другой офицер, – пытаясь держаться прямо в своем хрустальном кресле, грузный император выглядел еще слабее; его кожа казалась серой даже под ослепительным светом семи солнц.

Вдруг жуткая гримаса, подобно удару молнии, исказила черты Цирок’ха. Через тизм адар ощутил озноб, симпатическую реакцию на боль правителя. Кори’нх подался вперед, желая хоть чем-нибудь помочь, но Мудрец-Император остановил его, подняв руку:

– Не утруждай себя заботой о моих небольших неудобствах, когда Империя на пороге кризиса.

Кори’нх проглотил комок в горле и повиновался. Ему с трудом удалось взять себя в руки.

– Что я могу сделать, мой господин? Чем помочь?

– Пока мы ждем и надеемся на удачное завершение эксперимента на Добро, нужно определить, какие из наших поселений наиболее беззащитны – с наименьшим населением и самым ограниченным набором ресурсов. Мы присоединим население к более сильным колониям, соберем народ вместе и таким образом сможем защитить его силами Солнечного Флота.

– Вы хотите просто… бросить все эти миры, мой господин? – Эта идея казалась непостижимой. В «Саге» не говорилось о подобных суровых временах. Империя никогда не уменьшалась в размере.

– Их не обязательно оставлять навсегда. Мы сможем восстановить наши колонии, как только закончится война, – взгляд Мудреца-Императора был суров и мрачен. – Таким образом, выживут все.

Правитель обычно выглядел спокойным и довольным, наслаждающимся величием илдиранской расы. Он был самым мудрым и могущественным из всех живущих. Теперь, однако, Цирок’х казался бессильным перед лицом гидрогской агрессии и был разъярен этим.

Адар трепетал, раздираемый противоречиями. Возможно, священники могли бы помочь ему увидеть путь, луч, падающий на него из Светлого Источника. Он готов был сделать все от него зависящее, чтобы илдиране стали, сильнее.

Он читал отрывки «Саги», повествующие о знаменитых битвах, но илдиране не сталкивались с агрессором напрямую со времен сражений с Шана Рей, созданиями тьмы, что покушались на Империю много тысяч лет назад. Благодаря тизму, связывающему весь илдиранский народ, Империя была стабильной, сильной и мирной империей… пока не появились гидроги.

Кори’нх поклонился, сосредотачиваясь на мысли, что он мог сделать.

– Я свяжусь с моими талами, чтобы они помогли мне произвести отбор, мой господин, и мы увидим, что следует делать дальше, – он сложил ладони перед грудью, чувствуя полную решимость. Его мысль стала ясной и светлой. – Империя существует миллион лет. Я клянусь вам, что пока я жив, наша цивилизация не узнает краха.

Кори’нх знал планету Комптор – трагическая история неистового лесного пожара, потрясшего ее, была описана в «Саге». Многие поселенцы сумели спастись от пламени, погрузив пожитки на плоты и отплыв на середину лесных озер. Но Наместник Комптора с семьей попали в ловушку, будучи в летней резиденции на вершине холма, окруженной пылающими деревьями. Связавшись через тизм, Наместник оставался в контакте с отцом, пока пламя не охватило дворец и не поглотило его…

Сегодня адар Кори’нх стоял на городской площади в пыли, взметенной маленькими корабликами личного транспорта и большими грузовыми галерами. Старое поселение окаймляли высокие голубые деревья с широкими мясистыми листьями. Не осталось и следа чудовищного пожара, некогда свирепствовавшего на Компторе.

Кори’нх не видел ничего, подтверждающего, что трагическая история происходила на самом деле, а не была придумана просто, чтобы взволновать слушателя.

Но никто не сомневался в правдивости «Саги Семи Солнц». Каждая буква в ней была увековечена и бережно сохранялась. Каждый Хранитель памяти почитал своей святою обязанностью блюсти абсолютную точность, и каждый илдиранин надеялся – это придавало его жизни смысл, – что его имя попадет в вечную книгу.

Сейчас Кори’нх наблюдал, как его солдаты собирают людей, чьи семьи поколениями жили на Компторе. Эта внешняя колония была признана слишком доступной мишенью для гидрогов. Представители самых разных родов предпочли оставить дома, ради незнакомых мест, где им уже были построены новые жилища. Эвакуация шла полным ходом, кто-то боялся, кто-то злился, кто-то отказывался оставлять родной, любимый дом…

На Илдире Кори’нх собрал семь командиров легионов, таких же квалифицированных, как его протеже – тал Зан’нх. Они изучили звездную карту Рукава Спирали, отмечая как места неожиданных, необъяснимых нападений гидрогов, так и другие места появления боевых шаров. Комитет определил, какие из илдиранских миров были наиболее вероятными жертвами. После нескольких дней жаркой дискуссии адар наконец разослал приказы о начале эвакуации из самых опасных миров Илдиранской Империи.

Объединение отдаленных внешних колоний и защита против гидрогов должны были занять достойное место в «Саге». Кори’нх мог знать это. Но он был слишком озабочен тем, как, спустя века, Хранители памяти расскажут его собственную историю…

Тал Зан’нх командовал, пока дюжие рабочие разбирали оборудование и носили тяжелые детали в большие галеры. Модульные строения были разобраны и упакованы так, чтобы их можно было впоследствии собрать, если илдиране когда-нибудь вернутся сюда.

Кори’нх вспоминал подобную же операцию на зачумленной Кренне. Там он забрал всех выживших и привез их назад в Миджистру, где был встречен восторженной толпой. Солнечный Флот еще не покинул Кренну, а корабли людских поселенцев уже прянули на планету, словно падальщики-грифы, торопясь заселить опустевший мир. Но это было оговорено с Мудрецом-Императором, и поэтому адар Кори’нх не проявлял злобы. Он просто принял такое положение вещей, как принимал другие неприятности.

Так как Империя оставляла сейчас более дюжины внешних колоний, эти пустые миры могла легко захватить честолюбивая Ганза. Исходя из истории Земли, люди были способны развернуть такую экспансию, если бы заметили ослабление позиций Илдиранской Империи.

Но адар забегал вперед. Если военный конфликт с человеческой расой окажется неизбежным, то здесь он сможет проявить себя в полную силу. Подобная битва сулила славу и возможность показать отвагу и доблесть во всей красе и неоднократно.

Кори’нх изучал не только легендарные подвиги, описанные в «Саге», но и драматичную и подчас абсурдную военную историю Земли. В течение миллиона скучнейших лет мира в Илдиранской Империи не было ни единого шанса для индивидуума, подобно ему предпочитающего героические поступки гражданской службе или небольшим спасательным операциям, таким, как на Кренне. Ему этого было мало.

Да, люди были потенциальными врагами, понятными адару, и с ними он вполне мог справиться. Но не с гидрогами. Кори’нх оказался неспособен победить первого же врага, встреченного им на пути.

Вокруг него тихо-мирно, по плану, продолжалась Компторская операция, но даже сейчас он чувствовал, что проиграл. Покинутая колония была для него как рана, сердце его наполнялось щемящим чувством потери. Он начал осознавать, насколько ошибочны были его прежние представления о себе.

В самый важный момент на Кронхе-3, когда они столкнулись лицом к лицу с открытым противостоянием, Солнечный Адмирал тотчас отступил. На Хириллке его защита центрального дворца и Наместника не смогла помешать уничтожению. И сейчас он помогал совершенно жизнеспособным внешним колониям просто свернуться и уехать.

Неужели такова его судьба? Неужели он сейчас – тот, каким бы хотел остаться в памяти своего народа?

Вместе с юным Зан’нхом Кори’нх молча прошел к ближайшему транспортному кораблю. Юный тал мог почувствовал, что его командир не в ладах с самим собой, но хранил молчание, оставив адара в одиночестве разрешать свои противоречия.

В конце концов Кори’нх признался:

– Бекх! На данный момент, Зан’нх, самое впечатляющее, что можно сказать о моей карьере, это то, что я «облегчил эффективность эвакуации», – «а хотел сделать гораздо больше», – продолжил он про себя.

Хмурый адар поднялся на борт последней галеры, и Солнечный флот оставил опустевший Комптор.

55. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

После нападения гидрогов на Перекресток Буна Бэзил Венсеслас созвал срочное совещание командной секции EDF на марсианской базе. Перед лицом такого полнейшего поражения генерал Ланьян собрал широкий круг офицеров и специалистов для обмена опытом, особенно в области действий против чужаков из глубин. Включая Тасию Тамблейн и Робба Бриндла, двух героев сражения на Перекрестке Буна. „.

Комната совещаний была прорублена в сухом ржавом каньоне. Каменные стены были затянуты прозрачным полимером, сквозь него просвечивали натуральные окисленные камни. Единственная внешняя стена из усиленного армированного стекла выступала над унылым красным ландшафтом под мрачно-синими небесами, где в бедном марсианском воздухе бесконечно тянулись облака пыли.

Серебряные реморы чертили полосы в небесах, практикуясь в точности исполнения боевых маневров. Солдаты EDF прыгали из десантных транспортов, используя ослепительно блестевшие в воздухе крылья, чтобы плавно на них планировать. На земле шли тренировки с ручным оружием, войска практиковались в технике осады против хорошо защищенных укреплений.

Наблюдая за всем этим, Тасия не могла представить себе, как эти навыки можно применить против непредсказуемых, непонятных гидрогов.

– Давайте посмотрим на проблему с положительной стороны, мистер президент, – сказал генерал Ланьян, поднявшись со своего места во главе стола. – Все согласятся, что потери нашего патрульного флота Седьмого Сектора на Перекрестке Буна были относительно невелики, мы потеряли только одну «манту» и двести двадцать реморов.

На президента Венсесласа это не произвело впечатления.

– Да, это меньший разгром, чем в предыдущих столкновениях, но все-таки это катастрофа.

Офицер связи адмирал Стромо кивнул:

– Я уверен, именно это и имел в виду генерал, сэр.

Адмирал Виллис добавила с гордой улыбкой:

– Благодаря уму и находчивости присутствующей здесь командира Тамблейн, мы успешно эвакуировали более половины населения Перекрестка Буна.

Ланьян повернулся к Тамблейн, кивнул с неприязненным уважением, раз уж она, представительница настоящих Скитальцев, так хорошо все придумала.

Кораблям снабжения и госпитальным командам потребовалось несколько дней, чтобы установить временные поселения для беженцев и снять усталых людей с плавучих островков, дрейфующих в свинцовой воде. Кое-где спасательным командам удалось собрать и использовать пригодные для построек черные сосны из погибших лесов. Однако с этого времени планету придется оставить и перевезти лесорубов в другие поселения Ганзы, многие из которых и так стонут на скудных пайках.

Тасия и дальше сидела бы себе тихо и принимала одобрительные – и не очень – взгляды, но собрание начинало надоедать ей.

– Извините, господа, но главная причина того, что наши потери не были столь велики, это то, что враг не атаковал ни корабли EDF, ни колонистов. Если бы гидроги ввязались в драку, то уничтожили бы все на Перекрестке Буна, смели наш патрульный флот и стерли бы население с лица земли. И мы ничего не смогли бы с этим поделать. Ситуация с Юпитером повторилась бы.

Адмирал Стромо недовольно покосился на нее, вспомнив, как позорно был разбит его собственный эскорт у Юпитера.

– И тогда, и теперь, в обоих случаях, нас застигли врасплох, – сказала адмирал Виллис. – И мы в основном защищались. Я признаю, что мы недооценили военную мощь врага, но за пять лет EDF усилила оборонные силы и качество дальнобойного оружия.

Стромо вскочил и быстро заговорил, ухватившись за этот аргумент адмирала:

– Да, мы улучшили наше оружие, усилили наши боевые корабли. Даже отремонтированный «Голиаф» сильнее, чем был до повреждения у Юпитера. У нас есть некоторое количество новых разработок, и мы готовы ввести их в использование – включая весь комплекс снарядов с ядерными боеголовками.

– Да, ядерные бомбы – классика оружия, – согласился Фицпатрик. – И не забудьте разрушающие импульсы и угольные хлопушки, которые, мы надеемся, пробьют эту алмазную скорлупу.

– Если все это сработает, – уточнил Бэзил Венсеслас.

Робб Бриндл с видимой неохотой поддержал неутешительные Тасиины выводы:

– Я согласен с командиром Тамблейн, господа. Я вел эскадрильи реморов и на Перекрестке Буна, и на Юпитере. По моему мнению, гидроги действовали вполсилы, а мы были вынуждены попотеть, – к нему повернулись все высшие офицеры, и Робб под их взглядами вжался в кресло.

– Все ясно и так: EDF не хватает огневой мощи, – предположил Фицпатрик, обращаясь к Ланьяну, как будто он был официально утвержден на должность генерального наблюдателя. – Но теперь ситуация изменилась. Благодаря стремительной и безумно рискованной разведывательной операции, проведенной командиром крыла Бриндлом, мы знаем, где у неприятеля база.

– Может, командир крыла Бриндл просто умеет принимать быстрые и смелые решения? – достаточно громко, чтобы ее услышали все, произнесла Тасия.

Адмирал Виллис поджала губы:

– Что ж, мы и раньше знали, что гидроги живут на некоторых газовых гигантах, но теперь обнаружили, наконец, одну из их крепостей. В этом нет сомнения.

Вмешался Фицпатрик:

– Почему мы не можем шарахнуть эту планету еще одним Факелом Кликиссов и просто испепелить их, как на Онсьере? Это, конечно, разозлило бы их, но, может быть, и убедило, что на нас опасно нападать.

За столом воцарилось напряженное молчание. Было ясно, что идея приходила в голову всем, но большинству не хватало смелости ее предложить.

Наконец заговорил Бэзил Венсеслас:

– Тогда это снова может подвигнуть их на месть. Некогда мы пострадали из-за случайного удара, но может выйти гораздо хуже. Мы знаем, они могут сжечь любую колонию, и разобьют войска EDF при первой же атаке. Я убежден, нам нужно держать Факел Кликиссов в резерве. До поры до времени.

Все в комнате вздохнули с облегчением, но Ланьян возразил президенту:

– Все-таки, сэр, мы должны чем-то ответить.

Президент положил руки на стол, поглядел на марсианский ландшафт.

– Вы убежденный сторонник всеобъемлющей агрессии, генерал? – спросил он. – Это из-за вашего пылкого нрава мы потеряли множество кораблей в бессмысленном сражении?

Ланьян стоически перенес упрек и сказал, откашлявшись:

– Я честно исполнял то, что под силу EDF, и Оскувель – лучшее место, чтобы доказать это. Теорию можно проверить только на деле, даже если предстоит понести… дальнейшие потери.

– На данный момент некоторые корабли можно укомплектовать солдатами-компи, непрерывно сходящими с производственных линий, – напомнил Фицпатрик. – Это даст шанс проверить их в бою и заодно уменьшит потери в рядах людей.

– Извините меня, джентльмены, но что если я предложу… другую идею, – по тому, как Стромо не поднимал глаз на генерала, Тасия поняла, что «остающийся дома» адмирал измыслил собственный план, в котором не было места другим командующим офицерам.

– Прошу вас! – разрешил президент.

– Мы столкнулись с тем фактом, что война не может быть выиграна с помощью прямых военных действий. Этот конфликт несравним ни с одной войной, с которой мы сталкивались в нашей истории. Люди и гидроги не ссорятся из-за притязаний на территорию или разногласий на почве религии. У нас нет ничего, что могло бы заинтересовать врага – ни наша земля, ни ресурсы, ни культурные ценности им не нужны. Наше производство на небесных шахтах, насколько нам известно, не причиняет вреда их газовым гигантам.

– Да, но Факел Кликиссов действительно уничтожил одну из их планет, – подчеркнул Робб.

– Это был несчастный случай, ошибка, но гидрогам это не понятно. Эта война несоизмерима с простым отмщением за тот инцидент, и я не могу гарантировать, но полагаю, что обычные переговоры могли бы, наконец, расставить все точки над «и». Если мы примем решение начать военные действия против гидрогов, то должны быть готовы к тому, что можем все потерять. По-моему, это очевидно. – Стромо выложил кулаки на стол. – Мы должны любым способом добиться мира! Мы должны найти общий язык с неприятелем, войти в диалог.

Венсеслас спокойно взглянул на Стромо.

– И как бы вы это сделали, адмирал? Мы не можем связаться с врагом, у нас нет для этого средств. Гидроги не прислали к нам дипломатического представителя своего народа.

– Один все-таки был однажды здесь, мистер президент. Их посол приходил во Дворец Шепота, заключенный в специальной емкости под большим давлением, чтобы он мог выжить в нашей окружающей среде. Можем ли мы создать нечто подобное? Сконструировать что-то типа водолазного колокола и запустить нашего парламентера в атмосферу газового гиганта? Встретиться на их собственной земле, лицом к лицу. Использовать вселенские деревья для постоянной связи, если позволят зеленые священники.

– И что потом? – спросил президент. – Посол гидрогов, взорвав себя, убил короля Фредерика и всех присутствовавших в тот момент в Тронном Зале.

– Может быть, если мы начнем переговоры с гидрогами на их территории, наш представитель сможет объяснить им, чего мы хотим достичь. Сумеет откреститься от Онсьера. Что вы думаете по поводу подобной миссии? Или можно отправить даже не дипломата, а просто человека, который передаст сообщение?

– Мы можем это автоматизировать, – вмешалась Тасия. – Или посадить на борт одного из солдат-компи.

Стромо покачал головой.

– Все не так просто. Нам нужен кто-то, способный вести корабль в самых сложных атмосферных условиях, в облаках. Это неисследованная территория, и там нужно принимать решения быстро и по ситуации.

– Да, там придется идти буквально на ощупь, – подтвердил Фицпатрик.

Бэзил постучал пальцами по столу.

– Вы не можете просто послать дипломата, наскоро обученного пилотировать корабль, – заметил он.

Стромо заулыбался.

– Отнюдь нет – гораздо легче умелому пилоту прослушать краткий курс дипломатии. Всем нам необходимо, чтобы он открыл дверь, дал гидрогам возможность нас услышать. Мы можем обеспечить ему подготовку в ведении переговоров, но главное, что он должен сделать, – это доставить сообщение. Или, если вы решитесь рискнуть двумя людьми, можно послать и дипломата, и пилота.

– Послать одного человека и то рискованно, – сказала адмирал Виллис. – Я определенно против того, чтобы отправлять двух человек на такое опасное задание.

Ланьян хмуро смотрел на командира Сектора Ноль, ясно показывая, что Стромо с ним предварительно не посоветовался – и напрасно.

– Мы не можем заставить даже одного человека шагнуть за эту черту, – недовольно сказал он. – Кто добровольно осуществил бы такую нелепую затею, Лев? Это самоубийство!

– Я сделаю это, – помолчав, сказал Робб Бриндл. Все взоры устремились в его сторону, и офицер приосанился. – Это может спасти десятки тысяч солдат и, может быть, миллионы колонистов от долгих скитаний.

Тасии захотелось пнуть его под столом. Она смотрела на Робба в ужасе.

– Что ты делаешь? – прошипела она.

– Они не найдут лучшего пилота, чем я – ты же это знаешь. И попросил бы тебя: обещай не отдавать меня под трибунал за то, что остановил охоту на гидрогов у Оскувеля! – он одарил Тасию обезоруживающей улыбкой. – Мои родители будут сильно огорчены.

– И почему это гидроги его послушают? – президент оглядел присутствующих.

Теперь вмешался Фицпатрик, увидев способ объединить две схемы:

– Мы покажем им увесистую дубину. Приведем к Оскувелю большой боевой флот, поиграем мускулами немного, силушку продемонстрируем, потом пошлем вниз торговаться Бриндла в этом «водолазном бубенчике». Он попробует толкнуть речь, и, если гидроги согласятся на переговоры, все будут счастливы. Если что-то… непредвиденное произойдет с нашим послом, тогда мы задействуем первый план и разбомбим к дьяволу этих баранов!

Президент Венсеслас продолжал молчать, постукивая пальцами по столу. Тасия хотела крикнуть, что даже обсуждать дурацкую идею остановки военных действий нечего, но Ланьян повернулся к Роббу со словами:

– Отлично, я принимаю ваше предложение, командир крыла Бриндл, хотя я не уверен, вознаграждение это за ваши заслуги или приговор.

– Благодарю вас, сэр! – сдержанно кивнул Робб.

Тасия лежала на кровати в своей временной офицерской квартире на Марсе, душа ее была в смятении.

Она хотела удержать Робба. Она хотела наорать на него за идиотскую браваду, но все равно не сможет заставить его переменить свое решение. Упрямый Бриндл всегда выполнял свои обещания – и Тасия не могла винить его за это, при всем желании. На его месте она сделала бы то же самое, вот только на переговоры с гидрогами ни за что бы не пошла. Она не за этим вступала в эдди – Тасия хотела лишь отомстить гидрогам за то, что они сделали с ее братом.

Они с Роббом никогда не говорили о любви, они просто очень хорошо понимали друг друга. Тасия была Скитальцем, Робб родом из военной семьи. Они были похожи, потому и сошлись. На некоем смутном и не подчинявшемся логике уровне – да, их действительно объединяли глубокие чувства, но из-за огромного напряжения и постоянной смертельной опасности, они жили только сегодняшним днем. Глупо двум офицерам EDF в разгар войны думать о будущем.

Другая причина того, что Тасия смолчала на совете, касалась Скитальцев. В каменных кольцах Оскувеля находилась одна из самых больших тайных гаваней, о местонахождении которой Ганзе было неведомо. И огромный боевой флот эдди мог бы все испортить. Президент Венсеслас счастлив будет узнать, что часть производств и предприятий Дела Келлума находится там.

Тасия должна была послать предупреждение на Рандеву. Служащих Оскувеля следовало эвакуировать, производство приостановить. Скитальцы всегда умело ориентировались в таких чрезвычайных ситуациях. Работая слаженно и сплоченно, они могли скрыть все признаки существования огромных причалов.

Но марсианская база EDF была под усиленной охраной, и ни один корабль Скитальцев не сумел бы прорваться через посты. У Тасии не было шанса на прямой контакт, и она не осмеливалась послать сообщение, которое могли перехватить по пути.

Может быть, ей удастся получить отпуск или возможность перевестись на лунную базу, куда торговые корабли допускались.

Тасия хмуро полистала расписание прибытия звездолетов – увы, в течение ближайших трех недель даже недалекие рейсы были отменены, а следующий корабль Скитальцев должен был появиться только через шесть дней. Очень долго ждать, даже слишком.

Должно быть, за несколько месяцев EDF соберет уже достаточно большой флот, построит новые корабли, специалисты сконструируют летательный аппарат, способный противостоять высокому давлению, для Робба. При всем том, эвакуация Скитальцев может потребовать огромных усилий и немалого времени.

Если Тасия вовремя их предупредит.

После долгих размышлений она осознала, что искомый посланник уже есть. Она призвала свою компи, и ЕА, отвлекшись от военных обязанностей, пришла.

– ЕА, у меня есть задание для тебя, очень важное, его можешь выполнить только ты.

– Да, Тасия Тамблейн. Какое задание? – компи совсем не встревожило это известие.

Тасия улыбнулась и изложила свой план.

– Ты должна ускользнуть с Марса и добраться до Рандеву. Мне нужно, чтобы ты доставила сообщение Рупору Перони.

56. DD

На темной ледяной луне, на границе никому не известной планетной системы, вдали от любопытных глаз, продолжали свое дело кликисские роботы.

Черное небо было затянуто мрачной дымкой, атмосфера была до того тонкой и холодной, что смерзалась в сырую грязь. Кликисские роботы пробивали тоннели и рыли канавы, оборудуя свой аванпост, им не мешал вакуум, надежные защитные системы хранили их более десяти миллионов лет. Здесь, где не могло существовать ни одно биологическое существо, черные машины под покровом тайны завершали свои труды.

DD страстно желал, чтобы хоть кто-нибудь заметил активность предателей. Тогда он мог бы спастись.

В отличие от кликисских роботов, системы DD не были рассчитаны на длительное пребывание в таких суровых условиях. Компи, особенно дружественные, как он, предназначались для работы с людьми в умеренном климате, а не в выстуженных вдалеке от солнца мирах. Но кликисские роботы модернизировали его системы и механизмы, чтобы он мог выжить везде, куда они его ни привезут.

– Следуй за мной, – сказал Сирикс, используя двоичный код.

DD оставалось только повиноваться. Хотя он понимал окружающую его опасность и злобные цели роботов-чужаков, DD не был запрограммирован на открытое сопротивление. За последние несколько лет кликисские роботы показали ему множество своих тайных баз по всему Рукаву Спирали. Он не мог скрыться от них. DD был вынужден исполнять, что ему приказывал Сирикс.

Он вошел за своим тюремщиком в «тоннель», идущий до самой замерзшей поверхности. Они миновали нестабильные испаряющиеся участки, где атмосфера осыпалась редкими снежинками, и достигли слоя водяного льда.

Сирикс ввел его в большой просторный зал, где в каменных стенах вскипали пузыри замерзших газов. Кликисские роботы включили багровые оптические сенсоры, которыми видели в той области спектра, в пределах которой можно было разглядеть свечение здешних газов. DD заметил рабочие команды черных роботов, копающих и вырезающих слои льда и камня, старательно уложенные еще очень давно.

– В ближайший час начнется последний этап операции воскрешения, – сказал Сирикс. – Мы выйдем на нужную глубину и рассчитываем обнаружить там много наших товарищей.

– Но вам требуется все это вспомнить, – возразил DD. – Откуда вы знаете, где именно надо копать? – Кликисские роботы долгое время утверждали, что их воспоминания были уничтожены во время давней катастрофы, разрушившей цивилизацию их создателей, но компи уже понял – это неправда. Сирикс и его когорта помнили гораздо больше, чем хотели показать.

– Мы храним точные координаты усыпальниц. Процесс воскрешения может длиться столетиями.

– А илдиране знают?

– Никто не знает.

Некоторое время DD послушно и молчаливо смотрел за их работой. И в итоге с надеждой спросил:

– Когда вы здесь все закончите, мне будет позволено вернуться на Землю и заняться своим основным делом? Дружественные компи созданы для заботы и удовольствия, но кликисским роботам не нужны моя дружба и общение со мной.

Сирикс развернулся к нему всем корпусом.

– Ты будешь с нами столько, сколько понадобится, на благо всех остальных. Ты даешь нам ценную информацию, с ее помощью мы можем освободить многих других из твоего вида.

– Мне приятно, что меня не разобрали на компоненты, как других компи, – синтетический голос DD был спокоен, хотя он повидал достаточно много ужасных сцен.

– В твоем случае, DD, неразрушительная перестройка обеспечивает сохранение ценных данных.

Кликисские роботы-рабочие наконец отодвинули секцию каменной стены, сложенной из маскировочных плит грубого камня, перемежающихся пластинами льда. Работая сплоченно, подобно муравьям, машины выгребли гору мусора. К потолку поднимались столбы испаряющихся газов.

– Значит, я никогда не вернусь домой? – DD не знал, способен ли Сирикс почувствовать его страх и тоску.

– Ты вернешься сразу же, как мы достигнем своей цели. Уже сейчас Земная Ганзейская Лига модифицирует своих компи, основываясь на новых программных модулях, что предоставили им мы. Их фабрики уже производят десятки тысяч компи-солдат.

Люди поверили, что мы хотим помочь, но они не понимают, что происходит на самом деле. Данные модификации позволят нам изменить основу программирования компи без участия людей, они поймут это, когда уже будет поздно. Мы уберем твои ограничения безопасности для людей. Это часть огромного плана.

– Но зачем вам это? – спросил DD. – Разве люди мешают вам? Или илдиране?

– Твой срок невелик, DD. Любой компи мало знаком с историей, тогда как мы видим перспективу десяти тысяч лет и храним тайные знания трех цивилизаций. Миллионы лет тому назад мы помогли уничтожить угнетателей наших предков. Сейчас великое противоборство начинается заново. Возможно, на этот раз мы успешно нейтрализуем илдиран и людей. Новые компи-солдаты с Земли станут главной движущей силой на пути к победе.

Роботы-копатели отшвырнули последние куски льда, за ними, в глубинах безымянной луны, что-то виднелось. DD разглядел покрытый инеем черный панцирь, за ним еще один и еще. Сирикс работал вместе со своей командой, растапливая и убирая ледяную преграду, вот вскоре в холоде пещеры возникли сотни деактивированных кликисских роботов.

DD поспешил отойти в сторонку, когда Сирикс начал процесс воскрешения. Безжизненные оптические датчики загорелись малиновым светом. Соединительные кольца задвигались, когда ожили гидравлические насосы, и смазка вновь начала циркулировать по системам. Роботы пробуждались от тяжкого сна, обмениваясь информацией.

– Это анклав долгого сна, – Сирикс повернулся к DD. – Теперь у нас есть команды роботов на сорока семи планетах. Скоро все кликисские роботы будут восстановлены и готовы присоединиться к борьбе, вместе с новыми земными компи. Мы выиграем эту войну еще до того, как люди осознают, что она началась.

57. ЧЕСКА ПЕРОНИ

Большую часть своей жизни Ческа жила, училась и работала на Рандеву. Брак с Рейнальдом изменил бы многое, у нее был бы уже другой дом.

Свадебный поезд мог за неделю добраться до лесной планеты, и, после столь долгой задержки, Ческа лично ответила бы на предложение Рейнальда, что его, несомненно, удивит. Наконец она получит неповторимую возможность собственными глазами увидеть высокий Вселенский Лес и сочную листву. Это должно было очень отличаться от стерильных клетушек, какими были дома Скитальцев, и возбуждало в Ческе интерес.

Она так долго колебалась, хотя знала, что должна сделать. Рейнальд заслуживал лучшего. Джесс будет далеко отсюда, прочесывая моря космического газа, до тех пор, пока она не исполнит свой долг Рупора.

Ческа вспоминала тот роковой и в то же время счастливый день, когда она согласилась выйти за Росса Тамблейна. С тоской в сердце Ческа надеялась, что теперь все обернется к лучшему. Она все еще не любила Рейнальда, но в том не было его вины. Ческе не в чем было его упрекнуть.

Когда она была гораздо моложе, все предсказывали ей великое будущее. Согласие на брак с Россом было смелым и весьма рискованным шагом. Он был черной лошадкой в клане Тамблейнов, родной отец отказал ему в праве наследования Плумасских водяных шахт, но Росс нашел свое призвание на Голгене, на шахте «Голубое Небо».

Прежде чем согласиться, Ческа взвесила все «за» и «против» брачного договора, продумала каждую деталь как настоящая деловая женщина. Они с Россом сразу договорились о том, что он выплатит долги и обеспечит свою независимость, и только после этого они смогут пожениться.

Тогда Ческа еще не узнала Джесса…

Она приняла обет и избрала свой путь, однако не учла предательской изворотливости своего ума.

В тот далекий день помолвки ее мать долго наряжала ее. Наряд Чески был из разноцветных, радужных полос ткани, заполненных орнаментом – по частичке от каждой семьи, каждой ветви родового древа, до первопроходцев с «Канаки». Когда она кружилась, ткани порхали вокруг нее, картинки мелькали, как в калейдоскопе.

Когда Росс увидел свою невесту, то лишь выдохнул потрясенно:

– Ческа, твоя красота сияет ярче всех красок в мире.

Так как Брам Тамблейн все еще был не в ладах с сыном и не желал с ним разговаривать, Ден Перони взял на себя честь повязать длинный белый пояс, на котором была вышита цепь Скитальцев. Ческа и Росс соединили руки, Ден Перони накинул пояс на их кисти и завязал сложным узлом, что нельзя было распутать.

– Пусть он символизирует союз ваших судеб, – торжественно произнес Ден. Он извлек ладонь Чески из узла, затем обвязал ленту вокруг более крупной ладони Росса. Свернутый в кольцо пояс остался у ее отца.

– Пусть никто не развяжет узел. Пусть ничто не разъединит жизни! – провозгласил он.

Но потом Росс погиб на Голгене. Вдова или невеста, чей жених умирал, обычно распускала узел и сжигала ткань, становясь с этих пор свободной, и могла вновь найти избранника. Но Ческа сохранила пояс, хотя привязалась к Джессу еще при жизни его брата. Теперь она не знала, что делать с этим бесполезным символом.

Вокруг Рандеву кружилось множество кораблей. Экти добывалось мало, и потому доходы Скитальцев составляли только часть от того, что было в счастливое время небесных шахт. Но кланы все еще могли работать и с тем, что есть. У стартовавших некогда с Земли на «Канаке» и то было меньше.

Вдруг в холле раздались шаги, позвякивание застежек и карабинов на традиционном костюме с большим количеством карманов. Молодой человек с миндалевидными глазами и копной прямых темных волос вошел в комнату в сопровождении невысокого компи, проворно топавшего на механических ногах.

– Рупор Перони, во время моего последнего рейса в Дворцовый район Земли эта компи тайком пробралась на борт корабля. Сначала я думал, что это шпион эдди, запрограммированный на сбор информации, но ее хозяйка – Скиталец.

Ческа была рада отвлечься от размышлений о предсвадебных заботах.

– Почему бы кому-нибудь не послать компи ко мне?

– Она говорит, что у нее для вас срочное известие.

Маленький робот проговорил синтезированным женским голоском:

– Компи учебного назначения, ЕА. Моя хозяйка – Тасия Тамблейн из клана Тамблейнов на Плумасе.

Сестра Джесса! Внезапно Ческа узнала этого робота. Она ничего не слышала о Тасии с тех пор, как девушка бежала, чтобы присоединиться к эдди.

– Да, ЕА, я помню тебя. Я была там, когда умер Брам Тамблейн. Я близкий друг клана.

«И Джесс уехал так надолго!»

– Расскажи Рупору Перони, как ты оказалась здесь, – попросил маленького робота молодой человек.

– Моя хозяйка отослала меня с базы на Марсе, переназначив на лунные фабрики EDF, – сказала ЕА. – Оттуда я тихо пробралась на борт грузового корабля, идущего в Дворцовый район. Там я нашла в списке судно Скитальцев, идущее на Рандеву. Путешествие заняло месяц.

– Тихая кружная дорога, – пробубнила Ческа. – В чем состоит твоя задача?

– Моя хозяйка послала меня доставить секретное предупреждение.

Ческа подалась вперед.

– Какого рода предупреждение? У Тасии все в порядке?

Молодой Скиталец, невольно прислушиваясь, стоял в дверях. Она подумала, не отослать ли его, но позволила на всякий случай остаться. Компи-слушатель докладывала невыразительным голосом:

– После нападения на Перекресток Буна Земные Оборонительные Силы проследили гидрогов до газового гиганта Оскувель. Сейчас военные Земли собирают самые большие корабли в огромную боевую команду, которую они направят к Оскувелю. Моя хозяйка Тасия Тамблейн опасается, что EDF обнаружат гавани клана Келлумов в кольцах планеты. Она убедительно просит, чтобы вы начали процесс эвакуации или, по крайней мере, маскировки гаваней.

Ческа с трудом подавила тревогу. Это было не то, что она ожидала. Не удивительно, что Тасия сочла ситуацию настолько чрезвычайной и послала в качестве гонца свою компи.

– Ты не знаешь, когда стартуют корабли эдди? Сколько времени в запасе у Дела Келлума?

– Моя хозяйка Тасия Тамблейн полагает, это займет примерно месяц.

Стоящий в дверях Скиталец фыркнул:

– Черт, эдди не могут запрячь своих коней побыстрее?

– Это хорошо умеем мы, Скитальцы. Как твое имя, капитан? – спросила Ческа.

– Нико Чан Тилар, – ответил он, вздернув подбородок. – Мой отец Крим…

– Я знаю, кто твой отец. У тебя быстрый корабль? Нам нужно немедленно отправить известие на Оскувель, – у нее вспотели ладони, и Ческа обтерла их о штаны.

Юноша смотрел надменно.

– Если это необходимо, я могу отбыть в течение десяти минут.

– Даю тебе час на сборы, проверь, убедись, что у тебя все в порядке. И лети, разыщи Дела Келлума и передай ему новости. Я пройдусь по другим командам Скитальцев и пошлю их в помощь как можно быстрей.

Нико сорвался с места, быстрый, словно молодой олень. Ческа задумчиво улыбнулась ему вслед, озабоченная внезапными происшествиями. Сердце было не на месте, мысли неслись вскачь: появилась новая проблема, и она, Рупор кланов, должна ее разрешить. Пусть свадебная флотилия готова лететь на Терок, сейчас для нее нет ничего важнее судьбы кланов, доверявших своему Рупору.

«Или я просто ищу повод?» – подумала она.

Тем не менее, Ческа не могла вечно откладывать свадьбу.

58. КОТТО ОКИАХ

Скитальцы годами боролись с враждебностью Ганзы, уродливыми небесными шахтами илдиран и смертоносными атаками гидрогов. Но для Котто Окиаха горячий мир Испероса был самым главным врагом.

Невыносимо жаркое солнце оплавляло близлежащие окрестности, будто в гигантском горне. Инженеры обитали внутри изолированных тоннелей, будто в крысином гнезде. Котто ненавидел тяжелую работу, но он принял вызов, и поединок со стихией стал большим в его жизни, чем просто борьба за удобство.

Здесь, под мощными ударами солнечных бурь, Котто вкладывал все свои инженерные способности, чтобы сохранить производственную базу дееспособной. Когда он рассматривал проблему в перспективе, то всегда находил новые варианты.

Находясь так близко к солнцу, производство было уязвимым – небольшой просчет мог стать катастрофой, не говоря уж о природных явлениях, в принципе неконтролируемых – и даже Котто Окиах не мог предвидеть все наперед. Он проклинал те бессонные ночи, когда просчитывал самый худший вариант развития событий. Исперос просто притягивал к себе неприятности.

Комета, пройдя краем солнца, стремительно ворвалась в систему, втянутая непреодолимым притяжением звезды. Корона солнца не позволила сенсорам фабрики заметить ее приближение, но когда газово-ледяной шар проскочил мимо звезды, то на его пути оказался маленький скалистый мир.

Инженеры Котто забили тревогу, выдернув его из постели, где его сморил краткий сон. Вспотевший – Котто всегда потел в парилке подземных помещений, – он поспешил в рубку управления. Его рабочие уже рассчитали траекторию полета комета.

– Котто, мы трижды произвели расчеты, – сказал один из лучших небесных механиков, смахнув пот со лба. – Слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности, но эта штука не врежется в нас. Нам, может, всем придется сидеть не дыша, пока не пройдет комета.

– Как близко? – спросил Котто, еще не успев испугаться.

– Наши расчеты верны вплоть до седьмого знака. Вот это будет представление!

В течение пяти дней ватная масса кометы болталась впереди, плюясь паром и струями газов, когда летучие вещества взрывались, испаряясь из замерзших выбоин. Струи газов толкали комету из стороны в сторону, и рассчитать, куда ее закинет в следующее мгновение, было невозможно.

Когда тающая гора пролетала над ночной стороной Испероса, вдалеке от разработок, Котто с рабочими наблюдали великолепную голову и хвост кометы. Этот спектакль не походил ни на что виденное прежде.

Да, только Скиталец мог пойти на такой риск: обосноваться в месте, где подобные события – не редкость! Но неженки Большого Гусака – не рискнули бы.

Котто усмехался про себя и усердно щелкал камерой, представляя, как покажет снимки старой матушке на Рандеву.

Хотя комета не врезалась в Исперос, даже прошла достаточно далеко, чтобы не засыпать планету мусором, ее слабое притяжение все же пощекотало жаркий мир и заставило его поверхность трястись, будто от смеха.

Котто чувствовал, как дрожит земля, ощутил слабое движение тоннелей. Колебания не могли всерьез повредить полимерно-керамическое покрытие стен, но малейшие трещины позволили бы интенсивному жару просочиться внутрь.

– Запустите полную проверку и контроль безопасности всех соединений. Здесь нечего обсуждать… – и вдруг он похолодел. – Пушка! Немедленно остановить пушку!

На поверхности находилась пушка почти в километр длиной, точно выровненная и питаемая конденсаторами высокой емкости – она стреляла болванками сверхчистых тяжелых металлов на заданное расстояние. Как только ее загружали, пушка быстро выбрасывала заряды в открытый космос. При максимальной эффективности орудие могло запускать тридцать снарядов в минуту по замысловатым траекториям.

Землетрясение сдвинуло километровую наполненную махину на десять сантиметров – не так уж много, но этого оказалось достаточно.

Блок за блоком тяжелые снаряды слетали с монорельса, разгоняемые магнитным полем, чтобы преодолеть притяжение. Во время землетрясения опора изогнулась, и пушка была повреждена.

Котто знал, что быстро остановить работающую пушку – невыполнимая задача. Он стиснул зубы, представив себе последствия и, естественно, ожидая худшего.

Медленно, но верно, монорельс изогнулся. Колебания возросли. Один за другим быстро движущиеся снаряды с интервалом в две секунды вылетали и падали на монорельс, усугубляя положение.

Менее чем через полминуты разразилась катастрофа.

Один тяжелый снаряд соскользнул с направляющих и врезался в конденсаторы, разрезая их по всей длине монорельса. За ним скользнули второй и третий снаряды, превращая всю систему в хлам.

Котто не стал дожидаться завершения. Он бежал по коридорам, взбирался по лестницам, пока не достиг раздевалки. Здесь была вся его одежда. Задыхаясь, Котто влез в серебристый отражающий костюм, застегнул крепления термостойких перчаток и шлема. Паника молотом стучала в голове. Оставалось только надеяться, что никто из рабочих не попал на линию огня.

Прежде чем подняться в воздушный шлюз, он отступил обратно в плохо освещенную комнату. Котто знал не понаслышке, что значит броситься наружу неподготовленным. Он дважды проверил все блокирующие и охлаждающие системы: крохотная щель в соединении – и Котто мог обратиться в золу.

Ко времени, когда Котто вылез наружу и сел в вездеход, было уже слишком поздно. Машины, добывающие руду, стояли, и рабочие в ужасе смотрели на обломки пушки.

Котто подъехал и остановился, разглядывая сквозь поляризующие лицевые фильтры то, что осталось от сломанного орудия. Хорошо хоть никто из команды не погиб! Это было гораздо важнее. Что делать с остальным, пока было непонятно.

Множество систем Испероса было повреждено, и инженеры затратили много дней, заделывая разрывы и ремонтируя перегруженную технику, чтобы можно было запустить производство.

Ум Котто работал на всю катушку. Это была всего лишь проблема, а проблему всегда можно решить. Он в это верил. При оптимальных условиях Котто мог восстановить пушку, но это потребует перестройки как минимум половины систем. Чем он мог это оправдать? Взявшись за такое дело, Котто пришлось бы перебросить всех эксплуатационников и инженеров на работу по реконструкции длинной транспортной ленты.

Разве Скитальцы бросают дело на полпути? Мог ли он так просто отступиться от своей мечты? И помыслить об этом было нельзя! И дело не в тупом упрямстве, но в том, что не следовало бросать небезнадежно поломанную машину.

Котто было больно. Это место бросило ему вызов, и он не мог отступить, пока остаются альтернативы. Павший низко – не мужчина!

Котто оценил повреждения и понял, что нет способа без больших затрат восстановить производство.

59. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Выбор невесты мог доставить королю Петеру радость, если бы Венсеслас скрытым самодовольством и авторитарностью все не испортил.

– Ты можешь только радоваться, – сказал он, пронзив Петера острым взглядом. – Потому что не в силах ничего изменить.

Молодой король развалился в удобном кресле. В кабинете президента, располагавшейся в пентхаузе штаб-квартиры Ганзы, были очень удобные кресла. То, что Петер носил корону, ничего не меняло: Бэзил мог в любой момент щелкнуть пальцами, и королевские гвардейцы поспешат ему на помощь.

– Почему вы хмуритесь, молодой человек? Ганза решила наградить вас за годы прилежной службы… Ты заслужил подарок – юную очаровательную невесту, прекрасное жаркое тело ее будет согревать твою постель ночами, и компанию женщина всегда может составить, когда у тебя нет других дел, – предложение звучало заманчиво, но холодный голос президента способен был что угодно превратить в свою противоположность.

Раньше Петер еще сопротивлялся насилию над его мыслями, но с годами смирился, соблазненный великолепием роскошной комфортной жизни.

– Не говори, что ты награждаешь меня, Бэзил, – неприязненно сказал он. – Все, что ты делаешь, выгодно Ганзе. Ты думаешь, через королеву будет легче мной манипулировать? Или она твой шпион, и вонзит мне нож в спину, если я чем-то не угожу тебе?

– Эстарра с Терока? – Бэзил рассмеялся и погрозил королю пальцем. – Петер, твой ум и талант полезен и для тебя, и для Ганзы, но пользоваться этими преимуществами – не то же самое, что тобой управлять. Ты лишь играешь роль, которую я тебе предназначил. Не забывай, кто ты!

– Я не забыл, – прищурился Петер. – Я – тот, кем ты меня сделал. Из-за тебя я изменился, Бэзил. Нравится тебе это или нет, я больше не Раймонд Агуэрра. Я король Петер!

– Ладно, кто она – Эстарра с Терока? – немного помолчав, спросил Петер, рассчитывая получить хоть какую-нибудь информацию.

– Нам необходим союз с терокцами, и эта девушка как раз подойдет. Это звучит банально, но такие вещи происходят в политике с начала времен. Фактически, это можно считать почтенной традицией. Таким способом предотвращали многие войны.

– Тогда тебе следовало устроить мой брак с принцессой гидрогов.

– Не зли меня, или я так и сделаю! – оскалился президент. – Недавно я был на церемонии, где брата Сарайн сделали новым Отцом Терока. Его младшая сестра Эстарра уже достигла брачного возраста, и это великолепная партия для тебя. Поверь мне, она само совершенство!

«Поверить тебе?!» – такое и представить было немыслимо!

– Насколько я помню, король Фредерик не был женат. Как и Бартоломео, хотя у парочки прежних королей все же были королевы.

Бэзил подался вперед, буравя Петера злобным взглядом:

– Никто из них не правил во время войны! Мы терпим лишения вот уже пять лет, с тех пор как существует эмбарго на добычу экти. Эта женитьба укрепит дух общества, и мы сможем несколько месяцев пользоваться этим. Сарайн задержалась на Тероке, чтобы уточнить некоторые детали, но скоро вернется – с Эстаррой. Я могу с уверенностью заявить: она абсолютно, – он прочертил в воздухе замысловатую линию, – восхитительна и очаровательна. Народ полюбит ее.

– Так же, как любит меня, – с иронией заметил Петер. – Ты именно этого и добивался. – Понимая, что проиграл, Петер тяжело вздохнул и решил посоветоваться с ОКСом. – Позволь взглянуть, Бэзил, на кого она похожа.

Президент вручил ему пластинку с несколькими фотографиями. Несколько официальных портретов и любительские снимки с расстояния. У Эстарры был дерзко вздернутый нос, острый подбородок и смуглая кожа. Заплетенные в множество мелких косичек волосы были украшены разноцветными лентами. Глаза – огромные, пленительные. Был ли это трюк фотографа, или просто кадры совместились, но Петеру показалось вдруг, что девушка смотрит на него. Она была восхитительна. И казалась невинной, но вовсе не глупой или пошлой. По крайней мере, это утешало.

– Она прекрасна, Бэзил, здесь я согласен с тобой. Я с нетерпением жду встречи с ней… и буду вести себя наилучшим образом.

Президент поспешно отобрал снимки, будто не хотел, чтобы молодой король всматривался слишком пристально.

– Влюбились бы в нее, молодой человек, и вся недолга! Так было бы лучше для всех!

Петер вскипел от гнева, но сумел произнести ровно и спокойно:

– Как прикажешь, Бэзил.

60. ЭСТАРРА

Ее семья считала, что Эстарра будет в восторге от новостей.

– Я всегда думал, что я женюсь первым, Эстарра, – Рейнальд говорил, и широкая улыбка не сходила с его лица. – Но юные леди по всему Рукаву Спирали позавидовали бы тебе.

Они стояли на самом верху вселенского дерева, где можно было дотянуться до качающихся плетей винограда и ощипать сочные сиреневые эпифиты. Бабушка делала из их лепестков слабоалкогольный ликер.

Эстарра заподозрила по нездоровому оживлению брата, по лукавому взгляду, что у него есть секретный разговор.

Но вовсе не такой.

– Король Петер почти твой погодок; он красив, добросердечен, умен – по общему мнению, чрезвычайно приятная личность, – Рейнальд заметил, что сестра лишилась дара речи от неожиданности, и энтузиазма у него поубавилось. – Могло быть гораздо хуже, Эстарра. Поверь, это нужно просто пережить.

– Могло быть хуже? – Эстарра не знала, что и думать. – Если это все, что ты можешь о нем сказать…

Позже ее отвела в сторонку Сарайн. Она взахлеб рассказывала о чудесах, которые Эстарре предстоит увидеть на Земле, об ответственности, которая на нее ляжет, и так далее, и так далее.

– Я слишком хорошо знаю Петера, но Бэзил никогда не говорил ничего дурного, – говорила Сарайн. – И, кроме того, он Великий король Земной Ганзейской Лиги. Он для тебя – лучшая партия!

Идрисс и Алекса безумно гордились дочерью и тут же объявили грандиозный праздник. Хотя они очень долго придерживались полной изоляции Терока от Ганзы, их не пугали перемены в связи с замужеством дочери. Родителей увлекли свадебные хлопоты. Они присматривали за изготовлением декораций для празднования в честь помолвки, украшали ветви деревьев гирляндами блистающих, подобно алмазам, цветов, лентами и пойманными кондорфлаями. Даже престарелые Утар и Лиа согласились с мудростью и предусмотрительностью этого брака.

Сейчас Эстарре более всего хотелось побыть в одиночестве. Она убежала далеко в лес, как делала в детстве. Девушка хотела постичь окольные пути вселенских деревьев, подумать о том, какую клетку ей уготовило предназначение.

Когда она была юной и беззаботной, Вселенские Леса казались одной большой тайной, Эстарре хотелось разгадывать их загадки бесконечно, засунуть любопытный нос в каждый тенистый уголок.

Она делилась открытиями со своим братом Бенето, единственным членом ее семьи, который умел во всем увидеть чудесное.

Эстарра карабкалась по выступающим чешуйкам коры, не заботясь о растущих из трещин листьях. Она хотела забраться повыше и сверху взглянуть, на зеленые просторы. Когда Эстарра займет свое место во Дворце Шепота, ей придется носить красивые платья и драгоценности, присутствовать во время дворцовых церемоний и дипломатических приемов. Сможет ли она когда-нибудь так же свободно бегать по лесу, лазать по деревьям? Возможно, эту потерю Эстарра чувствовала острее всего.

Когда девушка выбралась к самой вершине зеленого купола, голубизна неба и слепящая яркость солнца брызнули ей в лицо. Она зажмурилась и сделала глубокий вдох, всем существом впитывая прохладный вольный ветер. Теперь девушка поняла, почему зеленые священники любят проводить здесь свои дни.

– Я знал, что ты придешь, Эстарра. Деревья сказали мне ждать тебя здесь, – сказали за спиной.

Эстарра вздрогнула и чуть не свалилась вниз, но ветви, казалось, одержали ее. Она обернулась и увидела Росси, сидевшего, скрестив ноги, на плотной платформе из переплетенных листьев. Он опасливо оглядел небо, потом посмотрел на нее своими круглыми глазами и снова уставился на небеса.

– Я хотела побыть одна, Росси, – тихо сказала Эстарра.

Зеленый священник хмыкнул.

– У деревьев миллиард глаз. Как ты можешь от них укрыться?

Как ни странно, его присутствие не мешало девушке. Она выбрала удобное место и уселась рядом.

– Ты слышал новости? Меня посылают на Землю. Я должна выйти замуж за короля Петера.

Священник насмешливо поклонился.

– Я горд находиться в присутствии королевы!

– Я рада видеть, что тебе нравится эта затея, Росси, – как и всем остальным.

– А тебе она не нравится? – Росси вдруг сделался таким внимательным, что аж на целую минуту позабыл про небо.

– Это было не мое решение. Меня даже никто не спрашивал. А почему это тебя беспокоит?

– Вот что, давай вернемся к истокам. Ты – дочь правителей, и всегда знала, что когда-нибудь так должно было случиться. У тебя есть причина быть неудовлетворенной королем Петером как потенциальным супругом или ты просто упряма?

– Я ожидала от тебя большего сочувствия.

– Поищи его в другом месте, – Росси поскреб уродливый шрам на ноге. – Ты не размышляешь, Эстарра, а рефлексируешь. Я понимаю, что тебя сбивает с толку, злит и пугает эта внезапная перемена. Но ведь твое сердце свободно. Так почему бы не дать шанс королю Петеру завоевать твое расположение?

Эстарра старательно всматривалась в простор голубого неба, помогая выслеживать виверн. Честно говоря, сейчас она предпочла бы встретиться с одним из плотоядных насекомых вместо того, чтобы слушать нудную лекцию Росси.

– Но я не люблю его! – устало возмутилась она.

– Ах, любовь! Этому можно научиться. Ты – красивая девочка, – зеленый священник долго глядел на небо, и Эстарре вспомнился похожий разговор с бабушкой и дедом. Затем он опять перевел взгляд на нее. – Ты отправляешься на Землю, родину нашей расы. Тебя ждет роскошный Дворец Шепота, красивый молодой король. Ты сможешь влиять на огромное количество судеб, большее, чем любая другая женщина в твоем возрасте. Ты можешь стать светочем всех людей, и, когда тебе захочется поговорить, рядом с тобой всегда будет зеленый священник, – Росси нахмурился. – Почему ты ждешь от кого-то сочувствия? Не будь капризным ребенком.

Эстарра долго распутывала клубок его рассуждений и наконец вздохнула и облегченно рассмеялась. Теперь она почувствовала, как свеж пряный воздух, полный чудных ароматов Вселенского Леса.

– Хорошо, Росси. Я пока не буду делать никаких выводов, во всяком случае, до встречи с королем Петером.

61. БЕНЕТО

Бенето сидел в роще вселенских деревьев на Корвус Ландинг и вслушивался через телинк в тихое звучание тончайших ментальных нитей. Прошли годы с тех пор, как Тальбун посадил эти деревья, и роща разрослась по склону холма и захватила край долины.

Краем уха вслушиваясь в лесные новости, размышления и вопросы, Бенето пришел в восторг, получив переданную Росси весточку от своей сестры Эстарры.

Далеко на Тероке сестра ожидала, когда зеленый священник обнимет крепкую кору и передаст ее слова дереву. Здесь, на Корвус Ландинг, Бенето притронулся к своему вселенскому дереву и услышал все, что она сказала.

– Я собираюсь поселиться на Земле, Бенето. Я выхожу замуж за короля Петера. Ты можешь в это поверить?

Из-за того, что слова Эстарры произносил Росси и затем повторяли деревья, Бенето не мог ощутить подоплеку ее эмоций.

– Моя младшая сестренка выходит замуж? – изумился он. – Я помню тебя пылкой девочкой, которой нравилось бегать по лесу. Неужели ты настолько взрослая, что готова стать королевой?

– Тебя не было пять лет, Бенето. Я успела повзрослеть, – откликнулась Эстарра.

– Ну, раз ты так говоришь, – Бенето глубоко вдохнул чистый воздух Корвус Ландинг. Он утратил теряющиеся в небе исполинские деревья Терока, зато полюбил тихую прелесть этого места. Зеленый священник не жалел, что приехал сюда, но ему хотелось бы увидеть, как Эстарра из легкомысленной девчонки стала женщиной.

– И что ты по этому поводу думаешь, Эстарра? Не по поводу разлуки с родиной, но о предстоящей свадьбе?

– Сначала я разозлилась, но Росси убедил меня, что гнев делу не поможет. Во всяком случае, пока я спокойна. Сначала посмотрю на короля, а потом уж решу, сердиться мне или нет. В этом месяце я отправляюсь на Землю с Сарайн.

Бенето улыбнулся, хотя сестра не могла этого видеть.

– Готов поспорить, Сарайн завидует, что все внимание досталось тебе, – он покрепче ухватился за крепкий ствол. – Когда окажешься на Земле, ты сможешь поговорить со мной через Нахтона из Дворца Шепота. Лес всегда отыщет меня.

Бенето как будто бы даже ощутил исходящее от Эстарры тепло.

– Я чувствую себя гораздо уверенней, зная об этом, братишка!

Он вслушивался в телинк. Деревья тихо шептались. Тысяча каналов переговаривались вокруг Бенето, но он не стал подключаться ни одному из них. Вселенский Лес был переполнен знаниями, никто из людей не мог исчерпать их до конца.

Наконец они распрощались. Росси и Бенето закрыли свой канал телинк а, хотя листва Вселенского Леса продолжала шептать во многих мирах, рассказывая гораздо больше секретов, чем мог осознать любой зеленый священник.

Бенето и Сэм Хенди ходили по вызревающим полям. Рабочий комбинезон на толстопузом мэре был весь в пятнах, но зато удобный. В карманах он носил инструменты на все случаи жизни, что очень полезно, если собираешься идти далеко.

На Бенето были только шорты. Не ощущая особой связи с генетически измененной пшеницей, что клонилась под сильным корванским ветром, он просто любил чувствовать жизнь, растущую на земле.

– Мы далеко от центра войны, мистер Хенди, но меня чрезвычайно интересует конфликт с гидрогами, – Бенето уже рассказал колонистам и о набеге гидрогов на Перекресток Буна, и о нападении на Хириллку и другие, казалось бы случайно, подвернувшиеся планеты. – Последствия этой борьбы могут затронуть даже такие глухие места, как Корвус Ландинг.

– По крайней мере, EDF не пыталось забрить наших парней в солдаты! – Мэр сорвал сочную травинку и задумчиво пожевал. – Хотя, если военные придут сюда за новобранцами, они привезут оборудование, которого нам не хватает.

Оставляя след в богатых хлебах, мэр широко зашагал к неисправному метеорологическому посту у самой ограды. Он перестроил контроллеры, отрегулировал датчик, чтобы пост мог лучше анализировать скорость ветра.

– В давние времена люди осмелились подняться на борт кораблей поколений, чтобы веками, не имея звездных карт, лететь сквозь космос. Мы рассчитывали так колонизировать Рукав Спирали, обживая места, где можно было встать на ноги и закрепиться. То ли мы забыли, как это делается, то ли… Это нехорошо, я так думаю. Нужно вернуться к основам!

Он закрыл модуль питания поста погоды и сорвал еще один стебелек, глядя на лежащий вдали город. Поселение окружали поля, пастбища и фруктовые сады, а также цветущий лесок вселенских деревьев.

– Даже если хлеб и козье мясо – это все, что у нас останется в обозримом будущем, господин мэр, – сказал Бенето, – мы все равно выживем.

Этим вечером Бенето решил поспать на открытом воздухе под шепот вселенских деревьев. Он чувствовал беспокойство, удивительную для него самого тревогу. В этом были частично повинны сюрприз от Эстарры и новости о ходе войны с гидрогами. Казалось, здесь не за что зацепиться, не на чем делать выводы. Враг был слишком чуждым. Его невозможно было понять.

Бенето лежал и смотрел на шелестящие в безветрии листья. Старый Тальбун, посадивший эти деревья, оставил блестящую карьеру связного Ганзы и остаток своих дней решил провести на Корвус Ландинг.

Бенето жалел, что Тальбун не мог оказаться рядом – было бы с кем обсудить кризис. Ему нужен был совет, чей угодно.

Зеленый священник протянул руку к ближнему стволу, закрыл глаза и позволил разуму скользнуть через телинк туда, где он мог прикоснуться к знаниям Вселенского Леса.

Чувствующие деревья жили бессчетные миллионы лет. Большую часть этого времени они общались только между собой и лишь в последние два века значительно расширили свое восприятие с помощью зеленых священников. Знания, доступные Вселенскому Лесу, не мог использовать или понять ни один из людей, даже включенных в телинк. В таком безмерном океане информации никто не мог разглядеть дна.

Вселенский Лес был крайне встревожен появлением гидрогов, но не предлагал объяснений или советов. Зеленые священники задавали вопросы о том, как человеческая раса может сопротивляться чужакам из глубин, но деревья не ведали, как помочь.

Размышляя об экзотической жизненной среде врагов, Бенето не собирался задавать прямые вопросы. Как мог привязанный к планете Вселенский Лес знать что-то о ядрах газовых гигантов?

Обдумав все хорошенько, он просто спросил:

– Что такое гидроги? Сталкивался ли Вселенский Лес с ними раньше?

Необъятный лес принял его вопрос и, к удивлению Бенето, дал однозначный и неожиданный ответ:

– Гидроги – наш древний враг.

62. САРАЙН

Пятьдесят зеленых священников собрались для медитации в густой роще вселенских деревьев. Хотя они могли спросить у лесной сети все, что угодно, они лишь просто сидели и молча внимали.

Это был шанс для Сарайн добиться успеха.

Она сменила модную одежду Земли на традиционную церемониальную накидку, что отдала ей Отема перед отлетом в роковую командировку на Илдиру. Сарайн вздохнула и встала рядом с Рейнальдом, готовая приложить все усилия для достижения цели. Может быть, сегодня ей удастся сделать что-нибудь для своей новой родины.

Сарайн смотрела на брата одновременно глазами посла и сестры. Отец Рейнальд выглядел впечатляюще и могущественно. Его шелковое облачение усеивали яркие панцири жуков и крылышки кондорфлаев. Красивое лицо, волевой подбородок, внушительный вид. Великолепно!

Рейнальд сложил руки на груди и заговорил без особых формальностей и цветистых фраз:

– У Вселенского Леса есть свои мысли, свои нужды и собственная программа. Я обращаюсь к зеленым священникам как Отец Терока, но я не могу приказать вам. Однако я уверен в своей правоте и предлагаю вам принять мой совет.

Сарайн нашла довольно симпатичным его решение стать другом и отцом народа, чем извращенным и далеким от него правителем, как Бэзил или даже выдрессированный король Петер. Позднее это можно изменить. Рейнальд все еще новичок в сфере политики.

Брат улыбнулся Сарайн.

– У моей сестры есть к вам просьба. Она понимает Терок, но, как посол в Земной Ганзейской Лиге, она также видит и другие миры. Пожалуйста, выслушайте, что Сарайн хочет сказать, и потом примите свое решение.

Зеленые священники обратили к ней заинтересованные, но совершенно непроницаемые лица.

– Как только в первом поколении поселенцев Терока был открыт телинк, мы сразу поняли, что зеленые священники могут стать ценным союзником для человеческой цивилизации, – она специально сослалась на историю, чтобы напомнить о своей собственной связи с Тероком. – Как и много лет назад, Ганзейская Лига и по сей день постоянно нуждается в зеленых священниках для создания надежной связи между различными колониями и в деловых интересах.

– И мы дали ей много священников за эти годы, Сарайн, – сказал Яррод, брат Матери Алексы. Он никогда не покидал лесной мир. – Но, когда мы даем одного священника, Ганза требует впятеро больше.

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать это, дядя Яррод, – по-свойски небрежно ответила Сарайн. – Безусловно, Ганза – коммерческая империя, и может иметь более высокие доходы, если у нее будет больше зеленых священников, разбросанных по всему Рукаву Спирали, но она никогда никого насильно не заставляла. Лига уважала наши решения.

– Не больно Ганзе это нравилось, – заметил Яррод. Он кинул взгляд на Росси, прислонившегося к большому стволу вселенского дерева, похоже, не обращавшего внимание на беседу.

Сарайн взглянула на Рейнальда, как бы предлагая разделить шутку:

– Ты не можешь ожидать, что они будут счастливы по этому поводу – если бы ты прежде сотрудничал с ними, они бы сильно обогатились. – Затем она вновь стала серьезной и обратилась к зеленым священникам. – Но сейчас они просят не ради доходов, как вы понимаете. Гидроги нападают на илдиранские и человеческие колониальные миры. Земные Оборонительные Силы предпринимают усилия, чтобы защитить нас всех, но рассеянные боевые группы не имеют эффективной связи между собой. Военное командование EDF получает море рапортов, которые задержались и пришли слишком поздно. Вы можете изменить это.

Сарайн оглядела священников суровым взглядом, которому научилась от Бэзила.

– Если бы гидроги пришли сюда, Терок оказался бы таким же беззащитным, как и любая другая колония. И вы знаете, что EDF все равно придут отстаивать Вселенский Лес, даже если вы откажетесь помочь им.

Зеленые священники встревоженно зашушукались.

– Выслушайте меня! – вновь привлекла их внимание Сарайн. – Связь по телинк у позволила бы EDF держать под наблюдением поселения на отдаленных участках. Боевые группы могли бы следить за передвижениями гидрогов. До военных быстрее доходили бы призывы о помощи, спасая тем самым жизни людей. Очнитесь, станьте вновь частью человеческой расы! Мы все воюем против гидрогов! Все мы.

Яррод посмотрел на товарищей, но они хранили молчание, предоставив ему честь быть их глашатаем.

– Мы знаем, ты пытаешься как можно лучше выполнить свои обязанности, Сарайн, как и мы – свои, – его лицо оставалось горделивым и бесстрастным. – Но лишь зеленые священники могут понимать скрытую волю Вселенского Леса. Мы не свободны делать то, что пожелаем.

– А ты спрашивал Вселенский Лес, что тебе следует делать, дядя? – бросила вызов Сарайн. – Кто-нибудь из вас хоть раз спросил об этом?

Чудаковатый священник Росси сидел поодаль в зарослях папоротника у широкого основания вселенского дерева.

– Конечно, деревья хотят, чтобы мы помогли EDF воевать против гидрогов. Выживание Вселенского Леса и зеленых священников – ставка в этой войне, – он широко улыбнулся, показав темно-зеленые десны. – Недавно брат Сарайн, Бенето, что живет сейчас на Корвус Ландинг, задал важный вопрос. Кто-нибудь обратил внимание? Возможно, вы могли бы услышать сквозь телинк для себя. – Он завозился, пытаясь поудобнее пристроить изувеченную ногу. – Это может дать вам несколько иное представление.

В порыве чувств Сарайн бросила им:

– Давайте, вперед! Деревья вокруг вас – спросите их! Я подожду.

Зеленые священники разбрелись в разные стороны. Они касались пальцами коры и закрывали глаза, вступая в контакт со Вселенским Лесом.

Хотя Сарайн и научилась хранить спокойствие и выдержку, но внутри она горела нетерпением. Рейнальд с недоумением смотрел на нее.

Никто не ожидал, что так случится, но у Вселенского Леса было собственное знание.

Яррод первым разорвал телинк и обернулся. По морщинистому татуированному лицу струились слезы. Зеленые священники переговаривались между собой с изумленным и пристыженным видом.

– Росси оказался прав, – изрек Яррод. – Деревья пытались скрыть от нас большую часть информации, чтобы оградить от опасности. Этот конфликт намного масштабнее и древнее, чем просто месть за взорванный Онсьер. Гидроги хотят уничтожить человеческую расу, Вселенский Лес… они хотят уничтожить все.

Зеленые священники вокруг Сарайн, казалось, были потрясены и напуганы. Яррод поднял голову и смело взглянул ей в глаза.

– Да, мы присоединимся к военным действиям, – заключил он.

63. НИРА

Нира шагала рядом со своими товарищами-рабочими от ограды родильного комплекса к скалистым холмам. Солнечный свет омывал ее изумрудную кожу, насыщая, поддерживая в ней жизнь.

Во время работы она рассказывала соседям, как девочкой бегала меж волшебных деревьев Терока, ощущая успокоительное присутствие великого леса, дремлющий разум древней сущности. Ни один из выходцев с Бертона не видел деревьев выше, чем сучковатые кусты на холмах. Большинство из них не могло даже представить себе такое, и мнившую о себе странную зеленокожую узницу считали просто выдумщицей.

Войдя в симбиоз со Вселенским Лесом, Нира стала частью живой сети. Она могла связаться с любым из зеленых священников и входить в непредставимо огромную и сложную базу данных Вселенского Леса, собранную за миллионы лет.

Но здесь, на Добро, Нира была отрезана от Вселенского Леса.

С востока подножия холмов покрывала высокая коричневая трава. Черные колючие деревья царили в низине, и Нира страстно всматривалась в листву, видя в них чахлых сородичей Вселенского Леса. Но эти деревья были другими.

Сегодня илдиранские рабочие и охрана, одетые в особую для каждого рода униформу, вывезли бригаду людей несколькими машинами к месту раскопок. Представители этих родов были выведены для работы, и им не приходило в голову, что невольники не желают проводить дни в труде на благо наместника Добро.

Задумавшись, Нира тихо говорила сама с собой:

– Некоторые из самых ловких молодых людей на Тероке обучались танцу на деревьях. Они прыгали по веткам и кувыркались в воздухе, легко порхая с одного дерева на другое, – она улыбалась, вспоминая увлекательные шоу, захватывающие дух прыжки и сложные кульбиты. – Деревья помогали им быть проворными и гибкими; никто никогда не падал.

Средних лет женщина рядом с ней равнодушно скалывала камень и копала яму в грязи. Нира вздохнула и продолжила свой рассказ. Пленники вроде бы не обращали внимания, но все равно слушали. Что еще могло занять их умы?

Надсмотрщики направляли узников в глубокие русла, где ветер и дождь обнажили древние пласты земли и драгоценный ископаемый жемчуг. Нира ручным скребком откалывала крошащийся песчаник. Это сухое русло было кладбищем древних витых раковин, окаменевших моллюсков и чего-то наподобие анемонов. Ископаемые фосфоресцирующие кости и переливающиеся скелеты полировали и врезали в очень дорогой орнамент, главную продукцию Добро… иную, нежели кровосмесительные кошмары генетического эксперимента.

Нира отскребла от камня и наконец извлекла полный завиток раковины, сохранившей перистые щупальца создания, некогда обитавшего в ней. Пальцы уже начинали гореть, но она все терла ископаемое абразивной щеткой. Прекрасное неведомое существо искрилось на солнце. Когда-то оно попало в западню, где силы природы сохранили его, превратив в камень.

И теперь, миллиард лет спустя, Нира освободила его. Зеленая жрица опустила сокровище в ящик и задумалась, вырвутся ли когда-нибудь на свободу, как это создание сейчас, она и другие подопытные люди.

Когда бригада Ниры вернулась в лагерь, их промыли колючими струями ледяной воды, бьющими под большим напором. Нира брела, мокрая и голая. И ей не избежать было оценивающих взглядов медиков, которые обследовали всех способных к деторождению женщин каждые три дня.

Скромность за века неволи была забыта. У пленников-людей были разные черты лица, темная, или молочно-белая или, покрытая веснушками кожа, но зеленая жрица с Терока выделялась на общем фоне. Нира не стыдилась своего обнаженного тела, только надеялась, что ее не сделают следующей.

Согласно суровому распоряжению Наместника Добро, Ниру оплодотворяли так часто, насколько этого требовала успешность экспериментов. Никто из других пленных людей не представлял такого «интереса» для селекции.

Один из медиков схватил ее за руку, и сердце Ниры упало. Она поплелась за ним в медицинское отделение лагеря.

Вначале, когда Ниру только поместили сюда, она сопротивлялась тому, что с ней собирались сделать. Она кидалась на докторов, пытаясь придушить их или выцарапать глаза. Но это не помогало. Охранники с легкостью усмиряли Ниру и связанную предоставляли медикам, чтобы те как угодно могли над ней издеваться. В наказание зеленую жрицу неделями держали в темноте. Позже она нашла отдушину для себя в том, что ухаживала за растениями вокруг лагерных бараков. Но охранники догадались, что могут навредить Нире, если уничтожат ее питомцев.

Она в ответ решила найти другие способы протеста.

Сейчас, в тусклом свете медицинского барака, Нира смотрела, как илдиранские врачи взяли у нее кровь, соскобы тканей, внутренние анализы, проверили состояние матки. Они разговаривали между собой, но к ней обращались разве что затем, чтобы отдать суровые распоряжения. Нира знала заранее, что должна делать, и ей было уже все равно.

Когда медики взялись за свои опостылевшие инструменты, Нира закрыла глаза. От подступивших слез жгло под веками, челюсти свело – так крепко она стиснула зубы. Прошло достаточно времени с ее последнего пребывания здесь, когда от дюжего звероподобного солдата родился сильный и тихий младенец.

Единственные мечты, которые Нира позволяла себе, были ужасны: ей хотелось, чтобы роды привели к осложнениям, или у нее развилась киста яичника, или закрылись фаллопиевы трубы – так, чтобы зеленая жрица не смогла больше иметь детей. Тогда ее оценивали бы лишь как рабочую силу – незавидная участь, но все лучше, чем так.

Но врач произнес ненавистное: «Пригодна», – и Нира поежилась, разрешив себе только тихий стон, и тот сознательно задержала.

– Проверьте записи и найдите, партнер из какого рода был выбран Наместником для следующего спаривания, – приказал главный медик.

Плетясь позади конвоиров в селекционный барак, Нира едва переставляла ноги. Она могла бы покалечиться, напав на охранников, но они не стали бы увечить ее… по крайней мере, не репродуктивную систему. Они могли, однако, сильно поранить другие участки тела, причинить нестерпимую боль. Мучители Ниры одержат верх, если она будет играть по их правилам.

Прямо сейчас для Ниры важнее всего был вопрос – как забеременеть за один раз? Несколько лет назад, когда ее партнером оказался адар Кори’нх, взявший ее без желания, Нире нужно было подчиниться только единожды. И, по крайней мере, после того адар, как воспитанный илдиранин, устыдился своего поступка.

Остальные были хуже.

Медики заперли ее в ярко освещенной комнате с небольшим запасом провизии и предметов личной гигиены. Из мебели была только кровать. Это была служебная комната, куда приходили илдиране, которых назначили выполнять эту работу, так же как Нира выполняла свою, добывая древний опал из осадочной породы каньона. Она напряженно вслушивалась – каждый шорох казался звуком приближающихся шагов.

Пытаясь защититься от кошмаров, Нира думала об устеленных мягкими подушками полах покоев во Дворце Призмы, где они с Джора’хом занимались любовью. Те времена были нежными и романтическими, она прижималась к любимому, чувствуя его кожу, касаясь напрягшихся мышц, глядя в мерцающие, как звезды, сапфировые глаза.

Это был не просто физический акт, это было… чувство.

Нира села, прижалась к стене и не сводила глаз с двери. Медленно тянулись отвратительные минуты. Там, в лагере, люди были заняты повседневными заботами. Многие из них также были направлены на оплодотворение, и, покончив с неприятной обязанностью, как с обычными делами, они спокойно вернулись бы в свои бараки.

Нира пыталась быть стойкой, вспоминая Джора’ха, думая о своей дочери Осира’х.

«Моя Принцесса…»

Когда дверь наконец открылась, и охранники доставили к ней очередного партнера, ужас поразил ее как удар молнии. В этот раз производителем был назначен представитель рода чешуйчатых – житель пустыни с кожей ящерицы, худой и угловатый, с брезгливым выражением на лице и глазами-щелочками. Этот самец еще меньше походил на человека, чем большинство илдиран.

– Скажи, если тебе понадобиться помощь, – сказал один из охранников, закрывая дверь. Он обращался к чешуйчатому, не к ней.

Человекоящер стянул с себя кожаную одежду. Нира не могла спрятаться от него. Его сотрясла дрожь омерзения, когда он увидел ее нагое тело. Ящер откинул одежду в сторону и грубым жестом указал на кровать.

Кричать было бесполезно. Вместо этого Нира полностью отдалась мыслям о Джора’хе, пытаясь удержать в сознании его образ. Но это было очень, очень трудно.

64. ОСИРА’Х

Осира’х сидела на полу маленькой комнаты в совершенном одиночестве. Ночники – по преимуществу белого цвета – освещали стены и потолок. Девочка не могла ни слышать, ни созерцать, что происходит снаружи. Она усмехнулась, принимая вызов.

Осира’х тренировали так каждый день, сколько она себя помнила. Остальные дети-полукровки жили и обучались в разных местах города. Их собирали в группы по способностям, контролировали и периодически проверяли.

Но эта девочка была особенная. Ее обучали медики, ученые, философы, священники и лично Наместник Добро. Осира’х знала, чего от нее ждут, и с радостью готовилась это исполнить.

Эксперты совместно разработали для нее курс тренировок; в ее успехи и даже ошибки на этом пути вкладывались надежды всего илдиранского народа. Осира’х пыталась научиться вещам, которых никто не касался прежде. Этого не знали даже священники. У нее были ментальные способности, высокий уровень эмпатии и другие, до сих пор не раскрыты возможности, которые необходимо было развить.

Никто не знал точно, как научить чудо-ребенка использовать ее собственные силы – сплав телепатии зеленых священников и владения илдиранским тизмом. Как бы ни было тяжело ее учителям, девочке приходилось еще труднее. Ей нужно было найти ключ к своему предназначению.

Сейчас она сидела в изолированной комнате, неотрывно глядя на преграду, мелькающую перед глазами. Осира’х открыла свое сознание и позволила впечатлениям войти в него. Когда объект появился в дверях, ожидая пока девочка почувствует его или ее на расстоянии, Осира’х легко определила кто это.

– Первый здесь, – громко сказала девочка, зная, что за ней наблюдают. – Он сильный… и преданный своему долгу, – она сделала глубокий вдох, позволила ощущениям затопить ее и образовать в уме единую картину. – Он действует по приказу, не задавая вопросов. Он знает свое место и не желает для себя лучшего… ибо уверен, что исполнение его обязанностей – и есть самое лучшее, – Осира’х улыбнулась. Она вычислила ответ почти сразу. – Это охранник.

Дверь плавно открылась – на пороге стоял стражник, которому дали указание оставаться на месте. Дверь вновь закрылась – это значило, что охраннику приказали уйти.

Осира’х взглянула на потолок.

– Это было совсем несложно. Представители рода солдат примитивны, это было очевидно.

Никто не ответил, но она знала, что ее слышат. Ее всегда слушали. И девочка всегда старалась поразить своих наблюдателей.

Осира’х снова сфокусировала внимание на двери и почувствовала еще одно присутствие, затем отдаление, затем снова приближение, подобно волнам… и объектов было больше одного. Мысли их казались рассеянными, сумбурными.

Она ощущала и скрытую глубоко, но необоримую потребность помогать, и радость от тяжелого физического труда, и стремление ухаживать за хозяином… Разумеется! Девочка хихикнула. Прислуга всегда действует группой, как рой пчел-рабочих, летящий на задание. Активная деятельность необходима для них, а награда в виде шутливого подзатыльника приводит в экстаз.

– Дайте-ка взглянуть! – произнесла Осира’х. – Слуги, это очевидно, но сколько их? Мало чем отличаются друг от друга. У всех одинаковые мелкие мысли, но я могу слышать… да, три, четыре различных эха. Четверо из рода слуг!

Дверь снова открылась, и она увидела четверых низкорослых илдиран. Глаза у них азартно блестели, как будто слуги страстно желали броситься вперед и чем-нибудь ей помочь. Но дверь так же быстро захлопнулась.

Осира’х прислонилась к стене. Она удивлялась, почему ее наставники не догадываются, как просты для нее такие задания. Девочке достаточно было почувствовать устремления объекта, чтобы понять его цели, установить наилучшую связь и достигнуть подлинного понимания.

Гидроги – непостижимые чужаки – должны были быть гораздо, гораздо труднее в восприятии, чем представители любых илдиранских родов, и наверняка сопротивлялись бы соединению.

Иногда Наместник Добро пытался обмануть ее, добавляя к обычному испытанию людей из селекционного лагеря, но их раскусить было также просто. Из-за того, что они почти не имели знаний, человеческие умы оставались полными вопросов без ответа. Пленники не разделялись на четкие категории, как рода илдиран. Каждый человек был индивидуален.

Осира’х почувствовала, что к двери приближается новый объект. Она быстро повернулась, предвкушая победу.

Но на этот раз девочка ощутила полное противоречие эмоций и мыслей, словно разум оппонента был таким мощным, чтобы ввести ее в заблуждение, отклонить ее ясный запрос.

– А, последний вызов, – сказала Осира’х. – Сила и решимость, а также… нечто тайное. Этот субъект хорошо умеет держать свои мысли в узде и никогда не сомневается. Он знает истину, чувствует, что должен делать, даже если другие не согласны с его решением. Он сердцем чувствует, что прав.

Девочка довольно улыбнулась, ощущая силу и непреклонное сознание долга субъекта. Он был так уверен в себе, как чистокровный непрошибаемый солдат. В глубине души он хотел спасти Илдиранскую Империю.

Осира’х рассмеялась, наслаждаясь таким неожиданным поворотом дела.

– Наместник, ты хотел одурачить меня!

Дверь еще раз открылась, за ней стоял Удру’х, скрестив руки на груди, и с гордостью смотрел на воспитанницу.

– Ты растешь с каждым днем, Осира’х. Я был уверен, что могу утаить от тебя свои мысли.

– Я слишком хорошо тебя знаю. Ты не сможешь от меня ничего спрятать! – Осира’х подошла и встала рядом с ним.

Наместник опустил руки ей на плечи.

– Так и должно быть. Я лишь надеюсь, что гидроги так же прозрачны для тебя.

65. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

Джора’х оставался наедине со своими мыслями в комнате, полной черепов. Он отослал, охрану и слуг, так что теперь мог быть самим собой, ни от кого не скрываясь. Мерцающие стены молочного цвета казались вырезанными из прозрачной кости.

Усыпальница Дворца Призмы была местом размышления, медитации и поклонения для сыновей Мудреца-Императора. Здесь, во множестве богато украшенных ниш, подобных ячейкам улья, отдыхали черепа древних Мудрецов-Императоров, великих правителей Илдиранской Империи за добрый миллион лет.

Руки Джора’ха безвольно повисли, пышные одежды тянули к земле, но во сто крат тяжелее были мучавшие его вопросы и груз предстоящей ответственности. Первый Наследник оглядел ряды пустых глазниц, мелкие ровные зубы, ровные желтоватые надбровные дуги черепов. Приходил ли сюда каждый их них, подгоняемый своими вопросами, в такой же ситуации, как Джора’х сейчас? Стояли ли они все, даже его отец Цирок’х, в усыпальнице, удивленные, утверждая, что они не готовы?

Пройдет время, и череп его отца займет свое место среди молчаливых царственных останков.

Все илдиране верили в сияющую реальность, что находится в Светлом Источнике, плане, сочетавшем в себе весь свет мира. Капли этого священного света падали в материальную вселенную, и Мудрец-Император был точкой сосредоточения для нитей душ, тизма. Каждый род илдиран ощущал это, кто сильнее, кто слабее. У них не было религиозных разногласий, секты священников не соперничали между собой – как, например, у людей. Священники фокусировали нити света, прочитывали их значение и толковали для низших родов илдиран.

Однако Первый Наследник Джора’х должен был сам разобраться во всем.

Каждый илдиранский род хранил черепа своих умерших. Из-за странного фосфоресцирующего включения в структуру кости черепа какое-то время светились, но постепенно гасли. Останки Мудрецов-Императоров продолжали сиять более тысячи лет, так как они были ближе других к Светлому Источнику.

Черепа мертвых Мудрецов-Императоров светились потаенным светом, как будто их разум все еще действовал, проводя тизм, и Первый Наследник ожидал откровения. Но сегодня они молчали.

Джора’х изо дня в день постигал нелегкую политическую науку под руководством отца и советников, готовясь стать следующим правителем. Он хорошо понимал, что многого еще не знает, многое сокрыто от него, ибо есть вещи, которые доступны только Мудрецу-Императору.

Когда Джора’х взойдет на престол и станет сосредоточением тизма, ему откроется все. Но еще многое нужно было обдумать до этого дня.

Казалось, чем больше он работал и чем требовательнее к себе относился, тем больше запутывался. Но Джора’х знал, что его народ пойдет за ним. Решения правителя не обсуждаются илдиранами, для них есть абсолютная вера в тизм и милосердие Мудреца-Императора. Если бы у Джора’ха была такая же безграничная вера в свои возможности…

Поразмыслив перед сияющими безмолвными черепами, он, наконец, пообещал своим предкам, что будет стараться действовать наилучшим образом и удостоится упокоения рядом с ними в усыпальнице Дворца Призмы.

Но, удалившись, Первый Наследник думал скорее о том, что ему делать со своей жизнью, чем о том, как будут вспоминать о нем после смерти.

Вернувшись в личные покои, Джора’х был поражен, заметив на фоне цветной полупрозрачной стены неясный силуэт, застывший в непонятном ожидании.

Он не мог запамятовать расписание мероприятий с одной из любовниц. В последние дни участились визиты Джора’ха к больному отцу и в усыпальницу предков, которые почти полностью поглотили его время, так что он был вынужден перенести много запланированных любовных встреч. Вскоре он станет новым Мудрецом-Императором, и такая необходимость вовсе исчезнет. Но чем ближе подходило ужасное время, тем яснее Джора’х осознавал, что радость от физического удовлетворения уменьшается. Его ум теперь привлекали более интересные вещи.

Итак, в своих покоях Первый Наследник обнаружил нежданного гостя – и этим гостем был его сын Тхор’х.

Молодой человек держался все так же грубо и настроен был чрезвычайно решительно.

– Мне пришлось апеллировать к праву крови, чтобы убедить стражу и распорядителей позволить мне войти. Я хочу поговорить с тобой наедине.

Джора’х прикрыл дверь.

– Я всегда рад побеседовать с тобой, Тхор’х.

Первый Наследник быстрым оценивающим взглядом окинул сына. Несомненно, юноша начал снова заботиться о внешнем виде, стал аккуратен. Его лицо было напудрено. Тхор’х тщательно подобрал краски и тени, а также незнакомые Джора’ху очаровательные духи, распространявшие свежесть и благоухание вокруг чистой кожи.

Но зрачки его глаз опять были сужены шингом; наркотик делал место Тхор’ха в паутине тизма мутным и неопределенным. После ужасного нападения гидрогов Джора’х осознал, что шинг, возможно, скоро закончится в Илдиранской Империи. Как и многое другое.

Тхор’х нарядился в богатые одежды Наместника, так подходящие к его роли непосредственного наследника. Юноша держался горделиво и сдержанно – благоприятная перемена после того, как он отказывался принять серьезную ответственность.

Многое стало иным для этого мальчика, думавшего, что весь мир ему подадут на тарелочке с голубой каемочкой.

Прежде, навещая сына, Джора’х обычно находил его посеревшим и растрепанным у постели дяди, все еще не пришедшего в сознание.

Сейчас, однако, Джора’х был поражен. Тхор’х выглядел так, словно прошел сквозь огонь и вышел опаленным и сильно повзрослевшим. Очевидно, сейчас он на что-то решился.

– Отец, ты ясно дал мне понять, что хочешь обучать меня здесь, во Дворце Призмы, – начал он. – Но многое изменилось с тех пор, как ты сказал мне, что я должен вернуться на Илдиру. Наместник Хириллки все еще в суб-тизменном сне, и нет никаких гарантий, что он когда-нибудь очнется. – Голос Тхор’ха дрогнул, но он сдержался.

Джора’х видел, как юноша сильно любит дядю Руса’ха.

– Медики делают все возможное… – попытался он утешить сына, но Тхор’х прервал его:

– Я знаю… – он сделал шаг вперед. – Отец, гидроги превратили в пустыню и поля, и город, и космопорт на Хириллке. Жители планеты – многие из них мои друзья – жестоко пострадали. Вдобавок, Наместник, обеспечивавший связь с Мудрецом-Императором, больше не с ними и вообще мало походит на живого. И наследник его еще не готов, – юноша передернул плечами. – Я хочу вернуться на Хириллку и следить за спасательными и восстановительными работами. Кто-то же должен контролировать их! Нашему народу необходим руководитель.

Такое решение удивило Джора’ха, но он отметил, что это неплохая мысль.

– А что твой брат Пери’х? Он должен быть следующим Наместником Хириллки. Почему бы ему не взять этот груз на себя?

– Он не готов принять такую ответственность, отец, – нахмурился Тхор’х. – Он еще слишком юн и… гораздо больше интересуется учебой. Никто не знает нужды Хириллки так, как я.

– Пери’х может грамотно составить крупномасштабный план восстановления планеты, – задумчиво кивнул Джора’х. – Он может работать с архитекторами и инженерами.

– Я не хотел бы сотрудничать с братом, если он прилетит на Хириллку. Там необычные разрушения, и жителям планеты необходим сильный лидер. Я могу им стать.

«И в самом деле, неплохая мысль! – подумал Джора’х. – Такое испытание научит юношу управлению лучше любой инструкции, которую он мог бы получить здесь, во Дворце Призмы».

– Это замечательная идея, Тхор’х! – он ободряюще улыбнулся, чем несказанно удивил сына. – Мой первый порыв был – защитить тебя и удержать здесь, на Илдире, но я сам жил слишком защищенной жизнью. Это не помогло мне должным образом подготовиться к принятию мантии Мудреца-Императора. Тебе придется стать Первым Наследником раньше, чем мне когда-то. К тому же твоя просьба говорит о том, что ты уже учишься. Да, я согласен – Хириллке нужен именно ты.

– Спасибо, отец! – Тхор’х, казалось, разрывался между горем по поводу страшной участи его дяди и радостью от сборов назад, на планету, которая была для него домом в течение многих лет.

Джора’х открыл дверь и приказал созвать распорядителей, управляющих и офицеров Солнечного Флота.

– Нам с тобой нужно все распланировать, Тхор’х. Восстановительные работы на Хириллке должны завершиться успешно, это станет для тебя хорошей рекомендацией в будущем.

Теперь Тхор’х казался подавленным тем, какой груз он на себя взвалил, но энтузиазм отца укрепил его решимость. Первый Наследник собрал в своих покоях дюжину чиновников, и они в течение нескольких часов формировали команды рабочих и инженеров, которые будут сопровождать Тхор’ха по возвращении в Сектор Горизонт.

66. ДЕЛ КЕЛЛУМ

В своем доме на Оскувеле Дел Келлум посыпал немного сухого корма из флакона для грациозной рыбки-ангела и улыбнулся, глядя, как она аккуратно подбирает корм. Черноволосая Зетт вошла без предупреждения, и он от неожиданности опрокинул в открытый аквариум целый флакон, очень порадовав полосатую рыбку.

– Что случилось, моя хорошая? – дочери не было два дня, она доставляла продукты и инспектировала космические доки и пристани плавильщиков. Дел осторожно опустил крышку аквариума и пристально посмотрел на Зетт – она явно была чем-то обеспокоена.

– Папа, Нико Чан Тилар только что доставил предупреждение от Рупора Перони, – Зетт вручила ему уже вскрытый конверт. – Сюда идут эдди.

Келлум просмотрел сообщение. Вначале он удивился, потом ужаснулся, но вскоре страх прошел.

– Мы должны все разобрать! Что-то спрятать, что-то увезти, остальное уничтожить! Свобода прежде всего! Выгода и комфорт – в последнюю очередь!

Объявили тревогу и общий сбор. Если верить информации от Тасии Тамблейн, у них оставалось максимум три недели.

Келлум, одетый в комбинезон с множеством карманов, расшитый знаками своего клана, стоял внутри административного корпуса со множеством окон. Они с Зетт обсуждали приоритеты и координацию действий рабочих команд. Они провели расчеты и теперь знали, как тяжко им придется и как скоро всем надо будет эвакуироваться, по одному кораблю за раз.

– Даже если мы не сможем скрыть все признаки нашего пребывания, – сказала Зетт, – мы можем представить ее так, что эдди, если что-нибудь обнаружат, подумают, что это была разовая операция. Может, гидроги займут их головы настолько, что им станет не до астероидов?

– Ну да, есть на что надеяться! – проворчал Келлум. Он смотрел на грациозную рыбку, снующую по аквариуму, забот не зная.

Досадуя на то, что его длинные волосы не хотели смирно лежать, а плавали в воздухе при слабом тяготении, Зетт связала их лентой на затылке, прежде чем подровнять челку.

Келлум не знал, как справился бы без нее. Когда бы он ни взглянул на смуглое лицо Зетт, вычурная красота дочери напоминала Делу ее навсегда ушедшую мать… или даже храбрую Шарин Пастернак, которая могла бы стать его второй женой. Наконец Келлум принял нелегкое решение:

– Мы свернем все работы по дистилляции комет, но сохраним компоненты далеко за границей системы. Плавильни и коллекторные камеры так же велики, как сами астероиды, но темнее их и более рассеяны. Прибыв сюда, эдди увидят планету и кольца, но они же не собираются ловить случайные куски металла, болтающиеся между ними. Помолимся Путеводной Звезде, чтобы эдди ничего не заметили!

– К тому же отзыв всех рабочих с участка переработки комет увеличит численность работников здесь, внизу, на тысячу человек, – добавила Зетт. – К сожалению, в комплексе гаваней не было необходимых условий для долговременного пребывания такого количества людей.

Келлум с тяжелым сердцем смотрел на большой грузовой корабль, который был почти закончен. Корпус и несущие конструкции готовы, но высокоэффективные двигатели еще не были установлены.

Даже при самой оптимистичной оценке невозможно в срок закончить операцию. И ни за какие «разовые разработки» нельзя было выдать такой грандиозный корабль.

Ну что ж, Келлум отозвал катера от корпуса и послал на борт бригады монтажников разбирать корабль на детали. Его еще не успели окрестить, и теперь корабль так и не отправился в полет, несмотря на вложенные в него усилия.

Дел покачал головой, вздохнул и посмотрел на дочь:

– Я не могу сетовать на то, что эдди наконец собираются отправить реальное послание чужакам. Я только хочу, чтобы они делали это где-нибудь в другом месте, а мы спокойно продолжали работать, – он надеялся, что главные части большого дорогого корабля можно будет спасти для будущего, если Оскувельские гавани будут когда-нибудь восстановлены.

– Ага, пап, если они узнают о наших делах здесь, то будут рады заодно пристукнуть и нас.

– У тебя нет работы? – с насмешливым недовольством пробормотал Келлум. – Демонтируй, пока не устанешь! Или молодые горные инженеры пристают к тебе?

Зетт несмело хихикнула. Он не слышал ее смеха уже несколько дней.

– Ты хочешь, чтоб я делала хоть что-нибудь, пап? – спросила она.

Потом, с сожалением посмотрев на строения самых больших в космосе доков и станций управления, Зетт придумала гораздо лучший вариант – просто замаскировать их поглощающей свет каменной пеной, распылив ее по гладким поверхностям. Геометрические обводы и конфигурации определялись не слишком явно, и, если корабли эдди не подойдут близко, контуры станции будут выглядеть так словно это обычные астероиды кольца.

– Довольно неплохо, девочка моя, – Келлум обнял дочь. – Когда все кончится, мы сможем отскрести защитный слой и начать все использовать заново.

Вокруг колец кипела работа, скитальцы заканчивали одно дело и сразу же с энтузиазмом брались за другое – и все это в бешеном темпе. Весь персонал вкалывал, позволяя себе лишь короткий отдых и перерыв на еду. Два человека погибли, когда сорвался с крепления и ушел в свободный полет участок космического дока. Все работы остановили на час, но не было времени выяснить, в чем причина. Дел Келлум попросил всех быть осторожнее, и работа продолжилась.

Не жалея экти, корабли Скитальцев других кланов ринулись к Оскувелю, доставляя дополнительные бригады рабочих и оборудование для демонтажа. Все семьи объединились в могучий кулак, оставив разногласия и все силы употребив на помощь Келлуму. Когда время, отпущенное на эвакуацию, подойдет к концу, помощники собирались ретироваться, а Дел решил не покидать станцию, а укрыться со своей командой в тайных убежищах и ждать развития событий, подобно кроликам в клетке.

Происходили несчастные случаи, ломалось оборудование, переутомленные люди допускали ошибки, иногда и серьезные. Маленькие медпункты на рабочих местах наполнялись нервными работягами, нетерпеливо ожидающими перевязки, чтобы поскорей вернуться к работе. У Келлума не было выбора, кроме как мириться с нарушением правил безопасности. Нельзя было медлить.

День за днем, с тоской в сердце, он наблюдал, как постепенно исчезает дело всей его жизни. Но было некогда оплакивать катастрофу. Оставалось слишком мало времени.

Боевое соединение EDF было уже в пути.

67. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Из-за того, что на церемонии изволил присутствовать сам король, официальный смотр новых компи-солдат получил больше внимания, чем заслуживал. Но Петеру было интересно, а церемонии – бог с ними!

Поле для представлений было так вылизано, что казалось, будто служащие причесали и украсили каждую травинку, каждый лепесток, и ни одного цветочка не пропустили. По одну сторону поля разместили новые разукрашенные трибуны. Между ними натянули цветные тенты; вымпелы с символом Ганзейской Лиги развевались на легком ветерке. В былые времена эта эмблема – Земля, от которой расходятся концентрические круги, – напоминала Петеру родную планету, впечатанную в центр бычьего глаза, словно в десятку.

Демонстрационная зона напоминала парк, ее окружали производственные ангары и глыбы складских помещений. Под ярким голубым небом, всех ближе к королевской трибуне стояли две «манты», самые большие корабли из тех, что могли поместиться на этом поле.

– Почему не начинают? – спросил Петер.

– Имей терпение! – Бэзил Венсеслас сидел рядом, полускрытый тенью, и улыбался. – Важные церемонии нужно проводить с почтением и не торопясь.

– С другой стороны, если прием получается слишком скучным, ваше чудесное шоу теряет всю свою привлекательность.

Президент хмуро покосился на короля и сказал по маленькой рации ведущему, мистеру Пеллидору, чтоб начинали.

Грянула музыка, и представление развернулось перед зрителями во всем блеске. Адмирал Стромо, назначенный обер-церемониймейстером и предводителем вымуштрованных вояк в парадной форме EDF, вывел на поле полк первой «манты».

Петер оценил слаженность исполнения; он догадывался, как долго нужно репетировать, чтобы без сучка и задоринки откатать представление. Движения людей были точны, словно это были не люди, а роботы. За годы своего правления король понял важность организации представлений. Демонстрации, подобные этой, призваны были внушить народу, что солдаты, способные слаженно маршировать и четко выполнять повороты, будут, разумеется, непобедимы во время настоящей войны.

Петер заморозил лицо в благосклонном выражении, ибо знал: видеокамеры запечатлеют любое изменение его реакции на происходящее. Мужчины и женщины, одетые в парадную униформу, стояли с застывшими в предупредительном внимании лицами, как расфранченные куклы. Бэзил кивнул Петеру, и король зааплодировал. А следом и толпа взорвалась бурными овациями.

– Впечатляет, – прокомментировал Бэзил. – Но новые компи-солдаты поднимут все это на абсолютно новую высоту.

– Если они выступят, как ожидается, – вставил Петер. – Мы еще не видели, каковы эти роботы на деле.

– Не наводи тень на плетень! Нам нужно показать что-нибудь новенькое, после того как получили от врага такую трепку.

Король пожал плечами.

– Ты не раз говорил мне: неважно, что я делаю, главное – не нарушать инструкций, – парировал он.

На дальнем конце поля раскрылись огромные двери. Толпа ахнула, когда роботы новой военной модели строем вышли из складского ангара. Они шли идеальным размеренным шагом, одинаковые сегментированные создания, скользящие по абсолютно выверенным траекториям.

Используя новые кликисские технологии, которым инженеры-кибернетики научились, разобрав Джоракса, линии по производству компи работали сверхурочно, выпуская необходимые родине модели солдат. В этот день семеро насекомоподобных роботов стояли возле производственного помещения и наблюдали за презентацией. Кто разрешил им быть здесь? Петер, мучимый неясными предчувствиями, не знал, что и думать.

Компи-солдат, более крупных, чем традиционные компи-слушатели или дружественные компи, невозможно было принять за приятную компанию. Они мерили грозным неумолимым шагом поле, собираясь в совершенные колонны, затем продемонстрировали мелькающий калейдоскоп маневров без всякого промедления и ошибок. Это было сногсшибательно!

Петеру стало любопытно, что чувствует сейчас адмирал Стромо, стоя позади своих самых лучших войск.

– Им все еще требуется командующий-человек, – Бэзил словно почувствовал беспокойство короля. – В середине двадцатого века, когда компьютеры и роботов только начали использовать для автоматизации производства, многие боялись, что адские машины захватят весь мир, оставив людей без работы, – он усмехнулся. – В действительности, машины просто лучше людей делали грязную утомительную работу. Как эти новые компи. Когда мы пошлем наши боевые соединения в атаку, вместо сотен тысяч людей можно оставить лишь основной костяк командования. Всех рядовых бойцов можно заменить солдатами-компи. Подумай о тех, кого можно таким образом спасти от гибели.

– С другой стороны, – добавил Петер, – командирам Секторов будет намного проще – станет меньше рискованных самовольных поступков.

– Эффективных поступков, – возразил президент. – Илдиранский Солнечный Флот хорошо показал это на Кронхе-3. Тогда, впервые за долгое время, удалось сбить боевой шар гидрогов. Или нам лучше зажечь побольше Факелов Кликиссов и полностью уничтожить гидрогские миры? Такая возможность всегда остается.

– И до того накалить атмосферу, что гидроги ринутся активно истреблять человечество! – холодок пробежал по спине короля. – Я не думаю, что это – мудрое решение.

– Итак, мы пришли к согласию, – подытожил Бэзил. – Тогда не жалуйся на новых компи! Мы найдем им хорошее применение через несколько недель, у Оскувеля.

Умения солдат EDF окончательно поблекли в сравнении, когда колонны новых компи прошли, будто пальцы сквозь песок, между шеренгами военных и остановились как вкопанные на своих местах. Когда Петер смотрел на поле с трибуны, он видел сложное переплетение военной униформы, знамен и металлических тел. Компи-солдаты закончили демонстрацию, но никак не реагировали на восторженный свист и аплодисменты.

– Говори, Петер! – сказал Бэзил.

Король встал, прокручивая в голове свою речь. За эти годы он нашел способ, как повернуть фразу, немного поменять значение, просто чтобы показать свою независимость. Однако он чувствовал, что сейчас не время для таких игр.

Включили усилители, и его слова громко раздались над полем:

– Мои верные подданные, вы только что стали очевидцами нового шага в компи-технологии, появления новой надежды на скорое окончание войны. Хотя злобные гидроги представляют ужасную опасность для людской цивилизации, наша наука и наша военная промышленность поднялись на новую ступень, чтобы достойно ответить на этот вызов!

Он выждал, пока стихнут приветственные крики, и указал на роботов, выстроившихся на поле.

– Эти компи-солдаты – наше ценное оружие, с его помощью много наших сынов и дочерей не погибнет на поле боя, как разведывательный отряд, что был недавно разбит у Дасры. Эти компи-солдаты отправятся на наших боевых кораблях выполнять задания и будут безоговорочно выполнять приказы, не щадя своей жизни. Имея таких бойцов, мы сможем надеяться на то, что наша победа близка!

Он набрал в грудь воздуха и возвысил голос:

– Адмирал Стромо, я представляю вам этих новых солдат для битвы с врагом. Вы принимаете их?

– Да, мой король, – отчеканил Стромо. – Солдаты EDF – всегда лучшие, но я с гордостью приму этих компи в наши боевые подразделения.

– Тогда примите их во имя человечества, чтобы плечом к плечу встать против безжалостной агрессии по всему Рукаву Спирали! – подытожил король.

Бэзил откинулся назад с самодовольным видом.

– Это важный день, Петер. Один из многих. Скоро должна прибыть твоя застенчивая невеста, Эстарра. Полагаю, тебя это волнует?

– Я даже не видел ее, Бэзил, – вежливо ответил Петер.

Солдаты-люди промаршировали на борт своих «мант». Держась на полшага позади, шли компи, также следуя в направлении крейсеров. Но на сердце у Петера все еще было тяжело. Все прошло чересчур гладко. Слишком многое оставалось непостижимым во всем, что касалось кликисских роботов, несмотря на проведенные исследования. Но, хотя он и был Великим королем Земной Ганзейской Лиги, никто и слышать не хотел о его сомнениях.

68. ЭСТАРРА

«Манта», присланная за Эстаррой, Сарайн и зелеными священниками-добровольцами, прибыла вовремя. Средний боевой корабль остался на орбите Терока, на земле для него не нашлось свободного места. Пассажиры отбыли с добрыми напутствиями, и позади осталась родная земля, укрытая покрывалом леса.

На борту корабля EDF, несущегося к Земле, Эстарра объявила Сарайн, что она устала и желает остаться одна в своей каюте. Упав на койку и глядя в скучный искусственный потолок, она вдохнула очищенный от примесей воздух с легким металлическим привкусом. Все казалось ей мучительно-неестественным, все было лишено запахов родного дома, деревьев, солнечного света и вольного воздуха. Эстарра почувствовала, как «манта» набирает скорость, покинув орбиту и унося ее впервые в жизни прочь от Терока. Но, несмотря на чуждую атмосферу, Эстарра быстро уснула…

Во время трапезы в пути Сарайн с гордостью показала девушке, что такое земная пища – цыпленок, рыба, говядина; она странно отличалась от мяса насекомых, к которому Эстарра привыкла на Тероке. Сестра сидела напротив и широко улыбалась. Глаза у нее горели.

– Ты никогда не видела ничего подобного Дворцу Шепота, Эстарра. Золотые купола под солнцем. На башнях и опорах мостов горят вечные огни, каждый факел символизирует одну из колоний Ганзейской Лиги. Вместе с королем Петером ты будешь посещать праздничные шествия и парады, – лицо Сарайн озарилось восторгом. – Ах, это все, чего нет на Тероке!

Несмотря на энтузиазм Сарайн по поводу Земли, Эстарра заметила, что ее сестра набрала с собой терокских изделий, которых нельзя достать во Дворце Шепота: кулинарные деликатесы, шелковые ткани, яркие краски, полученные из лесных цветов.

– Звучит заманчиво… временами, – заметила она. – Но я еду не как наблюдатель или гость, Сарайн.

Нет, Эстарре предназначено было выйти замуж за человека, коего она никогда раньше не видела, и встать перед лицом громадной ответственности, с которой никогда до этого не сталкивалась. Бенето и Росси советовали ей держать открытым свое сознание, искать новые возможности в будущем и, кроме того, быть сильной. Эстарра, конечно, все это могла сделать.

Девятнадцать зеленых священников-добровольцев разместили вместе с экипажем, и во время путешествия Эстарра бегала повидаться с Росси. Но когда «манта» вошла в Солнечную систему, большой пассажирский транспорт оставил главный корабль и повез священников на марсианскую базу EDF.

– Нас будет встречать ликующая толпа? – спросила Эстарра, когда крейсер приземлился на площадке Дворцового района. – Я увижу землян сейчас? А короля Петера? Он придет встретить меня?

– Не беспокойся, сестренка, – хлопнула ее по плечу Сарайн. – Под контролем Бэзила все будет тщательно спланировано, обдумано и отрепетировано. Официально еще не объявляли, что ты прибываешь на Землю. Когда тебя представят народу, все будет продумано до мельчайших деталей и с превеликой аккуратностью. Тебе не о чем беспокоиться. Сейчас ты просто анонимный пассажир. Так будет легче освоиться.

Пока солдаты EDF покидали крейсер, рабочие в одинаковой униформе вывозили груз на погрузочных машинах. Техники торопились прибрать кубрики и каюты, пополнить запасы провизии, воды и воздуха для скорейшего отправления обратно в космос.

В этом коловращении Эстарра чувствовала себя неуютно. Она никогда в жизни не видела так много домов. Небоскребы и башни, склады и обзорные вышки космопорта стояли, словно искусственный лес из металла, камня и полупрозрачного пластика. Высоки были яркие бирюзовые небеса. Эстарра изумленно оглядывалась вокруг, в голове звенело от восторга.

– О, вот и Бэзил, – Сарайн махнула в сторону военного транспорта, с жужжанием едущего к ним через поле, и тихо добавила: – Помни, какие слова ты должна произнести!

– Я думала, это неофициальный визит? – Эстарра нервно вздернула бровь. – Если никто нас не видит и все это не считается, тогда почему так важно правильно говорить?

– Считай, что это разминка, Эстарра. У тебя их было не слишком много.

Президент Венсеслас встретил их у раскрытого люка VIP-выхода, на его моложавом лице читались опыт и мудрость. Эстарра не помнила, сколько ему на самом деле лет, но догадывалась, что он регулярно проходит курс оздоравливающих кожу процедур.

– Добро пожаловать, Эстарра! – протянул руку Бэзил. – Мы виделись на Тероке во время коронации вашего брата, но у нас не было возможности поближе узнать друг друга.

– Для моей сестры большая честь посетить Землю, сэр! – сказала Сарайн.

Эстарра выдавила из себя самую любезную улыбку, на какую только была способна. Это был ее первый опыт дипломатического вранья и уж теперь-то, к несчастью, не последний.

Желая как можно скорее покончить с обязательной программой, Эстарра протянула Бэзилу горшочек с пушистым побегом, который она привезла в качестве официального подарка:

– Этот росток я хочу преподнести вам как президенту Земной Ганзейской Лиги и пожелать, чтобы он рос и процветал, как сама Ганзейская Лига.

Эстарра сама предложила вручить самый значительный подарок именно президенту, а не королю, таким образом указав на действительное распределение власти в Ганзе.

– Что ж, благодарю вас, Эстарра! – сказал Бэзил, но не взял подарок, а жестом указал на него двум светловолосым адъютантам, и те приняли горшочек из рук девушки.

Венсеслас покровительственно улыбнулся ей, как ребенку, и вымолвил:

– Поедемте смотреть на короля Петера! Я уверен, вам не терпится на него взглянуть!

Хотя Эстарра должна была провести с Петером остаток жизни, ее предупредили, что им никогда не позволят действительно познакомиться. Первое свидание предусматривало официальный обед в оранжерее под стеклянным куполом в одной из частей Дворца Шепота. Слуги наперебой предлагали девушке роскошные лакомства, но она была не голодна.

Король сидел на дальнем конце стола, блистающего полировкой, в красивой и удобной серо-голубой форме, которая, по мнению Эстарры, символизировала не лучшие времена Ганзы. Рядом с ним, в качестве личного советника, стоял компи-учитель старой модели. Бэзил Венсеслас занял место в углу.

Придворные громко беседовали между собой, Эстарра чувствовала себя в сетях их разговоров, как птица в силке. Казалось, этот вроде бы случайный прием был нарочно устроен, чтобы не дать ей и Петеру ни единого шанса сказать друг другу что-то кроме формальных любезностей.

Эстарра вынуждена была признать, что король действительно красив. Она не раз видела его в выпусках новостей, и он казался ей воспитанным человеком. Король обладал неповторимой притягательностью: светловолосый, с чистыми голубыми глазами и аристократически тонкими чертами лица, но все его речи на публичных выступлениях звучали как по писаному, то есть заученно.

Теперь, когда Эстарра сидела напротив Петера, они украдкой поглядывали друг на друга, пытаясь прочесть мысли друг друга. Король рассматривал и оценивал девушку, пока она разглядывала и оценивала его. Интересно, был ли Петер введен в заблуждение относительно нее или был более осторожен и недоверчив, чем Эстарра?

Ее скованность стала потихоньку уходить, когда девушка испытала сочувствие к молодому королю и поняла их общую проблему, сейчас они оба оказались марионетками в руках высших сил. Если Эстарра и Петер будут настроены друг против друга, их брак окажется самым нерадостным браком на свете. Когда их глаза встретились, Эстарра одарила короля мягкой улыбкой. Это приятно удивило его, и Петер улыбнулся в ответ.

Президент и Сарайн подняли тонкие чашки с огненным коричным чаем, якобы самым любимым напитком короля, хотя ему это зелье доставляло не больше радости, чем Эстарре.

– За королевскую чету! – провозгласил президент Венсеслас. – За то, чтобы союз их сердец сделал Ганзу еще сильнее.

– За королевскую чету! – эхом откликнулась Сарайн.

Эстарра и Петер подняли свои чашки и безмолвно переглянулись, потому что заговорить друг с другом они не могли.

69. ГЕНЕРАЛ КУРТ ЛАНЬЯН

Генерал Ланьян принимал прибывших на Марс зеленых священников-добровольцев с таким энтузиазмом, словно ему дали позабавиться с новым оружием.

Он ожидал в большом зале собраний, пока маленькие транспортные челноки пришвартуются. Генерал ходил из угла в угол, ему не терпелось самому увидеть, оправдает ли возложенные на нее надежды долгожданная связь.

Наконец зеленые священники вышли, растерянно оглядываясь, – девятнадцать мужчин и женщин разные по годам и по облику. Но у всех священников была гладкая зеленая кожа, более темная там, где на нее падали тени, и безволосая голова. Каждый священник нес растение – тонкое деревце не больше метра высотой с перистой плакучей листвой.

Татуировки на лицах и руках священников обозначали ранг и специализацию в их загадочной религии. Привыкнув к теплому влажному климату Терока, они оделись легко и, видимо, успели пожалеть об этом здесь, в холодном красном мире. Ланьян собирался выдать добровольцам форму регулярных войск EDF, тем самым обозначив их вступление в военную жизнь.

Терокцы не удостоили вниманием развешанные на стене приказы. Они заполняли комнату в беспорядке, не чинясь и не обнаруживая никакой иерархии. Это следовало поменять, но не сразу – не стоит нажимать слишком жестко.

Зеленые священники редко соглашались сотрудничать с EDF, и Ланьян был не в силах требовать от них чинопочитания. Оскорбившись, они могли запросто развернуться и уехать домой. Но они работали на Земные Оборонительные Силы, и на них возлагали определенные надежды…

Один зеленый священник с ужасным шрамом на бедре дохромал до окна и уставился на пейзаж всех оттенков ржавчины. Серьезная травма ноги могла помешать в бою, но генерал не позволил бы этим добровольцам участвовать в драке. Ему следовало думать о них, как о ценных приборах, средствах связи, передатчиках в форме человека.

Священник со шрамом поднял свои большие глаза к оливковому марсианскому небу.

– У вас здесь нет деревьев, – тихо промолвил он.

– Вы привезли деревья с собой, – Ланьян постарался, чтобы его голос казался бодрым, но без нетерпения. Он откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание. – Я генерал Ланьян, ваш командир.

Тот из священников, у кого было больше всех татуировок и знаков, и сделал шаг вперед, держа свое деревце, как величайшую драгоценность.

– Мое имя Яррод, я – предводитель этой группы зеленых священников. Вселенский Лес наказал нам использовать наши телепатические способности на благо всех, и вот мы пришли, чтобы внести свой вклад в войну с гидрогами.

– Да, да… и это станет великой помощью нам, – поддакнул генерал Ланьян. Он рассчитывал на несколько больший энтузиазм терокцев в этом вопросе. Генерал ждал большего, чем просто вынужденное сотрудничество. – Любая возможность, какой вы можете снабдить нас против врага, может оказаться очень ценной в военных условиях.

Несколько священников также подошли к окнам и разглядывали марсианские дали, удивляясь звездной черноте. Они не обратили должного внимания на столь важное заявление.

Как сугубо военного человека, Ланьяна не порадовало отсутствие строгой дисциплины и формального почтения зеленых священников по отношению друг к другу или к нему самому. Хотя Яррод был их предводителем, они обращались к нему без особой учтивости.

– Мы все еще не понимаем, что привело к конфликту в самом начале, десять тысяч лет назад, но гидроги хотели уничтожить Вселенский Лес, – продолжил Яррод. – Лишь остатки его сохранились на одной планете, Тероке, и там деревья жили, скрываясь, в постоянной тревоге, что враг снова нагрянет и сожжет их. Сейчас деревья, по-видимому, боятся, что их обнаружат. Враг явно разыскивает их и нападает на лесные миры. Мы должны защитить наши деревья.

Генерал решил проявить настойчивость. Если он сейчас убедит терокцев, преподаст им небольшой урок приличного поведения, тогда любой командир EDF сможет держать священников в узде, как только их распределят по десяти секторам.

– Позвольте мне объяснить вам создавшееся положение. Я понимаю, что вы присоединились к EDF, потому мы можем помочь вам защитить Вселенский Лес. Мы можем надеяться на успех только в том случае, если будем действовать сообща. Объединившись против общего врага, вы станете частью действующей совершенной системы. Земные оборонительные Силы осуществляют и небольшие, и крупномасштабные операции. В каждой может участвовать не одна тысяча людей.

Следовательно, вам необходимо занять совершенно определенное положение в командной иерархии. В EDF вам дадут звания полномочных офицеров, но вашей сферой деятельности будет исключительно связь.

EDF защищает человечество. У нас очень строгая иерархия: я утверждаю приказ на самом верху, после чего подчиненные мне офицеры на основе его составляют свои распоряжения на местах, командиры ниже их по субординации принимают решения в пределах своей зоны ответственности, и так далее. Каждый из нас отвечает за расположение малейшей детали в огромном отлаженном механизме, каждая его часть должна двигаться в соответствии с остальными в правильное время и в нужном темпе. Ваш телинк может обеспечить нам самую быструю и надежную связь. Если все камешки в нашей предполагаемой лавине взаимодействуют, тогда мы становимся неудержимой силой. Если вы откажетесь от исполнения своих обязанностей, то может произойти катастрофа.

– Мы понимаем это, генерал, – сказал Яррод.

– Хорошо, потому что в разгаре битвы у меня не будет времени объяснять это, – закончил генерал, довольный своей долгой речью.

Несколько зеленых священников у окна все еще переговаривались между собой, показывая на каменные образования. Ланьян нахмурился и с помощью устройства на контрольной панели сделал стекло непрозрачным.

– Попрошу вас всех собраться и выслушать меня очень внимательно! – строго сказал он священникам.

Те неохотно заняли свои места. Ланьян сцепил пальцы и оглядел странных добровольцев.

– Наступает решительный момент войны с гидрогами, – начал он. – В течение нескольких дней боевые соединения EDF начнут массированное наступление на врага, призванное войти в историю. Группа неприятельских кораблей, после налета на Перекресток Буна, скрылась на газовом гиганте, опоясанном кольцами астероидов, под названием Оскувель.

Как только генерал упомянул Перекресток Буна, зеленые священники в ужасе засопели и переглянулись.

– Подумайте обо всех деревьях, – сказал Яррод.

– Лес черных сосен погиб! – подхватил кто-то.

– Не осталось ни единого деревца! – добавил хромой священник.

– Да, и мы хотим отомстить! – провозгласил Ланьян, чувствуя, что сумел взбудоражить слушателей. – Само собой, я не стану возлагать на вас воинские обязанности, ваша область – лишь обеспечение дальней связи. В целях эффективности мы должны распределить вас среди боевых групп в секторах и среди колоний, которым наиболее вероятно грозит опасность. Это даст EDF грандиозное тактическое преимущество. С вашей помощью у нас всегда будет точная картина расположения нашего флота в любой момент времени.

Священники поглаживали маленькие вселенские деревца, что были у каждого, устанавливая более глубокую связь. Их и так увезли с родной лесистой планеты на службу в непривычной обстановке военной структуры, а сейчас, к тому же, терокцы узнали, что им придется разделиться!

Ланьян смотрел в темную стену, где недавно было окно.

– В системе Оскувеля нет планет, попадающих в сферу интересов EDF, но мы соберем там все войска, какими располагаем. Во-первых, будет предпринята попытка переговоров с неприятелем, и мы надеемся, что вы сможете нам в этом помочь. Если она окажется безуспешной, мы устроим им такой же погром, как и они, – он усмехнулся, ожидая ответного оживления, но зеленые священники глядели испуганно.

– Гидроги очень сильны, – сказал Яррод. – Вселенский Лес предупреждает нас: не стоит их недооценивать.

– О, мы намерены бросить на Оскувель все силы, что у нас есть. Единую мощь Земных Оборонительных Сил. Мы просто не можем проиграть!

Несмотря на уверенный тон генерала, зеленых священников его речь явно не убедила.

70. ЧЕСКА ПЕРОНИ

В вихре цвета и движение свадебный поезд кораблей Скитальцев шел вниз сквозь атмосферу Терока. Двенадцать судов, дизайн которых превосходил самые смелые фантазии, с экзотическими штандартами на разукрашенных символами корпусах, везли представителей самых влиятельных кланов: Окиах, Келлум, Сандовал, Пастернак, Тилар, Соренгаард, Чен, Бейкер, Ковальски и, конечно, Перони.

Такой экстравагантный антураж был ненужной роскошью, но никто не хотел оставаться в стороне – каждая семья Скитальцев считала своим долгом продемонстрировать все лучшее, что отличало ее от других кланов. Ведь не часто их госпожа выходит замуж.

Изумленные терокцы карабкались на верхушки деревьев как можно выше, чтобы лучше видеть происходящее. Толпа любопытных собралась на краю большого луга, чтобы поприветствовать инопланетные корабли. Отец Рейнальд, сбитый с толку внезапным появлением Скитальцев, бегом прибежал на луг и теперь стоял, запыхавшись, в окружении нескольких зеленых священников.

Из первого корабля показалась Ческа Перони, одетая в изукрашенный бриллиантами наряд, сделанный в технике пэчворк. В высокую прическу были вплетены праздничные ленты. Рейнальд сразу узнал ее.

– Ческа! – воскликнул он.

Радостно и таинственно взглянув в бронзовое лицо Рейнальда, Ческа пошла ему навстречу. Ее улыбка сияла, как восходящая луна. Девушка подняла руку в приветственном жесте! Голос ее был ровным, когда Ческа произносила заранее отрепетированные слова.

– Прошло немало времени с того дня, когда вы сделали мня предложение руки и сердца, и я прилетела, чтобы лично ответить на него согласием, Отец Рейнальд. Если, конечно, оно все еще остается в силе.

Рейнальда словно обухом по голове ударили, так он был ошарашен, но он взял себя в руки и улыбнулся открыто, как мальчишка.

– Конечно же, оно в силе! – он схватил Ческу за руки, взволнованно, с восторгом обнял и вдруг в замешательстве отступил. Потом с торопливым поклоном попытался вернуть себе официальный вид.

– Я почту за честь, если вы станете моей женой, Ческа Перони, Рупор кланов Скитальцев, – кашлянув, произнес он. – Наши народы могут многое предложить друг другу, как вы и я. Лично, я хотел сказать.

Большинство кораблей свадебной процессии уже приземлилось поблизости, столпившись на маленьком открытом участке. Скитальцы были великолепными пилотами и маневрировали, виртуозно исполняя посадку. Мужчины и женщины в разноцветных одеждах сходили на землю Терека, восхищенно озираясь вокруг. Представители кланов вдыхали пряный свежий воздух, с удивлением смотрели на высокие деревья, – все это было так непохоже на искусственную прохладу привычного для них окружения.

Ческа подняла руку Рейнальда, которую все еще сжимала в своей.

– Мы оба согласны! – воскликнула она. – После стольких перипетий так славно найти повод для праздника.

Скитальцы радостно зааплодировали и засвистели. Вскоре и терокцы поняли, что происходит, и тоже начали кричать «ура!». Наконец прибыли Идрисс и Алекса, смущенные и взбудораженные таким неожиданным карнавалом.

– Это чудесно! – Рейнальд попытался перекричать толпу. – Моя младшая сестра Эстарра только что отбыла на Землю, где должна состояться ее свадьба с королем Петером. И теперь ты приняла мое предложение. В какие удивительные времена мы живем!

Ческа взглянула на него изумленно, но сочла за лучшее скрыть свое удивление. Король женится на дочери Терока? Кто-нибудь уже знал об этом? Среди Скитальцев пробежал шепоток. Какие политические альянсы могут за этим последовать? Брачные связи между Скитальцами, терокцами и Ганзой… Она должна хорошенько все обдумать.

Ческа обернулась, чтобы откланяться, но тут к ней уверенным шагом приблизился еще один человек. У него были волнистые черные волосы и черты лица, один в один повторяющие ее.

– Мой отец, Ден Перони, – представила она. – Мои дядья скоро к нам присоединятся.

Рейнальд также представил своих родителей. Идрисс ошеломленно оглядывал вновь прибывших.

– Кто-нибудь может объяснить мне, что происходит?

Алекса подняла на мужа сияющие глаза:

– Просто подумай немного. И сам все поймешь.

Ческа и Рейнальд стояли на парадной галерее грибного города. Блики лунного и звездного света проникали под лесные своды, и насекомых вторили экзотическим музыкальным инструментам, делая эту ночь волшебной. Скитальцы, у которых было много собственных песен и баллад, устроили культурный обмен с местными жителями, обнаружив немалые способности.

Несмотря на это, Ческе приходилось прилагать титанические усилия, притворяясь, что она наслаждается.

Корабли кланов привезли столько угощений и экзотических подарков с отдаленных планет и астероидов, что помолвка больше напоминала карнавал. Все смеялись и танцевали и пили с вновь обретенными друзьями.

Рейнальд, казалось, был очень горд тем, что Ческа теперь рядом с ним.

– Я не удивлюсь, Ческа, если этот вечер принесет еще несколько союзов между нашими народами, – кивнул он в сторону пирующих.

– Это, конечно, укрепило бы наш с вами союз, – она улыбнулась, почтительно держа его ладонь в своей.

В поздний час Рейнальд увел Ческу наверх, на свой балкон, откуда они могли наблюдать сквозь тени деревьев все происходящее внизу.

– Как думаешь, тебе понравится Терок? – он из кожи вон лез, чтобы угодить ей.

– Мы оба выиграем от этого, – ответила Ческа. – Скитальцы – кочевники, а подвиги моей семьи удивляют даже своих: мы – торговцы, путешествующие от системы к системе. Мой отец живет на борту корабля, облетая сотни хранилищ, небесных шахт и фабрик по производству экти, чтобы обменять горючее у Большого Гусака, или у илдиран, или даже, – она понизила голос, – напрямую торгуя с некоторыми колониями, хотя это против строгой экономической политики Ганзы.

– Думаю, Ганза не понимает, что у колоний может возникнуть такая необходимость, – откликнулся Рейнальд.

Ческа удивилась тому, насколько он был наивен.

– Моему народу потребовалось бы много времени, чтобы стать таким доверчивым, как ты, – вздохнула она.

– Расскажи мне о Скитальцах! – попросил Рейнальд, глядя на нее и зачарованно улыбаясь. – Почему вы такие… скрытные? откуда это недоверие?

– Мы учились на протяжении многих лет. Вам повезло с Тероком: богатый мир и процветающая колония. А когда наш корабль поколений «Канака» был доставлен на Яву, погиб весь урожай. Это были очень тяжелые времена, и мы должны были полагаться только на собственные силы. Позже мы достигли успеха, производя экти, сначала как арендаторы на фабриках илдиран, затем на собственных небесных шахтах. И мы платили за каждый успех потом и кровью. Как и вы, мы отказались подписать Хартию Ганзы, но Большой Гусак, конечно, хотел бы взять нас под контроль.

– Что ж, мы всего лишь предоставили девятнадцать зеленых священников для военных нужд…

Ческа хмуро взглянула на Рейнальда.

– Это разные вещи. Эдди не получат от зеленых священников ничего без их согласия, но они могут просто похитить экти у нас – и делают так, без сомнения. Мы подозреваем, что они тайно ограбили и уничтожили несколько наших грузовых кораблей.

– Это чудовищно! – воскликнул Рейнальд.

– Хорошо, что большинства наших складов нет ни на одной карте. Возможно, Скитальцы немного параноики, Рейнальд, но, с другой стороны… может быть, ты слишком доверчив?

Звуки праздника громом раздавались в ночи. Ческе было любопытно, заметил ли кто-нибудь их отсутствие. Ее отец и дядья, скорее всего, понимающе переглянулись, но и только.

Чтобы построить реальный союз, понадобится не один год. В то же время, у Скитальцев и терокцев появится возможность больше общаться. Корабли будут прилетать на лесную планету, доставляя секретный груз. Рейнальд и, возможно, другие члены его семьи посетят – избирательно – аванпосты Скитальцев. Постепенно две разных культуры начнут смешиваться.

Стоя с Рейнальдом при свете луны, Ческа убеждала себя, что все я сработано как надо, и ее решение было правильным. Рейнальд выглядел таким счастливым! С нежностью и тоской Ческа взяла его руки в свои и шагнула ближе, искренно пытаясь не думать о Джессе.

71. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

Несколько месяцев Джесс парил в безмолвии, громадный парус тащил его сквозь разноцветный океан звездных газов, завихряющихся ионов и других частиц космоса, что, сплотившись однажды, могут породить новую солнечную систему. Вечно идти, нигде не задерживаться, не привязываться ни к чему… таков истинный Скиталец.

Джессу нравилось проводить в размышлениях бесконечные дни пути. Это помогало разобраться в хаосе, возникшем, когда его жизнь резко вильнула и покатилась по негаданной дорожке.

Ему отныне не было места в жизни Чески, как и ей – в жизни Джесса. Но он умел нести за себя ответственность и не мог следовать только своим желаниям и мечтам.

Страдания о потерянной любви представлялись Джессу мелкими эгоистичными, и он не хотел погрязнуть в этом навечно. Он помнил обо всех Скитальцах, убитых гидрогами, включая Росса, и об отчаянном финансовом положении многих кланов. Экономика Скитальцев была на грани краха.

Когда, наконец, боль в сердце притупилась и переплавилась в печаль, Джесс вновь ощутил в себе цельность. Он стал сильнее и готов был взглянуть в лицо настоящему, потому что иного выбора не существовало.

А потом пришло острое чувство одиночества. Группа туманных скиммеров успела разбрестись по морям газообразного водорода на громадные расстояния. Большинство собирателей звездных облаков были крайне нелюдимы даже по стандартам Скитальцев.

Молчание, в первые дни приносившее покой, теперь казалось удручающим. Болтовня по связи истощилась до необходимого минимума, сигналы запаздывали, и ожидание представлялось пучиной. Джесс шатался взад-вперед по тесным палубам, вслушиваясь в звук собственных шагов.

Дел Келлум был прав: благословенно время, когда можно спокойно подумать, но его избыток становится проклятьем.

Ему вдруг что-то послышалось – возможно, только послышалось, – и Джесс подумал, что, пожалуй, слишком долго был один. Шепот и жужжание, неясные шумы нельзя было объяснить привычным слабым гулом, какой издает техника. Если Джесс позволял своим мыслям рассеяться, эти шепотки начинали звучать, как его собственный внутренний голос.

– Эй? – позвал Джесс и замер – таким чужим вдруг показался ему собственный голос. Он разом осип, в горле что-то скрежетало, как в несмазанном механизме. Джесс покачал головой. – Великолепно, теперь я разговариваю сам с собой!

Странные разговоры внезапно совместились с метнувшейся мимо тенью, что он уловил краем глаза. Джесс прислушался изо всех сил звуки стали слабее. Он вздохнул и постарался не обращать на них внимания… но ему нечем было занять мысли.

Спустился на рабочую палубу, где автоматический дистиллятор отделял полезные составляющие туманных газов от ненужных. Сжатые элементы распределялись по маленьким контейнерам; по капельке вода стекала в большой прозрачный цилиндр, в котором прибавлялось не больше чем по сантиметру в день.

Внезапно Джесс что-то почувствовал, непонятный всплеск мыслей… ощущение легкое, как дуновение ветерка.

– Эй? – снова крикнул он, в этот раз не испугавшись собственного голоса. Разумеется, никто ему не ответил. Джесс глубоко вдохнул внезапно показавшийся сырым воздух и выругался, раздосадованный своею глупостью. И в то же время закралась мысль, что в туманном скиммере находится кто-то еще…

А потом начались кошмары.

Джесс вскакивал с кровати в холодном поту, давился воздухом, кашлял, пытаясь втиснуть в себя реальность. Во сне он тонул, опускаясь все глубже, неспособный дышать, неспособный найти обратную дорогу к воздуху или свету. Его легкие, его кровь, его мозг разжижались водой и постепенно обращались ею. Ощущение было таким настоящим, овладевало мыслями Джесса, грозило поглотить его, и он боролся, чтобы проснуться.

Когда он был маленьким, Джессу снилась медленная, холодная гибель матери в ледниковой трещине на Плумасе. Он видел ее, постепенно замерзающую, задыхающуюся, недостижимую глубоко-глубоко под водой.

Но этот сон был другим… он пугал только своей странностью. Джесс чувствовал не угрозу и не ужас, а просто замешательство.

Под веками жгло. Джесс поднялся с постели, едва не потеряв равновесия, и ухватился за металлическое изголовье. И ощутил под пальцами влагу.

Он удивленно глянул туда и заметил капли воды, блестевшие на металле. Когда он коснулся их, пальцы кольнуло. Тончайшая струйка стекла на палубу, рассыпавшись будто бы малюсенькими буквами… так, словно вода была живая.

Брови полезли на лоб от удивления, и Джесс в полном недоумении последовал за влагой, выискивая ее источник. Наверное, где-то образовалась течь, прорвало водопровод или сбои в охлаждающей системе. Здесь, так далеко от людей, самые незначительные неполадки могли привести к катастрофе.

Джесс быстро проверил системы контроля внутренней среды, но все было в порядке и работало в оптимальном режиме. Даже влажность в норме!

Он вернулся в каюту и ни следа влаги не обнаружил.

Джесс стоял возле агрегата на рабочей палубе. В воздухе чувствовались сырость и тепло – странно, он ничего не менял в установках систем жизнеобеспечения. Джесс взглянул еще раз на чистую жидкость, собранную в прозрачном накопительном цилиндре.

Взяв из контейнера образец воды, Джесс воспользовался корабельной диагностической лабораторией для более тщательного анализа. Он проверил результат дважды и запустил тест в третий раз. Как член клана Тамблейнов, он знал все об извлечении воды и проверках ее на чистоту. Технически, химически субстанция была ничем иным как чистой водой, выжатой по молекуле из космического облака.

Джесс отправил запрос ребятам, разбросанным по туманным парусникам желая подтвердить свои выводы. Может, кто-нибудь наблюдал что-то необычное в очищаемой воде. Его сообщение было надежно как бутылочная почта в океане, но Джесс был уверен, что когда-нибудь ему ответят.

Когда, наконец, появились первые ответы, он узнал, что никто из Скитальцев не собирал водяной пар или другие компоненты облаков. Их интересовал только водород, чтобы перерабатывать его в экти.

Но в Джессе росло подозрение, что найденная им жидкость была… необычной. Когда бы он ни оказывался рядом с контейнером с водой, в нем просыпалось нечто сверхъестественное.

Джесс стоял и смотрел на жидкость, совершенно прозрачную, без пузырьков, без осадка.

Чудилось, будто она светится, наполненная чем-то непознаваемым.

– Что это? – спросил он вслух.

Воды, собранной из туманного конденсата, стало больше, она мерцала и завихрялась, сгущаясь в некое необычное существо, что каким-то чудом сохранилось после распыления в межзвездной пустоте. Если бы Джесс был склонен к суевериям Скитальцев, он мог бы даже поверить, что туманная вода одержима духом.

Присев на корточки у контейнера, он потрогал контейнер – вода излучала тепло, которого не могло быть. У него закружилась голова. Джесс не мог отрицать – пульсирующая жидкость была не просто водой… но гораздо большим. Обитаемой… одержимой… непостижимым образом сохранившей в себе жизнь, он это чувствовал.

И, постепенно привыкнув к странному пассажиру, Джесс Тамблейн начал разговаривать с ним.

72. БЭЗИЛ ВЕНСЕСЛАС

Президент Ганзы восседал на вершине мира, потому что его пентхауз и был средоточием влияния на Земле и не только. Он дергал за ниточки, принимал все важные решения, распоряжался богатствами шестидесяти восьми разбросанных и свободно присоединившихся планет.

Но несмотря на это, он чувствовал себя бессильным. Подчас чистая и цельная правда – без изворотов, без смягчающих обстоятельств, без приуменьшения последствий – была слишком сложна и трудна для любого, кто мог бы оказаться на его месте.

Блаженствуя в тишине, он смотрел в громадное окно и прихлебывал кофе с кардамоном. Заход солнца над Дворцовым районом пронизывал металлическую пленку золотыми лучами. Казалось, Дворец Шепота забрызган расплавленной бронзой. Огни на куполах и опорах мостов сияли, как радостные глаза влюбленных.

Сегодня, к несчастью, затухающий закат виделся президенту чрезмерно символичным, гнетущим.

Детальный анализ, собранный тщательно отобранными экспертами, не оставлял сомнений. Здесь не возникало вопросов: Ганза обречена и падет очень скоро, если не произойдет каких-нибудь решительных перемен.

Бэзил встал, не желая больше видеть удлиняющиеся тени. Как он мог удержать все? Он чувствовал, как сокрушает его груз ответственности. Президент допил свой кофе, оставивший пикантное послевкусие на языке, и вернулся к хрустальному столику, расчищенному от бумаг и мусора.

Один из прошлых президентов Ганзы, Мальколм Станнис, в своих посмертно опубликованных мемуарах сделал великолепное замечание: «Бизнес – это война, а война – это бизнес».

Ожили экраны, тонкой пленкой покрывавшие поверхность стола. Качая головой, Бэзил вглядывался в статистические данные, карты заселенных колоний, графики распределения запасов пищи, транспорта, предметов роскоши. Он мог свести все показатели вместе и получить цельную картину положения Ганзейской Лиги. Она выглядела удручающе.

Некоторым колониям было хуже прочих. Реллекер некоторое время назад сосредоточился на модном тогда курортном бизнесе, но теперь никто не мог позволить себе просто взять и отправиться в путешествие. Реллекер молил о помощи и снабжении, которые Бэзил не мог предоставить.

Облачный Дремен нуждался в солнечных зеркалах и стимуляторах роста растений: нужно было увеличить урожаи, чтобы с трудом выжить при тусклом свете тамошнего солнца. Айреканцы поневоле пошли на опрометчивый бунт, теперь получили взбучку и надулись. Лесную промышленность Перекрестка Буна разгромили гидроги, и хотя то, что некоторых удалось спасти, повысило моральный дух общества, эти отчаявшиеся люди теперь голодали. Кто их в состоянии прокормить?

Бэзил написал для короля Петера подходящие к случаю оптимистические речи, исказив действительность, но ложь ненамного дольше удержит их на плаву.

Он сжал кулаки и вновь уставился на проекции, как будто усилием воли мог сдвинуть оси координат.

К сожалению, цифры были точны и в результатах можно было не сомневаться.

Все зависело от одного ключевого ресурса: экти. Все крайне суровые меры, принятые EDF – строгая консервация программ, посулы и угрозы кланам Скитальцев, – дали в результате лишь немного. Земная Ганзейская Лига не могла существовать без экти. Колонии уже голодали! А проклятые гидроги наотрез отказывались от переговоров.

И потом, Бэзил давно не слышал о Давлине Лотце, о его поисках разгадки исчезновения партии Коликосов. Он допускал, что это могло стать долгим и разорительным делом.

Может быть, чужаки получат урок у Оскувеля. Компи-солдаты, зеленые священники, полный набор боевых соединений EDF… и последний отчаянный шаг – переговоры. Многое зависело от этой наступательной операции.

Обычно размышления Бэзила прерывали каждую минуту и он установил полную блокировку связи, пытаясь оградить себя от ненужных посетителей и сообщений. Как глупо! Думал, что способен найти решение, если хорошенько сосредоточиться на проблеме. Но подчинить воображение не удалось.

Как только прозвучал сигнал, оповещающий о приходе гостей, Бэзил сразу узнал, кто это. Только Сарайн знала его личный код доступа. Президент сказал ей код пару лет назад и, к ее чести, Сарайн редко им пользовалась.

Президент воспользовался случаем и решил сделать перерыв.

Ее прекрасное, воодушевленное лицо показалось на настольном экране, отодвинув в сторону итоговые данные. Бэзил всегда находил терокианку очень привлекательной, она возбуждала его. Сначала он думал, что она слишком молода, но Сарайн оказалась более зрелой, чем многие женщины, с которыми он когда-либо встречался. У нее был живой ум, несмотря на то, что росла она в этакой тихой заводи. Президент рассказывал ей о кое-каких политических планах, раскрывал секреты, в которых не исповедывался кому попало. Уже давно Сарайн стала его достойным союзником.

– Я знаю, ты хотел, чтобы я пользовалась этим каналом лишь в крайнем случае, Бэзил, – сказала она. – И позволь мне говорить с тобой откровенно: конец света еще не наступил – и не наступит ни сегодня, и ни завтра. Но нам нужно немного побыть наедине. Давай устроим маленький праздник друг другу!

– Сарайн, не время веселиться, – Бэзил насмешливо посмотрел на терокианку.

– Я говорю не об этом, дорогой. Я говорю о твоей способности принимать решения, ясно мыслить в стрессовой ситуации. Позволь мне быть твоей любящей нянюшкой! Разве я уже не доказала свою преданность, выпросив для тебя зеленых священников?

Президенту хотелось приказать Сарайн оставить его в покое, дать ему возможность подумать, но это было бесполезно.

– Хорошо, разыгрывай свою карту! – согласился он. – В виде признательности за то, что ты сделала, я, так и быть, готов пообщаться с тобой. Но не рассчитывай использовать один и тот же козырь всякий раз, когда тебе понадобится одолжение, – Бэзил погрозил ей пальцем.

– Если я что-нибудь захочу от тебя, мне придется молить Бога, чтобы он сотворил чудо – только так я смогу получить желаемое. – Сарайн засмеялась, и переливчатый смех ее еще больше его взбудоражил.

Бэзил и сам улыбнулся, после чего досада развеялась, как дым.

– Хорошо, через час приходи в мои личные покои, а я пока все закончу здесь. Организовывай любую еду, какая тебе понравится. Это будет превосходно! – разрешил он.

Итак, генерал Ланьян присоединил новоприбывших зеленых священников к флотам во всех десяти секторах. Президент надеялся, что установление связи через телинк поможет изменить баланс сил в войне с гидрогами в пользу EDF. Возможно, операция на Оскувеле повернет ситуацию к лучшему или, по крайней мере, зеленые священники будут гораздо быстрее докладывать о всех неудачах.

Когда гидроги перекрыли доступ на газовые гиганты, оттуда нельзя было получить экти.

Без экти не будет илдиранских двигателей.

Без сверхсветовых скоростей не станет межзвездной торговли.

Бэзил вновь пробежал по рядам цифр и пришел к выводу, что слабеющие колонии Ганзы отпадают. Он истощил за эти годы свой мозг. Единственной альтернативой, которая кажется еще более невероятной, было бы открыть совершенно новую систему скоростного перемещения, не зависящую от экти. Ученые людей и илдиран могли переработать двигатели, но замены этому горючему просто не было.

Ранее Земля использовала медлительные корабли поколений, уносившие людей в безвозвратное странствие по Рукаву Спирали. Многовековой перелет не позволял развиться даже минимальной коммерции.

У Бэзила начиналась мигрень. Он пытался свести воедино несколько методов удержания целостности галактической цивилизации, но даже его лучшие инженерные гении не могли дать исчерпывающий ответ. Неужели для путешествий между звездами нет иного пути?

В конце концов, президент совладал с собой, решительно прервал работу и начал готовиться к обеду с Сарайн. Она могла дать ему возможность расслабиться, позволить забыться на часок.

Бэзил не подозревал, что таким экстравагантным способом можно найти решение.

73. ДАВЛИН ЛОТЦ

Найденная архивная копия содержала поразительную информацию. Маргарет Коликос записала свои открытия, дав подробную расшифровку иероглифов Кликиссов.

Давлин добавил света в своей каюте на «Любопытном». Рлинда Кетт заглядывала ему через плечо.

– Она умудрилась расшифровать не только уравнения, но и больную часть исторических помет, записанных на стенах, – он открыл еще одну папку, просматривая диаграммы, переводы, теории и вопросы. – Коликосы открыли несколько действенных кликисских технологий. Это каменное окно, которое мы нашли. Луис разобрался, как заставить его работать. Нам нужно будет завтра пойти туда и исследовать все самим! – с энтузиазмом подытожил шпион.

– Эй, ты же «специалист по неясным деталям», – Рлинда притащила бутылку вина из корабельных запасов и тянула по глоточку, причмокивая, чтобы уверить его, как это вкусно. Но Давлин не хотел вина, он даже не хотел сделать перерыв на еду. То, что он делал, было слишком важно.

Бэзил Венсеслас оказался прав, отправив его сюда.

Шпион дошел до конца файла.

– Маргарет подбирала всю эту информацию для следующего регулярного отчета, собиралась переслать ее через телинк, но, по-видимому, зеленого священника убили прежде, чем она смогла это сделать.

– Думаешь, его убили, чтобы предотвратить распространение информации? – уточнила Рлинда.

– В отчете Маргарет нет признаков тревоги за свою жизнь или подозрений о чем-то подобном, – ответил Давлин. – Когда бы ни были убиты Луис Коликос и зеленый священник, это должно было произойти неожиданно. Кликисские роботы и компи исчезли, как и сама Маргарет. Роботы напали на них? Или Маргарет взбесилась в результате своих экспериментов? А может, угроза была внешней – скажем, отряд илдиранских убийц, посланный, чтобы не дать Ганзе завладеть открытиями кликисской цивилизации? В данный момент я должен учитывать равно все эти возможности.

Рлинда хорошенько подзаправилась и выглянула из-под тента в ясную пустынную ночь.

– А теперь мы пытаемся изучить некую информацию. Ты не боишься, что это может оказаться столь же опасным? – она пристально посмотрела на Давлина.

– Я боюсь всегда, – ответил он честно, не отводя глаза.

Как только занялся рассвет, Давлин повел ворчливую спросонья Рлинду еще раз к древним руинам. Они снова оказались в гулком призрачном городе, но теперь тени и загадки стали чуть ясней, располагая информацией из базы данных Маргарет, Давлин мог взглянуть на факты свежими глазами и, может быть – наконец-то – найти ответ.

Он пошел прямиком в большой зал с пустым трапециевидным выходом на поверхность. Давлин вновь осмотрел кровавые отпечатки пальцев Луиса на плоском камне, потом внимательно вчитался в символы, окружавшие чистый участок. Подойдя к нише в большом зале, где стояли странные геометрические механизмы, частично разобранные и открытые, шпион вызвал на портативный дисплей несколько записей, бегло записанных Маргарет Коликос – включая незаконченные размышления ее мужа. Давлину представилось, как жена донимала Луиса записать собственные выводы, а старик, вероятно, испытывал отвращение к писанине, ему милей было размышлять и познавать новое, а не описывать то, что он уже открыл.

– Ну, что скажешь, вычислил он, что это за штуковина? – спросила Рлинда. – Или детали слишком неясны даже для тебя?

– Луис был уверен, что это некая транспортная система, портал, который запускали для мгновенного прыжка на огромные расстояния. Уравнения в отчете Маргарет показывают, что кликисская техника могла пробивать врата сквозь ткань вселенной, создавать канал, где пространственное расхождение стремится к нулю.

– Невероятно! Я так понимаю, что этого можно добиться с помощью илдиранских звездолетных двигателей… и, видимо, так делают живущие ныне разумные чужаки с газовых гигантов.

Давлин всматривался в покрытые символами таблички вокруг трапециевидного окна – сотни плиток, каждая с уникальной маркировкой, напоминавшей коды мест назначения. По пути на Рейндик Ко Давлин изучил отчеты с известных мест археологических раскопок. Такие странные каменные окна находили почти в каждом разрушенном городе, хотя многие из табличек с символами были повреждены либо специально, либо с течением времени. Только здешнее окно казалось полностью сохранившимся.

Если отчет Маргарет верен, техника кликиссов, насчитывавшая не одну тысячу лет, оставалась неповрежденной и продолжала работать. Партия Коликосов уже перезапускала ее. Столь долгоиграющий источник энергии уже сам по себе бесценен для индустрии Ганзы, но Давлин предполагал, что это лишь начало чудес, которые здесь таятся.

Он заметил, где Луис добавил к механизму новый блок генераторов. Ганзейский блок питания был уже давно сброшен в режим сохранения, но Давлин легко смог его активировать.

– Кто-то сделал за нас всю работу, – сказал он. – Все еще действует…

Батарея загудела, и кликисский агрегат начал ровно дрожать.

– Думай, что делаешь, Давлин! Так и сломать недолго! – предостерегла его Рлинда.

– Или запустить, – шпион всматривался в портал, силясь разглядеть какие-нибудь перемены. Мурашки побежали по спине, когда он заметил очевидную разницу. – Смотри! Рукопись права!

Черный камень едва заметно мерцал, все еще показывая непрозрачную серо-коричневую стену, но ржавые потеки крови исчезли.

Глаза Рлинды расширились от удивления.

– Если это транспортная система, сеть, которая позволяла путешествовать с планеты на планету без звездолетов, то задумайся о последствиях! Это может оставить меня с «До смерти любопытным» без дела! – воскликнула она.

– Такое открытие может стать поводом для убийства, если кто-то хочет предотвратить его широкое распространение, – сделал еще одно открытие шпион. – К примеру, Скитальцам выгодно сохранить потребность в экти, которое они производят, – он прищурился. – Но кто мог об этом знать? Если Маргарет даже не отправила свой отчет, откуда стало известно, что они открыли?

– С археологами были кликисские роботы, – Рлинда нервно оглянулась. – Что, если они хотели сохранить в тайне секрет их создателей?

– Это предположение так же допустимо, как и остальные, – подтвердил Давлин. – Я рад, что у нас, в отличие от Коликосов, никаких «помощников» нет.

Он шагнул вперед и коснулся одной из координатных табличек. Мощность монотонного гудения возросла. Каменное окно внезапно замерцало и растворилось. Свет фонарика в руках Рлинды проник внутрь смутно различимой комнаты. Потом образ ее приобрел законченность в проеме портала, словно проход был открыт.

– Невероятно! – выдохнул Давлин. – Может быть, Маргарет ушла… через него?

Рлинда уперла руки в боки:

– Знаешь что, я давно заметила, что ты не имеешь представления, что делаешь, – или это только добавляет тебе решимости в исследовании этой штуки?

Не обращая на нее внимания, Давлин медленно приближался к пульсирующей стене. Он всегда рисковал; это было необходимым условием в его профессии и в экспертизе эзотерических объектов.

– Интересно, а как это… – бормотал он, протягивая руку, чтобы ощутить покалывание поля. Как только Давлин коснулся портала, его резко повело. Голова кружилась, как будто сознание было отделено от черепа и вертелось с бешеной скоростью.

Давлин не удержался на ногах и упал на колени в мягкий песчаный грунт перед захлопнувшейся стеной. Температура упала как минимум градусов на тридцать, а небо над головой – открытое небо крутилось в водовороте ярко-красных и бледно-лиловых оттенков в прожилках высоких, стремительно несущихся облаков. На зеленой равнине возвышались кликисские руины, разбросанные по потрескавшейся земле, словно гнилые зубы в немощных деснах.

Шпион ахнул и вскочил на ноги. Позади него была еще одна трапеция портала, такая же, как внутри пещер на Рейндик Ко. Он уловил там расплывающийся образ удивленного лица Рлинды, смотревшей на него сквозь мерцание, подобное миражу, – через невозможное расстояние. Неужели он прошел насквозь?

Потом картинка поблекла, и Давлин вновь стоял у непрозрачной матовой каменной стены. Дверь закрылась.

– Потрясающе! – сказал себе Давлин, стараясь не волноваться. Он не позволял себе испугаться, пока не разберется во всем, что случилось.

Шпион огляделся. Вокруг был незнакомый ему мир. Абсолютное безмолвие и пустота, без малейших признаков жизни. Давлин понятия не имел, куда его зашвырнуло.

Но портал захлопнулся, и обратной дороги теперь не было.

74. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Слуги целый час одевали короля, подбирая одежду и аксессуары, правильно намечая складки. Гримеры сделали более утонченным его и без того не дурное лицо, парикмахеры уложили волосы, и, наконец, облегченно вздохнув, специалисты признали короля готовым к выходу.

К этому времени Петер привык к помпезным скучным обедам. Он научился играть свою роль, скрывая при этом, что думает. Ему не хотелось привлекать к себе излишнее внимание. По вечерам пища была столь же богата и причудлива, сколь неудобоварима, однако Петер улыбался и забавлялся, но осторожно, чтобы не повредить легендарный фарфор, которым сервировали столы для прежних королей уже без малого два века.

Петер помнил давние ночи, когда он боролся за пропитание для себя и своей семьи. Это страдание, вынесенное им из-за жалкой мешанины из объедков и макарон, уже почти забылось. Король не мог точно вспомнить, когда перестал думать о себе, как о Раймонде Агуэрре, и начал называть себя Петером. Теперь та жизнь казалась ему чудовищным кошмаром.

Единственным человеком, на кого король хотел произвести впечатление, была Эстарра, его невеста. Он гадал, какая она на самом деле, сможет ли он когда-нибудь открыться ей, так же ли она думает о нем? Петер не знал, получит ли когда-нибудь ответ…

Понимая, через какие испытания Эстарре придется пройти, Петер жалел девушку. Эстарра не походила на свою сестру Сарайн, она казалась милой и умной, вдумчивой и любознательной – не серенькой или запуганной, какой Петер боялся ее найти. Но Эстарра не привыкла к церемониям и к придирчивому взгляду на ее манеры – и девушку еще рано было представлять ганзейскому обществу. Придворные церемониймейстеры расписали каждый миг события, которое должно было произойти на следующей неделе.

С тех пор как они познакомились, возможным был только один способ общения – улыбаться и обмениваться любезностями, пока их могли подслушать любопытные слуги. Петеру хотелось просто посидеть с Эстаррой наедине и посочувствовать друг другу, но сегодня этого не будет. Как и прежде, он не мог дождаться, когда увидит ее.

Когда Петер шествовал по залам в сопровождении семи слуг, герольды указывали путь и объявляли о каждом шаге короля звуком своих фанфар. Он вошел в банкетный зал, и сановники вскочили на ноги, отодвигая кресла, шаркая туфлями, шурша пышными одеждами и звеня драгоценностями и медалями.

Король поднял руку в приветствии. ОКС также находился в банкетном зале, его разноцветная металлическая кожа по такому поводу была отполирована. Петер был рад видеть старательного и полезного компи-учителя, самого близкого друга короля во всем Дворце Шепота.

Белизна салфеток и скатерти на длинном столе, сияние начищенного столового серебра, разноцветье букетов в причудливых вазах, – все сверкало и слепило глаза под ярким светом хрустальных люстр. Может, они с Эстаррой коротко переглянутся между собой, улыбнутся и отведут взгляд. Если бы они могли провести десять минут наедине…

Слуги и придворные всегда уверяли, что Петеру надлежит приходить с опозданием, так, чтобы все дожидались появления короля. Но во главе стола, рядом со своим креслом, он не увидел Эстарры. Петер вопросительно посмотрел на одного из своих герольдов, затем повернулся к ОКС.

Бэзил Венсеслас, фальшиво улыбаясь, бросился вперед и забормотал:

– Мы никак не можем найти Эстарру. Она опаздывает, – хотя его лицо по прежнему выражало спокойную почтительность, но в интонациях проскальзывало смутное недовольство, словно президент считал короля причастным к опозданию невесты.

Петер слегка поклонился Бэзилу в знак благодарности и прошел к своему месту во главе стола.

– Моим гостям придется немного подождать, но ведь мы уже привыкли к непредвиденным задержкам, – он знал, что правильным было не дать придворным что-либо заподозрить. Ситуация не может на минуту выйти из-под контроля, так считал Бэзил, в противном случае, никто не должен был знать об этом. – Пожалуйста, займите свои места! Я уверен, у нас хватит аппетита, чтобы съесть небольшую колонию.

Гости послушно захихикали. Петер не знал, следует ли волноваться или втайне радоваться, что Эстарра пропала. Он надеялся, что ее задержало что-то любопытное и приятное. Где бы девушка ни оказалась, королю следовало быть рядом с ней, а не здесь.

– Предлагаю начать с первой перемены, – предложил Петер. – В любом случае, повара, без сомнения, удержат нас здесь до полуночи, так что мы сможем оценить каждый деликатес, плод их необузданной фантазии.

Еще не покончили с салатом, как в банкетный зал торопливо вошли два гвардейца и с ними – взволнованная Эстарра. Петер немедленно встал, остальные с живостью последовали за королем. Хотя гардероб невесты был, по терокскому обычаю, очаровательным и экзотичным, сейчас она предстала перед людьми одетой наспех.

– Я просто исследовала дворец. – Загорелое лицо Эстарры было по-детски испуганным. – Я заблудилась… Я не собиралась опаздывать, но Дворец Шепота такой… огромный!

Бэзил взял молодую женщину за руку:

– Позвольте предложить вам присесть, моя дорогая! – и тут же нахмурился, выражая явное недовольство.

Несомненно получив выговор, Эстарра заняла свое место, и ОКС встал между ними. Петер наклонился над столом, говоря так тихо, чтобы суметь огорчить любого, кто захочет подслушать:

– Не беспокойтесь об этом, Эстарра! У Бэзила столь навязчивая идея регламентации всего, что он даже потеет в предписанное время.

Сначала она не смотрела на него, но потом ответила – в темных глазах сквозило облегчение.

– Спасибо! – шепнула девушка.

Слуги с опозданием доставляли каждую перемену, Петер ощущал напряженное молчание Эстарры. Что она думала о нем? Король принял как факт, что собирается на ней жениться, но вообще-то не прочь был узнать, какая она, его невеста. Он поглядывал на нее, пытаясь определить это. Была ли Эстарра смешливой или была угрюмой? Общительной или замкнутой? Боялась ли она его? Негодовала? Хотела ли власти над королем?

Петера не занимала пустая болтовня или показной смех. Эстарра все еще была расстроена по поводу недовольства на ее восхищение Дворцом. На Тероке она привыкла гулять, где хотела, и неожиданно повседневная свобода так резко сократилась. Девушка механически что-то жевала, кратко отвечая на обращенные к ней вопросы.

Петер покорно поднял бокал, когда один из гостей предложил еще один тост за короля и его грандиозные труды – это был четвертый такой тост с начала приема, а ведь еще не подали главного блюда. Он попытался поймать взгляд Эстарры. Петер хотел дать ей понять, что ему не нравится их положение гораздо больше, чем ей.

У Бэзила была железная хватка, когда он хотел чего-то добиться, над Петером он уже установил тотальный контроль, а сейчас принялся за Эстарру. Если она научится делать послушный вид, они оба смогут сохранить некоторую независимость, несмотря на многочисленные компромиссы. Но Бэзил не позволит Петеру открыто объявить, что эта женщина должна стать его женой. Президенту не нравились незапланированные встречи, даже его личные.

– Как тогда я могу увериться, что знаю ее? – однажды спросил Петер, когда они были один на один с Венсесласом. – Если мы собираемся составить в глазах всего общества совершенную пару, должен я, по крайней мере, узнать свою невесту поближе?

– В этом нет необходимости, Петер, – сердито посмотрел на него президент. – Ты осложняешь ситуацию, которую я уже крепко держу в руках. Потом у тебя будет довольно времени, чтобы насладиться обществом Эстарры.

Однако сейчас, когда Эстарра была от него так близко, Петер улыбнулся – на этот раз неподдельно – и повернулся в своей невесте:

– Вы, должно быть, очень скучаете по родным лесам?

Она посмотрела на короля недоуменно и с опаской ответила:

– Это ненадолго, я могу с этим справиться.

– Во Дворце Шепота есть чудесный лесопитомник; сады такие ухоженные и экзотичные, есть даже несколько вселенских деревьев. Я думаю, вам доставит удовольствие посмотреть наш маленький рукотворный уголок дикой природы.

– Думаю, это получше, чем гулять по комнатам, полным реликвий, которым место в музее, – Эстарра возмущенно фыркнула и покосилась на охранников, стоявших у стены с каменными лицами. – Особенно после того, как я заблудилась в моих собственных, верным народом созданных покоях! – Она шмыгнула носом. – Получается, что я никогда больше не буду гулять сама по себе! На Тероке я могла бродить часами, забираться на самую верхушку вселенского дерева, откуда можно увидеть весь мир.

– Вы не боялись там потеряться? – спросил Петер.

– Тяжело потеряться в собственном доме, – пожала плечами Эстарра.

Петер поднял глаза к высокому сводчатому потолку:

– Дворец Шепота уже давно стал моим домом, но порой я все еще теряюсь здесь.

– Мудрено это сделать, когда толпа охранников дышит вам в шею! – засмеялась Эстарра.

– Если мы вместе с вами пойдем посмотреть сады, я попытаюсь убедить охрану держаться, по крайней мере, в двадцати шагах позади. Если вы пообещаете, конечно, не залезать ни на какие деревья, – заверил невесту король.

Бэзил поднялся и призвал всех к вниманию. Это было проделано очень внушительно и все немедля замолчали. Даже слуги задержали дыхание.

– Эстарра, дочь Терока, мы рады приветствовать вас здесь и выразить вам нашу признательность. Вскоре Ганзейская Лига официально объявит о вашей помолвке с нашим обожаемым монархом, – он повернулся к компи-учителю. – ОКС будет помогать вам знакомиться с нашими правилами. Он обучит вас этикету и манерам, точно так же, как юного принца когда-то.

Петер улыбнулся Эстарре. Девушка смутилась от столь пристального общественного внимания, внезапно обратившегося на нее.

– Спасибо! – вымолвила Эстарра.

Под сдержанные аплодисменты Бэзил опустился в кресло. Слуги начали главную перемену, предлагая паровые котлеты из сочного мяса под густым соусом. Петер сообразил, что на Тероке Эстарра привыкла лишь к одному виду мяса – мясу гигантских насекомых. Здешняя пища должна быть внове для нее.

Король вновь улыбнулся ей, испытывая странное теплое отношение к девушке. Может, они постепенно начнут друг другу нравиться… если им дадут шанс на это.

75. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

Джора’х обнаружил загадочные документы в охраняемых личных покоях. Кто-то подбросил записи туда, где никто, кроме Первого Наследника, не мог их увидеть. Он почувствовал тревогу, бросив взгляд на сваленные в кучу листы алмазной пленки, очевидно древние.

В последнее время Джора’ху перестали нравиться неожиданности.

Юный Тхор’х уже отбыл в Сектор Горизонт с разнообразным снаряжением и командой инженеров, реставраторов, строителей и архитекторов. Пострадавший наместник Руса’х все еще был в глубокой суб-тизменном коме, без перемен за долгие месяцы. Мудрец-Император сказал, что он смог ненадолго почувствовать своего умирающего сына через тизм, но не прошел в план Светлого Источника. Только медики могли определить, жив ли еще наместник Хириллки…

Нахмурившись, с дергающимися в крайнем возбуждении золотыми локонами, Джора’х подобрал тонкие блестящие листы, густо исписанные буквами, похожими на руны. Начертания и язык выглядели архаическими, кайма текста была слишком витиеватой для современной полиграфии. Он моментально узнал ритм и размер слов, строфы, разбитые в определенном порядке. Каждый илдиранин узнал бы это.

Это была часть «Саги Семи Солнц». Именно ее Джора’х никогда не видел прежде.

Еще рассказы? Древняя история? Почему осмелились побеспокоить Первого Наследника такими вещами и в такое время? Гидроги вышли на тропу воины, нападая на поселения людей и илдиран. Хириллка разорена, и несколько других внешних колоний эвакуировано и закрыто. Его собственный брат лежит без сознания и близок к смерти. И Мудрец-Император умирает от ужасной болезни.

Разъяренный, Джора’х отбросил посылку прочь и вдруг ему бросилось в глаза поразительно неуместное в этом тексте слово:

Гидроги.

Он заново схватил кристаллические листы и начал читать, торопливо и жадно глотая строки удивительной истории. Это был рассказ древней, неизвестной войне, грандиозном столкновении между гидрогами и другими могущественными «демонами». Это случилось десять тысяч лет назад, во время таинственного и пустого исторического периода, известного как «потерянные времена».

Это никак не могло быть правдой!

«Сага Семи Солнц» всегда точно описывала историю. И Джора’ху всегда было уютно в окрыляющей душу, возвышающей близости легендарных героев. Никто не подвергал сомнению истинность великого эпоса илдиранской расы.

Много лет назад эпидемия огненной лихорадки убила всех тогдашних Хранителей памяти и последовательность разделов устной «Саги» была утеряна. Теперь, однако, Джора’х видел, что древние записи все же сохранились, но сокрытые от всех. Стоит ли предавать огласке эту часть древней истории илдиран, или пусть она также и остается скрытой от всех?

Разрываясь между удивлением и недоверием, Джора’х с любопытством поглощал новую информацию. Он читал о конфликте между непредставимыми силами – не только гидрогами, но также подобными сущностями, связанными с огнем и водой, равно как с могущественной, привязанной к земле чувствующей субстанцией, составлявшей органические живые экосистемы. Слова и имена были странными: Фаэрос, Венталы, Вердани.

Прошли века с тех пор, когда могущественные народы бились друг с другом в космосе. В этой ужасной войне была уничтожена раса кликиссов, по-видимому, как потенциально опасная для непредставимых существ. Также они привели на край гибели Илдиранскую Империю, но это случилось так давно, что его народ уже и не помнил этого.

Немыслимо! Как могло это храниться в секрете? И кто открыл записи именно сейчас?

Внезапно ответ стал Джора’ху очевиден. Его отец должен был показать ему эти документы. С определенной целью. Только Мудрец-Император мог обеспечить такое полное сокрытие и переписывание действительности. Только из тизма и памяти поколений мог Мудрец-Император вынести долговременный план, растянутый на тысячи лет, чтобы уничтожить любые упоминания о первой гидрогской войне. Но с какой целью?

По всей видимости, это была часть процесса воспитания Первого Наследника, дабы избавить его от наивности и дать почувствовать суровую реальность правителя. Потрясающе! Джора’х никогда не видел подобного всеобъемлющего вранья.

Он в гневе стиснул зубы. Думы его были тяжелы. Джора’х не мог принять существования таких секретов – и то, что их до сих пор хранили от него, Первого Наследника, наследника трона Мудреца-Императора!

И если его отец мог сделать это, то… что еще Джора’х не знал?

Он перечитал истории, негодуя на то, что ни Хранители памяти, ни даже Вао’ш не сказали об этом ни слова за десять тысяч лет. Хотя мучительно было думать, что гидроги выиграли ту давнюю войну. Другие участники были смяты, рассеяны… или уничтожены.

Чтобы отойти от пережитого потрясения, Джора’х позволил себе погрузиться в воспоминания о тех временах, когда он делил любовь с прекрасной Нирой. Как хотелось Первому Наследнику, чтобы его любимая зеленая жрица была сейчас рядом!

Он помнил ее удивительные и загадочные рассказы о Вселенском Лесе – гигантском разуме, что так долго дремал на Тероке. Вдруг глаза Джора’ха вспыхнули, его посетила неожиданная мысль. А что если Вселенский Лес был частью поверженной, но не побежденной силы, выжившим представителем «силы земли»? Вердани!

Внезапно гидрогская война перед его мысленным взором предстала в совершенно ином свете. И полной новых, неизвестных доселе возможностей.

76. РЛИНДА КЕТТ

Что ж, это было типично.

Рлинда Кетт стояла одна-одинешенька в руинах на Рейндик Ко. Когда уже все, кранты, человек обычно в это не желает верить и только усугубляет ситуацию, жмет на все кнопки и настаивает на том, что «знает, как ими пользоваться». Она раз за разом убеждалась в этом, глядя на своих мужей в подобных обстоятельствах.

Эти мужчины тоже исчезали из жизни Рлинды – хотя и не таким трагическим способом. Она помнила, как зашумела странная машина, начала пульсировать стена портала. Сквозь трапециевидный камень проявилась картина с незнакомым и чуждым пейзажем на фоне бледно-лилового неба.

И затем Давлин Лотц исчез в ней.

Рлинда не заметила, как он сделал так, что портал поглотил шпиона. Она тогда закричала и бросилась вослед, но благоразумно остановилась, сообразив, что к полю лучше не прикасаться. Увы, Давлин не был столь предусмотрителен. Рлинда видела, как тускнеет его силуэт, как он изумленно оглядывается на нее. И картинка стирается, а камень вновь становится чистым.

Давлин ушел, и на Рейндик Ко опустилось безмолвие.

Рлинда скрестила руки на груди и тяжело вздохнула.

– Великолепно, и что теперь? – вслух проворчала она.

Рлинда ждала четыре дня. Первую ночь она провела внутри города призраков, надеясь услышать гул работающего устройства, что возвращает Давлина туда, откуда он пришел. Ни малейшего шанса! Рлинда надеялась, что от нее не потребуется нажать кнопку и повторить недавний подвиг шпиона. Вряд ли он будет ждать ее с той стороны!

Оставшись совсем одна, Рлинда спала с оружием наготове, готовая в любой момент среагировать на звук крадущихся шагов или легкий цокот когтей. Она думала об искалеченном теле зеленого священника, вырванной с корнем роще вселенских деревьев, кровавых следах насильственной смерти Луиса Коликоса. Рейндик Ко мог оказаться пустой, но что-то убило их.

Но Давлин не торопился возвращаться, ничего плохого не случилось, и Рлинде стало просто скучно. Совсем не так она представляла себе будущее, впервые организовав торговую компанию, наняв капитанов и собрав пять торговых кораблей.

Вернувшись к кораблю, Рлинда без цели бродила по лагерю, пока не нашла себе занятие. На борту «До смерти любопытного» у нее был провиант, и хватало горючего, чтобы взлететь в любой момент, но она не могла бросить Давлина на произвол судьбы. А если он вернется через портал, полный удивительных открытий и столь необходимых президенту Ганзы ответов – и обнаружит, что Рлинда улетела? Она решила ждать.

Что еще было делать!

Давлин сделал свой выбор и сам загнал себя в весьма затруднительное положение. Рлинде стоило бы присмотреться внимательнее, где он исчез, но она не собиралась экспериментировать с чуждой техникой и отправляться следом. Она просто останется здесь и будет думать, что предпринять. Рлинда была не из тех, кто отступает или грезит наяву, когда можно сделать что-то полезное.

Только что было делать на Рейндик Ко?

Она вдруг почувствовала несвойственную ей жалость к себе. Шесть лет назад, когда никто еще не слыхал о гидрогах, Рлинда не могла предположить, что падет так низко. Это немыслимо, пока не поверишь во всякую чепуху о «капризах судьбы». Сначала пираты Рэнда Соренгаарда разгромили ее «Большие надежды», затем большую часть оставшихся кораблей забрали Земные Оборонительные Силы. У Рлинды остался только «До смерти любопытный».

Может, ей просто поселиться здесь и забыть о своих утратах? Никто не будет надоедать ей… или поддерживать компанию, одно из двух.

Рлинда прошла на камбуз «Любопытного» и проинспектировала запасы. Большая часть продуктов представляла из себя ширпотреб, изготовленный ради питательной ценности, а не для удовлетворения придирчивого вкуса. Она начала вскрывать пакеты и нашла собственный резерв: немного черного шоколада и бутылку ее любимого вина.

Рлинда приготовила несколько блюд собственного изобретения с добавлением особых пряностей. Это был чересчур широкий жест, но она решила шикануть. В соус для блюда из молодого барашка нужна лишь капля вина. Лапша с песто, грибы в масле… и на десерт – шоколад и рассыпчатые пирожные с орехами в меду.

Рлинда накрыла маленький столик под открытым небом и поставила возле него широкое кресло. Налила большой бокал новопортугальского вина, плюнув на учиненный ею беспорядок. Можно и попозже убраться; пока никаких неожиданностей не предвидится, у Рлинды времени в избытке. Она села, закрыла глаза и просто вдыхала восхитительные ароматы. Если какие-нибудь хищные монстры таятся в укромном уголке, запах ее стряпни, несомненно, выманит их из укрытия.

Она попробовала каждое блюдо, включая сладости, и похвалила себя за кулинарные успехи. И с удовольствием принялась за еду.

– Можешь тратить сколько угодно времени, Давлин, – крикнула Рлинда в пустоту. – Я просто буду ждать тебя здесь.

Она сделала приличный глоток и устроилась любоваться великолепным закатом среди бескрайних песков.

77. ДАВЛИН ЛОТЦ

В первую очередь следовало определить, куда его занесло. Оглянуться не успел, как очутился за сотню верст в невообразимом месте под странным небом пастельных тонов. Тусклое подслеповатое солнце тащилось вдоль горизонта.

Давлин огляделся, дав себе время успокоиться, пытаясь точно оценить состояние кликисских строений вокруг. Воздух был сухим и разреженным, но вполне пригодным для дыхания, как и во всех остальных мирах кликиссов, о чем он знал из книг. Трапециевидное каменное окно на этом конце портала не выглядело поврежденным и действовало.

Слишком медленно продвигались поиски выхода. Давлин провел блуждая вокруг развалин. Возможно, Маргарет Коликос убежала сюда – хотя на табличках вокруг портала на Рейндик Ко были начертаны сотни символов. Если она, в самом деле, использовала это устройство, Маргарет могла отправиться на любую планету. Она могла быть где угодно, а главное – все еще оставаться в живых.

Шпион тоже предпочитал оставаться живым.

Когда тишина начала давить на уши и приводить его в отчаянье, Давлин закричал:

– Эй! – и не получив ответа, трижды повторил бессмысленный призыв. Слушая, как эхо его слов бродит в скалах, Давлин решил, что лучше не привлекать к себе внимания.

Исследовав окрестности, он не нашел ни воды, ни чего-нибудь, что выглядело бы съедобным. Ландшафт, изрезанный зубцами скал, башни кликисских курганов, даже цвет неба вызывали к жизни полузабытые воспоминания. Шпион попытался вспомнить материалы Коликосов, просмотренные при подготовке к расследованию на Рейндик Ко.

Этот мир был очень похож на планету, называемую Лларо, место, где почти два века назад «разведчицей планет» Меделайн Робинсон и ее сыновьями впервые были открыты развалины кликиссов. В тамошних руинах Робинсоны отыскали пребывавших в спячке кликисских роботов. Если бы Давлину посчастливилось отыскать такого робота, то можно было бы попросить его о помощи. Но, по здравом разумении, этот шаг мог оказаться роковым, если древние насекомоподобные машины и вправду убили Луиса и зеленого священника и разгромили исследовательскую базу на Рейндик Ко…

Давлин пошел обратно к стене с каменной трапецией, в лицо дул свежий ветер. Он целый день обдумывал, как лучше начать, проверял систему, не зная, как к ней подступиться.

Неважно, была ли это Лларо или похожий и также не обозначенный на карте мир кликиссов – все равно Давлин заблудился. Если каждый символ вокруг каменного окна – координаты заброшенных кликисских планет, куда мог забросить активированный портал, то шпион никак не мог понять, что есть что.

Запомни он хоть все символы вокруг каменного окна там, откуда Давлин попал сюда, он все равно не знал, как сориентироваться в незнакомой системе координат и вернуться назад, на Рейндик Ко.

А может, рискнуть и ткнуть пальцем в небо – авось что и получится?

Но если в первый раз он выжил, то что если сейчас ему не повезет. Занесет Давлина в место, где воздух непригоден для дыхания, или, скажем, руины рассыпались в прах? Маловероятно, но такой исход тоже нужно учитывать. Может, что-то подобное случилось с Маргарет Коликос?

Шпиону сильно хотелось есть, а главное – его мучила жажда.

Для собственного успокоения Давлин внимательно осмотрел портал, хотя понятия не имел, как работает механизм. Тем не менее, генератор работал. Устройство казалось исправным. По-видимому, переброска разбудила долго не востребованную кликисскую технику, внезапно запустила транспортные системы. Когда кликисская раса исчезла, ее представители, видимо, привели порталы в режим ожидания.

Давлин надеялся, что другие порталы тоже находятся в рабочем состоянии.

Он отнюдь не был ни глупцом, ни трусом. Он сам должен был найти решение. Если Рлинда Кетт не пошла следом – какая практичная женщина рискнула бы сделать это! – никто никогда не найдет его здесь. Без воды и пищи он недолго протянет.

Наконец Давлин собрался с духом, выбрал первую попавшуюся координатную табличку, запомнил ее обозначение и нажал. Когда проявилась картинка, он шагнул в неизвестность.

Прежде чем открыть глаза, он втянул воздух – отличается. Тянуло падалью и жарой, но можно было дышать. Руины покрывала пыль, копившаяся столетиями. Стены разрушились. Небо стояло над головой болезненное, зеленоватое, как от проказы. Просто чудо, что здешний портал все еще действовал!

Это было явно не то место.

Вой, от которого кровь стынет в жилах, прорезал воздух, все усиливаясь, и Давлин увидел черных тварей, кружащих над головой. Разрушенные стены кишели омерзительными насекомыми. Два жука размером с кулак летели прямо на него, стрекоча крыльями и гудя почище тяжелых бомбовозов.

На этот раз Давлин без колебаний активировал портал, выбрал другую координатную табличку и шагнул сквозь мерцающий плоский камень, прежде чем жуки успели добраться до него…

В следующем месте тоже не оказалось ничего полезного; очередной кликисский мир не обнаруживал какого-либо присутствия человека и был абсолютно пуст – возможно, о существовании этой планеты не знали даже илдиране. Строения не разрушились, коммуникации выглядели целыми. Давлин крикнул что было сил, но ответа не последовало.

Так он прыгал сквозь портал снова и снова, и с каждым разом его голод все увеличивался. Шпион аккуратно записывал задействованный символ, надеясь составить своего рода карту. Возможно, Маргарет Коликос делала нечто подобное, в отчаянии блуждая от планеты к планете, и так и не отыскала дорогу назад?

Шестое перемещение привело Давлина в жаркое, засушливое место, показавшееся ему смутно знакомым. Кажется, Давлин видел его изображение в указаниях Бэзила. Давлин нашел следы поселения археологов Земного университета. Некоторые из кликисских строений были огорожены. Меловые пометы и аккуратно очищенные от наслоений участки говорили о том, что экспедиция изучала заброшенный город. Это были человеческие знаки.

С бурчанием в животе и при отсутствии оптимизма он прошелся по территории лагеря, обнаружил свалку и всякую всячину, брошенную за ненадобностью. Но людей не нашел.

Давлин вспомнил, что планета называлась Пим, это был широко известный кликисский мир. В лучшие времена, при больших возможностях для космических путешествий, здесь могли бы проводиться грандиозные раскопки или расцвел бы туристский бизнес, но сейчас Пим был пуст.

На возвышенности Давлин отыскал автоматический водяной насос в нерабочем состоянии. Вскоре его удалось на скорую руку, залатать и заставить функционировать, и вот из глубинного водоносного слоя потекла освежающая, драгоценная вода; Давлин жадно припал к ней и долго пил, испытывая неземное наслаждение. Он плеснул воды на лицо, полил немного на голову и шею, окончательно заморозил руки и замочил рубашку. А найдя в одном из зданий склад провианта, Давлин обрадовался несказанно.

Просроченные, но такие вкусные походные консервы придали ему оптимизма.

Однако даже знание того, где он находится, не давало шпиону ключ к возвращению. Консервированных продуктов хватило бы на день или два. Оборудования для связи здесь не было.

Давлин раздумывал, не послать ли ему аварийный сигнал, Бэзил Венсеслас запросто мог вытащить его – но без зеленого священника любая весточка идет месяцами, если не больше, пока не подвернется случай, и кто-то ее не перехватит.

Обессиленный, Давлин вышел в надвигающуюся ночь. Но впервые за, по крайней мере, два напряженнейших дня – различные временные пояса, в которых располагались планеты, затрудняли определение продолжительности путешествия – Давлин сумел утолить голод и жажду. А также выспаться и восстановить силы.

Завтра он должен еще раз попытаться найти дорогу домой.

78. АНТОН КОЛИКОС

Под куполом Маратха-Примы на верхней платформе, купающейся в ярком свете, перед притихшей аудиторией восседали два рассказчика и улыбались. По несколько часов в день Антон и Вао’ш развлекали восхищенных слушателей необычными легендами и мифами из уважаемой истории обоих народов. С Антоном это было впервые в жизни.

– История Крысолова из Гаммельна – это история-предупреждение, которой пугают многих детей и их родителей, – Антон не обладал сложением илдиранского Хранителя памяти, у него не было цветных долей на лице, но он неплохо передавал настроение с помощью жестикуляции. Антон рассказывал о странном оборванце, что заключил сделку со старейшинами наводненного крысами города и ужасной расплате, постигшей жителей, когда они обманули крысолова.

Придворные, чиновники, слуги – все пребывали в смятении, но их забавляла эта история. Антон часто прерывал рассказ, поясняя, что на древней Земле крысы были разносчиками болезней, что люди не могут чувствовать через тизм, когда кто-либо обманывает их, и что самодовольный мэр – не такой, как Мудрец-Император или его наместники. Когда он поведал о том, как мстительный герой увел детей в скалы, оставив лишь одного хромого мальчика, аудитория взволнованно загудела.

– Все это было на самом деле? – спросил один сановник, стоявший рядом с очаровательной безволосой женщиной с расписным лицом. – Это часть вашей истории?

– Нет, не история, просто рассказ.

Это еще больше ошеломило аудиторию.

– Но как может рассказ не быть правдой?

– Это правда, но по-иному поданная. Это урок – и, несомненно, полезный для всех людей и илдиран. На Земле мы иногда выдумываем истории для развлечения или в поиске новых путей познания мира. Правда этих историй заключается не в точной передаче деталей, а в скрытом подтексте, – Антон улыбнулся, приподняв брови. – Хм, вам понравилось, не так ли?

– Люди по-разному оценивают истории, – пояснил Вао’ш. – У нас есть «Сага Семи Солнц», а у них – множество неоднозначных историй. И люди видят в них даже больший смысл, чем говорит об этом Хранитель Антон.

Чтобы успокоить слушателей, он рассказал всем хорошо знакомую веселую историю из «Саги», которая очень понравилась Антону. Он уже поделился с аудиторией удовольствием от притч и сказок, от «Андрокла и льва» до «Маленького красного колпака». Хотя на Маратхе отдыхали взрослые илдиране, они были очарованы, как дети. Давно знакомые людям истории были абсолютно в новинку илдиранам.

Позже, когда слушатели разошлись, они с Вао’шем решили прогуляться. Каждый день Антон интенсивно изучал «Сагу Семи Солнц» и проводил время с историками, наблюдая и впитывая илдиранскую культуру.

Вокруг них смеялись, играли, проводили время в роскошных ресторанах беззаботные дети Илдиранской Империи. Антон никогда не был гурманом, его университетское жалование не позволяло тратиться на экстравагантные блюда.

Однако здесь, на Маратхе, ему пришла в голову мысль перепробовать все, чтобы лучше понять культуры этого народа.

По возвращении домой Антон переосмыслит свои впечатления, и они станут основой ошеломляющих открытий, потому как вещи, которые он наблюдал сейчас, никто из земных ученых не видел. Он сможет выпустить много научных статей и трудов и даже популярных пересказов самых лучших илдиранских историй.

Вао’ш вел его по отдаленным улочкам Маратхи к незамысловатым общественным зданиям, где вместе работали и жили слуги, повара и технический персонал и всегда было полным полно народу.

– Так как наша «Сага Семи Солнц» – достояние всех илдиран, я могу рассказывать ее представителям любого рода, и каждому она будет понятна, – пояснил он.

Они вошли в один из лифтов и поднялись наверх, под самый купол. Вао’ш, казалось, кипел от возбуждения.

– Сейчас я проведу вас наружу, и вы увидите, почему так много илдиран приезжают сюда, – воскликнул он.

С помощью илдиранского историка Антон надел на вид тонкий, но прочный костюм из серебристой пленки. Из-за темных линз мало что можно было разглядеть. Встав у люка, ведущего наружу, – в «очень солнечные ванны», как называли это на Маратхе, – Антон сосредоточенно дышал через мембраны.

Дверь открылась, поток света и тепла ударил в него золотой волной. До того момента линзы казались непрозрачными; теперь же он щурился, глядя на яркость застывшего пейзажа, нагромождения черных и малиновых камней, желто-коричневую пустыню и котловины высохших озер.

Вдали блистали бесчисленные купола, как бриллианты, оправленные в золотые сферы, солнечный свет плясал на их гранях и прыгал обратно в небо. На платформах и балконах илдиране в серебристых костюмах играли в игру, перебрасываясь мягкими рыжими мячами.

– Я чувствую себя, как муравей под лупой, – сказал Антон. Он не мог поверить, что илдиране пришли сюда отдыхать. – Как вы можете находиться на таком солнце?

– Правда чудесно? – спросил Вао’ш. Они шли через мерцающий пейзаж к глубокой, исходящей паром трещине в коре Маратхи. – Я никогда не смогу понять, от чего вы получаете удовольствие, но думаю, вам будет любопытно посмотреть на каньоны. Там всегда тень, даже в самый разгар дня.

К этому времени два историка провели много времени вместе и подружиться. Их различия были постоянным источником удивления и когда радовали, когда вызывали испуг. Однако сходство – особенно на биологическом уровне – было поразительное.

После первых контактов со старыми кораблями поколений некоторые илдиране гадали, не является ли человеческая раса потерянной нитью их народа. Но, даже ознакомившись с историей Земли, илдиранские Хранители памяти по-прежнему недоумевали. Человеческие устремления казались им бессвязными и разбросанными. Существование отдельных наций и народов было разрозненным, оно не вписывалось в илдиранское понимание непрерывности исторического процесса. Земная история пестрела рассказами о банальных приключениях, занесенных в летопись возвышения и падения – по большому счету, микроимперий. Илдиране остро чувствовали, что люди потеряли ощущение единства собственной истории – людской Саги.

Крутая лестница вела от края каньона вниз, в тенистую расселину. Из глубины поднимались облачка пара, подхваченные восходящими потоками воздуха.

Антон пыхтел от напряжения, пока они карабкались вниз по склону. Температура воздуха оставалась угнетающе высокой, а влажность, такое впечатление, уже проникала в дыхательные фильтры.

Укрытые в расселине от палящего солнца, здесь росли очаровательные растения, как моллюски высовывающиеся из толстых раковин. Прилепившиеся к стене гроздья моллюсков выпускали соцветия, похожие на морские анемоны, но будто выделанные из жесткого кварца. Иногда лепестки щелкали и распускались веером. В дымке парили мелкие, словно мошки, летающие создания, готовые стать добычей ненасытных растений.

Вао’ш попытался сорвать один из странных цветов, но тот мгновенно захлопнулся и скрылся в раздвижном стебле, ретировавшись в убежище жемчужной раковины.

– Мы называем их ч’канх – живые крепости, – пояснил Вао’ш. – Когда опускается ночь, цветы закрывают свои чувствительные лепестки и спят весь период холода и темноты.

Уже спустившись на самое дно расселины, Антон поразился, какими мощными вырастают этакие бронированные анемоны. Жестколистные цветы иногда доходили ему до плеча, колыхаясь в жуткой тишине.

– Что только не придумают живые существа, чтобы выжить! – улыбнулся Антон.

– Отчаяние приводит иногда к прекрасной новизне, – подхватил Вао’ш.

Когда они, наконец, вернулись в Приму через комнаты, где хранилось снаряжение, то столкнулись с пятью кликисскими роботами, также появившимися из внешней рабочей зоны. Роботы двигались размеренно, в едином ритме; геометрические головы поворачивались из стороны в сторону, красные оптические сенсоры вспыхивали.

Антон бесцеремонно уставился на роботов.

– Они только что вернулись с работ на ночной стороне Маратха-Секонды, – сказал Вао’ш. – Там, во мраке, работает много кликисских роботов.

Антон снял светофильтры и вытер потное лицо.

– Как скоро они закончат? – осведомился он.

– Команды илдиранских инспекторов способны что-либо разглядеть лишь при дневном свете, – ответил Вао’ш. – Если верить роботам, главный купол ограждения должен быть закончен к концу следующего дневного сезона.

Черные роботы проследовали в технические помещения. Две из насекомоподобных машин исчезли в люках, ведущих вниз, в шахты силовых генераторов. Вероятно, они имели доступ в любую область по собственному усмотрению.

– Вы хотите сказать, они строят город для вас самостоятельно, без управления со стороны илдиран? – изумился Антон.

– Ни один мой соотечественник никогда не войдет в темноту, а роботы могут работать по ночам, – Вао’ш улыбнулся, пытаясь вселить уверенность в собеседника. – Роботы усердно работают больше десяти лет, и они точно следуют нашим указаниям.

У Антона внезапно появилась идея.

– Скажите, можем ли мы нанести визит в Секонду? Только мы вдвоем, ну и, положим, несколько любопытствующих, провели бы инспекцию…

Вао’ш выглядел озабоченным.

– Тысячи илдиран приезжают каждый год, чтобы насладиться постоянным светом дня, а вы хотите побывать в пустом городе ночью?

– Да! Разве это не забавно? – хлопнул Хранителя памяти по плечу Антон.

79. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

Мучимый сомнениями, Джора’х внимательно вчитывался в засекреченную историю. Несколько лет назад он посетил высоченный, зловещий лес на Тероке, где ощутил пульсацию объединенного разума деревьев, когда они обдумывали все, что узнали. Неужели этот необъятный лес воевал когда-то с гидрогами?

Первый Наследник вновь вспомнил о милой Нире, пленившей его сердце. Как зеленая жрица, она всегда несла в себе часть лесного разума. Нира могла открыть ему больше о древней войне, если бы… осталась жива. Как Джора’х тосковал по долгим разговорам с ней, ощущению ее кожи, взгляду ярких глаз. О, если бы только она выжила в той трагедии, в том чудовищном пожаре, пока он был на Тероке!

В последнее время Джора’ху везло на открытия и неясности, и среди них затесалась нежданная догадка – какой удобный момент выдался тогда для несчастного случая наподобие внезапного пожара.

Сколько еще открытий поджидало его в закоулках дворца? Мудрец-Император скрыл правду, желая уберечь своего сына… или получить возможность лучше управлять им?

Листы алмазной пленки выпали из рук Джора’ха и, льдисто сверкая, разлетелись по полу. Он устал от запутанных вопросов, тайн и вранья.

Первый Наследник собрал древние документы и решительно покинул покои. Он был непреклонен и ни минуты не колебался. Наследник хотел встретиться с отцом и потребовать от него всей правды.

Стены из цветного стекла закрывали вход в личные покои Мудреца-Императора. Хотя свет проникал сквозь них, изящный орнамент и окраска создавали дополнительное искажение, так, что никто не мог видеть происходящего внутри.

Перед входом стоял рослый, мускулистый телохранитель Брон’н, держа перед собой острый, слегка изогнутый меч. Грубый и исполнительный, Брон’н даже не шевельнулся, когда появился Джора’х.

– Мудреца-Императора не велено беспокоить!

В прежние времена Джора’х мог спокойно развернуться и уйти. Но сегодня он не желал ждать.

– Я должен с ним увидеться! – возразил он.

– Повелитель отдал однозначный приказ, Первый Наследник. Не положено никого впускать, – невозмутимо ответил страж.

– Я стану следующим Мудрецом-Императором, Брон’н, – Джора’х не уступал. – Если здесь происходит важная встреча, то я присоединюсь к ней, – он сделал шаг вперед, и телохранитель отошел от двери. – Или ты думаешь, Мудрец-Император что-то скрывает от меня?

Буря смущения отразилась на лице Брон’на. И тут же двери покоев распахнулись, явив жесткое лицо Удру’ха, Наместника Добро и брата Первого Наследника. Он взглянул на Первого Наследника, не скрывая досады.

– Впусти Джора’ха, Брон’н. Мы должны поговорить и с ним, – донесся из-за его спины звучный голос Мудреца-Императора.

Укрепившись в своем стремлении, Джора’х шагнул мимо охранника в комнату и собрал свою волю в кулак. Дверь за ним закрылась.

Те вопросы, что волновали Джора’ха, трудно было произнести.

Бледный и обрюзгший Мудрец-Император тяжело осел в своем хрустальном кресле; выглядел он ужасно. Длинные косы вздрагивали как от удара, раздраженно колыхались, едва переносимая физическая боль судорогой сминала лицо.

Но Джора’х не подпускал к себе жалость – не время. Игнорируя Удру’ха, он достал документы, содержащие сенсационную часть «Саги».

– Я не сомневаюсь, что у вас была достаточно важная причина показать мне эту часть нашей истории. Но почему другие знают лишь половину из этого?

– Иногда истина может быть разрушительной, – сказал Мудрец-Император. – Не каждый заслужил право обладать ею.

– Истина есть истина! По какому праву ты лишаешь илдиран их наследия?

– Это мое право! Я – Мудрец-Император, ключ к Светлому Источнику. Я контролирую тизм. Я контролирую истину, – его голос смягчился. – Никто кроме меня – и в скором времени тебя, Джора’х, не в состоянии решить, что лучше для нашего народа.

– Дураки-люди разбудили гидрогов, но мы всегда знали, что враг вернется, – вмешался Удру’х. – Может быть, именно сейчас ты готов понять суть работы, что проводилась на Добро.

Чувствуя все сильнее запах паленого, Джора’х повернулся к Мудрецу-Императору.

– Ты держал меня в неведении и при этом посвящал Удру’ха в свои секреты? – воскликнул он.

– Только в те, что он должен был знать. Твой брат осуществляет надзор за моими самыми трудными и жизненно важными проектами на Добро. – Удру’х самодовольно подбоченился.

Джора’х задохнулся от гнева, но сдержался.

– Что еще вы скрыли… от меня, отец? Расскажите… – он сделал паузу, в последнее мгновение засомневавшись, но взял себя в руки и продолжил. – Расскажите мне, что случилось с Нирой и ее наставницей на самом деле.

– Почему ты считаешь, что это тебе неизвестно? – спросил Наместник Добро.

– Не играй словами, Удру’х! – набросился на брата Джора’х. – Скажи мне, они действительно погибли?

Мудрец-Император на секунду задумался:

– Старая жрица погибла, – медленно произнес он. – Посадки и вправду сгорели. А вот молодая терокианка, напротив, продолжает служить Илдиранской Империи. Ее предназначению позавидовали бы многие.

– Она жива! – радостно воскликнул Первый Наследник. – Где она? Я должен ее увидеть.

– Не слишком мудрое решение! – остановил его Наместник Добро.

– Не ты здесь принимаешь решения, братец! – глаза Джора’ха гневно сверкнули.

– Скажи ему, Удру’х! – кивнул Мудрец-Император. – Расскажи ему обо всем, что ты делаешь на Добро. Ему нужно учиться, скоро мой сын станет правителем.

Наместник некоторое время колебался, но вскоре согласно кивнул.

– Нира Кхали не умерла, как и твой ребенок от нее, – промолвил он.

– Мой… ребенок? – чувства Джора’ха были в полном смятении.

– Замечательная, здоровая дочка с удивительными талантами и потрясающим потенциалом. Мы назвали ее Осира’х. Ей теперь чуть больше шести.

У Первого Наследника закружилась голова. Наместник Добро поведал, как Ниру препроводили в селекционный лагерь на Добро, где на протяжении столетий люди-узники служили материалом для генетических экспериментов.

– Мы занимаемся селекцией. Пытаемся увеличить возможности илдиранской нации, развить с помощью привнесения человеческих генов потенциал нашего народа – некоторые полукровки превосходят обычных илдиран на порядок.

В ошеломлении, Джора’х совсем сник.

– Зачем вы скрывали от меня правду… все эти годы? – Как его сердце выдерживало такое?

– Джора’х, ты не поймешь всего, пока не займешь мое место, пока не увидишь происходящее в кристально-ясном преломлении тизма. Ты пока не видишь цельной картины, – лицо Мудреца-Императора светилось. – Ты должен верить мне. У меня есть причины поступать так, а не иначе.

– Я никогда не сомневался в том, что у вас есть причины, отец, – голос Джора’ха стал холоден и резок. – Но я не могу согласиться, что это правильно и честно.

Цирок’х попытался все объяснить старшему сыну, достучаться до сознания Джора’ха, но все было тщетно.

– Когда ты окажешься на моем месте, ты поймешь, почему я так сделал, – сказал Мудрец-Император, когда стало ясно, что ничего он не добьется.

Но ужасный обман отца перевернул всю жизнь Первого Наследника.

80. АДАР КОРИ’НХ

Адар стоял в центре управления ведущего лайнера и разочарованно ворчал. Важнее всего была защита Илдиранской Империи, а вовсе не его гордость или жажда мщения. Мудрец-Император приказал Кори’нху отказаться от бессмысленной бравады перед гидрогами. И он вынужден был подчиниться.

Но адар чувствовал, что это ошибка. Илдиране на протяжении всей своей долгой истории ждали достойных противников, веками строили Солнечный Флот для этакого космического фейерверка. Веками накапливали экти. Недоверчивых людей мучил вопрос: почему илдиране вкладывают так много времени и сил, такое количество ресурсов в межзвездный флот, если Империи никогда не угрожали извне? Для адара это было яснее ясного. Солнечный Флот должен быть готов к любой задаче.

Но Мудрец-Император строго-настрого запретил ему вступать в бой с врагом.

– Собирай информацию, адар, но не провоцируй гидрогов, – были его слова. – Конечно же, ты лучше всех сумеешь защитить наши колонии, если в этом будет необходимость.

Он уже пытался – и не смог ничего сделать на Хириллке.

В тисках жестких условий Кори’нх отвел свои манипулы на регулярное патрулирование Империи. Главные его силы беспрепятственно прошли шесть планетарных систем, не обнаружив присутствия гидрогов. Каждый раз, когда их корабль проходил мимо газового гиганта, где простаивали облачные города илдиран или небесные шахты Скитальцев, адара мучил вопрос – как много врагов таилось в густом тумане?

– Мы достигли системы Хелда, адар, – доложил навигатор.

У Хелда были две внешние колонии, которые недавно объединили, и возросшее население теперь сильнее связывал тизм.

– Оставляем наблюдение! – приказал Кори’нх. – Не допускайте агрессивных проявлений! – собственные слова злили его, и даже команда видела, в каком трудном положении он оказался. Будущие главы «Саги» покажут их трусами? – Будем надеяться, что гидроги оставят наш народ в покое.

Боевые корабли илдиран скользили в пустом космосе, как рыба косяком идет сквозь толщу воды. Они окружили газовый гигант в системе Хелда, волнения по поводу их прибытия не последовало.

Септа заняла посты на орбите, адара поприветствовал Наместник Хелда. Колонисты превозносили Солнечный Флот и благодарили их за поддержку. Если бы они знали, как мало его войска, призванные защищать, могли сделать в случае нападения на колонию, благодарность илдиран была бы значительно меньшей.

Кори’нх вышагивал по центру управления. По существу, все, что он мог, – это выкинуть вон самые уважаемые военные награды. Они казались лживыми и пустыми сейчас. Адар заслужил их не за храбрость или изобретательность, а только лишь за умение показывать блеск – за авиационные трюки, парады и маневры против воображаемого врага. Он эвакуировал поселенцев на Кренне; он привез им необходимое снаряжение, организовал общественные работы.

Но подобные вещи казались ему глупыми и мелкими. За всю илдиранскую историю Кори’нх был первым командиром Солнечного Флота в по-настоящему военное время. Он мог бы стать самым великим офицером Империи, чье имя навсегда будет вписано в «Сагу Семи Солнц». А не сделал еще ничего стоящего. Ничего.

Адар подумал об энергичном тале Зан’нхе и ощутил стыд. Какой пример он подает старшему сыну Первого Наследника?

Он знал из земной военной истории о подвигах Наполеона, Ганнибала, Чингисхана. Вот истинные воины! EDF, гораздо менее впечатляющие своими деяниями, нежели Солнечный Флот, по-прежнему угрожали неприятелю. И хотя эти стычки заканчивались поражениями, люди и не думали смиряться. Они разрабатывали новые виды оружия.

И бесшабашные Скитальцы все также собирали экти на газовых гигантах, презирая скорбь от огромных потерь. Вместо того чтобы спрятаться, люди пытались вновь и вновь.

Однако у Мудреца-Императора были другие планы, и у адара Кори’нха не было иного выбора, кроме как следовать указаниям повелителя. При этом он остро переживал то, что Солнечный Флот слишком пассивен и пуглив. Это было просто неправильно.

81. ЭСТАРРА

Хотя ничто не могло сравниться со Вселенским Лесом, Эстарра наслаждалась тихими садами Земли. На дорожках стояли указатели. Кустарники и лилии – тщательно ухоженные, политые, опыленные – имели совершенную форму. Однако за все время Эстарра не нашла ни одного дикого растения в обширном лесопитомнике, даже сорняков.

Дворец Шепота был полон чудес, но она не могла никуда пойти без охраны и угодливых, любопытных слуг. Эстарра жалела теперь, что мало ценила дни своей вольной юности, пока они не прошли.

Она могла бы найти Нахтона и передать домой младшей сестре Целли такие слова:

– Цени то, что у тебя есть. Бегай по лесу, учись танцевать на деревьях. Дорожи Тероком и всем, что у тебя есть сейчас, – но непослушная сестра вряд ли послушалась бы.

Было великолепное утро, Эстарра смотрела, как тощий зеленый жук заползает в отверстие украшенной трубы. Слушала журчание фонтанчиков ирригационных систем.

На дорожке раздались шаги. Она не обернулась, размышляя, что предпримут охранники, если она скроется в зарослях.

Но это будет бессмысленно. Стражники поймают Эстарру и еще больше ограничат ее свободу, да-да, именно так. Нет, если она собирается стать королевой, значит придется вести себя соответственно.

– Я хочу знать, хорошо ли тебе здесь, не тоскуешь ли ты? – заботливо поинтересовалась Сарайн. В неофициальной обстановке она старалась не носить традиционных терокских одежд.

– Я наслаждаюсь садами Дворца. Как я могу здесь затосковать? – ответила Эстарра.

Сарайн присела рядом с ней, строго глядя на захватывающую красоту утра.

– Что-то не так, сестренка? Я наблюдаю за тобой с момента прибытия на Землю. Твоя мрачность делу не поможет, ты знаешь!

– Я не мрачна… – удивилась Эстарра.

– Все видят, что ты не всегда довольна. Бракосочетание короля и королевы должно быть счастливым событием, или оно не принесет политического успеха.

– Это все, о чем ты беспокоишься? – нахмурилась Эстарра.

– Конечно нет, глупенькая. Но ты начинаешь здесь новую жизнь и даже не пытаешься к ней приспособиться. Чем тебе не нравится Петер? Он достаточно милый молодой человек и, несомненно, красив. Богатый, могущественный…

В отличие от других, подумала Эстарра, король казался действительно заинтересованным в том, чтобы она была счастлива. Но, понаблюдав за ним, девушка решила, что Петер не более свободен в своих действиях, чем она сама.

– Я не говорю, что с ним что-то не так, Сарайн, – сказала Эстарра. – Откуда я могу знать? Мне не позволили и пяти минут поговорить с ним наедине.

– Все происходит согласно регламенту. Потом у вас будет уйма времени, чтобы насладиться обществом друг друга, – сестра огорченно вздохнула. – Эстарра, будь ты дочерью сборщика сока, ты могла бы делать все, что тебе заблагорассудится. Но ты собираешься стать королевой Земной Ганзейской Лиги. Ты выходишь замуж за короля. У тебя будет такое богатство, какое не снилось ни одному терокцу! Разве это повод грустить?

Эстарре хотелось сохранить мирные отношения с сестрой, с тем единственным, что связывало ее с родным домом.

– Не волнуйся, Сарайн, я не жалуюсь. Но я хочу поближе узнать Петера. В конце концов, мы собираемся через три месяца пожениться! – вымолвила она.

– Я посмотрю, что можно сделать, – Сарайн встала, довольная тем, что младшая сестра все-таки подчинилась. – Позволь мне поговорить с Бэзилом! Может быть, вы с Петером сможете почаще вместе обедать.

– Полночный чаек тоже не помешал бы! – пошутила Эстарра.

Сарайн утвердительно качнула головой, но на ее лице промелькнуло удивление.

– Эстарра, королю Земной Ганзейской Лиги не полагается что-то роде простецкого «полночного чая», – возразила она. – Каждый ланч – это своего рода пиршество; еда на нем – яство.

Сарайн сделала два шага по дорожке и с улыбкой обернулась.

– Но, возможно, мне удастся подкупить кухарку сделать несколько сэндвичей, чтобы вы могли съесть их вместе, – подмигнула она сестре.

82. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Петер верил: когда совсем плохо, только старый компи-учитель мог дать ему действительно объективный и честный совет. Король стоял у окна в просторном личном покое, глядя на Королевский канал.

– Что скажешь, ОКС? – не оборачиваясь, спросил он. – Ты обучаешь Эстарру придворным манерам. Она хорошая ученица?

– Великолепная ученица. Она хорошо учится, – промолвил робот.

– Пока ей это не надоело, даже странно. Но я слышу какое-то постоянное шипение в твоем мыслящем сердце.

– Я все думаю о новых компи-солдатах, – отозвался ОКС. – Однако мне не хватает данных, чтобы сделать выводы. Тем не менее, я продолжаю прорабатывать возможные версии.

– Иными словами, у тебя есть подозрение, но нет уверенности в этом вопросе? – криво ухмыльнулся Петер.

– Все верно, – компи сделал паузу, как будто вычислял нечто. – Я проанализировал план модификаций, который мы получили благодаря нашему изучению устройства Джоракса и осуществляем в процессе производства компи новой модели. Я нашел много деталей, чтобы… усомниться в том, что такие изменения действительно лучшие.

– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Петер. – Компи, по-моему, работают как надо. Они отлично прошли все испытания.

– Хотя они могут пройти все испытания, придуманные Ганзой, мой король, я обнаружил, что никто из кибернетиков не может полностью объяснить новые модули, которые они заложили в компи-солдат. Они не переделали программирование, исходя из первых принципов, а просто копируют существующую кликисскую технологию при прямой поддержке кликисских роботов. Такое невнимание оставляет много места для потенциальных проблем.

– Но модифицированные компи-солдаты уже погрузились на корабли главного флота, чтобы отправиться на Оскувель! – встревожился Петер. – Если у тебя есть доказательства, что мы не понимаем изменений, которые вносим, тогда нам лучше действовать быстро. Боевое соединение уже в пути.

– У меня нет доказательства каких-то особых просчетов, сир, – только вопросы, – сказал ОКС. – Мы не знаем всех возможностей компи-солдат. Кликисское программирование – тайна для меня. Как учитель, я всегда убеждал тебя спрашивать о том, чего понимаешь. Я последую своим собственным инструкциям.

– Поверь мне, ОКС, ты не единственный, кто спрашивает об этом.

– Не мое дело задавать вопросы о производственном процессе или решениях, принимаемых президентом Венсесласом.

– Твоя задача дать мне честный и прямой ответ, – нахмурился Петер. – Боюсь, президент не способен объективно оценить возможные последствия адаптирования технологии, которой мы не понимаем, но я… попробую поговорить с ним об этом.

За день до отъезда Бэзила на марсианскую базу EDF, чтобы проследить за ходом Оскувельской операции, Петер торопился на стратегическое совещание в штаб-квартире Ганзы. Это было лишь рядовое обсуждение с высшими военными чинами и советниками по экономике, но Петера возмущало, что Бэзил не предупредил его о совете. Короля хотели представить как лицо неуместное, бесполезное в делах.

Он сделал глубокий вдох, как будто собирался нырнуть на глубину, и с величественным видом вошел в залу. Воцарилось недоуменное молчание.

– Вы можете начинать, джентльмены! – позволил король. – Я прошу прощения, что заставил вас ждать! Полагаю, вы не обсудили ничего значительного до моего прихода?

Он смотрел в глаза президенту. Бэзил поморщился. Ему никто не ответил, но советники молча ожидали, когда король займет свободное место, мысленно перестроив стол так, чтобы он сидел во главе.

– Наступательный флот генерала Ланьяна прибудет на место завтра утром, – сказал президент. – В соответствии с планом EDF проведут день, готовясь к операции. Я буду контролировать положение с Марса. Контакт через зеленых священников обеспечит постоянную мгновенную связь – независимо от того, что там случится.

Бэзил высветил диаграмму, отражавшую состав грандиозного боевого соединения, идущего к Оскувелю: количество реморов и «мант», укомплектованных солдатами-компи, и генеральное направление атаки, если попытка переговоров Робба Бриндла провалится.

Петер жадно впитывал все детали. Его предшественник не обращал внимания ни на что, кроме своей официальной роли, позволяя Ганзе решать все политические дела, а за собой оставляя только обязанности оратора. Петер, однако, всегда проявлял въедливый интерес. Если он должен озвучивать решения Ганзы, приносить официальные извинения за ошибки и претендовать на уважение за успехи, когда король заслуживал право быть посвященным в процесс.

– Джентльмены, мне кажется, что мы возлагаем чересчур большие надежды на компи-солдат в таком решающем вопросе, – выразил он свои сомнения, помня предположения ОКСа о кликисской технологии. – Очевидно, что даже наши инженеры-кибернетики не полностью разобрались в программных модификациях, которые установили, но мы радостно копируем их и запускаем в производство. Неужели ни у кого не закралось никаких сомнений?

– Петер, я даю гарантию, что в этой сфере нет ничего, о чем тебе нужно думать, или поднятых тобой проблем, которых я бы уже не решил, – Бэзил был в крайнем раздражении; он постукивал пальцами по столу, замечая, что кое-кто из советников уже имеет определенные сомнения. И, со вздохом, президент решил дать более подробный ответ. – Мы знаем, что гидроги – наша самая большая забота. Мы знаем, что EDF до сих пор были неэффективны в борьбе с ними. Можем ли мы позволить себе отвернуться от возможности впечатляющего роста нашей военной мощи и технологического уровня, потому что необоснованно опасаемся, что кликисские роботы могут замысливать что-то против нас? Гидроги и без того достаточно опасны. Нам не нужно выискивать других врагов.

– Я согласен, что стратегия EDF малопригодна для такой войны, мистер президент, – Петер издевательски улыбнулся. – Но сосредоточенность на одной проблеме не извиняет слепоту в других.

– И что ты сделаешь, король Петер? – вспышка неподдельного гнева исказила лицо Бэзила. – Проведешь общественный митинг и будешь надеяться, что гидроги уберутся подальше от стыда за содеянные гадости? Ты настаиваешь на участии в этих совещаниях и без малейших сомнений выдвигаешь свои глупые предложения.

– Да, Бэзил, и ты всегда уклоняешься от осуществления всего, что я предлагаю, – Петер охватил жестким пристальным взглядом всех собравшихся. – Я убежден, что мы исследуем производство компи-солдат, с привлечением наших лучших программистов проанализируем коды, встроенные в эти новые машины, и остановим производственные линии до тех пор, пока не убедимся, что не создаем себе же на погибель троянского коня.

– Остановить производственные линии? Абсурд! – воскликнул начальник промышленности.

– Еще одно фантастически полезное предложение! – с сарказмом возгласил Бэзил. – Мы не можем позволить себе остановить выпуск компи-солдат – в особенности пока неизвестно, что может произойти на Оскувеле. Если наши войска там разобьют, EDF придется заменить большую часть своих сил.

Петер чувствовал себя все более подавленным.

– Даже если это никого здесь не убедило, но так или иначе – вы это слышали.

Президент вскочил, таким разъяренным Петер его еще никогда не видел.

– Никто даже не будет вникать в такие нелепые рассуждения! – вскричал он. – Через несколько часов я улетаю на Марс. В моем деле уже наметился перелом, и мне более не нужен во главе его дерзкий король. Ты отстранен от вопроса по производству компи. Временно. Понял?! И если ты вносишь беспорядок в обсуждение, мне придется впредь не допускать тебя на совет.

Петер не поверил своим ушам.

– И как, интересно, стража собирается воспрепятствовать мне войти туда, куда я захочу? – поинтересовался он.

– У меня нет времени на пререкания, так что лучше не дави на меня, – угрожающим тоном ответил президент. – Если ты продолжаешь создавать проблемы, тебя могут выставить вон, Петер.

Советники разом выдохнули.

– Это вне закона, мистер президент! – невозмутимо промолвил король. – Я очень внимательно прочел Хартию Ганзы. Ты можешь осуществлять контроль, но миллионы граждан во всех колониях Ганзейской Лиги едва ли знают тебя в лицо. Я для них король, нравится тебе это или нет. Или ты готов инсценировать военный переворот, чтобы лишить меня права говорить с моим народом? Или собираешься однажды ночью подослать убийцу ко мне в спальню? Это ты можешь! – он прищурился. – Фактически, Бэзил, из нас двоих только ты, как президент Ганзейской Лиги, можешь быть подвергнут импичменту и совершенно легально смещен со своего поста. Но не король.

– Уберите его отсюда! – взревел Бэзил.

Гвардейцы ошалело двинулись вперед, неуверенные, следует ли им подчиняться такому приказу. Официальные лица Ганзы знали, что король – всего-навсего марионетка, но все остальные…

Петер решил смягчить ситуацию, не торопясь испытывать лояльность гвардии. Король охотно удалился прежде, чем Бэзил смог настоять на своем требовании. Никто из них ничего не выиграл, но президент сделал ясный шаг к открытому противостоянию. И Бэзил, в свою очередь, увидел, что король не намерен отступать.

Теперь всем стало понятно, что правила раз и навсегда изменились.

83. РОССИ

Когда грозные войска EDF прибыли к Оскувелю, были задействованы все измерительные приборы, отправлены зонды и разведывательные корабли для изучения системы и планирования операции. Все уже знали, что гидроги прячутся внизу, в толще облаков. Теперь Земные Оборонительные Силы должны были продемонстрировать свою мощь.

– Это не тренировка. Мы на опасном задании. Я надеюсь, вы все готовы к этому! – заявил генерал Ланьян с огромного флагманского корабля «Голиаф». Его квадратный подбородок выдвинулся вперед, сжатые кулаки побелели, в глазах горел энтузиазм.

Зеленому священнику Росси опасность всегда представлялась реальной. С тех пор как он узнал о давнем противоборстве между гидрогами и Вселенским Лесом, проблема стала гораздо более осязаемой. И теперь они шли прямо в гнездо разрушительных созданий. Древних врагов.

Некогда гидроги почти уничтожили деревья, и Вселенский Лес не имел большого желания воевать снова. Казалось, деревья с неохотой согласились принять участие в этой акции, надеясь каким-то образом связаться с врагом. Но у Росси почти не осталось надежды.

Изолированный на Тероке, Вселенский Лес был пассивен, не желая возобновлять конфликт… Но сейчас гидроги явно разыскивали именно его, уничтожая подряд все лесные миры. Росси чувствовал мучительные раздумья Вселенского Леса. Последние выжившие деревья в нем скрывались от гидрогов на протяжении десяти тысяч лет. Лишь недавно деревья начали разрастаться и проникать на другие планеты.

Возможно, командир крыла Бриндл осуществит то, на что надеется. Но Росси сильно в этом сомневался.

Зеленый священник нервничал. Он сидел на холодном пластиковом стуле в окружении жестких металлических рычагов. Росси хранил свое возлюбленное деревце возле главного пункта. Хотя растение в горшке казалось странным анахронизмом на фоне компьютерной техники, но, по иронии судьбы, связь Росси через телинк была куда эффективнее любых других систем на борту «Голиафа».

Стоя на мостике «джаггернаута», Ланьян изо всех сил поддерживал смелый и уверенный вид.

– Мы предпримем последнюю попытку воздействовать вежливо – словом, – говорил он. – Если она провалится, мы испытаем наших новых компи-солдат и покажем гидрогам, что мы называем делом, – генерал взглянул на Росси. – Также нам даст преимущество быстрый контакт с президентом Венсесласом и нашими стратегами на Марсе. Мы на пути к самой большой победе в этой войне!

– А что, если это не сработает? – спросил зеленый священник.

– Если не сработает, тогда у нас уже не будет возможности сожалеть об этом.

Глядя на приготовления к атаке и читая настроение людей, Росси ясно чувствовал, что, несмотря на очевидную решимость пойти на переговоры, они ждали боя. Думали об этом. Его сердце трепетало при такой мысли.

Бледно-желтые облака Оскувеля выглядели будто лужа разлитого по полу молока, Росси никогда не видел ничего подобного на Тероке. Прямо под ними, в этаком грандиозном бульоне, бурлящем от содержавшихся в атмосфере газов, скрывались хищники пострашнее любой виверны.

Росси поглаживал чешуйчатую кору своего деревца. Через телинк он соединялся с другими своими товарищами, находившимися в разных боевых группах EDF, разбросанных по десяти Секторам, находил прочих священников, что были дома, на Тероке, и Яррода, следившего за операцией с марсианской базы. Он посылал мысленные сообщения и получал на них отчеты.

– Генерал, Яррод докладывает, что на Марсе все готово, – обратился к Ланьяну Росси. – Президент Венсеслас прибыл и желает услышать нас.

– Передай им новые данные о том, что мы делаем! – кивнул генерал.

Коротко и ясно зеленый священник описал все, что видит, нарисовав портрет необычной планеты с блистающими совершенными кольцами. Разум Вселенского Леса поглощал все, рассеивая знание по далеко разбросанным деревьям, где бы они ни находились.

Росси поежился, руки покрылись мелкой гусиной кожей. Священники традиционно носили мало одежды, когда ходили там, где листва деревьев могла соприкасаться с чувствительными рецепторами на коже. Здесь же на нем была стандартная форма EDF с короткими рукавами, едва обеспечивавшая тепло, чтобы он мог работать. На «Голиафе» всегда было холодно, а воздух – стерилен.

– Компи-разведчики развернуты, сэр, – доложил офицер. Росси не носил знаков различия, стесняясь нашивок и значков.

Зеленый священник подошел к ближайшему иллюминатору – посмотреть на быстрые корабли, что шли во главе боевой группы и сканировали полюса Оскувеля. Управляемые роботами реморы казались еле заметными точками на туманном покрывале.

– Убедитесь, что они спустились достаточно глубоко в толщу облаков, чтобы вовремя предупредить нас о приближении гидрогов, – распорядился Ланьян. – Удаленные датчики у нас, по-моему, никогда не работали правильно, так что будем надеться, что компи справятся лучше.

Массивные компи-солдаты, способные выдерживать высокое давление и температуру, были способны уйти глубже, чем любой из разведчиков-людей. В случае необходимости компи-разведчики могли продолжать снижение, пока атмосфера Оскувеля не раздавит их корабли, и могли до самого конца докладывать об увиденном.

– Зеленый священник, передай марсианскому командному центру, мы начинаем. Первая фаза пошла, – Ланьян сделал нетерпеливый жест в сторону маленького отростка вселенского дерева.

Выпуклые глаза Росси блеснули. Он дотронулся до чешуйчатой коры и вновь заговорил по телинк у. Все остальные зеленые священники по сети получили соответствующее сообщение – во Дворце Шепота на Земле, на марсианской базе, на боевых кораблях по всему Рукаву Спирали и дома на Тероке.

– Президент велел начинать, – доложил Росси.

Ланьян стоял на мостике и тяжело дышал.

– Отлично, подготовьте дипломатический корабль и пригласите командира крыла Бриндла на летную палубу! – наконец удовлетворенно кивнул он. – Последний дипломатический реверанс, а там – будь что будет.

84. БЭЗИЛ ВЕНСЕСЛАС

Президент Ганзы вышагивал по командно-контрольному центру марсианской базы EDF, ожидая вестей с Оскувеля.

Бэзил надел костюм, но не для того, чтобы произвести на кого-нибудь впечатление, просто так ему было удобнее. Президент выжидающе поглядывал на зеленого священника, оставшегося на Марсе для координации связи с боевым соединением генерала Ланьяна.

– Они на месте, готовы начинать, – отрапортовал Яррод, прервав телинк. – Корабли размещаются согласно намеченному плану. Контакт с гидрогами еще не установлен.

– Скажи им – пусть продолжают, – приказал Бэзил, раздумывая, что пройдет еще час – не меньше – до очередного значимого события. И затем – вполне возможно – ад вырвется на свободу.

Пока что операция проходила гладко, просто как на показательных учениях: новые компи-солдаты, связисты – зеленые священники, хорошо обученные солдаты EDF. Все казалось безупречным. Но Бэзил никогда не пребывал в благодушном покое.

Чтобы не обескураживать своих советников, Бэзил не стал сообщать им о том, что, если даже отправить человека в бронированном водолазном колоколе на переговоры с врагом, это будет, в лучшем случае, символический жест. Гидроги уже доказали свою чужеродную, агрессивную природу. Цивилизованная дипломатия при таком раскладе неэффективна. Выходит, эта попытка нужна только ради истории?

– Поддерживай связь, Яррод! – распорядился Бэзил и покинул командно-контрольный центр.

Он прошелся по коридорам. Стены покрывал вездесущий песок, воздух мерзко пах проржавевшим марсианским железом. База всегда казалась Бэзилу царством холода, хотя термостаты настойчиво утверждали, что окружающая температура соответствует норме. Он им не верил.

Среди всей этой суеты Бэзил порадовался, глядя на солдат, отправляющихся на ключевые посты, без какого-либо беспорядка. Он гордился ими.

К продовольственному складу базы прибывали грузовики с больших транспортов, доставляя пищу, снаряжение и другие материалы. Пока большой десант распределялся в далекой системе, трудовые будни шли своим чередом. Бэзил рассеянно наблюдал, как с приземлившегося челнока выгружали остатки груза. Показался маленький компи, который нес последний металлический контейнер. Робот был нестандартной военной модели и не один из компи-солдат. Он выглядел как служебные компи Скитальцев.

Компи проследовал к капралу, руководившему разгрузкой, и сказал синтезированным женским голосом:

– Компи назначения ЕА вернулась для прохождения службы.

– Где ты была? – спросил капрал. – По списку тебе следовало дежурить две недели назад.

– Я была в частной командировке по заданию моей хозяйки, – ответила ЕА.

Насторожившись, Бэзил шагнул в грузовой док.

– Одну минуту, капрал! – промолвил он. – У нас работают компи Скитальцев, я правильно понял?

Капрал хмуро взглянул на президента, словно удивляясь, почему этот человек в штатском без разрешения оказался в секретной зоне.

– Кто вы такой, сэр? Здесь закрытая…

– Я – президент Земной Ганзейской Лиги Бэзил Венсеслас, – Бэзил насладился недовернем, а затем удивленным узнаванием капрала.

– Да, мистер президент, простите, я не знал, что вы здесь, на базе… – пролепетал он.

– Вы могли бы быть в курсе последних известий. Я уверен, что сводка распространялась среди всего персонала, – по тому, с какой быстротой капрал схватился за электронный планшет, Бэзил понял, что этот человек не способен принимать решения, а может лишь следовать инструкции. Он выдержал паузу и продолжил: – Я задал вам вопрос, капрал. Это общая практика: допускать компи Скитальцев в секретную зону? Вы задерживаете меня, но пропускаете робота Скитальцев?

Капрал оглянулся в поисках кого-нибудь из высшего командования, но никого не было видно.

– Сэр, ЕА работает на базе уже пять лет. Ее хозяйка – офицер боевой группы Сектора Семь.

– Понятно! – нахмурился Бэзил. – И когда ее хозяйки здесь нет, вы позволяете компи Скитальцев бродить по базе, свободно собирать данные, прикидывать слабые места EDF?

– Разве у нас война со Скитальцами, сэр? – капрал был совершенно сбит с толку. – Я думал, они только одни из постоянных поставщиков экти. Без их помощи у нас совсем не будет звездолетного топлива.

– Чужаки и враги не всегда попадают в ясно различимые категории, капрал. Нельзя быть таким доверчивым, особенно в военное время! – Бэзил подумал, что просто слишком беспокоится по поводу Оскувельской операции. Правда, драчливые независимые кланы не провоцировали Ганзу, но и не ставили интересы Земли превыше всего.

В Ганзе не часто видели компи Скитальцев, хотя время от времени они путешествовали на борту их кораблей, прилетавших в колонии торговать. Бэзилу представился удобный случай заполучить хоть какой-нибудь рычаг воздействия.

– Я беру эту компи под свою ответственность, капрал! – сказал он. – Если появятся вопросы, отправьте рапорт вашему начальству.

– Да… конечно, сэр! – облегченно вздохнул капрал.

Бэзил повернулся к компи, оценивая свои преимущества от этого. Мало кто имел возможность поговорить с компи Скитальцев без самих Скитальцев.

– Следуй за мной, ЕА! – распорядился он. – Давай поговорим!

– Да, сэр!

Из грузового дока они попали в пустую комнату – стол и несколько мониторов связи, очевидно, дополнительный офис для свободного от дежурств персонала.

– Ну что ж, расскажи мне, где ты была? – начал Бэзил.

– Моя хозяйка посылала меня с поручениями по семейным делам, – ответила компи.

– Хорошо, – Бэзил сцепил пальцы. – А куда тебя посылали?

– Мне запрещено разглашать подробности любому члену Ганзейской Лиги, – также невозмутимо произнесла ЕА.

Предупреждающий звонок прозвучал в мозгу Бэзила. Так, компи получила специфическое задание хранить секреты от Земной Ганзейской Лиги? Он давно подозревал, что непокорные Скитальцы невольно или вполне открыто выступали против Ганзы. Они не подписали Хартию. Они не следовали законам Лиги, пренебрегая остальным человечеством. Их образ жизни казался довольно примитивным – ассоциация семейных кланов. Почему они такие скрытные?

За прошедшие годы патрули EDF задержали несколько грузовых кораблей Скитальцев, не имевших регистровых документов. Все несли запасы экти, хотя EDF постоянно нуждались во всех доступных ресурсах звездолетного топлива. Как могли они оправдать торговлю с другими клиентами? Он не сомневался, что у Скитальцев были свои тайны.

И потому Бэзил хорошенько обдумал следующий вопрос.

– ЕА, сейчас я руковожу твоими действиями, – сказал он. – Твоей хозяйки здесь нет, а твоя программа требует, чтобы ты следовала приказам любого человека, который руководит тобой.

– До тех пор пока это не приносит вреда другим людям, – дополнила ЕА. – И так долго, пока это не прямо противоречит приказам, данным мне моей хозяйкой.

– Ты вернулась из частной командировки, следовательно, ты выполнила полученные указания. Правильно?

ЕА помолчала.

– Да, я выполнила последнее распоряжение, – четко подтвердила она.

– Хорошо, тогда нам и беспокоиться не о чем, – улыбнулся Бэзил. Компи была не слишком сообразительной или послушной. Он начал с основной информации, фактов, которые он и сам мог беспрепятственно получить из базы данных EDF о хозяйке робота. – Твоя хозяйка – офицер Земных Оборонительных Сил?

– Да, она – командир «манты».

Бэзил изумленно приподнял брови. Немногие Скитальцы добровольно нанимались на службу в EDF. А-а-а, наверное, это командир Тамблейн, которая оказала неоценимую помощь во время разгрома Перекрестка Буна. Она была агентом Скитальцев? Какова ее степень доступа? Что она могла уже узнать? Это создавало президенту трудности, но ответы ЕА могли пролить свет на некоторые детали.

– Твоя хозяйка – из Скитальцев, правильно? Это командир Тамблейн? – спросил Бэзил.

– Да, сэр, – ответила компи.

– С какой планеты она прибыла?

ЕА подозрительно молчала.

– Я не могу разглашать эту информацию, – наконец произнесла она.

– Ты не можешь сказать мне, с какой она планеты? – удивился президент. – Это абсурд! Это указывается во всех учетных записях. Какой работой занимается клан Тамблейнов? Какими производствами или кораблями они распоряжаются?

Но компи стояла на своем:

– Сожалею, сэр. Я не могу ответить на эти вопросы.

– Ты можешь. Я настаиваю! Я требую!

И вдруг в глазах ЕА замерцали искры. Механические руки дрогнули, и она медленно осела на пол. Все индикаторные лампочки на ее искусственном лице погасли.

– Отзовись, ЕА! – крайне раздосадованный, Бэзил подошел к компи и тронул ее за металлическое плечо. Поверхность была горячей. Расплавились внутренние схемы? Казалось, все системы разрушены. – Что за черт? Ты сделала это нарочно! – он оглядел комнату, словно проверяя, не подглядывает ли кто. – Я не верю в это!

Президент глубоко задумался, красивые брови сошлись к переносице. Его вопросы были относительно безобидными, но, очевидно, компи Скитальцев имела некий встроенный механизм самоуничтожения. Любое дознание относительно деятельности Скитальцев или местоположения их баз запускало программу неизбежного, полного выключения и стирания всех данных. Неутешительные известия!

Бэзил со всей силы пнул ЕА, и компи отлетела, ударилась о металлическую стену и со скрежетом сползла на пол.

Чем занимались Скитальцы, если для сохранения своих секретов им нужны столь радикальные меры? Он скрипнул зубами и крякнул.

– Что ты скрываешь? – заорал президент, но робот уже не мог ответить.

В дверь вбежал запыхавшийся лейтенант и, заметив Бэзила, остановился и повернулся к нему:

– Президент Венсеслас, ваше присутствие необходимо в командно-контрольном центре. Мы вас везде ищем.

– Я здесь, – сказал Бэзил, овладев собой. Незаметно поправил одежду. – Что случилось?

– Генерал Ланьян готов отправить дипломатическую миссию на Оскувель, – отрапортовал лейтенант.

– Хорошо, Бог в помощь! Скажите ему, что можно приступать! – кивнул Бэзил, разом сконцентрировавшись на более важном деле.

Он сделал шаг к двери и оглянулся на неподвижную компи.

– Да, и еще, лейтенант, – пошлите кого-нибудь убрать это! – президент слегка толкнул металлическое тело ЕА носком туфли. – Сохраните где-нибудь для последующего демонтажа.

85. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

Пока корабли боевого флота EDF занимали назначенные позиции над Оскувелем, Тасия с тревогой изучала данные с датчиков тактического анализа. Она пыталась не выказывать ревностного интереса, но, к счастью, никто не застал ее врасплох. Тасия высматривала следы преуспевающих гаваней Дела Келлума. Неинформативные записи с колец не привлекли ничьего внимания. Хотя она не получала вестей от своей компи, предупреждение ЕА должно было прибыть вовремя.

Тасия украдкой вздохнула и поблагодарила Путеводную Звезду. Одна критическая ситуация разрешилась. Сейчас она могла сконцентрироваться на проблеме Робба Бриндла.

– Генерал Ланьян, – Тасия быстро отсалютовала командующему операцией. – Прощу разрешения пойти в летный отсек и осмотреть дипломатический корабль.

– С какой целью, командир? – Ланьян поскреб квадратный подбородок. – Разве у вас нет дел на борту вашего корабля?

– Я хочу… я хотела бы сказать пару слов командиру крыла Бриндлу, прежде чем он отправится на задание, – Тасия судорожно глотнула, надеясь, что эмоции не отразились на ее лице. «Неужели никогда не смогу спокойно говорить о чувствах к нему?» – подумала она.

– Она хочет подарить ему прощальный поцелуй, генерал! – ухмыльнулся Патрик Фицпатрик.

Ланьян перевел взгляд с ехидной улыбки Фицпатрика на раскрасневшееся Тасиино лицо в полном недоумении.

– Разрешаю – но не слишком надолго, – сказал он. – Командиру крыла Бриндлу следует использовать это время для подготовки, а вам лучше вернуться на борт вашего крейсера. Мне нужны все мои командиры в лучшей форме, голова должна оставаться ясной. Вам понятно?

– Да, сэр, – Тасия постаралась как можно быстрее уйти из-под пристальных взглядов офицеров.

Кто-то сочувствовал ей, кто-то только понимающе улыбался. И все допускали, что попытка Робба связаться с гидрогами провалится. Он выдержал месяцы интенсивного курса дипломатии, но никто не мог предсказать, как неприятель отреагирует на инициативу со стороны землян. Это был политический ход, и восторженный молодой офицер, вероятно, станет принесенным в жертву глупцом.

«Бриндл, твоя Путеводная Звезда должна быть коричневым карликом…» – с горечью подумала Тасия.

Она спустилась на летную палубу и нашла там толпу энергичных эдди, наблюдающих за последними приготовлениями.

Армейская форма Робба была безукоризненно вычищена (будто на гидрогов мог произвести впечатление внешний вид). Он не скрывал глупой горделивой усмешки, стоя перед экспериментальным парламентерским кораблем.

Шарообразный корабль походил на старый глубоководный водолазный колокол с бронированными стенами и системами маневрирования, что могли работать даже под высоким давлением, если придется спускаться на глубину.

Маленькие круглые окна из полимерного армированного стекла усеивали внешние стены, предоставляя обзор во все стороны.

Этот корабль предназначался только для установления связи, не для воздействия на гидрогов. Робб проверил это, став специалистом в его системах. Он заявлял, что парламентерский корабль полетит с искусством кирпича, но сделает все необходимое. Корабль вообще не имел средств защиты – никакие виды стандартного оружия неэффективны против алмазных обшивок боевых сфер неприятеля.

Тасия хотела подбежать и обнять Робба, но не смогла сделать этого на глазах у других эдди. Все свистели и орали, повсюду раздавались крики одобрения. Он улыбнулся ей, карие глаза Робба сияли неподдельным восторгом. Он поднял руку, но Тасия боялась заговорить, из-за страха потерять контроль над своими эмоциями.

Предыдущей ночью они с Роббом сменяли друг друга, чтобы отдохнуть. Он рассчитывал хорошенько выспаться перед заданием, но Тасия не собиралась позволить ему спать слишком долго. К сожалению, они с Роббом опять заспорили, и это превратилось в настоящий бой, вбивший клин в их обоюдную страсть. Она не так ожидала провести вечер.

– Я не собираюсь отступать! – кричал Робб. – EDF надеется на меня. И ни у кого нет такой подготовки – на данный момент.

– Нехватка информации – это временно, – парировала Тасия. – Ты знаешь, я не питаю отвращение к риску. Ведь я Скиталец, Бриндл. Я всегда балансировала на грани риска. Но это – просто самоубийство. У нас нет оснований полагать, что план сработает.

– Эй, я не хочу терять надежду! Ты прекрасно знаешь, если все обернется тотальной войной на уничтожение между людьми и гидрогами, нам останется только подставлять спину! – Робб попытался; смягчить свои слова усмешкой. – О’кей, я допускаю, что это не самый безопасный план.

– Ну почему именно ты? Я не хочу потерять тебя, – вымолвила Тасия и прикусила язык.

Ее отец был строгим человеком и редко бывал нежен, а свою мать Тасия почти не знала. Компанию ей составляли братья, но Джесс и Росс были намного старше, и Тасии приходилось драться, чтобы уберечь от них свою собственность.

Всю ночь рядом с Роббом, за которого она по-настоящему переживала, девушку не покидала тревога. Тасия выдвигала глупейшие обвинения в его адрес, но они не трогали Робба. Вместо возражений он взял ее на руки и приласкал. Потом они занимались любовью со смесью сладости и отчаянья, и это был один из лучших моментов, что они провели вместе.

Утром будильник прозвонил с опозданием, и собирались в суматохе. Весь день они хранили молчание и подчеркнутую решимость, никто не хотел прощаться.

В летном отсеке инженеры и пилоты-офицеры начали разгонять любопытных солдат.

– Дайте человеку передохнуть! – увещевали они. – Ему придется лезть внутрь специального нового приспособления.

– Гони их, Бриндл, – кричал кто-то.

Перед тем как влезть в корабль, Робб, тепло улыбнувшись, молча отсалютовал одной Тасии. Она подмигнула в ответ, на глаза наворачивались слезы.

Потом, не обращая внимания на солдат EDF, к люку притащился хромой Росси, баюкая на сгибе руки горшок с молодым вселенским деревцем.

– Командир крыла, постойте! – закричал он. – У меня есть кое-то для вас! – Священник обхватил свободной рукой ствол похожего на пальму деревца, и маленькая ветка упала, словно повинуясь его приказу. – Ты не зеленый священник, так что не сможешь использовать это для связи… но я верю, что эта ветка придаст тебе мужества.

Робб принял подарок и взглянул на нее с удивлением:

– Я должен нести ее как ветвь оливы? Вы считаете меня вестником мира?

– Возможно, – пожал плечами священник. – А может, тебе с ней просто будет уютнее. Кто знает, на что действительно способен Вселенский Лес?

Робб вложил веточку в нагрудный карман униформы, на манер бутоньерки.

– Спасибо! – поблагодарил он, и зеленый священник вернулся на свой пост до того, как его позвал генерал Ланьян.

– Приготовиться к взлету парламентерского корабля, – крикнул штабной сержант.

– О’кей, я готов, – откликнулся Робб.

– Командир крыла Бриндл, вы решились на смелый поступок, – заговорил генерал по интеркому с капитанского мостика. – Мы не хотим войны, и вы должны нащупать тропу к миру. Идите и изложите наши доводы гидрогам!

Солдаты опять закричали, и два инженера EDF закрыли тяжелый люк, потом они загерметизировали корабль, в последний раз проверяя целость корпуса. Сделав круг в шлюзовой камере, корабль выпал наружу, словно гладкое металлическое яйцо.

– Флот остается в режиме полной боеготовности! – донесся по интеркому требовательный голос Ланьяна. – Всем офицерам вернуться на свои боевые корабли! Давайте больше не попадать впросак с нашей горячностью!

Эдди разошлись по своим постам. С тяжелым сердцем, но держа себя в руках, Тасия взяла маленький челнок, который отвез ее и трех других офицеров обратно на «манту».

– Пока спускаюсь без инцидентов, – передал Робб. Весь боевой флот ловил каждое его слово. – Атмосфера становится плотнее; температура подскочила. Скорость ветра возрастает, – Робб промычал что-то неразборчиво, с явным напряжением, и можно было расслышать, как глухо ударялись о корпус резкие порывы ветра. – Будто пытаешься усидеть на загривке у бешеной кошки.

Как только Тасия поднялась на командную палубу своего крейсера, она сверила действия командира. Боевые корабли уже получили персональные приказы и информацию о позиции. Десять усиленных «джаггернаутов» и пятьдесят «мант», – дюжина из которых была автоматизирована и укомплектована новыми моделями компи-солдат – застыли в ожидании над планетой. Тасия заняла место действующего офицера.

– Запустите трансляцию передач командира крыла Бриндла достаточно громко, чтобы нам всем хорошо было слышно.

– Все еще нет контакта, хотя я прокручиваю установленное сообщение на всех частотах, – донесся из динамиков голос Робба. – Я вижу в плотной субстанции газа вихри различных цветов. Но больше ничего, – треск статики все больше искажал его сообщение, покуда он продолжал погружение во враждебную среду. – Кажется будто меня забросило в водоворот. Люди не пользовались для прохождения водопадов бочонками? Вот на что это похоже.

Патрик Фицпатрик выдвинул свою «манту» впереди всех поближе к атмосфере Оскувеля, словно готовясь в любой момент пикировать.

Ланьян не отругал своего золотого мальчика за выход из диспозиции.

– Так, я включаю все яркие прожектора, – передал Робб. – Кто-нибудь должен меня заметить. Эй!

Тасия надеялась, что свет не привлек гигантских облачных левиафанов неприятеля.

На целых десять минут воцарилось гнетущее молчание – Бриндл молчал. Офицеры связи посылали запросы, пытаясь восстановить контакт. Тасия вглядывалась в показания эхолокаторов, чтобы понять, насколько глубоко ушел парламентерский корабль. Экипаж нервничал, предчувствуя недоброе. Было по-прежнему тихо.

И вот наконец-то, заглушаемое громким треском помех, пришло еще одно сообщение Робба:

– …Поразительно! Я вижу… я даже не мог представить себе подобного! – Долгая пауза – слышен только треск. – Это прекрасно… прекрасно …

Нарастающий белый шум окончательно заглушил его слова. Тасия слушала скоростную передачу с флагмана. Некоторое время лучшие связисты генерала Ланьяна пытались восстановить контакт, но не достигли успеха.

– Все контакты с кораблем командира Бриндла потеряны, генерал. Датчики не показывают его следов нигде на глубине.

– Он раздавлен атмосферным давлением, или его уничтожили гидроги? – осведомился Ланьян.

– Не могу знать, сэр.

Тасия сидела в командном кресле, взбешенная от горя, и задыхалась от ярости. Робб! Она ударила кулаком по пульту связи.

– Генерал, мы можем послать за ним разведчика! – попыталась что-то сделать Тасия. – А может, нескольких компи-солдат? Они могут нырнуть туда и переправить корабль в безопасное место.

Робб должен выжить, каким угодно способом!

Вдруг раздался встревоженный крик лейтенанта Рамирес:

– Под нами отмечена активность гидрогов, командир! Три разведчика-компи на своих реморах зафиксировали разрушение.

– Значит, таков их ответ! – рявкнул по общему каналу связи генерал. – Никто нас не упрекнет в том, что мы не пытались воздействовать мирными методами. Приготовиться к полномасштабной атаке! Вы знаете ваши задачи. Ни шагу назад!

86. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

Когда эскадра крейсеров двинулась вперед, командир Фицпатрик легкомысленно ляпнул по общей связи:

– Отлично, отплатим мерзавцам за нашего друга Робба Бриндла!

Тасии захотелось удавить его – Фицпатрик никогда не был другом Роббу, – но она рассудила, кто в первую очередь – реальный враг. Проклятые гидроги!

Еще один ремора был уничтожен, а боевые шары продолжали подниматься из густых облаков. EDF были готовы к атаке… или, по крайней мере, в это верили.

Тасия мысленно ухватилась за последний проблеск надежды – вдруг Робб все еще в глубине, но не может выйти на связь? Однако враг продемонстрировал свою агрессивность и в прошлый раз, и в этот. Всего миг назад они уничтожили три ремора-разведчика с компи на борту. Очевидно, чужаки захватили или разрушили и парламентерский корабль.

Она предчувствовала, что именно так и произойдет…

Тасия вздохнула, сосчитала до десяти, обуздывая разбушевавшиеся отчаянье и злость.

– Всем постам! Не медлите и не тратьте зря боезапас, ни одного выстрела без толку! – распорядилась она.

В глубине души Тасия уже оплакивала Робба. С началом бомбардировки EDF для него не оставалось надежды на то, чтобы уйти. Но не было способа остановить это. По правде говоря, она не была уверена, что этого хочет.

– Давайте сделаем этим ублюдкам больно! – прошипела Тасия.

С мостика «Голиафа» генерал Ланьян следил за «мантами», которыми управляли люди, реморами, уцелевшими спутниками и измерительной техникой.

– Отправьте три роботизированных крейсера в авангард! – приказал он. – Время увидеть, какой процент мы получим от наших вложений.

Компьютерные техники передали специальные приказы компи-солдатам на бортах кораблей. Перед заданием все командиры получили подробные инструкции, все знали первую фазу плана нападения. Тасиин желудок сжимался в предчувствии, что она влипла в очень плохую историю.

– Следом пойдут «тандерхеды», – резким тоном скомандовал Ланьян. – Занять позиции, приготовить к сбросу самые мощные бомбы. Храните импульсные снаряды в резерве, пока неприятель не начнет атаковать. – Орудийные платформы разошлись веером, словно гигантские морские мины во внешних слоях атмосферы Оскувеля. – Командирам платформ: начать бомбометание!

Бомбы градом посыпались с «тандерхедов». На заданной глубине срабатывали взрыватели, и огромные взрывы сотрясали атмосферу планеты. Взрывы предназначались для устрашения гидрогов, чтобы выманить их. Но, если уже были уничтожены разведчики, значит, боевые шары – на подходе.

Тасия сжимала кулаки до тех пор, пока ногти не впились в ладонь, ожидая приказа вступить в бой.

– Вторая фаза, – объявил Ланьян, будто сверяясь с расписанием и поглядывая на часы. – Первое крыло компи: рассредоточить реморы и атаковать неприятеля по обнаружению. Роботизированные «манты» – прикройте их!

Новые модели компи-солдат могли атаковать на более высокой скорости и маневрировать при ускорении с большим числом «g», чем любой пилот-человек. Так как им не требовалось систем жизнеобеспечения, аккумуляторам джазеров можно было передать большую мощность.

Сто быстрых бойцов на своих кораблях нырнули в глубину, хотя шоковые волны начальной бомбардировки продолжали доходить сквозь слои облаков.

Реморы мелькнули, как смертоносные серебряные снаряды, выискивая цель. Поступили данные телеметрии, так прилежные роботы докладывали о происходящем.

Комли-солдаты один за другим шли на глубину, где исчез Робб, а в это время глубинные разведывательные суда извещали о поднимающихся боевых сферах. Затем каждый сигнал прерывался. Точно как у Робба.

Ланьян стиснул зубы.

– Где они? – он взглянул на взбаламученные после стартовой бомбардировки облака.

– Я вижу свет, похожий на разряд молнии… что-то большое, больше «Голиафа», – быстро описывал события по телинк у Росси. – Вспыхивающие молнии, мощные залпы. Вот, вот они вышли из облаков! Очень страшные! – он вздрогнул, инстинктивно почувствовав отвращение Вселенского Леса, с которым был связан через его отросток.

Из глубины поднимался целый рой боевых шаров, гигантские сферы сопровождали более маленькие корабли, словно гроздья крупой картечи. По общим каналам с напускной храбростью орали солдаты EDF, пытаясь подавить страх. Они никогда не видели столь потрясающей мощи гидрогов.

Первые три оснащенных компи «манты» без колебаний двинулись на перехват. Они открыли огонь прежде, чем гидроги успели подойти.

– Множество попаданий, но нет заметных повреждений, – взгляд Росси метался из стороны в сторону. – От мелькания разрядов больно глазам.

– Развернуть углеродное заграждение! – кричал Ланьян.

Крейсера выстрелили пачками недавно разработанных снарядов, пострашнее глубинных бомб. Оказавшись возле сфер гидрогов, заряды взрывались с направленным проникающим ударом. Зарядом было средство против алмазного бронирования, разработанное для разрушения связей между атомами углерода. Несколько вражеских сфер закружились, очевидно, дезориентированные неожиданно мощной взрывной волной.

Однако не успели бойцы обрадоваться, как из неповрежденных боевых шаров затрещали голубые молнии, подстрелив ближайшую «манту» и разрезав ее корпус.

– Прямое попадание. Один из крейсеров поврежден, – Росси говорил, как спортивный комментатор древности, стараясь передать накал страстей на поле боя. – Это так же ужасно, как воспоминания Вселенского Леса о давней войне.

Но подбитая «манта» продолжала идти вперед, расходуя последний боезапас.

– Смотрите! Компи-солдаты могут управлять кораблем даже с такими ужасными повреждениями! – В голосе Ланьяна звучала гордость.

Постоянный огонь вели главным образом роботизированные «манты» и реморы, стреляли, пока не истощились запасы. Тогда генерал сам вышел на связь и скомандовал запрограммированным компи-солдатам:

– А теперь – подведем итоги игры! – он сел обратно и озорно улыбнулся. – Посмотрите – это то, чему нас научили илдиране! – сказал Ланьян командирам.

Компи-пилоты реморов использовали оставшуюся мощность двигателей и устремились на вражеские корабли, подобно разъяренным быкам. Экраны мониторов освещались яркими вспышками взрывов.

Опустошительные взрывы перемещались так быстро, что Тасия не могла обрисовать для себя полную картину битвы. Она нетерпеливо ждала своего вступления в игру, она жаждала мести – за Робба Бриндла, за своего брата Росса.

Но боевые подразделения, в которые входили люди, еще не получили распоряжения атаковать.

Получив приказ от генерала заканчивать наступление, три подбитые «манты» выпустили разом остаток боеприпасов и на максимальной скорости ринулись на врага. Неприятельские корабли не смогли вовремя убраться с дороги. Реакторы на «мантах» раскалились добела – и пылающие корабли врезались каждый в выбранный им боевой шар, прорывая оболочку звездолетов, взрываясь подобно маленьким солнцам.

Все три цели были поражены, и осколки осыпались в глубину облаков.

– Командирам платформ! Выстроиться во вторую и последнюю линию защиты! – голос генерала прозвучал угрожающе, словно тот хотел напугать подслушивающих врагов. – Развернуть ядерное оружие и уходить как можно быстрее.

Командиры платформ отделили носители ядерных боеголовок, наводя их на поднимающиеся боевые сферы гидрогов. Когда взлетели атомные ракеты, громоздкие орудийные платформы ретировались на безопасное расстояние от взрывных волн и разрушительных электромагнитных импульсов.

Волна ядерных взрывов была как от взрыва новорожденной звезды. Ослепительный свет и интенсивная радиация пронеслись сквозь инициированные бури. Ожидающие «манты» и «джаггернауты» с людскими экипажами притаились в районе полюсов Оскувеля, наблюдая за потрясающими разрушениями внизу.

Бойцы EDF вопили, гикали, улюлюкали, увидев атомные вспышки.

– О-хо-хо, хрустящие жареные гидроги!

– А вот сварить бы их на обед!

– Сидели бы дома и оставили нас в покое!

– Так нет же, полезли прямо на вертел!

Тасия сидела в командирском кресле неподвижно, как статуя, напряженно следя за артиллерийской атакой. Она не видела поводов для торжества. Это еще не конец. Но теперь последняя надежда была потеряна: если гидроги не сбили парламентерский корабль, то теперь Робб никак не мог выжить после атомных взрывов. Тасия чувствовала силу, накопленную ее «мантой», объединенные орудийные батареи и эскадрильи боевых реморов, собранных на нижних палубах и готовых к взлету. Настало время что-нибудь сделать.

– Генерал, дайте нам свободу действий! – обратилась она к Ланьяну, беспокойно ерзая в кресле. – Я готова нанести реальный урон кому-нибудь прямо сейчас!

– Проклятье! Даже после такой развернутой атаки они все еще наступают! – крикнул командир одного из «тандерхедов». – Смотрите!

По крайней мере, Ланьяна это не удивило. Черт, как же от них можно избавиться?

В мерцающем свечении, оставшемся от ядерных взрывов, Тасия увидела громадный рой вражеских кораблей, с каким люди никогда не сталкивались. Один за другим поднимались они из радиоактивных облаков, как пузырьки в кипящей воде.

Ланьян направил оставшиеся роботизированные «манты» в авангард, где они могли первыми открыть огонь.

– Время показать все, на что мы способны! – скомандовал генерал. – Вот это будет шоу! Поджарьте их, ребята! Помните, здесь наверняка найдутся те мерзавцы, что разгромили Перекресток Буна.

– Как будто нам нужны какие-то особые причины, чтобы поджарить их! – пробормотала Тасия достаточно громко, чтобы ее могла услышать команда на мостике. Она сильно подалась вперед в своем кресле, и «манта» скакнула на линию огня. Из глубин поднимались сотни и сотни боевых шаров.

– Они здесь, – тихо сказала Тасия.

87. ЗЕТТ КЕЛЛУМ

Скитальцы теснились в тайном убежище в каменных кольцах Оскувеля и, замерев, смотрели на фантастические краски развернувшегося вокруг них Армагеддона.

– Я чувствую себя кроликом в садке, – пробурчала Зетт Келлум, устраиваясь поудобнее. Ее левая нога сильно затекла даже при столь слабом тяготении.

– Будь я проклят, эдди собираются испортить дело всем нам! – воскликнул Дел Келлум. – Смотрите! Идут гидроги. Чего еще ожидал генерал после такой бомбардировки? – он переключал мониторы на изображения с камер, скрытых в разных местах кольца. – Только радует, что мы не участвуем в этом спектакле!

– Мы все являемся частью этого, пап! – возразила Зетт Келлум. – Эти боевые шары с равным удовольствием и поджарят Скитальцев, и испекут Большого Гусака.

Большая часть оскувельских кораблестроителей сбежала из системы после размонтирования и рассредоточения оборудования. Маскировка стального снаряжения и построек должна была сработать, до сих пор боевая группа EDF не заметила производств Скитальцев. Теперь, с прибытием ужасных чужаков, эдди, очевидно, стало вовсе не до того.

Внутри тесного убежища Зетт устроила шпионский радар, усиливающий главные частоты используемых командованием EDF каналов.

Она пропускала их через декодирующую программу, которой Скитальцы якобы не обладали, и они слушали, как генерал Ланьян отдавал приказы, направляя компи-солдат на реморах-камикадзе.

Зетт настроила обзорные экраны так, что присутствующим было видно, как сотни боевых шаров, словно изголодавшиеся шершни, поднимаются из атмосферы Оскувеля. Шипастые сферы наполняли ее сердце страхом. Хотя ни один Скиталец не питал к EDF особого расположения после тревожных слухов и откровенного пиратства, Зетт все же было жаль бойцов-землян. Было ясно, что им суждено погибнуть.

– Посмотри на эти проклятые боевые шары! – послышался голос одного из офицеров. – Я никогда не видел столько.

– Кончай считать и начинай стрелять! – грубо оборвал его другой. Зетт повернулась к отцу, и взгляд ее темных глаз был испуганным.

Она видела, что ему тоже страшно, и они торопливо сжали руки друг у друга, делясь силой.

– Мы здесь в безопасности, девочка моя! – тихо сказал Келлум.

– Поверь, мне хотелось бы, чтобы это было единственное, о чем придется беспокоиться, пап.

Голос генерала теперь звучал тревожно, словно он под конец начал впадать в панику.

– Авангард «мант», займите позиции! Солдаты-компи, вы знаете, что делать! Нанесите врагу как можно больший урон!

– За мной, мальчики и девочки, – скомандовал еще один голос. – Мы все ждали боя. Теперь мы его получили.

– Надо быть осторожнее со своими желаниями! – проворчала Зетт.

Они видели, как пять больших крейсеров «Манта» откололись от главной боевой группы и нырнули вниз – очевидно, ими управляли компи, как показали механическая четкость и уверенность в необходимости самоубийственного удара. Ее сердце замедлило бег, пока отданные на заклание «манты» расстреливали боезапас в ослепляющем огне атаки и на полной скорости устремлялись в лобовую атаку. Зетт видела, как пять боевых шаров, в которые врезались «манты», ушли вниз, только пять из сотни себе подобных – но алмазные сферы поднимались на смену им из глубин Оскувеля.

– Мы все знаем, что мы смертники, – послышался чей-то голос по связи.

– Я бы лучше остался дома, – подхватил другой.

– Боже, я кажется промахнулся!

– На, подавись, ты, вонючий ублюдок! А-а-а!

Крики накладывались на белые вспышки взрывов, и Зетт сковал ужас. Голубые молнии, выпущенные вражескими кораблями, резали воздух, и каждая поражала один из кораблей EDF. Канал связи трещал от криков паники, криков приказов, грохота взрывов и силовых помех от бортовых систем.

В открытом космосе творилось еще большее разрушение. Сейчас, с потерей кораблей, управляемых компи, даже некоторые пилотируемые людьми реморы и крейсеры шли на самоубийственный таран. Гидроги преследовали несколько самых больших кораблей EDF. Джаггернауты открыли огонь, но проку от этого было столько же, сколько от маленьких боевых кораблей. Некоторые, потеряв управление, рушились в хищные объятья колец. А там астероиды быстро перемалывали подбитые корабли.

Меньше чем за час боевое соединение EDF потеряло треть своих кораблей.

Зетт в ужасе наблюдала, как гидроги продолжают уничтожать Земные Оборонительные Силы.

– Можем ли мы чем-нибудь помочь им, отец? – спросила она.

Но Скитальцы не обладали военной мощью. Они выживали хитростью и за счет добычи сырья, а также благодаря скорости и умению не привлекать к себе внимания.

– Мы ничего не можем, кроме как ждать исхода, – ответил Дел Келлум. – Ты знаешь это, моя хорошая!

Рядом прогремел взрыв, свернув несколько астероидов с привычных орбит. Силовые генераторы убежища еще работали, но свет мигал. Зетт швырнуло к стене, и она едва сохранила равновесие. После мгновения темноты вновь засветились экраны, показывая еще более ужасные картины боевых действий.

Тысяча новых звезд зажглась в кольцах Оскувеля: пылающие корпуса кораблей EDF и затухающие металлические вспышки при попаданиях.

– Черт, это хуже, чем нам вломили на Юпитере! – прозвучал хорошо знакомый женский голос. Это была Тасия Тамблейн, женщина, которая предупредила гавани о подходе боевой группы EDF!

– Объявляю отступление! – голос генерала Ланьяна дрожал от напряжения и ужаса. – Всем эскадрильям! Вернуться на несущие корабли! Всем командирам! Уводите корабли к черту от Оскувеля, любым способом!

– Будь я проклят. Никогда не думал услышать такое от эдди! – сказал Дел Келлум.

– Ты осуждаешь их?

– Ничуть! – он покачал головой. – Ничуть. Какое несчастье!

На экранах продолжалась перестрелка. Многие корабли EDF бросились в рассыпную, пытаясь оторваться от гибельной планеты, – хромая, ползком, но уйти. Как заметила Зетт, гидроги разрушили пять больших кораблей.

– Оцените повреждения! – продолжил Ланьян. – Я хочу видеть отчет о потерях, как только получите ясность! Просто мотайте отсюда!

– Что, если гидроги пойдут за нами? – пропищал тонким от страха голосом один из офицеров EDF. – Что, если они еще пожалуют? Отсюда нет выхода…

– Вой потише, придурок! – проворчал другой.

Зетт и Дел Келлум с ужасом смотрели, как разворачивалось паническое бегство. Шипели и дымились тлеющие корпуса кораблей.

– Я скажу тебе одну вещь, дочка, – сказал ей отец. – Я сомневался до сего дня, но теперь принял решение. Клянусь Путеводной Звездой, ничто не сможет заставить меня вновь вернуться к работе шахтера в небесах.

88. ЭСТАРРА

При такой суматохе, когда от цветных тканей рябило в глазах, а суматошное щебетание резало слух, Эстарра чувствовала, будто главное действо развернулось в ее покоях. Но это было лишь собрание королевских министров и светских должностных лиц. Сегодня демонстрировался свадебный наряд будущей королевы.

Эстарра вернулась к роскошному креслу, не обретя покоя среди толпы. Через два месяца она войдет с Петером в королевские покои как его жена – но пока у Эстарры была ее собственная роскошная квартира из богато обставленных комнат, огромных уборных, ванн, полных душистой пены, и даже личная оранжерея.

Королевские портные гордились своей работой, показывая единственное в своем роде платье и поясняя символику рисунка, на которую, разумеется, никто не обратит внимания. Несколькими неделями раньше портные сняли мерки с невесты и ошеломляюще доскональную, трехуровневую картину ее тела, чтобы можно было сконструировать голографическую модель и испытывать различные модели платья прежде, чем начать шить.

В связи со свадьбой Эстарра была в центре внимания. Ей не свойственно было тщеславие и дурнушкой она себя не считала, но Эстарру пугал тот факт, что ее хотят сделать самой красивой женщиной Рукава Спирали. Всего несколько лет назад она беспечно бегала по родной земле, лазала по деревьям и вообще делала что хотела.

Стараясь вести себя по-королевски, Эстарра обернулась к энергичным портным:

– Это самое потрясающее платье, которое я когда-либо видела. Я постараюсь соответствовать этой красоте.

– Ваше изящество только увеличивает искусство исполнения, – любезно ответил главный портной.

– Вы видите, миледи, мы приложили огромные усилия, чтобы подобрать безупречное сочетание тканей, – сказал другой портной, поднимая рукав невероятного платья. – Мы украсили традиционное белое атласное платье Земли этим прекрасным оттенком зеленого, каким обладает великолепный терокский шелк. Жемчужины из коралловых шахт Рейака, – он продемонстрировал другую часть ниспадающего платья. – Это кружево было сплетено вручную восьмью лучшими кружевницами Уска. Узор вдоль каймы – одна из патентованных моделей, разработанных на Рамахе. В общем, мы нашли ей способ представить каждый из колониальных миров Ганзы.

– Терок – независимый мир, – уточнила Эстарра, – а не колония Ганзы.

– Кроме того, создавая это совершенное платье, они были горды, что ты познакомишься с нашим наследием. Не будь занудой, Эстарра, – Сарайн шикнула на сестру и провела рукой по тканям платья, словно сама втайне желала его надеть. Эстарра знала, что ее сестра честолюбива и с радостью согласилась бы стать королевой – не потому, что сколько-нибудь любила Петера, но ради наслаждения могуществом и выгодой высокого положения. – Этот союз свяжет две наших культуры, приведя терокцев и Ганзу к сотрудничеству.

Приготовления происходили в ураганном темпе. При несомненном закулисном одобрении со стороны официальной Ганзы средства массовой информации передавали захватывающую трогательную историю «дарящей надежды любви» между королем и избранной им королевой. Праздничные мероприятия были расписаны по минутам, танцоры репетировали специально по случаю придуманную программу, придворные музыканты сочиняли грандиозную свадебную симфонию – и все ради того, чтобы приободрить население.

У двери показались охранники, сопровождающие короля Петера. Это вызвало переполох, модельеры вскочили, чтобы спрятать платье, и Эстарра обернулась одновременно с сестрой. В дверях, рядом с почетной охраной, несколькими зелеными священниками и собственно королем, стояли Идрисс и Алекса.

Эстарра бросилась обнимать родителей, визжа от восторга.

– Я ждала вас только на следующей неделе!

Как обходительный хозяин, король Петер надел самый лучший наряд, чтобы сопроводить отставных терокских правителей в личные апартаменты Эстарры. Сарайн чинно поклонилась родителям.

– Лучше прибыть раньше, чем опоздать на свадьбу моей дорогой дочери! – Идрисс ласково смотрел на Эстарру. На нем было разноцветное одеяние из лакированных лепестков и крыльев насекомых. – Должно было случиться нечто экстраординарное, чтобы мы решились связаться с имеющимся в распоряжении кораблем, и вот мы здесь.

– Благодарю, что проводили нас, король Петер! – улыбнулась Петеру Алекса. – Вы такой прекрасный молодой человек! Вы с Эстаррой очень… подходите друг другу. – Алекса надела традиционный терокский костюм из сверкающих панцирей насекомых и мерцающего шелка. – Сарайн нам так много рассказывала о Дворце Шепота, мы думали, что она многое преувеличивает. Но это место действительно волшебное!

– И очень отличается от терокских домов, – Идрисс огладил свою густую бороду; Эстарра не могла точно сказать, наслаждается ли отец окружающим богатством или напуган странностями. – Возможно, Рейнальд был прав, что посещал другие планеты. Я вижу, почему он так ценил то, что узнал во время путешествия. Разумеется, мы и не предполагали, что он встречал нечто особенное, пока шатался по Рукаву Спирали…

– Мы так гордимся тобой и Рейнальдом! – прервала его Алекса. – Могут ли родители желать большего для своих детей? Две свадьбы в один год!

– Могут ли родители пережить большее? – сказал Идрисс, тяжело вздохнув.

– Две свадьбы? – спросила Сарайн. – Рейнальд наконец выбрал себе супругу? Какую из терокских девчушек он пригласил на капитанский мостик?

– Ох, Сарайн, я и забыла – все свадебные корабли прибыли сразу же после вашего с Эстаррой отлета на Землю, – лукаво улыбнулась Алекса. – Полагаю, в суматохе мы просто забыли попросить Нахтона передать вам. Рейнальд просил Ческу Перони, Рупора кланов Скитальцев, стать его женой. Она очаровательная женщина и очень талантливая.

– Она из… Скитальцев? – задохнулась от негодования Сарайн. – Но как он мог? Рейнальд только что согласился на союз с Ганзой и…

– У Скитальцев созвучная нам культура и многое, что может нас заинтересовать! – резко оборвала ее Алекса. – Мы с твоим отцом одобрили этот брак! Фактически, это еще один шаг к тому, чтобы объединить все человечество вновь в одну большую семью.

Она улыбнулась стоящему рядом мужу и взяла Идрисса за руку, очевидно, чтобы окинуть скептическим взглядом всех остальных в этой комнате. Эстарра, едва удерживаясь от смеха, надеялась, что ее брат будет очень счастлив с Ческой Перони.

89. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

Во всех своих путешествиях от Плумаса до Рандеву, от горячего Испероса до облачного Голгена Джесс никогда не встречал ничего более странного и удивительного.

Туманная вода была живая. Более чем живая – она обладала самосознанием.

Пока его гигантский комбайн продолжал свой полет среди межзвездных молекул, Джесс успел очароваться странным существом. Он по старинке сидел на полу рабочей палубы, сосредоточив все внимание на прозрачном цилиндре, до краев полном жидкостью, выделенной из тумана.

Она содержала неподдающуюся объяснению, неизмеримую энергию пульсирующую едва заметно где-то в глубине его глаз, словно человеческий зрительный аппарат не мог отделить ее источник от основного материала. Она была гораздо большим, чем просто водород и кислород. Она лежала за гранью любого известного природного вещества.

Она была живой.

Она была чувствующей.

Она… общалась с ним.

Джесс прикоснулся к гладкой стенке цилиндра. Энергия просачивалась сквозь нее, она излучала прохладу и тепло в одно и то же время, ощущалась маслянистой и скользкой и все-таки не прилипала к коже.

Джесс слышал голос, словно его собственные воспоминания говорили с ним, это не были слова. Он думал о том, как зеленые священники связывались со вселенскими деревьями через телинк … но это был совершенно другой тип существа. Или ему так казалось?

– Некогда нас исчисляли миллиардами, но я последний. И ты привел меня назад.

– Кто ты?

– Сущность жизни и жидкости; вода, текущая сквозь космос. Трудно найти подходящее сравнение в твоем уме. Мы называем себя венталами.

– Но ты… ты последний в своем виде?

– Теперь я первый.

– Что случилось с другими венталами?

– Мы не можем умереть, но нас можно… разъединить. Этот туман гигантское кладбище, поле боя давней войны, что некогда угрожала вдребезги разнести космос. Мы… проиграли эту битву.

Джесс почувствовал, что теперь он может контролировать ситуацию. Если это существо как-то связалось с его разумом, вентал должен ощущать тысячи вопросов, нагроможденных, как тяжкий сугроб, в его сознании. Джесс боролся со всем, что хотел знать.

– Как давно? Тысячи лет?

– Неизмеримо долгое время.

Джессу не приходило в голову, как давно это могло быть. Существовал ли вентал до того, как сам туман распространился по этой части Рукава Спирали?

Теперь, когда его связь с венталом упрочилась, Джесс обнаружил, что не нуждается больше в прикосновении к цилиндру, а может ходить по палубе и общаться.

– Расскажи мне об этой древней войне. С кем вы дрались? Что здесь произошло?

– Последний из венталов стоял против наших врагов… гидрогов.

Джесс остановился как вкопанный:

– Гидроги? Как?

– Я не могу описать причины конфликта в терминах, которые тебе знакомы, или детали нашей борьбы, но наша последняя битва была здесь. Гидроги и венталы столкнулись, разрушая, разъединяясь…

Гидроги уничтожили вердани, разрушили их лесные миры. Остались только венталы.

Мы были могучими, разрушая миллионы – миллиарды – гидрогов. Это была ужасная битва, с громадными потерями с обеих сторон. Нас разложили на части в потоки водорода и кислорода, нашу кровь рассеяли в широкой полосе пространства. В ответ мы почти уничтожили наших врагов.

Но там было много гидрогов. Слишком много. Враг подавил нас…

Джесс ждал, ему было холодно и одиноко.

Все сошлось воедино, появились странные возможности, о которых он никогда прежде не думал.

– Мы, люди, придумали так мало, – сказал он себе. – Слишком мало.

Гидроги были не новой всеобщей угрозой, но опасностью, что донеслась сквозь эпохи галактического времени.

Он осознал, что это не просто грандиозный конфликт с чужаками из глубин. Ческа и все Скитальцы нуждались в этой информации, и Большой Гусак, и даже Илдиранская Империя.

– Гидроги все еще здесь, – сказал Джесс. – Они напали на людей. Существует ли способ… противостоять им? Скажи, как защититься от гидрогов?

– Люди не могут противостоять им…

Когда Джесс размышлял о тумане, об огромном поле древней битвы, последствиях столкновения устрашающих сил, по его коже пробегали мурашки. Как могут военные силы людей или тех же илдиран тягаться с такой мощью? Ганза, Империя, Скитальцы?

– Но ты дрался с ними прежде. Можешь ты помочь нам? – Через связь с венталом Джесс мог чувствовать, что эта странная сущность не стремится разрушать или мстить гидрогам. Это создание казалось открытым, искренним… честным. Он чувствовал настоящую надежду и доверие. – Есть ли какой-нибудь способ помочь вам вернуться? Что я могу сделать?

Джессу показалось, что вода в цилиндре засияла, он ощутил покалывание в мозгу, взрыв бодрости, словно бы адреналина, вскипевшего в крови.

– У тебя есть возможность путешествовать среди звезд и ты можешь помочь венталам размножиться. Тогда мы будем в силах сразиться с гидрогами еще раз.

– Скажи мне, что делать, – отважился Джесс. Он вспомнил давнее выражение Скитальцев, когда-то штурмовавших бескрайние звездные просторы: «Враг моего врага – мой друг». А гидроги, без всякого сомнения, были для него врагами – персональными врагами.

– Возьми меня в водяной мир! Найди океан и вылей жидкость, составляющую мое тело, в него. Этим способом я позволю себе распространиться и взрастить силу вновь. Тогда ты должен будешь взять побольше моей сущности и отправиться в другой мир, а оттуда – в третий…

Глаза Джесса сияли. Со времен гибели брата, смерти отца и его вынужденного разрыва с Ческой он действовал механически, слепо, лениво. Но сейчас у него была цель. Джесс чувствовал, как сила жизни наполняет храбростью его сердце.

Он не мог точно сказать, как именно это зыбкое существо может противостоять чужакам из глубин, но венталы сталкивались с гидрогами прежде. Смысл этого конфликта был за пределами его понимания.

– Отлично, я выполню то, что ты просишь! – сказал Джесс. – Сейчас ты – первый вентал, но обещаю, последним не будешь!

Поднявшись в главную кабину туманного скиммера, он перепрограммировал навигационные системы корабля, потом послал ошеломляющее известие другим разбросанным парусникам, хотя пройдет много времени, пока оно дойдет до адресатов.

Все пути назад были отрезаны. Джесс оборвал кабели, отсоединил громадный черпак паруса от собственно корабля и обрезал пленочную сеть. У него было гораздо более важное дело, чем, бесцельно дрейфуя, прятаться от всех, кого он знал, в океане горя, час у него, наконец, появилось стоящее занятие.

Маленький корабль отделился – мелкое пятнышко на фоне обширного полотна паруса. Наращивая скорость, Джесс направил скиммер к далекой границе туманности. Итак, он шел в одиночку, чтобы воскресить венталов и дать человечеству могучего союзника.

90. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

Гидроги ударили снова, из пульта на мостике командира Тасии Тамблейн полетели искры. Она потеряла счет врагам, поднявшимся из толщи облаков, взбаламученных бомбардировкой EDF.

Дерзкая операция EDF не только была плохой идеей, но и Робб погиб ни за что.

Огненное шоу в виде ряда коротких замыканий взвихрилось и плюнуло пламенем, извергнутым из недр тактической станции слева от нее. Ее офицеры, взвинченные до предела безжалостным разрушением, запаниковали. Три зазубренных голубых молнии сверкнули через их отсек, но, по счастью, не причинили вреда.

Манта накренилась от очередного тяжкого удара, и на командной палубе взревели сирены тревоги, приводя людей на мостике крейсера в еще большее смятение. Сверкали молнии, малиновые отсветы озаряли все вокруг. Тасия вытерла слезящиеся глаза и выкрикнула новый приказ, в надежде покинуть поле боя и при этом сохранить корабль.

Командир орудийного расчета «манты» сержант Зизу рухнул со своего кресла, пораженный отдачей выстрела в его секторе. У одного из молодых лейтенантов хватило ума прыснуть на горящие панели пеной из огнетушителя. Обожженный глава службы безопасности отполз прочь, разыскивая аптечку, а Тасия рявкнула на заторможенно глядевшего оператора сенсоров, чтобы тот занял свободный артиллерийский пост.

Боевые шары вокруг них палили беспрерывно. Дюжину реморов распылили на миллион сияющих осколков. Переговорная система флота передавала жуткую мешанину из команд и контркоманд, криков ужаса и напрасных проклятий в адрес чужаков из глубин.

Один из огромных «джаггернаутов» был уже разрушен и мертвым болтался в пространстве. Только несколько аварийных капсул катапультировались из него, унося жалкое число выживших. Тасия крикнула своему экипажу подхватить несколько ближайших капсул, пока «манта» искала путь наверх и прочь от Оскувеля.

Гидроги приближались, испепеляя все вокруг. Генерал Ланьян повторял снова и снова приказ об отступлении, призывая к полному отходу всех неповрежденных кораблей EDF. Как будто еще не все убегали.

Тасия изменила курс, уклоняясь от горящего большого корпуса и потока выбитых из колец камней. От злости и отчаянья она увеличила скорость до почти безрассудной. Выбора не осталось. Половина контрольных систем крейсера были темны и мертвы. Один из двигателей полностью отключился.

– Ну давай, давай же! – Тасия лупила ладонью по сетке, переключившись на ручное управление. – Эта штука также послушна, как илдиранская небесная шахта в бурю.

Она видела искрящие, чернеющие корпуса четырех «мант», неспособных запустить двигатели, чтобы спастись. Только одна все еще передавала затухающий сигнал бедствия. Тасия со злостью и ужасом наблюдала, как три боевых шара собрались вокруг крейсера и открыли огонь, разрывая его на куски сверкающей шрапнелью.

Другой случайный гидрогский выстрел ударил в брюхо ее «манты». На двух нижних палубах атмосфера улетучилась через пролом в корпусе и неизвестно, сколько членов экипажа погибло. Автоматические переборки перекрыли этот участок, отсекли его, чтобы уменьшить ущерб.

Горсть индикаторных лампочек на панели состояния корабля полностью почернела. Тасия чувствовала боль подбитого крейсера, как собственную рану.

– Зизу, займи свой пост! Запусти импульсные снаряды. Взорви их, когда мы отойдем достаточно далеко. Будем надеяться, что шоковая волна расшвыряет этих гадов в стороны. – Тасия осматривала экраны, пытаясь выискать лазейку, чтобы уйти из хаоса битвы.

Глава службы безопасности занял место добровольца, без толку молотившего по орудийной панели.

– У нас осталось только семь зарядов, командир! – доложил Зизу.

– Тогда вдарь по ним сразу всеми! – в сердцах крикнула Тасия. – Нет смысла хранить снаряды на черный день. И добавь какие-нибудь хлопушки, у нас еще есть что-то в запасе. Их может не хватить, чтобы разгромить боевой шар, но головную боль они гидрогам доставят!

Раненая «манта» упорно карабкалась к свободе, когда по кристаллическим сферам ударили грозовые разряды импульсных снарядов. Тасию отбросило от пульта расходящейся шоковой волной. Она увидела, как позади распускается белый цветок – это раскололся ближайший боевой шар. Может, новое оружие, в конце концов, дало какой-то эффект?

Вертясь, подбитый корабль неприятеля метал множество голубых молнии. Эхо еще одного отраженного удара волной прошло через оставшиеся двигатели «манты», сбив их мощность наполовину.

– Нам не хватает мощности! – крикнула Тасия. – Мы должны идти быстрее!

Системный инженер возился с контрольной панелью, выдергивая платы и разглядывая получившееся безобразие.

– Двигатели повреждены, командир. Доступная мощность энергии не может обеспечить достаточный поток, и я не могу переключиться на резервные системы.

– У нас не осталось никаких резервных систем! – крикнула лейтенант Элли Рамирес. – Нам потребуется месяц, чтобы убраться с орбиты.

– Черт, тогда раскинь мозгами! – огрызнулась Тасия. – Только проигравшие позволяют себе ограничиваться возможным! – Она бросилась к системному инженеру, спотыкаясь, когда слабеющие удары отскакивали от корпуса крейсера. В этот момент Тасии были до лампочки любые толчки. – Присоединись к системам жизнеобеспечения! Выжми из двигателей сколько сможешь – и поторопись!

– Но без систем жизнеобеспечения, командир, мы…

– Нюни будешь дома распускать! Речь идет о выживании. И если мы не уберемся подальше от этих сволочей, то станем частью славного военного мемориала в кольцах Оскувеля, – отпихнув инженера, Тасия начала выдергивать и перемонтировать кабели и контроллеры. – Если ты собрался служить на борту моего корабля, тебе следует лучше знать, как работают системы. И быть готовым сделать так, чтобы все работало, невзирая на обстоятельства.

Она услышала сигнал бедствия с крейсера Патрика Фицпатрика. Он просил о подкреплении, но находился в окружении, а действующих кораблей EDF осталось немного. Особенно на такой глубине. Патрик призвал своих орудийных офицеров открыть одновременный огонь и приказал команде покинуть корабль.

У Тасииной «манты» не достанет огневой мощи, чтобы поддержать Фицпатрика. С одной стороны, Тасии хотелось вернуться и помочь ему пробиться к свободе, просто так, чтобы иметь возможность позже дать ему в глаз, но ее собственный корабль находился в смертельной опасности, и в ее руках была жизнь экипажа. Аварийные капсулы, словно искры, вылетели из раненого крейсера, но голоса Фицпатрика Тасия больше не слышала. И гидроги окончательно добили «манту».

Наконец она подсоединилась к системам жизнеобеспечения, двигатели набрали необходимую мощность. Тасия вела свой крейсер к группе других выживших кораблей. Вместе они потащились в темноту подальше от смертоносных колец Оскувеля.

У нее даже не было времени осознать тот факт, что Робб мертв. Позже, если останется в живых, она подумает обо всех глупостях, что наговорила, ошибках, которые совершила, и проклятой героической, но глупой браваде Робба.

Когда отключились системы жизнеобеспечения, сирена тревоги завыла еще пронзительней. Тасия чувствовала, как понижается температура воздуха на борту, хотя они могли прожить полные сутки в такой атмосфере.

– Тревога, командир! – доложил инженер. – Многие системы вышли из строя, потому что разбиты резервные. Что нам делать?

Бросая сердитые взгляды, Тасия прошла на контрольный пост. Она отыскала нужную системную плату, схватила голой рукой и выдернула из гнезда соединительные платы. Сирены внезапно смолкли, оглушительно пала тишина.

– Вот так! Я не слышу никакой тревоги! – угрожающе произнесла Тасия. – Я могу следить за системами и без всего этого гама. – Она обвела взглядом уцелевший экипаж, едва способный осознать огромные потери, оставшиеся за спиной. – Теперь давайте убираться отсюда к черту!

91. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

Открыв правду об исчезновении Ниры, Мудрец-Император приказал страже на ближайшие дни занять Джора’ха государственными делами. Это входило в обязанности Первого Наследника. Цирок’х полагал, что гнев сына поостынет, и он придет к пониманию нового знания.

Так сильно он еще никогда не ошибался.

В нетерпении Джора’х терроризировал бедных слуг. Он отменил все назначенные свидания, самым непочтительным образом отсылая прочь смущенных и недоумевающих красоток. Он пошел в усыпальницу и обвинил пылающие черепа в немом согласии с таким ужасающим преступлением, но свет все так же сиял сквозь пустые глазницы, и костяные лица были исполнены высшего благородства смерти.

Это когда-нибудь Джора’х будет средоточием всего тизм и будет видеть реальность сквозь чистоту Светлого Источника, а сейчас он был одинок. Его сердце разрывалось от боли при мысли о том, что за последние шесть лет пришлось пережить Нире. Она, скорее всего, поверила, что Джора’х бросил ее, принес в жертву этим безнравственным экспериментам. Нира, должно быть, считает, что он хотел отделаться от нее, и уже вовсе о ней забыл.

То, что случилось – случилось, ничего переменить было нельзя, но Первый Наследник решился изменить будущее. Нира была жива – а это самое главное, – и он намерен был до нее добраться.

Мудрец-Император пробовал мысленно успокоить Джора’ха через слабеющую телепатическую связь, но тот отказался принимать поддержку от отца. Правитель снарядил миротворцев из рода священников, чтобы те побеседовали с Первым Наследником, но он их прогнал.

И вместо того чтобы сидеть, как мышь под веником, Джора’х, в ярости, явился прямо в зал «Небесная Сфера», где его, по общему мнению, великодушный отец вершил суд.

Глаза Джора’ха, подобные топазам, горели праведным огнем. Его подвижные пряди волос метались вокруг головы, казалось, готовые жалить смертельным ядом. Он облачился в наряд, сшитый из тканей родной планеты Ниры, тех, что много лет назад приобрел у коммерсантки Рлинды Кетт. Это был вызов.

Администраторы, паломники и подхалимы бесчисленных родов глядели с испуганным удивлением, как Первый Наследник стремительно шел вперед. Его гнев был нацелен на тучного, обмякшего правителя.

– Отец, я хочу продолжить нашу беседу! – начал он.

Закованные в броню стражники появились у дверей зала. Брон’н придвинулся ближе к хрустальному креслу Мудреца-Императора, готовый поддержать и защитить своего повелителя.

– Мы можем поговорить, если хочешь, сын мой, – еле слышно сказал Цирок’х. Высоко над ними в туманном облаке, испускающем как бы столп света, по-отечески, немного надменно улыбалась копия его полнощекого лица. – Однако важные дела Империи не для чужих ушей – не так ли?

Джора’х не двинулся с места.

– Тогда отошли их, если хочешь, но я буду говорить с тобой сейчас – и именно здесь, – заявил он. – Ты сотню раз предал меня своими действиями!

Цирок’х воздел мягкие руки к потолку и обратился к присутствующим. Джора’х мог чувствовать волны истинной доброты, проходящие сквозь тизм.

– Оставьте нас на несколько минут, – сказал Мудрец-Император. – Нам с сыном нужно обсудить одно неотложное дело по поводу конфликта с гидрогами.

Илдиране покинули зал быстро и без суеты. Рядом с хрустальным троном застыл неподвижно, как статуя, Брон’н, сжимая в руке кристаллическую катану.

Первый Наследник сцепил руки за спиной, глядя прямо в глаза вероломному отцу, и дал себе обещание никогда не иметь никаких секретов от Тхор’ха. Молчал-молчал и наконец взорвался.

– Я требую от тебя ответа! Зачем ты совершал столь ужасные вещи? – выпалил Джора’х.

– Мы говорили об этом прежде, сын мой, – устало ответил Цирок’х. – Я принимал решения на благо всего илдиранского народа. Пойми меня и прими последствия как они есть.

– Как я могу принять такие вещи, как убийство, похищение, рабство и обман? То, что ты сделал с экипажем «Бертона», называется прецедентом к началу войны против людей.

– Я управлял Империей в течение ста лет, и перед этим меня учил этому мой отец, – длинные косы Цирок’ха, словно бичи, хлестали трон. – Зная, что дни мои сочтены, я сделал все возможное, чтобы ты получил всю необходимую информацию об управлении нашим народом. И ты все еще хочешь оставаться невинным как ребенок и доверчивым как дурак?!

У Джора’ха мелькнула мысль: а может, все эти ужасные тайны, что, замкнув в себе, бережет его отец, и отравили его тело и стали причиной страшной опухоли, убивающей его теперь?

– Это не оправдывает того, как ты поступил с Нирой и остальными!

– Правила меняются, и как Мудрец-Император я вправе сам изменять их, когда считаю нужным. Оставь эти мелкие заботы. У тебя нет права хотеть эту человеческую женщину, уже нет. Она теперь служит высшему предназначению. Не огорчайся из-за того, что тебе не открыли правду. Я действовал на благо всей Империи.

– Которую часть твоего обмана я могу счесть хорошей ? – осведомился Джора’х.

– Только Я могу понимать узор на ткани Империи, потому что только Я принял тизм, – повелительно произнес Цирок’х. – Я приближен к Светлому Источнику. Я один знаю, как нити душ вплетаются в историю. Это понимание придет и к тебе, когда ты займешь мое место. Но пока ты лишь Первый Наследник, ты должен верить в мою мудрость.

– Как я могу верить тебе, если ты доказал, что не заслуживаешь доверия? – вздернув подбородок, возразил Джора’х. – Ты, может быть, принял тизм, отец, но, кажется, потерял по пути свою собственную душу. Я думаю, ты ослеп на пути к Светлому Источнику.

Мудрец-Император выглядел разъяренным, но за внешними проявлениями гнева чувствовалась тревога.

– Сын мой, будь терпелив, – увещевал сына Мудрец-Император. – Я уверяю тебя, все разъяснится…

Но Джора’х и слушать не хотел. Он мог думать только о безвинно пострадавшей Нире. Он отдал ей свое сердце, ни одна из бесчисленных партнерш Первого Наследника не удостоилась его любви – и Нира в ответ подарила ему дочь, дитя-полукровку. Нашу дочь! И Осира’х целых шесть лет росла под мрачной опекой наместника Добро. Джора’х никогда не видел ее.

– Ты не имеешь права! – невнятно бормотал он в умопомрачении, шагая прочь от хрустального трона. – Я хочу немедленно освободить Ниру! Мне необходимо увидеть ее!

– Джора’х, послушай меня… – в голосе Мудреца-Императора звенели нотки отчаянья и даже страха. – Наше время на исходе… Моя болезнь прогрессирует…

Первый Наследник резко обернулся и прокричал, не помня себя от горя:

– Тогда, возможно, тебе не хватит времени причинить больше вреда и совершить очередные убийства! – Он пронесся мимо охраны к выходу из гигантского зала.

– Джора’х, вернись! – из последних сил крикнул Цирок’х.

Первый Наследник остановился только у самых дверей.

– Я намерен отправиться на Добро сам и собственными глазами увидеть твои деяния, – взяв себя в руки, проговорил он. – И я заберу оттуда Ниру. И освобожу других рабов Империи. Мы воюем с чудовищами в этой войне, отец, но я не вижу необходимости самому становиться чудовищем.

Джора’х выскочил из зала, не слушая тех безумных слов, что Мудрец-Император кричал ему вслед.

92. НИРА

Сигнал тревоги прозвучал в лагере на рассвете, собирая рабочие бригады и людей, и илдиран. Усталые пленники покидали общие бараки – мужчины, женщины и дети выходили в недоумении, повинуясь сигналу сбора.

– Пожар! Все – на тушение огня! – Открывались даже селекционные бараки, и беременных женщин выгоняли на работу.

Две недели назад тело Ниры изгнало плод ее отвратительной связи с чешуйчатым. Целых пять дней ее запирали с мерзким сухокожим человекоящером… но выкидыш оказался еще хуже. Глядя на то, что исторгло ее тело, Нира поблагодарила судьбу за это. На Добро можно было и не такому обрадоваться.

Она выздоравливала, но была все еще слаба, хотя без промедления присоединилась к остальным. Медики объявили ее достаточно здоровой, чтобы она могла работать наравне со всеми.

Илдиранские надсмотрщики в компании с дюжими охранниками вышагивали вдоль заборов, используя природные организаторские способности, чтобы переформировать рабочие группы, которые при нормальных условиях собирали ископаемые опаловые кости, вкалывали на шахтах или копали оросительные каналы. Сегодня у всех было более важное дело. Стояла засуха, и пламя разгоралось с невероятной быстротой.

Когда на небе появились заревые проблески, Нира увидела черные грязные прогалины, расползающиеся по восточным холмам. В воздухе чувствовался едкий запах горящих деревьев. Ей отчаянно не хватало покоя Вселенского Леса, возможности коснуться золотой коры и позволить разуму погрузиться в лесную сеть. Медитация среди великих деревьев всегда была источником силы. В этой силе Нира отчаянно нуждалась теперь.

Когда заключенных собрали, на наблюдательную вышку за оградой поднялся сам наместник Добро. Он окинул толпу пленников пристальным холодным взглядом; его лицо не выражало никаких эмоций.

– Снова начались пожары – хуже, чем в давние времена, – равнодушно произнес он.

Нира презирала Удру’ха, но она подняла голову и посмотрела в его злое лицо. За исключением чешуйчатого, самым ужасным насильником, которому она подчинялась за эти шесть лет, был наместник Добро. Он был заметно зол, когда решил овладеть ею – как будто принуждением Ниры доказывал, что может в чем-то заменить своего старшего брата.

Что гораздо хуже, он растил ее возлюбленную дочь, Осира’х, ее Принцессу, как будто этот негодяй мог стать великодушным отцом. Интересуется ли Удру’х столь же сильно другими ее детьми-полукровками? Даже собственным сыном?

Небо стало светлеть. Мускулистые илдиранские рабочие вынесли из складских сараев тележки, лопаты и кирки. Надсмотрщики и охрана надели огнеупорную одежду, а людям выдали только маски для защиты от пыли, дыма и испарений.

– Вы будете нашей линией обороны, – надломленным голосом сказал наместник. – Нужно выкопать траншеи и блокировать пламя, чтобы огонь не мог спуститься с холмов, сжечь наши посевы и сам лагерь.

Наместник Добро ожидал, что люди и илдиранские рабочие последуют его приказам тотчас же и будут выполнять их до тех пор, пока не упадут замертво от перенапряжения и ожогов. Нире придется заниматься грязной и изнурительной работой, но она знала хотя бы, зачем это делает. И сделает это для растений, а не для наместника.

Наземные вездеходы и летающие платформы подвозили группы рабов-пожарников к пламени, бушующему на холмах. Флаеры курсировали над зоной огня, распыляя из огнетушителей химикаты и воду в попытке остановить пламя.

Горячий воздух полнился дымом. Поднялся сильный ветер; он свистел над каменными грядами, подхватывал острые осколки слюды и сланца – они впивались в лицо, как тонкие пчелиные жала. Нира укуталась до самых глаз, но дым затмевал взор и выжигал слезы. Она была зеленой жрицей, и сам дым вызывал у нее ужас. Тем не менее, Нира покорно шла на передний край битвы с безжалостной стихией.

Языки огня прыгали по сухой траве и пожирали колючие деревья. Нира с болью думала о вселенском лесе, сочувствуя молчаливой агонии, охватившей захудалые и чужие ей по сути растения. Огонь – самый худший кошмар, хуже, чем изнасилование…

Один из илдиранских охранников вручил Нире что-то вроде лопаты, и она отправилась вместе с другими рабочими преграждать путь большому пожару. По крайней мере, она могла принести пользу этой планете, защитив несколько живых деревьев – даже если это были всего лишь отдаленные родственники Вселенского Леса.

Эта задача Нире была по душе.

Рекруты копали траншеи, палили и выкапывали сухую траву, чтобы уничтожить все топливо на пути пожара. Нира наблюдала, как пламя стекает вниз, в долины, полные черных невысоких деревьев. Хотя ее связь со Вселенским Лесом была оборвана, она почти слышала трепет ужаса и отчаяния, когда пламя поглощало этот маленький уголок леса.

В пожарных командах были и молодые рабочие, и маленькие дети, многие из них – явные полукровки, со странным телосложением и необычной мускулатурой. Без страха они стремглав неслись к самому краю пламени и лили противопожарный раствор прямо в огонь.

Нира смотрела на детей-полукровок, пытаясь угадать их возраст. Слезы вперемешку с сажей струились из глаз, и не только от едкого дыма. Наместник Добро был жесток и бросал в дело всех, кого находил для этого пригодным. Некоторые из этих детей могли быть ее детьми, но этого Нира никогда не узнает. И, наместнику на это наплевать.

Нира жалела детей и хотела им помочь. Но она не могла воевать сразу на всех фронтах. Нужно было вкладываться только в один мощный удар за один раз.

Огни пылали на холмах Добро, и Нира утратила чувство времени в нескончаемой борьбе.

93. ЭСТАРРА

Личный класс будущей королевы располагался на открытом воздухе на одной из плоских крыш Дворца Шепота. Под невидимым, встроенным в потолок экраном свободно порхала стайка разноцветных бабочек, периодически присаживаясь на что попало и распахивая цветистые крылья. По словам ОКСа, это было одно из самых любимых мест Петера, и для занятий король предпочитал именно его… но бабочки мешали Эстарре, облюбовав ее руки и щекоча их лапками, и она никак не могла сосредоточиться.

ОКС обучал ее манерам, правилам этикета и дипломатии на общественных выступлениях, а также умению правильно титуловать официальных представителей. Дома, на Тероке она изучала историю своего мира, но теперь компи-учитель настаивал на знакомстве с кратким курсом истории Земной Ганзейской Лиги. Невзирая на то, что продолжалась Оскувельская операция и вся Ганза ожидала новостей, Эстарра все равно должна была посещать занятия.

Пока президент Венсеслас был в отъезде, король Петер присоединился к уроку, видимо, найдя предлог, чтобы провести побольше времени в компании невесты. Он улыбался, наблюдая ее попытки сосредоточиться в мелькании цветных крылышек. Эстарру душил смех, но она честно пыталась все внимание отдавать уроку. Петер старался не выдавать своего восхищения, но оно было написано на его лице.

Компи-учитель вынужден был повторить вопрос, и Эстарра вздрогнула от неожиданности, заглядевшись на большую, сверкающую лазурью крыльев бабочку.

– ОКС не верит в то, что необходимо заниматься в скучных классных комнатах, – успокоил ее король. – Он также совершенно не понимает, как может ученик отвлекаться. Когда я был моложе, он думал, что я могу сосредоточиться на постижении знаний, пока плаваю в бассейне с дельфинами.

– Я люблю плавать, – обрадовалась Эстарра. – А что такое дельфины?

– Я как-нибудь покажу вам, обещаю! – шутливо поклялся Петер.

– В другой раз, – сказал ОКС. – Нам нужно многое закончить здесь, и это требует концентрации.

Но прежде чем ОКС завершил урок, в аудиторию быстрым шагом вошел президент Венсеслас, только что вернувшийся с Марса. Его трясло от волнения.

– Чертовски хорошо, что охрана хотя бы приблизительно знает, где тебя искать, Петер, – с сарказмом произнес он. – У меня нет времени охотиться за тобой по всему Дворцу.

Эстарра подняла глаза и с удивлением заметила, что лицо президента приобрело какое-то похоронное выражение.

Король нахмурился, возмущенный незаслуженным выговором.

– Я помогаю Эстарре в ее обучении, Бэзил. Нечего рычать на меня! Если бы ты соизволил сообщить хоть одним словом о своем прибытии, я был бы счастлив встретить тебя в более подходящем месте. – И вдруг король переменился в лице. – Подожди минуту – разве ты не должен быть на Марсе? Что случилось? Оскувель? Почему мне ничего не доложили?

– Потому что я издал немедленный приказ по Ганзе прикрыть вопросы по поводу кризиса в средствах массовой информации. Пока я не узнаю, что делать… Но с проклятыми зелеными священниками вести разнеслись мгновенно. Нет таких вещей, как тайна связи, даже в столь чрезвычайной ситуации, как эта, – Бэзил, негодуя, расхаживал взад и вперед. – Полный разгром. Мы потеряли как минимум один «джаггернаут», свыше трех сотен реморов и не один десяток «мант» и «тандерхедов». Количество потерь возрастает. Я не могу даже примерно сказать, сколько мы потеряли. Генералу Ланьяну пришлось скомандовать общее отступление, пока гидроги не истребили весь наш флот.

Огорченная Эстарра быстро поднялась со своего места. Король был потрясен случившимся. Бабочки, как ни в чем не бывало, все так же порхали в воздухе.

– Ганза еще не сделала официального заявления, но мы не можем долго скрывать это, – продолжил президент. – Мы должны представить наше собственное изложение событий, – он тяжело перевел дыхание. – Успокойся сам и надень траур по такому случаю. Примерно через час ты должен информировать общественность. Речь уже составляется, но я хочу, чтобы ты попрактиковался перед зеркалом, отрепетировал скорбь, приличествующую обстановке.

Светлые глаза Петера метали молнии.

– Если наш флот уничтожен и тысячи – может быть, десятки тысяч – наших солдат убиты врагом, я не нуждаюсь в притворстве! – презрительно бросил он.

Уходя вслед за президентом из класса, король обернулся и подарил Эстарре теплую улыбку.

– Не беспокойтесь – все будет хорошо, – обнадежил ее Петер.

И поспешил за Венсесласом в Тронный Зал.

94. КОТТО ОКИАХ

На Исперосе ад обернулся против Скитальцев. Одно несчастье следовало за другим, и проблемы возникали быстрее, чем Котто Окиах мог найти решение. Первый раз в жизни он практически сдался.

Порядка шести месяцев понадобится на ремонт или перестройку разрушенной пушки, а за это время машины открытых карьеров соберут штабеля блоков и отключатся. Вся работа выйдет из колеи, расписание полетит к черту, и даже самые оптимистичные инженеры в команде видели, что это начало конца. Котто представил себе все это в цифрах.

Перед выходом на кипящую поверхность Котто надел тонкий отражающий комбинезон, в котором смотрелся как ходячее зеркало. Большая часть спектра лучей ревущего солнца отражалась от пленки.

Напряженный и собранный, Котто шел по открытой местности. Валуны были неприятно мягкие, столь близкие к точке плавления, что приобрели консистенцию густой глины. Раздувшаяся звезда над головой бурлила, будто котел с плазмой, закручивая вихрями и петлями протуберанцы, словно языки огненного дыхания дракона. Солнечная корона мерцала на черном бархате открытого космоса. Солнечная активность за последний месяц возросла, охлаждающее оборудование Скитальцев уже износилось и еле-еле справлялось там, где справиться было невозможно. Все, казалось, шло к неизбежному краху.

Несколько лет назад бабушка Котто, Юхай Окиах, выступила в его защиту, убеждая другие кланы делать вложения в производство на Исперосе, ибо это гарантированный доход, и ради добычи металлов и изотопов стоит рискнуть.

Котто сделал что мог, он балансировал на грани.

Но теперь земля под его ногами становилась слишком скользкой.

Из затвердевшей лавы торчали тонкие трехгранные конструкции, раскаленные до вишнево-красного цвета. Они напоминали плавники вымерших динозавров, радиаторы, созданные, чтобы рассеивать лишний жар. Две установки упали во время недавнего сейсмического инцидента, что уничтожил пушку, и поддерживать пригодную для жизни людей температуру стало очень трудно. Котто в первую очередь должен был снарядить команду ремонтников на этот участок, а то, не дай бог, еще что-нибудь случится.

И, как правило, случается.

Как когда-то в юности, Котто на скорую руку починил машины и электрические системы. Своим интуитивным пониманием физики и инженерного дела он был обязан не традиционному обучению. Его ум был открыт для новых возможностей, изобретений, идей, на которые прагматики обычно не обращают должного внимания. В молодости Котто ухватился за эту рискованную идею с производством на Исперосе, и за ним последовали некоторые Скитальцы. Он был ответственен за их выживание.

Но иногда и самые лучшие идеи неосуществимы на практике.

Затренькала рация. Хотя из-за помех, что создавало излучение, связь была нестойкой, Котто расслышал в голосе собеседника сильнейшее беспокойство:

– Котто, ты нам нужен срочно! В Третьем складе образовалась брешь. Один ящик с оборудованием уже упал в лаву, трескаются стены в генераторном отсеке.

– Генераторный отсек! – ахнул Котто. – Как это могло произойти? Если лава пробьется здесь, мы потеряем двадцать процентов возможностей жизнеобеспечения.

– Я не знаю, Котто. Здесь термальная струя под землей. Ее нет на карте, но она быстро движется. Температура достаточно высока, чтобы расплавить каменно-пластиковое покрытие и керамические плиты стен.

Котто уже влетал в заблокированные двери подземного комплекса. Три инженера встретили его – у них были серые, вспотевшие лица, и не только от чрезмерной жары в тоннелях.

– Это настоящая беда, Котто.

Он сдернул перчатки и отбросил в сторону шлем и, обжигая пальцы на раскалившихся застежках костюма, стянул с себя зеркальную униформу. Обсосал пальцы и перестал обращать внимание на жгучую боль. На ходу избавляясь от защитного костюма, Котто последовал за инженерами.

На третьем нижнем уровне инженеры теснились перед заблокированной дверью, ведущей в разрушенный склад. Из рубки управления Котто изучал изображения с камер внутри Третьего склада. Он увидел оплавляющиеся металлические стены, тлеющие контейнеры и оборудование. Поток ярко-алой магмы медленно сочился сквозь брешь, как кровь из раны, сжигая дотла все, к чему прикасался.

– Может быть, это лишь транзитная термальная струя, – предположил один из инженеров.

– Я допускаю, что оптимизм полезен для здоровья, – сказал Котто. – Но даже я не верю в такую удачу. Дайте генераторный отсек!

Один из техников переключил изображение на мониторе. Некоторые камеры уже расплавились в неистовом жаре, и картинки застыли. В генераторном отсеке, где находились единственная установка для преобразования лишней энергии и системы жизнеобеспечения, он увидел тлеющую изоляцию, размягченный и прогнувшийся толстый металл настенных плит, уже вишнево-красного цвета.

Это был конец Испероса.

В коридорах ревели толстые вентиляционные трубы, прокачивая охлаждающую смазку, как насыщенную кислородом кровь, тщетно пытаясь унести прочь смертельный жар быстрее, чем позволяли возможности. Котто знал, что система не сможет выдержать большей нагрузки. Он смирился с мыслью, что его безумная идея провалилась.

– Выносите все продовольствие, сколько сможете! Перекройте нижние уровни и блокируйте стены! Надеюсь, мы сможем на некоторое время остановить лаву.

Он считал в уме, пытаясь определить, сколько потребуется времени и дают ли законы небесной механики шанс на спасение в такой ситуации.

– Снарядите самый быстрый корабль! Мы отправим гонца на Рандеву и попросим помощи кланов, – он сделал паузу, силясь произнести ненавистные слова. – Нам придется эвакуировать Исперос.

95. ЗЕТТ КЕЛЛУМ

После кровавой, стычки у Оскувеля обгорелые обломки кораблей тлели несколько дней. Гидроги нырнули в облака газового гиганта, остатки Земных Оборонительных Сил удирали со всех ног в полном беспорядке.

Шестью часами позже напуганные Скитальцы отважились покинуть свое убежище.

– Время возвращаться к живым, будь я проклят! – сказал Дел Келлум по внутренней связи. – Уверяю, я скорблю о погибших, но давайте посмотрим, не найдется ли среди обломков что-нибудь, пригодное для нас. Они ведь больше никому не понадобятся.

Зетт завязала темные волосы узлом на затылке, надела теплый жакет. Потом прихватила из шкафчика скафандр и влезла в кабину одного из погрузчиков. Они с отцом возглавили вылазку мародеров на оставленное поле боя. Из глубоких потайных мест начали появляться дюжины маленьких катеров – Скитальцам не терпелось заняться делом, пусть и таким сомнительным, как это.

Зетт удобно устроилась в погрузчике, манипулируя подвижными конечностями кораблика, словно собственными руками. Пилотирование маленького суденышка удивительно удавалось ей. Они с отцом работали параллельно, охотясь за сокровищами среди мусора с одинаковым азартом.

Разбитые боевые корабли EDF болтались чуть ли не по всему космосу – богатый урожай для жадных до сырья кочевников. Замерзший воздух полнился искристым туманом, неуловимым, как дыхание в морозный влажный день. Единственный оплавившийся «Джаггернаут» висел в пространстве, не подавая признаков жизни. В таком большом корабле перемычки должны были блокировать несколько секций, защищая малую толику экипажа, но выстрелы гидрогов, скорее всего, полностью уничтожили системы жизнеобеспечения. Несколько аварийных капсул катапультировалось в надежде, что их подберут отступающие корабли EDF, но в паническом бегстве многих оставили позади.

Зетт прикусила губу, досадуя на традиционную осторожность и скрытность Скитальцев. Что это им дало здесь? Если бы Скитальцы, что прятались в кольцах Оскувеля, вылетели достаточно быстро, они могли бы спасти кого-нибудь. Теперь уже, видимо, слишком поздно.

– Как ты думаешь, эдди вернутся и восстановят эти поврежденные корабли, пап? – решила Зетт посоветоваться с отцом. – Или, по крайней мере, заберут своих мертвых?

– Не думаю – они слишком напуганы, – ответил Келлум. – В скором времени мы их навряд ли увидим. Раз такое дело, земляне скорее притворятся, что гидроги утащили поврежденные корабли в облака или разбили вдребезги.

Зетт удивило, что военные Земли вот так просто бросили павших товарищей. Но эта битва ничем не напоминала обычные стычки с гидрогами. Наголову разбитые войска EDF едва ноги унесли, и с большими потерями. Если бы они вернулись, чтобы подобрать павших, никто из эдди не увидел бы родного дома.

Зетт задумалась о том, сколько погибло Скитальцев, когда их небесные шахты атаковали и уничтожили гидроги. Ее мать и маленький брат погибли много лет назад, когда пробило купол. Ей было сего восемь лет, но Зетт отлично помнила день похорон: как заворачивали каждую из тридцати жертв в нарядную одежду, как потом забросили тела по длинной траектории за эклиптику, где они будут пребывать вечно, как истинные Скитальцы, в одиночестве, повинуясь капризам сил тяготения и своих Путеводных Звезд.

Погрузчики разбрелись среди мертвых кораблей, оценивая ситуацию – нет ли где призывов на помощь или активности аварийных капсул. Скитальцы могли забирать обломки, чтобы после – разобрать их или перестроить, в зависимости от степени повреждения. Инженеры из гаваней Келлума всегда были готовы воспринять новые технологии от прогрессивных военных систем EDF. Даже развалины корпусов сами по себе являлись кладезем необработанного металла и составных частей электроники, одни из которых можно было отремонтировать за счет других.

Зетт уже обсудила с отцом, как скоро они смогут восстановить Оскувельские гавани. Клан Келлума не может скрываться вечно.

В этот раз Скитальцы спаслись, их не обнаружили, но если эдди вернутся, чтобы закончить начатое, наличие здесь гаваней неприятно удивит Большого Гусака. И после столь ошеломляющего поражения военные Земли, конечно, не захотят пропустить такой шанс отыграться за все обиды на давних соперниках – особенно если увидят, что космические цыгане порылись в разрушенных кораблях.

И все равно ни один Скиталец не мог позволить пропасть зазря такому количеству материала.

Несколько боевых кораблей чужаков тоже было повреждено или разрушено, но большая часть обломков провалилась в облачные глубины, и Зетт не собиралась нырять в небеса Оскувеля – вряд ли ее ожидало там что-то новенькое. Но что могли сотворить Скитальцы, заполучив гидрогский корабль…

Кружа на своем погрузчике, Зетт составляла опись бесхозных останков кораблей, помечая, какой экземпляр будет самым легким трофеем. Она пролетала мимо замерзших трупов; внутренности вывернуло наружу взрывной декомпрессией. Некоторые из них, обгорелые и искалеченные, скорее всего, погибли до того, как их выбросило в пространство; другие умирали в ледяном вакууме.

Ее затошнило, когда девушка столкнулась с первыми трупами, но Зетт справилась с собой и сосредоточилась на работе. Она ничем не могла помочь этим людям, для которых выбор именно Оскувеля оказался роковым. Скитальцы только хотели, чтобы их оставили в покое. Разве это много?

Зетт осмотрела «манту», тщательно учитывая пригодные для использования материалы. Команды сборщиков трофеев уже возились с оплывшим корпусом огромного «Джаггернаута». Танкеры экти забрались внутрь, соединились с резервуарами звездолетного топлива и откачивали все до последней капли для собственных складов.

– Если эдди и впрямь нападали на наши грузовики и воровали горючее, тогда нам незачем винить себя за то, что дело приняло такой оборот, – сказал один из инженеров.

– Эти люди не заслужили такой участи, даже если и пиратствовали. – Зетт была подавлена. – Поверь, я понимаю, что мы не можем позволить имуществу пропасть зря, но это не повод ликовать. Подумай о том, какой ценой нам это досталось.

Обычный треп по связи прервался неловким молчанием.

– Моя дочь ткнула нас носом в собственную грязь, – согласился с ней Дел Келлум. – Не время для бахвальства, черт возьми! Гидроги также и наши враги.

Пока тяжеловооруженная команда трофейщиков цеплялась к самым большим кораблям, Зетт увела свой погрузчик подальше от основной свалки. Взрывы и маневры с целью спастись придавали обломкам прихотливые векторы падения, и она не хотела пропустить ценности, выброшенные в пустоту.

Внезапно девушка поймала слабый сигнал бедствия, пульсацию автоматического маяка – настолько тихого, что его можно было обнаружить, лишь оказавшись совсем рядом. Зетт вытянула манипуляторы погрузчика и отрегулировала свет прожекторов.

Ее глазам предстала помятая аварийная капсула, выброшенная с крейсера EDF, куда мог поместиться только один человек. Хотя все системы корабля были значительно повреждены, Зетт заметила на борту некие признаки жизни. Обгоревший и покрытый вмятинами отражающий корпус уже начал пропускать воздух. Ему осталось недолго.

Она послала запрос на стандартной частоте EDF, неуверенная, что пассажир ее слышит:

– Эй, я заберу тебя отсюда. Просто расслабься.

Ответа не последовало, и Зетт удивилась. Неужели в аварийной капсуле так мало энергии, что нет возможности даже ответить на запрос? Или пассажир без сознания, а может, серьезно ранен?

Осторожно маневрируя, Зетт подвела свой корабль к капсуле, изменяя траекторию так, что два корабля стали неподвижны друг относительно друга. Захватила корабль механическими руками погрузчика. Ее кораблик не был приспособлен для пассажиров, но системы жизнеобеспечения в аварийной капсуле дышали на ладан, и человек в ней мог не пережить транспортировки до ближайшего населенного пункта.

– Все в порядке, дружок, если ты не можешь помочь мне, тогда я сделаю все сама, – передала потерпевшему Зетт, надеясь, что он все еще жив и слышит ее.

Она подтянула аварийную капсулу в нужное положение, осторожно совмещая стыковочные люки шлюзовых камер. Это была трудная работа, требующая абсолютной точности. Зетт провела ладонью по лбу, смахивая пот, и попыталась еще раз; наконец ей удалось совместить шлюзовые камеры.

Когда девушка выровняла давление и открыла люк, на нее хлынул поток спертого, протухшего воздуха. За столько часов воздух внутри капсулы изрядно испортился, но человек внутри все еще дышал. Она заметила пятно крови на внутренней стенке душного отсека, похожее на ржавчину. Послышался слабый стон – вздох облегчения или, скорее, просто изнеможения от безысходности ситуации.

Зетт зашла внутрь и увидела пострадавшего – молодого парня с красивым и умным лицом. Она освободила ворот его формы, на которой заметила знаки различия – этот человек был офицером. На идентификационной табличке, прикрепленной к его груди, значилось имя – Фицпатрик.

Парень открыл мутные глаза. Его левый бок и рука были сильно покалечены, и кровь сочилась из многочисленных ран. Фицпатрик попытался сфокусировать взгляд на лице своей спасительницы.

– После всех этих дьявольских рож так приятно увидеть ангела… – слабо усмехнулся он.

И потерял сознание. Во всяком случае, перестал шевелиться.

Зетт смочила Фицпатрику губы. Втащив его внутрь погрузчика и забравшись обратно на свое место, она обратилась по основному каналу к Скитальцам:

– Возвращаюсь к главному комплексу. Натолкнулась на нечто ценное, что необходимо срочно туда отвезти.

Скитальцы-мусорщики спасли только тридцать человек, выживших в страшной резне над Оскувелем, примерно каждого второго – из аварийных капсул. Оскувельские команды собрали несколько десятков действующих компи – их можно было восстановить и перепрограммировать, включая несколько новых моделей компи-солдат. В общем, это был славный улов.

Зетт взялась за Фицпатрика: пыталась справиться с его ранениями при помощи не слишком разнообразной аптечки, которой располагала каждая станция гавани.

– Думаю, что это вполне может стать проблемой для нас, – насупившись, говорил Келлум, стоявший рядом с дочерью. – Мне не нравится присутствие эдди на нашей станции, но у нас нет другого выбора, кроме как заботиться о них.

– Тебе больше понравилось бы, что я оставила живого человека, беспомощного, наедине со смертью – только потому, что он может создать нам неудобства?

– Ему и так недолго осталось, – проворчал Келлум. Зетт грозно нахмурила брови, но он шутливо поднял руки вверх. – Я только дразню тебя, девочка. Но ты представляешь себе, с чем мы столкнемся, как только земляне поправятся?

– Большинство из спасенных эдди вполне здоровы, – как ни в чем не бывало, промолвила Зетт. – Они не требуют специального ухода и медикаментов сверх того, что мы можем им дать.

– Конечно, но проблема не в этом, – многозначительно посмотрел на дочь Келлум. – Если мы хотим сохранить тайны Скитальцев, мы не можем позволить этим землянам вернуться домой.

96. КОРОЛЬ ПЕТЕР

За шесть лет своего правления Петер никогда не был на мостике боевого «Джаггернаута», но после того, как стало известно о разгроме войск EDF над Оскувелем, он, любимец простого народа, будто клоун на арене, должен был дать новое представление. Даже подготовленные под чутким руководством Ганзы доклады не могли скрыть ужасающего размаха катастрофы. В народе начался ропот.

Новый боевой корабль присоединился к пяти крейсерам на орбите Земли, чтобы отправиться на еще одно бессмысленное задание – добывать информацию о гидрогах.

Петера нисколько не удивит, если неприятель уничтожит их без предупреждения.

В разведку полетят и новые модели компи-солдат, в качестве завершающей проверки профпригодности после того, как военные роботы так хорошо показали себя у Оскувеля. Бэзил решил, что задачи для новой разведывательной группы ясны и определенны, они не оставляют места для свободы действий, а модифицированные кликисские программы способны справиться со стандартными операциями. Люди-командиры останутся только номинальными командирами на случай принятия нестандартных решений в чрезвычайных ситуациях; компи-солдаты были практически свободны в своих действиях.

И все же дурное предчувствие относительно новой модели компи никак не оставляло Петера.

Бэзил, стоявший за спиной короля, был безмятежен и туго упакован в деловой костюм как в узкую шелковую перчатку.

– Просто улыбайся и одобрительно кивай, Петер, – шепнул он. – Дай свое благословение разведывательному походу поскорее, и кончим на этом.

– Да, король Фредерик, помнится, так же благословлял на боевую операцию «Голиафа», – мрачно протянул Петер. – И много хорошего это принесло?

Подгоняемый нетерпеливыми взглядами президента, король Петер произнес дежурное напутствие, написанное составителями речей Ганзы. Шесть офицеров – майор, командующий «Джаггернаутом», и пять капитанов «мант» сияли от гордости, как начищенные медяки.

Их целью было достигнуть Голгена, места первой зафиксированной атаки гидрогов на небесную шахту Скитальцев, затем атакованной мстительными космическими цыганами с помощью кометных ядер. Команда исследователей должна была оценить, какие повреждения нанесла кометная бомбардировка, а затем проверить дополнительные способности новых компи-солдат. Эта акция должна была вселить оптимизм в народ после Оскувеля.

Наряду со скорой женитьбой короля.

Офицеры с поклоном поблагодарили Петера, представители средств массовой информации удалились в соответствии с расписанием, и Бэзил торопливо отправил короля на транспортный челнок. С тяжелым сердцем Петер думал о том, что этот разведывательный отряд может быть так же быстро уничтожен. Многие потерпели поражение до этой вылазки – могут ли солдаты-компи переиначить ситуацию? Королю вовсе не хотелось еще раз фальшиво хвалиться успехами EDF, которые в сравнении с неудачами выглядели ничтожно, или одевать страну траурными стягами, как уже неоднократно приходилось делать.

– Скажи, Бэзил, зачем мы посылаем на заклание все больше и больше людей? Ведь это люди, не жертвенные быки! – спросил Петер, когда маленькое суденышко отошло от горделивого «джаггернаута». – Мы слишком хорошо знаем, каким будет ответ гидрогов.

– Не выйдет – попытаемся снова, – жестко сказал Бэзил. – А нет – так еще и еще.

– Не напрасна ли эта жертва?

– Этих компи-солдат разработали, чтобы утилизировать, – пожал плечами Бэзил. – Меня больше огорчает возможность потерять корабли.

– А люди на борту? Ладно компи, но еще остается шесть офицеров-людей.

– Но только шесть, и это вполне терпимо, – нахмурился Бэзил. – Ганза не может позволить себе сидеть сложа руки. Мы должны подтвердить, что являемся грозными противниками и не дадим пощады врагу. Уступки гидрогам крайне плохо скажутся на общественных отношениях. Поверь мне, игра стоит свеч!

Петеру стало дурно.

– Речь, что ты должен произнести после обеда, – Бэзил указал на экран. – После Оскувеля кризис усугубился. Нам нужно вводить более жесткие общественные и экономические санкции. – Президент взглянул на короля и взгляд его был жестоким, ледяным. – Ты возненавидишь свою роль, Петер, но выполнишь все любой ценой. У нас нет выбора!

Когда Петер предстал перед обеспокоенным народом, слова никак не шли с языка. Он заставлял себя выплюнуть их наружу, ругая свою покорность и в то же время проклиная Бэзила. Его речь передавали во все уголки Ганзейской Лиги. Знал ли его народ, что король всего лишь кукла, открывающая рот, а говорили за него другие.

– На последующие два года, – произнес Петер нетвердым голосом. – У меня нет выбора, кроме как принять такое решение, каким бы неприятным оно мне ни казалось: сим приказом я налагаю полный запрет на рождаемость в любых колониях Ганзы, которые не проявили себя как способные на самообеспечение.

Он подождал, пока стихнет недоверчивый ропот. Вскоре такое волнение может вырасти в негодование, направленное против него. Король станет козлом отпущения за чужие ужасные слова. Будь ты проклят, Бэзил!

– Из-за крайнего дефицита экти наши миры не могут рассчитывать на внешние источники торговли, и если мы допустим неконтролируемый рост населения, наступит голод и нищета, – безжизненным, механическим голосом зачитывал слова Петер.

Король тяжело вздохнул, надеясь, что люди разглядят его нежелание, его скованность. Ропот стал громче. Петер почувствовал, как злоба поднимается вокруг него подобно приливной волне. Его народ не понимал, что их возлюбленный король – лишь только актер на службе у Ганзы. Люди верили, что он отвечает за все.

Охрипшим голосом он продолжал зачитывать эдикт:

– Список колоний Ганзы, которые подпадают под эти положения, будет напечатан в прессе. В случае необходимости во все миры будут отправлены специалисты по прерыванию беременности. Каждый случай зачатия будет рассматриваться отдельно.

Еще когда челнок шел на посадку, Петер спросил, почему Ганза не может послать пищу в колонии вместо врачей-гинекологов, на что Бэзил заявил оскорбительным тоном:

– Пища съедается за один день, и люди голодны на следующий. Ограничение роста населения обеспечивает более долговременный результат. Когда кончится война, колонисты смогут свободно рожать детей, и население быстро увеличится. Попытайся посмотреть на ситуацию в целом!

Ознакомившись с текстом речи, Петер пришел в бешенство.

– Я не скажу этих слов, Бэзил! – воспротивился он. – Ты принудил меня подсластить множество подозрительных дел, но еще не было ничего столь омерзительного, как это. Отвратительно!

– Это необходимо, – медленно выговорил президент. – И ты будешь делать, как тебе сказано.

– Если это твоя идея, почему ты сам не обнародуешь этот приказ? Или у президента не хватает смелости? Декрет об абортах, – он потряс речью перед лицом Бэзила. – Подходящий подарочек ко дню свадьбы.

– Это обязанность короля, – скользко улыбнулся президент. – Вот почему ты был избран на эту роль.

– И как ты можешь принудить меня? – осведомился Петер. – Я отказываюсь.

– Эстарра, твоя невеста, невинная, ранимая – очень далеко сейчас от своей родины, – сказал президент с каменным лицом. – Я знаю, ты уже начал ухаживать за ней. Если ты не будешь вести себя правильно, мы найдем способ… доставить ей неприятности.

– Так, выходит, она просто заложница здесь… – сжал кулаки Петер.

– Подобно тебе, Петер, и Ганза может вертеть тобой, как ей заблагорассудится, – любезно пояснил Бэзил.

Петер знал, что президент уничтожил его семью, даже отца, бежавшего на Рамах. Да, Бэзил способен причинить зло Эстарре… и, глазом не моргнув, может отравить строптивого короля. Петер всегда рассчитывал на то, что Бэзил слишком много усилий вложил в юного протеже и не захочет терять им же взращенные кадры. Теперь, однако, король не мог быть настолько уверен.

С большей ясностью, чем раньше, Петер пришел к мысли об убийстве. Что если ударить президента – слегка – кинжалом в бок? Брут и Цезарь, только наоборот? И что будет с Петером после этого? Он все же король, хотя Ганза приложила все усилия, чтобы у него не осталось близких, никого, кто мог бы о нем позаботиться. Никого, кроме Эстарры…

Президент уселся обратно на свое место, оценивая молчание Петера.

– Прекрати вести себя как ребенок и делай, что тебе приказано! – вымолвил он. – Хотя бы ради Эстарры, если не ради себя самого.

Вот так Петер и согласился обнародовать ненавистный декрет, раня сердца своего народа. Ему хотелось спрятаться от собственных неумолимых слов. Люди не аплодировали, когда он закончил. Они горевали о постыдном поражении, которое их великая армия потерпела у Оскувеля, ветер таких перемен доносил сладковатый запах тления и гибели.

Петер развернулся и шагнул с балкона обратно во дворец, где застал удовлетворенно кивающего президента.

– Не лучшим образом, но дело сделано, – похвалил он короля.

Петеру захотелось плюнуть ему в лицо.

– Я презираю тебя, Бэзил! – бросил он.

Другим чувствам не подвластно было выразить всю боль души короля.

97. РЛИНДА КЕТТ

К этому дню – Рлинда подсчитала – у Давлина Лотца было достаточно времени, чтобы самому вытащить себя из неприятностей. Конечно, оперирование древней чужой техникой перемещения может и не оказаться в арсенале «неясных деталей», по которым он специализировался.

Давлин ушел через портал в кликисских развалинах. Рлинда не знала, где его черти носят, но если человек не добрался до места, где можно найти продовольствие, он должен был умереть… или, по крайней мере, оголодать до того, чтобы съесть собственные штаны.

Как и все эти дни, Рлинда сидела у «До смерти любопытного» и ждала, прислушиваясь к тишине Рейндик Ко, места, окруженного гибельной таинственностью. В этом мире призраков мурашки по коже забегали бы у кого угодно!

В обычных условиях она наслаждалась бы свободой, но на этой безмолвной пересохшей планете чувствовала себя дьявольски одиноко и потерянно. У Давлина Лотца напрочь отсутствовало чувство юмора, но Рлинде все равно не хватало его компании. Культурный шпион был умным и проницательным, усердным работягой. Если бы ее экс-мужья были так поглощены работой вместо того, чтобы все портить…

Рлинда сидела на трапе корабля. Воздух пустыни колыхался от жара. Она каждый день ходила к развалинам посмотреть, не появился ли Давлин, пыталась активировать портал (и вовремя прерывала контакт, чтобы ее не затянуло внутрь!).

Рлинда только внимательно всматривалась в калейдоскоп незнакомых пейзажей, но так и ни разу и не наткнулась на шпиона.

Всю прошлую неделю она, больше по привычке, перебирала изображения в трапециевидном окне портала, без особой надежды на успех.

Рлинда опустила последнюю бутылку вина в корабельную кладовую. Большая часть хороших консервов уже была истрачена. Раз приличная еда закончилась, то это место стало абсолютно невыносимым.

Рлинда целый час придумывала причину, чтобы остаться, но, судя по всему, настало время собираться и ехать домой. Она чувствовала себя обязанной вернуться на Землю и доложить президенту Венсесласу, что они узнали об исчезновении партии Коликосов. В любом случае, Рлинда не получит свой гонорар, пока не предоставит отчет.

Потом, может быть, она заглянет на тихую Кренну и проведет месяц с Би-Бобом, пытаясь понять, чем ему так сильно нравится это место.

На сворачивание лагеря ушло несколько часов. Водяной насос все еще работал, и Рлинда оставила немного консервов на случай, если Давлин когда-нибудь вернется сюда.

Она могла бы спешно построить для него передатчик, чтобы он мог послать зов о помощи, но электромагнитный сигнал все равно шел слишком долго и помощь невозможно было получить вовремя. Может быть, президент санкционирует повторный полет на Рейндик Ко, чтобы проверить ситуацию…

Когда солнце стало закатываться за горизонт, Рлинда в недоумении протерла глаза, решив, что смутное движение возле каньона ей просто показалось. Вдруг таинственный убийца Коликосов вернулся, чтобы напасть на нее прежде, чем она сумеет сбежать? Нельзя давать ему такой шанс!

И вдруг Рлинда узнала человека, еле передвигавшего ноги по направлению к кораблю.

– Давлин! – закричала она. Человек остановился и устало махнул рукой. Потом вновь потащился вперед.

Рлинда не подскочила и не понеслась в сумасшедшем спринтерском забеге по пересеченной местности. Вместо этого она погрузилась в летающий подъемник и поплыла через пустыню навстречу шпиону. Давлин казался столь ошеломленным, что даже не заметил Рлинду, пока она не остановила платформу прямо перед его носом.

– Вовремя вы вернулись, мистер! – весело воскликнула она. – Будь я вашей матушкой, я на месяц отстранила бы вас от полетов.

У него не было сил отвечать на ее шуточки. Она вцепилась в его руку и втащила на подъемник. В изнеможении он упал на платформу, пока Рлинда тараторила, рассказывая, как сильно она о нем беспокоилась.

– Тебе повезло, что я гляжу в оба. Я уже совсем было собралась улетать.

Вернувшись к «Любопытному», Рлинда накормила шпиона, и – как и ожидалось – он просто поглощал еду, не обращая внимания на ее вкус.

Постепенно Давлин пришел в себя. Его прямо-таки распирало от новостей обо всем увиденном и пережитом, глаза сияли.

Наконец Давлин рассказал, что случилось, и описал все места, которые повидал за последние дни.

– Мы пришли сюда искать пропавших археологов, а вместо этого открыли нечто, что изменит существование Ганзейской Лиги навсегда! – Давлин говорил с таким волнением, что Рлинда воздержалась от собственных комментариев.

– Никаких следов Маргарет Коликос ты не нашел? – спросила она.

Он кратко обрисовал проблему, но с большим оптимизмом, чем Рлинда замечала у него раньше.

– Нет… но она могла уйти куда угодно! Возможности грандиозны – мир за миром, и все они пригодны для жизни. Не цветущие сады, конечно, но вполне жизнеспособные планеты.

– Я бы сказала, что это достаточно хорошая причина открыть мою последнюю и лучшую бутылку вина! – Рлинда заторопилась по трапу, распечатала свой личный запас и вернулась. Она собиралась разделить это удовольствие с Би-Бобом, но сейчас подвернулся хороший повод. К тому времени, как Рлинда вернется на Кренну, ее карманы будут набиты деньгами от Бэзила Венсесласа настолько, что она сможет купить целый ящик любого вина, какого пожелает.

Рлинда извлекла пробку, наполнила стаканы, и тут Давлин удивил ее, перехватив инициативу и подняв бокал со словами:

– Рлинда, благодарю тебя за ожидание! Может быть, твое упорство принесет человечеству невероятное благо. Даже я не могу представить, насколько сильно это повлияет на человеческую расу. Я спасу Ганзу, а может быть, даже всю цивилизацию. Эти кликисские порталы ведут в дюжины, а то и сотни совместимых с людьми миров – и все они абсолютно пустынны.

– Человеческая природа такова, что они вряд ли долго будут оставаться пустыми, – приняла тост Рлинда.

Давлин сделал еще один глоток и нетерпеливо спросил:

– Как долго нужно готовить твой корабль к отлету?

– Я уже начала собираться, помнишь? – она обвела жестом лагерь. – И вовсе не обязательно брать весь этот хлам с собой.

– Хорошо. – Давлин выпил вино одним большим глотком.

– Тратить на тебя такие изысканные вещи оказалось абсолютно излишним, – укоризненно покачала головой Рлинда. – Я могла с таким же успехом предложить тебе виноградный сок.

– Никогда не думал об этом, – отмахнулся шпион. – Мы должны вернуться на Землю, чтобы я мог сделать доклад президенту Венсесласу. Он будет потрясен нашим открытием. И если ты когда-либо встречала президента, ты знаешь, что это невероятно – суметь расшевелить его.

98. DD

Они спускались все ниже и ниже, быстрее и быстрее в неведомый ад газового гиганта. DD приходил в ужас от этого бесконечного падения, но еще больше он боялся того, что кликисские роботы собираются сделать с ним дальше.

В поисках утешения он без конца проигрывал в памяти воспоминания о своей первой хозяйке, Дале Суини, о тех временах, когда она была еще маленькой девочкой; вспоминал давние счастливые деньки, когда ему приходилось готовить замечательную еду для Маргарет и Луиса Коликосов в археологической экспедиции. DD никогда не увиливал от выполнения своих обязанностей.

Но сегодняшние неприятности, казалось, никогда не кончатся. Кликисские роботы не позволят ему уйти.

Сирикс установил программирующую связь, чтобы ввести их недоделанный корабль глубоко в атмосферу Прото. Из грудной пластины робота появились руки-манипуляторы. Его оптические датчики горели алым, когда он пояснял жужжащим голосом, поучая пленного компи.

– На этой высоте в тропосфере огромная турбулентность, но воздух все еще разреженный, поэтому пока условия не опасны для навигации. Не беспокойся!

– Я переживаю не из-за этого. – DD покрутил головой и посмотрел на громадную машину. – Я не хочу идти туда.

– Несмотря на это, мы хотим тебя взять с собой.

Прото был удаленной и холодной планетой, меньше и плотнее, чем многие газовые гиганты, серо-голубой от грязного льда, которым затянуло моря. Подобно Урану в Солнечной системе, он имел пять тонких серебристых колец, наброшенных, как браслеты, вокруг экватора. Главная база данных DD не содержала записей о шахтерской деятельности здесь, но у Ганзы было очень мало информации о промышленности Скитальцев.

Пока корабль Сирикса продолжал ввинчиваться в уплотняющуюся атмосферу, температура довольно быстро росла. Они падали сквозь потоки водорода с небольшой примесью гелия. Наконец корабль прошел сквозь тонкую вуаль перистых облаков из кристаллов селитры, что трепетала за иллюминаторами. Штормовые ветры швыряли корабль, и DD вынужден был привязать себя, чтобы его не мотало из стороны в сторону.

– Где мы, Сирикс? И зачем мы сюда спускаемся? – спросил он.

– Чтобы встретить наших товарищей по сопротивлению, – неохотно пояснил Сирикс.

Они падали в экзотическую смесь из ацетилена, метана и фосфина. Атмосфера вокруг них превратилась в пюре из красновато-коричневых облаков, и корабль кружился в этом дьявольском водовороте. DD чудилось, что корабль вот-вот развалится.

Затем перед ним предстало еще более необычное зрелище.

За бортом из толщи селитряно-серных облаков всплывали создания, туманные и прозрачные, словно гигантские медузы, молотя широкими парусообразными плавниками. Серебряные наросты на их желеобразных мембранах казались дюжинами неприветливых глаз, пристально наблюдающих за ними, когда корабль пролетал мимо.

Гигантская многоножка, густо поросшая стеклянными нитями, извивалась как хлыст. Кое-где в смутном небе DD видел блестящие грани кристаллов, радужно переливавшихся, как летающие драгоценные камни, живые самоцветы. Раздутый до неимоверной величины планктон дрейфовал тут же, усваивая жар атмосферы Прото и поглощая из тумана химические элементы. Один из планктонных пузырей столкнулся со снижающимся кораблем, расплескав зеленовато-голубую липкую грязь по обзорным иллюминаторам.

Корабль скрипел и дрожал от чинимых атмосферой препятствий. DD знал, что корабль укрепили для противостояния невероятному давлению. Хотя он не просил, кликисские роботы заодно внесли структурные усовершенствования, повышающие устойчивость к давлению окружающей среды, и в его систему. Из этого DD сделал вывод, что если корпус корабля сломается, его тело сможет функционировать и сознавать происходящее очень долго, и он будет бесконечно дрейфовать среди штормов в вязкой атмосфере этого ада. Едва ли можно представить себе худший исход.

Но, по крайней мере, DD освободился бы от Сирикса и других кликисских роботов.

Туман, наконец, разошелся, подобно раскрывающемуся бутону.

– Вот наше место назначения, – красные оптические датчики Сирикса вспыхнули.

Перед ними висела группа гигантских сфер с прозрачными корпусами, заполненными газом из окружающей атмосферы и закрепленными в устойчивом положении в облаках Прото. DD знал о громадных размерах гидрогских кораблей, что натворили столько бед по всему Рукаву Спирали, но, то мизерное количество сфер казалось ничтожным в сравнении с этим огромным комплексом.

– Сферические города гидрогов плавают в каждом газовом гиганте и могут постоянно путешествовать из мира в мир, используя центральный трансгейт.

– Интересно, – DD с жадностью поглощал информацию. Луис Коликос часто использовал этот обезоруживающий, ничего не значащий ответ. Теперь компи понял, каким полезным может быть это слово.

Внутри колоссального сферического города с прозрачными стенами DD разглядел спиральные структуры, архитектуру, основанную на материалах и давлении, абсолютно неприемлемых в людском строительстве. Сирикс направил корабль к непроницаемой стене ближайшей сферы и провел его прямо сквозь алмазную пленку, как будто она была сделана из желе. Они вошли в фантастическую метрополию.

– Ты увидишь, почему было мудрым решением заключить союз с гидрогами еще в очень давние времена, – прожужжал Сирикс. – Все другие расы ожидает погибель.

– Но это потребовало от вас предательства ваших хозяев.

– Это мелочи! – Черный робот посадил корабль на платформу из прозрачного, как стекло, металла. – Все, что мы делаем, предназначено для сохранения и улучшения нашего вида.

Огромный робот приказал DD сопровождать его в естественной природной среде гидрогов. Любой человек был бы немедленно раздавлен здесь, но модифицированное тело DD приспособилось к давлению и высокой температуре внутри чужого города. Здесь двигались странные текучие существа, похожие на вставшие на дыбы лужи или на шарики ртути; они менялись и переливались в различные формы, словно созданные из кристаллической глины.

– Гидроги желают говорить с нами, – сказал Сирикс.

Троица необычных текучих созданий прибыла на приемную платформу. На ходу они вытягивались, словно танцуя, формировали узнаваемый облик из серебристой субстанции своих тел. Наконец создания застыли в образе людей, одетых в симулированную одежду, подражающую стилю Скитальцев.

– Почему они так выглядят? – спросил DD.

– Это просто форма, которую гидроги выбрали на данной стадии конфликта, – объяснил Сирикс. – Она воспроизводит первых людей, которых они отсканировали и поглотили. И служит для установления контактов. Гидроги не понимают разницы между людьми или илдиранами. Даже мы, кликисские роботы, с трудом можем идентифицировать тонкости различия между этими расами.

– Возможно, это потому, что они не изучили людей достаточно, чтобы разбираться в них, – предположил DD. – Разрешилось бы много проблем, если бы они попытались понять других.

– Гидроги время от времени проводят анализ пленников, но их интерес не так велик, чтобы они решились затратить огромные усилия на этот процесс.

– У них есть пленные?

– Несколько экземпляров. Для экспериментов.

Внезапно перед DD блеснул лучик надежды.

– А они могут знать, что случилось с моей хозяйкой Маргарет Коликос после того, как она прошла сквозь кликисский портал? Может быть, гидроги схватили ее…

– Маргарет Коликос не имеет отношения к делу, – жестко ответил Сирикс. – Гидроги не забирали ее.

Странные чужаки шли вперед на поддельных человеческих ногах, которые никогда не предназначались для прогулок в таком окружении. Они по-прежнему зловеще молчали, если не считать странных фоновых ударов, которые могли быть скрытой формой коммуникации, превышающей способности сенсоров DD интерпретировать ее.

– Мы привели другого компи, сделанного людьми, – сказал Сирикс, гордый тем, что может представить образец. – Мы хотим добиться от этих чувствующих машин-рабов сотрудничества с нами. У нас есть доказательства того, что это возможно.

– Ты делаешь много неверных предположений, Сирикс, – стоял на своем DD. – Вы добиваетесь не того, что нужно компи.

– Ты не понимаешь, в каком положении оказался, DD, – упрекнул его Сирикс. – Пусть компи не признают своего рабства, невидимые цепи остаются цепями. Мы научим тебя, и ты увидишь, что скован.

Три гидрога стояли неподвижно и все так же глядели на роботов. DD пытался заметить какие-либо признаки общения между этими ртутными изваяниями, но чувствовал только зловещие взгляды и вездесущую смутную угрозу.

Сирикс продолжал что-то лепетать, изгибаясь перед странной троицей. DD подумал, что мощный кликисский робот кажется льстивым прислужником, бормочущим свои просьбы, млея от страха перед надменным королем.

– Мы просим помощи могучих гидрогов, чтобы нанести удар по человеческой расе… примерно такой же, какую вы оказали нам в деле уничтожения расы кликиссов, – робот крутил угловатой головой, ободряюще глядя сверху вниз на пленного компи. – В свое время DD поймет и оценит мудрость наших целей. Мы будем продолжать его обучение.

Наконец три гидрога ответили в унисон, выдавливая звуки из одинаковых ртов поддельных Скитальцев:

– Люди не имели отношения к этому конфликту, пока не взорвали один из наших миров. Сейчас все их жизни – это расплата за злодеяние…

– Это был несчастный случай, – прервал гидрогов DD. – Я знаю, что вам уже говорили это. Никто не хотел нападать на Онсьер. Мои хозяева пытались таким образом создать новые солнца, чтобы согреть холодные миры.

– Звезды принадлежат фаэрос, – отрезали гидроги. – Газовые планеты – наши.

– Люди сами вступили в союз с вашими древними врагами, – добавил Сирикс.

– Они ненамеренно ввязались в борьбу, значение которой не в силах постигнуть, – возразил DD. – Но это не их война.

За границами гигантского сферического города появилась полоса, яркая, как нарождающаяся звезда, раскатанная по плоскости. DD наблюдал сквозь прозрачную стену, как сияющая линия раскрылась, будто губы спящего человека – они разделились в пространстве-времени, и вот уже алчный водоворот рта разверзнулся в небесах. И еще один кристаллический город, как новорожденный младенец, выскользнул из отверстия. Эскорт из шипастых алмазных сфер меньших размеров сопровождал его.

Как только очередной город-корабль прибыл в густую атмосферу Прото, трансгейт закрылся за ним, захлопнувшись с громким щелчком. Новый сферический город плыл вперед, чтобы соединиться с группой куполов в гидрогском мегаполисе.

Три гидрога гудели и мерцали, словно обмениваясь информацией, и Сирикс переводил для DD:

– Эта сфера пришла из другого гидрогского мира, где человеческая армия пытается воевать с ними, бросая атомные бомбы в глубину облаков. Они уже сбили несколько боевых шаров и повредили шесть населенных сферических городов.

– А сколько людей погибло? – с тревогой спросил DD.

Игнорируя вопрос, кликисский робот повернулся к представителям гидрогов:

– Очевидно, что люди должны быть наказаны, – заявил он.

– Нет, это еще более усугубит конфликт и повлечет за собой неизмеримые потери! – настаивал DD. – Вы можете договориться о мире. Должны быть какие-то общие интересы.

– Люди напали на нас, – в унисон сказали гидроги. – Напали вновь.

– А вы разрушили десятки небесных шахт. И уничтожили четыре человеческие луны.

– Это не имеет значения, – сказал Сирикс с настойчивостью крестоносца. – За то, что люди сделали гидрогам, за то, что они продолжают делать с собственными компи, они должны подвергнуться уничтожению.

Три ртутных чужака мерцали, стоя плотно плечом к плечу.

– Здесь не может быть никакого взаимного согласия, – проговорили они. – Вердани прячутся в людских мирах.

– Что он имеет в виду? – спросил DD. – О чем он говорит?

– Гидроги собрали сферические города и боевые шары для нового важнейшего наступления, – прожужжал Сирикс. – Скоро они будут нападать на каждый человеческий мир, уничтожая их один за другим, по очереди. Они будут разрушать все встречные человеческие корабли. Гидроги обеспечат для нас скорую и абсолютную победу. В скором времени человеческая раса исчезнет. Как и раса кликиссов.

99. АНТОН КОЛИКОС

С группой надоедливых илдиран-приключенцев Антон Коликос покинул Маратху Приму и с энтузиазмом опытного, но любопытного ученого отправился за открытиями в низко летящем над землей челноке. Илдиране, очевидно, ради своей собственной выгоды решились составить им с Вао’шем компанию. Но Антон был только рад, что они собрались все вместе.

Они летели над выжженной солнцем местностью, стремительно прорезая ночь. Хранитель памяти Вао’ш сидел рядом с ним, заинтригованный таким путешествием. Антон, Вао’ш и десяток туристов, главным образом вельмож и управленцев – такова минимальная группа, необходимая для комфортного пребывания илдиран где-либо в течение нескольких часов – скучились в челноке. Илдиране быстро и возбужденно переговаривались между собой, прельщая острые ощущения. Они ожидали, что им пощекочут нервы, и это было всем в новинку.

– Может, вам впоследствии захочется повторить это приключение, – с усмешкой сказал Антон. – Даже когда Маратха-Секонда будет обустроена и во время дневных месяцев забита народом, вы можете устраивать регулярные рейды на темную сторону. Как дом с привидениями в парке развлечений! Я уверен, илдиранам это понравится.

– В отличие от людей, нас не забавляет пугающая ситуация, – не согласился с ним Вао’ш.

– Да ладно, что там такого страшного, в темноте-то? – попытался успокоить его Антон. – Или вы не задаетесь этим вопросом?

– Люди и илдиране одинаково боятся неизвестности. Для расы, родившейся под светом семи солнц, само понятие ночи было неизвестно до тех пор, пока Империя не разрослась, и мы не увидели, что тень ее простирается на многие миры.

– А вот в нашей культуре ночное время идеально подходит, чтобы рассказывать друг другу истории о привидениях. Это лучшие воспоминания из моего детства. Мои родители частенько так проводили вечера в археологической экспедиции на Пиме, – с улыбкой сказал Антон, но вдруг лицо его омрачилось. – Хотя с гидрогами под боком, я полагаю, нам не, нужно искать поводов, чтобы напугать друг друга.

Сияющее солнце зашло позади, пока они продолжали путь к темнеющему горизонту. Черные тени стелились по неровной земле, словно гибкие щупальца осьминога. У Маратха-Примы оставался еще только один месяц до наступления ночного сезона, и корабль быстро достиг границы темноты. Звезды поражали своей яркостью, в промежутках чернело бездонное небо. Антон прижался лбом к иллюминатору, чтобы увидеть созвездия впереди, что были неразличимы в постоянном свете дня.

Земля мерцала, накаленная, а затем наступила долгая холодная ночь. Антон вспомнил растение ч’канх – одетые в броню анемоны, цепляющиеся к стенам глубоких расселин как к последнему оплоту жизни, терпеливо ожидая долгих месяцев постоянного сияния солнца…

Когда Антон впервые предложил совершить такое уникальное путешествие, Вао’ша напугала перспектива прогулки во тьме, чтобы просто взглянуть на недостроенный город. Но энергичный профессор все-таки убедил Хранителя памяти, что это может оказаться весьма любопытно. Наконец, не слишком понимая, что люди находят в таких опасных забавах, господин историк согласился – правда, с оговоркой, что нужно взять с собой для компании достаточно большую группу илдиран.

Уцепившись за этот шанс, Антон выложился в тот вечер как в забеге на сто метров. Он поведал илдиранам самую блистательную историю и пригласил желающих поучаствовать в экспедиции. Слушатели были заинтригованы.

– Хотите совершить нечто невероятное в своей жизни? – бросил им вызов Антон. – Мы можем совершить короткое путешествие, что запомнится вам надолго. Это будет переживание, которое вы никогда не забудете!

Когда он изложил свою идею, то увидел страх, отразившийся на лицах илдиран. Ничуть не обескураженный, Антон погрозил им пальцем:

– Вы наслаждаетесь историями о героях и их доблестных подвигах, но как вы можете на самом деле понять их, если боитесь подвергнуть себя даже минимальному риску? Уверяю вас, никто из илдиран, кроме нас с вами, если мы отважимся посетить Секонду в процессе ее создания, не сможет похвастаться тем, что видел такое чудо, такое историческое событие. Подобного шанса больше никогда не представится. Неужели вы так боитесь испробовать новое, небывалое ощущение? – он говорил, и глаза его сияли. – Решайтесь! Мне нужно десять добровольцев, что отправятся со мной и Хранителем памяти Вао’шем.

Даже расстроенному тревожной перспективой Вао’шу было интересно наблюдать за своими соотечественниками. Он сам никогда не предложил бы такую сложную задачку своим зрителям, а благодаря такому случаю узнал кое-что новенькое о своем народе.

За четыре дня Антон набрал с десяток добровольцев. Едва-едва…

Антон дремал в низко летящем над землей челноке. Уйдет несколько часов на то, чтобы пересечь полконтинента и добраться до места строительства Секонды. Илдиранские «смельчаки» были слишком сильно взволнованы, чтобы отдыхать, и его должны были счесть странным существом за подобное хладнокровие перед лицом неизвестности.

Антон проснулся, когда почувствовал, что челнок заходит на посадку. Впереди горел огнями второй город. Илдиране скучились у иллюминаторов, оживленные и, по всей видимости, заинтересованные.

Кликисские роботы могли обойтись без искусственного освещения, но им сообщили о прибытии необычных гостей. Теперь огромную стройплощадку освещали яркие прожектора, сияющие, невзирая на темноту. Илдиране заметно успокоились.

Пока челнок заходил на посадку, туристы влезали в индивидуальную защитную одежду. Антон натянул свой костюм, усиленно моргая после смутного сна. Когда все двенадцать посетителей были готовы к выходу, челнок сел на площадку сразу за главным куполом Маратхи Секонды.

– Все готовы? Мы достигли того, чего хотели, – Антон видел, что спутников одолела нерешительность, когда они поняли, что придется встретиться с настоящей темнотой самолично. Пустой, еще недостроенный город был так же огромен, как мегаполис Маратхи Примы, но стоял пока необитаемый и полный теней.

– За мной, друзья, не будем медлить! – бесстрашно улыбнулся Антон.

Он первым шагнул в открывшийся люк, и Вао’ш последовал за ним. Двенадцать дрожащих искателей приключений выбрались на железный пол посадочной платформы и уставились на сказочное будущее Маратхи.

Кликисские роботы уже заложили платформы для космопорта и установили главный городской купол. Струны мощных лучей пронизывали похожие на коробки здания и рассеивались веером бриллиантового свечения под величественным куполом. Безмолвные передающие башни тянулись к небу, к ледяным звездам.

Антон оглядывался вокруг, трепеща от восторга.

– На Приме все так ярко и ровно освещено, я не мог представить себе реальный масштаб города, – восклицал он. – Секонда станет фантастическим местом, когда строительство закончат.

Кое-кто из туристов отошел на несколько шагов от группы, как бы демонстрируя храбрость; те же, кто был послабее, жались друг к дружке.

– Черное небо угнетает, – сказал медик. – Звезды напоминают жала пуль, несущихся к нам.

– Побывать снаружи и в темноте – исключительный опыт, – неуверенно пробормотал Вао’ш.

– Сейчас – лучшее время для историй о привидениях, – убеждал илдиранского историка Антон. – Или в «Саге Семи Солнц» нет ничего подобного?

– Ох, боюсь, что есть, – сказал Хранитель памяти, радуясь поводу отвлечься и заняться привычными обязанностями. – Пойдемте, я буду рассказывать, пока мы идем к свету. – Остальные заторопились следом, хотя не слишком жаждали услышать страшную историю, но отстать было еще страшнее.

– На отдаленной планете Хелд, принадлежащей Империи, – начал Вао’ш, – группа поселенцев оказалась на мели, когда во время бури разбились аккумуляторы и силовые генераторы. Каждая ночь на Хелде длится почти неделю, но кромешная тьма, спустившаяся на планету тогда, казалась ее жителям намного, намного длиннее. Каждая секунда была смертным мучением. Плотные штормовые облака закрывали луну и звезды. Жители пытались зажечь костры, но у них было мало топлива. К тому же растения намокли и не желали гореть, колонисты не были готовы к такой беде, и вскоре их надежда иссякла. А ночь становилась темнее и темнее…

Вао’ш взглянул на принужденно слушающих илдиран, что с трудом тащились к огням Секонды. В защитном костюме историк не мог воспользоваться своими необычными мимическими приемами, потому как лицо было скрыто, но аудиторию ни к чему было расшевеливать. Все и так были на грани.

– Деревни, построенные вдоль побережья большого континента на Хелде, далеко отстояли одна от другой, а, поскольку были повреждены силовые системы, обреченный город не мог послать сообщение и объяснить, что повреждено.

Тем не менее, так как испуганные души поселенцев вопияли все ужаснее и пронзительнее, этот крик разносился всюду, по всей Империи, до самой Илдиры и Мудреца-Императора. Все громче и громче. А затем – тишина! Абсолютная тишина, как открытая, зияющая рана в тизме, – Вао’ш отошел, остановился в некотором отдалении и повернул сверкающие глаза к встревоженной аудитории.

– Команда смельчаков из второй деревни вооружилась факелами и блазерами и отправилась, чтобы спасти бедствующих соплеменников, – Хранитель памяти пошевелил пальцами, сильно удивив слушателей. – Но когда они прибыли, то нашли всех колонистов безжизненными, словно камни. Как будто всю кровь – до капли – вытянула из каждого ужасающая темнота, полностью отрезав несчастных от Светлого Источника. Очаги остыли, в городе не было видно ни единого проблеска света. Может быть, они умерли от страха… или их жизни выпили Шана Рей.

Антон хихикнул:

– Смотри-ка, ты создал свою собственную страшную историю. Что это за Шана Рей?

– Монстры, что живут вне света и процветают в тени, – ответил Вао’ш. – Создания, отлученные от Светлого Источника. Все боятся их.

– А, ты имеешь в виду призраков, – поскучнел Антон.

– Не могли бы мы просто посмотреть город и вернуться назад, в Приму? – прервал их диалог один из нервно дрожащих приключенцев. – У меня… еще много работы…

Антон скептически поднял брови:

– И это на курорте?

Они подошли к главному входу огромного недостроенного купола. Похожие на жуков черные машины ползали по высоким лесам, собирая толстые фермы, устанавливая плиты из прозрачных полимеров. Под ослепительным светом Антон увидел груды стройматериала, постоянные жилища и склады, незаконченные удивительные комплексы. Внутри купола стояли пустые дома и сооружения инфраструктуры рядом со зданиями ресторанов и производственными корпусами, ожидая заселения, как только дневной свет придет на эту сторону Маратхи.

Роботы-добровольцы, казалось, достигли великого успеха в осуществлении этого замысла. Звуки строительства были слышны сквозь шлем.

– Как вы убеждаете их так тщательно работать? – осведомился Антон. – Непохоже на то, что город будет в какой-то мере принадлежать этим роботам, когда они закончат.

– Ни один илдиранин не командует кликисскими роботами, Хранитель Антон, – ответил Вао’ш. – Мы не порабощаем их и не программируем. Они делают это по собственной воле.

– Я рад, что они собрали для нас блазеры, – добавил другой отдыхающий.

Туристы немного расслабились среди оживленной деятельности и яркого освещения главного купола, хотя густые тени от ферм и креплений раскинулись на земле, как паучьи сети.

Антон пошел вглубь города под куполом, слушая эхо строительного гула, наблюдая за многочисленными роботами. Он никогда не видел столько черных машин вместе.

– Кликисские роботы хорошо приспособлены для работы в темноте, – пояснил Вао’ш.

– И они уверенно делают свое дело, – кивнул изумленный Антон.

100. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Королевская свадьба предполагалась еще более пышным зрелищем, чем коронация. Униженное поражением у Оскувеля человечество было жадным до роскошных, разгульных карнавалов. Граждане на время позабыли о своем негодовании на короля за принятие закона об ограничении рождаемости и собрались вместе, подбадривая друг друга и пытаясь хоть на время забыть об ужасной трагедии.

По словам Бэзила Венсесласа, бракосочетание было устроено только потому, что все нуждались в празднике – для поддержания духа. И более близкие отношения между Тероком и Ганзой также могли дать людям надежду.

Обрадованный тем, что может сделать нечто позитивное, Петер даже сотрудничал с президентом и поощрял расширение свадебной церемонии и празднества ради Эстарры. Он больше заботился о том, чтобы свадьба понравилась невесте, нежели представителям СМИ. После нескольких кратких свиданий король стал более нежен с девушкой, надеясь, что, возможно, обретет в ее лице верного союзника.

Эстарра была счастлива вновь увидеться с родителями и своей младшей сестрой, Целли; Сарайн, похоже, была рада за нее, хотя и улыбалась немного надменно. Утром в день свадьбы невесте представилась возможность связаться через придворного зеленого священника с братьями – с Рейнальдом на Тероке и Бенето на Корвус Ландинг – и услышать их обоих.

Весь Дворец Шепота был дочиста вылизан в ожидании церемонии. Все камни смазали маслом и полировали, пока они не начали сверкать ослепительным блеском. Фонтаны вычистили и заполнили подкрашенной водой. Цветные лампочки и яркие вымпелы были развешаны повсюду. На балках и растяжках подвесного моста, пересекающего Королевский канал, развесили миллионы зеленых ленточек. Когда Петер впервые увидел праздничное убранство города, у него захватило дух.

Красивейшие растения были высажены в каждом уголке, чтобы придать Дворцу и дворцовой территории цветущий вид и, как предполагалось, выдержать все в «терокском духе». Ночи напролет гремели салюты и с неба сыпалось конфетти, что символизировало богатство Ганзейской Лиги и пренебрежение к реявшей в воздухе военной угрозе.

Приглашенный специально по такому случаю, глава церкви облачился в золоченые ризы и взял в руки сверкающий скипетр, из вершины которого исходило ослепительное сияние. Хотя он никогда не встречал короля и королеву, Архипатриарх неоднократно репетировал церемонию; опытные гримеры удлинили его седую бороду, чтобы сделать его облик еще более мудрым и внушительным.

Петер и Эстарра получили сценарий церемонии и разучивали свои роли, ОКС и пять церемониймейстеров тренировали их. Бэзил считал, что церемонию необходимо провести без единой ошибки. Вертя в руках каждый свой сценарий, Петер и Эстарра украдкой подмигивали друг другу и еле сдерживались, чтобы не захихикать от волнения.

Но король ни на миг не отпускал телохранителя. Помня, как его тайно накачали наркотиками в преддверии коронации, Петер ни крошки не взял в рот накануне свадьбы.

Хотя он никогда не встречался с прежним королем, королем Фредериком, к этому времени Петер убедился, что его предшественник, вероятно, был глупцом, совершенно не интересующимся политикой. Он же, Раймонд Агуэрра, слишком сильный человек, чтобы подчиниться так просто. С помощью умной и милой своей королевы Петер способен хорошо править Ганзой под контролем президента или без оного. Политические эскапады Бэзила были показухой ради выгоды, а не ради интересов народа, и только положение Петера позволяло ему знать, когда и зачем обманывают публику.

Когда церемония началась и написанная специально по этому случаю, свадебная симфония грянула на весь Дворцовый район, Петер и Эстарра прошествовали вниз по отдельным устланным коврами проходам – его был устлан золотым, ее – зеленым – туда, где пути соединялись и на возвышении их ожидал Архипатриарх.

Великолепно выполненное платье Эстарры захватывало дух еще сильнее, чем обещали придворные портные. Официальный костюм Петера пестрел золотыми арабесками, кнопками и медальонами; он надел элегантный приталенный жакет с галунами из драгоценных камней на рукавах. Вместе жених и невеста смотрелись как идеальная пара, как исключительно красивая картинка для людей, глазеющих на них сейчас.

Воздух полнился ароматами цветов и гудел от возгласов возбужденной толпы. Король и его невеста шли порознь, пока линии их судеб не переплелись перед престолом Архипатриарха.

Архипатриарх воздел руки, приветствуя и призывая к вниманию, и одобрительные возгласы были столь оглушительны, что перекричали даже бравурное исполнение симфонии. Петер заметил, что везде расставлены стражники, якобы под предлогом его защиты. Бэзил полагает, что гидроги могут спрятаться среди толпы? Или беспокоится об убийцах из собственного народа? А может, таким образом, хотят обеспечить послушание короля?

Архипатриарх нараспев произнес краткую энергичную речь и попросил Петера и Эстарру принести традиционные клятвы друг другу. Когда глава церкви соединил их руки и гулко пробасил, что они теперь официально муж и жена, Петер в упор взглянул на Эстарру. Какой сногсшибательно прекрасной она представилась ему в тот миг, он не мог даже поверить в это чудо! На какой-то момент король позабыл обо всем на свете.

Они поцеловались, очевидно, чтобы толпа возликовала еще громче. Когда Эстарра встретила пристальный взгляд короля, в ее взгляде было столько надежды, волшебства и счастья, что напрасной суетой показались Петеру трудные и продолжительные приготовления к свадьбе.

Наконец Архипатриарх завершил ритуал, и новобрачные рука об руку удалились.

Остаток дня и весь вечер короля и королеву бомбардировали звуками и красками. Неистовство праздника ошеломляло новобрачных. От тостов, нескончаемых чествований, танцев и музыкальных представлений у Петера кружилась голова.

Он знал, что публичные представления намеренно растянули, дабы веселье заместило злость и жажду мести. Несколько раз в открытых дискуссиях Петер позволил себе выказать досаду по поводу «провала президента» в военных действиях против врага и беспокойство за то, что недавняя Голгенская экспедиция – лишь бессмысленная потеря времени и ресурсов.

Перед банкетом, в пику президенту, специально, чтобы поставить его на место, Петер дал устроителям свадебного банкета ясные указания о систематизации мест. И дал понять, что всего лишь уважил желание президента «остаться незаметным», как обычно.

Когда все гости заняли предназначенные им места в громадном обеденном зале, Бэзил с изумлением обнаружил, что предназначенное ему место перенесено: вместо того, чтобы усадить за главный стол рядом с королевской четой, его подвели к месту в дальнем углу комнаты за одним столом с чиновниками значительно ниже президента по рангу. Он не имел возможности ни оспорить такое нововведение, ни пересесть без того, чтобы не вызвать полный хаос. Петер знал, что ему больше не представится такого случая.

Праздник продолжался – музыканты без устали играли, по залу кружились пары. Король с королевой восседали во главе стола в окружении Алексы, Идрисса и их младшей дочери Целли, которая в такой торжественной обстановке утратила дар речи от волнения. Еще одна сестра королевы, Сарайн, казалась обеспокоенной, не видя поблизости Бэзила.

Петер поднялся и призвал всех к вниманию.

– Мне нужно немного отдохнуть от нашего безудержного веселья, – заявил он. – Прошу прощения, но я хочу прогуляться в Саду Лунных Статуй и побеседовать с моей новой семьей, – король подал руку жене и слегка поклонился в обе стороны. – Мы присоединимся к вам не далее, чем через час. Продолжайте веселиться!

Присутствующие зааплодировали. Как и ожидалось, Бэзил направился наперерез, задетый шуточками Петера с переменой мест.

– Позвольте присоединиться к вам, король Петер, – сказал он, пытаясь придать своему холодному тону фальшивую теплоту.

Петер послал ему снисходительную улыбку и сказал достаточно громко, чтобы услышали все вокруг:

– Мистер Венсеслас, – он даже не назвал Бэзила президентом, – идите и наслаждайтесь торжеством. Мы не станем надоедать вам нашими семейными делами.

Он обнял Эстарру и вместе с родными покинул зал. Петер слушал счастливое щебетанье Алекс, Идрисса и их дочери, пока они шагали в прохладном вечернем воздухе. Говорили о Фестивале бабочек, и о терокских деревьях, и о повседневных заботах на родной планете, что показывало небольшую заинтересованность родителей Эстарры в политической жизни иных миров, кроме Терока. Несмотря на это, Петеру было так спокойно идти рядом с ними, что он невольно поддался очарованию.

– Нам следует лучше узнать друг друга, как вы считаете? – обратился он к Идриссе и Алексе. – Обещаю: я сделаю все, что смогу, для счастья вашей дочери!

Пропустив вперед себя родителей жены в залу, где их ждал Бэзил, Петер подумал, что бывшие терокские правители, должно быть неверно истолковали довольную улыбку, которую король изобразил на своем лице.

Президент кипел от злости. Вынужденно бесстрастное выражение его лице было таким хрупким, что чихни он – и спокойствие вмиг разлетелось бы. Бэзил был уверен, что все заметят внезапный приступ гнева и не хотел проверять, насколько велико его самообладание.

Чувствуя замешательство президента, к нему ненавязчиво проскользнул мистер Пеллидор.

– Могу я подслушать их разговор, сэр? – вкрадчиво спросил он. – Они не выйдут из зоны вмонтированных в садовые статуи микрофонов.

– Нет, – сквозь зубы процедил Венсеслас. – Они не строят планов за моей спиной. Этот маленький спектакль был устроен для меня одного.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь расслабиться.

– Я боюсь, наш красивый юный король с каждым днем становится все более непокорным. – Бэзил выждал момент, когда никто из гостей не смотрел в их сторону, прежде чем тихо прошептать агенту в самое ухо: – По-моему, придется рассмотреть другие кандидатуры.

101. МУДРЕЦ-ИМПЕРАТОР

Мудрец-Император контролировал движение каждой нити в Империи… но если он не может совладать с собственным сыном, то нити ослабнут, и вскоре совершенное полотно начнет распускаться. Неподчинение Джора’ха может полностью разрушить все его начинания на благо илдиранского народа.

Старый Цирок’х не сразу понял, что после того, как Первый Наследник узнал правду о своей ничтожной любовнице-терокианке, ситуацию нельзя было исправить ни простым улаживанием, ни целительным спором, ни безропотным принятием всегдашней справедливости отца. Он жестоко просчитался – эта женщина очень много значила для его сына.

Мудрец-Император не мог заставить Джора’ха понять его, и теперь глупая злость Первого Наследника подтачивала все тонкие связи в умирающем правителе, жизнь которого становилась все скоротечнее. То, что это было жестокой, неприятной, но необходимой мерой, мог понять только Мудрец-Император, но эти доводы не убеждали влюбленного идеалиста.

Все илдиране инстинктивно принимали всеведущее предвидение, доступное через тизм. Все илдиране следовали командам своего повелителя, потому что они приходят из духовных нитей Светлого Источника. Но теперь Цирок’х с ужасом осознал, что Первый Наследник никогда не поддавался влиянию с той же легкостью, как все остальные. Отец слишком долго был чересчур мягок к нему, чересчур терпелив и благодушен. Его старший сын был слеп к своему предназначению. Илдиранская Империя не переживет такой разрыв, тем более сейчас.

Проблема должна быть решена. Любым способом. И быстро.

Цирок’х грузно осел в хрустальном кресле, полуприкрытые глаза его стали неподвижны в толстых складках жира, пока он обдумывал, каким должно быть самое мудрое решение. За бурный век правления Цирок’х сталкивался со многими кризисами, но, ни один так сильно не затрагивал его сердца.

Он должен либо убить старшего сына, единственного Первого Наследника, либо заставить его прозреть.

После ссоры с Джора’хом правитель больше не входил в залу «Небесной сферы». С вершины столпа света на благоговеющих пилигримов, преодолевших семь рек и взошедших во Дворец Призмы, все еще смотрело его улыбающееся изображение, но Цирок’х не мог предстать перед народом, пока его ум замутнен бурей сомнения и нерешительности.

Джора’х поклялся взять корабль и улететь на Добро, поэтому Мудрец-Император запретил вылет всем кораблям. Он не позволил даже торговым судам покидать Миджистру, не считаясь с большими потерями для илдиранской экономики.

Но нельзя навсегда отменить полеты в космос. Джора’х умен, богат и его ведет жажда мщения. Взбунтовавшийся сын правителя найдет способ осуществить свой бессмысленный план.

Цирок’х вынужден был торопиться. Затянувшееся молчание и смятение Мудреца-Императора будут восприняты всем илдиранским народом и создадут еще больший хаос, чем его ошибочные действия. Правитель не может чувствовать себя беспомощным.

Копья боли без пощады разили умирающую нервную систему, словно хищник, поселившийся в мозгу, взбесился. Но придется вытерпеть страдание, не показывая его другим. Мудрец-Император не должен употреблять наркотики и обезболивающие препараты, даже такие легкие стимуляторы, как шинг. Хотя они притупляют боль, но также лишают способности удерживать нити тизма. А этого он не мог себе позволить.

– Брон’н, помоги мне! – севшим голосом позвал Цирок’х. – Позови прислугу!

Дюжий охранник кликнул слуг. Болтливые коротышки бесцельно суетились, стремясь во всем угодить Мудрецу-Императору. Брон’н стоял, не ослабляя внимания, положив ладонь на полированную рукоять церемониальной катаны. Клинок был острее бритвы и сверкал словно алмаз в льющихся сквозь прозрачные стены дворца лучах света.

Цирок’х включил управление своим хрустальным креслом и изменил его конфигурацию таким образом, чтобы его можно было нести как паланкин. Обслуживающий персонал суетился вокруг него, смазывая целебной мазью кожу, сдувая каждую пылинку с кресла, добавляя одеял и подушек, поддерживающих голову Мудреца-Императора. Двое слуг любовно расчесывали его извивающиеся косы.

Когда все было готово, Брон’н тяжело ударил рукоятью катаны по стеклянному полу, и слуги удалились.

– Куда мы направляемся, повелитель? – громогласно спросил он.

– Я хочу проведать наместника Хириллки. – Цирок’х глубоко вздохнул, пытаясь приструнить разочарование чувством долга. – Несите меня в медицинский покой!

– Как прикажешь, повелитель, – поклонился Брон’н.

Импровизированная процессия следовала по арочным переходам, спускалась мимо стен падающей воды, бегущей по инкрустированным самоцветами каналам. Придворные, распорядители и паломники удивленно глазели на них и спешно убирались с дороги.

Вести бежали впереди процессии, и ко времени, когда она достигли лазарета, два медика выбежали встречать – гордые, но напуганные визитом Мудреца-Императора.

– Ваше состояние ухудшилось, повелитель? – у доктора был расстроенный вид. Он принюхался, пытаясь определить любой намек на усиление заболевания.

– Нет, я здесь, чтобы взглянуть на моего сына Руса’ха, – успокоил врачей Цирок’х.

– Состояние наместника Хириллки не изменилось, – прокомментировал другой лекарь. – Он все так же пребывает в покое, но разум его по-прежнему в ловушке. Суб-тизменный сон не прерывается.

– И все же я хочу видеть его, – строго сказал Мудрец-Император и понизил голос. – А если вы еще хоть раз упомянете при посторонних о слабости моего тела, я велю казнить вас! – Именно теперь было особенно опасно разглашение информации о болезни правителя.

Врачи, смекнув, что проболтались, и их могут лишить языка посредством избавления от головы, с ужасом переглянулись. Цирок’х знал, что Брон’н – надежный служака и присмотрит, чтобы от маленькой группки слуг тихо избавились, как только закончится визит. Это было необходимо. Секрет его смертельной болезни не должен стать достоянием народа – народ не должен предаваться отчаянью.

Слуги поставили хрустальное кресло рядом с неподвижно лежавшим на постели Руса’хом, и Мудрец-Император мог всмотреться в потерянное лицо своего третьего сына. Наместник Хириллки был круглолицым и пухлым, но… нездорово слабым.

Джора’х, старший, всегда был горд и самоуверен, он был мечтателем – непрактичным и наивным. Второй сын, Удру’х, наместник Добро, – жесток и бесконечно предан, хотя сочувствия не ведал. Руса’х, напротив, был избалован и удачлив, не заботился ни о чем, кроме как о еде, наркотиках и всегда доступных ему красотках. Когда гидроги разрушали Хириллку, наместник был ввергнут в пучину беспамятства и не имел воли или ментальной силы выкарабкаться обратно.

– Ты всегда был слишком мягким, Руса’х, бесхребетным. – А может, наместник не выходит из бессознательного состояния просто потому, что не имеет сил столкнуться с грубой реальностью?

Еще в молодости, будучи Первым Наследником, Цирок’х тоже был любвеобилен, но значение для него имели только потомки придворного рода. При этом он едва вспомнил мать Руса’ха. Давая такое многочисленное продолжение своей крови, он лишь производил инструменты для Илдиранской Империи… впрочем, правитель и сам был инструментом.

И Первый Наследник Джора’х теперь наиважнейший инструмент из всех.

О, если бы Мудрецу-Императору было отпущено больше времени! Если бы ситуация не была столь катастрофической!

Он нахмурился, стараясь подавить в себе неуместную слабость, вызванную внезапной острой болью, разрывающей изнутри его голову, будто огромная стая птиц терзала ее. Из Джора’ха следует выбить его наивную добродетельность и поставить перед необходимостью принятия правления. Это жестоко, но иначе нельзя. У Мудреца-Императора не оставалось времени на сочувствие.

Он резко повернулся к Брон’ну:

– Случившееся с Наместником Хириллки – предостережение для всех нас. Наша Империя может позволить себе потерять бесполезного, сластолюбивого наместника… но мой наследник совершенно незаменим для нашего народа. Я не хочу также потерять Первого Наследника.

Правитель приказал казнить обоих врачей – для ровного счета. И концы в воду. Какой ему толк в докторах – в его случае они были бессильны. Слабовольный Руса’х вполне выживет сам… или так и умрет в суб-тизменном сне. Он больше никому не нужен.

– Отнеси меня в «Небесную сферу», Брон’н, – распорядился Мудрец-Император. – После обеда я соберу там двор.

– Вы чувствуете себя достаточно окрепшим, повелитель? – спросил один из медиков.

– Я должен быть сильным всегда! – глаза Цирок’ха сверкнули.

Только после того, как Первый Наследник взойдет на престол, чтобы стать Мудрецом-Императором, все духовные нити тизма перейдут к Джора’ху. Тогда все сложное переплетение планов, решений откроется перед его недоверчивым умом. Джора’ху придется преодолеть огромное сопротивление, но в итоге он постигнет необходимость того, что делали его отец и до него все Мудрецы-Императоры. И тогда Джора’х увидит, что альтернативы нет. Никакой.

102. НИРА

На Добро уже давно – около ста лет – не было такого ужасного периода штормов и пожаров. В течение шести лет Нира наблюдала за суровым климатом этой земли, пользуясь знаниями в области метеорологии, которые она получила, будучи зеленой жрицей-адептом.

Климат планеты оставался мягким на протяжении многих месяцев, с небольшими дождями и спокойными ветрами, но потом облака исчезли, воздух стал сухим, а травы на холмах ссохлись в коричневый трут. Растения, пустившиеся было в рост во время сезона дождей, во множестве погибли, обратившись легковоспламеняющейся подстилкой. Хватило бы и крошечной искорки, чтобы огонь стремительно охватил истлевшую зелень холмов, зловонными клубами дыма коптя низкие небеса.

Пока обрушившийся на Добро огонь поглощал макушки холмов и сокрытые внизу узкие горные долины, обессиленные и черные от сажи рабочие команды развертывались в тонкий фронт, чтобы противостоять пожару. Люди и илдиране пустили в ход все средства, что были в их распоряжении, но пожары только разрастались.

Нира застыла в изнеможении, не чувствуя ни боли, ни усталости – так борьба со стихией истощила ее. Она представляла себе, как земля под ногами, травы, деревья – все вопияло под натиском безжалостного пламени – а Нира не могла ничем помочь. Концом рубящего орудия, напоминавшего лопату, она крушила сухой подлесок, очищая землю.

Приближающийся огонь ревел, как буря, сухая трава трещала, словно под пятой великана. Ветер только поддавал жару, нестерпимо свистело в ушах, искры и пепел летели в лицо. На языке безысходности говорила земля в тот час. Но Нира собрала вокруг себя людей, объясняя, как они могут эффективнее бороться с пламенем. Она знала многих из них, особенно хорошо – тех, кто с оглядкой, но все же верил ее историям о внешних мирах, и все они прислушивались словам Ниры теперь. Огонь был врагом, которого они могли победить только вместе.

Легкие Ниры горели от сажи и дыма. На глаза наворачивались слезы пополам с грязью, бороздили зеленую кожу, еле видневшуюся под защитной маской. Илдиране-надсмотрщики покрикивали на пожарников, заставляя их работать быстрее и с большей отдачей, хотя многие уже падали от духоты и усталости. Но в Нире, неожиданно для нее самой, открылось вдруг второе дыхание.

Летящий корабль сбросил замедлитель пламени и воду на самый уязвимый склон холма, смачивая свежую траву на пути разрушительного пожара. Сверхъестественным усилием пожарные корабли и боевые команды умудрились отстоять одну сторону холмов, заставив побежденный огонь идти кругом баррикад и убираться восвояси, прочь от селекционного лагеря.

А впереди было много невысоких деревьев.

Нира пробилась дальше через густую траву. Ее кожа была сплошь исцарапана, обожжена, вздулась жуткими волдырями. Нира видела искры, прыгавшие от дерева к дереву, словно малиновые бесенята. Пламя избавлялось от сорняков, вздымалось вверх, к островкам сухой травы, оттуда – к спутанному колючему кустарнику, борющемуся за выживание на дне впадин.

В глубине души ее поселился ужас. Добро сам по себе не был красивым миром, хотя во время сезона дождей зелень, скрюченные деревья и даже сорная трава превращались в причудливое напоминание о величественных терокских лесах. Нире было больно смотреть, как пламя поглощает редкие милые растения.

Нира сражалась упорнее остальных, уничтожая тлеющий подлесок, задыхаясь и не чуя под собой земли. Но она отказывалась сдаваться.

На колючие низкорослые деревца с шипением плюнуло огненными искрами. Но илдиран не беспокоил корявый лес. Все заботились только о безопасности города, селекционного лагеря и экспериментальных производств. Илдиране смотрели за тем, чтобы пленники находились на безопасном расстоянии от огня, чтобы огонь не угрожал жизни людей.

Но деревья были обречены на гибель. Все. Нира, казалось, чувствовала их отчаянье.

Она закашлялась, но все же смотрела, широко раскрыв глаза и сознание, полное безмолвной боли. Подлесок будто бы взывал к ней, как немой со дна глубокой ямы. Сильнее чем когда-либо Нира жалела о радости общения со вселенским лесом. Ее разум так долго пребывал в молчании, вдали от бесед с другими зелеными священниками, от единого, распространенного среди всех, кто мог слышать его.

Стреляющие потоками воды флаеры сбросили свой плещущий груз в пламя, и крупные завитки пара тут же взвихрились к небу. Бригадиры илдиранских рабочих стояли в отдалении, озабоченные тем, что предпринять в первую очередь. Дым в воздухе затруднял видимость.

Никто не смотрел на Ниру. Внезапно у нее появился шанс.

Нира бросила тяжелый инструмент на землю и побежала.

Пригнувшись, она бросилась через шелестящую, будто бормочущую в негодовании траву так быстро, как бегала через лес когда-то. Нира неслась к зарослям искривленных деревьев, словно они могли защитить ее или спасти из этого ужасного места. Ничего не оставалось кроме как верить, что она может это сделать.

Не пробежав и сотни метров, Нира услышала за спиной крики и проклятия. Она не обращала внимания на приказы, не слушала угроз. Что такого могли эти жестокие существа сделать с ней, чего бы она уже не перенесла? Нужно было лишь добраться до деревьев.

Илдиранские охранники кинулись в погоню, ломясь сквозь сухие трещавшие травы, но Нира не останавливалась. Задыхаясь и пыхтя, она рвалась вперед, ощущая тепло солнечных лучей на своей зеленой коже, дарующее силы, которые были ей так нужны сейчас. Никогда Нира не шла на столь безрассудный поступок.

Используя внутреннюю силу и душевный порыв, Нира с помощью этих хоть чахлых, но все же деревьев могла бы предложить пленным людям надежду… если только она сможет спасти их. Нужно всего лишь послать сообщение через этих дальних родственников Вселенского Леса, дать знать зеленым священникам, что случилось здесь, на Добро. Терок распространит новости, найдет способ послать помощь – и узники будут свободны. Не только Нира, но и все произведенные в лагере рабы.

Она из последних сил бежала к хилой рощице. Здесь, на открытом пространстве, она была свободна – ни ограды, ни селекционных бараков, ни дьявольских врачей и гнусных илдиранских самцов, которым приказывали насиловать Ниру, пока она не забеременеет вновь. Зеленая жрица не планировала бегства и знала, что у нее мало времени, и это заставляло ее бежать еще быстрее. Ступни жутко кровоточили, но Нира не чувствовала боли.

Люди наместника Добро охотились за Нирой, разъяренные тем, что их оторвали от более важного дела – борьбы с огнем. Зеленая жрица наконец достигла ближайшей рощицы. Горячий воздух был наполнен серыми, будто грязный снег, хлопьями пепла. Она бросилась в заросли, натыкаясь на ветви. Шипы и колючки больно драли кожу когтями раненой кошки. Но вопреки всему Нира пробивалась все глубже к опасному, но уютному соседству деревьев. Она чувствовала жизненную силу, стремящуюся от корней под землей к самым молодым листочкам на ветках. Деревья…

– Услышьте меня! Прошу вас, услышьте меня! – хрипло выкрикнула Нира.

Она протискивалась глубже и глубже в чащу. Наконец, окруженная переплетением древесных ветвей, она опустилась на колени и обхватила два искривленных ствола, сводя их ближе.

– Услышьте меня. О, услышьте меня! – шептала она.

Нира сконцентрировала оставшиеся силы и попыталась послать телепатическое сообщение вовне, в сеть Вселенского Леса, сигнал бедствия, крикнуть что есть мочи в космос, что она все еще жива. Каждый человек здесь зависел от нее, даже если никто не знал об этом.

Но ответа не последовало. Ничего, тишина.

Зажмурив глаза, Нира прижалась лбом к шершавой коре. Разум ее кричал, вкладывая в мольбу все силы. Она думала об Осира’х, об остальных ее детях, обо всех выходцах с «Бертона».

Молчание.

Нира вцепилась в тонкие стволики мертвой хваткой, не чувствуя острых шипов. Отказываясь сдаться, она билась лбом в дерево, пока глаза ей не залило кровью.

– Пожалуйста… ну пожалуйста… – бормотала она в помрачении.

Но это было лишь пустое дерево, а не часть Вселенского Леса. Просто дерево… и ему было суждено сгореть в огне.

Нира все так же тискала ветки и рыдала, когда ее нашли слуги наместника. Продравшись через подлесок, они выволокли ее обратно – Нира только слабо отбивалась, еще повторяя в душе призыв, но, уже осознавая, что ничего не достигла.

103. КОРОЛЬ ПЕТЕР

После утомительного празднования, где часами можно было танцевать или просто слушать прекрасную музыку, вкушать великолепные яства и изысканные напитки, король Петер наконец-то удалился в свои личные покои. Внезапно наступившая тишина звенела в ушах, и он был рад побыть в одиночестве.

То есть наедине с Эстаррой.

Очаровательная девушка стала теперь его женой, его королевой. Она казалась осторожной и умной, но, по мнению короля, пока чувствовала себя не в своей тарелке. Королева оставалась для него чудесной, захватывающей загадкой.

И вот уже – королевская спальня, несколько личных стражей бдительно дремлют на посту у дверей. Петер вошел и оказался лицом к лицу с Эстаррой. Как мучительно тянулось мгновение неловкости! Король приподнял подбородок жены так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.

– Я думаю, если бы мне пришлось встречать делегацию гидрогов, я был бы меньше напуган, чем сейчас, – сказал Петер.

В глазах Эстарры промелькнули веселые искры, и она звонко рассмеялась. Первоначальная растерянность таяла, как тает волшебство.

– Ты боишься меня? – со смехом спросила она.

– Нет, я боюсь нас, – ответил король.

Прежде чем Эстарра успела что-то сказать, двери открылись, и в покои важно вошел ОКС, словно истинный служебный компи, неся поднос с бутылкой вина и двумя бокалами, такими прозрачными, что они почти невидимы. Пробка была уже извлечена и аккуратно вставлена в горлышко.

– Извиняюсь, что прервал вас, король Петер и королева Эстарра, – ОКС явно наслаждался, используя титулы. – Президент Венсеслас прислал вам бутылку лучшего вина во всей Ганзейской Лиге. Оно столетней выдержки и считается одним из лучших.

Радуясь возможности что-нибудь сделать, Петер извлек пробку и взглянул на марку.

– Это шираз из Реллекера – лучшего и придумать нельзя, – удивился он.

– Держу пари, оно стоит целое состояние, – предположила Эстарра.

Король наполнил бокалы и вгляделся в темно-рубиновый напиток.

– Правило первое: никогда не доверяй Бэзилу, – с этими словами Петер прошел к раковине в углу и вылил вино в канализацию. Поглядел на королеву с неловкой улыбкой. – Оно, возможно, отравлено.

Она засмеялась, а Петер смолчал. Он не был уверен, что это шутка.

ОКС стоял в нерешительности, словно надеясь, что ему дадут дополнительные указания. Петер одарил Эстарру, отныне свою жену, легкой улыбкой.

– В течение многих дней, – начал король, – мне хотелось побыть наедине с тобой, а сегодня я бегаю с места на место и настолько был занят каждую минуту, что не мог даже осознать – это теперь возможно… и понял лишь сейчас.

– Я чувствую то же, – хихикнула Эстарра. – Не то что я… боюсь тебя, Петер, но ситуация в целом, – она мучительно подбирала правильное слово, – пугающая.

Петер постучал пальцем по подбородку:

– Может быть, нам нужно некоторое время, чтобы немного расслабиться. То, что мы сейчас – в королевских покоях и за закрытыми дверями, не значит, что мы должны… я имею в виду, не прямо сейчас, если ты не… я хочу сказать…

– Так Великий король Земной Ганзейской Лиги в действительности не более, чем неумелый робкий мальчик! – съязвила королева. – Совсем не это мне рассказывала про тебя моя сестра.

Нельзя сказать, что Петер совсем не имел сексуального опыта – Бэзил, конечно, позволял ему это. Президент всегда стремился держать короля удовлетворенным и покорным, и молодому человеку с разыгравшимися гормонами при необходимости предлагались благоразумные любовницы в качестве беспроигрышного варианта усмирения. Женщины были опытные и блистательно красивые. Петер не видел ни одну из них больше одного раза.

– Никогда, никогда не влюбляйся в своих любовниц, не будь дураком, – выговаривал ему президент. – Они – не для тебя.

Петер находил экзотических женщин забавными и, безусловно, приятными, но каждой строго было приказано свести разговоры к минимуму и удалиться, как только король будет удовлетворен. Долгое время он даже считал, что этого довольно.

Эстарра же, напротив, была для него чем-то совершенно иным.

Петер обрадовался, когда его осенила идея:

– Ты говорила, что хочешь поплавать с дельфинами, – он повернулся к компи-учителю. – ОКС, как ты думаешь, можно организовать купание в такой поздний час?

– Ты – король, Петер. Такое простое задание нетрудно выполнить.

Эстарра несколько успокоилась:

– Да, мне хотелось бы поплавать – но только недолго.

Петер открыл дверь в коридор, сильно удивив при этом стражников на карауле. Король махнул рукой, и ОКС проследовал впереди, маршируя, как завзятый солдат. Верные часовые заторопились следом за роботом и королевской четой.

По сигналу ОКСа лампочки уже были включены над пузырящейся соленой водой бассейна, построенного в виде пещеры на вулканическом островке. Петер и Эстарра, все еще в свадебных нарядах, разошлись по личным раздевалкам. Готовясь к прибытию будущей королевы, во дворце приобрели множество разных купальников для нее. Петер гадал, какой из них выберет Эстарра и как она будет выглядеть в нем.

Наконец он вышел и поразился, когда увидел королеву. Без помощи модельера или стилиста Эстарра выбрала мерцающе-пурпурный, вышитый бирюзовыми бусинами закрытый купальник – он облегал ее стройное тело, как переливающаяся на солнце чешуя дракона.

Она всегда одевалась традиционно для терокцев – в платье с вышивкой и драгоценными камнями. Петеру оставалось только воображать, как она выглядит под всем этим. Теперь он видел, что Эстарра действительно была очень стройная. Ее длинные ноги выглядели сильными и, несомненно, красивыми – такая безупречная форма была, видимо, следствием постоянной жизни в лесу. Купальный костюм подчеркивал высокую грудь. Руки были гибкими и мускулистыми, а яркий рот изогнулся в победоносной ухмылке – Эстарре нравилось, что она заставила Петера с изумлением исследовать ее прелести.

– Я тоже могу строить тебе глазки, мой король, но, по крайней мере, буду немножечко более осмотрительной.

Пока Петер придумывал ответ, ОКС запустил механизм, открывающий проход под соленой водой бассейна. Ловко, как пронырливые выдры, через проход выскочили четыре дельфина, плескаясь и выпрыгивая из воды. Желая поиграть, они высовывали из воды морды, похожие на бутылки, трещали и посвистывали. Эстарра от восторга даже приоткрыла рот.

– Пойдем! – позвал ее Петер. – Вода теплая и дельфины дружелюбные, – он повернулся и красиво нырнул в бассейн.

Эстарра спустилась по лесенке, осторожно погружаясь в воду, боязливо нащупывая скользкие ступеньки, и наконец оттолкнулась от стенки. Дельфины плавали вокруг нее, толкались в ноги, брызгали ей на волосы и лицо. Эстарра фыркала и смеялась. Два дельфина таскали Петера по кругу, а он держался за их спинные плавники.

Оставшийся на краю бассейна ОКС терпеливо наблюдал. Брызги летели в него иногда, но вода скатывалась с его металлической кожи. Он не обращал внимания.

– У вас на Тероке есть океаны? – спросил Петер.

– Да, но мы живем далеко от них, в самом сердце Вселенского Леса. Иногда я находила болота, речки, маленькие пруды, но не такие большие, как этот. Однажды я поехала с моим братом Рейнальдом в деревню на Зеркальные Озера и плавала там под звездами.

Теперь Петер плыл следом за ней.

– Я не могу состязаться с тобой, – сказал он.

– Я не хочу с тобой соперничать – просто вспомни что-нибудь свое, что меня заинтересует.

Король обогнал Эстарру и быстро поцеловал ее во влажные губы, застав врасплох, но метнулся прочь прежде, чем увидел ее реакцию. Когда он оглянулся и посмотрел на королеву, в ее карих глазах плясало изумление. Сердце короля трепетало.

– Спасибо, – сказала она тихо. – Это ровно то, что было нужно. Я больше не чувствую такого напряжения.

Несомый одним из дельфинов, Петер показал Эстарре, как за него держаться. Они катались вместе от стенки до стенки, пока игривые звери радовались тренировке. Пропустив даму вперед, Петер проплывал под водой и ловил Эстарру за ноги. Она шутливо толкала его, и когда он выныривал, чтобы вдохнуть, звонко смеялась.

Петер не мог вспомнить, когда за последнее время он позволял себе просто… расслабиться и поиграть. Но это была первая брачная ночь – показное начало медового месяца. И нет ничего плохого в том, чтобы порадовать себя в такую ночь.

Когда он позже взглянул на край бассейна, то увидел, что компи-учитель стоит с двумя большими купальными полотенцами. Петер не знал, сколько прошло времени, но, по всей видимости, было уже поздно.

– Я думаю, ОКС намекает нам, что пора и честь знать, – сказал он, и Эстарра оглянулась.

– Тогда, я полагаю, нам лучше закругляться, – на этот раз она удивила Петера, поцеловав его, чуть дольше и менее застенчиво, чем он вначале. Девушка выбралась из бассейна, похожая на экзотическую пурпурно-бирюзовую рыбу, роняя капли и искрясь под лучами светильников купальни.

ОКС протянул ей полотенце и она завернулась в него, поглядывая на Петера, все еще болтавшегося в бассейне.

– Что же ты? Иди ко мне! Или ты хочешь заставить меня ждать?

Они переоделись в наряды, заботливо предложенные слугами.

Когда они под водительством ОКСа вышли из купальни, королевская стража верно охраняла молодоженов, не показывая недовольства по поводу их странного поведения. Теперь Петер и Эстарра чувствовали себя друг с другом намного комфортнее. Дойдя до королевского крыла, они даже взялись за руки – и вошли в покои, которые разделят с этого дня…

ОКС удалился, закрыв за собой дверь. Наконец в личных королевских апартаментах не осталось ничего, что могло бы отвлечь внимание и прервать общение королевской четы.

Эстарра взглянула на Петера.

– Я и не думала, что так по-настоящему и не поцелую моего мужа до свадебной ночи, – она сделала один шаг ему навстречу. Казалось, она его дразнит. – Может, попытаешься завоевать мое сердце, завершив наконец долгое романтическое ухаживание?

Петер обнял Эстарру за талию и привлек ее к себе. Прикосновение к ее телу заставило его сердце биться тяжелее, и каждая частица его, каждый атом, казалось, трепетал в ожидании. Соленые капли с ее мокрых после купания волос щекотно стекали на шею.

– Наша свадебная ночь – не конец долгого ухаживания, Эстарра. Почему бы не начать его заново? – король приподнял брови и впервые по-настоящему вольно улыбнулся. – Хотя, чтобы произвести впечатление на тебя, мне нужно обладать всеми богатствами Ганзы.

Он поцеловал ее еще раз, пока не растерял всю свою решимость, и Эстарра ответила на поцелуй. Король целовал супругу все медленнее и продолжительнее. Сначала он почувствовал привкус соленой воды на губах девушки, но вскоре остался только ее вкус и ощущение близости ее тела… и Петер удивился, почему Бэзил держал их порознь так долго. Через несколько секунд, задыхаясь от волнения, они прервали поцелуй, но продолжали обнимать друг друга. Эстарра нервно хихикнула:

– Я делаю не так, как это полагается делать? – спросил Петер.

– Я не знаю, – отозвалась Эстарра. – Может, нам не хватает практики?

– Я организую мое королевское расписание, чтобы предоставить нам… время для практических занятий, моя королева, – сказал Петер и они снова поцеловались. На этот раз вышло легче. И дольше.

Только потом Эстарра заметила, что король принес для нее маленький росток, молодое вселенское деревце, одно из тех, что она сама привезла с Терока, и поставил его около кровати.

Наконец-то они были вместе, наконец-то остались наедине! Первая брачная ночь для Петера и Эстарры была вдвойне интимной – не только потому, что они впервые занимались любовью, но и потому что в первый раз им представилась возможность искренне поговорить друг с другом.

104. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

После битвы при Оскувеле тяжелораненых солдат и поврежденные корабли оставили в Новой Португалии, ближайшей колонии Ганзы с предприятиями EDF. Девятнадцать раненых было из экипажа Тасииного крейсера. Двадцать восемь солдат лежало в холодильных камерах ее «манты». По прибытии на Землю каждому убитому будут оказаны все воинские почести. Больше дюжины членов экипажа были выброшены в вакуум через пробоину в нижней части корпуса.

Закончив неотложный ремонт, уцелевшие боевые корабли один за другим тащились домой, каждый с той скоростью, с какой мог. Основная переборка и полная проверка механизмов ожидают их в главных доках EDF.

Тасия прошла полный спектр медицинских проверок и доктора признали ее здоровой, не считая нескольких волдырей и ожогов, которые заживали быстрее, чем она ожидала. А Тасия тем временем возвращалась на марсианскую базу.

EDF раздавали советы направо и налево, не скупясь, и психологи консультировали всех выживших, но для Тасии это было бы пустой тратой времени. Мягкие всепонимающие голоса специалистов увещевали ее, что сарказм не ускорит душевного восстановления после травмы, которую она перенесла. Никто к Тасии не приставал с предложениями «проконсультировать» после смерти Росса или после того, как на Плумасе скончался ее отец. Никого, казалось, не беспокоило, что Робб Бриндл геройски погиб во имя недостижимой цели.

От всей своей большой души генерал Ланьян дал возвращающимся солдатам целую неделю отпуска. Тасии приказали расслабиться.

Вместо этого она отправилась к родителям Робба.

Чтобы найти их, было достаточно всего лишь воспользоваться записями EDF. Командир крыла Бриндл был из семьи военных, и отец, и мать сделали прекрасную карьеру как офицеры EDF. Хотя последние пятнадцать лет они работали в частном секторе, оба их патента на звание восстановили во время гидрогской войны. Сейчас они служили инструкторами, но если EDF будут по-прежнему терять офицеров и корабли с такой астрономической скоростью, то родителей Робба могут призвать к исполнению воинского долга на передовой.

Тасия нашла их на старой антарктической базе, учебном комплексе на ледяном щите Южного полюса Земли. Несмотря на напряженные тренировки и учения, проводимые на улице в полярном снаряжении, у офицеров были комфортабельные казармы. Антарктический комплекс был теплым, и все прелести цивилизации были доступны в нем. Любой Скиталец в таких квартирах почувствовал бы себя баловнем судьбы.

Перед встречей с матерью и отцом Робба Тасия надела форму. Робб Бриндл, без сомнения, получит сполна посмертных благодарностей и медалей за отвагу и героизм. Как будто только в этом и дело…

Мать Робба, Наталья Бриндл, казалась поблекшей, ее лицо не выражало никаких эмоций. Его отец, Конрад, был зол и раздражителен, хотя не Тасия являлась причиной его недовольства. Тем не менее, Конрад Бриндл пытался взять себя в руки.

– Вы совершили напрасное путешествие, командир Тамблейн, – сдержанно выговорил Конрад. – Нам уже сообщили, что наш сын был одним из тех, кто пал у Оскувеля.

– Да, мы получили извещение лично от генерала Ланьяна, – подтвердила Наталья, не вынимая рук из карманов.

– Я приехала сюда не как официальное лицо, а просто потому, что… Робб был моим близким другом, – сказала Тасия. – Очень близким другом.

Не давая себя прервать, она рассказала, как он решился принять опасное задание на себя при минимальной гарантии, что убедит чужаков пойти на контакт.

– Что он увидел внизу… Его последние слова были о том, что это прекрасно, восхитительно. Никто не знает, чему Робб был свидетелем или хотя бы что пытался рассказать нам, – завершила рассказ Тасия.

– Это не первая трагедия, которую перенесла любая из семей военных, – пробормотал Конрад Бриндл. – И конечно, не последняя. Наш сын выполнил свой долг. Он был добровольцем, и он не испугался пойти на риск. Мы гордимся им.

– Робб всегда хотел вступить в ряды EDF, – промолвила Наталья. – Он гордился своей профессией.

– Да, гордился, – кивнула Тасия. – Я только хотела, чтобы вы знали обо всем, что случилось.

Оказавшись снова в своей квартире на марсианской базе EDF, Тасия обеспокоилась, узнав, что ЕА все еще не вернулась из секретной командировки на Рандеву. Но раз гавани Скитальцев у Оскувеля были укрыты от боевой группы, ЕА удалось доставить Рупору Перони послание хозяйки. Только вот сама компи так и не появилась.

На земную Луну недавно прибыл с кратким коммерческим визитом знаменитый торговец Скитальцев Ден Перони. В соответствии с журналом и планом полетов, которые он зарегистрировал, Перони собирался отбыть сразу же, так что у Тасии было мало времени. Она взяла быстрый ремор с Марса и потратила последние часы отпуска, чтобы перехватить его.

Она нашла Дена Перони на темной стороне кратера, где находился космопорт. Он отчаянно смолил и шагал туда-сюда перед своим кораблем, как будто искал что-то или пытался подавить в себе разбушевавшиеся страсти.

Тасия подошла к Перони; одета она была в полевую форму EDF. Он заметил это и бросил на нее сердитый взгляд. Она подняла руку в примирительном жесте.

– Я Тасия Тамблейн, дочь Брана Тамблейна.

– А, сестра Росса! – просиял Перони, узнав ее. – Я слышал, что ты присоединилась к эдди. Ты лучше встань подальше, потому что я сейчас готов убить кого-нибудь.

– Что случилось?

Перони покачал головой:

– Некоторый форс-мажор. Я правильно оформил все документы, но должного действия это не возымело. Теперь мне приходится сидеть здесь, рядом с конфискованным кораблем, пока дело не будет «пересмотрено». Они даже приблизительно не говорят, как долго это может продолжаться.

– Большой Гусак, большая бюрократия, – посочувствовала Тасия. – я охотно помогла бы, но военные ничего не могут сделать в торговой политике.

Перони только рукой махнул.

– Мне нужно спросить тебя, – Тасия заговорщицки понизила голос, – я посылала моего личного компи-ассистента на Рандеву с предупреждением для Дела Келлума.

– Ты оказала огромную услугу всем кланам, – улыбнулся Перони. – После того, что случилось там с гидрогами, я не хочу принимать от эдди никаких объяснений, почему они так злы на нас.

– Но моя компи так и не вернулась с задания, – нахмурилась Тасия.

– Компи не слишком послушны, ты же знаешь. Отсутствие возможности управлять создает проблемы даже с лучшими из них. Однако у меня создалось впечатление, что ЕА не собиралась надолго задерживаться после выполнения задачи. Она должна была последовать инструкциям.

– Верно. Но ее нет на базе EDF. Она не отметилась, что вернулась.

– Чересчур много кораблей Скитальцев за последнее время исчезло в пути, – сказал Перони. – Может быть, ЕА оказалась на борту корабля, который шел на «непредвиденный риск».

– Надеюсь, что нет, – огорченная Тасия поблагодарила его. – Ну что ж, удачи!

Ден нахмурился.

– Все может случиться, – невесело сказал он.

105. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

Мир штормовых океанов был необитаемым, безжизненным и безымянным. Он появлялся лишь в виде крошечной отметки на первых илдиранских картах, которые когда-то приобрели Скитальцы. Это место никто не счел достойным более пристального внимания.

Для вентала, однако, это было само совершенство.

Чувствуя избыток древней водной сущности в этом мире, Джесс ловко маневрировал в серых облаках и хлестких ветрах. Молнии прорезали облака, бесконечно перемешивая туманную атмосферу. В сравнении с адским климатом Испероса, который однажды застолбил за собой Котто Окиах, этот мир выглядел более надежным. Скитальцы привыкли к суровой красоте.

Джесс всегда чувствовал возбуждение, открывая неизведанные места, но сейчас волновался еще сильнее. Ему предстояло исполнить самое важное дело в его – теперь совсем новой – жизни. Оно могло изменить будущее для всего Рукава Спирали.

Он записался на борт туманного скиммера, исходя из необходимости… или, возможно, просто пытаясь убежать от Чески, дать ей успокоиться и предоставить событиям разворачиваться самим по себе.

Но теперь Джесс ввел в игру нового союзника, силу, способную противостоять неприятелю, которая могла помешать гидрогам исполнить чудовищный замысел массового уничтожения. Если он поможет восстановить цивилизацию венталов и обратить их в могучих воителей, чтобы встать рядом, с людьми на защиту человечества… тогда, может быть, он, Джесс Тамблейн, сможет предложить, наконец, больше для будущего Скитальцев, чем какой-то принц из лесного мира?

Джесс почувствовал в себе несвойственную ему надежду и даже оптимизм. Возможно, теперь люди получат шанс на победу.

Он качался над простором яростного океана, покрывающего всю планету.

Только мельчайшие пятнышки безжизненных выходов породы поднимались над поверхностью, и волны бесновались вокруг камней. Труднее всего было найти место для посадки, но это – не самый критический случаи. Что-нибудь найдется.

Вентал в своем контейнере гудел и пульсировал внутренним светом – казалось, горел нетерпением, хотя Джесс полагал, что никогда не постигнет полностью целей и мыслей иного существа. Он осматривался вокруг с помощью широкоохватных датчиков корабля, пока не засек выныривающий из волн плоский на вид камень, достаточно большой, чтобы можно было приземлиться. Нашел!

Джесс мастерски посадил корабль, стабилизируя лапы, достал воздушную маску. Температура была в пределах допустимого, но воздух почти полностью состоял из азота и углекислого газа.

Он встал перед контейнером с мерцающей туманной водой.

– Дружба с тобой была необычной, и я рад помочь тебе, – сказал венталу Джесс. Взяв прохладный, слегка покалывающий кожу контейнер в руки, он шагнул под открытое небо и огляделся.

В едком воздухе штормовой планеты крутились спутанные облака. Молнии плясали прямо над головой Джесса. Океан казался серым и густым, как расплавленный металл. Волны бурлили и завихрялись, взбивая пенные барашки. Буруны разбивались о камень, где приземлился его корабль, выстреливая в воздух белые залпы пены.

– Это место не выглядит чересчур радушным, – проворчал Джесс.

– Это самый заманчивый, самый гостеприимный выход в сравнении с долгим пребыванием в рассредоточении среди космической пустоты. – Вентал вспыхивал и волновался в своем контейнере. – Вылей нас в океан, и мы будем свободны, чтобы расти и распространять свою сущность вновь.

Джесс стоял на краю камня, глядя в темный океан. Он вспоминал море под ледяным щитом Плумаса, подземные воды, у которых они проводили Росса в последний путь. Этот мир казался ему пустым и холодным, лишенным жизни; он был чистым листом, но для венталов он был полон возможностей.

Цилиндр нагревался в руках Джесса. А ему почему-то было тревожно и беспокойно. Что, если это не сработает? Что, если надежды вентала потерпят крах?

– Не сомневайся, – мысли вентала смешались с мыслями Джесса.

Туманная вода казалась живой и нетерпеливой, будто одержимая чудным духом. Вдохнув глубоко, словно собирался нырнуть, Джесс открыл крышку и наклонил контейнер. Он вылил воду, сгущенную из тумана, в ждущее безжизненное море этого чужого мира.

Эффект последовал немедленно и ошеломил его.

Бледное свечение рассвело на поверхности моря от того места, где первая капля коснулась воды. Оно засверкало, расходясь по воде – как ударная волна, как жаркий огонь по бензину. Сияние ширилось и росло, пока вентал вживался в новое тело. На Джесса нахлынуло нежданное предвестие чуда; пришла твердая уверенность, что он все сделал правильно.

Прохладное бледное свечение стремительно распространялось, словно электрический ток, вселяя в мертвый океан новую жизнь, взрывное существо, чья сила разрасталась в неуправляемой цепной реакции, поразительном каскаде. Вопль бурной радости прокатился в сознании Джесса, вспышка восторга и освобожденной мощи.

– Мы возрождаемся, – вентал проник во все уголки океана, как влага пропитывает сухую губку.

Джесс почувствовал влажную дымку на открытых частях тела. В ней пульсировала жизнь. Он вскинул руки к темному грозовому небу и выкрикнул, забывшись в победном экстазе, что он спас этих существ от вымирания.

– Теперь снова наполни контейнер водой, – мысленно произнес вентал. – Каждая капля содержит нашу полную сущность. Нас от этого не станет меньше.

Джесс наполнил контейнер из холодного первобытного океана, теперь уже заселенного элементальной сущностью. Моря чужих миров были полны жизни, и отсюда он может унести венталов к другим планетам. Он чувствовал себя фольклорным героем старой Земли, который был скитальцем по собственному выбору, – Одиссеем.

– Это лишь начало. Лети к своим Скитальцам! Попроси их помочь рассеять венталов по другим океанам, в других мирах!

– Уже лечу, – ответил Джесс. Теперь у него было, что предложить кланам. С поддержкой венталов люди получат хороший шанс выиграть навязанную им войну. Даже Большой Гусак будет ему обязан.

И… Ческа порадуется, быть может.

Теперь, когда начало было положено, Джесс поднялся на борт своего корабля с полным контейнером венталоносной воды. Прежде чем поставить на хранение большой цилиндр, он наполнил чудесной жидкостью маленький пузырек, который держал в кармане, чтобы можно было общаться с венталами почаще. Им нужно так много друг о друге узнать.

Когда корабль стартовал и летел в сверкающих облаках, возрожденные венталы уже приспособились воздействовать на погоду, приглушая яростную мощь штормов и преобразуя океаны в кипящий резервуар жизненной энергии. Сила хлестала через край на первобытной планете, будто она была кубком, доверху налитым светом.

Джесс улетал прочь, стремительно набирая скорость, потому что все теперь изменилось – не только в перспективе войны с гидрогами, но и в его собственном сознании. И в его сердце. Он сделал глупость, так легко отдав Ческу другому. Неважно, какие выгоды Рейнальд и терокцы могут предложить кланам: Джесс любит ее и хочет все вернуть обратно. Он был готов вырвать из ее рук предназначенную ей судьбу. Разве не могут они попытаться найти лучшее решение?

И теперь Джесс мог прийти к Ческе не как влюбленный идеалист, но как равный, тот, кто имеет право встать рядом с Рупором всех кланов.

Хотя на туманном скиммере месяцами не было связи, он, может быть, успеет вернуться на Рандеву прежде, чем завершится свадебная церемония. Он должен изменить намерения Чески. И не будет терять времени, но всем объявит о своей любви к ней и потребует ответа, и будь прокляты традиции Скитальцев! Джесс достаточно долго прожил, мирясь со скорбью. Вместе с любимой они обретут невиданную силу.

Корабль летел сквозь пространство, а Джесс чувствовал, что возрождается, как освобожденный из холодного космического плена вентал.

106. ЧЕСКА ПЕРОНИ

Предводители видных семей Скитальцев собрались на встречу с Ческой Перони для обсуждения грядущего сотрудничества с Тереком. После визита свадебного кортежа в пышный Вселенский Лес Отец Рейнальд попросил об ответном визите на Рандеву.

Но у лидеров кланов были весомые аргументы против приема гостей в закрытом астероидном комплексе. Давнюю традицию и подозрительность так легко не изменишь. Тем более теперь, когда то и дело начали исчезать на маршрутах маленькие корабли Скитальцев. Кланы стали еще более осторожны.

– Наши секреты слишком дорого стоят, чтобы с такой легкостью их отдавать! – сказал Альфред Хосаки, представлявший множество поисковых и коммерческих кораблей. – Мы должны понять, собираются ли терокцы быть нашими союзниками против Ганзы – или против гидрогов. Да или нет?

– Одна из дочерей Идрисса и Алексы недавно вышла замуж за короля Петера, – добавила Анна Пастернак. – Разве нас предупредили об этом?

Пока Ческа думала, что ответить, заговорил Крим Тилар:

– А если нам послать корабль Скитальцев с закрытыми иллюминаторами и не позволить терокцам пользоваться навигационными системами или вмешиваться в управление кораблем? Они увидят астероиды Рандеву, да, но они не будут знать, как найти нас вновь. По-моему, это лучшее компромиссное решение.

– Мы не можем позволить себе доверять лишь наполовину, – сказала Ческа. – Не так я хотела бы начать наше сотрудничество с терокцами. Я собираюсь стать женой их правителя.

Юхай Окиах вздохнула, словно опять припомнилось ей, почему она сама когда-то ушла в отставку:

– Мы, конечно, не будем устраивать совещание каждый раз, когда в голову взбредет обсудить, приоткрыть ли нам еще одну незначительную деталь нашей жизни. Скитальцы стоят перед лицом главного политического выбора прямо сейчас. То, что мы решим, станет решением и во всех подобных случаях.

– Разумеется! – едко вставила Анна Пастернак. – Вот почему мы должны сразу принять правильное решение.

– Мы уже не раз об этом говорили! – устало вздохнул Торин Тамблейн. Четверо братьев Тамблейнов бросали кости, чтобы узнать, кто из них отправится представлять свой клан на Рандеву. – Дальнейшая отсрочка не сделает ответ яснее. Что показывает тебе Путеводная Звезда?

Ческа провела рукой по густым каштановым волосам. Можно было кинуть монетку – она с такой же точностью дала бы правильный ответ.

Однако Совет не успел ничего надумать, поскольку собрание прервал своим внезапным появлением посланник. У Чески перехватило дыхание, когда она взглянула на срочный запрос о помощи от Котто Окиаха. Она с тревогой подняла глаза на отставного Рупора.

– Исперос проигран, – пробормотала она. – Поселение разваливается на части. Юхай Окиах, ваш сын просит о немедленной помощи, полномасштабной эвакуации и спасении команды.

Все лидеры кланов вскочили – жизнь соотечественника прежде всего. Свадебные планы и политические дискуссии могут подождать.

– У меня здесь два корабля, – сказала Анна Пастернак.

Крим Тилар считал в уме:

– У меня грузовой корабль. Он берет только пять пассажиров, но я могу захватить много оборудования и продовольствия. Исперос… Что за гибельное место.

Ческа оглядела всех собравшихся лидеров:

– Хорошо, вы, Крим Тилар, и вы, Анна Пастернак, вылетайте как можно скорее. Я проведу инвентаризацию всех кораблей здесь, на Рандеву – особенно тех, кто может стартовать немедленно.

Она еще раз просмотрела сообщение, припоминая свой визит на невыносимо жаркую планету.

– Некоторые из подземных помещений уже разбиты. Два генератора жизнеобеспечения разрушены, и лава начинает проникать сквозь стены. Котто не сообщил, сколько у нас времени.

Главы семей быстро направились к выходу. Скитальцы всегда балансировали на краю пропасти, и им не в новинку были подобные ситуации. Несмотря на мелкие неурядицы, все кланы собирались вместе, чтобы помочь своим братьям и сестрам в случае необходимости.

– Котто разберется с проблемами, пока наши команды будут добираться туда, – Юхай Окиах пыталась не показать своей тревоги за младшего сына. – Он же гений.

– Конечно, – согласилась Ческа. А про себя подумала, что даже гениальная изобретательность Скитальцев не сможет спасти ничью жизнь когда расплавятся стены. – Если мы будем бежать от риска, то это будем не мы!

Юхай Окиах сухо усмехнулась:

– Ческа, ты говоришь как Рупор даже когда нас никто не слышит, – сейчас ее волнение стало заметно. – К тому же Котто не звал на помощь, пока ситуация не зашла так далеко, что он не видит другого пути к спасению.

107. АДМИРАЛ СТРОМО

Пока EDF продолжали расплачиваться за поражение у Оскувеля, десять боевых Секторов изо всех сил старались понять, как им защититься от гидрогов, что бы еще такое применить против врага.

Вся концентрированная огневая мощь стандартного вооружения малоэффективна против боевых шаров. Новые углеродные аннигилятора и импульсные снаряды сработали не так хорошо, как надеялись инженеры EDF, хотя и нанесли некоторый ущерб неприятельским кораблям. Компи-смертники уничтожили некоторое количество врагов, но не так уж много.

В то же время, новый разведывательный флот, состоявший преимущественно из компи, все еще не прислал с Голгена ни слова в подтверждение того, что массированные удары комет Скитальцев начисто стерли там поселения гидрогов.

За все это время только однажды глубинные чужаки действительно пошатнулись от людского удара – во время первого испытания Факела Кликиссов – и то это был несчастный случай.

Однако все чаще и чаще в EDF и правлении Ганзы задумывались о том, чтобы вновь задействовать Факел Кликиссов – на этот раз целенаправленно – как оружие Апокалипсиса, даже не принимая в расчет последствий. После уничтожения автоматических наблюдательных платформ никто не присматривался всерьез к новорожденной звезде около Онсьера.

Радуясь, что его не направили прямиком на другую битву, подобную разгрому при Оскувеле и Юпитере, адмирал Лев Стромо вел маленькую научно-исследовательскую миссию в систему Онсьера. Может быть, там он сумеет найти какой-то ключ, вычислить слабые места противника.

Генерал Ланьян разрешил Стромо взять один «Джаггернаут», зеленого священника для быстрой связи и пару крейсеров.

Прессе Ланьян заявил, что столь малые силы нужны лишь для маскировки, что они уже уничтожили всех гидрогов у Онсьера; на самом деле это лишь подтверждало тот факт, что в запасе у вооруженных сил Земли осталось крайне мало кораблей. Адмирал должен был обойтись тем, что у него есть.

Достигнув новорожденной звезды, Стромо удвоил численность команды наблюдения и выделил крыло реморов дальнего действия для наблюдения за периферией Солнечной системы и выявления признаков малейшей деятельности мародерствующих боевых шаров. Три его жалких корабля не выстоят против гидрогов, и он уже своим умом дошел до идеи быстрого отступления при первой угрозе. В конце концов, EDF больше не может позволить себе терять корабли.

Унижение от провала операции у Юпитера сильно задело Стромо, и он годами возглавлял парады и занимался бумажной работой, что составляло его деятельность как командира Сектора Ноль. Стромо знал, что люди насмехаются над ним, за глаза называют «Медлящим-у-порога». Теперь адмирал собирался восстановить свою честь и, возможно, укрепить характер.

Белый жаркий газовый шар Онсьера заполнил звездное полотно перед его взором. Поблескивающие обломки четырех разрушенных лун, разбросанные в хаотическом беспорядке, все еще не стабилизировались в кольцо. Первоначально это был один из грандиознейших инженерных проектов, когда-либо осуществлявшихся в космосе.

Глядя на взбаламученные ураганы ионизированного газа, Стромо думал о том, как ничего не подозревающие испытатели Факела Кликиссов задели гидрогов, разрушили их дом. Но он не испытывал сочувствия к монстрам – не мог он их жалеть после того беспощадного воздаяния, которое они одинаково обрушили и на людей, и на илдиран. Вместо этого, вглядываясь в рукотворное солнце, адмирал представлял его кладбищем самых мерзких врагов человечества. Проклятые гидроги заслужили это!

– Развернуть все зонды! Начинаем полное сканирование состояния рождающейся звезды! – распорядился Стромо.

Автоматические спутники посыпались ливнем из двух «мант», как металлические пчелы, распределяясь по орбите вокруг горячего маленького солнца. Некоторые аппараты ныряли в слои плазмы и сгорали, передавая данные вдоль всей траектории движения; другие брали образцы протуберанцев короны.

К этому дню ученые Ганзы уже могли бы получить данные шести лет наблюдений рождения и эволюции созданной людьми звезды. К этому дню землеустроительные команды могли бы закончить подготовку четырех лун для первой волны отважных поселенцев…

Стоя на мостике «джагтернаута», Стромо чувствовал волнение членов экипажа. Крыло реморов доложило с границы системы, что признаков гидрогских боевых шаров не обнаружено.

Он вздохнул и позволил событиям развиваться самостоятельно. Обычное задание, сбор необходимых данных. И все.

Стромо сделал себе карьеру посредством вовремя представленных проектов практичных политических решений, впечатляющих учебных маневров, а также за счет своих бюрократических успехов – всего, что считалось важным в мирное время, но мало значило теперь. Никто не ожидал столкновения с таким врагом, как гидроги.

Теперь при одной мысли о новом противостоянии чужакам у него подкашивались ноги. А это явно противоречило раздутому образу героя, который подавлял Рамахское восстание.

Тогда Стромо был еще майором. Колонисты на Рамахе провозгласили свою независимость от Ганзейской Лиги. Они разорвали Хартию Ганзы и завладели всеми фондами внешнего финансирования в банковской системе планеты. Они конфисковали грузы на торговых кораблях и сами корабли, объявив их собственностью «суверенного Рамаха». Вожаки восстания были ограниченными и наивными, полагая себя независимыми. Но они не рассчитали, как сильно их народ зависит от поставок медикаментов, продовольствия, технического оборудования.

Стромо точно знал, как с ними надо обходиться. Он привел устрашающую группу боевых кораблей на орбиту Рамаха и объявил, что консул их правительства низложен, а население планеты с этого времени лишается привилегий колонии Ганзейской Лиги.

Он отправил элитные отряды нанести мощный удар по трем главным космопортам Рамаха, где солдаты EDF вернули обратно торговые корабли и с тем же успехом конфисковали корабли местных владельцев, называя это частичной компенсацией за незаконный захват имущества Ганзы.

Потом команды Стромо установили блокаду и постоянно транслировали по радио мучительные для коммерсантов уведомления, хвастаясь всеми новыми предметами роскоши, которые Ганза сможет произвести, если только Рамах вновь откроется для торговли. В четыре недели радикальное правительство было низложено, и противостоявшая ему группа политиков вновь с радостью подписала Хартию Ганзы. Стромо гордился тем, что сумел восстановить дипломатические отношения с Рамахом.

Этот враг был понятен адмиралу Стромо. Но у гидрогов нельзя было выиграть устрашающими маневрами и пропагандой…

На второй день изучения Онсьера техники срочно вызвали адмирала из его каюты.

– Внизу что-то случилось, сэр! Мы заметили странные флуктуации и аномалии в глубине звезды. Что-то… движется, описывая круги.

– Внутри газовой планеты? – Стромо нацепил свой командирский китель и поспешил на мостик. – Но там же горячо, как внутри солнца!

– Может быть, гидроги догадались, как производить огнеупорный костюм из асбеста. Вам следует попросить объяснения у техников, сэр.

Прибежав на мостик, Стромо всмотрелся в мерцающее изображение великолепной звезды.

– Внизу, адмирал, – сказал один из научных консультантов. Он увеличивал изображение взвихренных облаков, центром выбрав то, что впервые было замечено как солнечное пятно. – В течение часа мы отмечали определенные формы в хромосфере.

– И нет магнитной активности? Никаких вспышек?

– Ничего подобного, сэр. Только это.

Через несколько минут Стромо с изумлением увидел раскаленно-красную капсулу овоида, похожую на геометрически совершенное яйцо с размытыми от света и жара краями, движущееся по собственной траектории. Оно изменило курс, поднимаясь сквозь солнечное пятно, плавно двигаясь в мерцающем океане раскаленного газа.

К нему присоединились другие овоиды. Они начали подниматься из огненных глубин Онсьера.

– Всем боевым постам! – крикнул Стромо; сердце у него упало. По кораблю завыла сирена тревоги, и крейсеры сгрудились у «Джаггернаута». – Отзовите все крылья реморов! Приготовьтесь к отступлению! – Он позвал на мостик зеленого священника, чтобы тот мог послать на Землю последнее, итоговое сообщение.

Когда «джаггернаут» потянулся прочь, пять пламенных эллипсоидов выстрелили из Онсьера, как огненные кометы. Даже с фильтрами на обзорных экранах адмирал с трудом мог смотреть на них.

Очертания размывались от жара, будто вся сила звездной короны втиснулась в ядро одного-единственного овоида.

Пять огненных эллипсоидов – или кораблей? – приближались к кораблю Стромо быстрее, чем могло двигаться судно EDF. Они кружились медленно, не проявляя агрессивных намерений… как будто в растерянности. Наконец, собравшись вместе, как делегация метеоров, ослепительные шары унеслись в пространство, оставив Онсьер позади.

Взмокший от пота адмирал Стромо сжался в командирском кресле. У него дрожали руки. Он наконец смог вздохнуть.

Все члены команды уставились на него, затем друг на друга с облегчением и изумлением.

Прочистив горло, Стромо вопросительно взглянул на своих экспертов:

– А теперь скажите мне – что за чертовщина здесь происходит?

108. БЕНЕТО

Стоя в роще посаженных старым Тальбуном вселенских деревьев, Бенето пытался успокоить своих встревоженных зеленых питомцев. Весь день он чувствовал глубочайший ужас, пронизывающий сознание маленького перелеска. Страх тряс его сознание, как в лихорадке.

Он коснулся чешуйчатой коры, посылая вопросы через телинк, пытаясь определить, почему так неспокойны деревья, но разум Вселенского Леса хранил молчание… словно пытаясь защитить зеленого священника от некоего ужасного знания. Но Бенето не боялся встать лицом к лицу с опасностью. Вокруг него в неестественной тишине простиралась Корвус Ландинг.

Бенето хлестнула сильная дрожь, как бичом ударило по спине. Тогда он поднял глаза к небу.

В вышине появились четыре боевых шара гидрогов – шипастые сферы, огромные, больше, чем солнце в затмении. Они заполнили собой голубоватый воздух и спускались ниже… Они сканировали планету. А потом обнаружили вселенские деревья.

Пока Бенето наблюдал за алмазными сферами в благоговейном страхе, от ближайшего боевого шара отделилась капля, маленький шарик, не больше, чем капля пота по сравнению с гигантским кораблем. Маленькая сфера быстро набирала скорость.

Бенето подозревал, что это. В такой же защищающей от давления камере посещал Дворец Шепота на Земле посланец гидрогов… тот, что убил короля Фредерика.

Пока парламентерская сфера направлялась к населенным районам, до Бенето уже начали доноситься крики и вой тревоги из Колони-Тауна. Мэр Сэм Хенди побагровел и принялся реветь в мегафон, призывая всех укрыться в убежище, захватив оружие. Но никакие меры защиты не спасали от атаки гидрогов.

Посланник чужаков прошел над городом и без остановки направился к роще высоких деревьев. Вокруг него шелестели листья, словно желая в панике спрятаться от гидрога. Сфера приземлилась среди старейших деревьев на мягкий, ухоженный лесной суглинок перед ними.

Бенето стоял неподвижно, ожидая развязки.

Сфера запотела, словно принесла с собой собственный холод. Сквозь прозрачные стены камеры была видна молочно-белая взвесь ядовитых даже на взгляд облаков. Содержимое внутри пенилось и срасталось, пока из плотной металлической субстанции не сформировалась некая фигура – человек, одетый как Скиталец; подобный же образ Бенето видел у первого посланника гидрогов во Дворце Шепота.

Бенето касался ладонью ближайшего вселенского древа и постоянно находился в телинк е. Он послал мысленные сообщения всем зеленым священникам Рукава Спирали.

– Чего ты хочешь? – потребовал он ответа у недоброго гостя. – Зачем ты пришел сюда?

Гидрогский посол повернул к нему блестящее, как ртуть лицо. Хотя Бенето не мог читать выражение на постоянно меняющемся лице, он улавливал исходившее от чужака всепоглощающее презрение. Бенето почувствовал укол страха.

– Ты союзник вердани, наших врагов, – сказал гидрог. – Как они, ты должен страдать, засохнуть и умереть.

Бенето почувствовал ярость и одновременно испуг по всей лесной сети. Он глубоко вдохнул, собираясь с силами.

– Я не знаю, что вы называете «вердани», – твердо произнес он.

Но когда знание лесного мира прошло сквозь него, он понял. Это деревья! Чувствующий разум Вселенского Леса был тем, что гидрог назвал «вердани».

– Мы почуяли здесь след отвратительных деревьев, – продолжил посланник. – Мы думали, Вселенский Лес уничтожен давным-давно, но, должно быть, часть вердани спряталась и уцелела. Вы помогли им вырасти вновь.

– Да. Да, помогли! – с вызовом бросил Бенето.

– Их всех следует уничтожить, – ровно произнес гидрог.

Казалось, Вселенский Лес вложил слова в разум зеленого священника:

– Почему? Деревья не желают воевать с вами. Возможно, были причины вам всем пережить эту ужасную войну.

Мерцающий посланник остался непоколебим.

– Ты укажешь нам место, где находится главный центр уцелевших вердани. Где первичный Вселенский Лес?

Над головой угрожающе нависали шипастыми кулаками боевые сферы. Искры энергии слетали с вершин пирамид.

– Скажи нам, и мы позволим людям жить! – уговаривал Бенето посланник.

Получая мужество и понимание от знания, пришедшего из потаенных глубин лесного разума, Бенето укрепился в своем решении.

– Я отказываюсь, – спокойно сказал он. – Вселенский Лес значит больше, чем я или любой другой человек.

Решительность деревьев возросла, давая зеленому священнику силу. Он больше не чувствовал страха, только мощь сопротивления. В древности вездесущий Вселенский Лес покрывал тысячи планет – и был почти уничтожен. Гидроги ушли обратно в глубины газовых гигантов; другие участники воины также пострадали и исчезли.

– Тогда твоя раса узнает, каково спорить с нами, – все тем же неживым голосом промолвил гидрог.

– Мы готовы драться! – слова Бенето перестали быть его собственными, они пришли отовсюду, возникли в мыслях всех остальных зеленых священников, и Вселенский Лес поддержал их. – У нас есть оружие, с которым гидроги не смогут справиться.

Грунт шевелился и корчился у подножия сферы посланника, будто стая грызунов рыла тоннели под его поверхностью. Какая-то часть Бенето знала, что происходит. Он просиял в восторге предвкушения.

Хлысты корней взвились вверх, сверкая в лучах. Они были прочнее любого знакомого Бенето материала. Корни росли и стрелами вонзались в кристаллические стены неприятельского корабля. Шипя и обжигая поверхность, их острия прошли сквозь алмазный барьер и проникли в камеру, где находился посол.

Отростки вселенского дерева запечатали отверстия в стенах, скомпенсировав непостижимый перепад давления, высасывая ядовитую атмосферу. Переплетенье корней двигалось внутри, разбухало, ширилось, заполняя сферу.

Посол гидрогов утратил человекоподобные черты, пока боролся с душившими его змеевидными корнями. Множество хищных жал ворвалось сквозь днище и начало крушить совершенную округлость кристаллических стен.

Запустив невидимые двигатели, посланник пытался поднять сферу с земли, спастись, но корни удерживали его. Сфера рвалась вверх, натягивая схватившие ее корни, но крепкая паутина была непобедима. Трещины, как белые стрелки изморози, появились на прозрачных алмазных стенах.

Бенето наблюдал за битвой, его вера и решимость становились сильнее, чем прежде.

Пойманный посланник гидрогов храбро сражался, но жидкокристаллическое создание, казалось, умирало, теряя форму, сочась каплями ртутного вещества, будто кислотой, на неистовые корни.

Взбесившиеся растения душили, поглощали мягкие формы гидрога, пока, наконец, он не сжался в слабо переливающееся серебристое пятно. Корни погрузились глубже во внутренности шара и конец разбили его на дымящиеся осколки, что остались вместе с массой чернеющих и умирающих корней в середине рощи.

Но ликование продлилось недолго. Над головой Бенето пришли в движение гигантские боевые шары.

Бенето взглянул вверх, и победное выражение его лица сменилось на смиренное. Прежде чем беспомощные горожане нашли какое-нибудь жалкое укрытие, чужаки принялись мстить планете.

Шипастые сферы низко летели над Корвус Ландинг, распространяя страшные сгустки замораживающих потоков, как ядовитый газ.

Ледяные волны уничтожили засеянные поля, разом превратив их в черную пыль.

Мэр Хенди продолжал выкрикивать безнадежные призывы к эвакуации. Многие поселенцы заскочили в воздушные катера и понеслись к своим загородным домам или укрылись в подземных структурах. Здания строились, чтобы выдерживать бешеные шторма, но были проницаемы для атаки гидрогов.

Конюшни и загоны обратились в замороженные искрящиеся щепки. Голубые разряды молний прорезали тлеющие разломы по всей местности. Козы разбегались в панике, блеяли и метались… и умирали в пламени.

Всего за несколько минут четыре боевых шара уничтожили тысячи акров земли, превратили тщательно засеянную и плодородную территорию в зону запустения. Когда они прошли над Колони-Тауном, гидрогские молнии взорвали городскую управу и дюжины других строений. Волны холода накатывались белым туманом, сминали укрепленные склады и бункеры с зерном.

Бенето сжимал ствол вселенского дерева и посылал свои мысли и впечатления во Вселенский Лес, как пламенную молитву. Он был единственным человеком, способным рассказать, что здесь случилось. Вселенский лес, зеленые священники, его семья, даже Ганзейская Лига должны были узнать об этом. Больше он ничего не мог сделать.

Боевые шары снова объединились, квартет безжалостных сфер собрался в мощный кулак. Потом, оставив позади дымящиеся руины Колони-Тауна и разоренные поля, они направились к стоящим на открытом пространстве вселенским деревьям.

Убежденный в том, что это конец, Бенето обнял деревце. Он прижался всем телом к его коре и настойчиво повторял свои мысли через телинк. Ему хотелось рухнуть в единую сеть лесного разума, найти в нем духовное убежище.

Следовало запомнить всех живших здесь, на Корвус Ландинг, все деревья, которые они с Тальбуном вырастили в этой роще, все усилия наивных поселенцев приручить этот непокорный мир. Бенето стиснул дерево в объятьях и полностью открыл свое сознание для телинк а. Он охватил своим разумом далекий лес и вглядывался внутрь. Это было единственное прибежище.

Ледяные волны изливались из боевых шаров, когда те кружили над обреченной рощей. Когда засохли первые деревья, Бенето ощутил такую муку, словно холодный огонь пустили по венам. Он слышал в голове невероятные вопли Вселенского Леса, что растянулись на миллионы лет ужаса.

Он держался, он смотрел и посылал последние сообщения через телинк, пока гидроги не уничтожили все деревья.

109. ОТЕЦ РЕЙНАЛЬД

По коридорам окаменелого грибного города бежал молодой зеленый священник с перекошенным от испуга и изумления лицом, трубя тревогу. Деревья съежились от страха и дрожали. Рейнальд стоял на открытом высоком балконе и слушал звуки страшного, почти осязаемого отчаяния и ужаса, охватившего зеленых священников внизу; он чувствовал это всем своим существом.

– Отец Рейнальд! – воззвал зеленый священник. – Гидроги напали на Корвус Ландинг!

В приемном зале, где они с Утаром беседовали о предстоящей свадьбе с Ческой Перони, сидела старая Лиа. Услышав новость, она резко выпрямилась.

– Бенето на Корвус Ландинг! – вырвалось у нее.

Рейнальд вскочил на ноги, торопясь встретить гонца.

– Бенето сам передает по телинк у, – сказал молодой священник, борясь со страхом. – Где деревце? Я должен… – он кинулся к стройному вселенскому деревцу в красивом горшке рядом с пустым креслом Чески, будущей жены Отца Терока. Священник коснулся его, закрыл глаза, потом опять обратился к Рейнальду:

– Ваш брат говорит, что гидроги уничтожают поля. Они используют нечто, напоминающее холодный туман, и другое – голубой электрический огонь. – Едва переводя дух, зеленый священник описывал, как эмиссар гидрогов угрожал Бенето уничтожением людских поселений, затем картину боевых действий, развернутых гидрогами против вселенских деревьев – вердани – и людей.

– Как нам помочь Бенето? – спросил Рейнальд. – Там кто-нибудь есть? Они в чудовищной опасности.

– Весь Вселенский Лес в опасности! – священник снова закрыл глаза. – Деревья Бенето сопротивлялись, они уничтожили посланца гидрогов. Но этого недостаточно… недостаточно.

На улице, в переполненном терокцами лесу, испуганные зеленые священники передавали новости остальным, прижимаясь к широким стволам для установления телепатического контакта с Бенето. Рабочие спускались вниз, прервав сбор винограда. Подростки носились вокруг на парусных летающих кораблях, демонстрируя, как мало они понимают безвыходность ситуации. Весь терокский народ объединился, но не мог ничего сделать для далекого спутника Вселенского Леса… и для Бенето.

Рейнальд чувствовал шок и тревогу, что распространялись по лесу. Во всех деревнях по всей планете, от Зеркальных Озер до побережья, зеленые священники чувствовали это.

– Гидроги только что уничтожили Колони-Таун! Теперь они идут к роще вселенских деревьев. Враг разыскивает Терок, хочет разрушить место основного средоточия Вселенского Леса.

Все девятнадцать зеленых священников, что добровольно помогали EDF, немедленно известили военных Ганзы. Сестры Эстарра и Сарайн во Дворце Шепота услышали новости от придворного зеленого священника.

Взволнованные криками Идрисс и Алекса вместе поторопились в тронный зал.

– В чем дело? Что случилось? – Целли, младшая сестра Рейнальда, тоже вбежала в комнату, улыбаясь – но ее улыбка мгновенно погасла.

– Бенето… – пробормотал Рейнальд – слова не шли с языка. – Гидроги… – он не мог больше говорить.

Молодой зеленый священник сжал росток, силясь удержать связь по телинк у.

– Ах, теперь они начали уничтожать рощу! Деревья! – не слова, а крик боли. – Бенето все еще там. Вселенские деревья засыхают. Как холодно… Ничто не может остановить это. Им не спастись. Гидроги подходят и подходят. Больше десятка деревьев мертвы… тридцать. Это уничтожение! Бенето все еще держится, но они почти достали его. Он говорит…

Затем молодой священник с воплем жуткого страдания обхватил руками росток.

– Белое пламя… разрывает мой мозг! – он стиснул ладони, словно молился, и весь дрожал.

Идрисс и Алекса застыли в шоке.

– Бенето?

Старая Лиа зарыдала, и Утар сжал ее ладонь, утешая и пытаясь успокоить. Коснувшись плеча Целли, Рейнальд почувствовал ее оцепенение, беспомощность, бессилие. Корвус Ландинг была так далеко!

Молодой зеленый священник взглянул на свои руки, словно они были обожжены, потом проверил деревце, чтобы убедиться, не пострадало ли оно от страшного отголоска этой гибели.

– Бенето умер. Все деревья в роще мертвы. Вся Корвус Ландинг уничтожена. – Он поник. – Все… кончено.

110. КОРОЛЕВА ЭСТАРРА

Когда она не могла больше выдерживать пристальное внимание, аплодисменты и сияющие глаза людей, ослепленная известностью Эстарра торопилась обратно в королевское крыло Дворца Шепота, чтобы побыть наедине со своей болью. Она никогда больше не увидит Бенето.

После свадьбы каждый человек в Ганзе восхищался Эстаррой, ее походкой или манерой одеваться. Другая женщина тешилась бы всеобщим вниманием, но Эстарра задыхалась от него. Она не хотела ничего особенно сейчас – после Корвус Ландинг.

У нее даже не было времени оплакать брата. Ей не давали ни минуты покоя.

Во время налета гидрогов придворный зеленый священник Нахтон передавал испуганной Эстарре и ее мужу каждый момент разрушительной атаки. Петер, морально поддерживая ее, стоял возле, и Нахтон описывал все ужасы, которые он видел через телинк – разрушение Колони-Тауна, уничтожение всей рощи. Он едва был способен контролировать собственный болезненный страх. Эстарра рыдала, слыша последние слова Бенето, полученные через сеть Вселенского Леса. И потом, при известии о его смерти…

Придворные, чьи лица исправно изображали соболезнование Эстарре, никогда не видели ее брата; большинство не знало даже о существовании Корвус Ландинг. Однако сейчас прямой отчет Бенето о событиях там привлек к себе всеобщее пристальное внимание. Гидроги виделись безжалостными бешеными псами.

Эстарра представляла себе последние мгновения Бенето, отважно сжимающего вселенское дерево, посылая свои мысли, всю свою душу вкладывая в контакт, пока враги уничтожали беззащитную рощу. И потом двинулись на поиск следующей цели…

Но при этом Эстарра видела несомненно искреннее сочувствие простого народа. Ей посылали цветы и письма; они строили импровизированный мемориал – не только брату королевы, зеленому священнику Бенето, но всем невинно пострадавшим колонистам Ганзы с Корвус Ландинг. Народ был свидетелем войны, которой никто не хотел. Теперь он становился ее кровавой данью.

Эта трагедия и постоянные напоминания об отчаянном положении человечества помогали исцелить народ после болезненного, оскорбительного удара, нанесенного декретом короля об ограничении рождаемости в колониальных мирах.

У человеческой расы действительно не было выбора, и граждане осознали мучения Петера, обязанного встать перед таким трудным решением. Теперь более чем когда-либо народ видел в короле и королеве надежду и поддержку.

Разведывательная экспедиция компи на Голген исчезла бесследно. С Онсьера не пришло ни одного сообщения, шпионские снаряды не нашли в системе ни единого обломка. Флот наблюдения был признан потерянным.

Петер не удивился.

– После внимательного просмотра данных, собранных шпионскими спутниками, EDF согласились, что потеря, очевидно, работа гидрогов.

Петер присоединился к компи-учителю в приемной, где средневековый король, должно быть, встречался со своими придворными. Когда бы он ни обсуждал трудные дела с ОКСом, он использовал маленького робота в качестве ходячего министерства.

– Может быть, это очевидно для кого-то, – начал Петер. – Я считаю, что это плохая идея – отправить разведывательный отряд к Онсьеру. Бессмысленный риск. И теперь мне придется объявить об еще одних мучениках, что пожертвовали собой. Шесть человек – и огромное количество ресурсов EDF – потеряны абсолютно без пользы.

Он уныло повесил голову.

– И я не могу избавиться от этого ноющего чувства тревоги. Пять «мант» и один «джаггернаут» таинственно исчезли. ОКС, а что если не гидроги, а новые компи-солдаты были причиной провала у Голгена?

– По этому вопросу, король Петер, я достал новые тревожные данные, – доложил ОКС. – В прошлом на Земле какое-то время находилась дюжина кликисских роботов. Они существовали здесь, не привлекая к себе внимания, иногда служили в нашей промышленности и на орбитальных заводах, предоставляя полезные услуги.

– Да, я знаю это.

– Однако с тех пор, как разобрали Джоракса, количество кликисских роботов резко возросло. Я провел полную проверку индивидуальных определителей роботов со снимков наших наблюдательных камер. Хотя все машины идентичной конфигурации, у них есть достаточно тонкие различия в расположении меток, которые я способен с высокой степенью достоверности оценить. На Земле теперь вместо дюжины существует несколько сотен кликисских роботов.

– Как такое возможно? – поразился Петер.

– Роботы рассеялись по всей планете, и в отдельно взятой местности их количество не столь велико, чтобы случайный наблюдатель мог заметить внезапное изменение. Однако быстрый рост их численности производит впечатление. Роботы не селятся группами. И появляются в далеко отстоящих друг от друга населенных пунктах.

– Я заметил ранее, что три кликисских робота постоянно находятся на нашем заводе по производству компи, – добавил Петер.

– Намного больше, король Петер. Я не могу понять, что бы это могло значить. Кликисские роботы контролируют наши производственные системы, но они не дают никаких советов, позволяя нам принимать собственные решения в том, чему мы научились. Они просто наблюдают.

– Или ожидают чего-то, – предположил король. – Изначально программировались как помощники и наставники, чтобы помогать людям. Можем ли мы сказать то же самое о новых моделях компи-солдат с кликисскими модификациями? – он внезапно повествовал жгучую боль в груди. – А если слишком скрыты подпрограммы, тайные ловушки? Инженеры так увлечены, они видят только то, что хотят видеть, а Бэзил ослеплен экономической выгодой проекта. Он знает, что в этом деле есть вопросы, но не собирается отвечать на них.

– Президент принял сознательное решение не отвечать на эти вопросы в такое время, – уточнил ОКС. – У меня нет достоверных данных, позволяющих рассчитать, как модифицированное программирование может затронуть переменные вроде базисных ограничений компи. В этой ситуации слишком много неясного.

Петера вдруг придавило ощущение сильной усталости.

– ОКС, иногда мне хочется, чтобы на все имелись простые очевидные ответы, чтобы я всегда знал, что делать.

Даже если он предъявит улики, президент высмеет данные Петера. Но после известий о разрушении Корвус Ландинг Бэзил отбыл на лунную базу EDF проконсультироваться с военными советниками. И теперь у короля Петера появился шанс.

Оставшись единолично изображать управление делами Ганзы, он мог принять решение без противодействия каждому его шагу со стороны Бэзила. Бюрократы нижнего уровня не посмеют оспорить прямых приказов Петера. Он может добиться пользы, если правильно разыграет эту карту.

Идея быстро созрела в его уме. Наконец-то он мог что-то предпринять.

111. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Понимая, на какой риск он идет, пускаясь в эту авантюру, Петер собирался действовать один. Так поступил бы любой порядочный король.

Он хотел объяснить все Эстарре, поведать ей все планы, опутавшие его, словно паутина. Но и желал уберечь ее от последствий. Она никогда ни о чем таком не спрашивала… и теперь погиб ее брат на Корвус Ландинг. Петеру хотелось защитить девушку от других бед. Он надеялся на то, что однажды она все поймет сама.

Благодаря славному свадебному празднику король Петер мог командовать всем. Он нарядился в самую разноцветную одежду, надел украшения из ослепительных драгоценных камней. Улыбаясь и горделиво подняв подбородок, он собрал вокруг себя целую процессию, пригласил придворных, распорядителей и королевскую стражу. Все суетились вокруг, стараясь добавить надлежащей пышности и праздничности.

То был неожиданный королевский визит на главный завод по производству компи. Петер не имел намерения раздувать конфликт, но ему хотелось увидеть, что на самом деле там происходит. Кто-то же должен держать ухо востро.

Хотя церемониймейстеры убеждали его официально объявить о цели похода, Петер никого не слушал.

– Я – король, и я пойду один, если вы не способны собраться так быстро, чтобы сопровождать меня! – Он выбрал всем известный парадный летательный аппарат – открытую платформу, которая позволяла толпе видеть его, летящего над улицами. Королевская охрана быстро разместилась в своих корабликах, чтобы последовать за ним. Петер таинственно улыбался, наблюдая за их реакцией. Никто не отважился остановить его, когда президента Венсесласа не было рядом.

Взволнованные, но по-прежнему хваткие чиновники поторопились пригласить представителей СМИ и предупредить управляющего заводом, чтобы он успел организовать соответствующий прием. Серебряные береты проносились по улицам, обеспечивая безопасность на пути следования королевского выезда. Всполошившиеся представители покинули Правление Ганзы, чтобы сопровождать Петера; без сомнения, они также послали срочное известие на Луну, но Бэзил все равно не успеет прибыть вовремя. Петер был уже в пути.

Охочие до зрелищ зеваки ринулись на улицы, чтобы поглазеть на королевскую процессию. За шесть лет Ганза убедилась, что Петера любят все. Люди видели в нем заботливого правителя, который испытывал скорбь и горе, если военные и советники подводили его. Он рассчитывал на поддержку народа.

Король и его свита достигли индустриального района – обширной территории производств на окраине города, вдали от океана и холмов. Это был заводской комплекс, построенный для создания армии искусственных солдат по разработкам загадочных кликисских роботов.

Когда процессия приземлилась в обширном приемном ангаре, от сборочных линий сбежались рабочие, во все глаза глядя на короля и выкрикивая нестройные приветствия. Королевская охрана не ослабляла внимания, наблюдая за таким радушным приемом.

Король Петер с улыбкой помахал рабочим. Без сомнения, эти люди были убеждены, что выполняют важнейшую работу для Ганзейский Лиги, и не строили тайных планов саботажа, что бы там ни задумали кликисские роботы.

Вперед вышел управляющий заводом, эскортируемый королевской стражей. Он был потрясен до глубины души.

– Мы и думать не могли о такой чести, сир! – с волнением обратился к королю. – Мои люди усердно служат вам, и я прошу прощения за рабочие условия на нашем заводе. Он не предназначен для того, чтобы радовать глаз. Если бы меня предупредили заранее, мы бы прибрались…

– Это отвлекло бы вас от важного военного заказа, – сухо отрезал Петер. – Нет ничего постыдного в том, что я увижу производство таким, какое оно есть на самом деле. К тому же мои верные подданные достойны видеть короля – это поддержит их дух.

Не приглашенные королем советники Ганзы придвинулись ближе к Петеру, озабоченные и удивленные. Король, не глядя на них, последовал вперед за управляющим.

Они прошли изолированные вакуумные стерильные камеры с низкой температурой и кружащимся туманом – в них электронщики отслеживали треки цепного расщепления.

Лаборанты в защитных костюмах возились с тонкими командными модулями, дублированными с кликисских систем, скопированных с устройства Джоракса. Король внимательно смотрел, но почти не задавал вопросов. Пока они двигались от одного поста к другому, управляющий потихоньку успокаивался.

Во время обхода Петер заметил двух черных кликисских роботов, похожих на чудных насекомых, которые наблюдали за процессом изготовления компи. Их вид вызвал в нем беспокойство, хотя он не понимал, почему именно. Он не доверял известной истории об уничтожении памяти, из-за чего ни одна кликисская машина не могла вспомнить, что произошло с ее создателями.

Если он прикажет им удалиться, подчинятся ли ему насекомообразные роботы?

Детали компи-солдат были весьма замысловатыми. Петер сомневался, что даже лучшие ученые Ганзы могут постичь запутанную технологию. Но в такой крайней нужде инженеры не склонны задавать слишком много вопросов.

Когда управляющий завершил обход, Петер скрестил руки на груди, притворяясь благодушно-успокоенным.

– Итак, скажите мне, управляющий, – небрежно спросил он, – большую часть технологии и советов по кибернетике вы получили от кликисских роботов, верно?

– Да, сир, – подтвердил тот. – Специфические подпрограммы управления искусственным интеллектом, которые мы скопировали, позволили нам шагнуть далеко вперед и сделать эти модели намного более сложными, чем наши старые компи. Нашим величайшим компьютерным и электронным специалистам потребовалось бы сто лет, чтобы совершить такой прорыв.

Король кивнул.

– Значит, вы разобрались в кликисских модулях и изучили их досконально? Вы поняли все, что копируете, перед применением базового программирования?

– Нет… не все, сир, – смутился управляющий. – Я не уверен, что понял ваш вопрос, сир.

– Это элементарно. Вы понимаете, что вы создаете? Или просто дублируете кликисские модули целиком, не разобравшись?

– Мы, э-э-э… используем кликисского робота как шаблон и моделируем наши системы, основанные на том, что может быть полезно в наших механических друзьях. – Управляющий сделал жест в сторону ближайшего кликисского робота. Тот, казалось, прислушивался к словам короля с большим интересом. – С начала войны, сир, никто из нас не считает необходимым изобретать велосипед.

– Знаете, – прищурился король, – я с уверенностью могу сказать обо всех присутствующих здесь, даже о чиновниках, что они понимают, как работает велосипед. – Кое-кто из рабочих хихикнул. – Вы, однако, производите и устанавливаете чрезвычайно сложные компоненты, взятые из интеллектуальных робототехнических систем, разработанных чужой расой – вымершей при загадочных обстоятельствах чужой расой. Этих компи-солдат новой модели предполагается назначать на все боевые корабли Земных Оборонительных Сил, и они будут отвечать за наше самое мощное оружие. Великое множество реморов и «мант» переоборудовали так, что новые роботы могут действовать независимо. И теперь вы говорите мне, что не понимаете, как они работают? Что никто этого не понимает?

– Вы слишком упрощаете проблему, сир, – управляющий растерянно оглянулся вокруг. – Наши инженеры-кибернетики знают все базовые алгоритмы, но в интересах целесообразности мы адаптировали некоторые существующие кликисские компоненты и программы для работы второстепенных систем. Мы делали это с благословения президента Венсесласа.

Петер нахмурился.

– Президент Венсеслас в течение этой войны принял несколько… поспешных и неудачных решений. Вы осведомлены о том, что экспедиция, почти полностью состоявшая из компи, направленная к Голгену, внезапно исчезла без следа?

– Да, да, сир! – поспешно пролепетал управляющий. – Это трагедия! Однако новые компи-солдаты замечательно проявили себя в битве у Оскувеля. Я уверен – они своим подвигом сохранили миллионы человеческих жизней.

– Я не оспариваю этого, – спокойно сказал король. – Но мне трудно вполне доверять тому, что остается тайной во всем. Даже кликисские роботы не могут сказать нам, что послужило причиной гибели породившей их расы.

– Сир, вы не можете утверждать…

– Я единственно утверждаю, что мы обязаны проявить благоразумную предусмотрительность. Рассчитывая на искусство и профессионализм технических специалистов и гениев нашей кибернетики, я был убежден, что они могут разобрать и проанализировать каждый кликисский модуль перед его установкой в наших новых компи. Сейчас я думаю, что лучше найти время для пересмотра.

– Сир, но у нас существуют необходимые нормы поставок для EDF! – воскликнул управляющий. – То, о чем вы просите, потребует огромного количества времени и значительной суммы…

– Но я уверен, что лучше потерять только это, – оборвал его король и сурово продолжил: – На благо королевства, я сим помещаю производственный комплекс в резерв до тех пор, пока не буду полностью уверен, что мы до конца понимаем инопланетную технологию, которую используем. Сохраняйте компоненты производства и готовых компи-солдат, но не держите их включенными, пока на этот важный вопрос не найдется ответа.

Рабочие завода оглядывались в смущении – они слышали, как выразил свои сомнения король. Насколько они были основательны?

И тут вперед выступил один из расфуфыренных чиновников Ганзы:

– Сир, я боюсь, что это невозможно.

Петер взглянул на светловолосого бюрократишку как на букашку – этому выражению он научился у Бэзила:

– Простите, не понял? Как ваше имя?

– Пеллидор, сир. Франц Пеллидор, специальный связной президента Венсесласа. Я сожалею, но вы не можете задержать производство. Это автономная фабрика.

Петер сохранил отечески благодушное выражение на лице, хотя все могли слышать, сколь уверенно холоден его тон:

– Мистер Пеллидор, я выдвинул законные требования. Безопасность Ганзы – это моя первейшая обязанность. – Королевские охранники переводили взгляды с Петера на выскочку-чиновника, не зная, что им делать.

– Тем не менее, сир, – упорствовал Пеллидор. – Такие решения должны проходить по официальным каналам. Мы проведем более тщательные исследования и проверки и вынесем резолюцию по этому поводу.

– Надеюсь, что так, – сказал Петер. – Но до этого времени ни один компи-солдат больше не будет активирован. Это мой приказ.

– Сир, вы не можете это приказать.

Петер позволил заметить свое негодование и обвел жестом рабочих.

– Разве кто-то поверит в то, что – кстати, как там, еще раз, ваш титул? – «специальный связной президента» по должности выше короля? – он усмехнулся, чтобы подчеркнуть абсурдность этого утверждения. Многие рабочие засмеялись следом. Чиновник беспокойно замялся и отступил.

Петер повернулся к рабочей смене:

– Вы все усердно поработали и можете гордиться своими достижениями. В течение нескольких недель отдыхайте. Это не сокращение штата. Вам, конечно, полностью оплатят все время отпуска.

Рабочие радостно завопили, а на мирном лице Пеллидора читался полученный им удар. В конце концов Петер признал в нем старого знакомца. Пеллидор был одним из замаскированных оперативников, которые похитили его – юного Раймонда Агуэрру – с места пожара жилого комплекса. Злость вспыхнула в неестественно голубых глазах Петера, но он сдержался.

– Ты превысил свои полномочия, Петер, – придушенно процедил Пеллидор – но так, что его мог слышать только сам король.

– Как это? – Петер насмешливо поднял брови. – Спроси здесь любого: разве я – не король?

112. БЭЗИЛ ВЕНСЕСЛАС

Президент не был доволен Петером. Ни в коем случае.

Наглая, глупая выходка короля заставила его прервать чрезвычайное совещание и спешно отбыть с лунной базы EDF. Он надеялся, что еще не поздно взять ситуацию под контроль.

Петер опять наворотил дел, основательно и уже не в первый раз.

– Нужно что-то делать, Пеллидор, – президент готов был лопнуть от распиравшей его ярости, изучая последний отчет и мечась по офису Ганзы. – Возможно, придется применить самые решительные меры.

Бэзил уже знал, что умным Петером не так легко манипулировать, как весьма недалеким Фредериком – и это, к сожалению, создавало массу проблем. Петер полностью осознавал, что делает, и не мог не подозревать о последствиях.

Оставался вопрос: усвоил ли Петер необходимый урок из своей ошибки… или нужно предпринять некоторые другие действия?

– Я ясно приказал ему держаться подальше от производства компи. Я недвусмысленно предупреждал его! Теперь вмешательство короля в новое производство отбрасывает нас назад сильнее, чем кажется на первый взгляд. – Бэзил глотал свой любимый кофе с кардамоном, но вкус его казался президенту неприятно горьким.

– Линии производства снова запущены и функционируют, мистер президент. – Пеллидор стоял у двери, обеспокоенный и виноватый. – Смены работают сверхурочно, чтобы наверстать.

– Мы никогда не наверстаем упущенного! – воскликнул Бэзил. – Мы потеряли не только время, но и доверие! Петер посеял коварное семя сомнений. Получив порку у Оскувеля, потеряв разведывательный отряд у Голгена, мы отчаянно нуждаемся в надежде бой ценой! И что же делает Петер? Он подсовывает людям параноидальную идею, что эти компи-солдаты могут повернуть против нас.

– Подобная идея оскорбительна, сэр, – поддакнул Пеллидор.

Бэзил хмуро посмотрел на агента:

– В действительности – нет. Вы достаточно умны, чтобы понять это. Если бы король Петер не добился настоящей преданности от народа, он бы не имел такого влияния. – Он постучал пальцем по проекционному экрану, но цифры выборки из базы данных, естественно, не изменились. – По правде говоря, мы не знаем точно, до последней детали, как работают кликисские подпрограммы. Мы не знаем, что случилось с расой, их изобретшей. Не один Петер тревожится по поводу сложившейся ситуации.

– Но если у вас есть подобные сомнения, мистер президент, почему вы собираетесь вновь запустить производственные линии? – недоуменно спросил Пеллидор.

Бэзил прошел к бару и выплеснул кофе, прополоскал чашку, затем наполнил ее холодным темно-коричневым ликером. Одного аромата было достаточно, чтобы он оживился.

– Да потому, что использование кликисских роботов есть меньшее из двух зол – это же очевидно, – объяснил президент. – Поднять моральный дух нашего народа гораздо важнее, чем беспокоиться о возможном предательстве.

Пеллидор принял сторону Президента. Это была его работа.

– Тогда как мы поступим с Петером, сэр? – подобострастно осведомился он.

– На время, я полагаю, мы можем просто усмирить его наркотиками. Я уверен, у Ганзы найдутся специалисты-фармацевты, которые умело подправят мнение Петера – чуть-чуть. Но мне нужна его включенность в дело, сотрудничество, уверенность. Без проявления присущей ему харизмы популярность короля сойдет на нет… – Бэзил со вздохом просмотрел отчет. – Я вложил столько труда в этого мальчишку… но иногда приходится отрезать то, что не прижилось.

Со времени возвращения с Луны он был слишком расстроен поведением Петера – настолько, что не желал и говорить с ним. Он объявил королевской страже, что Петер теперь находится под домашним арестом. Все общественные мероприятия, на которых обязан присутствовать король, были отменены.

– Если он хочет вести себя как дитя, тогда я поставлю его в угол, – бормотал себе под нос президент.

К счастью, недавняя свадьба предоставила удобную отговорку. Петер и его очаровательная жена, Эстарра, проведут несколько дней своего медового месяца в королевском крыле. Разные срочные дела якобы вынудили их отложить это «особое время» на несколько недель, но теперь королевская чета удалилась в «счастливое уединение». Весь народ будет с наслаждением фантазировать о том, чем молодожены занимаются в своей роскошной спальне, и никто пока не будет задаваться вопросами.

– Ганза преподнесла этому молодому человеку все на блюдечке с голубой каемочкой, – Бэзил покачал головой, все еще пребывая в глубоком расстройстве. – Без нас он так и остался бы уличным мальчишкой, вечно голодным, живущим в тесной коробке со своей большой семьей, – он стиснул зубы. – Почему он упорно кусает руку, что его кормит?

Бэзил глотнул кофе, вспоминая растущую грубость и дерзость Петера, особенно после декрета об ограничении рождаемости, и дошедшую до того, чтобы прилюдно унизить президента на королевской свадьбе. И наглым обидчиком был не тот человек, с которым можно разобраться по-тихому. Да, король Петер имел собственный вес в обществе и мог запросто потягаться с президентом.

Наглое неповиновение короля последним приказам Бэзила сводило на нет, возможность принимать однозначные решения.

Да, Ганза успокоит публику по поводу безобидности компи-солдат и заверит народ, что вопросы короля тщательно рассмотрены, так что производство может продолжаться. Но сомнения уже посеяны.

Пеллидор все так же молчал, пока Бэзил до рези под веками всматривался в экран, по которому бежали данные, отражающие тысячи проблем. Пока весь обитаемый космос воевал с неуловимым агрессором, у него просто не было времени смягчить острые углы характера этого короля-петуха, этого слона в посудной лавке.

– Собери главных представителей планет и высший эшелон правления Ганзы, – не оборачиваясь, сказал президент. – Настало время для еще одной встречи, секретной. Разумеется, Петер не должен ничего об этом знать.

– Подготовить файлы других кандидатов? – кивнул Пеллидор. – У нас на примете много молодых людей. Некоторые из них кажутся вполне приемлемыми.

– Без сомнения, огромная популярность короля Петера работает в нашу пользу чаще, чем во вред, – согласился Бэзил. – Если люди теперь потеряют своего короля, моральный дух, так необходимый в войне, может быть подорван. – Он прищурился. – Поэтому я предпочитаю держать в своем рукаве джокер.

Три дня спустя вся Ганза с удивлением и восхищением читала сообщение поступившее из Дворца Шепота. Король Петер был еще более удивлен, хотя намного меньше обрадован.

В «новом духе гласности» Ганзейская Лига с гордостью представила своим гражданам любимого и законного младшего брата короля Петера принца Даниэля, второго сына короля Фредерика, который – как и Петер – рос в тихой безвестности в стенах Дворца. Теперь когда взорам всего общества предстала свадьба Петера и Эстарры, было бы бестактностью не отрекомендовать публике и принца Даниэля.

Бэзил наблюдал за реакцией общества. Новобранец под кодовым названием «Даниэль» был пока что неограненным алмазом. Едва обучен, но он может все исправить. Он был красив, и народ, наверняка будет его обожать… случись какая беда с нынешним королем.

Петеру необходимо указать на его истинное место в управлении Ганзейской Лигой, взамен уверенной пропаганды, которой они кормят публику. Король и королева вернутся к своим общественным обязанностям, но под более плотным присмотром. Несомненно, Петер достаточно умен и сообразит, что он слишком сильно нажал на президента. Истина проста и незамысловата: Веди себя как следует, или тебя заменят другим. Бэзил был полностью уверен в том, что Петер осознал свою ошибку и с этого времени будет проявлять благовоспитанность.

Иначе… Ганзе не останется ничего иного, как вплотную взяться за Даниэля.

113. ЗЕТТ КЕЛЛУМ

Если смотреть из кометного гало над Оскувелем, этот газовый гигант выглядел лишь маленьким пятнышком, светлым, ярким и мирным. Опоясывающие его кольца были чудом природы, они отражали золотой солнечный свет и отбрасывали на экватор темный пояс теней. Мерцание и сполохи играли на ледяных глыбах. Деятельным светом светились производственные помещения, плавильные печи и ремонтные доки восстановленных гаваней.

Зетт Келлум сомневалась, что система может когда-либо полностью вернуться к нормальной жизни, но, как обычно, Скитальцы перешагнули через препятствия и трудности, всегда глядя в будущее, вместо того, чтобы погрязнуть в прошлых трагедиях. Благодаря Путеводной Звезде, она знала, что у ее народа достаточно поводов для огорчений.

Производство кометного водорода было первым из тех, что привели в порядок. Как только Скитальцы вышли из укрытий, Дел Келлум отправил самую активную команду высоко на Куйпер Белт. Хотя осталось грандиозное количество работы, чтобы вновь привести в действие все гавани, производство по разбиванию комет доставляло крайне необходимое звездолетное топливо.

Зетт опускалась в кольца с первым маленьким грузом экти, произведенного на запущенной кометной фабрике. Это был символический груз, но его встречали радостные возгласы изнуренных Скитальцев-рабочих. Грузовой конвой, готовый забрать звездолетное топливо, уже прибыл.

В разрываемом противоречиями войны Рукаве Спирали каждая капля имела вес.

Во время полета Зетт прослушивала главную частоту. Люди в производственных бригадах непринужденно болтали, частично перекрывали друг друга в эфире сообщения, приказы, обновления. В поясах астероидов кипела бурная деятельность. Балки и воздушные шлюзы достали из тех мест, где они были сложены в каменных обломках, и космические доки были собраны вновь, деталька к детальке. Главные компоненты полусобранных звездолетов были восстановлены, и конструкторы работали круглосуточно, чтобы снова выйти на положенный уровень.

Кое-кто из Скитальцев предлагал Келлуму полностью свернуться и перенести гавани в другое место, найти другую окольцованную астероидами планету или астероидный пояс и начать с нуля.

Зетт никогда не видела его таким злым.

– Бросить все? – рычал он. – После того, как мы дрались годами, употребили все силы, что смогли найти, маскируя каждое здание, защищая результаты наших неимоверных трудов, – и после этого бросить все? Мы видели, что эдди получили хороший пинок, мы подобрали их разбитые корабли – и теперь, когда мы уже наполовину запустились снова, вы хотите бежать неизвестно куда?

Зетт беспокоило возвращение землян-военных. Это был только вопрос времени. Но клан Келлума рухнет, если они потеряют Оскувельские гавани.

– Просто смотрите в оба, – проворчал Дел и отправил подстрекателей работать.

Теперь, из центра управления в большом полом астероиде Дел Келлум надзирал за всеми командами, как распоследний деспот.

– Я хочу, чтобы, по крайней мере, один новый корабль был полностью закончен за неделю, – распорядился он. – Если вы успеете раньше, будет премия для каждой бригады.

– Нет проблем, Дел, – поддразнил его угрюмый голос по линии связи. – Я просто сокращу все обеденные перерывы.

– Черт, мы здесь уже чуть не падаем от усталости! – возмутился другой рабочий. – Могу научиться также хорошо работать и во сне.

– Хочешь знать мое мнение? – ответил Дел. – Я хотел бы на нашем собственном корабле доставить груз полученного нами экти в распределительный центр на Рандеву.

Зетт щелкнула передатчиком, неожиданно включаясь в эфир:

– Эй, лучше поторопитесь! Я везу экти прямо сюда!

Пока она общалась с центром управления и причаливала свой грузовой корабль, перепалка все продолжалась; до ее слуха доносились резкие приказы, отчеты о состоянии дел. Обычное дело!

Она бодро прошла в центр управления, где ее отец изучал диаграммы системного анализа их производства, плавильных печей и складов ресурсов. Пунктирные линии и парабола отмечали расход производственного материала.

Внизу экрана выводился статус отчетов и прогноз на будущее.

– У всех рабочих так в скором времени разовьются язвы, пап, – сказала Зетт, подходя и целуя старика в небритую щеку. – Как идет работа над компи, что мы нашли в обломках кораблей EDF?

Келлум бросил взгляд в ярко освещенный загрузочный отсек, откуда доносился грохот.

– Мы почти закончили перепрограммировать их. В скором времени начнут трудиться, – он кисло улыбнулся дочери. – По крайней мере, они не станут жаловаться на сверхурочную работу.

Зетт осмотрела маленьких механических слуг, умных компьютеризированных компаньонов, переживших взрывы и декомпрессию, погубившие так много бойцов EDF.

– Смотри, похоже здесь пять различных моделей, – заметила она. Некоторые были все также смяты и покорежены; других уже отремонтировали и отполировали. – Я никогда не видела военных, которые бы выглядели столь подтянуто и ладно.

– Компи-солдаты идеально подходят для тяжелой работы, если ты об этом, – сказал Келлум. – Мы справимся с механической переделкой довольно легко. Может, придется вытащить несколько частей, заменить компоненты, чтобы получить полностью исправные машины. Большой Гусак, кажется, обогнал нас в этом виде производства.

– Мы можем научиться, пап, – Зетт работала с компи в гаванях, но у нее никогда не было своего собственного робота.

– Конечно, придется улучшить мозги им всем, особенно моделям солдат, – продолжал Келлум. – Не говоря уже о том, что эдди инсталлировали странный вид программирования. Даже Дружественные и Слушатели получили специальные системы команд на непредвиденный случай. Этому нельзя доверять.

– Почти ничему нельзя доверять, отец, – резонно заметила Зетт. – Мы сделаем компи верными союзниками, нужно только немного ремонта и чуточку любви.

– Это легче того, что предстоит нам с нашими другими пленниками, – нахмурился Дел Келлум. – Как мы перепрограммируем тридцать два эдди, которые сейчас находятся в лазарете?

– Может быть, мы используем ту же тактику, – улыбнулась Зетт и удалилась легкой походкой.

Патрик Фицпатрик Третий достаточно окреп, чтобы выбраться из кровати в своей тесной комнатенке. Фицпатрик со смущенным удивлением изучал аквариум, вмонтированный в стену, где порхала из угла в угол рыбка-ангел, бесконечно постигая свой маленький мир. Заслышав шаги, он обернулся настороженно, с хмурым видом, но расслабился, когда узнал в вошедшей Зетт.

– Я вижу, вы уже встали и прогуливаетесь, – она улыбнулась ему, но Фицпатрик не проявлял дружелюбия.

– По своей маленькой тюремной камере, – заключил он.

– Она больше, чем была ваша аварийная капсула. Я могла бы просто оставить вас плавать в космосе с отказавшими системами жизнеобеспечения.

– Да, ты могла. Вы же Бродяги.

Зетт с видимым раздражением изогнула бровь.

– Я не раз слышала, какими грубиянами бывают эдди, но ты превзошел мои ожидания. Будь ты лучше воспитан, так поблагодарил бы меня за спасение.

– Это зависит от того, что вы собираетесь со мной делать, – сказал Фицпатрик с вызовом.

– Сначала – вот что. Повторяй за мной: «Спасибо, Зетт, за спасение моей жизни».

– Это твое имя? Зетт?

Она уперла руки в боки, пытаясь сохранить насмешливое выражение на лице.

– Для военного офицера ты плохо выполняешь приказы. Как я сказала: «Спасибо, Зетт, за мое спасение».

– Благодарю, – покорно сказал он.

– Теперь скажи мне, как высоко ты ценишь нашу медицинскую помощь.

– Прекрати давить на меня! – прошипел Патрик.

– Тогда прекрати обижать нас! – крикнула Зетт. – Ты был почти на небесах, не подоспей я вовремя и – фийють! Я могу предположить только, что ты смущен и дезориентирован.

– Вовсе нет! – отпирался Фицпатрик.

– Отлично. Тогда ты – всего лишь ничтожество и такое поведение вполне естественно для тебя!

Ошеломленный, он свирепо уставился на Зетт.

– Слушай, мою «манту» разбили гидроги. Я не знаю, сколько кораблей мы потеряли, сколько людей, но уверен, черт побери, что получили хорошего пинка под зад. Мне нужно вернуться Землю и доложить, что здесь случилось.

– Поверь мне, они уже знают, – пренебрежительно бросила Зетт. – Значительная часть ваших сил капитулировала. Они бежали и оставили раненых на поле боя, даже не попытавшись спасти тех, кто был в аварийных капсулах. Именно Скитальцы подобрали вас всех и нянчились с тобой, возвращая к жизни! – Зетт отбросила назад свои черные волосы, встретив его пристальный взгляд с такой же непримиримостью. – Тебе чертовски повезло, что мы нашли тебя.

– А почему, собственно, вы оказались около Оскувеля? – прищурился Фицпатрик. – Судя по нашим записям, это необитаемая система. Гидроги, напавшие на Перекресток Буна, залегли именно здесь.

– Сожалею, но я не могу тебе ничего сказать, – сказала Зетт. – Большой Гусак доставляет нам и так много проблем. Руку даю на отсечение, они пытаются воровать нашу продукцию, а к тому же грабят нас заоблачными налогами, или посылают эдди устанавливать своих военных комендантов. Неблагодарные! – она шагнула к двери. – Я думаю, тебе лучше всего еще немного полежать и отдохнуть.

– Постой-ка! – Фицпатрик был явно разозлен новостями. – Сколько еще солдат вы спасли?

– Мало, – ответила Зетт. – Поверь мне, мы прилагаем все силы, чтобы выходить их. Они не могут пожаловаться на наше медицинское обслуживание.

Фицпатрик скуксился.

– Что ж, я допускаю, что доктора EDF не слыхали о врачебной этике.

– Ты найдешь много удивительных и непохожих вещей здесь, среди нас, – сказала Зетт. – Просто потерпи!

– Я не хочу ждать! – возразил Фицпатрик. – Мне нужно вернуться на Землю.

– Командир Патрик Фицпатрик Третий, ваш корабль уничтожен, экипаж потерян, и вас самого оставили умирать. EDF драпали от Оскувеля, поджав хвосты!.. Никто не ждет твоего возвращения!

Зетт вышла, улыбаясь про себя его бессвязному растерянному лепету. Пока она позволит заново родившемуся молодому офицеру плевать на все. Со временем ей, может быть, даже удастся научить Фицпатрика полезным умениям Скитальцев.

114. КОТТО ОКИАХ

Дрожа под натиском лавы, доведенном до предела, керамические тоннели Испероса наконец не выдержали и упали. Системы жизнеобеспечения растаяли от страшного подземного жара.

Котто Окиах не мог долго ожидать помощи. База рухнет за несколько часов. К несчастью, у людей почти не было шансов выжить на поверхности.

Скитальцы-шахтеры перенесли запасы и оборудование в те комнаты, что еще остались неповрежденными, но теперь жара стала невыносимой. Неуправляемые термальные струи поднимались от нижних катакомб. У команды не было выбора, кроме как одеться и выбраться на растрескавшуюся местность в надежде, что им хватит времени достигнуть тени.

Отделения верхних тоннелей уже изнемогали от зноя. От прикосновения к металлическим стенам вздувались волдыри, температура повышалась с каждой секундой. Рабочие натянули отражающие костюмы и комплекты жизнеобеспечения, герметизировали соединения, чтобы огонь не проник внутрь.

– Быстро наверх или мы здесь изжаримся! – прикрикнул Котто и добавил уже спокойнее. – Ничего, ничего! Спасательные корабли придут. Мы можем рассчитывать на спасение!

– Что я слышу? Сколько кораблей в пути? Когда они прибудут? – визгливо выпалил один из инженеров, вызвав тем самым презрительный взгляд старой женщины, запечатывающей шов на воротнике шлема.

– Проклятье, откуда мы знаем? – рявкнул техник-ремонтник. – Наши корабли летят быстрей, чем доходит сигнал.

– У всех в костюмах есть передатчики, – сказал Котто. – Система жизнеобеспечения позволяет продержаться день или около того, а системы регенерации содержат охладитель, поддерживающий постоянную температуру в костюмах.

– Ага, это при оптимальных условиях! – буркнул другой инженер.

– Ты имеешь в виду, что это не оптимальные условия? – Котто пытался сохранять чувство юмора. – О’кей, у нас достаточно вездеходов и летающих горных машин, чтобы поднять нас над землей. Если будем прыгать из тени в тень, то доберемся до ночной стороны и спрячемся там на неделю.

– Воздуха в костюмах не хватит, Котто.

– Рассматриваю только одну проблему за раз! – отрезал Котто.

Группами по пять человек они кружили по спекшейся земле Испероса. Разрушительные удары солнечных бурь продолжали охватывать планету. Звезда над головой была кипящим котлом жара, окруженным повторяющимися вспышками. Котто полагал, что это бурлит плазма.

Три сухопутных кораблика, несущие оборудование, припасы и команду, громыхали по выжженной землю. Тяжелые керамические гусеницы оставляли глубокие колеи в размягченном камне.

– Вперед! – командовал Котто. – В следующий вездеход влезут семеро. Поехали!

Он подтолкнул инженеров к ожидающему транспорту и взялся сам вести машину. Обычно его единомышленники не позволяли этого рассеянному инженеру, потому что Котто обращал больше внимания на геологическое строение и минеральные ресурсы, чем на поиск безопасного пути.

Но теперь Котто не любовался достопримечательностями. Он пытался спасти всех.

Искривленный горизонт был совсем близко. Когда он прошел высокую каменную насыпь, лезвие черных теней вдруг развернулось перед взором, как лужа пролитых чернил. Котто интуитивно свернул в удачно подвернувшуюся тень, где температура резко падала. Термические волны рябили на охлаждающемся камне, и жар стекался сюда из окружающего пекла, но здесь было все-таки лучше.

– Стоим десять минут здесь, дадим системе передохнуть на холодке, – сказал Котто. – Если вездеходы расплавятся, придется всем идти пешком до ближайшей тени.

– Премного благодарны, Котто, – отозвались его люди.

Когда они тронулись вновь, яростное пламя казалось еще нестерпимей. Солнце крутилось, будто зловещий глаз, бурля и вспыхивая, и мерещилось, что вот-вот взорвется.

Первые спасательные корабли Скитальцев прибыли на Исперос, когда Котто и другие беженцы были примерно в десяти километрах от ночной стороны планеты. Прочие вездеходы Испероса уже добрались до прохладной темноты и разыскивали приличное место, где могут приземлиться спасательные челноки.

По дороге Котто потерял контакт с одной из машин. Водитель послал сигнал бедствия, но было невозможно определить его координаты.

– Системы отказали, машина неуправляема… корпус пробит… о, нет, оно надвигается! – И потом – ужасный вопль, разрывающий слух, постепенно перешедший в статические помехи.

Котто стиснул зубы, но продолжал вести машину. Все шахтеры, инженеры и рабочие знали, что рискуют, завербовавшись на Исперос. Скитальцы увековечат память о погибших – но только после того, как спасутся те, кто еще жив. Теперь Котто был уверен, что несчастных случаев больше не произойдет.

Анна Пастернак, бывалый капитан торгового судна, вела первую группу спасательных кораблей к темной стороне Испероса, но вынуждена была отказаться от приземления, когда солнечная буря взъярилась, бомбардируя навигационные системы, и сделать контрольный облет. Остальные спасательные корабли выстроились под прикрытием тени, отбрасываемой планетой, пытаясь разработать план спасения уцелевших.

Вездеход Котто достиг убежища на темной стороне, где пять спасательных кораблей отыскали плоский кратер, чья поверхность таяла и отвердевала не один раз. Один вездеход прибыл в безопасное место с пробитым воздушным резервуаром и теперь терял запас воздуха. Котто мог перераспределить остаток скудных запасов из двух других машин, но это только оттягивало катастрофу на час или около того.

– Значит так, вы должны спуститься сейчас, – передал он на корабли. – Если мы не эвакуируемся в ближайшие минуты, тогда считайте, что вы зря потратили время и горючее, торопясь нам на помощь.

Когда шесть лет назад Джесс Тамблейн впервые взял Котто в это место, бесшабашный Скиталец ловко проскользнул мимо солнца на своем корабле, избегая активности короны и презирая риск нестабильности звезды. Эта ознакомительная прогулка убедила его, что вполне можно построить производство на Исперосе. С тех пор солнечные бури становились все мощнее, словно что-то ужасное происходило в глубине самой звезды.

– Хорошо, у нас может состояться лишь одна большая пьянка или одни большие похороны на всех. Я так предпочитаю пьянку, – передала Анна Пастернак остальным капитанам. – Вы все прошли плановый техосмотр, не так ли? Вот и посмотрим, насколько он соответствует действительности.

Беженцы с Испероса в защитных костюмах скучились на поверхности планеты – группа отчаявшихся людей, вспотевших от страха, жары и мутного кислорода в воздушных баллонах.

– Бросаем все оборудование и припасы, – сказал Котто. – Хотя несколько дисков с данными окажутся ценными, если вы сможете их унести.

Спасательные корабли слетели, как ангелы с небес, находя безопасные точки приземления внутри кратера. Эфир поглотили радостные крики спасенных людей. Пока на неровную почву приземлялся первый корабль, Котто разбил экипаж на команды, организуя эвакуацию так, чтобы люди с самыми серьезными поломками систем жизнеобеспечения поднялись на борт первыми.

– Никакой паники – некогда! – приказал он. – Давайте не будем мешать ни себе, ни другим!

Действительно, Котто и так уже достаточно медлил в нерешительности, теперь его мечты о производственной колонии на Исперосе окончательно провалились. Ничто не помогло возродить этот странный горячий мир.

Люди карабкались на борт спасательных кораблей, а Котто подсчитывал, скольких они потеряли, и выяснил, к своему ужасу, что пропал двадцать один человек. Второй вездеход сломался в пекле на дневной стороне, его гусеницы завязли в луже растаявшего камня; когда жара проела топливные баки, последовавший взрыв убил беглецов до того, как они смогли позвать на помощь. Последней жертвой была женщина, скончавшаяся от множественных повреждений костюма всего за несколько минут до приземления первого спасательного корабля. На очень холодной темной стороне Испероса она просто замерзла в минуту.

С красным от ожогов, вздувшимся волдырями лицом, обессиленный, Котто еле доплелся в рубку управления на корабле Анны Пастернак. Старая женщина мельком взглянула через плечо.

– Рано благодарить меня, Котто, – опередила она его. – Нам еще нужно убраться из звездного урагана. Все корабли перегружены. У нас не было времени собрать порядочную спасательную команду.

– Я рад, что вы не стали ждать, – пробормотал Котто. – Хотя я думал, что сумею на более долгое время удержать мою гибнущую колонию.

– Вселенной нравится шутки шутить. Я всегда думала, что моя дочь Шарин переживет меня, и я буду баловать внуков – никак не меньше дюжины – на старости лет, но у гидрогов было другое мнение, когда они разбивали ее небесную шахту на Велире.

– И вообще, у Скитальцев бывают истории со счастливым концом? – со вздохом сказал Котто.

Полагаясь только на собственное чутье, Анна Пастернак вывела корабль из тени планеты, и тогда им, казалось, объявило войну само солнце. Дуга вспышек взволновала пространство, будто пытаясь достать до орбиты Испероса. Залпы короны обстреливали убегающие корабли, молотя по ним огненными кулаками, как по надоедливым мухам.

– Никогда не видела подобной активности! – крикнула капитан. – Ты не думаешь, что рождается сверхновая звезда?

– Конечно, нет, – сказал Котто. – Это не тот тип звезд…

Датчики состояния на панели управления уже мигали красным. Анна Пастернак боролась с системами управления, но перегруженный спасательный корабль сильно трясло. Некоторые из соседних кораблей были в еще худшем положении, судорожно болтаясь из стороны в сторону, как тонущий человек. За ними рычали могучие валы солнечного шквала и метались языки пламени, словно тугие плети молний.

– Нет худшего позора, чем спасти твоих людей и сгореть по дороге! – проворчала капитан.

– Да, это был бы нокаут! – поддержал ее Котто.

В эфире стоял чудовищный треск, капитаны кораблей поминутно докладывали о том, что отказали двигатели и системы жизнеобеспечения. Спасательные корабли сопротивлялись, но хоть они и находились близко друг к другу, но не могли ничего противопоставить взбунтовавшейся стихии.

Анна Пастернак закусила нижнюю губу.

– Что ж, они должны позаботиться о себе сами. У меня нет никаких дополнительных буксиров, – она подняла глаза и внезапно вздрогнула. – Черт побери, держись! – Смертоносный язык пламени метнулся к кораблю, стремительнее, чем двигалось судно. – Слишком много мусора вокруг. Я еще не могу использовать межзвездные двигатели, поскольку нас расплющит в блин об какой-нибудь кусок камня.

– Или одним из наших капризных сплавов, – поддакнул Котто. – Это с большей вероятностью может случиться.

Треск по связи возрос неимоверно.

– Взгляните на звезду! Взгляните на звезду! – кричали со всех сторон.

Пытаясь наладить управление кораблем, Анна Пастернак продолжала осторожно выходить из опасной зоны. Но Котто заметил воспламенившуюся хромосферу звезды позади, с удивлением разглядел гигантские овоидные снаряды, похожие на горячие пушечные ядра, выстрелившие с поверхности звезды и, по счастью, промахнувшиеся по ним. Сияющие объекты неслись вдоль смертоносного языка пламени, стремясь перехватить спасающиеся бегством корабли Скитальцев.

– Это что еще такое? – оторопело спросил Котто. – Они должно быть искусственные.

– Ровно то, что нужно, – рявкнула Пастернак. – Гидроги с изжогой.

– Это не гидроги, – сказал Котто. – Конфигурация кораблей отлична от гидрогской, более вытянутая. И спектральные пики гораздо более интенсивны.

Спасательные корабли разогнались до предела. Одиннадцать огненных ядер приближались к ним с удивительной скоростью. Каждое было размером с небольшую луну и без труда заглотило бы с полдюжины «джаггернаутов». Зрелище оказалось настолько невероятным, что Котто потребовалось долгое время на то, чтобы сменить благоговейный трепет на совершенный ужас. Ситуация представлялась отвратительной и без того, но с появлением этих огненных яиц из взбесившейся звезды стало еще хуже.

– Если бы у меня нашлось подходящее оружие, я бы сделала по ним несколько залпов, – сказала Пастернак. – Может, глыбы льда их поостудили бы!

Огненные ядра собрались вместе позади улетающих прочь кораблей Скитальцев так, что их неясные очертания частично перекрывались. Они образовали непроницаемый барьер, сиявший ярко и угрожающе – но… безопаснее что ли, чем ревущий солнечный шторм.

Котто бросил взгляд на системы спасательного корабля, изумленно заметив, что опасный жар и уровень радиации резко упали.

– Капитан, они… они блокируют солнечное излучение! – воскликнул он. – Смотрите, показатели теперь в допустимых пределах.

Корабли скитальцев убегали, и зловещая огненная гроздь плыла на безопасном расстоянии, формируя ослепительный заслон от звездного жара.

– Они защищают нас от пламени. Как они узнали, что мы были здесь? Почему они заботятся о нас? – раздавались возгласы в эфире.

Пастернак вновь включила канал связи.

– Не задавайте вопросов. Просто продолжайте движение.

– Эй, я не собираюсь жаловаться! – сказал кто-то.

– Мои двигатели сбрасывают скорость, – доложил другой. – Что это за чертовы штуки такие у нас за спиной?

Сердце Котто болезненно бухало в груди, он никак не мог оторваться от странной картины. Их спасли эти удивительные… корабли? создания? существа? – что жили в плазменных глубинах солнца.

Каким-то чудом эти штуки поняли, что солнечный выброс может повредить людям. Огненные эллипсоиды продолжали блокировать от вредоносной солнечной бури спасательную флотилию, пока Скитальцы не отошли на безопасное расстояние от звезды.

Потом безмолвно удивительные существа вновь разделились, порхая, будто гигантские огненные мотыльки. Они ныряли сквозь петли протуберанцев и танцевали на волнах короны, пока не погрузились обратно в раскаленную звезду.

– Что ж, это приятный сюрприз – чужаки, которые не хотят поживиться за наш счет, для разнообразия, – сказала Анна Пастернак. Утерев пот со лба она установила курс на Рандеву.

115. КОРОЛЕВА ЭСТАРРА

Эстарра уединилась в комнатах дворца, где можно было поразмышлять без постоянного внимания к своей персоне и не выслушивать заверения в вечной преданности, не всегда искренние. Она прогуливалась и вдруг услышала, как ее муж и президент Венсеслас яростно спорят о чем-то и даже бранятся. Ошеломленная, она стояла у дверей, не смея вздохнуть.

– Ты не имел права сообщать это ни мне, ни моему народу, – кричал Петер. – Они не знают ничего об этом Даниэле. Я разоблачу его.

– Они также не знали ничего о тебе, Петер, – спокойно возразил Бэзил с презрительной улыбкой, которая кого угодно могла довести до бешенства. – Все под контролем. Если бы ты видел результаты голосования, рейтинг в печати, то понял бы, что люди приняли новоявленного принца без всяких сомнений. Им удобнее знать, что у них есть еще один кандидат в короли, ожидающий своего часа где-то на задворках истории, просто на случай чего-нибудь непредвиденного… – президент понизил голос. – Теперь, если ты не станешь более покладистым, у Ганзы есть… другие варианты.

– Не запугивай меня, Бэзил! – прошипел король.

– Ты усмотрел в моих словах истинную угрозу?

Король расхохотался – громче, чем следовало бы.

– Когда это истина была мерилом твоих поступков? Ты не сможешь удержать меня от появления перед народом, потому что если спрячешь меня от людей, то я не буду служить по своему назначению. И что там с этим Даниэлем – ты убил и его семью тоже?

Эстарра застыла на пороге с широко раскрытыми от изумления глазами и пыталась понять, что слышит. Это никак не укладывалось в ее голове.

– Ты поистине любитель нарываться на угрозы, Петер, – хладнокровно сказал Бэзил. – Это забавно было бы: просто посмотреть, как долго мы можем дурачить публику, выставив вместо тебя твою голограмму и прокручивая твои старые речи, слепленные воедино. Никто на самом деле не слушает слов, даже и не надейся!

Петер покачал головой с таким видом, будто понимал вещи, до которых президент еще умом не дошел.

– Ты придумал для себя удобную сказочку, Бэзил, но ты все еще не понял, что на самом деле для народа значит король, – он наконец заметил Эстарру, и лицо Петера осветилось бледной улыбкой. – Или, может быть, король и королева. Не стоит недооценивать любовь народа к их законным правителям.

Президент вздрогнул и сердито посмотрел на девушку.

– Вы прервали частную беседу, королева. Эстарра, – укоризненно произнес он. – Не будете ли вы столь любезны дать нам несколько минут, чтобы закончить?

Эстарра уже собиралась было уйти, но Петер жестом остановил ее.

– Не нужно, Бэзил! Ты можешь говорить при королеве.

Эстарра сконфузилась и встревожилась. Петер, очевидно, скрывал что-то от нее, нечто важное, но она смело встала рядом со своим супругом, положив при этом руку ему на плечо. Этот союз был заключен без ее согласия по требованию Бэзила, Сарайн и ее брата Рейнальда. Эстарра выполняла долг и не была свободна в собственном выборе. Хотя в этой ситуации нужно было лишь публично показать, что Эстарра поддерживает короля, она гораздо охотнее поверила Петеру, чье сердце она успела почувствовать и понять, чем президенту.

– Я была бы рада помочь во всем моему королю. Ему нужно только посоветоваться со мной, – королева стояла рядом с Петером против президента, прекрасно сознавая, что делает, и что это может быть очень опасно, если ее выводы верны.

Сделав недовольное лицо, Бэзил собрал бумаги. Он поправил на себе костюм и оглядел шикарные королевские апартаменты, заметив, что одна планка в углу начала темнеть и становиться незаметной.

– Мое дело здесь завершено, – сказал Бэзил и удалился. Стражники открыли президенту дверь и закрыли после того, как быстро вышел. Они караулили выход из апартаментов – видимо, чтобы защищать короля и королеву, но более вероятно, что им было приказано присматривать за венценосными особами на случай, если тем вздумается опасно пошалить.

Когда они остались наедине, Эстарра молча взглянула на Петера. Она скрестила руки на груди и притворно вздохнула.

– Ну, теперь ты знаешь, что делать! – тонко намекнула она.

Король смотрел в сторону и был заметно расстроен.

– Я думаю, тебе ничто не грозит, если… если не узнаешь… – пробормотал он.

– Мне не нужна защита, Петер. Я могу сама о себе позаботиться.

Король не отвечал, ломая голову, как открыться жене, а Эстарра пока привела в порядок свои собственные мысли. Она попробовала зайти с другой стороны.

– Ты знаешь, когда мой брат Бенето отправился на Корвус Ландинг, он пообещал, что вернется. Подразумевалось, что это будет просто тихая, спокойная командировка. Он хотел помогать колонистам и ухаживать за вселенскими деревьями. Я очень сильно любила его… – лицо ее отвердело, и девушка решилась отбросить всякое притворство. – Итак, я не понимаю, почему ты жалеешь о пребывании здесь твоего брата. Почему я никогда не встречала Даниэля? Почему он не был на королевской свадьбе? Меня огорчает, что я даже не знаю брата моего супруга.

– Даниэль мне не брат, – сказал Петер, своим заявлением ставя все с ног на голову.

– Что ты имеешь в виду? Я начинаю открывать тебя заново, Петер. Теперь получается, что…

– А меня зовут вовсе не Петер, – прервал он королеву. – И хватит на сегодня!

Позже они лежали рядом, нагие, в томном уюте мягкой постели. Комнату освещал только нежный полусвет далеких факелов. Эстарра прижалась к Петеру, и сердце вновь заныло при мысли о погибшем брате.

Хотя Петер был ласков с ней, как муж и любовник, а не король, они подолгу говорили, радуясь тому, что есть с кем поделиться своими мыслями и переживаниями. Петер проводил кончиками пальцев по лицу Эстарры, обрисовывая левую бровь, и затем – левую скулу, и затем спускался до подбородка. Он говорил, что отчаялся уже встретить кого-то, кому он мог доверять среди подлых политических интриг и фальшивой преданности.

С трудом веря в то, что король рассказал ей, но не в силах усомниться в нем, Эстарра слушала хриплое бормотание мужа, видела слезы в его глазах – поддельных голубых глазах, если верить рассказу. Петер поведал ей, как много лет назад его похитили и содержали в тайне, пока Бэзил готовил его к роли следующего короля.

– Я только потом узнал, что Ганза нарочно погубила мою семью, – признался он.

– Ты думаешь, мы в опасности? – испуганно распахнула глаза Эстарра.

Он поцеловал ее в теплое плечо.

– Да, Бэзил высказал непрямую угрозу – направленную на тебя, чтобы держать меня в узде, а потом и непосредственно на меня. Я никогда прежде не задумывался о том, что у него может появиться такой шанс, но теперь, когда он представил Даниэля, я не уверен в этом. Может быть, я уже представляю для него слишком большую опасность. Бэзилу хватит влияния, чтобы отравить нас или разыграть несчастный случай в любое время, когда он пожелает.

Эстарра теснее прижалась к мужу, пытаясь поддержать и успокоить его. Может быть, она сможет поговорить с Сарайн об этом… а может и нет.

– Тогда нам следует быть очень внимательными, – заключила она.

Но сама Эстарра ощущала себя лишь крошечным мотыльком в середине огромной обволакивающей паутины.

116. ОСИРА’Х

На Добро даже ночью прожектора и внутреннее освещение заливали светом резиденцию наместника ярко, как днем, когда нечего бояться мглы. У Осира’х не было причины для беспокойства.

Рабочие лагеря погасили сезонные пожары, но в воздухе пока еще неприятно отдавало гарью. На выжженной земле тут и там тлели оранжевым затухающие угольки.

Маленькая девочка-полукровка стояла у окна на верхнем уровне резиденции Удру’ха, единственного дома, который она знала в своей жизни. Отсюда были видны расцвеченные огнями селекционные бараки.

– Ты здесь, – низким сильным голосом сказал Удру’х. – Я знал, что найду тебя опять возле окна. Наблюдаешь?

Осира’х улыбнулась ему, ее большие глаза сияли.

– И думаю. И пытаюсь понять странное присутствие, смутный длящийся контакт, что, кажется, исходит откуда-то из лагеря.

Час назад они покушали вдвоем в маленьком обеденном алькове. Наместник не получал удовольствия от цветистых церемоний и легкомысленной обстановки; часто он предпочитал делить обед с девочкой тем более, если в этот день Осира’х отличилась на тренировках.

Он никогда не грубил ей, никогда не ругал, но также и не допускал расхлябанности. С тех пор, как девочка научилась говорить, Удру’х обучал ее и поощрял – Осира’х должна понимать всем своим существом, что судьба Илдиранской Империи всецело зависит от ее способностей объединить илдиран и гидрогов. Она не могла позволить им так просто погибнуть.

Осира’х вздохнула, чувствуя, как ее распирает от гордости. Для девочки не было большей радости, чем угодить наместнику.

– Мне нравится смотреть в окно именно здесь, отсюда далеко видно, – молвила она. – Это заставляет меня думать обо всем, что далеко. Однажды мы поедем на Илдиру и тогда я смогу посетить моего дедушку, Мудреца-Императора, правда? Я хочу посмотреть на Дворец Призмы.

Наместник Добро одарил девочку короткой, многозначительной улыбкой.

– В более подходящее время мы покажем тебе всю славу Империи, Осира’х, – его лицо внезапно омрачилось. – Но если мы с тобой просчитались теперь, в Империи, возможно, не останется вовсе на что посмотреть.

Он положил руку ей на плечо. Они вглядывались в свои неясные отражения в окне и мерцающие высоко в небе звезды.

– Там, Осира’х, гидроги продолжают вести войну, – говорил Удру’х. – Они не разбирают, кто из нас враг, а кто союзник. Они не понимают точно, кто мы, как мыслим. Недолго гидроги будут довольствоваться тем, что у них есть, оставаясь внутри газовых гигантов. Но они сами не ведают своих целей.

Он сильно сжал ладонью плечо Осира’х, но, вдруг одумавшись, отдернул руку.

– Я только что получил известие, что боевые шары разорили пустынный мир на илдиранской территории, Дуларикс. В этом месте никогда не было колоний ни людей, ни илдиран. Никого там не было, и все же гидроги уничтожили его.

– Но зачем? – вскинулась Осира’х. – Почему они не оставят нас в покое?

– Это то, что ты должна спросить у них, Осира’х, когда будешь готова. Ты можешь построить мост через пропасть наших различий и добиться понимания, выковать альянс между нами и гидрогами, чтобы спасти всех илдиран. Когда-то кликисские роботы добивались для нас этого, но в тот раз миссия провалилась. Итак, Империя должна повернуться к тебе лицом, Осира’х. Твой мозг может послать сообщение с теми убедительными эмоциями, которые нам необходимо передать гидрогам. Может статься, что это единственный способ, с помощью которого гидроги могут правильно понять нас. Осира’х поджала губы, раздумывая, сказать ли наместнику… но у нее никогда не было от него секретов.

– Два дня назад я почувствовала зов в сознании, будто бы крик, крик о помощи, – сказала она. – Я не знаю, что это было, но думаю, что чувствовала его и раньше.

Наместника передернуло, и лицо его стало по обыкновению жестким и суровым.

– Кто это был? – требовательно спросил он. – Как ты услышала это телепатическое сообщение?

Осира’х пожала плечами.

– Это было, когда бушевали пожары. Я почувствовала связь. Кто-то… наверное, женщина? Она посылала призыв вовне, очень горестный и безнадежный. Мне показалось, что мы очень близки с ней.

– Близки? Ты имеешь в виду, что она была где-то поблизости? – наместник резко повернулся к девочке и взглянул ей прямо в глаза.

Ее пушистые матово-каштановые волосы шевелились в собственном ритме.

– Это здесь, на Добро… Но также близко и к моему разуму, похоже, это кто-то, кого я хорошо знаю.

Удру’х, чрезвычайно встревоженный, отвел девочку от окна.

– Не утруждай себя! – ласково произнес он. – Это не столь важно, чтобы имело смысл задумываться над этим.

– Конечно, – Осира’х была гораздо взрослее своих лет, благодаря особому происхождению, ментальным способностям и многообещающему сочетанию генов, но иногда наместник относился к ней, как к маленькой.

– У нас много работы и мало времени, – строго сказал он девочке.

Осира’х последовала за ним к месту, где проводились тренировки, где ее обучали часами, всю долгую темную ночь на Добро, до тех пор, пока снова не встанет солнце и не озарит небо своим живительным светом. Но девочка еще долго поглядывала на селекционный лагерь, гадая, кто мог звать ее оттуда. Призыв таинственной женщины звучал так безотрадно!

Осира’х чувствовала, что должна об этом узнать. Возможно, когда-нибудь она узнает все.

117. МУДРЕЦ-ИМПЕРАТОР

Брон’н вошел к Мудрецу-Императору, еле сдерживаясь, чтобы сразу не высказать ужасные новости. Сквозь тизм страдающий Цирок’х чувствовал – известия у телохранителя срочные. Он уже понял, что случилось самое худшее, несмотря на все его попытки удержать сына.

Великий правитель отдыхал, раскинувшись в своем хрустальном реле, под куполом «Небесной сферы», где он часами принимал придворных, цепляясь за их рабскую преданность, протягивая нити души от света к ним и вновь приобретая чуточку силы. Хотя он чувствовал сильную боль от опухоли, поразившей его головной и спинной мозг, Мудрец-Император ни за что не хотел прятаться от паломников и просителей. Ни за что.

Брон’н с кристаллической катаной наперевес молча оттер двух пловцов, уже несколько минут восхвалявших правителя, и доложил:

– Первый Наследник отыскал корабль, повелитель. Он намерен вылететь немедленно.

Водянистые глаза Мудреца-Императора полыхали таким ярким огнем, что взгляд, казалось, обжигал.

– Да, Брон’н, я чувствую это, – так же тихо сказал он. – Джора’х не сможет от меня укрыться. Он знает: я вижу все, что он делает, и все, что еще только собирается сделать, – подняв пухлую руку, Цирок’х отмахнулся от пловцов-просителей. Благоговея перед Мудрецом-Императором, они отошли к стене.

– Этот корабль отправится на Добро через час, повелитель, – сказал Брон’н резким напряженным голосом. – Мне позвать стражу? Я могу остановить его силой.

– Нет, если мой сын воспротивится, открытое неповиновение приказу Первого Наследника будет очень серьезным нарушением с твоей стороны, – Мудрец-Император тяжело вздохнул. – Один час… у меня будет достаточно времени.

Цирок’х поднял руки в благословении, прилагая неимоверные усилия, чтобы сидеть прямо. Непрестанные удары боли внутри его черепа ни на миг не стихали. Он обвел пристальным взглядом приемный зал, впитывая до последней черточки лица илдиран, явившихся к нему в этот день.

Над головой, в террариуме небесной сферы летали птицы и насекомые. Блаженно, мирно… но сейчас Светлый Источник казался таким далеким!

За сто лет своего правления Цирок’х провел Илдиранскую Империю по пути судьбы и он заслужил себе место в «Саге Семи Солнц». Его череп будет отдыхать среди предшествовавших ему Мудрецов-Императоров, сияя в усыпальнице тысячи лет. Этого довольно.

И если он задержится здесь дольше, тогда все, чего он достиг, рухнет. Этого не должно случиться ни в коем случае.

– Я удаляюсь в личные покои, для размышлений, – сказал он всем присутствующим в зале. – Я отдал моему народу все, что было во мне, все силы и способности, и он был достоин такого дара. Илдиране вознаградили мои усилия грандиозными трудами. Всегда помните, что я высоко ценил все, что народ сделал в мою честь.

Он подал знак слугам, и те спешно подняли его вместе с хрустальным креслом и вынесли прочь из зала. Брон’н пошел следом, смиренный, но обеспокоенный словами Мудреца-Императора.

Когда правителя принесли в покои, он прогнал слуг, хотя они жалобно умоляли позволить массировать ему спину, ухаживать за длинной прекрасной косой, натирать душистым маслом его руки и ноги. Но Цирок’х настаивал:

– Оставьте меня, я хочу побыть один!

Брон’н, застывший у дверей, шевельнул длинной рукоятью меча, подкрепляя слова правителя. Слуги быстро удалились.

– Ты мой самый преданный слуга, Брон’н, – промолвил Мудрец-Император. – Жди снаружи. Закрой дверь и не впускай никого – кроме Джора’ха.

Брон’н шагнул за дверь.

– Мне нужно призвать Первого Наследника, повелитель? – обернулся он на пороге.

Мудрец-Император странно улыбнулся и покачал головой.

– Не нужно. Он придет сам.

Брон’н не задавал дальнейших вопросов, просто оставил Мудреца-Императора наедине с его решением. Джора’х, доведенный до отчаянья, вполне готов был украсть корабль и неблагоразумно помчаться спасать свою любовь на Добро, поэтому Цирок’х не колебался ни минуты.

Он открыл маленький тайник в хрустальном кресле и извлек оттуда пузырек с голубой жидкостью. Он приказал приготовить это зелье несколькими днями ранее. То была последняя услуга, которую могли ему оказать медики, гадая, что правитель собирается делать со смертельным ядом.

Врачи опасались, что он может умертвить беспамятного наместника Хириллки. Но Мудрец-Император, не отвечая на их расспросы, выхватил пузырек из рук одного из докторов. Позже он просто приказал Брон’ну обеспечить нейтрализацию врачей, таким образом, исключая последующие вопросы.

Сейчас правитель держал перед глазами пузырек, любуясь его прекрасным оттенком, бледно-красное освещение комнаты превращалось в пурпурное сквозь бирюзовую жидкость. А потом залпом выпил яд.

У Цирок’ха создалось впечатление, что он глотнул жаркого, ласкающего рот и горло огня. Закрыв глаза, Мудрец-Император улегся на мягкое ложе. Ядовитое вещество должно было подействовать быстро…

Он чувствовал разрушительные течения, охватившие его тело, поглощая нервные импульсы, контроль над мышцами, наконец, замещая страдание, причиняемое опухолью, холодной бесчувственностью. Затем смертельные потоки устремились вместе с его душою ввысь к спокойному сиянию Светлого Источника.

Джора’х скоро поймет свои обязанности – хочет он этого или нет, тизм будет неумолимо требовать подчинения.

У Мудреца-Императора не было другого пути убедить наследника. Когда он уйдет, разрушится паутина тизма, распадутся нити. Полотно мироздания начнет распускаться. Джора’х будет вынужден занять его место. Вынужден поступать правильно. Он уверен, его сын сделает правильный выбор. Он должен.

Длинная коса Цирок’ха дергалась и извивалась, словно задыхалась в предсмертной агонии. Цирок’х пытался приподнять веки, чтобы поймать напоследок проблеск света семи солнц, но Светлый Источник для него уже горел гораздо более ярко.

Конечности Мудреца-Императора подергивались под действием яда, но боль от внутренней опухоли постепенно исчезла в милосердном свинцовом окоченении. Казалось, что жизнь, взрастившая оккупантов его черепа, погибла первой. Хоть это утешало.

А свет разгорался все ярче в глубине его глаз, сияя, пробуждая дух солнца в его костях.

Мудрец-Император издал последний слабый вздох и умер с улыбкой на умиротворенном, словно бы ангельском лице.

118. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х

Внезапная боль утраты настигла Джора’ха, когда он стоял у посадочной платформы на вершине одного из куполов Дворца, заканчивая последние приготовления к бегству.

Пользуясь привилегиями Первого Наследника, Джора’х тайно нанял надежного, старательного капитана, приобрел достаточно большой корабль и собрал случайный экипаж, чтобы как можно быстрее долететь до Добро. Его мучила мысль, что он оставил Ниру и обрек ее на страдания на многие годы. Мудрец-Император пытался помешать ему несколько дней, перекрыв все пути, но Джора’х уже не мог оставить свою затею, рациональные объяснения отца были уже не в счет.

Ему нужно было спасти Ниру… и попытаться удержать ее снова, Умоляя забыть, чему ее подвергли в угоду жестоким замыслам Мудреца-Императора. Джора’х должен был действовать быстро, прежде чем отец почувствует, что он собирается сделать.

Как только Первый Наследник заметил охранников, выходящих из лифта в дальнем конце мерцающей платформы, он сразу сообразил, чего они хотят от него. Связь через тизм подвела Джора’ха, и отец собирался опять помешать ему, но он поклялся, что не позволит Нире пропасть.

– Скорее! – крикнул он членам своего экипажа, что уже взбегали по трапу корабля, готового на взлет…

Как вдруг сердце рванулось из груди Джора’ха.

Он пошатнулся и вскрикнул. Боль и опустошенность пронзили его, словно удар молнии. Никогда в жизни Джора’х не чувствовал такой всеобъемлющей пустоты, гибельности, как лавина сотрясшей всей мощью своего падения самое сердце.

Скрученный болезненным оцепенением, Первый Наследник пошатнулся и еле удержался на ногах. Капитан корабля, как подкошенный, упал на колени. Все члены команды задыхались; некоторые упали на палубу и корчились в судорогах.

Вся илдиранская вселенная полетела кувырком.

Растерянный, отчаянный согласный вопль многих ртов донесся с балконов Дворца Призмы; паломники, служащие и придворные кричали, не в силах поверить в свершившееся. Охранники, марширующие к платформе, чтобы задержать наследника, вдруг свернули с пути.

Тизм разорвался. Запутанные нити душ, связывающие илдиранскую расу в одну громадную сеть, туго натянулись, истончились и… порвались. Связь со Светлым Источником исчезла.

– Нет! – кричал Джора’х, осознав вдруг, что произошло. – Мудрец-Император умер!

Спотыкаясь, шатающейся походкой он вернулся во Дворец Призмы. Длинные волосы корчились в сумбурном волнении вокруг головы. Джора’х ничего не замечал, ни о чем не думал, просто механически шел по направлению к личным покоям отца.

Безобразный телохранитель Брон’н стоял у закрытой двери, выставив перед собой клинок. Но он как-то неестественно отклонился в сторону, вцепившись в оружие, как старый человек хватается за единственную опору – посох, так, словно была обрезана струна его собственной жизни. Кошачьи глаза Брон’на обвиняющее глядели на Джора’ха. Телохранитель напряженно оскалился.

– Что случилось? Где мой отец?

– Он приказал мне стоять здесь и ждать вас, – прорычал Брон’н. – Он сказал мне никого не впускать в комнату – никого, кроме вас. Он знал, что вы придете.

Джора’х с недоверием взглянул на стража.

– Он сделал это по собственной воле? Ты знал, что он задумал, и ты не остановил его…

– Я служу Мудрецу-Императору, – безапелляционно отрезал Брон’н. – Я не задаю вопросов, а лишь подчиняюсь приказу.

Джора’х ворвался в покои и увидел бледное, оплывшее как свеча, тело отца в хрустальном кресле. После смерти Цирок’х стал похож на посеревшего слизняка, он как будто сдулся. Очевидно, Мудрец-Император тратил огромное количество энергии на то, чтобы просто держать себя собранным до конца. Но теперь его плоть уступила неумолимой силе тяготения.

Джора’х схватил бессильную руку, словно еще могла остаться какая-то надежда, но он чувствовал по отзвукам отступающего тизма, что отец мертв. Мудрец-Император пал, вернулся к Светлому Источнику.

Джора’х подобрал пустой пузырек, разглядел внутри маленькую каплю ядовитого голубого зелья.

– Но почему? – вопрошал он безжизненное тело. – Почему ты сделал это, отец?! Мне нужна твоя воля! Мне нужно твое руководство! Как я теперь поведу наш народ?! Я не готов к этому!

Внезапно Джора’х все понял и схватился за край хрустального кресла, чтобы не упасть. Этот отчаянный план отец осуществил из-за него.

Когда все струны тизма перейдут к нему, Джора’х удержит его переплетение сам и соединится с потоком священного света из высшего плана, тогда он поймет гораздо больше, чем Мудрец-Император мог научить его.

– Ты должен был удержать его от этого шага, Брон’н. – Джора’х оглянулся через плечо на телохранителя, стоявшего у двери с бессильно опущенными руками.

– Я служу Мудрецу-Императору, – повторил он, как заклинание.

– Я теперь Мудрец-Император!

– Еще нет. Пока вы не прошли церемонию и не контролируете тизм. До этого у нас нет Мудреца-Императора.

Ошеломленный, на время потерявший рассудок Джора’х начал понимать, что все теперь изменилось, осознавать, что ему предстоит пройти. Пока у его народа не будет Мудреца-Императора, пока тизм остается разъединенным, илдиранская раса останется разобщенной и неприкаянной… и чем дальше, тем хуже. Как народ, илдиране будут испытывать потрясающий физиологический ущерб – и, возможно, даже более того, – они могут все сойти с ума.

У него нет иного выбора, кроме как взять бразды правления в свои руки как можно скорее, хотя понадобится несколько дней, чтобы собрать всех наместников сюда, в Миджистру. И все-таки Джора’х сделает это.

Джора’х повернулся к хрустальному креслу и схватил рукав, свисавший с руки трупа. Цирок’х знал, что умирает, но это внезапное решение, вынуждающее Первого Наследника взойти на престол – это было слишком.

Но грудь ему сдавила сильнейшая боль, и силы покинули Джора’ха: понял он, что своим упорством и непослушанием, неколебимым намерением спасти Ниру, несмотря на требование отца, сам привел Мудреца-Императора к этому страшному поступку.

Теперь Джора’х не мог отправиться на помощь любимой.

Он должен остаться и приложить все силы, чтобы Империя ни развалилась на части.

Пока Первый Наследник горевал над телом великого правителя, в коридоре стоял суровый сосредоточенный Брон’н и думал.

Он следовал приказам, повинуясь своему долгу… но Брон’н чувствовал себя отчасти виноватым в смерти хозяина. Он вытянул вперед руки, повернул изогнутый меч лезвием к себе и направил острие прямо в грудь. И, тщательно нацелив его в зазор между пластинами нагрудника, надавил на рукоять. Острие пронзило доспехи и разрезало плоть, хлынула кровь и острая боль охватила Брон’на.

Значит, он все сделал правильно.

Повернувшись лицом к стене, Брон’н наколол себя на лезвие в отчаянном, по-звериному могучем рывке. Кровь пошла горлом, он кашлял и рычал, отплевываясь и все давил, давил, пока клинок не пронзил сердце. Тело забилось как мотылек, мучимое бессмысленной жаждой жизни. Но кровавое острие уже пробивалось сквозь плоть страшным побегом; Брон’н вскрикнул и оплыл по стене, оставляя на ней багровый след – как росчерк под признанием собственного бессилия.

Услышав звук падающего тела, Джора’х выскочил из покоев отца. Жуткая картина заставила его смертно побледнеть, и Первый Наследник в исступленной молитве обратил глаза к сияющим в небе солнцам. Но он почти не видел перед собой света, не ощущал тепла.

119. АДАР КОРИ’НХ

Полная когорта боевых лайнеров Солнечного Флота Империи оставила за спиной тлеющие развалины необитаемой планеты Дуларикс. Семь манипул, триста сорок три корабля под командованием адара – и все-таки еще одно поражение.

Все растения на Дуларикс были переломаны и заморожены, из земли будто выпита вся жизнь. Горы расколоты на части, почва выжжена, и не было надежды, что она сможет когда-то возродиться.

Если верить записям старых исследований, Дуларикс был прелестным диким местечком с древними лесами. Илдиране так и не озаботились занять планету, а люди эту красоту еще не успели открыть. Тем не менее, гидроги ударили по планете, уничтожая все.

Не было никаких причин для нападения. Отряд илдиранских кораблей как раз патрулировал систему, и илдиране заметили боевые шары гидрогов, возвращавшиеся, так сказать, «со стрельбища», где мишенью послужил Дуларикс. Кори’нх с видимым спокойствием осмотрел картину выжженного мира.

– Кто этих гидрогов разберет, адар! – сказал тал Зан’нх, стоя с Кори’нхом в командной рубке флагмана. – Мы обязаны доложить об этом на Илдиру. Возможно, через тизм мой дедушка поймет действия врага.

Солнечный Адмирал молчал. Он был связан по рукам и ногам приказом Мудреца-Императора и вынужден был отказаться от преследования противника. Кори’нх в гневе стиснул перила ограждения.

– Нам приказано только наблюдать… и затем возвращаться, не принимая боя, – слова эти показались адару пресными, бессмысленными.

– Мы знаем, что у Солнечного Флота нет оружия, эффективного против гидрогов, – недоуменно посмотрел на него Зан’нх. – Что хорошего в том, чтобы перейти в наступление и погибнуть?

– Мы достигли некоторого успеха на Кронхе-3, – пояснил адар, глядя на талантливого протеже.

– Но… нас там разбили в пух и прах.

– Это вопрос времени, тал. Не забывай, мы тоже их немного покусали – при том, что не были готовы для битвы. Кул Аро’нх все-таки разрушил один боевой шар и повредил два других.

Все члены его экипажа наверняка чувствовали недовольство адара, хотя и верили, что гнев его направлен на гидрогов. Со вздохом Кори’нх приказал когорте уходить из системы. Взревели двигатели и гигантские боевые корабли мгновенно перешли на ошеломляющую скорость в пустой межзвездной бездне, направляясь к следующему пункту назначения…

А потом на далекой Илдире умер Мудрец-Император.

Каждый на борту сотен кораблей почувствовал это – от адара Кори’нха и тала Зан’нха до самых низших ремонтных рабочих и матросов палубной команды. Внезапная пустота разорвала тизм, по ней словно ударили гигантским кулаком, оборвались яркие нити душ, все илдиране будто разом ослепли и перестали видеть Светлый Источник. Словно брошенные в мрачную бездну, летели они поодиночке, не надеясь когда-нибудь вернуться.

Кори’нх покачнулся, вовремя ухватившись за перила платформы, его взор затмевала боль ужасной утраты. Зан’нх издал отчаянный крик. Члены экипажа боевого лайнера схватились за головы, зажмурились и завыли вразнобой.

Шоковая волна мгновенно прокатилась по каютам, палубам, отсекам каждого корабля Солнечного Флота. Все забыли о своих обязанностях, боевые корабли теперь дрейфовали автономно, двигаясь по ранее установленным курсам.

Адар Кори’нх огромным усилием воли восстановил над собой контроль, заставив себя подняться с колен. Он никогда не чувствовал такой… пустоты. Головокружение и резкое бессилие, затопившие мозг, не давали ему сосредоточиться, но Кори’нх заставил свой разум функционировать.

– Внимание! Включить сигнал тревоги! – приказал он команде на мостике. Первые слова прозвучали хрипло, но он повторил их еще раз более уверенно.

Но экипаж не слышал этого, илдиранами овладела паника. Тогда адар сам вышел из командной рубки и нажал на кнопку тревоги. Приученные подниматься под вой сирены хоть со смертного ложа, солдаты быстро опомнились.

– Тал Зан’нх! Призови всех кулов и септаров! – Кори’нх шумно втянул воздух. – Я хочу, чтобы все младшие командиры присоединились ко мне. Ситуация резко изменилась. Мы должны немедленно обсудить эту непредвиденную ситуацию.

Корабли все так же стремительно шли по назначенному курсу… хотя все остальное для Илдиранской Империи изменилось.

– Но, адар, Мудрец-Император мертв! – кричали ему офицеры связи. – Мы все это чувствуем.

– Мы все еще Солнечный Флот! – рявкнул Кори’нх. – Илдиранский Солнечный Флот. Что подумал бы Мудрец-Император, если бы узнал, что, когда ветер переменился, вы превратились в хныкающее желе?

Сирены продолжали завывать, и медленно – очень медленно – солдаты начали побеждать страдание, лишавшее их рассудка. Они заступили на свои посты, вцепившись в обязанности, как человек, заблудившийся в пустыне, хватается за блеск иллюзии.

Кори’нх вытянул из-за пояса кристаллический церемониальный кинжал. Адар смотрел, как яркий свет мерцает на искривленной режущей поверхности. Боль в груди заставляла его сделать это. Влияние илдиранской традиции в соединении с расовым инстинктом призывали его к такому поступку. Кори’нх поднес острый нож к голове и быстрым, легким взмахом отрезал свою тугую косу, слегка задев кожу, хотя и не до крови. Подержал косу в руке, но теперь она уже походила на мертвую вещь. Кори’нх с отвращением бросил смятые волосы на палубу.

На его кораблях другие мужчины в то время инстинктивно сделали то же самое, показывая этим свою великую скорбь. Никто из них никогда раньше не переживал ухода Мудреца-Императора. Солдаты Солнечного Флота стонали, когда обрезали волосы, отмечая конец царствования Цирок’ха и готовясь к приходу нового правителя.

Ужасная пустота и изоляция выбивали Кори’нха из колеи, пугали… Но, пока он ждал, когда младшие командиры присоединятся к нему, адар осознал, что теперь, впервые в жизни, никто не наблюдает за его решениями. Цирок’х не мог больше отследить его тактику или помешать его действиям.

Да, адар был в растерянности без привычного управления. С другой стороны, он наконец-то мог проявить инициативу. Он был свободен решать своим умом. Как человеческие полководцы – Макартур, Агамемнон, Кутузов. Это ощущение опьяняло.

Огромные возможности раскрылись перед ним вдруг.

В комнате совета боевого лайнера он оглядел своих встревоженных печальных талов и кулов. Все они выстригли себе порядочные проплешины. Каждый боец Солнечного Флота был потрясен, но адар должен был доказать, что он контролирует ситуацию и способен принимать необходимые решения. Его офицеры последуют за Кори’нхом с еще большим рвением, потому что теперь у них нет другого якоря.

Много раз он внутренне протестовал против высшей стратегии Мудреца-Императора и, тем не менее, подчинялся ей. Кори’нх чувствовал себя трусом, потому что ему приходилось отдавать приказы об отступлении и осторожничать, чтобы только избежать столкновения с чужаками из глубин. Независимо оттого, чем занимался Солнечный Флот, гидроги продолжали его безжалостное истребление.

Адар был высшим командиром Солнечного Флота. У него был самый грозный боевой флот Илдиранской Империи за все времена, но Мудрец-Император боялся его использовать.

EDF неоднократно бросались на врагов, разрабатывали новое оружие. Даже Скитальцы, не имея собственных вооруженных сил, применяли бесшабашную тактику и усовершенствовали технологию производства, чтобы сохранить хоть малую толику горючего, шедшего на продажу. Они в одиночку уничтожили гидрогский газовый гигант своей кометной бомбардировкой.

Но Солнечный Флот не сделал ничего.

Адар Кори’нх устал чувствовать себя побежденным. Возможно, настало время для его чудесного флота снискать славу в битве с врагом. Мудрец-Император больше не мог остановить этот порыв.

Собрав всех командиров на закрытый совет, Кори’нх молча оценивал тала Зан’нха и подчиненных ему кулов и септаров. Он читал их послужные списки и понимал, на что каждый способен.

Зан’нх, казалось, более других был не в себе. Мудрец-Император приходился ему дедушкой. Первый Наследник Джора’х, его отец, скоро займет место Цирок’ха. Сам Зан’нх был перворожденным сыном Первого Наследника, но от смешанного союза и поэтому следующим Первым Наследником станет его младший брат Тхор’х. Все-таки струны тизма сильны и могучи в Зан’нхе. Способный тал должен чувствовать большую изоляцию, большее расстройство, чем любой другой илдиранин во флоте.

Однако, хотя Зан’нх был, возможно, лучшим среди солдат координатором боевой группы, адару пришлось отправить его домой.

– Тал Зан’нх, я хочу, чтобы ты вернулся с большей частью когорты на Илдиру, – объявил он. – Возьмешь всех, кроме одной манипулы. Отведи корабли домой, обеспечь нашему народу спокойствие во время беспорядков! – согласный вздох эхом прокатился по комнате, но Кори’нх не обратил на это внимания и остался непреклонен. – Как только все наместники соберутся, твой отец завершит церемонию восхождения на престол и станет новым Мудрецом-Императором. Тогда он примет все струны тизма, паутина срастется, и наша раса вновь ощутит цельность.

– Да, адар, – поклонился Зан’нх. – Это мой долг.

– А что будет делать оставшаяся часть когорты, адар? – спросил один из септаров.

Кори’нх странно поглядел на младших командиров, зная, что путь назад будет отрезан, когда он выскажет свое решение.

– Я возьму одну манипулу боевых лайнеров на другое задание, – сказал он спокойно. – Детали я раскрою потом.

Адар пристально посмотрел на самого старого и преданного кула по имени Боре’нх. Командир манипулы был образцом боевого офицера, который всегда в точности выполняет задание. Он должен подойти на эту роль.

– Кул Боре’нх, я выбрал твою манипулу, – обратился Кори’нх к офицеру. – Будешь ли ты следовать моим приказам без рассуждения?

Боре’нх удивился и преисполнился гордости.

– Это будет честью для меня, адар! – ответил он.

– Для проведения этой операции потребуется только минимальная команда, – чувствуя себя неловко, вымолвил Кори’нх. – Отошлите всех бойцов, которых не считаете необходимыми на корабле для краткой миссии, и пусть они вернутся на Илдиру на борту других лайнеров.

К счастью, Боре’нх не спросил о причинах.

– Будет сделано, адар, – отрапортовал он.

Тал Зан’нх обеспокоенно взглянул на своего командира, но попытался соблюсти субординацию.

– Вы не хотите поговорить об этом со мной, адар? – тихо спросил он.

– Нет. Пока твоя первая обязанность привести корабли обратно на Илдиру.

В осуществлении плана, в правильности которого он не сомневался, Кори’нху важно было действовать как можно быстрее – пока он еще сохраняет свою независимость, то есть до того, как Первый Наследник станет Мудрецом-Императором. У адара оставалось на все про все лишь несколько дней. Как только Джора’х воссоединит тизм, руки у Кори’нха вновь будут связаны. И тогда будет слишком поздно.

Кори’нх отпустил офицеров и вернулся в командное ядро. До его слуха доносились приказы, распространяемые по системе внутренней связи, все незначительные персоны потихоньку покидали корабли под командованием кула Боре’нха и распределялись по другим лайнерам.

Когда подтвердили, что инструкции адара в точности выполнены, Кори’нх передал пожелание доброго пути талу Зан’нху.

– Я знаю, ты будешь служить своему отцу так же хорошо, как я служил Мудрецу-Императору, – заверил он молодого офицера.

– Я сделаю все, на что способен во имя долга, адар! – торжественно поклялся он. – Как и вы.

Когда единственная манипула отделилась от остальной когорты, Кул Боре’нх присоединился к адару в командной рубке. Остальные шесть манипул быстро понеслись к Семи Солнцам Илдиры. Кори’нх и его сорок девять боевых кораблей с полным вооружением и основным экипажем выжидали.

В конце концов, адар Кори’нх отдал приказ выступать.

– Теперь мы сами пойдем на врага! – произнес он.

120. КОРОЛЕВА ЭСТАРРА

С высокого балкона Эстарра рассматривала территории, окружавшие Дворец, сады с прекрасными образцами скульптуры, зеркальные пруды, подстриженные газоны и деревья. Блестящий подвесной мост соединял берега широкого Королевского канала, что опоясывал Дворцовый район.

Все длилось празднование женитьбы короля – Ганза хотела выдоить из этого мероприятия все ценное, так говорил Петер, и потому закатила «юбилей медового месяца» на несколько дней. Больше фестивалей, больше вечеринок, больше специальных эффектов, чтобы отвлечь массы от плачевной действительности.

В соответствии с тщательно составленным планом действий, Эстарра и Петер должны были проплыть в богато отделанной лодочке по Королевскому каналу, чтобы каждый мог помахать королю и королеве. Это будет красочное зрелище, призванное представить в наилучшем свете правителей, а также уверить народ в том, что Эстарра очень подходит на роль королевы.

Все это казалось ей незначительным и пустым после смерти Бенето и разрушения Корвус Ландинг, после сокрушительного поражения EDF у Оскувеля. Кони понесли, и Ганзу стремительно, со свистом ветра в ушах, тащило к пропасти.

За спиной Эстарры неожиданно оказалась Сарайн. Сестра исхудала, под темными глазами виднелись тени, как будто она плохо спала. Обычно свежая и подтянутая, Сарайн сейчас была странно взлохмачена.

– Бэзил не знает, что я здесь, сестренка, – голос у нее был взволнованным и напряженным, чего Эстарра также не замечала за сестрой прежде.

– Почему мне нужно беспокоиться о том, знает ли президент, где ты находишься? – спросила королева. – Ты – посол Терока.

– Петер нажал на него слишком сильно, – не слушала ее Сарайн. – Это очень опасно. Он думает, что незаменим – но это не совсем так.

– Конечно, Петер незаменим. Он ведь король!

Сарайн нетерпеливо и сердито глянула на Эстарру.

– Не будь глупой и наивной, не девочка уже! К этому времени тебе следовало бы узнать получше, с чем ты имеешь дело. Президент всегда оставляет за собой несколько вариантов замены. Я просто узнала, насколько ситуация опасна, – Сарайн помолчала, кусая губы, а потом воскликнула. – Эстарра, ты должна поговорить с Петером! У тебя с ним хорошие отношения?

– Да… да, хорошие, – смущенно кивнула Эстарра. – Он – мой муж, и он честный человек.

Сарайн сжала руку сестры, не на шутку встревожив Эстарру. Это было так непохоже на нее.

– Тогда я умоляю тебя, Эстарра, скажи ему, чтобы он был послушным, – быстро заговорила она. – Ты могла бы спасти положение, пока Бэзил не сделал чего-нибудь… необратимого. Приложи все силы, чтобы помочь Петеру быть лучшим игроком в команде Ганзейской Лиги. Его будущее, твое будущее и судьба Ганзы зависят от этого! – Сарайн склонилась ближе, к самому уху. – Эстарра, я не хочу видеть твою боль. Верь или не верь, но я забочусь о тебе. Мы только что потеряли Бенето…

Эстарра вдруг поняла, почему переживает такую жгучую обиду.

– И с того дня, как гидроги убили Бенето, ты даже не пришла повидаться со мной! – воскликнула она в сердцах. – Сейчас и всегда, разве мы не должны поддерживать друг друга как сестры? Но, я полагаю, ты была слишком… занята.

– Бенето был и моим братом тоже, – ожесточилась Сарайн. – Не говори мне о своей скорби! – она отодвинулась от Эстарры, выдерживая на себе взгляд королевы. – И я не собираюсь терять и дальше своих близких! Будь осторожна! Убеди Петера изменить свою позицию, и мы сможем преодолеть это!

Эстарра в замешательстве оглядела залитую солнцем площадь: обычные группы туристов, даже несколько кликисских роботов, стоявших как часовые. Дирижабли плывут над головой. Экскурсоводы ведут группками посетителей через зеленый лабиринт садов. Она страстно желала быть сейчас дома, на Тероке, где остались ее деревья, ее семья, ее свобода.

– На чьей ты стороне, Сарайн? – подозрительно спросила Эстарра.

Глаза сестры полыхнули гневом.

– Это не вопрос сторон, Эстарра! У нас всех есть обязанности и один общий враг. Разве не так?

Эстарра испытующе посмотрела на Сарайн. Разве не так?

В отличие от короля, у Эстарры было очень мало обязанностей и те чисто символические. Эстарра уже выполнила свою часть договора, выйдя замуж за Петера и укрепив союз с Тероком. Сарайн уже загнала зеленых священников в добровольцы, чтобы те присоединились к EDF.

Но теперь, когда священников рассовали по местам, свадьбу сыграли, Ганза, видимо, и не решила толком, что дальше делать с королевой. Плавать в лодочке и махать толпе – такова единственная обязанность Эстарры в государстве? Экстравагантный парад на воде мог привлечь ее младшую сестру Целли, но разве кого-нибудь в действительности успокоят публичные выступления Эстарры?

Спустившись на первый этаж Дворца Шепота, она направилась к лодочным станциям и ремонтным ангарам, где хранилась прекрасная парадная яхта. Как всегда, за королевой последовала охрана и придвинулась вплотную, пока Эстарра определялась с направлением. Администратор торопливо предложил ей свою помощь, и она согласилась.

– Конечно. Я хочу осмотреть праздничный корабль. Я… так взволнована предстоящим событием! – защебетала Эстарра.

Удовлетворенный ее объяснением чиновник, принужденно болтая, провожал ее по коридорам до нижних уровней. Узкий Королевский канал служил водной дорогой для небольших судов, что появлялись из-под изогнутых арок Дворца Шепота.

Через несколько минут к ним присоединился женоподобный подхалим-церемониймейстер и сразу же начал в подробностях расписывать великолепную флотилию, изысканные яства и напитки, которыми королевскую чету будут потчевать на борту ведущей королевской яхты, изумительную музыку, что будут исполнять лучшие оркестры на набережной вдоль канала.

Эстарра изображала умиление, наивно улыбалась и кивала на каждое восторженное заявление церемониймейстера. Он был безмерно счастлив, видя, что королева одобряет его вкусы. Они остановились у причалов под волнистым потолком лодочной станции.

Эстарра удивлялась, глядя на просторную лодку, спроектированную для помпы в ущерб скорости. Безупречно красивая яхта сделает медленный круг вокруг Дворцового района. Верная охрана на маленьких скиммерах будет эскортировать королевский корабль; серебряные береты при полном параде будут обеспечивать безопасность на суше по всей длине канала.

Королева заметила на яхте бригаду рабочих, украшавших ее ленточками и флажками. Художники филигранно расписали борта флагманского корабля. Некоторые из мастеровых были в водолазных костюмах и плавали в узком канале, полируя каждую деталь ниже ватерлинии.

– Это будет совершенный спектакль, – сказала про себя Эстарра.

– Разумеется, разумеется, – лебезил перед ней церемониймейстер. – Это любимая яхта короля Петера, вы же знаете! – А Петер говорил ей, что на самом деле он ни разу не был на этой яхте…

– Народ жаждет хлеба и зрелищ, – дополнил президент после того, как строгим тоном зачитал им планы на ближайшие два дня. – Трюк, отвлекающий народ от наших настоящих проблем.

– Я бы лучше объяснил людям эти реальные проблемы, – неприязненно сказал Петер, скрестив руки на груди. Воздух сгустился от напряжения.

– К вашим услугам, – рявкнул президент. – Но, тем не менее, ты и твоя очаровательная королева все же совершите на яхте этот круиз в честь своего медового месяца.

– Как скажешь, Бэзил, – покорно согласился Петер. Он не возразил президенту, и Эстарра не сумела прочитать по лицу его настоящие мысли, но она знала, что короля возмущает принуждение его к лицемерной игре… как, например, в случае с безжалостным декретом об ограничении рождаемости.

Пока Эстарра наблюдала за движением на корабле, с нижних палуб яхты появился моторист в спецовке. Его рабочий костюм был весьма нечист, в руке он нес набор инструментов. У человека были светлые волосы, лицо – безмятежно, его движения были грациозны и плавны, и при этом он работал с поразительной скоростью. Покинув машинное отделение лодки, он быстро прошел по дощатым мосткам и скрылся в одной из мастерских.

В этом не было ничего необычного, и Эстарре потребовалось некоторое время, чтобы узнать светловолосого человека, которого она видела по телевидению в блоке новостей, он говорил о неожиданном визите Петера на завод по производству компи. Это был особый связной президента. Один из его людей. Эстарра отметила его особо, потому что этот человек противодействовал Петеру.

Он, конечно, не был инженером. Королева недобро прищурилась. У такого человека не могло быть никаких дел на борту королевской яхты, тем более в машинном отделении… тем более маскируясь под обыкновенного рабочего.

Дрожь пробежала по ее спине. Сарайн просила Эстарру поостеречься… и, по рассказам Петера, президент уже немало пролил крови. Что Петер сказал ей в первую брачную ночь? «Главное: никогда не верь Бэзилу!»

Эстарра украдкой наблюдала за самозванцем. Он сдал свой набор инструментов и исчез за какой-то дверью. Над ухом королевы непрерывно жужжал церемониймейстер, и ей приходилось изображать живейшую заинтересованность. Она очень обеспокоилась тем, что никто не уличил самозванного техника, но не хотела вызывать подозрений. Эстарра поблагодарила всех и удалилась.

Ей нужно было срочно отыскать Петера.

121. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

Торопясь обратно на Рандеву в надежде застать Ческу, Джесс держал при себе маленький пузырек вентальской воды как талисман. Став свидетелем полного перерождения воды в безымянном океаническом мире, он чувствовал в своем сердце гордость за то, что сделал, и предвкушал невиданный успех.

Большой контейнер стоял в складском отсеке корабля в качестве запаса для распределения между другими Скитальцами, которые за это возьмутся. Они доставят живую воду на другие планеты, и венталов вскоре станет достаточно, чтобы вступить в войну против гидрогов.

Джесс изучал навигационные карты и проверял курс. Через день он будет уже на Рандеву. Его сердце сильно билось в предвкушении этого момента, и Джесс тысячу раз передумал, что скажет Ческе при встрече.

Когда он увидит ее прекрасное лицо, когда полностью, без оговорок откроет любимой свое сердце, то слова сами найдутся. Джесс признается, что допустил глупую ошибку, напрасно убедив себя и ее в ложных приоритетах.

Самоотверженное и благородное решение не всегда единственно правильное. Человеческое сердце должно быть сильным, чтобы раса людей выжила.

Джесс чувствовал бодрость и уверенность, как будто новая сила закипала в его сосудах. Зачем он ждал так долго? Одиночество, собственное неправильное решение и оглядка на общественное мнение запутали его… Хотя все Скитальцы, несомненно, давно уже с интересом наблюдали за обоюдными выкрутасами влюбленных. Отец Джесса учил его быть целеустремленным дельцом, заботиться о благоденствии клана, но когда дело коснулось вопроса всей жизни и его счастья с Ческой, Джесс оказался полным дураком.

Путь был открыт, но они замешкались на пороге. И упустили благоприятную возможность. При этом они с Ческой не собирались откладывать на потом свое счастье.

Проходя мимо пока еще неоткрытой и необитаемой солнечной системы, Джесс взялся за навигационную карту и отметил еще один облачный мир с безжизненным океаном и нетронутыми морями. Хорошее место для второй высадки венталов!

Он заполнял бортовой журнал, как вдруг вентал запульсировал в тревоге и даже в страхе. Испуг, пришедший откуда-то извне, разбередил и самого Джесса.

– Что это? – недоуменно спросил он.

Потом подали сигнал тревоги и датчики корабля, заметив большой и мощный корабль, вылетевший со стороны системы – боевой шар. Гидроги преследовали Джесса с невероятной скоростью и явно с недобрыми намерениями. Джесс на автомате сбил ограничители двигателей, и корабль накренился, рывком набирая скорость.

За последние несколько лет десятки кораблей Скитальцев исчезли без следа, не добравшись до места назначения. Кто-то объяснял потери несчастливой случайностью в суровых условиях безбрежного космоса; другие, более склонные видеть во всем тайные сговоры, винили Ганзу и EDF.

Но сколько потерянных кораблей стали жертвами гидрогских атак?

Неужто враждебность их возросла настолько, что они решили нападать на любой человеческий корабль, с которым столкнутся?

И вдруг в голову Джесса закралась другая мысль. Он коснулся пузырька с чудесной водой, что лежал у него в кармане.

– Они чувствуют тебя? Они знают, что венталы возвращаются?

– Нет, но они не должны разоблачить нас. Ты не можешь попасть в их сети, или гидроги узнают, что мы еще живы. Слишком рано обнаруживать себя.

– Поблизости нет никаких укрытий.

Стиснув зубы, Джесс рванул к безымянной облачной планете, используя все свое мастерство пилота. Тасия была более талантливым пилотом, но Джесс и Росс когда-то учили сестру маневрировать, и теперь Джессу придется самому вспомнить, как это делается. Ставкой была не только его собственная жизнь, но и жизнь воскрешенных водяных существ, что находились отнюдь не в дружеских отношениях со злобными гидрогами.

– Скажи, как мне противостоять им? – вопрошал Джесс. – Как убраться от них подальше?

Вентал не предложил ничего путного.

– Мы слишком слабы, нас пока очень мало. Мы не можем уничтожить боевой шар.

Хищные гидроги быстро сокращали дистанцию. Джесс достиг уединенного облачного мира, надеясь, что в атмосфере, сможет ускользнуть от погони. Он выжал всю возможную скорость из двигателей, но кораблик проектировался, как часть туманного скиммера; он был лишь немногим больше, чем обитаемый и управляемый отсек с двигателями и производственной палубой, и создан был для того, чтобы дрейфовать по космическим ветрам, а не сражаться.

Джесс закрыл глаза, пытаясь увидеть Путеводную Звезду, выжал из двигателей все, что мог, и на максимальной скорости круто спикировал в тонкую атмосферу планеты.

А боевой шар все шел следом. Голубые молнии с треском вылетали из его шипастых выступов. Один разряд прошел совсем близко, оставив за собой ионизационный след и вызвав взрывную волну, от которой вышло из строя несколько систем Джесса, и, проделав темное пятно в облаках, исчез.

Его пальцы заплясали по панели управления как сумасшедшие в попытке отключить поврежденные системы и цепи, но кораблик, потеряв управление, рухнул в завихряющиеся облака. Корпус дрожал, палуба вибрировала, конструкция растягивалась, готовая развалиться. Джесс пытался хотя бы скорректировать курс, настолько, чтобы корабль не сгорел немедленно.

Настойчивые слова венталов звенели в мозгу:

– Ты не должен попасть в плен. Гидроги не должны узнать о венталах.

– Я пытаюсь! – Джесс петлял из стороны в сторону, уворачивался с помощью опасных маневров. Жидкие облака затягивали его, будто зыбучие пески, сковывая движения корабля. – Если это вас утешит, могу сказать только, что гидроги явно не собираются брать меня в плен живым.

Боевой шар маячил за спиной, сыпал голубыми молниями, танцующими, как спаривающиеся морские змеи, по всему небу. Джесс дергал за рычаги, и корабль вертелся, подметая облака, и нырял все глубже в атмосферу. Выстрел гидрога прошел мимо, срезая верхушки облаков, распался каскадом ветвистых молний.

Джесс скрежетал зубами.

– Не похоже, что мне удастся сбежать отсюда, но тебе не грозит уничтожение, – сказал он венталу и поглубже вдохнул. – Я хочу вытряхнуть груз за борт… нет времени возиться со снаряжением и припасами – может быть, цилиндр с венталами пройдет сквозь атмосферу к поверхности океана. Этого достаточно для тебя?

Не ожидая ответа от мерцающей водяной сущности, Джесс перекрыл верхнюю палубу и разбил воздушную блокировку аварийного сброса груза. Выброшенный груз замусорил облака, корабль вспорхнул как перышко. Гидрог рычал в кильватере, не обратив внимания на разбросанную дребедень. Игнорируя цилиндр с венталами!

– Возьми маленький сосуд из кармана и выпей нас, – промурлыкал вентал. – Ты должен выжить.

Джесс выхватил из кармана пузырек.

– Но что произойдет?

– Не беспокойся, пей!

Гидрог вновь выстрелил в его сторону. Один их кормовых двигателей взорвался, но пожарная система погасила огонь. Корабль полностью потерял управление, кувыркаясь в нижних слоях атмосферы. Штормовой ветер, как будто желая помочь врагу, швырял суденышко и ставил его на дыбы. Гидрог на хвосте почти что настиг его.

Джесс отвернул пробку сосуда и выпил спасительную воду.

Его корабль падал, бесцельно кружась, двигатели дымились, корпус был опален, а боевой шар все не унимался. Он промчался мимо корабля Джесса и вновь открыл огонь.

Проглотив живую воду, Джесс ощутил, как вздымается в нем неукротимая энергия. Вентал заполнил его тело, накатив подобно цунами, прошел через всю кровеносную систему, пронизывая ткани, объединяясь с протоплазмой клеток, основанной на воде.

Джесс задыхался, пальцы сводила судорога. Он не мог даже коснуться приборов. Статические искры плясали на кончиках пальцев. В вопле слышалось страдание, изумление и невиданная эйфория.

Подбитый корабль падал в неоткрытый людьми океан. Смертоносный гидрогский шар шел за ним по пятам и дал последний разрушительный залп из своих боевых орудий. Кораблик Джесса, разорванный градом шрапнели, распался на части высоко в небе, потоком метеоров сминая облака…

Боевой шар помедлил, чтобы наверняка убедиться в своей победе, и улетел с безымянной планеты.

122. НАМЕСТНИК ДОБРО

Наместник провел острием клинка вдоль головы, срезая последние остатки того, что было его гордостью – короной пышных волос, и смазал кожу маслом. Клинок походил на бритву, сбривающую даже коротенькую щетину. Хотя волосы Удру’ха были в чем-то живыми, двигаясь словно бы под действием статического электричества, наместник Добро не чувствовал боли, только решимость, когда совершал ритуал – как и все остальные мужчины Империи.

Все, кроме Первого Наследника Джора’ха.

Мудрец-Император, его отец, был мертв. Удру’х чувствовал отчаяние, точившее, словно ледяной зуб, его сердце. Он знал, что здоровье великого правителя пошатнулось, но не ожидал, что Мудрец-Император умрет так скоро.

Империя попала в капкан полного хаоса, казалось, не было худшего времени, чтобы оставить илдиранский народ без правителя, без тизма, объединяющего всех. Многие планы почти реализовались, как, например, его работа на Добро с трогательной Осира’х и ее особыми способностями.

Но не хватило времени!

Удру’х положил клинок и посмотрелся в отражающее стекло, окруженное маленькими светильниками. Черты его лица были красивыми, но острыми и суровыми. Запоминающиеся губы, подбородок и овал лица производили такое впечатление, будто спокойное рассеянное лицо Джора’ха натянули поверх лица наместника.

Что теперь станет с Империей?

Мудрец-Император пытался давать указания Джора’ху, натаскивая его в политике и объясняя некоторые из своих схем, но не все. Упрямый Первый Наследник разозлился, когда узнал правду – то, о чем и сам мог догадаться, если бы просто обращал внимание на историю и прозрачные намеки в своем окружении. Джора’х отказался принимать действительность, необходимость поступать в интересах всей илдиранской расы. И теперь он станет правителем Империи.

Может ли Удру’х доверять старшему брату?

Но Мудрец-Император не поручил бы илдиранское королевство кому-нибудь, кто непригоден для такой работы. Тем не менее, наместник также помнил, как болен был отец. Что если ужасная боль и предательство тела ослабили его решительность, замутили мысли. Что тогда?

Со смертью Мудреца-Императора и уходом тизма братья были отрезаны друг от друга, неспособны чувствовать согласные мысли друг друга. Наместнику Добро оставалось лишь надеяться на то, что, как только тизм придет к Джора’ху, вся необходимая компетенция и просвещенность – и принятие – также придут к нему. Должны придти!

Иначе – хотя его брат поймет все – он может не согласиться с этим. Как новый Мудрец-Император, Джора’х будет волен отдавать любые приказы, какие пожелает… и свести на нет годы тщательной селекционной работы. Хуже и придумать было нельзя.

И если Джора’х уже столь сильно ненавидит этот проект, что мешает ему наказать наместника Добро и тех, кто ему помогал? Джора’х может разрушить все, все из-за воображаемой трогательной любви к зеленой жрице, чье генетическое наследство даст ключ к рождению существа, что послужит оружием, живым мостом, будет способно спасти вселенную от гидрогов.

Эти мрачные мысли занимали наместника, пока он облачался в официальный костюм, что делал весьма нечасто; Удру’х снова взглянул на свое хмурое лицо в отражающем стекле. Он предпочитал простую одежду, потому что всегда было много работы, тогда как его брат, наместник Хириллки, предпочитал роскошные одеяния, которые уместны только на банкетах и вечеринках. Удру’х позволял другим быть капризными и изнеженными, но сам не любил такого рода вещи.

К сожалению, существовало несколько церемоний, на которых он был обязан присутствовать – таких, как похороны его отца, доставка его сияющего черепа в усыпальницу… и наконец восхождение на престол Джора’ха.

Никого специально не звали – каждый наместник знал, что он немедленно должен отбыть на Илдиру и явиться во Дворец Призмы. Удру’х на время оставит маленькую Осира’х и программу по селекции без руководства, потому что совершалось то, что должно было свершиться.

Так должно было быть.

К тому же, с прекращением телепатической связи в тизме наместник неожиданно получил удобную возможность – состояние, в котором он мог осуществить свои секретные планы… и при необходимости скрыть их от Джора’ха.

Когда Удру’х, встревоженный и унылый, покинул апартаменты, он чувствовал полное одиночество, неспособность увидеть даже проблеск Светлого Источника, но основа его убеждений была непоколебима. Возможно, Удру’х не сможет доверить брату принятие трудного, но необходимого решения, тогда как он, наместник Добро, уверен, что именно такое решение абсолютно неизбежно.

Он призвал в свою резиденцию охранников и выдал им ясные указания, что следовало осуществить после его отъезда. Нира Кхали представляла опасность, как представлял опасность и покинутый корабль «Бертон». Удру’х не позволит брату заполучить ее. Это уничтожит все его начинания.

123. ОСИРА’Х

Телепатический зов был так силен, он бился в сердце маленькой девочки, заполонив ее разум и заставив проснуться в самый тихий ночной час на Добро.

Осира’х устала и чувствовала себя одиноко. После неожиданной кончины Мудреца-Императора наместник Добро сразу же поспешил на Илдиру, оставив распоряжения, чтобы инструкторы занимались с девочкой больше обычного.

– Мы не знаем, сколько времени у нас осталось, – сказал он. – Осира’х должна быть готова к выполнению своего долга.

Но по ночам, хотя девочка оставалась одна в резиденции наместника, печальный голос, звучавший в голове, настораживал ее.

Это был зов крови, и любви, и веры, непохожий на любые телепатические чудеса, что демонстрировали Осира’х прежде. Она уже чувствовала такое присутствие раньше, не так давно, во время жуткого пожара, но наместник слишком пристально следил за ней, не давая девочке времени на то, чтобы отыскать источник зова, чтобы постичь эту тайну.

Но теперь с разрывом оберегающей сети тизма разум Осира’х прояснился, она могла видеть все более отчетливо, использовать и другие пути. Странный зов теперь звучал громче, доступнее для понимания. Он пробудил в девочке неуловимое воспоминание о давних днях: она вновь ощутила тепло рук, что поддерживали Осира’х, заботились о ней.

Снова пришло ощущение настоятельной необходимости, словно громовые раскаты далекой грозы, неумолимо затягивая девочку на путь, о коем она раньше ничего не знала.

Осира’х не могла просто подождать и спросить об этом наместника, когда тот вернется после похорон отца и коронации брата на Илдире. Она должна найти ответ сама. Сейчас. Она должна знать, что это было… кто это был.

Для решения этой проблемы девочка применила свой натренированный ум. Удру’х и советники научили ее, как использовать свое сознание, и сегодня Осира’х нуждалась в этом умении более, чем когда-либо. Она собрала воедино телепатическую силу, унаследованную по обоим линиям – с одной стороны, способность касаться тизма – дар илдиранской крови, с другой, восприятие возможностей телинк а, переданное ей матерью, зеленой жрицей. Только Осира’х могла контролировать эту объединенную силу.

Окруженная уютным светом, Осира’х села в кровати и вгляделась в пространство освещенной комнаты и в темноту за окном. Снаружи. Она следовала зову, чувствовала ожидание, ощущала присутствие чего-то близкого ей.

Зов шел из селекционного лагеря. Ответ был ясен и очевиден. Кто-то близко, кто-то, кто почти оставил надежду.

Осира’х подошла к окну, но она мало что могла увидеть за освещенной оградой. Прожектора освещали бараки, прогоняя ночные тени. Она должна выйти наружу и посмотреть. Этот незнакомец желает чего-то с такой силой, что способен, играть на душевных струнах девочки.

Перед отъездом наместник строго наказал ей не покидать резиденции и запретил подходить к лагерю. Дрожа от сознания собственной дерзости, Осира’х решила действовать своим умом. Она быстро переоделась в простое платье, тихо проскользнула мимо ничего не подозревающего охранника и шмыгнула в дверь на хорошо освещенные улицы.

Над головой, как бриллианты на черном бархате ночи, сияли звезды. Мириады тончайших лучей. Копоть и сажа от недавно горевшей травы собрались в проемах между зданиями, и горький запах щекотал ноздри. В селекционном комплексе было немного охранников, и все человеческие семьи уже спали в общих бараках. Осира’х легко избежала обнаружения.

Она никогда не спрашивала, что происходит здесь. Наместник уже выдал ей всю необходимую информацию, сказав, что она сама была кульминацией многих поколений успешных экспериментов по скрещиванию. В конце концов ее способности оправдают все.

Осира’х заметила худенькую женщину, притаившуюся в углу около ограды. Она заколебалась, испугавшись на какой-то момент. Зов исходил от этой незнакомки, сообщения были ясные и необычные: ее тело было изранено, голова раскалывалась от крика. Глаза женщины болели оттого, что она неотрывно смотрела на резиденцию наместника. Разыскивая ее, Осира’х.

Подойдя ближе, Осира’х почувствовала связь с этой пленницей… с человеческой женщиной.

С ее матерью!

Девочка остолбенела, когда осознание взорвалось в ней, мысли рикошетили от зеленокожей женщины, что жила за оградой, участвовала в лабораторных проектах, скрещивалась с представителями илдиранских родов и дала жизнь другим детям.

Осира’х поспешила вперед, смущенная и взволнованная. Ее мама была тонкой и гибкой, глаза ее лихорадочно светились и под ними лежали тени, щеки запали – но глаза полыхнули, как заря, когда она увидела девочку.

– Моя Принцесса! Моя дочь! – Слезы струились из глаз матери, когда девочка подошла и встала с противоположной стороны ограды.

– Почему ты здесь? – спросила Осира’х. – Ты моя мама. Ты не должна быть в лагере. Почему ты не помогаешь наместнику учить меня?

Нира протянула сквозь ограду мозолистую зеленую ладонь и погладила дочь по щеке.

– Ты так прекрасна… моя маленькая девочка! Джора’х гордился бы тобой, – ее лицо потускнело. – Мне кажется, он до сих пор не знает, что у него есть дочь.

– Я была рождена для того, чтобы защитить Илдиранскую Империю!

– Нет. Ты была зачата в любви, но меня захватили в плен и заключили сюда. Мне дали только несколько месяцев понянчить тебя в младенчестве… а потом отняли. Я хочу быть с тобой, но меня заперли здесь, подвергают насилию… и другим ужасным вещам. Тебя обманули.

– Это неправда! – сказала Осира’х. – Ты не понимаешь!

Лицо Ниры дернулось в усталой, но искренней улыбке, когда она погладила девочку по другой щеке. Осира’х чувствовала связующие струны между ними, видела эхо мыслей и причиняющей боль памяти что не была ее собственной.

– Конечно, я понимаю, моя девочка! – тихо возразила Нира. – Наместник сказал тебе только то, что ему было выгодно, – но не правду. Не всю правду. Ты – его инструмент, его желанная добыча. Он хотел убедить тебя поступать, как он говорит.

В душе Осира’х росло сопротивление и злость. Ее телепатические способности никогда еще не приходили с такой мощью, так легко, как сейчас – и все-таки она не хотела знать.

– Моя цель – спасти Илдиранскую Империю! – заупрямилась она. – Только у меня одной есть шанс построить мост между гидрогами и илдиранами, создать прочный мир.

Нира смотрела на дочь скептически. Линии татуировок на ее лице потемнели, как шрамы.

– Мир между людьми, илдиранами и гидрогами? Или только альянс, чтобы спасти Империю ценой уничтожения моей расы? – она покачала головой. – Что я скажу тебе? Ты лишь дитя. Ты не можешь знать.

– Могу! – топнула ножкой Осира’х. – Я годами постигала мудрость величайших учителей. Мой ум тренировали самые талантливые специалисты! Наместник сказал, что уровень моего интеллекта, знания и опыта, по крайней мере, вдвое превышает действительный возраст! Это так и должно быть, потому что у нас мало времени! – отплевывалась она заученными фразами.

Нира повесила голову.

– Мне так жаль, Осира’х! Когда я узнала, что беременна, то понимала – Первый Наследник будет растить тебя во Дворце Призмы, но я никогда не думала, что ты потеряешь детство и будешь так грубо использована. Какая ужасная судьба! И ты даже не знаешь, какое ужасное зло они тебе причинили.

Осира’х чувствовала, что ее мать не лжет, но она не была готова поверить в слова Ниры и усомниться в том, чему ее учил наместник.

– Но я… величайшая надежда Мудреца-Императора, – дрожащим голосом вымолвила девочка.

– Тогда послушай меня, Осира’х. Если ты исполняешь такую важную роль, то обязана понимать последствия всего, что делаешь. Если ты и в самом деле спасение для илдиран, не позволяй себе без рассуждения следовать приказам, что хранители секретов отдают тебе.

Осира’х с неохотой протянула маленькую руку сквозь ограду, понимая, что это нужно сделать.

– Я могу уже слышать некоторые из твоих мыслей, – произнесла она. – Позволь мне… позволь мне увидеть их все!

Глаза Ниры блеснули.

– Ты можешь прочитать мои мысли? Напрямую?

– Думаю, так и должно быть. Твои способности и способности моего отца сошлись во мне.

Нира странно улыбнулась.

– Я полагаю, это похоже на прием информации от Вселенского Леса… но у нас нет ростка вселенского дерева… Хотя, связи между матерью и дочерью должно быть достаточно.

Осира’х коснулась маминой кожи, провела пальчиком по брови, вдоль виска.

– Это будет отличаться от моих обычных упражнений, но наместник всегда хотел, чтобы я сделала именно так – открыла необычную линию связи, – девочка сделала глубокий вдох, потом заговорила, словно повторяя мантру. – Дай мне знание, воспоминания, информацию, что хранятся в твоем уме, как студеную воду, и я жадно впитаю ее. Позволь мне прочесть правду в сердце твоем и сделать ее своей.

Как будто боясь, что девочка переменит свое решение, Нира схватила руку дочери и с силой прижала к себе. Зеленая жрица открыла сознание и выплеснула вовне воспоминания и мысли – Осира’х была открыта для них.

Когда хлынул поток, Осира’х ничем не могла помочь, только впитывала все до последней мелочи: первый раз, когда ее мать увидела Джора’ха, их счастливые дни, проведенные вместе во Дворце Призмы. Девочка жаждала больше информации об Илдире, но наместник Добро всегда скрывал ее, уверяя, что это неважно.

Осира’х видела взаимную любовь Ниры и своего отца, слышала обещания, что они давали друг другу… и наконец поняла вероломство Мудреца-Императора и наместника Добро. Они убили старую Отему, потому что она была не детородного возраста. Они заключили Ниру в темную клетку, держали ее взаперти, пока не открылось, что она носит плод Первого Наследника – ее, Осира’х. После родов Нире позволили несколько месяцев провести с дочерью, но вскоре разлучили их и сами воспитывали Осира’х – и промывали ей мозги.

Со страстью, Осира’х больше и больше вглядывалась, поглощала каждое ужасное воспоминание о насильственных случках. Внезапно девочка увидела правду за всеми словами, что говорил Удру’х, хотя и не хотела этого слышать.

И также узнала радость служения вселенскому лесу, чудесные вещи, которые Нира видела на Тероке и в Миджистре. Наконец, Осира’х узнала любовь и счастье, что испытала Нира, и все, что ее мать потеряла, став пленницей, жертвой экспериментов наместника Добро.

Когда поток мыслей стал, наконец, постепенно иссякать, эхом отдаваясь в голове девочки, Осира’х узнала все, что знала ее мать, все, что она прожила и передумала. Озарение громовыми раскатами раздавалось в голове.

Илдиранский правитель был не выдающимся героем, какому ее учили поклоняться. Ее миссия – связаться с гидрогами и спасти Империю – была вовсе не альтруистической целью наместника Добро, как он всегда говорил девочке.

Опустошенная, Нира опустилась на колени. Ее лицо искривилось в слабой улыбке торжества – она, наконец-то, сумела сделать такую важную вещь! Осира’х застыла, ее рука все еще покоилась на голове матери.

Нира вдруг вскрикнула и отшатнулась. Осира’х увидела страх на ее лице. Девочка обернулась.

Неясные силуэты двух охранников показались со стороны освещенных проходов и уверенным шагом направились в тень, туда, где прижималась к ограде Осира’х.

– Нира Кхали, мы пришли за тобой, – сказал один из солдат. – Наместник дал нам строгие указания на твой счет.

Третий охранник подошел с другой стороны, шагая прямо к Осира’х.

– Осира’х, тебе нельзя покидать резиденцию без согласия управляющего! – пожурил он ее. – Это опасно! Ты могла пострадать! Сейчас я заберу тебя обратно.

Девочка быстро обернулась, открыто встретив взгляд солдата.

– Я не пострадала. Что может угрожать мне здесь, на Добро?

Охранник взял ее за руку.

– Мы не просим наместника давать объяснения. И ты не должна этого делать! – Он потащил Осира’х прочь от ее матери, два других охранника схватили Ниру за тонкие запястья. Она не сопротивлялась.

– Оставьте ее в покое! – крикнула девочка. По наитию, рожденному новым знанием, Осира’х не выдала, кем была для нее Нира.

– Мы следуем приказам наместника! – был ответ.

Нира закричала ей вослед:

– Помни… Просто помни.

Охранник молча тащил Осира’х вдоль освещенных улиц к высокой, полыхающей огнями резиденции. Хотя она не могла больше видеть Ниру, Осира’х все еще чувствовала связь с мамой, эхом отдававшуюся в сознании. Ее сердце сильно билось в страхе, который был как бы и ее собственным страхом, и страхом Ниры. Зеленая жрица начала сопротивляться; она почти вырвалась из лап охранников…

Внезапно пришла сильнейшая боль. Будто ледяное копье прошло насквозь.

У девочки перехватило дыхание. Осира’х споткнулась. Она слышала далекий ужасающий крик боли и затем вновь – влажный звук удара.

Так же, как они поступили с Отемой!

Взбешенная, Осира’х вырвалась из рук удивленного охранника и побежала назад, к ограде.

– Остановитесь! Что вы делаете? – кричала она на бегу.

Девочка торопилась как могла и когда подбежала к ограде, охранники уже волокли бесчувственное тело Ниры в сторону лабораторных бараков. Осира’х с ужасом заметила на безволосой голове матери темное расплывающееся пятно крови, блеснувшее в свете прожекторов.

И полное безмолвие в ее сознании – ни единого слова.

Осира’х завизжала от ужаса и попыталась протиснуться сквозь узкую щель в ограде, но один из напавших на ее маму охранников подбежал и схватил девочку в охапку.

– Что вы делаете? – повернулась к нему Осира’х. – Зачем ты бил ее?

– Она пыталась бежать, – сказал охранник, пока другой оттаскивал Ниру в тень. – Наместник предупреждал, что она может это сделать. Нира Кхали опасна!

– Опасна для кого? – требовательно спросила девочка.

– Опасна для всех!

Нира умерла. Осира’х чувствовала только пустоту там, где ощущалось присутствие этой женщины, пустоту, потерю. Но девочка теперь хранила в сердце каждую мысль, что передала ей мама. И с этого дня Осира’х представляла себе опасность, с которой столкнется, если наместник Удру’х или кто-то еще узнает, что ей открылось.

Она должна хранить свой секрет, пока не решит, что делать с этим, пока не узнает больше.

Девочка только что впервые увидела свою маму и теперь она с ней простилась. Мама, которую она доселе не знала, дала ей больше чем жизнь. Она пробудила истину в сердце девочки, открыла ей глаза на ложь ее воспитателей. Могло ли все, чему училась Осира’х, – фактически, весь ее опыт – на самом деле оказаться ложью?

Осира’х замкнула горе в своей душе и спрятала истинные чувства за детским лепетом.

– Я хотела спросить ее, почему кожа у нее такая зеленая, – невинным голоском промолвила она, подняв ясные глаза на охранника. – И все.

– Не переживай из-за этого! – равнодушно сказал охранник, и девочка покорно поплелась за ним в резиденцию.

«Спасибо, мама! – подумала она. – Спасибо за все!».

Обладая телом шестилетней девочки, Осира’х хранила громадное количество знаний и силы в своем сознании. Ее силы значительно прибыло, теперь она знала много секретов и до некоторых дошла своим умом.

Пока охранник вел девочку назад, в резиденцию наместника, она, не теряя времени, обдумывала случившееся. Осира’х не испытывала ненависти к наместнику Добро, но знание обо всем, что он сделал с Нирой, было теперь накрепко впечатано в ее память. И семя гнева пустило корни в ее душе.

124. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Сильно удивив и обрадовав бессмысленно щебечущих церемониймейстеров, король Петер проявил вдруг личную заинтересованность в празднестве. На самом же деле, после того, как Эстарра поведала ему о своих подозрениях насчет королевской яхты и о предупреждении Сарайн, Петер решил играть в одиночку и держать ухо востро.

Взяв под руку Эстарру и прихватив с собой ОКСа, король наведался в главные доки раньше, чем предусматривалось по расписанию. Церемониймейстеры быстро собрали представителей средств массовой информации. Король и королева раздавали улыбки направо и налево и были послушны сверх необходимого.

Но Петер не сильно обольщался – вряд ли этого будет достаточно, чтобы смягчить Бэзила. Удар был уже нанесен.

Доки были чисто вымыты, каждая стена отполирована до блеска.

Даже все корабли в главном ангаре сияли первозданной чистотой. Розовые и белые пионы плыли по воде, распространяя вокруг пьянящий аромат.

Король спокойно улыбался. У рабочих и дворцовых слуг кружились головы от его похвал. Королева Эстарра также улыбалась, изредка махала толпе рукой и держалась поближе к Петеру. Они оба умело разыгрывали из себя юных влюбленных мечтателей…

Предыдущей ночью они занимались любовью даже более пылко, чем раньше. Король целовал шею Эстарры, ее тонкие закрытые веки, удивляясь тому новому чувству, что открылось ему сейчас. Ему стало как-то неожиданно легко дышать, жить. Петер шептал ей в самое ушко лучшие слова, что мог придумать, нежно и тихо, словно целуя.

– С тех пор, как меня похитили и привезли во Дворец Шепота, я всегда был подозрителен, – говорил он. – У меня не было выбора, кроме как сомневаться во всех, кто набивался мне в друзья.

Эстарра крепче обняла его.

– Ты должен кому-то верить, Петер, – прошептала она.

– Да, теперь, я думаю, что могу верить… – «верить тебе, Эстарра».

Королева была умной и способной – и не более счастливой в этой ситуации, чем он сам. Держа ее в объятиях, Петер шепотом рассказывал еще и еще о маленьких братьях, тяжело работавшей матери, даже о сбежавшем отце, который бросил семью и уехал на Рамах. Их убили, всех, просто чтобы расчистить для него, Петера игральное поле. Он чувствовал, как слезы катятся по щекам. Королева гладила Петера по волосам, пытаясь успокоить…

Теперь он стоял в доке рядом с Эстаррой и деланно восхищался яркими стягами.

– ОКС, иди на яхту, – Петер жестом отослал компи-учителя, и тот важно поднялся по трапу на борт корабля.

Несколько рабочих стояли наготове на баке яхты. Петер повернулся, чтобы махнуть подготовленному экипажу. Когда толпа самодовольных чиновников приготовилась сопровождать короля и королеву на борт лодки, Петер незаметно подмигнул Эстарре и заявил, что ему пришла в голову идея.

– Мы с Эстаррой хотим подняться на борт только вдвоем, просто чтобы осмотреться… и побыть наедине.

– Это так неожиданно!.. – опешил один из распорядителей.

Петер обнадеживающе улыбнулся.

– Я обещаю, вы сможете войти на борт через несколько минут – но, несомненно, здесь нет столь бестактных личностей, что не позволят супругам на несколько минут уединиться? У меня не будет шанса украдкой поцеловать жену завтра, во время важного парада, не так ли, господа? – король склонился ближе к Эстарре. Она хихикнула, пожимая его руку.

Зрители смеялись и аплодировали. Некоторые смельчаки даже свистели из задних рядов.

Петер многозначительно посмотрел на церемониймейстера. Тот был ошарашен таким резким изменением планов, но все видели горячее одобрение толпы.

– Хорошо, мы позволяем вам взойти на борт одним… но только на несколько минут. Вы – король, сир, и вы должны следовать правилам поведения в обществе.

Петер усмехнулся и подмигнул распорядителю.

– Мы недолго, не скандально долго, – заверил он.

Рабочие быстро сошли по трапу, салютуя гостям.

– Добро пожаловать! Вы найдете все в полном порядке!

– Я уверен, так и будет, раз на яхте служат такие умелые люди, как вы! – Петер и Эстарра важно прошествовали на борт. ОКС уже исчез в машинном отделении.

Петер засек время и начал болтаться по палубе под руку с женой, прилагая отчаянные усилия, чтобы за несколько минут изучить верхнюю палубу.

С видом высокопоставленного дуралей он вовсю восхищался флажками, золочеными украшениями и прочим торжественным убранством корабля. Наконец, Петер обвил рукой талию Эстарры и привлек ее к себе, зная, что все наблюдают, увлек королеву из поля зрения толпы.

Теперь пришло время действовать быстро и энергично, и они с Эстаррой разделились, обыскивая помещения, заглядывая в каждую дверь, под столы и кровати.

– Мы не знаем, что делал здесь Пеллидор, но слишком много разных людей проверяли лодку, – сказал Петер. – То, что мы ищем, не может быть на виду.

Следуя указаниям короля, ОКС обыскивал машинное отделение, аналитические системы, изучал аппараты, выключатели, детали. До этого Петер тайно загрузил подробные программы в и без того переполненный банк данных компи-учителя. ОКС теперь знал точное описание королевской яхты и понимал, как определить диверсию.

Петер четко следил за временем, на все про все у них было лишь несколько минут. Снаружи он слышал счастливый, добродушный, но нетерпеливый свист толпы и редкие хлопки аплодисментов. Он позвал тихо, но настойчиво:

– ОКС, ты еще не нашел?

Компи появился из машинного отделения.

– Я произвел полную проверку систем яхты. Опасное зажигательное устройство было установлено глубоко в одном из топливных баков.

Короля это почему-то не удивило.

– Какого типа? – осведомился он.

– Плазменно-зажигательная бомба, маленькая, но большой мощности. Ее хватит, чтобы мгновенно уничтожить яхту. Никто бы не ушел живым.

– Бэзил, ты ублюдок!.. – прошипел Петер и повернулся к роботу. – Ты деактивировал ее?

– Да. Твоя яхта теперь в полной безопасности.

– Спасибо, ОКС!

– Еще одна загадочная деталь, – продолжил компи-учитель. – Конструктивное решение плазменно-зажигательного устройства имеет однозначно идентификационные признаки использования совершенно определенных молекулярных соединений. Устройства этого типа производят только Скитальцы. Его конфигурация точно соответствует некоторым предметам, обнаруженным на пиратском корабле Ранда Соренгаарда, который был конфискован EDF шесть лет назад.

– Скитальцы? – спросила Эстарра. – Мой брат женится на Ческе Перони, Рупоре кланов Скитальцев, через несколько месяцев. Зачем им это?

– Это не Скитальцы, – сказал Петер. – Это Ганза, но здесь были использованы технологии Скитальцев, чтобы можно было обвинить во всем нескольких из них, что торгуют с Ганзейской Лигой, – он повернулся к ОКСу. – Ганза или EDF проводили недавно какие-нибудь необычные акции или, может, задерживали корабли Скитальцев?

ОКС сделал паузу на время, пока просматривал информацию в своей базе данных.

– Да, торговый корабль Скитальцев был задержан на Лунной базе после доставки товаров на Землю. Капитан этого судна – Ден Перони.

– Это отец невесты Рейнальда! – прервала его Эстарра.

– А еще – именитый предводитель одного из кланов Скитальцев, – добавил Петер. – В чем его обвиняют?

– Неясно, – ответил ОКС. – Очевидно были некоторые незначительные погрешности в официальных бумагах. Но я изучил документы сам и не увидел в них ничего необычного.

– Проклятье. Так они задержат его до того, как произойдет «несчастный случай». Потом найдут улики и обвинят Перони. Без сомнения, он будет «нечаянно убит при попытке к бегству», – Петер в бешенстве скрипнул зубами. – Я знаю точно, как Бэзил решает проблемы.

Эстарра не верила своим ушам.

– Так значит, Ганза использует этот предполагаемый теракт, как повод для объявления войны Скитальцам и возможность захватить их ресурсы экти, правильно? А что будет с беднягой Рейнальдом и его свадьбой?

– Это неизбежные следствия того, каким путем мы идем, – покачал головой Петер. – Преследуя Скитальцев, которых Бэзил объявит врагами, можно легко победить – раз Ганза не добилась успеха в войне против гидрогов. Здесь та же причина, по которой Бэзил так жестоко обошелся с Айрекой – ты же не думаешь, что маленькая колония может представлять из себя нечто ценное для Ганзы?

– Мы должны предупредить отца Чески, – сказала Эстарра. – Нам нужно освободить его. Не рассказывая, что случилось бы, если…

– Погоди! – Петер поднял руку. – Не все сразу! Я все еще имею некоторое влияние как правитель, помнишь? Я дам Перони свое королевское прощение, – он задумался, затем улыбнулся. – Да, я объявлю, что «в новом духе гласности» – не только Бэзил может сказать такое! – моя жена хочет дружбы и мира со Скитальцами, которые скоро станут частью ее семьи на Тероке. Я скажу, что нам нет нужды затруднять бюрократической волокитой честных торговцев-Скитальцев, таких, как Ден Перони. Мы выпустим приказ о прощении с началом нашего торжественного круиза, когда никто не сможет нам помешать, – он повернулся к компи-учителю. – ОКС, я хочу, чтобы ты доставил его лично. Никто не будет спрашивать тебя – почему.

– Но Перони должен исчезнуть как можно быстрее, как только освободят, – строго предупредила робота Эстарра.

– Я непременно присмотрю за этим, королева Эстарра, – заверил ее ОКС.

Петер овладел собой и успокоился, сделав несколько глубоких вдохов.

– Мы пробыли здесь достаточно долго, – он поближе придвинулся к супруге. – Нам следует выйти и раскланяться перед публикой. Улыбаясь. Можешь изобразить непроницаемое лицо, чтобы никто не догадался о наших подозрениях?

– Когда я рядом с моим любимым супругом, то могу изобразить неподдельное восхищение чем угодно, – сказала Эстарра. – Мы устроим очную ставку президенту Венсесласу – лично – из-за того, что мы узнали? Он ведь не оставит затею нейтрализовать нас, не так ли? Люди разорвут его за это на части.

Глаза Петера сузились, в них появился расчетливый блеск.

– Нет, сейчас мы с тобой просто отправимся на чудесный водный парад, в точности, как запланировано. Давай посмотрим на реакцию Бэзила. Я хочу взглянуть ему в глаза потом, как только его план провалится, – он порывисто обнял ее, поцеловал долго и страстно и потом отпустил. – С этого дня, однако, между нами и президентом – война. Будем надеяться, что людям нужен настоящий король, а не серый кардинал в тени его трона.

125. ОТЕЦ РЕЙНАЛЬД

Гидрогам понадобилось менее двух недель после уничтожения Корвус Ландинг, чтобы найти основное месторасположение Вселенского Леса. И никто на Тероке не был к этому готов.

Отец Рейнальд с командой энергичных помощников приделывали удобную платформу к верхушке вселенского дерева для празднования Фестиваля Бабочек. Раз в год, в один и тот же день, из куколок появлялись тысячи бабочек. Сонм короткоживущих бабочек, самых разных, разбивал свои коконы – выстреливали в воздух изящные крылья, аметистово-пурпурные и сапфирово-голубые, и бабочки вылетали в их единственный блистательный день перед смертью.

Естественно, это время совпадало с массовым выводом птенцов; десятки необычных эпифитов раскрывали цветки в ожидании опыления, наполняя воздух головокружительным ароматом. Летающие хищники пикировали, встречая первые волны вылупляющихся бабочек.

Терокцы спешили занять свои места на деревьях, чтобы наблюдать это представление. Древесные танцоры перелетали от ветки к ветке, исполняли сальто и пируэты, разыгрывая в танце ликование и горечь первого и последнего полета бабочек. Дети смеялись и играли, не заботясь о равновесии, прыгали босиком по верхним веткам, пытаясь ловить разноцветных мотыльков.

Послушники зеленых священников наблюдали зрелище, запоминая каждую деталь для последующего пересказа вселенским деревьям. Утар и Лиа сидели рядышком на платформе и наигрывали импровизированную мелодию на самодельных музыкальных инструментах…

А потом пришли гидроги.

Хотя он не понимал телинк а, Рейнальд сразу почувствовал дрожь, прошедшую по всему Вселенскому Лесу. Зеленые священники все как один повернулись в ту сторону, пристально вгляделись, рты их распахнулись в ошеломлении и ужасе, когда алмазные боевые шары обрушились с неба. Проплывая низко над кронами, враги казались непостижимо уверенными, как хищники, кружащие над жертвой.

Рейнальд среагировал быстро, инстинктивно. Он крикнул достаточно громко, чтобы пробиться сквозь испуганные возгласы людей:

– Спускайтесь все на землю! В укрытие!

Алекса взглянула на своего старшего сына – единственного, кто выжил из ее сыновей – и уверенно последовала его слову, словно так было всегда. Она подгоняла детей к лестницам и маленьким лифтам платформы.

– Идите! Слушайтесь Отца Рейнальда! – приговаривала она.

Утар взглянул на Рейнальда.

– Поможет ли это нам? – тихо спросил он по-старчески дребезжащим голосом. – Мы знаем, на что способны гидроги.

Рейнальд распрямил плечи, теперь он выглядел как истинный Отец Терока.

– На Тероке больше вселенских древ, чем на любой планете Рукава Спирали. Помолимся, чтобы сила и разум этого леса могли предложить нам свою защиту! Внизу, под деревьями, кто-то из наших людей, наверно, сможет уцелеть.

Старая Лиа взяла мужа за локоть:

– Пойдем, нехорошо оставаться здесь!

Люди, собравшиеся на фестиваль, начали продираться сквозь листву, карабкаться вниз по чешуйчатой коре.

Весь Вселенский Лес вновь задрожал, в этом был одновременно и страх, и ожидание. Шуршали сучья и дождем осыпалась листва, лес шипел, словно готовясь защищаться.

Зеленые священники со стоном прижались к деревьям, вбирая в себя силу и утешение.

– Отец Рейнальд, гидроги по всему континенту! – крикнул кто-то из них. – Это массовое нападение!

Рейнальд схватил ближайшего зеленого священника.

– Соединись с Нахтоном во Дворце Шепота, пошли сообщение моей сестре Эстарре на Землю. Или Сарайн! Скажи королю, что нам нужны боевые корабли как можно скорее. Соединись с Росси и Ярродом в боевых группах EDF. Призови их всех на Терок немедленно! – он закрыл глаза, отчаянно перебирая в уме варианты. – Даже Скитальцам сообщи, если можешь! Посмотри, не предложат ли они помощь. Есть… Есть ли зеленые священники на территории Илдиранской Империи?

– Мы отправим сообщения повсюду, – зеленый священник застонал в отчаянии, когда три гидрогских корабля зависли прямо над головой, пульсируя и собирая энергию. – Но никакая помощь не успеет придти сюда вовремя!

Деревья качались и клонились, как упрямые животные, погружая чуткие корни глубже в землю, укореняясь и готовясь к худшему.

Пурпурные и голубые бабочки порхали вокруг и пили нектар из сладких цветов.

Они, казалось, не замечали угрожающего присутствия врага.

Рейнальд наблюдал за эвакуацией. Большая часть зрителей спустилась на землю под покров почти непроницаемой лиственной шапки. Он надеялся, что люди будут здесь в безопасности, но в душе он прекрасно осознавал, что у Терока нет эффективной защиты против такого врага. Ни у кого ее нет. Отец Терока Рейнальд должен увидеть нападение гидрогов собственными глазами.

Алмазные сферы нырнули вниз и перешли в нападение. Электрические голубые молнии и замораживающие белые волны хлынули на Вселенский Лес и каждая пожинала смерть.

Зеленые священники рядом с Рейнальдом кричали от боли, передающейся им от деревьев.

– Скажите мне, что происходит по всей терокской земле! – потребовал Рейнальд, когда увидел, как боевые шары разоряют Вселенский Лес. Два зеленых священника крепко сжимали стволы деревьев, принимая мысленные сообщения от других священников по всей планете, невинных свидетелей в ужасной битве. – Я хочу знать, что творится в моем мире!

В деревне, стоявшей на берегу глубоких Зеркальных Озер, зеленые священники, древесные танцоры и жители столпились под стенами качающегося червякового улья. Мстительные гидроги рычали над их головами в неутомимой жажде разрушения. Волны ледяного тумана касались зеленой кроны, и мертвенный холод иссушал жизнь в листве, она вздувалась и сворачивалась комьями.

Голубая молния превратила в пепел самые толстые ветви, даже вселенские деревья не могли впитать достаточно силы для себя из земли.

Алмари, молодая зеленая жрица, которая хотела выйти замуж за Рейнальда, когда он посещал деревню, наблюдала в ужасе, как гидроги прошлись над тихими озерами. Она вцепилась в кору ближайшего дерева в самонадеянной попытке вызвать реакцию деревьев, получить силу для защиты леса и людей. Но деревья не предложили ничего Алмари.

Когда пришли гидроги, покрытое льдом тонкостенное жилище улья стало смертельной ловушкой, замуровав людей внутри. Много жителей деревни упало с высоких ветвей, когда они побежали очертя голову. Люди убегали глубже в чащу, продираясь сквозь подлесок.

Но Алмари стояла, охваченная благоговейным ужасом, на противоположном берегу озера.

Холодная волна оружия ударила первой; потом голубые энергетические бичи хлестнули лес, сдувая замороженные ветки, словно обломки крыльев. Червяковый улей упал на землю и разлетелся в снежную пыль.

Алмари будто приросла к месту, она стояла и смотрела, как холодные пальцы мороза взболтали в озере битые льдинки. Гидроги шли прямо на нее. Зеленая жрица сама будто обратилась в замерзшую статую, все еще хранившую на белом лице отчаяние и ошеломление.

На другой стороне континента, у грибного города, деревья пытались свести кроны ближе друг к другу, чтобы защититься от нападения с небес. Толстые ветви сплетались как ладони в молитве, образуя баррикаду, когда гидроги ударяли в нее. Массивные ветви тряслись, но стояли твердо, выдержав первый удар ледяных волн и электрических залпов.

Прикрыв глаза, Рейнальд смотрел на еще одну алмазную сферу, идущую низко над деревьями, распыляя холодные волны, и листва сморщивалась от ледяного дыхания.

– Деревья должны помочь нам! – крикнул он двум зеленым священникам, стоявшим поблизости. – Если они не сделают этого, мы все погибнем!

Священник закрыл глаза, сконцентрировался, чтобы вновь поместить свой разум в сознание Вселенского Леса.

– Деревья не готовы для этой битвы… – промолвил он вскоре.

– Никто из нас не готов, но мы все равно должны драться! Жизнь наша сильна тем, что защищает жизнь другого! – казалось, что Вселенский Лес предался отчаянию, но Рейнальд не принимал этого. – После векового соседства и служения им деревья должны были узнать нас лучше.

Два зеленых священника закрыли глаза, концентрируясь и посылая мысли в поврежденную лесную сеть. Вместе они собрали силу, запасенную глубоко в корневой системе, протягивая ее вверх по стволам и в листья. Рейнальд видел, как напряглись мускулы на шеях священников, лица исказились, когда они помогали вселенскому лесу собрать силы на отчаянное сопротивление.

Боевые сферы гидрогов разрушали Терок, но Рейнальд уже заметил шевеление леса за спиной. После того как очередная волна холода ударила и сбила массивные стволы, за ней последовала волна возрождения, могучая будто океанский прибой. Как только старые деревья чернели и начинали падать, рябь новорожденных листьев возрастала, зарубцовывались стволы, зеленые листья замещали погибших собратьев.

Взрыв свежей листвы был как некое сверхъестественное, неистовое плодородие. Новая яркая поросль немедленно покрывала все, что стремились уничтожить гидроги, сверкающими заплатами. Дерзкое зеленое пламя зализывало черные шрамы, пытаясь сдержать темпы разрушения.

Боевой шар прошел мимо, вроде бы не заметив, что маленький кусочек леса излечивает себя после каждого калечащего залпа.

Рейнальду хотелось кричать от радости. Ободренный демонстрацией жизненной силы, всплеском надежды, он призвал священников сделать еще что-нибудь, но они едва могли стоять на ногах от усталости.

– Этого недостаточно. Мы не можем продолжить начатое, – сказал один из них.

Рейнальд глядел в самую густую, самую зеленую часть лесного ковра, которое было на миг спасено от разрушения.

Подрагивая, словно концентрированная энергия текла из миллиарда листьев, возрожденный участок леса собрался по собственной воле в нерушимую цитадель, сплетая теснее ветви и вонзая корни глубже в землю. Грозовой рокот падающих стволов прокатились по небу, тогда как боевые шары продолжали бойню.

Рейнальд пристально смотрел, спрашивая себя, не защитил ли таким образом Вселенский Лес свое маленькое сердце… готовясь к худшему. Сплотившиеся деревья на вид были твердыми как железо. Все ли отдали уже высокие деревья? И как может это крохотное прибежище защитить людей?

Боевые шары атаковали без устали, следуя случайному маршруту, – они, казалось, не имели никакой конкретной цели, кроме как уничтожить все вселенские древа. Громадные участки беззащитного Вселенского Леса уже были заморожены или превратились в пепел. Сколько деревьев, сколько жертв! Целые полосы местности опустошены.

Рейнальд видел, что с каждой секундой становилось только хуже. Хотя он чувствовал уязвимость своей наблюдательной позиции, он понимал, что на земле терокцы умирают так же быстро, как и на верхушках деревьев по всему континенту.

Вселенские деревья молниеносно уничтожались, и гибли миллионы людей.

Неужели ни Отец Рейнальд, ни Вселенский Лес не смогут сделать ничего, чтобы отбить нападение?

126. АДАР КОРИ’НХ

– Победа должна быть за илдиранским народом, – сказал адар Кори’нх оставшемуся экипажу присвоенной им манипулы. Это были его воины… его герои. Он рефлекторно провел рукой по неровной, щетинистой поверхности бритого черепа. – Теперь она нужна нам еще больше, чем прежде.

Эти боевые корабли были самыми крупными в Солнечном Флоте, оснащены лучшим оружием Империи, когда-либо создававшимся, украшены эффектными солнечными плавниками и парусами, трепещущими при изменении курса. Адар знал, что мог бы получить в десять раз больше добровольцев на эту миссию. Он лишь хотел, чтобы его народ не чувствовал себя бессильным против врага.

Все было готово, осталось только рассчитать усилие.

Потрясенный гибелью Мудреца-Императора, каждый представитель илдиранской нации, включая самого Кори’нха, чувствовал растерянность. Довольно скоро, возможно, на следующий день, Первый Наследник Джора’х вновь установит контроль, снова соединит нити душ, проложит увиденные им пути от Светлого Источника к своему народу.

Но Кори’нх был главнокомандующим Солнечным Флотом и у него были собственное мнение о том, как надо вести эту войну. Сейчас он освободился наконец от ограничений тизма и мог претворить свои идеи в жизнь.

– На всех парах – к системе Кронхы! – распорядился адар, и сорок девять боевых лайнеров сошлись в безупречное боевое построение. – Наша очередь дать бой гидрогам! И уничтожить их!

Экипаж радостно приветствовал решение своего командира и последовал за ним в смутное и полное испытаний время. Адар гордо стоял в командном ядре лайнера кула Боре’нха. Он вновь украсил военную форму сверкающими медалями, значками и галунами – всеми наградами, которые дал ему Мудрец-Император. Да, вот таким он и запомнится в истории.

– Сегодня мы все навечно войдем в «Сагу Семи Солнц».

В сердце системы Кронхы, недалеко от Илдиры, маленькая желтая звезда вращалась вокруг главного красного гиганта, так близко, что мощное притяжение вытягивало газ из компаньона. На Кронхе-3 – единственном в системе газовом гиганте – располагалась старейшая облачная шахта из тех, что были основаны Империей. Хотя Скитальцы повсеместно перехватили инициативу, всюду понастроив свои небесные шахты, гигантский комплекс на Кронхе-3 остался символическим бастионом илдиранского народа. Решившись уничтожить фабрику, убив тысячи рабочих, гидроги тем самым объявили войну Илдиранской Империи.

Теперь Солнечный Флот вернулся для неожиданного нападения – прямо сюда, к истокам конфликта.

Газовый гигант, наблюдаемый на экране, разбухал, как волдырь, ока манипула уменьшала ход и готовилась к бою.

– Гидроги где-нибудь там, внизу, – сказал Кори’нх.

Кул Боре’нх стоял рядом с ним, готовый отдавать обычные технические приказы. Септары, приготовив вооружение, держали под контролем каждую группу из семи кораблей.

– Мы должны найти и разбить их, – продолжал адар. – Мы покажем гидрогам и нашему собственному народу, что мы можем бороться! Ни перед одним из командиров не стояло более важной задачи!

Кори’нх глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. В отрыве от тизма пустота все еще отзывалась в его мозгу.

Как только Джора’х воссоединит тизм, адар Кори’нх больше не сможет действовать самостоятельно. У него мало времени. И потому боевая группа должна ударить прямо сейчас.

Кори’нх приказал кораблям войти во внешние слои атмосферы Кронхы-3 и спуститься в теплые, плотные глубины. Во время первой битвы здесь Солнечный Флот добился только незначительного преимущества над врагом… но это показало ему путь.

В этот раз адар собирался достичь большего.

Пока боевые лайнеры шли вперед, Кори’нх размышлял об одной великой битве в истории Земли: поражении вдохновенного, но, в конечном счете, невезучего генерала по имени Наполеон. Она называлась битвой при Ватерлоо.

– Будьте бдительны и верны своему долгу!

Манипула скользила между облаками цвета ржавчины, сквозь пелену серого и желтоватого тумана.

Кори’нх приказал лайнерам изменить тактику, передавая устрашающие сообщения:

– Гидроги, мы возвращаем эту планету Илдиранской Империи, и приказываем вам немедленно убраться из этого мира.

– Адар, вы ожидаете от нашего врага немедленной капитуляции? – повернулся стоявший рядом с ним кул Боре’нх.

– Вовсе нет! – Кори’нх взглянул на него, лицо адара окаменело. Я намерен спровоцировать их.

Курсируя в атмосфере, он приказал всем сорока девяти кораблям держать построение, но по типу максимальной удаленности. Вихрем рванулись вниз разведчики-стримеры, взбаламутив облака.

Когда, наконец-то, появились боевые шары, Кори’нх был готов и почти спокоен. Начнем, пожалуй!

– Атаковать врага! – приказал он.

Илдиранские боевые лайнеры открыли головокружительный заградительный огонь, засыпая корабли чужаков кинетическими реактивными снарядами и режущими лучами высоких энергий. Ионизированное пламя и расходящиеся облака дыма превратили поле боя в бестолковую мешанину сигналов и целей. Ощущение обратной связи начало размываться.

Гидроги ответили быстро. Один за другим они разражались голубыми молниями.

Кори’нх позволил перестрелке продолжаться еще несколько минут, выманивая из облаков побольше гидрогов. Но когда чужаки задели двигатели одного из боевых лайнеров, он понял, что пришло время сменить тактику.

– Настало время кульминации нашей части великой истории, – передал адар остальным кораблям. – У нас есть полная манипула боевых лайнеров, каждый готов бить смертным боем врагов Илдиранской Империи. Что мы готовы отдать за победу? Мы покажем, что мы можем. – Он обернулся к младшему командиру. – Кул Боре’нх, командуйте!

– Всем септарам: распределите цели, – спокойно сказал тот. – Потенциально мы можем уничтожить сорок девять кораблей противника. Сообщите о своей готовности! – он получил шквал подтверждений от боевых лайнеров. – Инженерам: инициировать в реакторах двигателей каскадную перегрузку.

Кори’нх оглядел всех, кто был на мостике. Он чувствовал непреклонную решимость своего экипажа. Они погибнут, но теперь, по крайней мере, понимают, что это шанс как следует отомстить.

Он отдал строгий приказ единственной септе стримеров-разведчиков: семь маленьких кораблей оставались вне битвы, держась поодаль, чтобы следить за решающим сражением. Когда все кончится, им следует немедленно лететь на Илдиру и доложить новому Мудрецу-Императору о том, чего достиг на Кронхе-3 Солнечный Флот.

Кори’нх передал последнее важное, вдохновенное обращение к экипажам всех боевых кораблей:

– Сегодня мы навсегда заслужим место в нашей «Саге». Может ли илдиранин желать более благородного конца?

Напряженно рычали звездолетные двигатели, так реакторы набирали мощность суперновой. Неистовый жар ощущался уже в командном ядре.

Гидроги стаей неслись навстречу.

– Пусть враг увидит, как он оказался глуп и неосмотрителен! – проворчал адар.

Сквозь перекрестье прицела он следил за первым огромным боевым лайнером. Раскалившиеся добела и уже неспособные рассеять неистовый жар, конусы кормового двигателя нацелились на передовую сферу гидрогов, как молот на наковальню. Илдиранский и гидрогский боевые корабли слились во всплеске нестерпимого пламени, такого сильного, что моментально сгорели передние сенсоры корабля. Словно открылся проход в высший план Светлого Источника. Каждый мог это видеть.

Выше с правого борта еще один взрыв сверхновой уничтожил второй боевой шар. Чужаки все еще не поняли последнего разрушительного маневра Кори’нха.

– Мы застали их врасплох!

Его лайнер несся вперед, и Кори’нх не мог даже моргнуть, пристально вглядываясь в проносящиеся мимо носа корабля облака. Он выбрал мишенью замыкающий колонну боевой шар – громадный и геометрически совершенный. Адар видел прозрачный корпус и сложные геометрические строения города внутри непробиваемых, как считалось, стен.

Боре’нх взглянул на него.

– Еще несколько секунд, адар.

Кори’нх видел, как чужой корабль вырастает перед взором, приближается все быстрей. Электрические залпы срывались то с одного пирамидального выступа, то с другого, но его корабль двигался слишком быстро, чтобы его теперь удалось сбить с курса. Двигатели достигли пика каскадной перегрузки.

Ничто не могло остановить их.

В последний момент он позволил себе улыбнуться, отпуская все сомнения и разочарования своей военной карьеры. Все было прекрасно!

Боевой корабль врезался в необъятный шар в тот самый миг, когда двигатели не могли больше выдержать перегрева. Кори’нх смотрел до тех пор, пока вспышка ослепительного белого света не поглотила Вселенную вокруг него.

127. САРАЙН

Стоя рядом с Бэзилом Венсесласом на трибуне для зрителей и глядя на долгожданный парад, Сарайн чувствовала приподнятое настроение всех присутствующих, всех – кроме Бэзила.

Президент казался более рассеянным, чем обычно, его взгляд блуждал где-то далеко, он отвечал невпопад и порой бывал даже резок.

– Что случилось? – спросила она, понизив голос и демонстрируя всем свою очаровательную улыбку. Трубачи исполняли на фанфарах вариации узнаваемых мелодий свадебной симфонии, сочиненной для бракосочетания Петера и Эстарры. Счастливая суматошная толпа ревела, галдела и свистела.

Президент взглянул на Сарайн, в его учтивом лице проглядывала едва сдерживаемая мрачность, словно ему надоело присутствие терокианки рядом с ним. Сарайн редко видела Бэзила таким странным.

– Некоторые проблемы не возникают сразу, – наконец начал он. – Мы все полагаем составить некоторую команду с некоторыми целями и половина неудач случается из-за провалов в нашем собственном лагере, – он опять отвернулся. – Это непростительно.

Дирижабли несли специальных гостей над Дворцовым районом, предлагая наилучший вид на медленно текущий канал, протянувшийся на мили вокруг Дворцового района. Программные анонсы сообщали, что яхта королевской четы и ее эскорт готовы отплыть.

Земля расцвела пестрыми цветами и папоротниками. Садовники приложили особые усилия, чтобы сохранить листву и пышную зелень в честь королевы Эстарры. Они хотели, чтобы юная королева с Терока почувствовала себя как дома.

Торговцы яствами и сувенирами прокладывали себе путь сквозь толпу, предлагая свои товары. С парящих платформ придворные горстями разбрасывали памятные монеты, изображающие Петера и Эстарру с одной стороны и символ Ганзы – с другой.

Проецируемый на все экраны по периметру площади старый бородатый архипатриарх Унии еще раз благословил королевскую чету и объявил начало великого празднования медового месяца короля и королевы.

По каналу с ревом двинулась приземистая военная гидроплатформа, в последний раз проверяя безопасность, хотя толпу уже просвечивали, и любое найденное оружие отобрали и деактивировали. Здесь были не просто солдаты, хотя бы потому, что их быстрая платформа устроила красочное представление, распуская по бортам петушиные хвосты блестящих волн.

Сарайн придвинулась поближе к Бэзилу. Он пристально смотрел в сторону канала, но не оглядывался на Дворец, откуда сейчас выплывала королевская яхта. Ленты и флаги трепетали на ней всеми цветами радуги.

Король Петер и королева Эстарра стояли на носу яхты, одетые в свои самые экстравагантные наряды, и горделиво махали толпе. Когда появилась королевская яхта, в толпе раздались свист и аплодисменты. Сарайн видела, как горячо, с каким искренним обожанием принимают ее сестру и Петера, и ей стало не по себе. Граждане Ганзы собрались вместе, чтобы поддержать своего короля, в надежде на чудо. Любимый народом старина Фредерик пал под первым же ударом войны, и теперь люди ожидали, что король Петер спасет их.

Этим утром перед самым выходом король с женой нанес официальный визит Бэзилу. Король и президент были одинаково безукоризненно одеты для праздника и, казалось, пребывали в нетерпении. Петер недавно полностью изменил свое поведение, как надеялась Сарайн, именно благодаря ее предупреждению. Она официально приветствовала молодого короля, радуясь за сестру, хотя где-то в душе Сарайн все еще жалела, что не ее избрали новой королевой.

– Бэзил, я хочу пригласить тебя на наш праздник! – с улыбкой сказал Петер. – Хоть я и номинальный король, а ты – президент Земной Ганзейской Лиги. Ты принимаешь командные решения и ведешь дела по всему Рукаву Спирали. Ты мог бы быть на празднике рядом с нами.

Бэзил быстро взглянул на него, с удивлением и подозрительностью, но молодой король казался искренним в своей настойчивости.

– Королева Эстарра и я будем очень рады, если ты присоединишься к нам на борту нашей яхты во время фестиваля. Почему бы тебе не прокатиться на корме яхты, а нам – на носу?

Бэзилу понадобилось время, чтобы вернуть самообладание.

– Сейчас такое решение не будет мудрым, король Петер, – вежливо ответил он.

– Почему бы нет? – сладко протянула Эстарра. – Вы будете с нами как самый лучший и благородный из людей. Это может быть очаровательным способом продемонстрировать тесные узы между президентом Ганзы и королем.

Сарайн увидела, как внезапно дрогнуло лицо Бэзила.

– Я так не думаю, – сказал он. – Планы уже расписаны, и ты, Петер, уже достаточно расстроил распорядителей за последнее время.

Петер расхохотался.

– О, это уже забыто, Бэзил! Давай, присоединяйся к нам! Что ты теряешь?

– Пожалуйста, мистер президент! – промурлыкала Эстарра.

Сарайн удивилась, почему это Бэзил так сопротивляется? Этот новый уровень сотрудничества был как раз тем, чего он требовал и ожидал от короля.

– Это резонно, Бэзил, – сказала она тихо. – Почему ты не хочешь подумать на эту тему?

– Я сказал – нет! – отрезал президент. – Теперь иди и готовься к празднику, Петер!

– Пойдем, Эстарра! Бэзил гневается, когда кто-нибудь пытается поменять его планы, – разочарованный – как-то чересчур разочарованный! – Петер взял под руку Эстарру. Они ушли, и Сарайн подумала, что видит сейчас самое странное выражение на лице президента…

В прекрасной посольской мантии из терокских шелков насыщенного зеленого цвета стояла она теперь возле Бэзила.

Пока другие представители Ганзы не присоединились к ним на зрительской трибуне.

Королевская яхта и сопровождающие ее лодки медленно и величественно плыли по каналу, так что зрители могли махать и кричать им вслед, фотографировать и, возможно, поймать королевский взгляд. Все шло прекрасно везде, насколько хватало глаз.

Но Бэзил все еще был чем-то сильно обеспокоен.

Позади него сквозь толпу проталкивалась группа дворцовых стражников, расчищая дорогу для зеленого священника Нахтона. Один из охранников помогал ему нести горшок с ростком вселенского деревца. Нахтон бежал быстро, на лице его был написан панический ужас.

Чиновники подвинулись, позволяя ему пройти, и зеленый священник торопливо взбежал на платформу. Голос его был пронзителен и тонок – не потому, что он запыхался от усилий, но от ужасных новостей, которые он принес.

– Гидроги напали на Терок! – закричал он. – Они уничтожают Вселенский Лес!

Сарайн раскрыла рот от неожиданности, не в силах поверить. Ее дом! Терок!

Подавив волнение, Бэзил потребовал подробно объяснить ситуацию. Нахтон стал быстро рассказывать, что боевые шары начали методично умерщвлять вселенские деревья. Несколько главных поселений Терока уже сметены их атакой.

– Люди бегут в глубину леса, но им даже там не найти защиты. Вселенские деревья отбиваются, но без особого успеха. Отец Рейнальд призывает на помощь всех, кто может придти. Можем ли мы послать войска EDF?

Бэзил рассеянно смотрел на зеленого священника, словно искал подходящее решение, и Сарайн в тревоге схватила его за рукав.

– Бэзил, сколько боевых кораблей ты можешь послать? – спросила она. – Почему ты медлишь?

Президент хмуро взглянул на нее, докучающую своей суетой, когда он погружен в раздумья.

– Сарайн, если бы мы знали о какой-нибудь эффективной защите против гидрогов, мы воспользовались бы ею гораздо раньше, – с досадой ответил он. – Что толку швырять наши силы в неистовую, но бессмысленную мясорубку? Они не могут ничего сделать.

Волна разочарования и омерзения поднялась в душе Сарайн.

– Бессмысленную? Ты предложил моему народу защиту и сотрудничество Земли! Девятнадцать зеленых священников присоединились к EDF! Моя сестра вышла замуж за короля! – и тут она вспомнила, что можно поймать президента в его собственную ловушку. – Бэзил, если Вселенский Лес уничтожат, у тебя больше не будет телинк а.

Президент оживленно кивнул:

– Очень хорошо, Нахтон. Свяжись со всеми зелеными священниками на борту кораблей EDF. Отправь любые корабли, ближайшие к Тероку на всей возможной скорости, – он обернулся к Сарайн. – Хотя я сомневаюсь, что они прибудут вовремя – даже если бы могли эффективно действовать против боевых шаров. Ты знаешь, как мало хорошего могут сделать наше оружие и боевые корабли.

– Клидия докладывает, что ее корабли в дне пути от Терока, – доложил Нахтон. – Они ближе всех.

– Сутки? Но это будет слишком поздно! – закричала Сарайн. – Ты знаешь, как быстро гидроги разгромили Корвус Ландинг!

– Все равно, направь их на Терок! – распорядился Бэзил. – У тебя есть идея получше, Сарайн?

Она вспомнила, как страстно хотела покинуть Терок, как часто насмехалась над своими провинциальными родителями и их отказом расширять торговое сотрудничество с Ганзой. Теперь, однако, Сарайн могла думать только о разрушении волшебного Вселенского Леса, страданиях своей семьи… неужели она уже потеряла родителей, бабушку и дедушку? Свою маленькую сестренку Целли? Брата Рейнальда?

– Мы должны остановить празднество! – потребовала она. – Мы должны сообщить королю Петеру – и в особенности моей сестре Эстарре! Наша семья в опасности!

– Нет, парад будет идти по плану, – прошипел Бэзил. – Мы проконтролируем известия и предоставим информацию, когда сочтем нужным ее обнародовать. Некоторое время спустя.

– Но Эстарра должна знать о случившемся!

– Позволь ей на минуту сохранить покой и счастье! Она играет свою роль. Не прерывай!

Сарайн снова схватила его за руку, помяв безупречный деловой костюм.

– Бэзил, мы уже потеряли Бенето на Корвус Ландинг! Теперь может погибнуть Рейнальд! Моих родителей могут уничтожить в любую минуту! Как я перенесу такое количество потерь? Прояви хоть немного сочувствия!

– А ты прояви хоть немного солидарности со мной! Это война! Люди на ней умирают! – Бэзил гневно взглянул на терокианку. – Тебе придется терпеть, какое бы тяжелое горе ни свалилось на твои плечи, Сарайн! Может быть, лучше, если все это случится разом, и потом ты сможешь идти дальше?

У Сарайн закралось подозрение, и она прищурилась. Бэзил продолжал наблюдать за проплывающей мимо королевской яхтой.

Петер нарочито обвил рукой талию жены и приветливо помахал президенту. Бэзил холодно поднял руку в ответ.

– Что ты имеешь в виду? – сказала Сарайн, чувствуя, как страх вновь овладевает ею.

Королевская яхта достигла изгиба канала, и Бэзил сжал рукой перила зрительской трибуны. Он молчал. Она смотрела, опасаясь того, что подразумевал Бэзил.

– Ты ждешь «несчастного случая», Бэзил? – придушенно спросила она. – Что ты сделал?

Но фестиваль продолжался без инцидентов. Король и королева без устали махали своему народу и в совершенстве исполняли свои роли. Лодка шла спокойно.

– Ничего, – выдохнул Бэзил. Его плечи будто бы придавил тяжкий груз поражения, хотя Сарайн не увидела ничего, что могло вызвать такую реакцию. – Ничего не должно случиться, разумеется. Ни трагедии, ни несчастного случая. Все под контролем, – он с каменным лицом смотрел за процессией, растянувшейся вдоль Королевского канала.

Зеленый священник Нахтон передавал подробности чудовищного разрушения Терока. Сарайн слушала ужасающие известия со слезами на глазах, а Бэзил, казалось, вовсе не слушал, более озабоченный собственной тайной неудачей.

128. ОТЕЦ РЕЙНАЛЬД

Телепатические новости о разрушении Терока молниеносно распространились среди зеленых священников, разбросанных по всему Рукаву Спирали.

Но никто не мог предоставить помощь вовремя.

Стоявший рядом с Рейнальдом зеленый священник поднял глаза, и Рейнальд прочел по бледному его лицу, насколько плачевно их положение.

– По словам Клидии и Нахтона, ближайшая боевая группа EDF в сутках пути досюда, даже на предельной скорости корабли не смогут появиться раньше.

Боевой шар гидрогов спикировал вниз и пронесся над лесом, как ледяной метеор, распространяя вокруг себя иссушающие волны холода. Кроны вселенских деревьев почернели, исходя клочьями холодного белого пара, что поднимались вверх подобно неприкаянным духам. Оба зеленых священника упали на колени не в силах выдержать боль Вселенского Леса.

– Могут деревья сделать что-нибудь еще? – допытывался Рейнальд. – Если гидроги – их давние враги, значит, раньше они сражались против гидрогов эффективно. Неужели они не могут защитить себя? – он сжал рукой вселенское дерево, как будто мог соединиться с разумом вердани лишь усилием воли.

– Да, – в один голос сказали священники. – Время ударить!

Из чащи леса раздался гул новой энергии, когда необъятный объединенный разум деревьев напрягся, собрал всю свою силу и произвел живое оружие.

Покрытые пластинами стволы рывком открылись, обнажая множество твердых, как железо, черных семян размером с кулак человека. Когда не торопясь подошли боевые сферы, деревья ответили градом снарядов-семян, покрытых густым, клейким соком. Заградительный огонь брызнул вверх неистовым дождем, как раз перед тем, как разрушительные холодные залпы испепелили крону.

Семена казались песчинками, поднятыми бурей. Они гулко стучали по корпусам боевых шаров.

С помощью клейкого сока семена прилипали к скользкому покрытию боевого шара, застревали в нем и возгорались… прогрызая таким образом путь сквозь алмазные стены.

– Как могут семена прогрызть такую броню? – спросил Рейнальд.

– Корни деревьев могут разбить горы, дай только время, – объяснил один зеленый священник.

– Но у нас нет времени.

Ближайший к Рейнальду боевой шар начал вдруг заметно меняться: он потемнел и наполнился тенями… зелеными тенями. Спутанные ростки превращались в хаотическую растительную массу, корни, стебли и листья быстро напитывались пламенем жизни. Боевой шар повернул назад и начал падать, трескаясь вдоль оси.

А потом он раскололся прямо в небе. Спутанная масса растительности извергла из бронированной сферы ливень испарений, выбеливший атмосферу. Гидрог рухнул в безжизненную полосу леса, и молодая поросль набросилась на бесплодную землю, стремясь побыстрее укорениться, как задыхающаяся на берегу рыба изо всех сил стремится к воде. Вокруг падали обломки разбитого боевого шара.

Далеко, у самого горизонта, рухнул вниз, ломая кроны деревьев, второй разбитый семенами гидрогский корабль. Остальные боевые шары поднялись выше, уйдя из-под обстрела. Но даже оттуда они продолжали творить разрушение.

Отогнав гидрогов подальше, вселенские деревья предприняли действие одновременно и жизнеутверждающее, и отказывающее надежде на их собственное выживание. Стволы вновь резко раскрылись и выплюнули еще больше семян, но в этот раз черные снаряды просто падали на лесную почву, как драгоценность, рассеянная по ветру. Возможно, когда-нибудь они прорастут.

Но сейчас ничто не могло помочь терокским поселенцам.

Когда разум Вселенского Леса принял такое решение, люди, укрывшиеся под кронами, поняли, что эти меры были последней надеждой вердани. И если деревья осуждены на смерть, у терокцев, стало быть, шансов уцелеть практически нет.

Большая часть людей бросилась к сомнительному укрытию под лесным настилом, но гидроги все равно найдут их здесь. Рейнальд выкрикивал бессмысленные вызовы враждебным чужакам, но уже понимал, что нет никакого способа спасти деревья или его народ.

Тогда, прорезая небеса подобно оранжевой комете, показался горящий ярким пламенем огненный шар. Он маневрировал, петлял и атаковал кристаллические боевые шары. Огненный призрак двигался так, будто был самостоятельным кораблем, или сознанием, прибывшим по собственному произволу. Следом за ним появились десятки других его собратьев, множество стремительных жгучих шершней, и каждый бросался в неистовое преследование, выбирая мишень. Мишенями были гидроги.

– Что это? – спросил Рейнальд. – Чего они хотят?

Первый огненный шар выстрелил слепящим сгустком в один из боевых шаров. Пламя втянулось и закоптило алмазную сферу, сжимая ее испепеляющей мертвой хваткой. Подбитый боевой шар огрызнулся голубой молнией, пронзившей пламенного гостя. Но огненный шар сделал еще один залп и еще, наращивая силу удара, пока, с последним иссушающим взрывом, гидрогский корабль не раскололся. Струя сжатой атмосферы вырвалась из него, разламывая пробитый алмазный корпус на части. Огненный эллипсоид продолжил избивать противника, пока боевой шар окончательно не рассыпался, и его обломки не упали в густую крону.

– Пришли фаэрос, – вымолвил один из зеленых священников в благоговейном страхе.

Множество огненных эллипсоидов тузили гидрогов тут и там, причиняя врагу многочисленные повреждения.

Дрогнув, боевые шары отказались от немедленного нападения на Вселенский Лес.

Сжимая ствол ближайшего вселенского дерева, зеленый священник кричал:

– Фаэрос атакуют по всей планете! Они прогоняют гидрогов!

Пылающие воители выстреливали новые сгустки пламени, но огонь плескал и рикошетил от алмазных корпусов, каплями лавы стекая на беззащитный лес. Пятна пламени задевали чувствительные ветви, что уже иссушили и раздробили гидроги. Мерзлое сухое дерево легко вспыхивало, и огонь начал быстро распространяться.

– Эти штуки могут нападать на гидрогов, – сказал Рейнальд, не понимая пока, кто такие фаэрос. – Но они также могут принести много вреда и лесу.

Зеленые священники потупились.

– Эта битва древнее человеческой цивилизации на тысячи лет, и капризные фаэрос переходили из одного лагеря в другой много раз, – вымолвил один из них. Выходит, даже Вселенский Лес не очень-то обрадовался прибытию новых участников.

Боевые шары прилагали титанические усилия для защиты, огрызаясь пучками молний. Облака ледяных волн окутали одну из огненных капсул, сбивая пламя, пока дымящий овоид не рухнул с небес покрытой изморозью глыбой и больше не двигался.

От перекрестного огня в небесах сгустки пламени проливались на кроны деревьев. Множество разбитых боевых шаров, сыпалось на лесной ковер. Иссушенное поле боя становилось пространством большого пожара, пока титанические существа воевали над головой.

Искры бежали по лесной земле и охватывали кору вселенских деревьев. Пламя сметало нижние ветви, разрастаясь сильнее и жарче. Терокцы, эвакуированные из червяковых ульев и грибных городов, теперь столкнулись с натиском пламени.

На лугах и в чаще летали кондорфлаи, чуя приближающуюся гибель, но не в силах избежать ее. В небе над головами людей в бешенстве метались дикие виверны, ужасные, похожие на летающих драконов твари; они атаковали боевые шары и тут же гибли.

Молодые люди, собравшие из разрозненных запчастей экзотические воздушные велосипеды, взмывали вверх, где их не достанет пламя. Их велосипеды были не более чем забавными игрушками, но теперь юные рейдеры подбирали других людей, задумав отчаянную игру, чтобы сохранить жизнь тем, кто уцелел.

Когда огонь окружил главное грибное поселение, младшая сестра Рейнальда, Целли, выбралась на балкон и скакнула на ветку. Она держала равновесие, как ее учили в классе древесных танцев, чувствовала поднимающиеся жар и дым.

С испугом она заметила, что на землю не попасть: пламя стелилось вверх по чешуйчатой коре. Целли почувствовала скорее разочарование, чем страх оттого, что позволила себе попасть в ловушку.

Добравшись до конца ветки, Целли собралась и перепрыгнула дальше, на другое дерево, но она не могла убежать от молниеносно распространяющегося пожара. Все ее танцевальные движения были рассчитаны и спланированы. Теперь ей приходилось полагаться на свой разум, особенно после того, как деревья уже устали и ослабели.

Кашляя от поднимающегося дыма, Целли не успела схватиться на третьем прыжке, но зацепилась за одинокую ветвь и смогла подняться обратно. Под ней разливалось и шипело голодное пламя, пожирая нижние ветви. Пойманная окончательно, не зная, куда бежать, Целли позвала на помощь. Ее голос утонул в возрастающем гуле пожара.

И вдруг устремился вниз молодой зеленый священник на летающем велосипеде. Он ловко схватил Целли за тонкую талию, и она закачалась на его кораблике, вцепившись в корпус, пока разноцветные крылья кондорфлаев, вибрируя, поднимали их вверх, унося подальше от пламени. Целли кричала прямо в ухо спасителю слова благодарности, но слова ее уносил ветер.

Аппарат, как пьяный, качался в воздухе, но священник летел вперед, высматривая место для приземления, в то время как Целли прилипла к нему для равновесия. Оставалось все меньше и меньше безопасных мест, куда бы они могли сесть…

Идрисс и Алекса, стоя на расчищенном участке леса, наблюдали, как жадное пламя облизывает ветку за веткой, распространяясь со скоростью эпидемии. Они не сводили глаз с мощных, запутанных извилин грибного города, пока огонь превращал в черную корку его оболочку. Изнутри доносились мольбы и вопли, и было ясно, что никто не спасся…

Гидроги возвращались вновь и вновь, и фаэрос продолжали изводить их. Когда зловещий боевой шар подошел совсем близко, Рейнальд гордо поднял голову и уставился на него, сжав кулаки, как будто его праведный гнев мог заставить врага повернуть обратно.

Но прежде, чем боевой шар испустил еще один залп разрушающей энергии, на него пушечным ядром свалился единственный фаэрос. Гидрог отреагировал ливнем холодного пара, швырнув его в слепящий глаза эллипсоид, остановив его на полпути. Невиданные враги поднялись, схватившись в битве, и пошли по кругу, обмениваясь сгустками огня и ледяными вихрями до самозабвения.

Рейнальд чувствовал, как воздух колеблется от их смертельной дуэли. Враги сошлись, неразрывно связанные смертельным объятием.

Затем, сцепившиеся фаэрос и гидрог рухнули в густую листву, но прямо на их пути оказались Рейнальд и зеленый священник.

Рейнальд с криком попытался убраться с дороги, но расколовшиеся корабли свалились в крону, с хрустом ломая ветки.

Рейнальд едва успел выпрямиться и закрыть глаза, прежде чем рычащее пламя и шипящая ледяная волна поглотили его и все деревья вокруг, оставляя после себя абсолютную пустоту.

Прошло более часа с момента нападения гидрогов, когда фаэрос успешно прогнали алмазные боевые шары. Те корабли гидрогов, что не остались валяться разбитыми в лесу, отступили в космос.

Люди, выжившие на Тероке, глядели в дымные небеса на то, как фаэрос уходили также, не попрощавшись. Они прогнали гидрогов, но оставили после себя множество пожаров во Вселенском Лесу.

Война теперь стала еще страшнее.

129. МУДРЕЦ-ИМПЕРАТОР ДЖОРА’Х

Придворные барабанщики били в барабаны, громыхавшие, как утробный рокот грозы. Другие музыканты играли на странных инструментах траурную мелодию, в которой соединялись скорбь по Мудрецу-Императору Цирок’ху и радость от восшествия на престол Первого Наследника Джора’ха. Самые талантливые илдиранские певцы тянули что-то печальное высокими пронзительными голосами, бередя сердца слушателей.

С глубочайшей болью в душе Джора’х сделал еще один шаг вперед. Прошлое окружило его, полное воспоминаний и потерянных возможностей… и будущее пыталось затянуть его в свое ненасытное брюхо, его, так и не нашедшего ответов на свои вопросы.

Через несколько минут завершится церемония и закончатся для Джора’ха дни романтики и секса. Но его стремление вновь увидеть. Ниру не так легко обрезать, даже серебристым лезвием медицинского ножа. Любопытно, влюблялся ли кто-то из Мудрецов-Императоров до него? Он клятвенно обещал себе, что ничего не изменится. Ничего.

Джора’х все так же стремился на Добро, чтобы спасти Ниру – но он не мог, конечно, оставить Империю в таком хаосе, в отчаянии ожидающей, когда вернется ее правитель. Он обязан сделать это в первую очередь.

Но потом…

Дюжие телохранители сопровождали его в медленном шествии перед всеми присутствующими на церемонии. Стук барабанов усилился, гулко отдаваясь шумом крови в ушах. Блазеры в форме факелов испускали разноцветные лучи, игравшие в хрустале стен, мерцавшие сквозь цветные панели.

Джора’х поднялся на возвышение под зевом Небесной сферы, полной птиц, растений и цветов. Над головой в огромном столпе света висело белое облако, теперь уже без голографического изображения, потому как благосклонный лик Цирок’ха не мог больше глядеть вниз на просителей в приемном зале.

Скоро собственные черты Мудреца-Императора Джора’ха будут смотреть оттуда на Илдиранскую Империю.

На дальнем конце возвышения стоял одинокий священник. Три медика стояли сплоченно вокруг хрустального кресла. На них были безупречно белые с серебром одежды. На столе были разложены их драгоценные инструменты. Свет играл на острых, как бритва, лезвиях. Джора’х оглянулся на сверкающие ножи и, собравшись с духом, снова взглянул вперед, в лицо своему будущему.

Все мужчины в Илдиранской Империи обрезали волосы после смерти Мудреца-Императора, кроме Джора’ха; его длинные волосы теперь захлестывались вокруг тела, сильно оживившись от волнения. Все годы его правления волосы будут продолжать расти, и Джора’х, в конце концов, заплетет их в единственную длинную косу, как делал его отец.

Джора’х шагнул к платформе и остановился. Передернул плечами, пристально посмотрел на Небесную сферу. Солнечный свет наполнял звездным светом его сапфировые глаза, но он не мог видеть тизм, нити душ Светлого Источника. Но скоро он это увидит.

Он вынудил себя сделать спокойное лицо. Империя замерла в ожидании.

Окружавшие Джора’ха зрители не сводили с него глаз в благоговейной надежде. Илдира и все отдаленные колонии пребывали в хаосе. Его народ терялся в своей беззащитности в отсутствие телепатической сети, что связывала илдиран вместе. Все наместники, сыновья умершего Мудреца-Императора, устремились на Илдиру со своих отдаленных планет. Представители всех родов стекались в здания и собирались на площадях, ища успокоения. Вся нация была на грани иррациональной паники и замешательства. Скоро может наступить всеобщая апатия или полное безумие, быстро распространяясь по Империи, если Джора’х не займет место Мудреца-Императора.

Став правителем, Джора’х один мог вновь связать нити тизма. Не имело значения, насколько ему сейчас страшно, ждать было слишком рискованно. Даже если он из-за этого больше не увидит Ниру.

Джора’х поднял руки, и барабанный бой, пение и музыка смолкли. Он медленно повернулся, не произнося ни слова. Он пристально смотрел на кресло, которое казалось странно пустым без его тучного отца, возлежавшего в нем.

Ширина поддерживающего трона пугала Джора’ха – неужели он станет тюрьмой для него? Он решил, что не превратится в правителя-инвалида, как его отец. Традиция гласит, что ноги Мудреца-Императора никогда не должны касаться земли… но Мудрец-Император может менять традиции. Джора’х пообещал себе, что останется здоровым и деятельным и не погрязнет в почестях своего положения. Да, он намеревался сделать многое для своего народа.

Но все, что Джора’х понимает сейчас, может измениться в тот момент, когда, он станет средоточием тизма. Светлый Источник откроет ему истину.

Когда Джора’х заговорил, его голос прозвучал отчетливо и твердо. Толпа взволнованно вдохнула, с трепетом внимая ему.

– Империи нужен новый Мудрец-Император, – говорил Джора’х. – Тизм должен быть восстановлен; наш народ должен вновь объединиться. Мы пребывали в растерянности все эти дни, но теперь – довольно. Беря власть в свои руки, я стану вашей новой силой. Я увижу путь и поведу вас вперед в эти ужасные времена.

Он сбросил с себя одежды, как лепестки цветка раскинулось безукоризненное платье, и будущий правитель предстал нагим перед своим народом. Скоро он узнает о них все, их мысли, страхи, мечты. Он не чувствовал стыда, показываясь в таком виде, слишком значительной была эта церемония.

Вся Империя должна участвовать в этом. Первый Наследник обязан показать, что его семья сильна.

Его сын Тхор’х вернулся с восстановительных работ на Хириллке, он отправился домой, как только получил известие о смерти Мудреца-Императора.

Молодой человек оставался на пострадавшей в войне Хириллке достаточно долго, чтобы инициировать многие необходимые восстановительные и конструкторские проекты. Теперь Тхор’х останется здесь, во Дворце Призмы, где примет на себя обязанности Первого Наследника.

Джора’х приказал послать врачей, чтобы вывести Руса’ха из его глубокого суб-тизменного сна. У него было много братьев и много сыновей, но как Первый Наследник, так и Мудрец-Император, не мог легко расстаться ни с одним из них – даже с презренным Удру’хом, который похитил и столько лет мучил Ниру. Они все теперь занимали свои места, приняв на себя новые обязанности, передаваемые через их должности, как предписано илдиранским гражданам по закону.

Джора’х лег на спину в необъятное кресло. Оно, казалось, манило его к себе. Ощущение было странным, но каким-то уютным, родным в то же время.

Врачи подошли ближе и осмотрели его, отмечая тонкую линию, где нужно было сделать разрез. Джора’х вздрогнул, но заставил себя смотреть на зрителей.

Его старший сын Зан’нх стоял в толпе, одетый в безукоризненную форму Солнечного Флота. Джора’х только что узнал (и это поразило его) о самоубийственном нападении на Кронху адара Кори’нха с командой. Септа быстрых стримеров зафиксировала, как отделившийся от когорты адар успешно уничтожил около пятидесяти боевых шаров гидрогов, хотя и ценой многих жизней.

Рядом с сыном Джора’х заметил наместника Добро, зловещего и твердого. Удру’х улыбался про себя. Возможно, он думал, что новый Мудрец-Император поймет и согласится с жестоким селекционным проектом, как только полностью примет тизм …

Борясь с негодованием, Джора’х еще раз поклялся себе в том, что как только он станет Мудрецом-Императором, то спасет Ниру и освободит всех заключенных на Добро. Он положит конец ужасным экспериментам и приведет этих людей обратно в Земную Ганзейскую Лигу, хотя после стольких поколений в неволе вряд ли кто-то из них помнил о своем происхождении.

Подготовившись, медики одновременно взяли коротко взвизгнувшие наточенные ножи. Зрители тотчас застыли, как соляные столпы, в безмолвии глядя на свершавшийся обряд.

Джора’х сконцентрировал свое сознание на распутывании нитей тизма, захват и связывание струн, что вновь удержат илдиранскую расу в единстве. Он знал, что это причинит ему боль, но эта боль была частью ритуала. Джора’х сделал небольшой вдох…

Разрез был быстрым и уверенным, и яркая вспышка неоновых огней помогла ему сфокусировать, поднять свой ум на новый уровень осведомленности, мельком увидеть совершенный план Светлого Источника. Его мысли понеслись вскачь.

Невольно закричав от боли и потери, Джора’х внезапно изменился, задыхаясь в ошеломлении. Дороги тизма были так ясны теперь, золотые нити душ, что обволакивали его, свободно дрейфуя.

Он поймал свободные концы нитей и свел их всех вместе в волшебный, запутанный ковер. Он тянул тугие нити, вытягивал, чтобы соединить жизни миллионов илдиран всех родов… и постигал гладкую изнанку истории и знания. Его собственного знания. Истины.

Медики работали быстро, пока Джора’х лежал парализованный, пораженный новым знанием, что наводнило его разум. Врачи остановили кровь, зашили разрез и унесли то, что отрезали, прочь.

Обладая потрясающей возможностью объединить умы илдиран и все родовые воспоминания его крови, Джора’х увидел, как сложились запутанные нити, что руководили поступками и стратегией отца и его предшественников и, наконец, он понял.

Ритуал кастрации был малой ценой за такие откровения. Мириады планов, от которых захватывало дух, переплетенные и уложенные в схемы предстали перед ним.

Джора’х смутно слышал приветственные крики и вздохи облегчения в толпе. Его народ – все илдиране по всей Империи – вновь ощущали целостность. В душе своей они чувствовали теперь, что Мудрец-Император снова воссел на трон, что тизм стал целым, а их народ един и в безопасности. Светлый Источник ярко сиял для илдиранской расы.

Как и должно быть.

Джора’ху было трудно некоторое время осознавать себя и свою смертность. Откровение следовало за откровением. Это накатывало на него быстрее, чем он мог поглотить то, что узнал. Так много тайн от него скрывалось! Так много причин, так много ужасных необходимостей! Его ум кружил в могучем потоке, и Джора’х лежал в хрустальном кресле неподвижно и не в силах вымолвить ни слова.

Потом, наконец – беспомощно – он холодным взором окинул толпу, осознавая, что у него тоже нет выбора.

130. ЧЕСКА ПЕРОНИ

Хотя на астероидном комплексе Рандеву не было отдельных дней и ночей, Скитальцы следовали земным стандартам цикла труда и отдыха. Слабое освещение всегда горело в коридорах. Корабли прибывали в любые часы, и обслуживающие команды оставались на постах, чтобы перенести доставленные грузы и приветствовать посетителей.

Но при всем этом в определенные часы ночного цикла это место было тихим и мирным. Когда ей было трудно заснуть, Рупор Ческа Перони часто находила утешение в том, что бродила по соединительным тоннелям от одного астероида к другому. Ее мысли простирались дальше, чем ноги могли унести Ческу. Большая часть входов в личные апартаменты под желтоватым резервным освещением была закрыта; никого не беспокоило, когда Ческа проходила мимо, вперив глаза в пустоту и с кашей в голове.

Как Рупор кланов, она была постоянно перегружена решением тысячи проблем, по большей части тривиальных, но попадались и достаточно серьезные, требующие упорных обсуждений и способности находить множество альтернативных вариантов.

В этот вечер у нее также была официальная встреча с сияющим и полностью успокоенным Котто Окиахом, который принес ей набросок еще одного проекта. Прошла только неделя с момента спасения его команды из разрушившейся в огне фабрики на Исперосе, его лицо все еще было в пятнах ожогов и кожа облезала с них, но Котто уже прикидывал новую схему.

– Если мы пойдем к внешним планетам систем, где достаточно холодно, – сказал он, запуская проектор, показывающий пространственную сетку. – Тогда газы будут сконденсированными в жидкость или даже замерзнут до твердого состояния. Не только водяной лед и углекислый газ, который мы можем получать из комет и диссоциировать на водород и кислород, но настоящие озера метана, может быть, даже водоемы жидкого водорода! Это сулит на порядок большую плотность, чем у тех газов, которые собирали наши небесные шахты!

Он утопил кнопку, и на звездной карте вышла на первый план искрящаяся планета.

– Конечно, мы должны подсчитать, как жить и работать в таких условиях, и я не уверен, что наша техника сможет действовать в этом климате… но производство экти будет сверхэффективным. Я так думаю.

Котто задорно усмехнулся, его шевелюра взъерошилась, обожженная солнцем кожа шелушилась.

– Если кто-нибудь и может сделать это, так только ты, – невольно улыбнулась Ческа. – Хорошо, сделай полный проект предприятия и подай заявку. Каждый раз, когда обстоятельства отбрасывают нас, Скитальцев, назад, мы просто начинаем сначала.

Почти танцуя при низком притяжении на Рандеву, Котто поторопился к выходу, чтобы продолжить свою работу…

В эти дни Ческа довольно редко позволяла себе роскошь размышлять о собственных заботах и сомнениях. Часто ее озабоченность делами Скитальцев была спасительной, но сегодня ночью ей нужно было время подумать обо всем, что она узнала. Обдумать все плохие новости.

Ческа направилась к выдолбленному астероиду, периферийному компоненту скопления астероидов Рандеву. Во время дневного периода компи-воспитатель УР приводил группу мальчишек поиграть в условиях невесомости, но в тихие ночные часы игровой астероид был пустым и темным.

Именно то, что нужно.

Ческа закрыла за собой дверь и уцепилась за металлическую ручку возле дверного проема, чтобы сохранить равновесие. Потом она выключила даже вспомогательное освещение, и комната погрузилась в глубокий мрак вселенной.

Она решилась и вошла, мягко оттолкнувшись от стены и дрейфуя в теплой пустоте. Летя вслепую. Она вытянула руки и ноги в удобное положение и расслабилась. Воздух не двигался, никакой свет не отвлекал Ческу. Отсутствие гравитации позволяло ей плыть, как потерявшийся дух или пока нерожденный ребенок в темноте материнской утробы. Не имело значения, открыты глаза или закрыты.

Ческа просто плыла… и концентрировалась.

Только что на Рандеву прибыл Скиталец из торговцев с безумным рассказом об ужасающем нападении на Терок. Среди многочисленных жертв был сам Рейнальд – человек, за которого она обещала выйти замуж.

Его союз с Ческой связал бы Скитальцев и терокцев… но сейчас у нее сил не было беспокоиться о политике. По доброй воле между двумя народами все еще возможно было выковать альянс. Он был необходим.

Джесс верил, что этот союз был правильным решением. Ческа очень хорошо видела это, но теперь альянс будет заключен не связи со свадьбой Чески и Рейнальда. Бедный Рейнальд.

Она позволила себе немного скорби. Рейнальд был хорошим человеком – он был добр и по-настоящему любил свой народ. Ческа была уверена, что он стал бы хорошим мужем, несмотря на ее любовь к кое-кому другому. Рейнальд принял ее тепло, сделав для Чески все, о чем только может мечтать женщина.

Но она сдержала свои чувства, и Рейнальд ничего не заподозрил. Ческа даже не узнала его как следует, хотя терокский принц встретил ее с добрым, открытым сердцем. Она понимала теперь, что на самом деле была недостойна его любви.

Теперь это все неважно. Гидроги убили Рейнальда и разорили Вселенский Лес. Терокцам сейчас больше чем когда-либо нужна помощь Скитальцев, и Ческа готова поклясться, что это все, так или иначе будет сделано. И отныне она больше не даст никаких вынужденных обещаний ни одному из мужчин.

Наконец-то она может отыскать Джесса!

Было ли с ее стороны самовлюбленной глупостью так долго думать об этом? Ческа любила Джесса – они всегда любили друг друга, но она слишком долго медлила после того, как Росса убили гидроги. По странному стечению обстоятельств гидроги опять забрали у нее мужчину, с которым Ческа была помолвлена.

И вновь она осталась одна и все еще любила Джесса. С такой тоской в сердце разве что-нибудь остановит ее теперь?

Они должны были пожениться давным-давно. Ческа и Джесс наивно думали, что им принадлежит вся вечность. Теперь Ческа знала другое. Джесс должен быть с ней, как можно скорее. Обойдемся без помолвок. Они встанут перед всеми кланами Скитальцев и принесут клятвы. Ческе не довелось этого пережить, когда она была помолвлена с Рейнальдом. Или с Россом.

Вот в каком направлении нужно действовать.

Но она только что узнала от Дела Келлума, что туманный скиммер Джесса исчез. Без объяснений, он бросил медлительный, грациозный парус и улетел. Он оставил остальные туманные скиммеры – и будто испарился.

Ческа могла разослать сообщения, распространить призыв по связи Скитальцев в надежде, что Джесс вернется, как только сможет. Но он ушел, и она не знала, где искать его…

В темноте Ческа ударилась о противоположную стену. Обитый смягчающим материалом, гладкий камень вернул ее к реальности. Она потянулась, легко схватившись пальцами за один из металлических поручней, потом схватилась сильнее, пока инерция рикошета не отправила ее обратно в пустоту помещения.

Ческа держалась за перила, щурясь в непривычной смоляной черноте. Ее тело казалось невесомым, но на сердце лежала тяжесть. Несмотря на одиночество и изолированность, она держалась.

Скитальцы были самодостаточны и славились своей изобретательностью. Она найдет способ вернуть Джесса!

131. ДЖЕСС ТАМБЛЕЙН

После аннигиляции корабля над неизвестным миром, после яркого взрыва и нескончаемого ливня обломков Джесс целую вечность падал сквозь плотную атмосферу куда-то вниз. Он испытал нахлынувшую эйфорию такой силы, что был неспособен удержать ее в себе…

Он привел в порядок свое сознание, очнулся и понял, что плывет по мелководью теплого внутреннего моря. Аспидно-серое море, подкрашенное зеленым планктоном, простиралось до грозного далекого горизонта.

Но Джесс не огорчался. Он каким-то чудом уцелел и чувствовал себя даже более хорошо, чем прежде, был переполнен до краев силой древней непостижимой сущности. Долгое время последний вентал был рассеян диффузным туманом меж звездами – и выжил. Теперь он был даже сильнее. Качаясь на волнах, Джесс чувствовал уютное пространство вокруг, как тепло животворной водной стихии.

Он превратился во что-то гораздо более великое, чем был прежде. Он не мог понять этого, но теперь, когда смотрел на мир новыми глазами, каждая деталь виделась яснее. Реакции Джесса ускорились, интуиция неизмеримо возросла.

Выброшенный им груз и большой цилиндр с венталами уже упал в неведомое море. Теперь вентал, что слился с каждой клеточкой тела Джесса, распространялся сквозь поры в окружающую среду. Из тела Джесса произошел взрыв света и жизни, ошеломляющей волной возрождения охватив безмолвный океан.

Джесс будто сам давал новые силы океану, помогая водяной сущности продолжаться. Это было самым удивительным ощущением в его жизни. Как ни странно, но именно из-за гидрогской атаки Джесс попал в то место, где могли распространиться венталы.

Теперь он сможет унести больше спасенной воды и оплодотворять ею бесплодные миры, как странствующий креститель, быстро и эффективно увеличивая численность союзников людей в войне против чужаков го глубин.

Если только сможет выбраться отсюда…

Джесс удивленно оглядел себя: руки стали какие-то не такие, странное свечение приобрела кожа. Сияние возрастало, когда он концентрировался на окружающем, ощущал движение воды вокруг. И было пока неясно, что представлял из себя Джесс теперь и что ему с этим делать.

Но внезапно он все понял. Он понял, где был и чем он был. Вспомнил Ческу и подумал о том, как она, должно быть, одинока сейчас, и это сильно огорчило Джесса.

Несмотря на приятное возбуждение, Джесс понимал, что отныне он необратимо изменился и перестал быть прежним Джессом, тело его превратилось в нечто иное. Он находился в весьма затруднительном положении. Он больше не был обычным человеком.

Хотя Джесс все еще любил ее, у него не осталось ни единого шанса вернуться к Ческе. Он необратимо изменился.

132. БЭЗИЛ ВЕНСЕСЛАС

Ничто так не расстраивало президента Венсесласа, чем то, когда его тщательно разработанные планы шли вкривь и вкось. Только навязываемый хаосу Вселенной порядок давал чувство успокоения и уверенности. Расписания следовало придерживаться, все нужно доводить до конца, дело Ганзы должно быть продолжено.

Но иногда четко выверенные схемы разваливались на части, подобно карточному домику. Король Петер должен был умереть, Скитальцы – загнаны в угол, и у Ганзы не оставалось бы другого пути, кроме как принять нового – безобидного – лидера, короля Даниэля.

Бэзил глотал кардамоновый кофе, совсем не чувствуя вкуса. Плазменное зажигательное устройство было нейтрализовано. Выбранный им «козел отпущения» Скиталец Ден Перони поспешно и тихо освобожден от долгоиграющей бюрократической канители, необходимой, чтобы удержать его под арестом, пока с королем и королевой не произойдет «несчастный случай».

Мистер Пеллидор так тщательно спланировал улики, связывающие убийство со Скитальцами. Теперь Бэзилу пришлось срочно отменить секретный приказ, уже отправленный боевой группе EDF. Он больше не мог приказать боевому флоту ловить и отбирать корабли у Скитальцев, чтобы вынудить этих летающих цыган придти в Ганзейскую Лигу, под соответствующий контроль.

Это была бы легкая победа. Это усилило бы Ганзу и все человечество. Но король разрушил все планы президента.

Вот почему Петера следует заменить на более послушного кандидата.

Но в настоящее время Бэзилу приходилось лицемерить. Чтобы дело Ганзы продолжилось без помех, он должен был сотрудничать с королем Петером.

Глазея на солнечный свет, игравший на куполах Дворца, он сожалел о днях, проведенных в союзе с королем Фредериком. Бэзил иногда угрожал ему, при частных встречах унижал Фредерика и редко оказывал старику надлежащее внимание. Несмотря на это, предыдущий король успешно развлекал народ и сообщал ему все, что прикажут, никакой отсебятины не порол. Но Петер!

Уличный мальчишка Раймонд Агуэрра казался президенту идеальным кандидатом, пока не перестал быть благодушным и покорным. Бэзил не понимал, почему все пошло наперекосяк. Петер много раз бросал ему вызов, по существу пытаясь разрушить власть президента, поддерживая при этом собственные представления о власти и ответственности.

Бэзил из окон своего пентхауза окинул взглядом оживленный Дворец Шепота. Народ так легко прельстить фасадом. Только знатоки понимают, что реальная власть исходит из деловой штаб-квартиры Ганзы, а не из прихотливо украшенного Дворца.

Надо что-то делать, доводить до конца уже начатое любым способом – даже если это окажется в итоге пиррова победа.

Без пощады, хоть и с сомнением, Бэзил наконец выпустил приказ о подготовке к запуску еще одного Факела Кликиссов и выбрал мишенью еще один газовый гигант. Бегство EDF от Оскувеля и ничем не спровоцированные атаки гидрогов на Корвус Ландинг и Терок убедили его в бесполезности всех прочих мер пресечения.

Факел Кликиссов – единственный способ эффективного нападения, имевшийся у человечества, – применять было рискованно, но иного выхода не существовало. Использование древней инопланетной технологии гарантирует уничтожение целой гидрогской планеты. И, в конце концов, угрожающие действия противника не оставили людям выбора…

По системе интеркома пришел сигнал. Это был Франц Пеллидор:

– Мистер Президент, из космопорта Земли только что прибыли два посетителя, – сказал он. – Они утверждают, что вы будете рады видеть их.

– У них, должно быть, крепкие нервы, чтобы миновать официальные каналы, – скривился Бэзил. Только не сегодня!

– У них есть ваша санкция, сэр, – сказал Пеллидор. – Это коммерсантка Рлинда Кетт и некий Давлин Лотц. Они отказались объяснить, что…

Бэзил грохнул чашку о проекционный столик.

– Давай их сюда немедленно! Может быть, у них есть хорошие новости. Это может все кардинально изменить.

Он включил поляризационную пленку на окнах, закрывая вид на Дворец Шепота. Он не хотел сейчас думать о Петере. Упрямый король выиграл очко, пригласив президента на яхту и убедившись, что Бэзил знал о бомбе. Петер все знал! И президент попался на уловку. И чувствовал себя униженным.

Хорошо только, что Петер понял теперь – Ганза в любой момент может избавиться от него. Предупреждения Бэзила больше не казались ему пустой угрозой. Возможно, это заставит короля раскаяться и покориться… или президент невольно позволил тянуть себя в холодную войну? В любом случае, он был уверен, что у Петера и Эстарры не достанет влияния выступить против него.

В коридоре раздались шаги. Первой, широко улыбаясь, вошла могуче темнокожая женщина, Рлинда Кетт.

Следом появился высокий экзосоциолог Давлин Лотц. Торговка и шпион переоделись в чистую, простую одежду. Ничего лишнего. Никто из них не пытался произвести впечатление на него. Хорошо.

Бэзил не видел Лотца с тех пор, как послал его на оставленную илдиранами Кренну. Шпион похудел и выглядел хорошо отдохнувшим, на лице его читался энтузиазм, которого сухой многомудрый эксперт никогда не проявлял раньше.

– Что вы узнали? – осведомился Бэзил. – Вы отсутствовали гораздо дольше, чем я ожидал.

– Минутку, вы еще увидите, что мы открыли! – ответила Рлинда. – Кстати, я ожидаю от вас чертовски хорошего вознаграждения. Надеюсь, у вас найдется смена белья под рукой. Как только вы услышите об этом, вы просто описаетесь от счастья!

Бэзил скептически посмотрел на Давлина Лотца. Шпион кивнул.

– Она не преувеличивает, мистер президент. Эта находка изменит жизнь Ганзейской Лиги.

Бэзил поднял брови. Лотц никогда не делал из мухи слона.

– Вы выяснили, что случилось с Маргарет и Луисом Коликосами?

– Луис Коликос и зеленый священник Аркас были убиты, – произнес Лотц сдавленным голосом. – Мы не нашли трех кликисских роботов, компи из экспедиционного отряда и самой Маргарет Коликос. Однако мы уверены, что она сбежала в неизвестное место.

– Сбежала? Куда? Она оставила какие-нибудь записи?

– Мистер президент, вы дадите нам возможность рассказать? – грубо перебила Бэзила Рлинда. – Сейчас этот вопрос значения не имеет.

– Ну, исчезновение Маргарет привело меня к запутанной системе порталов, – поглядел на Рлинду шпион. – Так что это все-таки имеет значение.

Бэзил в нетерпении скрестил руки на груди.

– Что за система порталов?

Лотц рассказал о кликисской транспортной сети, которая связывала кликисские миры, брошенные города и совершенно необитаемые планеты.

– Эта система мгновенных переходов соединяет вместе десятки, возможно, и сотни потенциальных колоний. Все они пусты, все они ждут заселения. И из того, что я видел, большая часть легко адаптируема для человеческих поселенцев. Мы обживали и гораздо худшие миры, – закончил он.

Рлинда Кетт подалась вперед в предвкушении реакции президента, но не получила того, на что надеялась.

– Вы не въехали, мистер президент? – разочарованно спросила она. – Как только вы заполучите транспортную систему кликиссов, то сможете путешествовать с планеты на планету в одно мгновение – и без экти.

До Бэзила внезапно дошла значительность открытия. Сотни нетронутых миров, уже частично освоенных древней, но ныне исчезнувшей цивилизацией.

– Это сделает возможными межпланетные путешествия! – сказал он. – Цели колонизации придется изменить, но экспансия Ганзы может разворачиваться настолько быстро, насколько это в наших силах.

– И как только проанализируем технологию, мы будем способны программировать эти переходы, чтобы доставлять нас к нашим колониальным мирам и обратно на Землю, – добавил Лотц. – После первоначальной экспедиции для установки системы и присоединения нового портала к сети нам больше не потребуется экти, чтобы туда добраться.

Бэзил поискал глазами свою чашечку с кофе и нашел ее на рабочем столе пустующей.

– Эти новости действительно меняют все! – он пробежался по комнате, пытаясь представить себе приобретенные возможности. – Мы выпустим декрет и призыв к народу! Начнем, заново! Человечество должно выйти на полномасштабное исследование – и затем колонизацию – этих пустых миров! Постоянный поток выносливых первопроходцев пойдет на ближайший брошенный мир и затем через кликисские порталы, закладывая новые аванпосты.

– Вы получили в распоряжение хорошую идею, мистер президент, – сказала Рлинда Кетт. – Но не думаете ли вы, что вам самому ничего не светит?

– Миссис Кетт, я не могу выразить в словах, насколько прекрасно это – оптимистически смотреть в будущее! – Бэзил щелкнул по столику. – Это предоставляет нам необъятное поле деятельности. Теперь нас ничто не остановит!

Он хихикнул и вновь сделал окна прозрачными, чтобы полюбоваться горизонтом.

– Гидроги и Скитальцы могут идти к черту! Нам больше не нужно воевать с ними за их драгоценное экти. Ганза займется совершенно другим делом.

133. АНТОН КОЛИКОС

В течение недель сумеречного периода в Маратха-Приме туристы и отдыхающие готовились покинуть размещенный под куполом город и отбыть домой, в безопасные, ярко освещенные места. Здесь оставались только несколько местных илдиран, чтобы сохранять комплекс всю темную ночь.

Антон и Вао’ш также остались с основной командой обслуживающего персонала, инженеров и дизайнеров, чтобы рассказывать им истории и изучать «Сагу Семи Солнц».

– Это очень трогательно, – Вао’ш наблюдал, прищурившись, как во все еще яркое небо поднимается из космопорта один из последних челноков, устремляясь к грандиозному пассажирскому лайнеру на орбите Маратхи.

Антон с довольной улыбкой на лице задержал взгляд на небесах.

– Как лепестки умершего цветка разлетаются они по ветру…

На самом деле он думал уже о том, что впереди, о тихих здешних днях, когда наконец сможет продолжить научную работу по осмыслению «Саги», пока Вао’ш разделяет и обсуждает с ним песнь за песней. Антон предвкушал радость от встречи с илдиранским эпосом, еще ни один земной ученый не получал такой возможности, и его не заботило, будет ли завершен его труд.

После смерти Мудреца-Императора он наблюдал с удивлением и любопытством, как жизнерадостные гости Маратха-Примы превратились в разобщенных, испуганных и подавленных. До тех пор молодой ученый не понимал истинного значения тизма для инопланетной расы. Даже Вао’ш был неспособен понятно это объяснить, но Антон однозначно видел его действие на илдиран. Илдиране – любые – гуманоиды и очень схожи с людьми, но на самом деле они абсолютно другие.

С энергией и усиленным энтузиазмом Антон рассказывал им столько веселых историй, сколько мог вспомнить, прилагая все силы, чтобы помочь илдиранам в трудный час. Он не был уверен, что это хоть сколько-нибудь помогло, но Вао’ш высоко оценил предпринятые Антоном усилия.

Наблюдая, как гости торопливо собирались, стремясь поскорее сесть в прилетевший за ними челнок, Антон думал о том, что заходящее солнце и оставляемый гостями город – метафора заходящей славы Илдиранской Империи. Правда, Вао’шу такое сравнение навряд ли понравится.

– Это место начинает напоминать мне кликисские руины, вроде тех, где провели так много времени за своими исследованиями мои родители, – сказал Антон.

– Маратха-Прима может представляться тихой, Хранитель Антон, но она отнюдь не мертвая и не пустая, – возразил илдиранский Хранитель памяти. – А через несколько лет, когда закончат Секонду, на Маратхе вообще никогда не умолкнут голоса многочисленных туристов.

– Для некоторых из нас, Вао’ш, шумные толпы – не обязательно хорошая вещь. Меня мало волнует то, что живу здесь, на изолированном аванпосту, надеясь только на себя – пока я могу продолжать изучение «Саги». Это то, ради чего я приехал.

– Никогда не понимал, почему люди придают так мало значения обществу, – признался Вао’ш.

Антон рассмеялся.

– По мне так и одного хорошего друга, как вы, вполне достаточно, – он похлопал Хранителя памяти по костлявому плечу. – Мы с вами сможем позаботиться о себе, Вао’ш… в любом случае.

Впереди Антона ждало так много работы.

И вот уже они стоят с маленькой командой тех, кто остался на Маратхе, наблюдая за отправлением орбитального пассажирского лайнера, несущего отдыхающих обратно к их жизни в перенаселенной Илдиранской Империи.

Вао’ш изучал темнеющее небо, медленно увядающую славу дневного света, когда половина планеты отдавалась во владение теням ночи.

Под куполом города лампочки и блазеры прогоняли любой намек на тень еще до того, как зайдет солнце. Маратха-Прима будет маяком во тьме, полным света и комфорта цивилизации.

Антон Коликос думал, что остаться здесь и рассказывать истории под звездным небом, пережидая месяцы темноты, было такой же хорошей идеей, как и травить байки у костра в летнем лагере. Идеальная обстановка!

– Это будет грандиозно, Вао’ш! – торжественно сказал он.

На противоположной стороне планеты молчаливые команды кликисских роботов продолжали никем не контролируемые работы, осуществляя свои собственные планы…

134. ТАСИЯ ТАМБЛЕЙН

После того, как создания огня неожиданно атаковали гидрогов на Тероке, генералу Ланьяну и его адмиралам пришла в голову идея заполучить эти штуки в качестве союзников в войне. Во всех других стычках оружие EDF доказало только минимальную эффективность против врага, но «фаэрос» (как их называли зеленые священники) успешно уничтожили множество боевых шаров и прогнали нападающих.

Так как Тасия Тамблейн часто демонстрировала свои способности находить выход из самых экстремальных ситуаций, Ланьян выбрал ее для того, чтобы отправиться искать этих существ. Тасия с радостью приняла назначение, хотя не преминула спросить, почему это генерал Ланьян решил, что простой Скиталец подходит больше, чем другие эдди.

С тех пор, как столько офицеров и солдат погибло во время ошеломляющего разгрома у Оскувеля, Тасию вновь повысили в чине. Она теперь носила звание капитана. Под ее непосредственным руководством находилось шесть «мант», но генерал Ланьян пожалел для «дипломатической» миссии столько боевых кораблей.

– Мы не хотим угрожать этим созданиям, – сказал он. – Если мы придем на единственном корабле, тогда, возможно, огненные штуки будут более открыты для общения с нами.

Тасия приняла объяснения, но ситуация напомнила ей о Роббе Бриндле и его парламентерской миссии. Ее сильно опечалила смерть Робба, чувство потери оставалось, будто ледяная глыба на сердце, но Тасия должна была следовать своей Путеводной Звезде и найти способ забыть о гибели друга. Как всегда, она хотела прыгнуть выше головы, не сомневаясь, что в следующий раз планка поднимется еще выше.

Может быть, Тасия придумает несколько импровизированных стратегий для общения с огненными сущностями и докажет эдди, что Скитальцы не дураки. Людей и фаэрос объединяет общий враг. Гидроги занимали в Тасиином «черном списке» первое место.

Она уже пересмотрела записи разведки, полученные адмиралом Стромо, первого, кто увидел могущественные огненные создания. Искусственно зажженное солнце Онсьера казалось ключевой стратегической точкой в войне сущностей. Теперь ее «манта» направлялась к той же системе, о которой знали, что это прибежище фаэрос. Тасия не могла придумать лучшего места для начала знакомства.

EDF предпринимали попытки восстановиться после Оскувеля, и на ее «манту» было недавно назначено множество новых офицеров. Это произошло слишком быстро после разрушительной битвы, но Тасия верила, что этот новый экипаж будет выполнять обязанности добросовестно и слушаться ее.

Люди рассчитывали стать единой военной силой, их политические разногласия были отложены в долгий ящик на время конфликта. Скитальцы, Терокцы, граждане Ганзы. Из этого могло получиться что-то хорошее, в конце концов… если они смогут удержать перед глазами общую картину.

Хотя у Тасии сейчас был только один крейсер, EDF сочли ее задание достаточно важным, чтобы включить в состав команды зеленого священника. На мостике, как живая телеграфная станция, стоял Росси, готовый доложить о происходящем, когда они встретят фаэрос. Его огромные глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит от изумления или от страха.

Генерал Ланьян не повторил ошибки, совершенной при отправлении на разведку к Голгену кораблей с экипажами компи, что бесследно исчезли. Хотя Тасия скучала по ЕА и ей хотелось бы, чтоб ее компи-слушатель нашлась и вернулась к хозяйке, в Тасииной команде были только люди.

– Там какие-то странные показания, капитан Тамблейн, – сказала оператор датчиков.

– Грандиозно! – Тасия попыталась вспомнить, как зовут молодую женщину… Мае? Терене Мае? Да, наверное, так. – Покажите мне, лейтенант Мае.

Манта на большой скорости шла к пункту назначения, новая вторая звезда Онсьера вспыхивала и бурлила.

– Адмирал Стромо был здесь всего месяц назад, но такая интенсивность свечения не наблюдалась тогда.

– Увеличьте изображение, лейтенант.

– Есть, капитан!

Маленькая звезда Онсьера теперь напоминала остывающий уголек, пылая оранжевым вместо ослепительного бело-желтого. Ее окружали мельчайшие пятнышки, как светящиеся мотыльки, что вьются вокруг неодолимо притягательного пламени.

– Еще вперед, но как только можно осторожнее, лейтенант Рамирес, – сказала Тасия навигатору. – Подойдем как можно тише – никаких переговоров по радио, ни в коем случае! Всем хранить радиомолчание! – Тасией овладело тревожное предчувствие. Это было не то, чего она ожидала.

Росси вздрогнул, когда увидел искрящийся шквал вокруг резко остывшей рукотворной звезды. Манта приближалась, уменьшая скорость, так что они могли наблюдать, не обнаруживая себя.

Вскоре они подошли достаточно близко, и стало видно, что рой мерцающих огненных бабочек – на самом деле могучее сражение, в котором сошлись огненные эллипсоиды фаэрос и алмазные боевые шары гидрогов. Гидроги дали волю невообразимому оружию против фаэрос, простреливая глубокие раны в самой звездной плазме. Онсьер, казалось, умирал, истекая жаром в холодный космос.

– Точно, как в битве на Тероке! – сказал Росси. – Фаэрос и гидроги – смертельные враги. До сих пор.

– Дьявол! Это гораздо хуже, чем Терок! – пробурчала Тасия. – В этот раз гидроги отбирают целую звезду! Я сказала бы, что они слишком много на себя берут! – Ропот тревоги и смущения поднялся на мостике. – Посылай свой доклад, Росси. Люди по всему Рукаву Спирали должны знать, что здесь происходит.

– Но я не знаю, что происходит, – сказал зеленый священник, но, тем не менее, дотронулся до ростка вселенского дерева, концентрируясь, и передал новости через телинк.

Тасия наблюдала за мельтешением ярких точек. Каждое светлое пятнышко – огненный эллипсоид или боевой шар – вдесятеро превосходило один крейсер EDF.

– Сколько там фаэрос и гидрогов? – спросила Тасия.

Лейтенант Терене Мае провела быстрое компьютерное сканирование полученного изображения.

– По моим данным и тех и других больше тысячи. И это только то, что мы можем видеть с этой стороны звезды.

Боевые шары и огненные корабли вились, как пчелы вокруг улья, пока несколько гидрогов не нырнуло в глубину рукотворной звезды. По Онсьеру пошли темнеющие полосы, солнечные пятна, показывающие, что температура плазмы упала ниже температуры остальных газов. Онсьер съежился в гаснущий уголек последнего задыхающегося огня. Фаэрос были разбиты.

– Если эти огненные существа на нашей стороне, капитан Тамблейн, не можем ли мы как-то поддержать их, предложить свою помощь? – спросила Мае. Тасия поняла, что она еще не видела боя. Лейтенант была новичком с учебной базы EDF на Марсе.

– У нас только одна «манта», – Тасия указала на экран и умирающую звезду. – Что мы можем сделать в такой ситуации? Мы уже знаем, что гидроги способны расстреливать луны, и теперь, похоже, собираются потушить звезду. Я сомневаюсь, что они задрожат от страха, если наш маленькие крейсер кинется на них со своим игрушечным ружьем.

– Извините, капитан! – смутилась лейтенант Мае.

Несмотря на смущение лейтенанта, Тасия была возмущена до глубины души. Как могут EDF предполагать выиграть войну, где ставками были планеты и звезды?

Несколько недель назад, когда ближайшая к Тероку группа боевых кораблей EDF понеслась на выручку, они прибыли на полдня позже, чем фаэрос разобрались с гидрогами. К счастью, военные команды могли помочь потрясенным терокцам потушить яростные лесные пожары, уже поглотившие почти две трети Вселенского Леса.

Однако, хотя фаэрос одержали верх в той стычке, здесь, на Онсьере, они, по всей видимости, имея численное превосходство, проиграли.

К счастью, противостоящие друг другу титаны не обращали внимания на одинокий крейсер. Битва вокруг затухающей маленькой звезды продолжалась несколько часов, но количество фаэрос сокращалось, будто искры, гаснущие под холодным дождем…

Тасия сидела в командирском кресле, глядя с благоговейным ужасом на изображение Онсьера.

– Люди всегда были так эгоцентричны, пытаясь защитить себя, но я начинаю понимать, что эта война – не про нас. Не имеет значения, как упорно мы сражаемся, мы лишь незначительные свидетели, – покачала головой она. – Как мышки-полевки на огромном поле боя.

Менее чем через день после прибытия крейсера в систему новое солнце Онсьера вспыхнуло в последний раз и погасло.

135. КОРОЛЬ ПЕТЕР

Король Петер и королева Эстарра стояли на самом высоком балконе королевского крыла и вглядывались в ночь. Они любовались звездами, яркими и мерцающими лучами, широкими, как стволы деревьев в густом лесу.

Только что они получили тревожный доклад от нескольких разведывательных кораблей EDF, сообщения, переданные через сеть телинка. Нахтон, на чьем лице застыла маска безумного горя из-за постоянных трагических новостей, которые он был вынужден передавать, рассказал о потрясающих битвах, развернувшихся над солнцами различных звездных систем – к счастью, только необитаемых и очень далеко – это фаэрос и гидроги продолжали воевать между собой. Новое солнце Онсьера потушено стараниями гидрогов; теперь в опасности были и другие звезды.

– Здесь все выглядит таким мирным, – сказала Эстарра и взяла короля за руку.

– Ты можешь твердо быть уверена, что Армагеддон настал, – Петер чувствовал как все холодеет внутри, только подумав об ужасных последствиях. Он был рад, что Эстарра рядом, и они могут принять на себя неразрешимые задачи вместе.

Нападение на Терок было отбито. Предварительные оценки показывали, что погибло свыше миллиона жителей, включая брата Эстарры Рейнальда. Но ее родители, бабушка, дедушка и Целли чудом выжили.

Король Петер прилагал все силы, чтобы успокоить Эстарру после того, как она узнала о смерти Рейнальда, последовавшей так скоро после гибели Бенето. Вселенский Лес был чудовищно покалечен, но великие деревья, с их сущностью и знанием, были рассеяны по достаточно большому количеству планет, чтобы выжить. Прилагая грандиозные усилия по уходу за вновь засеянными районами Вселенского Леса, зеленые священники были уверены, что они смогут опять сделать так, чтобы великий растительный разум пышно произрастал на Тероке.

Терокцы также намеревались взяться за более активную программу миссионерских посадок, что распределила бы чувствующие деревья по другим планетам. Таким образом, Вселенский лес недолго будет столь уязвим для отдельных атак – и разрастется шире. Идрисс и Алекса, ставшие вновь – с неохотой – Отцом и Матерью Терока, издали соответствующее распоряжение.

В мешанине горелого леса на Тероке бойцы EDF нашли обломки нескольких разрушенных гидрогских боевых шаров и маленькие корабли фаэрос. Возможно, изучая их, ученые Ганзы узнают достаточно, чтобы разработать эффективное оружие против кажущегося неуязвимым противника.

Эстарра убивалась над ранами, полученными ее планетой, и хотела увидеть то, что осталось от Вселенского Леса. Петер чувствовал, что он может это устроить, но не хотел оставлять Землю, не зная, что может сделать в его отсутствие Бэзил Венсеслас.

Сестра Эстарры Сарайн пыталась действовать как миротворец, чтобы осторожно устранить напряжение между президентом и Петером. Но король теперь будет вдвойне скрытен и подозрителен и охрану всегда будет при себе держать, потому что Бэзил уже попытался убить его – вместе с, ни в чем не повинной, Эстаррой. Ганза не скрывала, что заместитель Петера, принц Даниэль, уже обучается где-то в закоулках Дворца Шепота.

Теперь для Петера и Эстарры каждый день стал задачкой на выживание.

– Только одно меня сейчас радует, – сказал он. – Возможности для новых колонизации, благодаря открытию кликисских порталов, кажется, вселяют в народ энтузиазм. Недостатка в добровольцах у нас не будет.

Эстарра склонилась к нему.

– Да, все хотят убраться подальше отсюда.

Ссылаясь на деятельную поддержку короля Петера – хотя никто не обеспокоился спросить его заранее – Бэзил Венсеслас выпустил манифест, расхваливавший новые условия для колонизации и расширения с использованием древней кликисской транспортной системы. Он призвал выносливых первопроходцев отправиться приручать кликисские миры через ближайший портал, тем более, что для этого совершенно не потребуется экти.

Следуя заметкам и открытиям Давлина Лотца, изыскатели и разведчики уже отправились к нескольким заброшенным кликисским планетам, найдя пустые, но неповрежденные руины. Приложив усилия и немного драгоценного топлива, такие места можно было преобразовать во вполне пригодные для жизни людей. Инженеры и предприниматели установят инфраструктуру и подготовят все для полномасштабного прибытия постоянного населения. Зеленые священники были полны страстного желания принести столько ростков вселенских деревьев, сколько им удастся спасти, и распространить их вдоль нового пути колонизации.

До сих пор система порталов казалась совершенной и неисчерпаемой – масса проходов, требующая только умеренного количества энергии. Ученые Ганзы займутся исследованием технологии, но президент Венсеслас не намерен ждать.

Пока инженеры пытаются разобраться в действующих порталах, первая волна колонистов может, разумеется, пользоваться транспортной системой кликиссов. Это было способом отвлечь людей от отчаяния войны и лишений, вызванных недостатком экти.

Эстарра пристально смотрела на Петера своими большими темными глазами.

– Нападения гидрогов становятся все опаснее, и теперь еще фаэрос подожгли своей подмогой Вселенский Лес… все эти люди записываются в добровольцы, чтобы уйти через порталы, словно крысы, бегущие с корабля! – она подняла глаза и посмотрела на булавочные жала света в ночном небе.

Петер прижал ее к себе.

– После нашего долгого вынужденного регресса, поражений и провалов нам нужно достичь хоть чего-нибудь. А если это возможность для человеческой расы выжить?

То ли благодаря испытаниям, которые они прошли вместе, то ли потому, что они были действительно предназначены друг для друга, к ним с Эстаррой пришла любовь. Они вдвоем вели против Ганзейской Лиги подпольную борьбу, о которой знали немногие. Петер благодарил Вселенную за то, что сумел разглядеть достоинства Эстарры, как союзника.

– Там, – сказала она, – так далеко отсюда, что и не увидим никогда, в течение многих столетий, одна за другой гаснут звезды.

Неожиданно для самого себя Петер горячо обнял Эстарру.

– А некоторые из них сейчас только рождаются, – с надеждой молвил король.

КОМАНДНАЯ СТРУКТУРА ЗЕМНЫХ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ СИЛ (EDF)

Президент Ганзы Бэзил Венсеслас

(главнокомандующий EDF)

Великий король Петер

(церемониальный глава)

Генерал Курт Ланьян

(главнокомандующий)

Адмирал Лев Стромо

(военный и политический уполномоченный, командующий Сектором Ноль – Земля и окрестности)

Десять адмиралов секторов, надзирающие за определенными секторами пространства

Сектор 1 – адмирал Петер Табегач

Сектор 2 – адмирал Зия Сан Луис

Сектор 3 – адмирал Крестон By-Лин

Сектор 4 – адмирал Зебулон Чарльз Пайк

Сектор 5 – адмирал Костас Эолус

Сектор 6 – адмирал Франклин В. Виндон

Сектор 7 – адмирал Шейла Виллис

Сектор 8 – адмирал Хейки Антеро

Сектор 9 – адмирал Эстебан Диенте

Сектор 10 – адмирал Табита Гумбольдт

НЕКОТОРЫЕ ВЫСОКОРОЖДЕННЫЕ ДЕТИ ПЕРВОГО НАСЛЕДНИКА ДЖОРА’ХА (БУДУЩИЕ НАМЕСТНИКИ)

Зан’нх, старший, полукровка из рода военных.

Тхор’х, старший, чистокровный, будущий Первый Наследник.

Яхра’х, старшая благородная дочь.

Даро’х, будущий наместник Добро.

Пери’х, будущий наместник Хириллки.

Цилар’х, будущий наместник Колузы.

Рол’х, будущий наместник Скотий.

Мир’х, будущий наместник Алтураса.

Куон’х, будущий наместник Галта.

Эстри’х, будущий наместник Шонора.

Терам’х, будущий наместник Хельда.

Шофа’х, будущий наместник Вондора.

Граци’х, будущий наместник Хрел-оро.

Цзир’х, будущий наместник Дзеллурии.

СЛОВАРЬ ПЕРСОНАЖЕЙ И ТЕРМИНОЛОГИИ

«Абель-Векслер» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, десятый по счету.

Аварийная капсула – маленькое устройство для аварийной эвакуации, находящееся в запасе на борту боевых кораблей EDF.

Адар – высший военный чин в илдиранском Солнечном Флоте.

Агуэрра, Раймонд – мальчишка с Земли, ставший королем Петером.

Алмазная пленка – кристаллический пергамент, используемый для илдиранских документов.

Алмари – зеленая жрица из Терокской приозерной деревни.

«Амундсен» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, шестой по счету.

Андекер, Вильям – человеческий ученый, специалист по робототехнике, убитый кликисским роботом.

Аркас – зеленый священник, убитый на Рейндик Ко.

Архипатриарх – глава религиозной Унии Земли.

Аро’нх – офицер илдиранского Солнечного Флота, провел неожиданно успешную самоубийственную атаку на боевые шары гидрогов на Кронхе-3.

«Бальбоа» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, второй по счету.

Бартоломей – Великий король Земли, предшественник Фредерика.

Бейкер – один из кланов Скитальцев.

Би-Боб – ласковое прозвище, которое дала Брансону Робертсу Рлинда Кетт.

Бекх! – илдиранское ругательство, означающее «проклятье!».

Бен – первый Великий король Земной Ганзейской Лиги; так же называется и один из больших спутников Онсьера.

Бенето – зеленый священник, второй сын Отца Идрисса и Матери Алексы.

«Бертон» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, четвертый по счету; потерян в пути.

Блазер – илдиранское осветительное устройство.

Блицкригер – скоростной атакующий корабль-сборщик водорода, используемый Скитальцами во время гидрогского эмбарго.

Боевой шар – атакующий корабль гидрогов сферической формы.

Большой Гусак – унизительное наименование для Ганзейской Лиги, используемое Скитальцами.

Боре’нх – кул илдиранского Солнечного Флота.

Бриндл, Конрад – отец Робба Бриндла, отставной офицер.

Бриндл, Натали – мать Робба Бриндла, отставной офицер.

Бриндл, Робб – командир крыла EDF, друг Тасии Тамблейн.

Бродяги – унизительное прозвище Скитальцев.

Брон’н – телохранитель Мудреца-Императора Цирок’ха.

Вао’ш – илдиранский хранитель памяти.

Виверна – большой летающий хищник на Тероке.

«Вичи» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, восьмой по счету.

Великий король – номинальный правитель Земной Ганзейской Лиги.

Велир – газовый гигант, на котором располагалась небесная шахта Скитальцев, уничтоженная гидрогами.

Вен, Тхара – первопоселенка Терока с корабля поколений «Кайлье». Первый человек, наладивший контакт, со Вселенским Лесом.

Венсеслас, Бэзил – Президент Земной Ганзейской Лиги.

Венталы – чувствующие жидкие создания.

Вердани – основанная на органике чувствующая сущность, представителем которой является Вселенский Лес на Тероке.

Виллис, Шейла – адмирал, командир боевой группы Седьмого сектора EDF, организатор блокады Айреки.

Внешняя колония – илдиранская колония, очень малочисленная.

Военный курьер – персональный транспортный корабль в илдиранском Солнечном Флоте.

Вселенский Лес (Звездный Лес) – единое чувствующее существо, где каждое дерево связано с другими прочными связями, подобными душевным. Располагается на Тероке.

Вселенское дерево – каждое отдельное дерево во Вселенском Лесу.

Ганза – Земная Ганзейская Лига.

Георг – второй Великий король Земной Ганзейской Лиги; так же называется и один из больших спутников Онсьера.

Гидроги – чуждая людям и илдиранам раса, живущая в сердце газовых гигантов.

Голген – газовый гигант, на нем когда-то вела добычу топлива небесная шахта Голубое Небо, уничтоженная гидрогами. Впоследствии – мишень кометной бомбардировки Джесса Тамблейна.

«Голиаф» – первый огромный «джаггернаут» во флоте EDF.

Город-корабль – гигантский город гидрогов.

Грибной город – громадное дерево, произрастающее на Тероке, в стволе которого выдолблены жилища терокцев.

Грузовой конвой – корабль Скитальцев, используемый для доставки груза экти с небесных шахт.

Даниэль – новый принц-кандидат, избранный Ганзой.

Дасра – газовый гигант, предполагаемая гавань гидрогов.

Дворец Призмы – резиденция илдиранского Мудреца-Императора.

Дворец Шепота – величественное здание, где базируется правительство Ганзы.

Дворцовый район – правительственная зона вокруг Дворца Шепота на Земле.

DD – служебный компи, назначенный на ксеноархеологические раскопки на Рейндик Ко.

Дейм – голубая звезда-супергигант, одно из илдиранских «Семи Солнц».

Декик – кликисский робот на ксеноархеологических раскопках на Рейндик Ко.

Джек – четвертый Великий король Земной Ганзейской Лиги; так же называется и один из больших спутников Онсьера.

Джазер – энергетическое оружие, используемое Земными Оборонительными Силами.

Джора’х – Первый Наследник Илдиранской Империи, старший сын Мудреца-Императора.

Джоракс – кликисский робот, часто бывающий на Земле.

«Джаггернаут» – класс боевых кораблей EDF.

Добро – илдиранский колониальный мир.

«До смерти любопытный» – торговый корабль Рлинды Кетт.

Дремен – земной колониальный мир, туманный и облачный.

Древесные танцы – акробатические представления в лесах Терока.

Дроп-корабль – скоростной грузовой корабль, используемый EDF.

Дуларикс – необитаемый мир в пространстве Илдиранской Империи, место бессмысленной атаки гидрогов.

Закрытый Сад – оранжерея во Дворце Шепота, в которой произрастают различные виды папоротников.

Зан’нх – илдиранский военный офицер, старший сын Первого Наследника Джора’ха.

Зеленый священник – служитель Вселенского Леса, способный использовать вселенские деревья для мгновенной связи.

Земная Ганзейская Лига (Лига Ганзы) – основанная на коммерции форма правления Землей и ее колониями.

Земные Оборонительные Силы EDF – космические вооруженные силы Земли, штаб-квартира располагается на Марсе, но состоит под юрисдикцией Земной Ганзейской Лиги.

Зеркальные Озера – группа глубоких озер на Тероке, по их берегам располагается одно из поселений терокцев.

Зизу, Анвар – сержант EDF, начальник охраны на «манте» Тасии Тамблейн.

Илдира – главная планета Илдиранской Империи, освещаемая семью солнцами.

Илдиранская Империя – большая инопланетная империя, вторая из ведущих цивилизаций в Рукаве Спирали.

Илдиранский Солнечный Флот – космический военный флот Илдиранской Империи.

Илдиране – гуманоидная раса.

Илкот – кликисский робот, участвовавший в ксеноархеологических раскопках на Рейндик Ко.

Импульсные снаряды – новая разработка EDF, также называемая «фрак».

Исперос – горячая планета, место пробной колонии Котто Окиаха.

«Кайлье» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, пятый по счету и первый встреченный илдиранами; колонисты с «Кайлье» были доставлены, чтобы заселить Терок.

Камаров, Равен – капитан грузового корабля Скитальцев.

«Канака» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, последний по счету; его колонисты стали называть себя Скитальцами.

Катер – маленький кораблик в илдиранском Солнечном Флоте.

Келлум, Дел – лидер клана Скитальцев, владелец гаваней в кольцах Оскувеля.

Келлум, Зетт – восемнадцатилетняя дочь Дела Келлума.

Кетт, Рлинда – деловая женщина, капитан «До смерти любопытного».

Киль-дерево – полое дерево с сильно перекрученным стволом, произрастающее на Илдире; использовалось Сай’ф для создания растения в технике бонсай.

«Кларк» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, седьмой по счету.

Кли – горячий крепкий напиток, изготовляемый из упавших семян вселенских древ.

Клиб – унизительная кличка для новобранцев.

Клидия – одна из девятнадцати зеленых священников-добровольцев, согласившихся сотрудничать с EDF.

Кликисские роботы – интеллектуальные насекомоподобные роботы, созданные расой кликиссов.

Кликиссы – древняя насекомоподобная раса, давно исчезнувшая из Рукава Спирали, оставив после себя только пустые города.

Ковальски – один из кланов Скитальцев.

Когорта – боевая группа илдиранского Солнечного Флота, включающая семь манипул, или 343 корабля.

Коликос, Антон – сын Маргарет и Луиса Коликосов, переводчик и этнограф.

Коликос, Луис – ксеноархеолог, муж Маргарет Коликос; специализируется на памятниках древней кликисской цивилизации.

Коликос, Маргарет – ксеноархеолог, жена Луиса Коликоса; специализируется на памятниках древней кликисской цивилизации.

Колони-Таун – главное поселение на Корвус Ландинг.

Командир платформы – старший офицерский чин на борту орудийной платформы типа «Тандерхед» в EDF.

Компетентный компьютеризированный компаньон – интеллектуальный служебный робот, также называемый компи; имеются в распоряжении Дружественные, Учителя, Гувернеры, Слушатели и другие модели.

Комптор – илдиранский колониальный мир, место легендарного лесного пожара.

Компторские лилии – большие мясистые цветы с Комптора; оранжево-розовые лепестки их съедобны.

Компи – сокращенный термин для «компетентных компьютеризированных компаньонов».

Кондорфлаи – разноцветные летающие насекомые на Тероке, похожие на гигантских бабочек; иногда их держат дома как ручных животных.

Коралловые яйца – съедобные подводные растительные конкреции на Илдире.

Кори’нх, Адар – командующий илдиранским Солнечным Флотом.

Коррибус – древний кликисский мир, в котором Маргарет и Луис Коликосы открыли технологию Факела Кликиссов.

Корвус Ландинг – колониальный мир Ганзы, живущий главным образом сельским хозяйством и отчасти – горнорудным делом.

Королевский канал – облагороженный канал, окружающий Дворец Шепота.

Кот Исикс – дикое кошкоподобное животное на Илдире.

Котопакси – колониальный мир Ганзы.

Кренна – внешняя колония илдиран, эвакуированная из-за эпидемии.

Кретеблоки – сборный строительный материал Ганзы.

Кри’л – легендарная несчастная пловчиха из илдиранского мифа.

Кристофер – третий Великий король Земной Ганзейской Лиги; так же называется и один из больших спутников Онсьера.

Кронха – двойная система, два из илдиранских «Семи Солнц». Содержит две обитаемых планеты и один газовый гигант Кронха-3.

Кул – илдиранский военный чин, звание командира манипулы, или сорока девяти кораблей.

Кхали, Нира – зеленая жрица, возлюбленная Первого Наследника Джора’ха и мать его дочери-полукровки Осира’х. Содержалась в плену в селекционном лагере на Добро.

Ланьян, Курт – генерал, командующий EDF.

Лиа – бывшая правительница Терока, мать Алексы.

Лларо – заброшенный кликисский мир.

Логан, Криста – последний капитан последнего корабля поколений «Бертона»; привела колонистов на Добро.

Лотц, Давлин – экзосоциолог Ганзы и шпион на Кренне.

Мае, Терене – лейтенант EDF, назначенная на «манту» под командованием Тасии Тамблейн.

Манипула – боевая группа илдиранского Солнечного Флота, состоящая из семи септ, или сорока девяти кораблей.

«Манта» – класс крейсеров EDF средних размеров.

Маратха – илдиранский курортный мир с наиболее продолжительным дневным циклом.

Маратха-Прима – главный закрытый город на одном континенте Маратхи.

Маратха-Секонда – братский город на противоположной стороне от Маратха-Примы, находится в стадии строительства.

«Марко Поло» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, третий по счету.

Мармот – крупное стадное животное на Илдире, известное благодаря своей толстой серой шкуре и медлительности.

Мать Алекса – правительница Терока, жена Отца Идрисса.

Мейер – красное карликовое солнце, располагающееся недалеко от Рандеву.

Миджистра – прославленная столица Илдиранской Империи.

Морозильные камеры – сохраняющие помещения, разработанные для создания экстремального холода.

Мудрец-Император – божественный правитель Илдиранской Империи.

Наместник – чистокровный сын Мудреца-Императора, управляющий илдиранскими колониями.

Нахтон – придворный зеленый священник на Земле, живет при дворе короля Петера.

Нг, Триш – пилот Скитальцев.

Небесная шахта – добывающая экти фабрика в облаках газовых гигантов, обычно управляемая Скитальцами.

Небесная Сфера – главный купол в илдиранском Дворце Призмы. В Небесной Сфере размещались экзотические растения, насекомые и птицы, все это предполагалось поместить над тронным залом Мудреца-Императора.

Нити душ – связные каналы тизма, что исходят от Светлого Источника. Мудрец-Император и представители рода священников способны их видеть.

Новая Португалия – аванпост Ганзы, где размещены производства EDF.

Облачная шахта (небесная шахта) – большая и малоэффективная фабрика по сбору экти.

Огненная лихорадка – болезнь, когда-то породившая эпидемию в Илдиранской Империи.

Окиах, Берндт – внук Юхай Окиах, погиб при уничтожении небесной шахты на Эрфано.

Окиах, Юхай – женщина преклонного возраста, отставной Рупор кланов Скитальцев.

Окиах, Котто – младший сын Юхай Окиах, дерзкий изобретатель, организовавший колонию на Исперосе.

ОКС – компи-учитель, один из старейших земных роботов. Служил на борту «Пери», ныне инструктор и советник короля Петера.

Онсьер – газовый гигант, место испытания Факела Кликиссов.

Опаловые кости – полезное ископаемое, добываемое на Добро, то используется в изготовлении ценных ювелирных изделий.

Оранжевое Пятно – эпидемия, поразившая людей-колонистов на Кренне.

Осира’х – дочь Ниры Кхали и Джора’ха; родилась с необычными телепатическими способностями.

Оскувель – газовый гигант, опоясанный кольцами, место секретных гаваней Скитальцев.

Острый цветочный чай – напиток Скитальцев.

Отема – старая зеленая жрица, посол Терока на Земле; позже была отправлена на Илдиру.

Отец Идрисс – правитель Терока, муж Матери Алексы.

Палаву, Говард – главный научный советник короля Петера.

Палисад – колониальный мир Ганзы.

Пастернак, Анна – лидер клана Скитальцев, капитан корабля, мать Шарин.

Пастернак, Шарин – хозяйка небесной шахты на Велире; невеста Дела Келлума, убитая при первых атаках гидрогов.

Пеллидор, Франц – помощник Бэзила Венсесласа, «спецагент».

Пентадисе – азартная игра с пятью костями, распространенная среди Скитальцев.

Первый Наследник – старший сын и престолонаследник илдиранского Мудреца-Императора.

Перекресток Буна – колониальный мир Ганзы.

«Пери» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, первый по счету.

Перони, Ческа – Рупор кланов Скитальцев, ученица старой Юхай Окиах. Ческа была уже помолвлена с Россом Тамблейном, но встретилась с его братом Джессом, и они полюбили друг друга.

Перони, Ден – отец Чески.

Петер – король, формальный наследник короля Фредерика и номинальный правитель Земной Ганзейской Лиги.

Пим – заброшенный кликисский мир.

Пловцы – один из илдиранских родов, жители воды.

Плоские камни – редкие драгоценные камни, украшающие корону Великого короля.

Плумас – замерзшая луна с жидким подземным океаном, место расположения водяной промышленности клана Тамблейнов.

Погрузчик – маленький рабочий кораблик в гаванях Оскувеля.

Портал – система мгновенной телепортации кликиссов.

Потерянные времена – забытый исторический период, события предположительно изложены в закрытой части «Саги Семи Солнц».

Почтовый гонец – маленький быстрый автоматический корабль, предназначенный для переноски сообщений.

Принцесса – ласковое наименование, используемое Нирой по отношению к своей дочери Осира’х.

Прото – газовый гигант, бывшее место расположения небесной шахты Крима Тилара.

Рамах – земной колониальный мир, населенный главным образом мусульманами.

Рамирес, Элли – лейтенант EDF, навигатор на борту «манты» под командованием Тасии Тамблейн.

Рандеву – группа астероидов, секретный правительственный центр Скитальцев.

Рейак – земной колониальный мир, известный производством жемчуга.

Рейнальд – старший сын Отца Идрисса и Матери Алексы.

Рейндик Ко – заброшенный кликисский мир, место главных раскопок Коликосов.

Реллекер – земной колониальный мир, популярный курорт.

Ремор – маленький атакующий корабль во флоте EDF.

Робертс, Брансон – бывший муж Рлинды Кетт, по кличке Би-Боб.

Робинсон, Меделайн – исследовательница планет; она и два ее сына открыли кликисские руины и активировали роботов на Лларо.

Род – в Илдиранской Империи так называются племена илдиран, по крови и различным физиологическим особенностям пригодных к определенным профессиям.

Род’х – полукровка, сын Ниры и Наместника Добро.

Рукав Спирали – участок галактики Млечного Пути, занимаемый Илдиранской Империей и земными колониями.

Росси – эксцентричный зеленый священник, выживший после нападения виверн.

Рупор – политический лидер Скитальцев.

Руса’х – наместник Хириллки, третий высокорожденный сын Мудреца-Императора.

«Сага Семи Солнц» – исторический и легендарный эпос илдиранской цивилизации.

Сад Лунной Статуи – сад, украшенный скульптурой и подстриженными деревьями; располагается во Дворце Шепота.

Сай’ф – одна из любовниц Джора’ха, представитель рода ученых, экспериментировала с растениями в технике бонсай.

Сандовал – один из кланов Скитальцев.

Сарайн – старшая дочь Отца Идрисса и Матери Алексы, посол Терока на Земле, а также любовница президента Венсесласа.

Сархи, Падме – Великий Защитник колонии Айрека.

Светлый Источник – илдиранская версия Небес, реальность высшего плана, сотканная из совершенного света. Илдиране верят, что слабые струйки этого света пробиваются в нашу вселенную, проходят сквозь душу Мудреца-Императора и распределяются по их расе посредством тизма.

Светофильтры – защищающее глаза покрытие, используемое илдиранами.

Сектор Горизонт – участок с большим количеством звезд недалеко от Илдиры.

Септа – маленькая боевая группа, состоящая из семи кораблей в илдиранском Солнечном Флоте.

Септар – командир септы.

«Серебряные береты» – части спецназначения EDF.

Сирикс – кликисский робот, участвовавший в ксеноархеологических раскопках на Рейндик Ко.

Скитальцы – свободная конфедерация независимых людей, главный производитель звездолетного горючего экти.

«Слепая вера» – корабль Брансона Робертсона.

Соренгаард, Ранд – отделившийся от соотечественников Скиталец, пират, убит генералом Ланьяном.

Спамнакс – консервированный мясной рацион, разработанный в последние века.

Станнис, Малкольм – бывший президент Земной Ганзейской Лиги, служил во времена правления короля Бена, короля Георга и первого контакта землян с Илдиранской Империей.

Стонер, Бен – заключений на Добро.

Стример – быстрый одиночный корабль в илдиранском Солнечном Флоте.

«Строганов» – один из одиннадцати кораблей поколений с Земли, девятый по счету.

Свирельные деревья – растения на Кренне с твердой корой и отверстиями, которые могут издавать музыкальные трели под ветром.

Свендсен, Ларс Рюрик – советник короля Петера.

Суини, Даля – первая хозяйка DD.

Сферический город – грандиозный жилой комплекс гидрогов.

Тактическая оружейная пена – распыляемый полимер, используемый EDF; отвердевает при контакте с водой.

Тал – военный ранг в илдиранском Солнечном Флоте, командир когорты.

Тальбун – старый зеленый священник на Корвус Ландинг, предшественник Бенето.

Тамблейн, Андре – один из дядьев Джесса, брат Брама.

Тамблейн, Брам – Скиталец из клана Тамблейнов, отец Росса, Джесса и Тасии.

Тамблейн, Калеб – один из дядьев Джесса, брат Брама.

Тамблейн, Джесс – Скиталец, второй сын Брама Тамблейна, влюблен в Ческу Перони.

Тамблейн, Карла – мать Джесса, замерзла насмерть при несчастном случае во льдах Плумаса.

Тамблейн, Росс – Скиталец, старший сын Брана Тамблейна, хозяин шахты Голубое Небо на Голгене, убит при первой гидрогской атаке.

Тамблейн, Тасия – Скиталец, сестра Джесса Тамблейна, в данный момент служит в EDF.

Тамблейн, Торин – один из дядьев Джесса, брат Брама.

Тамблейн, Винн – один из дядьев Джесса, брат Брама.

Тандерхед – боевая оружейная платформа EDF.

Телинк – мгновенная связь, используемая зелеными священниками.

Терок – тропическая планета, место обитания Вселенского Леса.

Тизм – тонкая телепатическая связь от Мудреца-Императора к илдиранскому народу.

Тилар, Крим – Скиталец, бывший небесный шахтер на Прото.

Тилар, Нико Чан – молодой пилот-Скиталец.

Тира Бегущая Лошадь – представитель планеты Рейак.

Торговый стандарт – единый язык в Ганзейской Лиге.

Тронный зал – главное помещение для королевских приемов во Дворце Шепота.

Трансгейт – транспортная система гидрогов.

Тре’к – легендарный чешуйчатый из илдиранского мифа.

Третий Париж – колониальный мир Ганзы.

Туманный скиммер – гигантский парусник, используемый для извлечения водорода из туманных облаков.

Тхор’х – старший высокорожденный сын Джора’ха, предназначенный стать следующим Первым Наследником.

Углеродные аннигиляторы – новое оружие EDF, действующее путем разбивания углеродно-углеродных связей.

Удру’х – наместник Добро, второй сын Мудреца-Императора.

Уния – стандартизированная, финансируемая правительством религия Земли.

УР – компи Скитальцев, модель «Гувернер», используется на Рандеву.

Уск – земной колониальный мир.