Комиссаров отлавливали по одному. И к стенке тоже по одному ставили, из уважения, так сказать, к рангу. На полном серьезе, с зачиткой приговора и расстрельной командой при винтовках. Комиссары все были почему-то без знаков различия, в оборванной форме, грязные и заросшие, будто обозники или саперы какие. И уверяли, что вовсе они не комиссары. Даже у стенки не переставали уверять.
Иногда комиссаров выдавали коммунисты. На что-то, видимо, надеясь.
Среди комиссаров попадались женщины. Их, наверное, полагалось трахнуть перед расстрелом — хотя бы порядка для — но были они, как правило, до того страшные, что никому и в голову не приходило. А напротив, хотелось поскорее расстрелять и забыть.