Сад душ

Иногда агония затмевала всё остальное, даже осознание источника её страданий. В другие моменты, как например сейчас, Шамур Ускеврен достаточно хорошо воспринимала происходящее, чтобы видеть в затейливой путанице колючек то, чем она являлась на самом деле – живой саван, сомкнувшийся вокруг неё так тесно, что всякий раз, когда её измученные мышцы непроизвольно дёргались, чёрные шипы пронзали слабо мерцающее вещество, которое в этом месте служило ей кожей.

Внутри неё вопила необходимость поменять положение, но она стиснула челюсти, чтобы сдержаться. Затем полотно колючек всколыхнулось, впиваясь в неё шипами, шевельнулось и разошлось.

Оглушённая болью, Шамур была беспомощна, когда причудливое существо – наполовину человек, наполовину дерево – наклонилось и подняло её. Его кожа была грубой, серой корой, и кожура на его ладонях расцарапала ей кожу. Его тело было несимметричным, одна рука длиннее другой, на одной ладони было больше длинных, крючковатых пальцев. Его неровная голова была лишена носа, рта, ушей, и была практически гладкой, не считая двух раскосых, тёмно-зелёных глаз. Таким жутким было создание, что в следующий миг женщина нашла себе силы для борьбы – но тщетно. Создание было сильнее, и кора защищала его от её пинков и ударов.

Из лица, груди и рук растительного человека выросло множество тонких, как волоски, ростков. Продолжая расти, они устремились к Шамур и пронзили её, будто булавки. Она почувствовала, как ростки копошатся внутри её тела, и тогда они начали высасывать из неё какую-то жизненную эссенцию.

Чувство было невыносимым и неописуемо мерзким, и на время она даже потеряла сознание. Когда она снова пришла в чувство, ростки исчезли, и существо опускало её обессиленную фигуру на землю. Её мучитель что-то сделал с колючками, и они снова обвились вокруг неё. Она заплакала похожими на алмазы слёзами, сверкающими, как её кожа, и стала проклинать свою внучатую племянницу.

Конечно, раньше Шамур не испытывала ненависти к мёртвой девушке, несмотря на то, что терпеть не могла притворяться ею и жить её скучной, блеклой жизнью. Когда Линдриан Карн, её племянник и отец девушки, попросил вместе с ним провести всенощное бдение в Серебристом Зале, их семейном особняке, она испытала только беспокойство, любопытство и некое мрачное чувство удовлетворения. Она всегда считала, что её родственницу отравил какой-то мерзавец, а жертвы убийства были именно теми людьми, что превращались в неупокоенных призраков, не так ли?

Но полночь пришла и ушла, время близилось к утру, и она начала задумываться, действительно ли Линдриан что-то видел. Может быть, скорбь вызвала у него галлюцинации. Но наконец, как он и обещал, в воздухе замерцал призрак – полоса неровного белого света, плавающая в тенях в дальнем конце главного зала. Воздух похолодел, и пламя единственной масляной лампы, зажжённой Линдрианом, стало синим.

- Вот, - сказал он, показывая в сторону призрака. Изумруд на его пальце озарился бледным светом.

- Я вижу, - ответила Шамур. Она двинулась к фантазму, минуя свисающие с потолка знамёна, шурша бархатной юбкой. Линдриан последовал за ней.

Когда они подошли достаточно близко, в жемчужном мерцании она разглядела измученную фигуру. Худенькая девушка с бледными светлыми волосами, девушка, точь-в-точь похожая на свою двоюродную бабушку, стояла плотно опутанной тенистой сетью. Её лицо было маской страданий, и это вызвало у Шамур тревогу даже больше самого факта её присутствия.

- В таком виде она появляется каждую ночь, - мрачно сказал Линдриан. - С ней нельзя поговорить или что-то ещё. Я пытался. Я понял, что нужно поговорить об этом со жрецом, но я не представляю, как, учитывая положение вещей.

Шамур кивнула. Более пятидесяти лет назад, как скучающая, озорная дочь дома Карн, она просто из чувства азарта стала знаменитой воровкой. Когда её личность была раскрыта, ей пришлось сбежать из Селгонта, и Шамур уже никогда не ожидала увидеть родной город.

Но впоследствии странное магическое происшествие вышвырнуло её на полвека в будущее, и решив, что власти не станут искать её после столь долгого отсутствия, она вернулась домой – посмотреть, как идут дела у родных. Оказалось, что дела идут скверно. Серия финансовых неудач оставила дом Карн на грани краха, и последней надеждой на спасение оставался союз через брак с богатым купцом Тамалоном Ускевреном.

Казалось, что эта надежда пошла прахом, когда наречённая Тамалона, нежная девушка, по странной случайности тоже названная Шамур, погибла при загадочных обстоятельствах. Но Фендо, глава дома Карн, придумал отчаянный план. Поскольку никто не знал, что первая Шамур вернулась в Селгонт, семья могла скрыть факт смерти обручённой девушки, а её тёзка и двойник могла выйти за Тамалона вместо неё.

Этот обман требовалось поддерживать даже теперь, чтобы обведённый вокруг пальца лорд Ускеврен не изгнал Шамур. И это значило, что нельзя позволить чужакам увидеть призрак младшей Шамур, который стал появляться в семейном особняке.

- Я надеялся, что у тебя будут какие-то идеи, - продолжал Линдриан, накручивая свою вьющуюся бороду на палец. – Ты бывала в странных местах и видела загадочные вещи.

- Я видела скелетов, оживлённых злобой волшебника, - согласилась Шамур, - и увядших, молчаливых созданий, обитающих на кладбищах и пожирающих падаль. Но никогда не видела такого призрака…

Натянув свои теневые оковы – лицо исказилось от боли – призрак поплыл в воздухе, пока не оказался прямо перед Шамур. Тогда призрак протянул свою тонкую, прозрачную руку. Только на дюйм-другой, оковы больше не позволяли, но в её намерениях нельзя было ошибиться. Шамур подавила желание отступить на шаг.

- Она среагировала на твой голос, - сказал изумлённый Линдриан.

- Похоже на то, - ответила Шамур.

- И теперь хочет, чтобы ты взяла её за руку. Давай же, сделай это!

- Не уверена, что это хорошая мысль.

Линдриан посмотрел на неё, как на дурочку.

- Но ты же видишь, что ей больно. Может быть, это позволит прекратить её страдания.

- А может быть, и нет. Племянник, мы понятия не имеем, что означает эта манифестация на самом деле. Ты бы принял руку Смерти, протяни она её?

- Я бы принял её руку, - ответил он. – Она – моё дитя и твоя родная кровь. Твой долг перед домом…

- Да как ты смеешь, - рявкнула она. – Я отказалась от фехтования, приключений и всех остальных радостей жизни, чтобы притворяться твоей скучной дочерью. Я вышла замуж за незнакомца, которого не люблю. И всё это – чтобы сохранить дом Карн. Я больше ничего не должна.

Линдриан опустил глаза.

- Я… я знаю. Я извиняюсь. Просто каждую ночью на этой неделе я видел её такой. Боюсь, она будет такой навечно, если никто не сумеет помочь ей упокоиться с миром.

- Не двигайся, - сказала Шамур. – Дай мне подумать.

Она отвернулась от племянника и измученного призрака с его протянутой ладонью.

Она сказала абсолютную правду. У неё больше не осталось долгов перед родичами. Более того, ей нужно было заботиться о новорождённом сыне, Тамлине, который принёс частицу счастья в её жизнь, когда она уже отчаялась испытать это чувство снова. Никто не стал бы винить Шамур, если бы она просто ушла.

Но всё же…

За то короткое время, что они провели вместе, она полюбила свою тихую, кроткую внучатую племянницу, обладавшую её лицом, но так отличавшуюся по характеру, и ей было больно видеть муки девушки. Кроме того, что бы ни означало появление призрака, оно позволяло ей нырнуть в неизвестность, принять вызов, когда она уже отчаялась снова получить такую возможность. Какая разница, если в итоге она будет несчастна? Не считая Тамлина, её блеклое существование в золотой клетке всё равно было лишено радости.

Она обернулась.

- Ну ладно, я это сделаю. Но если я рухну замертво – удачи тебе объяснить это Тамалону.

Заставив себя двигаться храбро, без колебаний, она шагнула вперёд и обхватила холодные, мерцающие пальцы племянницы собственными.

- Прости меня, - прошептал призрак.

Шамур ощутила, что её суть вырывают из тела, и на освободившееся место устремляется призрак. Большой зал исчез, и бывшая искательница приключений полетела вниз, так что закружилась голова – а может, вверх по длинному чёрному коридору. В конце прохода тёмная сеть, которая опутывала её племянницу, неожиданно схватила её, и она узнала, что это была вовсе не сеть, а терновник.

Мысль о предательстве внучатой племянницы наполнила Шамур гневом, который разрастался до тех пор, пока не затмил боль и ужас её ситуации и не вернул ей ясность мысли. Тогда она вспомнила, как именно открывался терновник.

Деревянный человек вытащил одну конкретную веточку, потом три-четыре других, и тогда всё сложное кружево терний рассыпалось. Это было подобием тайного узла, сложного замка или механической ловушки, и за время своих воровских похождений она стала экспертом по этой части.

Проблема была в том, что как только она попытается освободиться, шипы проткнут её кожу и продолжат колоть с каждым её движением. Но такая ли это проблема? Колючки уже ужалили её сотни раз, но следов не оставили, точно так же как ростки растительного существа не оставили постоянных ран. Может быть, она сможет продолжать, несмотря на шипы – до тех пор, пока сумеет терпеть боль.

Даже не шевельнувшись, она стала изучать переплетённые колючки, пытаясь опознать ту, которая двигалась первой. Она не смогла. Ей нужно было действовать методом проб и ошибок.

Она потянулась к колючкам, зашипела, когда те проткнули кожу, вздрогнула, когда схватила стебель, и шипы вонзились в ладони. Она потянула за стебель, но не смогла его вытащить.

Она попробовала другой, а потом – ещё один.

Иногда боль так громко вопила в её измученных конечностях, что Шамур боялась потерять сознание и забыть, какие стебли она уже пробовала извлечь, а какие ей только предстояло испытать. Она постоянно боролась с искушением остановиться и на миг ослабить свои мучения – из страха, что поступив так, больше не соберётся с храбростью, чтобы начать заново.

Наконец, получилось вытащить из путаницы одну из веточек. Она хрипло и безумно рассмеялась и схватилась за другую. Но выбор оказался неверным, и первый стебель скользнул на место. Ей придётся вытащить его снова, а потом снова, каждый раз жаля себя в поисках второго кусочка головоломки.

Как оказалось, ей нужно было найти всего четыре стебля и вытащить их в правильном порядке, чтобы остальные ветви распутались и опали на землю вокруг. На мгновение она распростёрлась на месте, полная боли, измученная, оглушённая, но инстинкты авантюристки предупредили, что нельзя просто лежать где попало, иначе древесный человек вернётся и найдёт её здесь. Застонав, она поднялась на ноги и огляделась.

В сером небе над головой не было солнца, луны и звёзд, но оно светилось как будто само по себе, пропитывая местность тусклыми сумерками. Освещения хватало, чтобы Шамур разглядела вокруг просторный сад, но такой, подобного которому она прежде не видела. Большая часть растений казалась незнакомой и в некоторых случаях совершенно чуждой. Присмотревшись поближе, она увидела, что несколько растений были выведены специально, чтобы удерживать и пытать таких же, как она, пленников. Мерцающие человеческие фигуры висели распятыми на высоких терновых кустах, или, что ещё ужаснее – превратились в наполовину человеческие, наполовину растительные создания. Их конечности укоренились в почве, а лица обмякли или исказились, обхваченные кольцом лепестков. На большинстве страдающих виднелись раны – пробитая грудь или расколотый череп, и эти раны должны были оказаться смертельными. И наверняка были таковыми, поняла Шамур, когда призрачные пленники получили их.

Шамур скользнула к ближайшему из этих пленников уверенным, бесшумным шагом опытной воровки, заметив при этом, что боль от колючек полностью пропала. Приятно, но было бы крайним безрассудством считать, что в этом месте ничто не может уничтожить её или нанести постоянную травму.

Она пожалела, что на ней нет какой-то одежды, чего-то вроде её старого, тёмного, мужского на вид костюма для приключений. На её обнажённых конечностях возникли мягкие высокие сапоги, клетчатые штаны, просторная рубаха, перчатки и плащ с капюшоном. Улыбнувшись этой неожиданной награде, она пожелала себе меч. В руке возник клинок, но он оказался мягкой, восковой, бесполезной вещью, которая немедленно согнулась под собственным весом. Фыркнув, Шамур отбросила его прочь.

Пленник висел на трельяжной сетке. Вокруг него обвилось что-то похожее на виноградные лозы.

- Я собираюсь освободить тебя, - сказала Шамур, но он не ответил. Может быть, лозы каким-то образом мешали ему видеть или слышать её.

Она сорвала лозы. Они стали медленно извиваться в её руках, но никакого настоящего сопротивления не оказали. Наконец, несчастный упал с сетки. Она неловко подхватила его, затем осторожно уложила на землю.

- Соберись с силами, - сказала она. – Нужно уходить отсюда.

Мужчина по-прежнему не отвечал.

- Всё хорошо, - сказала она. – Ты свободен, и это не изменится. Мы выпустим всех пленников, соберём наше собственное маленькое войско и убьём Садовника.

Казалось, это имя подходило древесному человеку не хуже любого другого.

По-прежнему нет ответа. Она вгляделась в его измученные черты и увидела пустоту. В какой-то момент он отверг ужас внешнего мира и сбежал глубоко внутрь себя – так глубоко, что назад уже не вернулся.

Она вздохнула и двинулась к женщине, висевшей словно на висельнице. Её голова терялась в лепестках огромного розового пеона. Шамур вытащила пленницу без особых усилий, но затем женщина – пожилая, со сморщенным лицом, седыми волосами и зияющей бескровной раной на шее – завыла и хлестнула ногтями лицо спасительницы.

Шамур отдёрнулась, уклоняясь от ногтей, затем поймала старуху в захват, вывернув ей руку за спину.

- Успокойся! – сказала аристократка. – Я друг. Я освободила тебя.

Но что бы она ни говорила, другая женщина продолжала рычать и сопротивляться. В конце концов, Шамур пришлось удушить её и оставить без сознания просто чтобы уйти. Иначе карга стала бы её преследовать и нападать.

Шамур задумалась, как быстро она сошла бы с ума, если бы не сумела освободиться от терновника? Она вздрогнула.

Было очевидно, что от других несчастных ей никакого толку. Она не могла блуждать по саду, освобождая всех по очереди, только ради шанса найти одного или двух в здравом рассудке – древесный человек поймал бы её. Дальше ей придётся действовать в одиночку.

Разумный человек сбежал бы из сада, или бесконечно скрывался, будь этот вариант недоступен. Но Шамур никогда не считалась особенно разумной, и ей нужно было отомстить – сначала этому существу, которое так надругалось над ней, а затем коварной родственнице, поймавшей её в этот кошмар.

К несчастью, она понятия не имела, как это сделать, но может быть, исследование сада принесёт какие-то плоды. Бесшумно скользя от одного укрытия к другому, она начала красться через сад. Серое мерцание не менялось, обещая ночь, которая никогда не наступала. На холодном ветру шуршали листья, а воздух полнился ароматом цветов.

Затем впереди что-то загремело и щёлкнуло. Она скользнула вперёд ещё осторожнее и замерла, как только увидела, откуда идёт шум. На небольшом холмике на открытом пространстве стоял Садовник, забрасывая в воздух серебристую сеть. Сеть как будто тянулась по всему пустому, светящемуся небу. Конечно, это было физически невозможно, но Шамур достаточно знала о магии, чтобы понимать, что это может быть правдой в магическом смысле.

Сеть дёрнулась, и Садовник потащил её. В сети слабо корчилась фигура юноши, на шее которого виднелась отметина от гарроты. Создание с кожей из коры схватило его, и в мгновение ока юноша превратился в крохотный неподвижный овал, похожий на семечко. Садовник бросил горошину себе в кошель и снова закинул свой невод.

Шамур наблюдала, как Садовник вытаскивает ещё пятерых душ, каждая из которых обладала какой-то жуткой раной – в одном случае кишками, вывалившимися из рассечённого живота, в другом – отрубленной ногой. Здесь в посмертии – здесь в Аду, наверное – растительный человек был дьяволом, обладающим какой-то адской задачей ловить тех, кто погиб от рук товарищей и заточать их в саду, питающемуся их муками.

Садовник сложил сеть и пошёл прочь. Надеясь, что враг приведёт её в какое-то полезное место, Шамур тенью следовала за существом, так бесшумно и незаметно, что одобрил бы даже Эррендал Спиллвайн, мастер-вор, который научил её ремеслу. Она решила, что стоит использовать свои таланты на полную катушку. Хотя у древесного человека не было видно ушей, он всё равно мог как-то её услышать – или почувствовать воровку каким-то нечеловеческим методом.

Однако Садовник ни разу не обернулся, какими бы способностями ни обладал, и через какое-то время из мрака впереди выплыло нечто ошеломительное: титанический объект, который был одновременно рощей огромных деревьев с красными стволами и замком. Стволы вырастали во вьющиеся лестницы, дверные проёмы, окна и балконы вокруг полостей – комнат, – внутри. Кроме того, их массивные, плоские ветви переплетались, соединяя одну башню с другой.

Замок-дерево очевидно был домом Садовника, а если повезёт – источником оружия или хотя бы полезных сведений. Теперь, когда существо привело её сюда, Шамур не хотела следовать за ним по пятам, тем самым рискуя быть обнаруженной. Лучше позволить растительному человеку уйти вперёд, немного выждать, а затем прокрасться внутрь.

Сложно было оценить ход времени, поскольку небо не менялось. Она просидела примерно час, затем осторожно двинулась дальше.

Оглядывая деревянный фасад в поисках часовых, она задумалась, как дела без неё у Тамлина, и ощутила укол материнского беспокойства. Она ещё пыталась прогнать тревогу – в конце концов, нянька своё дело знала – когда из кустов впереди возник горностай.

По крайней мере, таким было первое впечатление Шамур, поскольку как у и ласок, с которыми она была знакома, у него было длинное, вытянутое тело, стоящее низко к земле, треугольная голова и узкая морда. Несмотря на всё это, он был длиной с трёх лошадей, стоящих носом к хвосту, и казался способным в один укус лишить её головы. Но в следующий миг она увидела, что он, как и Садовник, который скорее всего поместил сюда это существо в роли сторожевого пса, был растительным созданием. Его тело было полотном из лоз и ветвей, его когтями – заострённые палки, его глаза – алые цветы с пятью лепестками, а его нос – кусок серо-зелёного мха.

Намереваясь укрыться, Шамур отступила за куст, каждый из медных листьев которого был съёжившейся, дрожащей, хныкающей душой в мучениях. Она была уже на полпути к цели, когда растение развернулось, присмотрелось и бросилось в её сторону.

Шамур побежала, хлопая полами плаща. Чудовище стало её преследовать.

Аристократка знала, какими проворными были обычные ласки, и ей не нужно было оглядываться, чтобы понимать, что преследователь настигает её. Оставались считанные секунды, чтобы найти какой-то способ защиты.

Поначалу, отчаянно оглядываясь вокруг, она не видела ничего подходящего. Тем временем, топот горностая звучал позади, сокращая расстояние с каждым шагом. Наконец она заметила потенциально полезное дерево с низкой ветвью.

Она свернула, взметнулась в воздух и схватилась за ветку. Та отломилась, осыпав всё вокруг дождём из крови. Шамур приземлилась, развернулась и охнула. Там, прямо перед нею, был горностай, источая запах смолы и зелени, и его челюсти с деревянными клыками уже раскрылись, чтобы схватить её.

Она рефлекторно ткнула веткой, как копьём, и конец уколол мшистый нос создания. Очевидно, растительное существо чувствовало боль, как и обычное – хвала богам! – поскольку оно отдёрнуло голову, затем сразу же снова попыталось её укусить.

Она ударила, попала, но на этот раз сила столкновения отбросила её назад. Существо бросилась на неё, и тогда, ещё не восстановив равновесие, она отчаянно бросилась в сторону. Зубы чудовища щёлкнули рядом и порвали ей плащ, но и только. Она выровнялась и вонзила своё импровизированное оружие в шею существа снизу.

Судя по всему, на сей раз она не сумела причинить боль, поскольку существо снова прыгнуло на неё. Она отчаянно взмахнула веткой, чтобы ударить тварь по морде, и та схватила оружие зубами.

Ласка наступала, заставляя Шамур отходить, и жевала ветку так остервенело, что только щепки летели. От оружия могло ничего не остаться уже через секунду, и ничто не могло помешать зверю прыгнуть на Шамур и прикончить её тем же образом.

Неожиданно она отпустила ветку, бросилась вперёд мимо жующих клыков, схватилась за красный глаз-цветок существа и вырвала его травянистую, волокнистую головку.

Атака оставила её уязвимой. Горностаю нужно было лишь повернуть морду, чтобы поймать её в свои челюсти. Но она знала, что большинство созданий берегут свои глаза, и молилась, чтобы эта рана заставила отпрянуть даже этот противоестественный ужас.

Так и случилось. На самом деле этот манёвр, который должен был выиграть ей время на поиски нового оружия, сработал даже лучше, чем она ожидала. Чудовище отступило, затем повернулось и сбежало в постоянные сумерки.

Шамур поняла, что усмехается. Это было настоящее безумие. Она по-прежнему была заперта в жутком потустороннем мире. Вопрос, сумеет ли она убить Садовника, оставался по меньшей мере спорным, а кроме того, она даже не знала, улучшит ли это её положение; казалось вполне вероятным, что появится другой демонический мучитель и займёт место первого. Единственное, в чём она могла быть уверенной – в том, что понятия не имеет, как вернуться в мир живых.

Однако нельзя было отрицать, что внутри Шамур всё пело от радости. Это – испытание её смекалки и доблести в неравной борьбе – было именно тем, что приносило ей наслаждение, тем, что нужно было Шамур для счастья, прежде чем она заточила себя в темницу банальной жизни своей внучатой племянницы. И оказалось, что будучи запертой в этом ужасном месте, вдалеке от всего, что она когда-либо знала, она всё равно ощущала, что снова стала собой.

Она посмотрела на древесный замок, пытаясь понять, не привлекли ли звуки битвы чьего-то внимания. Судя по всему, нет. Она понюхала алый цветок – оказалось, что его запах похож на корицу – а затем направилась к замку. Ещё через минуту она оказалась в тихом, тенистом месте среди огромных красноватых стволов.

Здесь было мирно, как внутри какого-то тускло освещённого храма с высокими колоннами, но она подозревала, что такая атмосфера обманчива. Она сделала два шага к ближайшей лестнице и оказалась совершенно права.

Из почвы вырвались растения, заточая её в круг, и в мгновение ока выросли до семи футов в высоту. Подобно некоторым хищным цветкам, которые она знала, они выпустили раздвоенные почки с мясистыми шипами по краям. В отличие от мелких особей в её собственном саду, эти не стали неподвижно ждать, пока жертва попадёт к ним в пасть. Зелёные челюсти устремились к ней с проворностью разъярённых змей.

Шамур испугалась, но голые рефлексы заставили её ринуться в брешь между двумя стеблями. Зубастая почка едва не схватила её за руку, осыпав каплями, что прожгли крохотные дырочки в рукаве, но затем Шамур вырвалась из кольца. Она пробежала три шага, достаточно, чтобы оказаться за пределами досягаемости растений, а потом обернулась.

Ещё несколько мгновений растения бессильно тянулись к ней, но потом увяли, осыпав землю сухими коричневыми листьями. Очевидно, они выросли слишком быстро и исчерпали всю жизненную силу, которой обладали.

Шамур подняла взгляд. Не было видно, чтобы суматоха кого-то привлекла, так что она замерла совершенно неподвижно, обдумывая ситуацию.

Хищные растения охраняли землю между деревьями. Она угодила в одну такую западню и уцелела лишь благодаря удаче. Если попадёт в другие – удача может и подвести, но как Шамур ни вглядывалась, она не смогла различить каких-то следов этих капканов. Это часто бывало главной проблемой волшебных ловушек.

Похоже, ей придётся активировать по меньшей мере ещё одну. Она медленно зашагала вперёд, глядя под ноги и изучая землю. Ей едва хватило времени заметить почву всего на один оттенок темнее остальной, по редким травинкам немного более бледного зелёного оттенка, когда вокруг неё взметнулся ещё один круг высоких растений.

Эти выпустили белые, шаровидные цветы, которые изрыгнули бурлящий серый дым. Она сразу же задержала дыхание, но пары всё равно обожгли глаза и кожу. Она бросилась в прореху между двумя стеблями, но растения неожиданно схватили её большими, тёмно-зелёными листьями, похожими на тугую кожу, и отбросили назад в центр круга.

Наполовину ослепнув от слёз, почти исчерпав запас воздух в лёгких, она встала перед той же парой цветов. Тогда она несколько раз притворилась, что бросается вперёд, пытаясь спровоцировать их на удар. Наконец, они поддались на обман. Она скользнула назад, и листья прошли мимо на какой-то волосок от неё. Мгновенно, пока ещё цветы не успели выпрямиться для следующей атаки, она скользнула между ними.

Опустившись на землю, вытирая зудящие глаза и лихорадочно вдыхая холодный, чистый воздух, она с удовлетворением наблюдала, как ядовитые цветы вянут и рассыпаются. В следующую минуту она достаточно пришла в себя, чтобы двигаться дальше.

Теперь она знала, как заметить капканы, и достигла ступеней без дальнейших трудностей. Она подняла ногу, чтобы поставить её на первую ступеньку, и замерла. Инстинкты твердили, что на лестнице тоже должны быть ловушки. Может быть, она могла пережить их, как предыдущие, но проще было их обойти. Она перешла в другое место у основания дерева и стала взбираться по стволу. Поверхность была достаточно неровной, чтобы обеспечить упоры для ног и рук умелой воровки.

Через несколько минут она вылезла на пролёт на вершине лестницы. Она решила, что дальше ловушек должно быть меньше. Как правило, жители крепости расставляли больше всего капканов на подходах к их жилищу, чем нутрии. Иначе им самим сложно было бы перемещаться внутри. С другой стороны, она решила, что риск наткнуться на одного из стражей или слуг Садовника, которые могли её заметить, здесь повыше.

Но следующие два часа доказали, что последнее предположение было ошибочным. Она кралась по проходам ветвей и лабиринтам палат в стволах огромных деревьев, никого не замечая и не слыша. В конце концов, она решила, что Садовник обитает в этом просторном дворце один, и это было поистине необычайным везением. Ей придётся сразиться только с самим дьяволом, а не с войском его приспешников.

Но какое-то время Шамур опасалась, что это последнее, в чём ей повезло, потому что исследование не приносило никаких плодов. Большинство помещений замка пустовало. Несколько были отведены под тёмную магию, со сложными пентаклями и сигилами, растущими на поверхности стен и полов и следами щиплющей кожу энергии в воздухе. Нигде не было ничего, что могло бы послужить ей оружием. Однако в конце концов, на одном из самых высоких проходов у зала на вершине одного из деревьев, она заметила слабый блеск в арочном проходе впереди – блеск, который мог принадлежать железу.

Взволнованная, она поспешила вперёд, но одёрнула себя. Прежде она решила, что обитатели замка не станут расставлять многочисленные ловушки внутри. Но запросто могут поставить их для охраны ценностей. Она посмотрела вниз и увидела несколько рядов бледных пятен в красноватом дереве у себя под ногами – пятен, напомнивших ей капканы, с которыми она уже повстречалась.

Ухмыляясь от того, что едва не погубила себя, она задумалась, как лучше всего обойти эту западню. Если разбежаться, он могла бы перепрыгнуть через все ряды пятен, но могла и не перепрыгнуть. Существовал способ понадёжнее. Ветвь, служившая мостиком, вырастила себе нечто вроде естественных перил. Вершина балюстрады была шириной всего в дюйм, но для женщины, которая когда-то ходила по канату, этого было вполне достаточно. Она взобралась на перила и затем, совершенно не беспокоясь по поводу головокружительной пропасти внизу, легко прошла по ним до конца. Она спрыгнула и приземлилась прямо под аркой.

Она ещё поздравляла себя с этим ловким манёвром, когда что-то с шорохом и стуком поднялось в сумраке комнаты и бросилось на неё.

Безоружная, пойманная в дверном проёме стражником с одной стороны и ловушками с другой, Шамур могла сбежать лишь в одно место. Она развернулась и перемахнула через перила, по которым только что прошла.

Она вывернулась в воздухе и схватилась за перила руками. Руки заныли, принимая её вес, и она повисла снаружи прохода.

Могучая ветвь содрогнулась. Над головой зазвучала какофония грохота, треска и шлепков. Преследуя её через дверной проём, существо-стражник привёл в действие ловушки.

Шамур напряглась. Если одно из растений-капканов перегнётся за балюстраду и нападёт на неё, она не сможет защищаться. Но этого не произошло. Их целью было нападать на тех, кто входил на их участок пути, и только эту цель они выполняли.

Через какое-то время ветвь перестала дрожать, а шум прекратился. В воздухе пахло разложением. Шамур осторожно подтянулась и выглянула наверх. Ловушки уничтожили своего коллегу-охранника – ещё одно существо из листьев и стеблей, судя по останкам – и прекратили действие. Она перемахнула через перила, вошла в помещение и тихонько рассмеялась.

Комната оказалась оружейной, а замеченный ранее блеск – отражением от умбона на щите.

На самом деле, щит был Шамур ни к чему. Она никогда не училась сражаться со щитом. Ей нужен был меч, лучше всего – палаш, и в следующий миг она заметила такой – полосу голубой стали, блестящую так, как будто светилась изнутри. Она сняла оружие со стены, испробовала остроту его острия и кромки и нашла их необычайно острыми. Она взвесила клинок. Вес и баланс пришлись ей по вкусу.

Меч был великолепен, но неожиданно она задумалась – а подходит ли это оружие для её целей? Никто не пользовался мечом, чтобы рубить дерево – а именно из дерева состоял Садовник. Может быть, секира подойдёт лучше, хотя бою с топором она тоже не обучалась.

Не желая бросать меч, не испробовав его, она рубанула по стене. Синий клинок глубоко впился в дерево – с той же лёгкостью, с какой обычное лезвие рассекало плоть. На мгновение вокруг прорехи зазмеились трещины, поедая куски древесины, не затронутой основным ударом.

Довольная Шамур решила, что меч обладает специальными чарами, направленными против древесины. Может быть, дьявольская родня Садовника, подобно людям, сражалась друг с другом.

На самом деле ей было всё равно, зачем Садовнику подобный инструмент. Важно было только то, что теперь она обладала превосходным орудием, чтобы заставить монстра заплатить за его жестокость. Улыбаясь, уверенно шагая вместо того, чтобы красться, она отправилась на поиски своего мучителя.

Потребовался по меньшей мере час, но она наконец-то нашла древесного человека в просторной, пустой палате на вершине одного из деревьев. Создание стояло спиной к ней, выглядывая в длинное окно в противоположном конце помещения. Судя по всему, оно радовалось виду своего царства – сада мучений, расстилающегося внизу.

Когда Шамур скользнула в комнату, пряча меч за правой ногой, она решила, что разумный вор ударил бы дьявола сзади, прежде чем тот заметил бы постороннее присутствие. Но какой в этом азарт? Она поднесла два пальца к губам и пронзительно свистнула.

Садовник обернулся, доказав тем самым, что слышит звуки. Он выпучил глаза, затем шагнул ей навстречу с полной уверенностью крестьянки, ловящей сбежавшую курицу. Шамур неожиданно показала синий меч, и древесный человек замер.

Она рассмеялась и бросилась в атаку, намереваясь срубить противнику голову.

Со скрежетом и хлопками запястья Садовника удлинились, а руки раздулись, став огромными конечностями, отдалённо похожими на передние лапы богомола. Деревянный человек отразил её клинок одним сплавленным, неровным кулаком, и, развернувшись, ударил её другим. Острые наросты могли бы глубоко пронзить её, а одной только силы удара хватило бы, чтобы сломать кости, если бы Шамур не увернулась.

Садовник замахнулся правой рукой, чтобы вколотить её в землю, как гвоздь. Она встретила опускающийся кулак уколом меча. Острие погрузилось глубок в дерево, и существо отдёрнуло руку.

Она мгновенно перешла в наступление, прыгнув вперёд и рубанув Садовника по колену. Деревянный человек отпрыгнул назад и заслонился левым кулаком, получив удар, который срубил сучковатый рог с одной из его костяшек, но зато сохранив способность ходить.

В таком же ключе битва продолжалась ещё две минуты. Ловко избегая ударов, Шамур оставляла рану за раной на плечах и запястьях Садовника. Но каждый раз, когда она пыталась проникнуть глубже и закончить бой одним ударом в голову или туловище, противник закрывался.

Паутина трещин соединяла многочисленные проколы и раны на кулаках Садовника. Рано или поздно его руки могли рассыпаться и оставить существо беззащитным. Но Шамур беспокоилась, что устанет раньше, чем это произойдёт. Если она хоть чуть-чуть сбавит скорость, противник может наконец попасть по ней одним из этих чудовищных ударов. Кроме того, она теряла терпение, чувствуя раздражение из-за того, что никак не может нанести смертельный удар, хотя сама и остаётся невредимой.

Она хлестнула мечом в очередной контратаке. Синий клинок срубил большой кусок древесины с левого запястья Садовника. Рука существа содрогнулась, сбрасывая остальные повреждённые фрагменты, и бессильно повисла сбоку.

Шамур ухмыльнулась, уверенная, что теперь-то добьёт дьявола. Она разорвала дистанцию, приглашая врага атаковать, и Садовник послушался, взмахнув целой рукой. Она предвидела удар ещё раньше, чем древесный человек начал замах, и легко уклонилась. Затем, прежде чем монстр сумел отвести руку для нового удара, она нырнула вперёд.

Меч сверкнул в боковом выпаде. Садовник торопливо отступил, превратив смертельную рану в поверхностную. Не сбавляя давления, Шамур перешла из нырка в атаку с разбега. Этот манёвр был целиком агрессивным, поскольку фехтовальщику было необычайно трудно поддерживать любую оборону, бросаясь вперёд так отчаянно. Однако она была уверена, что опасность ей не грозит. Сейчас Садовник пытался воспользоваться своей рабочей рукой как щитом, а не как оружием.

Другая рука, якобы покалеченная и бесполезная, ударила её.

- Идиотка! – подумала она. Зная, что он на грани поражения, Садовник прибегнул к отчаянному обману, и уловка сработала идеально.

Браня себя, она поборола собственную инерцию, чтобы увернуться от массивного кулака древесного человека. Она чуть пошатнулась. Она двигалась в противоположную от атаки сторону, когда тот настиг её, и может быть это частично поглотило силу удара. Однако кулак врезался в её рёбра и вызвал вспышку боли. Один из загнутых шипов задел её плащ и развернул её, как волчок, прежде чем вырваться.

Шамур покачнулась. Упала на одно колено. Бесконечное мгновение она сопротивлялась шоку и боли, пока с рычанием не вскочила обратно.

Меч тяжело лежал в руке. Мысли путались, в глазах помутнело. Она в растерянности таращилась на пустое место перед собой, затем наконец поняла, что Садовник должен быть сзади.

Она резко обернулась, и Садовник ударил её. По-прежнему нетвёрдо держась на ногах, пойманная врасплох, она отчаянно присела под траекторию удара, прекрасно зная, что это не спасёт её, если деревянный человек вовремя изменит прицел.

Но он не смог. Уклонение стало неожиданностью для дьявола. Его массивный кулак пронёсся у неё над головой, и она пружиной вскочила перед противником, чувствуя себя сильнее и лучше, чем прежде. Она вонзила остриё меча в шею так, что кончик вышел у противника из затылка.

Садовник содрогнулся, потом замер. На мгновение дьявол стал мёртвым весом, висящим у неё на клинке, и едва не утащил её на пол. Затем, со рвущимся, трескучим звуком, его покрыли трещины с головы до пят, и он рассыпался грудой щепок.

Какое-то время Шамур стояла над останками существа, пытаясь восстановить дыхание, празднуя победу, и думая, где ей найти путь домой. Затем воздух пронзило нечто, похожее на удар гонга, хотя на самом деле никакого звука не было. За спиной у неё расцвело белое сияние.

Она могла бы заплакать. Она знала, что если Садовник погибнет, может прийти другой монстр, но ведь не мгновенно же! Это было нечестно, но это случилось, поэтому она резко обернулась, готовая к обороне, а потом замешкалась.

Перед ней стоял улыбающийся, белобородый солдат с длинным мечом с серебристой рукоятью в ножнах на боку и в снежно сюрко, обрамляющем его стройное тело в кольчуге. Треугольный щит на его руке нёс на себе молот и весы, символ Тира, благородного бога правосудия.

Его внешность внушала доверие. Однако она не опустила меч.

- Вольно, Шамур Ускеврен, - сказал постаревший воин. – Я – друг.

- Может быть, - ответила она, - но нельзя обвинять меня в подозрительности к людям, которых я встречаю в Аду.

- Но это не Ад, - сказал он, - хотя признаю, что подобную оценку можно понять. Это искусственное место, которое тот дьявол превратил в свою крепость, хорошо подходящее, чтобы ловить души недавно погибших. Моё братство давно хотело взять её штурмом, но чары чудовища не позволяли нам этого. Теперь, когда ты сделала то, что не смогли мы, заточённые души – восстановленные и исцелённые – продолжат путешествие в залы своих богов-покровителей.

Он кивнул в сторону окна. Снаружи в саду в воздух поднимались сверкающие фигуры, подобно искрам от костра.

Шамур испытала нечто среднее между иронией и радостью. Она решила выразить первое.

- Если Садовник сумел поймать несчастных не по их вине, значит даже после смерти нечего и ждать правосудия.

- Ты преувеличиваешь, но в чём-то права. Вселенная пока что несовершенна, хотя мы с товарищами сражаемся за то, чтобы сделать её такой. Это более великое предприятие – более великий вызов – чем могут представить себе простые смертные.

- Значит, вы можете отправить меня в обратно в мой мир, сэр рыцарь? Это сделает космос немного более совершенным – по крайней мере, с моей точки зрения.

Воин помешкал, и она уже стала опасаться, что он скажет нет, что вернуться не выйдет, и что она на самом деле мертва – теперь и навсегда. Однако он наконец-то сказал:

- Я могу открыть для тебя дверь, дитя, если ты этого желаешь. Это меньшее, чего ты заслуживаешь за свой поступок.

- Больше мне ничего не нужно, - ответила она. Она вспомнила о вероломстве своей племянницы, и её пальцы сжались на рукояти меча. – Мне предстоит свести ещё одни счёты.

Она пока что не знала, как сможет отомстить за себя и вернуть себе принадлежащее ей по праву место в мире живых, какими силами будет обладать в виде бестелесного духа, но считала, что как-то справится.

Рыцарь Тира кивнул.

- Да будет так.

Он погладил лунный камень в оголовье своего меча, и в пустом воздухе возник прямоугольник золотого света.

- Спасибо, - сказала Шамур. Слово казалось неподходящим, но она не знала, что ещё сказать. Она шагнула в светящееся пространство, ощутила на мгновение обжигающий холод, чувство падения, то, как меч исчезает из её руки, а затем – оказалась именно там, где и хотела оказаться.

Она не думала, чем будет заниматься её племянница в украденном теле, но если бы задумалась – то представила бы её пирующей, танцующей или обнимающей её возлюбленного Тамалона. Радующейся жизни, так или иначе. Вместо этого мёртвая девушка по-прежнему находилась в главном зале, сидя на трёхногом табурете. Однако Линдриана нигде не было видно.

Сначала младшая Шамур казалась искренне обеспокоенной, но просияла, заметив призрачную фигуру своей двоюродной бабушки.

- Ты справилась! – воскликнула она.

Шамур изумлёно моргнула, поскольку радость была совершенно точно не той реакций, которую она ожидала в ответ на своё появление.

- Я что?

- Убила хозяина сада! Иначе ты не смогла бы вернуться. Я знала, что ты справишься!

- Тогда… значит, ты не собиралась просто оставить меня там и навсегда забрать моё тело?

- Звёзды на небесах, конечно же нет!

Девушка казалась искренне потрясённой.

- Как ты могла так решить? С того мига, как я почувствовала, что могу потянуться к тебе, моему близнецу, моему альтер-эго, и поменяться с тобой местами, я всегда надеялась, что ты добьёшься того, чего не смогла я сама.

Она грустно улыбнулась.

- Видишь, я сижу здесь, замёрзла, хочу пить, совсем одна в этом мрачном месте. Я не хотела испытать радости смертного мира из страха, что тогда возвращаться будет намного труднее. Я даже отослала отца, чтобы лишить себя радости от его общества.

Шамур почувствовала, что гнев покидает её, уступая место запутанному клубку эмоций, симпатии, горькой радости – когда она была искательницей приключений, люди часто доверялись ей в самых невозможных ситуациях, совершенно уверенные, что она как-то справится – и чувством неудовлетворённости посреди всего этого.

- Я не поняла и в мыслях осудила тебя, племянница. Пожалуйста, прости.

- Не говори глупостей! Ты спасла меня от вечных мучений. Я всегда буду тебе признательна и всегда буду тебя любить.

- Я тоже люблю тебя, дитя, и рада, что смогла помочь, - Шамур вспомнила возбуждение бегства от горностая, радость от победы над самим Садовником. – Очень рада.

- А теперь я должна попросить тебя о ещё одном добром деле. Займи своё место. Сложно быть снова живой, зная, что так может быть и дальше – даже в этой холодной и тёмной комнате. Мне будет лучше, когда я отправлюсь дальше.

- Хорошо. Не хочу прощаться с тобой снова, когда мы даже толком не поговорили, но наверное, так должно быть. Но пока что мы не можем поменяться местами. Сначала ты должна кое-что мне сказать! Теперь я уверена, что кто-то убил тебя, оборвал твою жизнь слишком рано, и тем самым разрушил и мою. Назови мне его имя, и я отомщу за нас обеих!

Молодая женщина покачала головой.

- Прости, тётушка. – Если я попала в сети Садовника, значит, кто-то наверное убил меня, но я понятия не имею, кто.

Нетерпение Шамур окаменело, превратилось в тупое, свинцовое чувство. У неё осталось так мало поводов для радости, и похоже, что в мести ей тоже будет отказано.

- Пожалуйста, возьми своё тело обратно, - протянула руку мёртвая девушка. Шамур потянулась, чтобы взять её, затем заметила всё ещё висящий в воздухе портал из света и замешкалась.

Действительно ли она хочет вернуть себе земную оболочку, теперь, когда знает, что за пределами сферы смертных есть целый мир, царство, в котором она может скрестить мечи с грозными противниками, исследовать чудесные земли, и во всех отношениях вести себя согласно собственной природе? Воин в белом наверняка примет её в свой отряд защитников. Поэтому он не хотел отсылать её обратно, и поэтому дверь стояла открытой. Так пускай молодая женщина оставит себе мягкую, блеклую жизнь, которую презирала её тётя, но которая ей самой казалась раем.

Но нет. Это был прекрасный сон, но сном он и должен остаться. Отказаться от смертного бытия было просто не в духе Шамур, и неважно, каким безрадостным оно стало. Она слишком часто сражалась, чтобы сохранить свою жизнь. Кроме того, ей нужно было вырастить сына.

Торопливо, чтобы не растерять всю свою решимость, она взяла племянницу за руку. Мир закружился, и затем она оказалась в собственном теле из плоти и крови, а мёртвая девушка и сверкающая дверь пропали. Как и предупреждала племянница, тело было покрыто гусиной кожей, а в горле пересохло.

Спонсор перевода VyachyNOS